Текст книги "Великая революция и контрреволюция: причины, процессы и последствия"

Попытка установления военной диктатуры

Дальнейший рост революционного движения в стране, неуклонная большевизация масс вызывали все большее недовольство Временным правительством со стороны правых, реакционных элементов. Они уже не верили в его способность покончить с «революционной анархией» и восстановить в стране порядок. Все свои надежды на это они начинали связывать не с правительством Керенского, а с установлением открытой военной диктатуры.

Кумиром реакционных сил стал генерал Корнилов, назначенный верховным главнокомандующим русской армии. Его целью стало установить военную диктатуру, хотя он еще не решался открыто порвать с правительством, но за кулисами вместе со своими сторонниками вынашивал план государственного переворота.

Временное правительство было в курсе всех приготовлений верховного главнокомандующего. Пытаясь представить себя неким «центром», в равной степени противостоящим обеим крайним «опасностям»: и левой и правой, правительство созвало 12–14 августа в Москве Государственное совещание, чтобы упрочить единение «социалистических министров» с контрреволюционной буржуазией. На этом совещании генерал Л. Г. Корнилов и донской атаман А. М. Каледин изложили контрреволюционную корниловскую программу «наведения порядка» в стране.

Но когда Корнилов 27 августа двинул на Петроград войска, Керенский испугался, что массы сметут вместе с мятежниками и его самого. Он отмежевался от генерала как бунтовщика. И Керенский и Корнилов – два кандидата в диктаторы – в одинаковых выражениях объявили друг друга врагами народа. Но уже современники событий пришли к заключению, высказанному реакционной газетой «Общее дело», что, строго говоря, не было «заговора Корнилова», а был неудавшийся «сговор Керенского с Корниловым». В. И. Ленин, характеризуя позицию Керенского в корниловских событиях, называл Керенского корниловцем, «рассорившимся с Корниловым случайно»[50]50
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. – 5-е изд. – Т. 34. – С. 399.


[Закрыть]. Ни тот ни другой не имели поддержки народа, от имени которого и к которому они апеллировали. К их ужасу оказалось, что массы идут за большевиками.

Главари корниловского мятежа располагали значительными силами. К исходу 28 августа они предполагали сосредоточить дивизии 3-го кавалерийского корпуса в районе Красного Села, Царского Села и Гатчины. К ним должны были присоединиться 5-я Кавказская казачья дивизия и несколько «ударных» батальонов. Вместе с 3-м корпусом все эти части должны были переформироваться в Отдельную петроградскую армию во главе с генералом А. М. Крымовым. Кроме того, в самом Петрограде была создана «пятая колонна»: с помощью «Республиканского центра» там сосредоточилось около 3 тысяч офицеров для выступления вместе с юнкерами в момент подхода корниловских войск к Петрограду.

Определенное значение в провале мятежа имела позиция, занятая Керенским в самый последний момент, и особенно позиция ЦИК Советов и Петроградского Совета, призвавших к борьбе с корниловцами. В ряды войск, шедших на Петроград, было внесено смятение. Даже многие офицеры, от которых скрывали истинные замыслы заговорщиков, не знали, чьи распоряжения выполнять: верховного главнокомандующего, звавшего к борьбе с Керенским, или главы правительства, звавшего к борьбе с Корниловым. Что касается большинства солдат, то они явно прислушивались к призывам Советов и войсковых комитетов, разоблачавших выступление Корнилова как контрреволюционное, как попытку восстановить в армии и в стране старорежимные порядки. ЦИК и Петроградский Совет направили в 3-й кавалерийский корпус агитаторов, в том числе и большевиков, разъяснявших рядовым казакам и горцам из «дикой дивизии» подлинные замыслы Корнилова и корниловских генералов.

Керенский боялся подъема масс на борьбу с корниловским мятежом, он хотел бы «верхушечно» ликвидировать мятеж, подготовленный «верхушечными» же средствами. Но на борьбу с контрреволюционным мятежом поднялись революционные массы. Их звали к этому большевики. В воззвании ЦК и ПК РСДРП(б), Военной организации, Центрального совета фабзавкомов и большевистских фракций ЦИК и Петроградского Совета говорилось: «Спасение народа, спасение революции – в революционной энергии самих пролетарских и солдатских масс. Только своим силам, своей дисциплинированности, своей организованности можем мы доверять».

Призыв партии большевиков к рабочим и солдатам взять защиту революции в свои руки нашел горячий отклик. На всех промышленных предприятиях Петрограда в срочном порядке создавались отряды Красной гвардии, численность которых за несколько дней достигла 40 тысяч человек. Создавались отряды для рытья окопов, устройства укрепленных пунктов, проволочных заграждений и т. п. В боевую готовность приводились революционные части Петроградского гарнизона. Поднимались на борьбу с мятежом рабочие, матросы и солдаты Выборга, Гельсингфорса, Ревеля и всех районов, прилегающих к столице. Железнодорожники блокировали пути, по которым Ставка могла бы направить Крымову подкрепления, а самому крымовскому корпусу отказывались подавать эшелоны для дальнейшего продвижения на Петроград. Не только в Петрограде, но и в других городах шла мобилизация революционных сил для отпора корниловщине. Там создавались ревкомы и революционные штабы для борьбы с возможными выступлениями корниловских элементов. Повсюду активизировались фабзавкомы, профсоюзы, солдатские комитеты. Оживились Советы, в которых большевистское влияние росло не по дням, а по часам.

29 августа части Петроградского гарнизона заняли боевые позиции между Финским заливом и Невой, готовясь встретить корниловские войска. Но боевых действий не потребовалось. Огромный перевес сил был на стороне революционных масс. Агитации и блокирования железнодорожных путей оказалось достаточно, чтобы обезвредить мятежников. Дальше Семрино, Луги и Ямбурга части 3-го корпуса продвинуться не смогли, а корниловские офицеры в Петрограде, напуганные мобилизацией революционных сил, так и не решились поднять голову.

Генерал Крымов и его сообщники по 3-му кавалерийскому корпусу фактически оказались изолированными. Они потеряли связь со Ставкой, казаки и солдаты-горцы их войск были распропагандированы, на подступах к столице стояли революционные части Петроградского гарнизона. Им ничего не оставалось делать, как заявить о своем подчинении Временному правительству. Сам Крымов по требованию Керенского выехал в Петроград. Осознав полный провал корниловской авантюры, 31 августа он застрелился.

1 сентября в Ставке были арестованы Корнилов и другие генералы.

Несколько дней борьбы с корниловщиной значительно ускорили политическое просвещение широких слоев народа. Клеветническая кампания против большевиков провалилась. В период корниловщины большевики предстали перед рабочими и крестьянами как единственная до конца революционная партия. Большевики и в центре, и в провинции завоевывали решающие позиции в массовых организациях. Напряженная борьба против контрреволюции привела не только к крушению заговора. Она явилась в то же время важным моментом в подготовке социалистической революции. Вот почему В. И. Ленин говорил: «Корниловщина и последующие события, как практические уроки, сделали возможной октябрьскую победу»[51]51
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. – 5-е изд. – Т. 36. – С. 4.


[Закрыть].

Возвращение лозунга «За власть Советов»

Все эти события привели к тому, что соотношение классовых сил в стране стало коренным образом меняться в пользу большевистской партии. Это сразу же отразилось и на политике Советов. Началась бурная полоса их большевизации.

31 августа 1917 года большевистскую резолюцию о власти принял Петроградский Совет, 5 сентября – Московский Совет, за ними последовали многие другие Советы. В первых числах сентября ЦИК получал уже десятки резолюций местных Советов с требованием решить, наконец, вопрос о переходе всей власти к Советам. 31 августа 1917 года ЦК партии большевиков в резолюции «О власти» обратился к ЦИК Советов, потребовав отстранить от власти кадетов – главную партию буржуазии, и предложил создать революционно-демократическую власть на базе Советов, чтобы осуществить требования масс о мире, земле, рабочем контроле, демократизации государства и др. Большевики заявили, что они не претендуют на участие в таком правительстве, не требуют немедленного введения диктатуры пролетариата, но оставляют за собой право свободно вести агитацию за свои лозунги. Это была попытка воспользоваться появившейся возможностью мирного развития революции. Однако ЦИК во главе с эсеро-меньшевистскими лидерами поспешил отвергнуть большевистское предложение, продолжая в союзе с буржуазией закулисные махинации против революции. Одним из таких маневров был созыв Демократического совещания с 14 по 22 сентября, чтобы убедить массы, что они действуют в интересах «всей демократии». Главный вопрос, на который оно должно было ответить, точно сформулировал меньшевик Либер: «…нам надо будет выбрать: или провозгласить власть Советов, или открыто сказать, что мы стоим за коалицию, стоящую на более широкой базе», т. е. за коалицию пусть не с кадетами, но с буржуазными, или, как тогда говорили, «цензовыми» элементами. Но голосование резолюций не дало никакого положительного результата, Демократическое совещание зашло в тупик. Но еще до созыва Демократического совещания было решено, что из его состава будет выделен Временный совет Российской республики, так называемый Предпарламент, который будет действовать до созыва Учредительного собрания. Теперь руководители Демократического совещания рассчитывали, что в Предпарламенте они сумеют протащить нужные им резолюции.

В письме ЦК «Марксизм и восстание» В. И. Ленин указывал, что большевистская партия не должна питать никаких иллюзий в отношении Демократического совещания. «Решение вопроса о власти, – писал В. И. Ленин, – лежит вне его, в рабочих кварталах Питера и Москвы»[52]52
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. – 5-е изд. – Т. 34. – С. 245.


[Закрыть]. Большевики приняли участие в Демократическом совещании лишь для того, чтобы использовать его трибуну для разоблачения политических манипуляций эсеров и меньшевиков. В дни работы совещания В. И. Ленин критиковал позицию руководства большевистской фракции (Л. Б. Каменев и др.), которое считало, что давлением на совещание все-таки можно добиться создания революционной власти. Позднее, в 20-х числах сентября Ленин пришел к выводу, что участие большевиков в Демократическом совещании вообще было ошибкой[53]53
  Там же. – С. 247, 262.


[Закрыть].

Освобождаясь от эсеро-меньшевистского засилья, Советы приобретали, наконец, свое подлинное, революционное значение. Принимая руководство большевиков, они становились боевыми органами мобилизации масс на борьбу с контрреволюцией.

Большевистские резолюции столичных Советов по вопросу о власти предопределили восстановление лозунга «Вся власть Советам!». Но теперь его значение было намного глубже по содержанию. На новом этапе реализация этого лозунга вела к установлению в стране не революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, а власти пролетариата, опиравшегося на союз с полупролетарскими массами города и деревни.

Вместе с тем в сложившихся условиях, при которых власть в стране еще целиком находилась в руках контрреволюционной буржуазии, главный лозунг большевистской партии и революционного народа мог быть осуществлен только вооруженным путем. Поэтому Ленин подчеркивал, что с середины сентября лозунг «Вся власть Советам!» «равносилен призыву к восстанию»[54]54
  Там же. – С. 388.


[Закрыть].

Предпарламент или Советы

Меньшевики и эсеры, поняв, что маневр с Демократическим совещанием провалился, так как оно отвергло желанную коалицию с буржуазией, пошли на новую подтасовку, суть которой состояла в том, чтобы уйти от передачи власти Советам. Они называли Советы «временными бараками», построенными после Февраля, бараками, из которых теперь «демократия» должна переселиться в более удобные помещения «каменного здания нового строя». Создание Предпарламента было еще одной попыткой меньшевиков и эсеров при фактической поддержке кадетов остановить назревшую социалистическую революцию, снять вопрос о передаче всей власти Советам путем противопоставления им неких «общедемократических» организаций.

Для создания Предпарламента 20 сентября было созвано совместное заседание президиума Демократического совещания, центральных комитетов социалистических партий и представителей крупнейших делегаций. Устроители этого совещания рассчитывали, что здесь-то, «в своем кругу», они сумеют протащить решение, одобряющее коалицию с буржуазией. Но 60 голосами против 50 было принято решение о создании «однородной социалистической власти», т. е. коалиция с буржуазией и тут отвергалась.

Между тем на заседании, как и предполагалось, было принято решение о выделении из состава Демократического совещания так называемого Предпарламента – Временного совета Российской республики (Россия была объявлена республикой 1 сентября), перед которым должно было быть ответственно новое правительство.

В результате закулисных махинаций меньшевиков и эсеров в полном противоречии с решением о создании однородного социалистического правительства 56 голосами против 48 было принято предложение о пополнении Предпарламента буржуазными («цензовыми») элементами.

А вслед за этим меньшевикам и эсерам удалось провести еще одну капитулянтскую резолюцию. В соответствии с ней Предпарламент не создавал правительство, а мог лишь содействовать его созданию. Тем самым идея ответственности правительства перед Предпарламентом практически сводилась на «нет».

Таким образом, никаких прав этот Предпарламент не имел, и ни для кого он не был авторитетным. В таком виде Предпарламент, задуманный соглашателями как постоянно действующий орган «демократии», вполне устраивал Керенского и те буржуазные элементы, на которые он опирался. В соответствии с положение о Предпарламенте, разработанном Юридическим совещанием при Временном правительстве, в Предпарламент входило 475 членов, назначаемых Временным правительством по представлению существующих общественных организаций. Никаких законодательных функций Предпарламент не имел, он превращался в «говорильню», в чисто совещательный орган, который никого ни к чему не обязывал. Дальнейшее, как говорится, было делом техники. 25 сентября в окончательном виде было сформировано новое Временное правительство, в которое наряду с министрами-социалистами вошли и министры-кадеты. Это было еще одно новое коалиционное правительство, вызванное к жизни соглашательством меньшевиков и эсеров. Его снова возглавил Керенский.

Так закончилась хитроумная игра меньшевистских и эсеровских вождей в «демократию», в «демократическую процедуру», с помощью которой они попытались остановить переход власти к Советам, остановить пролетарскую революцию. Политический смысл Предпарламента В. И. Ленин охарактеризовал так: «…единственное назначение предпарламента – надуть массы, обмануть рабочих и крестьян, отвлечь их от новой растущей революции, засорить глаза угнетенных классов новым нарядом для старой, уже испытанной, истрепанной, истасканной “коалиции” с буржуазией…»[55]55
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. – 5-е изд. – Т. 34. – С. 260–261.


[Закрыть]. ЦК большевистской партии, исходя из того, что создание и функционирование Предпарламента могло способствовать лишь распространению в массах конституционных иллюзий, в начале октября принял решение о его бойкоте. «Надо бойкотировать предпарламент, – писал В. И. Ленин, – надо уйти в Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, уйти в профессиональные союзы, уйти вообще к массам. Надо их звать на борьбу»[56]56
  Там же. – С. 262.


[Закрыть].

Большевики, выражая интересы масс, противопоставляли Предпарламенту требование немедленного созыва II съезда Советов, единственного органа, имеющего действительные полномочия для решения вопроса о власти. Весь дальнейший ход событий в конце сентября и в октябре показал, что Предпарламент был ничем иным, как придатком Временного правительства в его борьбе с социалистической революцией. Он был распущен 25 октября 1917 года по указанию Военно-революционного комитета Петроградского Совета.

Созревание условий для победы социалистической революции

В стране назревал общенациональный кризис, создавший объективную почву для вооруженного восстания. Симптомы этого кризиса В. И. Ленин видел в хозяйственной разрухе, в подъеме революционного движения, в обострении национально-освободительной борьбы, в полном отходе армии от правительства.

Хозяйственная разруха осенью 1917 года характеризовалась ростом государственного долга, почти полным обесцениванием рубля, повышением цен на продукты первой необходимости, увеличением налогов, голодом, разрухой на транспорте, сокращением промышленного производства. Что касается подъема революционного движения, то он коснулся не только рабочих, перешедших от разрозненных, часто стихийных стачек к организованным выступлениям в масштабах целой отрасли или крупных районов страны (в стачечном движении осени 1917 года участвовало около 2,4 млн. человек), но и крестьян, чьи выступления нередко перерастали в вооруженное восстание против Временного правительства (только в сентябре с помощью оружия было подавлено 105 крестьянских выступлений). «Ясно само собою, – писал по этому поводу В. И. Ленин, – что если в крестьянской стране, после семи месяцев демократической республики, дело могло дойти до крестьянского восстания, то оно неопровержимо доказывает общенациональный крах революции, кризис ее, достигший невиданной силы, подход контрреволюционных сил к последней черте»[57]57
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. – 5-е изд. – Т. 34. – С. 277.


[Закрыть]. Солдаты, которых пробовали использовать для подавления крестьянского движения, нередко становились на сторону крестьян, поддерживая их требования о земле. Армия выходила из повиновения правительству, перестала служить орудием угнетения и насилия.

Показателен также рост организованности и политической активности угнетенных народов бывшей Российской империи: стачечное движение и крестьянские выступления на Украине, в Белоруссии, в Прибалтике, восстания дехкан в Семиреченской и Тургайской областях, движение на Северном Кавказе, требование предоставления национальной независимости Финляндии.

О решительном переломе в политическом сознании рабочих, солдат, крестьян, трудящихся национальных окраин свидетельствует их отход в эти дни от мелкобуржуазных партий и усилившаяся большевизация Советов. Так, к концу сентября от петроградской организации меньшевиков, еще недавно насчитывавшей около 10 тысяч членов, остались жалкие остатки. На районных собраниях присутствовали по 20–25 человек, членские взносы перестали поступать, а общегородская конференция не смогла начать работу из-за отсутствия кворума. Еще во время объединительного съезда меньшевиков группа интернационалистов из числа петроградских рабочих (около тысячи человек) во главе с Ю. Лариным перешла в ряды большевиков. Один из основоположников меньшевизма – Л. Дейч писал в начале октября: «…фракция меньшевизма терпит поражение за поражением, и совсем не требуется быть пророком, чтобы предсказать скорую ее гибель. Дни ее, несомненно, уже сочтены».

Оценивая сдвиги, происходившие в рядах соглашательских партий в конце лета – осенью 1917 года, В. И. Ленин отмечал: «Растет оппозиция левых среди эсеров (Спиридонова и др.) и среди меньшевиков (Мартов и др.), – достигая уже до 40 % «Совета» и «съезда» этих партий. А внизу, в пролетариате и крестьянстве, особенно беднейшем, большинство эсеров и меньшевиков «левые»… Опыт масс, опыт угнетенных классов дал им за это время страшно много, и вожди эсеров и меньшевиков совсем разошлись с массами»[58]58
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. – 5-е изд. – Т. 34. – С. 230.


[Закрыть].

В начале сентября изменились состав и политика подавляющей части Советов страны, прежде всего в Петрограде и Москве. В результате преобладания в них большевиков они превратились в боевые органы масс.

Кроме того, в результате усиления движения за демократический мир в армии также изменились настроения в отношении различных политических партий. Солдаты убеждались, что только большевики действительно выражают их коренные интересы. Поэтому при перевыборах солдатских комитетов соглашательские партии терпели поражение, а влияние большевиков возрастало. Быстрее всего под их контроль переходили низовые (ротные и полковые) солдатские комитеты, а верхушечные – корпусные, армейские и фронтовые, которые должны были избираться на съездах, к Октябрю еще находились под руководством эсеров и меньшевиков. Тем не менее большевики завоевали большинство в Областном комитете армии, флота и рабочих Финляндии и в комитете 42 корпуса, дислоцированного в Финляндии. На Западном фронте большевики вели за собой комитеты половины корпусов, входивших в его состав, а в середине октября пришли к руководству армейским комитетом 5-й армии Северного фронта.

В условиях, когда соглашательское руководство многих армейских комитетов пыталось помешать созыву II Всероссийского съезда Советов, выступления солдатских масс за его безотлагательный созыв и передачу в руки Советов всей полноты власти приобрели особое значение. Резолюции такого рода приняли съезды 1-го Туркестанского корпуса Особой армии, 6-го корпуса 11-й армии, 33-го корпуса 8-й армии и многие другие комитеты. Все это во многом объясняет то воодушевление, с которым солдаты позднее встретили решение II съезда о переходе власти в руки Советов и его декреты.

Сама партия большевиков к осени 1917 года превратилась в самую влиятельную политическую партию страны. Со времени ее выхода из подполья ее численность увеличилась в 15 раз и к октябрю насчитывала около 350 тысяч человек. Ее большинство – свыше 60 процентов – составляли передовые рабочие. На фронте число большевиков достигало 50 тысяч. Более 4 тысяч крестьян объединяли 203 ячейки РСДРП(б) в деревнях и селах. ЦК РСДРП(б) поддерживал непосредственные связи со многими партийными организациями, вел переписку с Советами, полковыми комитетами, отдельными рабочими, солдатами, крестьянами. Все члены и кандидаты в члены ЦК были ответственны за определенный вид партийной работы, руководили деятельностью большевистских организаций того или иного района страны. Центральный Комитет регулярно проводил заседания и пленумы, на которых обсуждал все крупные политические события, письма В. И. Ленина по вопросам тактики, рассматривал конкретные меры по усилению деятельности партии в Советах, фабзавкомах, профсоюзах и других массовых организациях.

Предоктябрьские конференции партии показали политическую зрелость большевистских организаций, их единство, боеспособность и неразрывную связь с народными массами. Решения конференций отчетливо показали готовность партии, от Центрального Комитета до партийных ячеек к социалистической революции. Конференции одобрили ленинский курс на подготовку вооруженного восстания и наметили практические шаги по мобилизации рабочих, солдат, крестьян на борьбу за власть Советов. «…В решительный момент, в момент завоевания власти и создания Советской республики, – указывал В. И. Ленин, – большевизм оказался единым, он привлек к себе все лучшее из близких ему течений социалистической мысли, он объединил вокруг себя весь авангард пролетариата и гигантское большинство трудящихся»[59]59
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. – 5-е изд. – Т. 39. – С. 216.


[Закрыть].