Текст книги "Мир-на-Оси"

Глава 18

Откинувшись на спинку стула, Гиньоль положил ногу на ногу и взял в руку стакан с холодным клюквенным морсом.

Обед был закончен, Туанона убрала со стола, оставив лишь напитки и сухое соленое печенье, которое любил погрызть Гиньоль. Мадлона, как обычно, взяла себе чашку зеленого чая. Фанфанов попросил кофе со сливками и тремя кусочками сахара. То, что фантаст отказался от предложенного ему портвейна, приятно удивило Гиньоля.

В конце обеда Гиньоль под каким-то надуманным предлогом ненадолго покинул гостя, чтобы подняться к Франтишеку. По мнению сенситива, они сделали правильный выбор. Несмотря на свою мрачную нелюдимость, Кимер Фанфанов был именно тем человеком, что им требовался.

– Только знаешь, что я тебе скажу? – Франтишек взял лежавшую у него на животе книжку карманного формата в мятой бумажной обложке и показал ее Гиньолю. На обложке было нарисовано жуткое чудовище со множеством щупальцев, в скользких, холодных объятиях которого извивались сразу три насмерть перепуганные полуобнаженные красотки. Под картинкой значилось: «Кимер Фанфанов. Возвращение в мир пучеглазых тварей». – Он действительно умеет писать.

– Я знаю, – улыбнулся Гиньоль. – Мне Мадлона говорила.

– Нет, ты меня не понял! – замахал книжкой Франц. – Он умеет писать, но пишет не о том!

– В каком смысле «не о том»?

– За «Возвращение в мир пучеглазых тварей» литературных премий не дают!

– Ну и что? – пожал плечами Гиньоль. – Мы же не собираемся издавать собрание сочинений Кимера Фанфанова.

– Но ты собираешься рекомендовать его на литературную премию Центральной Академии.

– А это уже проблема Академии. Я не имею никакого отношения к жюри премии.

– Но ты обещал Фанфанову премию!

– Нет. Я обещал ему только то, что его имя будет включено в номинационный список. По его меркам это уже огромное достижение.

– Ты играешь чужими судьбами, Гиньоль.

– Я не верю в судьбу. Каждый сам творец своего счастья.

– Как я слышал, именно эта философия вызывает особое недовольство нашего гостя.

– Поэтому он и есть тот, кто есть.

– Хорошо, с Фанфановым все ясно. – Франтишек вернул раскрытую книжицу на живот. – Но мне не дает покоя еще один вопрос.

– Так говори, не стесняйся.

– Каким образом рояль Джерри Ли Льюиса оказался на Лысой горе?

– Отличный вопрос! – Гиньоль хлопнул в ладоши. – Я и сам его пару раз себе задавал.

– Ну и как?

– Никак, – развел руками Гиньоль. – За ответ на него мне никто не заплатит. А к тому, за что платят, это не имеет отношения.

– Гиньоль! – Франтишек указал на друга надкушенной копченой колбаской. – Ты – циник!

– Я прагматик!

Гиньоль щелкнул каблуками, коротко поклонился, как актер, знающий себе цену, а потому не бисирующий, и вышел за дверь.

Высказав под фасолевый суп все, что он думал о таких, как Гиньоль, Фанфанов сразу заметно притих. И даже от форели отказываться не стал.

Мадлоне казалось, что Кимер стал похож на плюшевого мишку – в детстве она видела его в витрине магазина игрушек, мимо которого проходила каждый день. Другие игрушки постепенно исчезали с витрины, а мишку почему-то никто не покупал. И маленькой Мадлоне казалось, что с каждым днем он делается все грустнее. Однажды, остановившись возле витрины, девочка заплакала, и встревоженный продавец, выбежав на улицу, принялся ее утешать. Тогда-то он и объяснил девочке, что на самом деле плюшевый мишка был не один. Игрушка эта была настолько популярна, что продавец постоянно завозил в магазин новых мишек, на смену тем, что уже купили. И новый мишка из очередной партии засиживался на витрине не более трех дней. Вопреки ожиданиям, услыхав это, девочка еще больше расстроилась и залилась горькими слезами. Мадлона поняла, что по глупости и наивности все это время жалела того, за кого следовало бы радоваться. Но самое главное – она поняла, что в жизни подобная обманка могла подстерегать ее на каждом шагу.

– Итак, господин Фанфанов, о премии мы с вами уже поговорили. Теперь – о деле.

Кимер прикрыл левый глаз. Бровь над правым поднялась высоко вверх и изогнулась. Можно было подумать, что фантаст целится в Гиньоля из невидимого пистолета.

– Я полагал, что именно о премии вы хотели со мной поговорить.

– Вы ошибаетесь, – Гиньоль сделал глоток из стакана с морсом. – Премия – это бонус, который вы получите после того, как справитесь с работой, которую мы собираемся вам поручить.

При слове «работа» фантаст выразительно поморщился. Но слово «премия» на другом конце фразы было куда как весомо.

– Что за работа?

Гиньоль сделал знак Мадлоне.

Девушка подошла к Фанфанову и положила перед ним на стол толстую картонную папку.

– Что это?

Кимер даже не прикоснулся к папке. Как будто боялся запачкаться или обжечься.

– Это материалы, подготовленные нашими коллегами для публикаций в прессе. Особо подчеркну, в изданиях, ориентированных на массового читателя, а не в специализированных научных журналах. Статьи посвящены угрозе инопланетного вторжения и связанным с этим явлением и феноменом. Да вы сами взгляните.

Фанфанов открыл папку. Перелистнул пару страниц. Заглянул в середину стопки. После чего усмехнулся и покачал головой. Не то насмешливо, не то с сочувствием.

– Вы думаете, кто-то станет это читать? Я имею в виду нормальных, вменяемых людей, а не тех, у кого мозги набекрень.

– Полагаю, что нет. Поэтому мы и пригласили вас. Чтобы вы пером мастера привели все в надлежащий вид. Нам нужен по-настоящему интересный, захватывающий, даже, не побоюсь этого слова, сенсационный материал. Статьи, которые стали бы предметом обсуждения на ближайшие пару дней. Понимаете? Об угрозе инопланетного вторжения должны говорить везде и всюду. Больные с врачами, продавцы с покупателями, дети с родителями, музыканты с дирижером, спортсмены с тренером, орки с эльфами, ратманы… Ну, ратманы могут говорить сами с собой, у них это отлично получается.

– Но я в этом ничего не понимаю, – пожал плечами Фанфанов.

– А вам и не надо! Используйте воображение! У вас ведь есть воображение, господин Фанфанов?

– Ну, в некотором роде… – замялся фантаст.

– Вот именно это нам и нужно! – с непоколебимой уверенностью заверил его Гиньоль. – Именно в некотором роде! Лучше без жесткого порно и чрезмерного насилия. Детей, пожалуй, тоже не стоит трогать. А в остальном – все на ваше усмотрение!

Фанфанов пробежал взглядом первую станицу и с сомнением поджал губы.

– Вам что-то не нравится? – поинтересовался Гиньоль.

– Все! – Кимер возложил пятерню на стопку бумаг. – Это полный бред. Полнейший! Я в жизни не читал ничего более сумасшедшего!

– Ну, на самом деле все не так уж плохо, – ободряюще улыбнулся Гиньоль. – И, в конце концов, если не вы – то кто же?

– Не знаю, – честно признался фантаст.

– А как же премия Центральной Академии? – едва заметно прищурился Гиньоль.

Фанфанов обреченно вздохнул и снова взялся за первую страницу.

– Прочтите заголовок, – попросил Гиньоль.

– «Общие аспекты возможности внедрения чужеродных носителей генетической информации в организмы сельскохозяйственных животных и возможные последствия вызванных ими мутаций».

Кимер взмахнул страницей, как белым флагом, заранее признавая свое поражение.

– Сформулируйте то же самое, только покороче, своими словами.

– Как? – растерянно посмотрел на Гиньоля фантаст.

– Да как угодно!

Кимер на секунду задумался.

– «Инопланетяне вырывают кишки у коров».

– Очень хорошо, – одобрительно наклонил головой Гиньоль. – Только чуть менее брутально и с претензией на достоверность. Например: «На пастбище в Четкене инопланетяне вскрывают коров».

– А почему в Четкене?

– Да потому что это далеко. Никто не потащится в такую дыру, как Четкен, чтобы проверить достоверность изложенных в статье материалов. В то же время название определенного места придает статье достоверность.

– А зачем пришельцы вскрывают коров?

– А это уж вы сами придумайте, дорогой мой! Кто из нас фантаст?

Фанфанов улыбнулся. Должно быть, ему уже пришла в голову идея, как обыграть эту ситуацию.

Он открыл начало другой статьи.

– «Пересмотр общей концепции невмешательства в случаях пространственно-временных искажений в точках возможного контакта».

– Смелее! – подбодрил фантаста Гиньоль.

– «Аномалия в месте посадки инопланетного корабля стала причиной гибели семьи».

– Отлично! Только лучше сказать не «гибели» а «исчезновения» – давайте оставим читателям надежду на счастливый конец истории. И непременно нужно указать, сколько человек было в семье.

– Для достоверности? – догадался Кимер.

– Именно.

Глаза фантаста блеснули азартом. Похоже, он начал входить во вкус. Как с фасолевым супом Туаноны.

– Семь человек будет достаточно?

– Думаю, вполне, – согласился Гиньоль.

– И собака! – щелкнул пальцами Фанфанов. – Рыжий сеттер! Домашний любимец!

– Просто замечательно, господин Фанфанов! Вы на лету схватываете самую суть!

Кимер смущенно улыбнулся, сделал глоток из чашки с остывшим кофе и потянулся за следующим листом.

– Э, нет, дальше вы уже сами! – остановил его Гиньоль. – Я не сомневаюсь, у вас все отлично получится. Ну а если что не так, то я потом подкорректирую.

Посмотрев на пачку статей уже новым взглядом, Фанфанов с предвкушением потер руки. Да уж, тут было где разгуляться буйной, неудержимой фантазии!

– Когда нужно сдать работу?

– К четырем утра рукописи статей должны быть доставлены в редакции.

– Я имел в виду – день?

– Завтра утром.

Фанфанов недоумевающе посмотрел на работодателя – не шутит ли он? Но Гиньоль и не думал шутить.

– Я понимаю, что сроки сжатые. Но надо постараться. От того, как мы справимся с этой работой, зависит очень многое. И главное – доброе к нам отношение Ректора Центральной Академии. – Гиньоль чуть прищурил левый глаз. – Понимаете?

Кимер судорожно сглотнул, но все же кивнул.

– Отлично, – улыбнулся Гиньоль. – Я знал, что мы найдем общий язык. Мадлона устроит вас в отдельной комнате, чтобы никто не мешал. Но а если что понадобится, все мы в любой момент к вашим услугам. Зовите, не стесняйтесь. Кричите и топайте ногами. Еда и питье – в любое время. Только скажите заранее, что вы предпочитаете, чтобы Туанона приготовила.

Фанфанов вспомнил свой завтрак – банку консервированного гороха и бутерброд с колбасой – и безразлично пожал плечами.

– Да мне, в общем, все равно.

– Тогда оставим меню на усмотрение Туаноны. Уверяю вас, она не подведет.

– Кефир! – вспомнил вдруг Фанфанов. – Я люблю кефир!

– Не проблема, будет вам кефир.

– И томатный сок!

– Сколько угодно. – Гиньоль внезапно запнулся. Осознав, о чем идет речь. – Простите за любопытство, вы их смешиваете или пьете отдельно?

– По настроению, – ответил Кимер.

– И как оно? – осторожно спросил Гиньоль.

– Бодрит.

– Надо будет как-нибудь попробовать, – улыбка Гиньоля сделалась несколько напряженной. Как будто он уже ощутил убийственный результат воздействия этой смеси. – Какие-нибудь еще пожелания?

– Да нет, вроде бы.

– Вы работаете за вычислителем?

– Нет, на пишущей машинке.

– Если хотите, можете диктовать Мадлоне…

– Спасибо, я сам. Мне так привычнее.

– Ну, как угодно, – развел руками Гиньоль. – В таком случае, позвольте задать вам личный вопрос.

Фанфанов пожал плечами.

– Конечно.

С тех пор как Кимер стал писателем, у него не было никакой личной жизни. Он понятия не имел, что за вопрос хотел задать ему Гиньоль, но был уверен, что ничто не сможет его смутить.

– Положа руку на сердце, – Гиньоль сделал именно то, о чем говорил, – скажите мне, господин Фанфанов, вы сами верите в то, о чем пишете?

Вот так!

Какое-то время фантаст ошарашенно молчал.

Такого он никак не ожидал.

И, главное, он не мог понять, какого ответа ждет от него Гиньоль.

Поэтому он ответил искренне и прямо:

– Вы что, за идиота меня держите?

– Я хочу получить конкретный ответ. – Гиньоль крепче прижал руку к груди. Как будто у него случился сердечный приступ. – Да или нет?

– Конечно нет!

– Я рад это слышать, – Гиньоль опустил руку, что держал на груди. – В таком случае, как вы считаете, какие мотивы могут быть у пришельцев, похитивших музыкальный инструмент?

Кимер недовольно сдвинул брови.

Похоже, Гиньоль все же держал его за идиота.

Или…

– О каком именно инструменте идет речь?

– О рояле. Об очень редком, я бы даже сказал, уникальном в своем роде рояле.

– Вы что, собираетесь стащить рояль и списать это на пришельцев?

Гиньоль от изумления едва рот не открыл.

Фантаст-то оказался не промах!

Двое упологов с учеными степенями, которые, впрочем, они могли и сами себе приписать, все же не смогли понять, что именно затевает Гиньоль. А этот, с позволения сказать, писатель в момент раскусил задачку. Конечно, он подошел к ней с противоположной стороны, но тем не менее результат был впечатляющий. Смотрел Фанфанов не в небеса, а куда и полагается – в корень.

Гиньоль сделал строгое лицо и погрозил Фанфанову пальцем.

– Мы не собираемся красть рояль. Это не в наших правилах, да и не в наших интересах тоже. К тому же рояль уже… пропал.

– Вот просто так взял и пропал?

– Да – просто пропал.

– И откуда же он… пропал?

– Из Желтого Дома.

– Да ну?

– Именно.

– А чем уникален этот рояль?

– Он был подарен Городскому Совету Джерри Ли Льюисом. В знак, так сказать, уважения. А может, по какой другой причине. Нам это не интересно. Мы должны объяснить это… эту пропажу.

– Почему мы?

– Потому что это наша работа.

– А… – фантаст озадаченно поскреб ногтями щеку. – А почему вы считаете, что проще всего списать это на инопланетян?

– Вы можете предложить другое решение? Только имейте в виду, времени у нас в обрез.

– Да, собственно, мне-то без разницы. Пришельцы, значит, пришельцы.

– Мне нужно понять их мотивы.

– Может быть, они просто любят фортепианную музыку, а свой инструмент сломался?

– Посерьезнее, пожалуйста, господин Фанфанов. Мы здесь, между прочим, не в игрушки играем.

– Извините, – фантаст сосредоточенно наморщил лоб.

Он написал триста восемьдесят шесть романов. Неужели ж ни в одном из них не было похожей ситуации?

Быть того не могло!

Глава 19

Мара ни разу не бывала в Центральной Академии. Но, как и любой житель Мира-На-Оси, она много слышала об этом удивительном месте. По большей части это были слухи и досужие вымыслы. Но, даже если отбросить их и оставить только чистую, ничем не приукрашенную правду, все равно выходило, что Центральная Академия – место в высшей степени необычное. В котором нужно непременно побывать хотя бы раз в жизни.

Маре было интересно все.

– А вход на территорию свободный? – спрашивала она у Кроули.

– Конечно нет, – отвечал ей Алистер. – Нужен пропуск, подписанный Ректором.

– Как же мы туда попадем?

Алистер усмехнулся.

– С учетом того, какую огромную территорию занимает Академия, в ограде должно быть множество дыр, через которые студенты проникают на свободу. Но мы поедем через главные ворота.

– У тебя есть пропуск?

– Нет. Но у меня имеется кое-что другое, что несомненно заинтересует привратников.

Они подъехали к высоким решетчатым воротам.

Обе створки были раскрыты. Но проезд на территорию Академии закрывал шлагбаум, похожий на мощный таран с круторогой бараньей головой на конце.

Из окошка дежурной будки на незваных гостей без особого интереса, скорее даже со скукой, если не с тоской, взирал пожилой усатый привратник в фиолетовой униформе, украшенной серебряными галунами, аксельбантами и бутафорскими эполетами. Форма привратника была не просто безвкусной, а вызывающе безвкусной. Настолько, что даже становилось интересно: какие тайные цели преследовал безвестный модельер, создававший сей мундир?

Подождав какое-то время, Кроули понял, что сам по себе страж врат с места не двинется. Сначала он помахал привратнику рукой. Затем надавил на клаксон. Звук которого заставил привратника недовольно поморщиться. И не более того.

– Он не хочет нас пускать? – осторожно, шепотом спросила Мара.

– Конечно хочет. Просто ему нужен стимул.

Кроули вышел из машины, хлопнул дверцей, поправил очки и не спеша, прогулочным шагом подошел к будке привратника.

– Хороший денек, – обратился он к усатому сонному типу в окошке.

Тот посмотрел на орка оценивающе и вяло кивнул.

– Я могу вас попросить ненадолго поднять шлагбаум? – спросил Кроули.

– Зачем? – почти не разжимая губ, буркнул привратник.

– Нам нужно проехать на территорию.

– С какой целью?

– Мой племянник учится на землеройном факультете…

– День посещений в субботу.

– У нас дело, не терпящее отлагательства.

– Пропуск?

– Нет.

– Приезжайте в субботу.

– Но мне нужно сегодня.

– Позвоните секретарю-протектору.

– Стоит ли беспокоить занятого человека из-за такой ерунды. – Кроули сунул в окошку руку, между пальцами которой была зажата сложенная вчетверо купюра в пятьдесят грандов. – Нам всего-то на пару часов.

В свое время Кроули брал частные уроки у великого престидижитатора, имя которого настолько известно, что ни к чему его произносить вслух. Манипуляции с мелкими предметами были его коньком. Но, край мира, кто бы сейчас объяснил Алистеру, каким образом его купюра превратилась в круглый пластиковый жетон с номером «32»?

– Ваше место на парковке. До двадцати ноль-ноль.

Кроули хотел было поблагодарить привратника, но вовремя одумался. С чего бы вдруг? Его услуги оплачены. Поэтому он лишь отсалютовал усатому пальцами, меж которыми был зажат жетон.

Привратник хлопнул ладонью по кнопке, и штанга шлагбаума поползла вверх.

– Ну что, видела? – спросил Кроули у Мары, садясь в машину.

Шенгенка покосилась на привратника.

– Он всегда делает это за деньги?

– Полагаю, за деньги он сделает все что угодно, – усмехнулся Кроули. – Как сказал Император Ху, глубина человеческой алчности сравнима разве что только с глубиной небесной бездны у нас над головой.

– Тебе от этого не становится страшно?

– Ну я же не боюсь, что небо упадет мне на голову.

Они проехали по ухоженной гравиевой дорожке, свернули на указателе и оказались на автомобильной стоянке. Свободных мест почти не было. Но место под номером тридцать два, как и обещал привратник, оказалось не занято.

Кроули вручил жетон гному-смотрителю, поставил машину на отведенное ей место и помог Маре выйти.

– Куда мы теперь? – спросила Мара.

– К Голгофе.

– Это та знаменитая гора, через которую проходит Центральная Ось?

– Она самая.

– И что мы там будем искать?

– Забыла? Нас интересует рояль.

– Алистер, рояль – это не пуговица. Он не может затеряться в траве. Будь он здесь, его бы давно уже нашли.

Кроули ничего не успел ответить.

– Уважаемые!

Следом за ними, размахивая над головой рукой, бежал гном с автостоянки.

– Чего еще? – недовольно глянул на него Кроули.

Гном наклонился, уперся руками в колени и шумно выдул из легких воздух. Затем снова вдохнул, выпрямился и улыбнулся. Немного через силу, но все равно доброжелательно. Можно даже сказать, услужливо.

– Я так понял, вы впервые в Академии?

– С чего это ты взял? – недовольно сдвинул брови орк.

– Вы направляетесь не туда.

– Да? А куда, по-твоему, мы направляемся?

– Куда бы вы ни направлялись, вам лучше пойти в другую сторону. Вернитесь немного назад и сверните на дорожку по стрелке «Административный корпус», – гном рукой указал направление. – Академия, она-то большая. Скажем, до пасеки не меньше часа топать. Но можно воспользоваться услугами велорикш. Которые за умеренную плату быстро и с комфортом доставят вас в любое место! А там, куда вы направлялись, только факультет свиноводства находится.

– Серьезно? Ну спасибо тебе, дорогой!

Кроули сунул услужливому гному монету в десять триков.

Пройдя в указанном направлении и сделав нужный поворот, Алистер с Марой вскоре вышли к зеленой лужайке. На дорожке возле нее были припаркованы штук двадцать разноцветных машинок. А их водители в теньке под деревьями маялись от безделья. Кто-то жевал бутерброд, кто-то раскладывал пасьянс, кто-то просто дремал, улегшись на травку. Видно, особым спросом их услуги не пользовались. А может, просто время было неподходящее. Все велорикши, как один, были орками. Должно быть, какой-то ухватистый орк крепко держал это место в руках, а потому и на работу нанимал соплеменников.

– О-ха! – Кроули вскинул руку в традиционном орочьем приветствии. – Как оно, собратейнички?

Если Алистер рассчитывал на ответное приветствие, то он жестоко ошибся. Академические орки были то ли плохо воспитаны, то ли слишком высокого мнения о себе.

– А кто интересуется? – спросил один из велорикш, кинув на пришельцев косой, совсем недружелюбный взгляд.

Кроули усмехнулся и двумя пальцами потрогал дужку очков. Он знал, что произойдет, когда он назовет свое имя. Такое случалось каждый раз. За исключением одного-единственного случая, о котором Кроули не любил, да и не хотел вспоминать. Ни к чему это.

– Алистер Кроули.

Как и следовало ожидать, его слова произвели эффект сдетонировавшего фугаса. Или – неожиданного объявления о распродаже домашней сантехники с семидесятипятипроцентной скидкой.

Как всегда.

Орки повскакивали с мест. Даже те, что, казалось, спали и не должны были ничего слышать.

– Врешь! – не сдержавшись, выкрикнул один.

Другой тут же как следует ткнул скептика локтем в ребра. И в общем он был прав. Любое произнесенное слово имеет свои последствия. Необдуманные слова, как правило, ведут к нехорошим последствиям.

– Тебе документы показать? – усмехнулся Кроули.

Опрометчивый орк смущенно потупил взгляд:

– Да ну… Зачем… Это ж я так… – и попятился назад, за спины товарищей.

Тут загомонили все разом.

– Тот самый Алистер Кроули?

– А что, есть другой?

– Ну надо же! Сам Алистер Кроули!

Орки не знали, что и делать.

Как поступить?

Перед ними стоял и улыбался Алистер Кроули!

Сам Алистер Кроули!

Тот самый Алистер Кроули!

Собственной персоной!

Подходящих слов у орков, разумеется, тоже не было. Откуда бы им взяться? Слова ведь, как известно, есть озвученные мысли.

Что вообще принято делать или говорить в подобных случаях? Когда лицом к лицу встречаешься с живой легендой?

Кроули прекрасно понимал, что творится сейчас в головах его соплеменников. Поэтому, прежде чем начать говорить, он выдержал точно выверенную паузу. С орками всегда так – начни Алистер говорить секундой раньше, и они могли подумать, что он не достоин уважения; секундой позже – могли бы решить, что это он их не уважает. Сложный народ. Непростой. Впрочем, как и любой другой.

– Мы хотим осмотреть местные достопримечательности.

– Достопримечательности?.. – Орки непонимающе переглянулись. – Да нет тут никаких достопримечательностей!

– Ну как же так? – искренне удивился Кроули. – Академии более пятисот лет. И никаких достопримечательностей?

Орки растерянно молчали.

– Ну, это смотря что считать достопримечательностью, – изрек наконец рыжеволосый верзила с маленькими, будто прячущимися в складках кожи глазами.

Однако взгляд этих глаз был не сказать что хитрый, но явно не глупый.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – улыбнулся рыжему Кроули. – Прокатишь нас?

– Ну а чего ж не прокатить-то, – польщенно зарделся здоровяк. – Если скажете куда, так и прокачу.

– Поехали!

Кроули с Марой сели в голубую двухместную коляску мощностью в одну орочью силу. Рыжий велорикша запрыгнул в седло и надавил на педали. Скрипя шинами по гравию, коляска покатила по дорожке. А орки-рикши, только что видевшие настоящего, живого Алистера Кроули, еще долго стояли и смотрели ей вслед.

– Так куда едем-то? – обернувшись, спросил рыжий верзила.

– Пока прямо.

– А потом?

– Ты не слишком ли много вопросов задаешь?

– Извините…

– Да ладно, собрательничек. Пошутил я. Скажи-ка лучше, ты сам давно при Академии работаешь?

– Третий год.

– Ну и как тут?

– Нормально…

– Это не ответ.

– Спокойно…

– Уже лучше.

– Только платят мало.

– А кто тут всем руководит?

– Ректор.

– Да я не про Академию спрашиваю, а про ваш автопарк.

– А… Гурам.

– Да ты что!

Гурама Кроули знал. И мнения был о нем далеко не лестного. Про таких, как Гурам, орки говорят, что лучше вести дело с эльфами – те хотя бы мертвым уши не откусывают.

– А аборигены как?

– Нормально…

– Не досаждают?

– Да нет вроде…

Кроули готов был поспорить, что рыжий рикша вовсе не был молчуном. Он болтал бы без умолку, если бы в коляске у него сидел не Алистер Кроули. Тогда бы он не сомневался в том, что гость хочет всего лишь прокатиться и показать своей спутнице местные достопримечательности. А так он предпочитал помалкивать. Дабы не создавать себе проблем. Все-таки Кроули – это Кроули. Если верна всего лишь десятая часть того, что о нем говорят, все равно получается, что Алистер Кроули – это тайный правитель Мира-На-Оси. Ну, или что-то вроде того. В общем, один из магистров Великой Ложи Плотников. Сам Кроули о себе таких слухов не распускал. Но и не пресекал их. Зачем?

– И что, здесь действительно не на что посмотреть?

– Все зависит от того, что вас интересует.

Крючочек, заброшенный рикшей, был не особо замысловато спрятан. Но Кроули и не собирался ничего скрывать. За исключением цели своего визита.

– Едем к Голгофе! Мы хотим посмотреть на Центральную Ось!

– К Голгофе так к Голгофе, – привычно согласился с клиентом рыжий рикша. – Только знаете, какое дело. На саму Голгофу карабкаться смысла нет. Потому как близко к Оси все равно не подойти. Пространственно-временной парадокс не пускает. Ось красиво смотрится с ближайших холмов. Особенно с Лысой горы. Лысая с Голгофой почитай что рядышком стоят. И высотой обе примерно одинаковые.

– Ну так поехали к Лысой горе.

– Поехать-то оно, конечно, можно. Не проблема. Но, видите ль, в чем дело, уважаемый Кроули. Два дня назад тропу, ведущую на гору, закрыли. А к фуникулеру никого даже близко не подпускают.

– Да что ты говоришь? – Кроули крепко сжал руку Мары. – А в чем причина?

– Понятия не имею, – не оборачиваясь, пожал плечами рыжий. – За все то время, что я здесь работаю, такое впервой приключилось.

– И что об этом говорят?

– Да кто что говорит. А точно никто ничего не знает.

– Но тебе-то должно быть известно, что на самом деле произошло?

– Мне?.. Откуда?

– Ты же возишь не простых студентов, а преподавателей, администраторов, спонсоров да меценатов. Может быть, даже самого Ректора возить приходилось?

– Приходилось, – рыжий кивнул и через плечо быстро глянул на Кроули.

– Ну вот видишь, – улыбнулся тот. – И твои приятели разных людей немалого калибра тоже возят. Кто-то наверняка да слышал что-нибудь о Лысой горе. Верно ведь?

– Вообще-то, когда мы высоких лиц возим, нам полагается плееры слушать, а не то, о чем они говорят. Хотите, я и сейчас плеер включу?

– Нет, не хочу. Лучше расскажи, что слышно о происшествии на Лысой горе?

Пауза.

Рикша крепко сжимает руками руль и, кажется, изо всех сил давит на педали.

– Почему вас это интересует?

– Я по жизни любопытный.

– И какого же свойства ваше любопытство?

О! А рыжий-то, оказывается, совсем не так прост!

– Чисто личного.

Рикша сосредоточенно крутит педали.

– Я могу на вас положиться, господин Кроули?

– Всегда.

Пауза.

Короткая, почти незаметная.

– Ходят слухи, что из кабинета Ректора пропало что-то очень ценное. А потом эту вещь случайно обнаружили на вершине Лысой горы. Вот гору и закрыли для посетителей, чтобы, значит, в спокойной обстановке произвести дознание.

– Что-то я не вижу вокруг револьверос.

– А их нет. Нет и не было.

– Кто же тогда проводит дознание?

– Ребята говорят, приезжал частный сыщик. Говорят, очень известный.

– Имя?

– Вот чего не знаю, того не знаю.

– Но описать его можешь?

– Говорят, одет он был чудно. Малиновый пиджак, широкополая шляпа и трость в руке.

– Да уж, действительно яркая личность, – сказал Кроули.

А про себя подумал, что частный сыщик, пожалуй, не станет одеваться столь броско.

– А что именно украли у Ректора?

– Вот этого никто не знает.

– Точно?

– Абсолютно. Похоже, это самый большой секрет с момента возникновения Большой Временной Петли.

Это было не совсем то, что надеялся услышать Кроули. Но все же лучше, чем ничего. Теперь у него была хоть какая-то зацепка.

– Тропу, ведущую на Лысую гору, сторожит та же частная охранная фирма, которая и привратников поставляет?

Если так, то Кроули уже знал стоимость входного билета.

– Это ни к чему. В начале тропы вывешен плакат, извещающий, что всякого, кто на нее ступит, в момент вышибут из Академии. Студенты знают, что Ректор скор на расправу. Рисковать никто не станет. К тому же еще и Гарик по окрестностям рыщет.

– Что еще за Гарик?

– Недоучившийся студент с магического факультета. Жертва лоботомии. Свихнулся на почве особого усердия в учебе. Ректор оставил его при Академии. Он у него вроде цепного пса.

– Такой опасный?

– Такой преданный.

– А фуникулер?

– Насчет фуникулера тоже с Гариком договариваться придется. Там есть еще два гнома. Один внизу сидит, другой наверху. Но Гарик к фуникулеру никого, кроме самого Ректора, не подпускает.

– Зачем тогда нужен фуникулер?

– Чтобы Ректор в дни великих празднеств мог вознестись на гору.

– Содержание персонального ректорского фуникулера не считается нецелевым расходованием бюджетных средств?

– А вот это уже точно не ко мне вопрос.

Каждый, кто посещает Академию, какие бы цели ни преследовал его визит, непременно хочет взглянуть на Центральную Ось, пронзающую Мир-На-Оси точно через вершину Голгофы. Многие только ради этого сюда и приезжают. На самом деле никакая это вовсе не Ось, а видимый отрезок гигантской вселенской Суперструны. И никто точно не знал, является ли Суперструна и нанизанная на нее Голгофа центром Мира. Ну и наконец, в последние годы среди ученых все более популярной становится теория, гласящая, что струна вовсе не служит опорой Миру-На-Оси. Однако именно благодаря взаимодействию с ней из многомерных свернутых структур Калаби-Яу смогли развернуться три основных пространственных измерения – длина, ширина и высота, – три дополнительных – изгибина, крутизна и плоскота – и еще три вспомогательных – огиб, разгиб и прогиб. Благодаря чему Мир-На-Оси выглядел именно так, как он выглядел. А не как иначе. Так что уже хотя бы поэтому стоило взглянуть на Центральную Ось. Или, если хотите, – на Суперструну.

– Вот и Голгофа.

Кроули и Мара посмотрели наверх.

Кроули уже доводилось видеть Центральную Ось. А Мара смотрела на нее впервые. И зрелище сие наполняло душу шенгенки благоговением и трепетом. И немудрено – не каждый день удается воочию узреть силу и мощь Вселенной. Хотя, честно сказать, зрелище было так себе. Снизу, от подножия горы, Центральная Ось была похожа на воткнутую в вершину горы толстую светящуюся спицу, на дальнем конце которой балансировал сияющий Додекаэдр. Спецэффекты в классической гексологии братьев Люмьер «Поезд в огне» не в пример красивее, ярче и реалистичнее. У кого не захватывало дух при виде того, как Ном, с двуручным мечом в одной руке и суперпулялкой в другой вламывается в Суперструну и сквозь ревущее пламя несется к иным мирам? Хотя их же «Матрица», снятая двумя годами позже, оказалась полной дребеденью и с треском провалилась в прокате. Хитом она стала только в Бедламбесе. У бедламбесцев все не как у людей. А Национальный Лидер Единой и Нерушимой Партии Бедламбеса даже удостоил братьев Люмьер ордена имени Национального Лидера Единой и Нерушимой Партии Бедламбеса. Правда, только одного на двоих.