Текст книги "Марго"

– На поезде!? – догадалась Марго.

– Ну да, – подтвердил он. – Мне нравится на поезде! Садишься вечером в вагон, ложишься спать, а утром просыпаешься уже в центре Москвы. Удобно!

– Позвони мне перед отъездом.

– Обязательно, – уверенно кивнул Максим.

По безлюдной набережной они дошли до Марсова поля и, свернув, вышли на улицу Пестеля. Часы на углу показывали половину седьмого, и город в такую рань продолжал еще спать. Подойдя к дому, откуда ночью они отправились на прогулку, Максим остановился на том же самом месте у арки.

– Марго… – он хотел что-то сказать, но она прижала к его губам свой тонкий пальчик, и он послушно замолк. Марго долго и изучающе смотрела на него, а Максим не мог отвести от нее взгляд. Их глаза расставались и запоминали друг друга.

– До свидания, Максим, – чуть слышно сказала Марго, поднялась на носочках и быстро поцеловала.

Маргарита уходила, а Максим смотрел ей вслед: как она, так ни разу и не обернувшись, зашла в арку, свернула в темный омут двора и бесследно растаяла. Максим поднял взгляд на знакомое окно и стал ждать, когда в нем снова загорится свет. И лишь только когда свет погас, влюбленный молодой человек негромко произнес: «До свидания, Марго». Он отвернулся от темного проема окна и пошел в гостиницу. Сейчас Максим знал точно: это не последний раз, когда он видит ее. Это не было прощаньем…

Проснувшись в двенадцать, Максим выключил будильник и посмотрел на телефон. Было два пропущенных звонка. Оба от Алексея. Максим сел на кровать, достал визитку Марго и записал ее номер в контакты. Приведя себя в порядок, он собрал вещи и спустился вниз. Надо было освобождать номер. Вещи до вечера Максим оставил на ресепшене, перекусил в «Пушкобаре» и вышел на улицу. Сейчас шумный город жил своей обычной жизнью: туристы нескончаемым потоком тянулись вдоль набережной, оборачиваясь то направо, то налево, то задирая головы вверх; гиды спокойно ждали, что-то рассказывали, туристы всё усердно фотографировали, и все вместе снова шли дальше. На улицах как обычно гудели автомобили, а по реке один за другим проплывали многочисленные прогулочные трамвайчики. Словом, ничто не напоминало о том безлюдном и спокойном Петербурге, каким он выглядел ночью.

Максим позвонил Лешке и без лишних подробностей рассказал, что они до самого утра гуляли по городу, и что у них с Марго вроде все хорошо складывается. Лешка сделал комплимент в сторону Маргариты, и Максиму было приятно это слышать. Прощаясь, Лешка взял с него слово, что в следующий раз Максим обязательно приедет к ним с Галиной в гости. А Максим в свою очередь пригласил их к себе в Москву.

За оставшееся до отъезда время Максим сходил в Эрмитаж и прогулялся по Петропавловской крепости. Все это уже не вызывало таких ярких эмоций: он просто тянул время до наступления вечера, когда должен был созвониться с Марго. Еле дождавшись семи часов, Максим набрал ее номер: раздались продолжительные гудки, но никто не ответил. «Она, наверное, еще не внесла мой номер в контакты», – подумал Максим и через пять минут набрал еще раз. Снова никто не ответил. От Петропавловской крепости он перешел на другой берег, уселся на скамейку в Летнем саду и стал ждать восьми часов, так как понимал, что звонить каждые десять минут будет некрасиво. Максима тянуло подойти к ее дому и ждать там, как будто это могло на что-то повлиять. «Неужели она не слышит моих звонков? Почему не отвечает? Хотя, если Марго сидит за столом, за которым полно гостей, то очень даже возможно, что телефона не слышно. Но она же сама просила, чтобы я позвонил. Ничего не понимаю», – думал Максим. Ждать было невыносимо мучительно, особенно последние десять минут. Наконец минутная стрелка на его часах подползла к цифре двенадцать, и Максим осторожно, но, уже интуитивно догадываясь, чем закончится этот звонок, набрал ее номер в третий раз. Как он и предполагал, результата не было. Если бы Марго хотела, то давно перезвонила бы сама. Только стоит ли делать из этого выводы? Вдруг у Марго что-нибудь случилось, или ей что-то помешало, а он уже здесь выдумывает себе не пойми чего?

Все-таки Максим не выдержал и прошел разок мимо знакомого дома… и, конечно же, посмотрел на ее окна, но так ничего интересного в них и не увидел. Недалеко от дома, на углу перекрестка, Максим заметил ресторан и решил в него заглянуть. Расположившись на летней веранде, с которой можно было смотреть в сторону дома, он заказал чашечку кофе. Теперь время начало лететь с колоссальной скоростью! Максим понимал, что шансы увидеть Марго таят с каждой минутой. «Так вот какие чувства испытывают влюбленные: огромную радость – когда твой любимый человек находится рядом, и такую изматывающую тоску – когда его нет!» – размышлял он.

Допив кофе, Максим поймал такси и уехал. Ждать больше было нельзя: поезд уходил через полчаса с небольшим. По дороге он заскочил в «Пушку», захватил вещи, и помчался на вокзал. К поезду он несся уже бегом. Показав проводнице приготовленный заранее билет, он заскочил в купе, убрал свои вещи под полку и тут же вышел в коридор. Встав у окна, Максим принялся разглядывать стоявших возле вагона людей. Ему безумно хотелось, чтобы среди великого множества чужих, незнакомых лиц он вдруг увидел одно единственное, родное! То, которое ни на минуту теперь не выходило у него из головы!

…Марго шла по перрону вдоль нескончаемой цепочки вагонов, тянувшихся один за другим, и всматривалась в проплывающих мимо людей, всматривалась в окна вагонов, пытаясь найти Максима, но среди сотен лиц не увидела его – пропустила! Пропустила и прошла дальше. Он бросился в тамбур, проталкиваясь, как сумасшедший, сквозь строй толпившихся в коридоре пассажиров. Поезд начал движение, и проводница стояла в тамбуре, уже приготовившись закрывать дверь. Максим умоляюще посмотрел на нее.

– Девушка, не закрывайте. Прошу! – и протиснулся мимо нее к выходу.

Он схватился за поручни и, встав в двери вагона, стал смотреть на перрон. Девушка-проводница сзади что-то кричала и, вцепившись в одежду, тащила его внутрь, но Максим совершенно не обращал на нее внимания. Увидев в толпе Маргариту, он крикнул:

– Марго!

Остановившись, она обернулась на крик, и их глаза встретились…

Глава 3

Марго не спалось. Безуспешно поборовшись с бессонницей, она взяла с полки книгу. Буквы и слова проносились перед ее глазами бегущей строкой, но голова была занята совершенно другим, и сосредоточиться на прочитанном не получалось. Мысли все время возвращались к Максиму. Его появление вызывало внутри противоречивые чувства. В прошлом у Марго был неприятный опыт отношений с молодым человеком, закончившийся совсем не так, как она об этом мечтала… И пускай это было давно, и Марго давно позабыла ту боль, стерев в памяти малейшее упоминание о его предательстве, но с тех пор она никак не могла решиться на новые отношения. Тем неожиданней для нее стала собственная реакция на появление Максима.

*Он ворвался в ее жизнь так легко и стремительно, что казалось, будто так и должно быть. И что удивительно, Марго не испытывала от его присутствия ни капельки дискомфорта. Наоборот, рядом с ним она чувствовала себя очень уютно. Максим не стремился выпячивать свое эго, и это вызывало симпатию. А еще было забавно наблюдать, как Максим старательно пытаясь не выдавать своего к ней внимания, тем самым делал его еще более заметным: не прошло и пяти минут, после того как ребята подсели к ним за столик, а Лариса уже шепнула ей на ушко: «Ну вот и все, подруга, дождалась ты своего принца!»

Что там говорить, у каждой влюбленной пары отношения развиваются по-своему. У них с Максимом – так!

Удивительно? Конечно удивительно! Разве можно влюбиться так быстро?!! Всего один вечер, один танец, одна ночь, проведенная вместе на улицах города – этого оказалось достаточно, чтобы им все стало понятно…

В комнату вошла мама.

– Можно, доченька?

– Конечно, мам! – Марго отложила в сторону бесполезную книгу.

– Увидела свет, думаю, дай зайду, – сообщила мама. – Ты куда это сегодня вечером умчалась?

– Мам, скажи, а бывает так, что люди всего один раз встречаются и сразу влюбляются? – пропустив мимо ушей вопрос матери, задала она свой.

Мама не обиделась, а лишь обняла свою дочь.

– Уверена, что бывает!

– И по-настоящему?

– Как ты считаешь, у нас с папой по-настоящему?

– У вас очень по-настоящему, – подтвердила Марго. – А вы что, сразу полюбили друг друга?

– Пожалуй, сразу. Только мы это никогда не обсуждали. Ведь между нашей первой и второй встречей прошло почти три месяца.

– Значит, на самом деле бывает?! – задумчиво протянула Марго.

– Бывает, бывает, – сказала мама и спросила. – А как его зовут?

– Максим! – произнесла Марго и спохватилась. – Кого «его», мам? Нет никакого «его» пока.

Но было уже поздно, все стало ясно, особенно маме. Будто бы что-то вспомнив, она изумленно приподняла брови и спросила:

– Удивительное совпадение! А ты читала дневник нашей прапрабабушки?

– Какой дневник? – пыталась сообразить, о чем идет речь Марго.

– Подожди. Я сейчас принесу.

Мама вышла в гостиную, и вернулась через пару минут, держа в руках старую жестяную коробку. Присев на кровать, она протянула ее Марго.

– Это то немногое, что сохранилось у нас с тех пор, – пояснила она. – Держи. Думаю, тебе будет интересно.

Марго взяла в руки семейную реликвию, аккуратно приподняла крышку и заглянула внутрь. Сверху лежал состарившийся от времени блокнот. Достав его из коробки, Марго положила блокнот на одеяло рядом с собой и стала рассматривать оставшееся содержимое.

Сначала она достала веер. Старинный атласный веер на перламутровом остове со свисающей шелковой кистью. Марго раскрыла его и аристократично помахала на себя. Вокруг сразу все ожило, и в голове внезапно представилось, будто она на роскошном балу: в зале светло, играет музыка, а вокруг нее столпились офицеры…

Она положила веер обратно в коробку и вынула неплохо сохранившийся перочинный ножик с несколькими лезвиями и накладкой из натуральной кости на рукояти. Повертев в руках, Марго разглядела на нем надпись:

Robert Klaas

Solingen

Следующим предметом было зеркальце в металлической оправе с фигурной рукоятью. Само зеркало немного потускнело от старости, и, заглядывая в него, казалось, будто ты видишь себя сквозь пыль прошедших времен.

Зато на обороте сохранилась замечательная цветная картинка, на которой была изображена сцена свидания барышни с пастушком на природе. Глядя на эту дамскую безделицу, становилось понятно, как раньше относились к подобным вещам: их не делали на конвейере, а изготавливали поштучно, с душой – и посмотреть на себя в такое изящное зеркальце доставляло хозяйке одно удовольствие.

Внизу, на самом дне, лежала пара офицерских погон, перехваченных суровой ниткой. Марго бережно взяла их в руки и вопросительно посмотрела на мать.

– Это полковничьи. После революции прадедушке пришлось их снять, – объяснила она. – Еще были медали и ордена, но их сохранить не удалось. Во время блокады бабушка обменяла их на хлеб.

Марго убрала все обратно в коробку и с интересом раскрыла блокнот, а мама, поцеловав ее в макушку, тихонечко вышла из комнаты…

Дневник. Страница первая

«Мы шли по едва заметной тропинке, тянувшейся по неширокой извилистой долине между двух скал. Яркое солнце поднялось уже достаточно высоко, и пора было подыскивать место, где можно было бы спрятаться от дневной жары. Последние капли воды в единственном бурдюке закончились накануне вечером, во рту пересохло, и голова была занята лишь одним: где найти хотя бы глоток воды? Вчера вечером мы услышали невдалеке топот животных и, устремившись на шум, вышли к этой дорожке, на которой и увидели удаляющееся в сторону заката небольшое стадо джейранов. Разумно предположив, что стадо могло двигаться на водопой, мы приняли единственно верное в этих условиях решение – отправиться вслед за ними. В конце концов, других вариантов у нас и не было: оставшись одни, мы не имели представления, куда нам следует идти; а так у нас появлялся пусть и призрачный, но, все-таки, хоть какой-то шанс найти источник воды. Это сейчас было самым важным. Ночью мы немного отдохнули и еще до рассвета, пока на небо не поднялся белый диск беспощадного солнца, отправились по тропинке в том направлении, в котором проследовало стадо джейранов, подарившее нам эту маленькую надежду.

Воду мы так и не нашли. Зато, лишь только мы вышли на равнину, справа, у подножия горы, увидели огромный кишлак. Из последних сил мы направились к нему…

Обо всем этом я вспоминала, лежа в прохладной комнате на самой настоящей и невероятно мягкой кровати. Единственное, что я не могла вспомнить, так это то, как я здесь оказалась. По всей видимости, в какой-то момент я потеряла сознание.

– Маргарита Сергеевна! Маргарита Сергеевна! – раздался стук в дверь и голос Максима Владимировича…

Отправившись в составе научной экспедиции, организованной Императорской Санкт-Петербургской академией наук в Туркестан, пять дней назад мы с Максимом Владимировичем попали в сильнейшую песчаную бурю и отбились от основного отряда экспедиции. И вот теперь я была обязана ему чудесным своим спасением. Именно благодаря его навыкам и знаниям, а также тщательной подготовке к путешествию, мы остались живы в этой, казалось бы, безнадежной ситуации.

Маменька моя, Елизавета Андреевна, была категорически против моего участия в экспедиции, но батюшка, кадровый офицер, профессиональный военный, посвятивший всю жизнь служению Отчизне, решительно принял мою сторону в этом вопросе и выказал полную поддержку; тем более что в экспедиции принимал участие маменькин брат, профессор Чижевский, и матушка после недолгих колебаний все-таки смирилась с моим решением. В конце концов, на пороге был двадцатый век, и роль современной женщины в общественной жизни не могла оставаться прежней и стремительно менялась, завоевывая все большее и большее признание…

Максим Владимирович с самого начала совершенно замечательным образом оказался рядом со мной и был всегда крайне любезен и предупредителен. Своим заботливым вниманием и удивительными рассказами о Туркестане, которых у него в запасе было преогромное множество, он помогал мне скрасить скуку и тянущееся однообразие долгого путешествия в поезде. Он рассказывал о необыкновенной природе и диких животных, обитающих в тех краях, рассказывал о древних обычаях и красивых легендах, и все это мне казалось очень интересным и увлекательным. А с тех пор как наше бесконечное путешествие по железной дороге закончилось, и мы, добравшись до Самарканда, пересели на верховых лошадей, Максим Владимирович практически ни на минуту не оставлял меня одну, что было весьма любезно с его стороны. Дядя мой, профессор Чижевский, также был рад этому обстоятельству: так как у человека, возглавляющего экспедицию, было полно обязанностей и совершенно не хватало времени приглядывать за юной барышней с нигилистскими взглядами, пусть даже она и была его любимой племянницей.

И все продолжало быть хорошо до тех пор, пока мы не попали в эту злосчастную песчаную бурю. Никогда раньше я не могла даже предположить о существовании таковой, а вот теперь на собственном опыте узнала, какую опасность она представляет.

Перед самой бурей все вокруг будто замерло: исчез дувший до этого приятный теплый ветерок, и в одночасье затихли все звуки и шорохи – в воздухе повисла тревожная тишина. Враз стало душно, а на душе непонятно откуда появилось щемящее чувство беспокойства. Еще ничего не понимая, все как один стали оглядываться по сторонам в ожидании неприятности, которая где-то сейчас затаилась и готовила нам свой «гнусный» сюрприз. На горизонте появилась черно-багровая туча и, на глазах увеличиваясь в размерах, стала быстро к нам приближаться…

– Буря! – крикнул кто-то. – Песчаная буря!

– Ищите укрытие! – громко скомандовал дядя. – Ищите укрытие!

– Я видел слева скалу! – раздался чей-то голос, и его рука указала нужное направление. Все устремились в ту сторону.

Вначале появился небольшой ветерок, который с каждой минутой нарастал все сильней и сильней. Я совершенно не умела скакать галопом, и мы с Максимом Владимировичем постепенно отстали от нашего отряда. В небе потемнело, а воздух стал намного горячей. По земле быстро покатились щепки, веточки, сорняк, набирая все большую скорость, и стало понятно, что доскакать до укрытия за скалой мы не успеем – тем более что мы так ее и не увидели. Максим Владимирович резко остановил наших коней и, ловко спрыгнув, помог мне спуститься на землю.

– Быстро заматывайте себе лицо! – скомандовал он. – Иначе песок его посечет!

– Чем заматывать? – растерянно проговорила я.

– Платком, платьем, в конце концов, чем угодно! – он кричал мне прямо в лицо, так как ураганный ветер мгновенно уносил его слова далеко в сторону.

Сняв с лошади скатанную шинель и вещевой мешок, Максим Владимирович достал из него батистовую сорочку и стал обматывать себе голову, показывая мне, что надо делать. Я тотчас сняла с себя шарф и последовала его примеру. Огромная коричневая стена песка нарастала и приближалась к нам с огромной скоростью, и Максим Владимирович, не церемонясь, схватил меня и повалил наземь. Положив мешок прямо перед нами, он укрыл нас обоих своей шинелью. Подвернув под нас, он сумел застегнуть на ней несколько пуговиц, и мы оказались тесно прижатыми друг к другу. Было ужасно неловко оказаться в такой деликатной ситуации, но обстоятельства, в которых мы пребывали, не оставляли мне выбора, заставив смириться с таким положением. Через несколько мгновений неукротимая стихия накрыла нас со всей своей неистовой силою. Шинель стало рвать из стороны в сторону, яростный ветер пытался стащить ее с нас и унести куда-нибудь подальше, в коричневую жуткую мглу, но каким-то необъяснимым чудом она продолжала держаться на нас и защищать от смертоносного песка и пыли. Мое сердце билось как сумасшедшее, пытаясь вырваться из груди, голова раскалывалась, песок пробирался во все щели, и казалось, что поступающего в легкие воздуха совершенно не хватает. Сколько продолжалось это безумство, понять не представлялось возможным – наверное, несколько часов; и когда, наконец, буря стихла, сознание наше было измотано до крайности. Еле живые, мы долго не могли подняться и оставались лежать на одном месте без какого-либо движения. В ноздрях, в ушах и даже в глазах чувствовался песок. Во рту все пересохло, а голова раскалывалась от неимоверной жары, и еще очень хотелось пить. Первым пошевелился Максим Владимирович – он с трудом высунул руку из шинели и сумел одну за другой расстегнуть все пуговицы. Скинув шинель, он перевернулся на спину, дав мне возможность вздохнуть полной грудью. Вот только желанного облегчения это не принесло – воздух был густым и горячим. Еще почти четверть часа мы пролежали так, собираясь с силами и приходя в себя.

И снова первым сумел подняться Максим Владимирович. Он сел и, подтянув к себе заплечный мешок, с трудом его развязал и достал оттуда флягу с водой. Открутив крышку, он приподнял мою голову и прислонил флягу к слипшимся губам. С неимоверным трудом я сделала первый глоток. Во рту оказалось столько песка, что я тут же выплюнула воду обратно.

– Прополощите рот и промойте глаза! – посоветовал Максим Владимирович.

Он подал мне руку, и я села. Умыв лицо, я немного пришла в себя и осмотрелась по сторонам. Лошадей нигде не было видно, местность изменилась до неузнаваемости, а в воздухе висела серо-коричневая пыль, через которую еле различимо пробивалось темное солнце. Дышать по-прежнему было тяжело из-за сухого раскаленного воздуха и мельчайшей пыли, которая, по всей видимости, еще долго не собиралась опускаться на землю. Я передала фляжку проявлявшему чрезвычайную выдержку Максиму Владимировичу и, сполоснув рот от песка, он с жадностью выпил воды. Так, приходя в себя, мы посидели еще немного, после чего он повернулся ко мне спиной и стал освобождать от песка свои сапоги и одежду. После долгих сомнений я все же решила последовать примеру Максима Владимировича, предварительно попросив его не поворачиваться до моего разрешения.

Избавившись от песка, мы снова стали осматриваться вокруг, но, к нашему глубокому сожалению, никаких признаков и следов отряда мы не обнаружили. Не понимая, где и как его искать, мы решили оставаться на месте, рассчитывая, что дядя в срочном порядке организуют наши поиски и участники экспедиции первыми обнаружат нас.

Пока я отдыхала, Максим Владимирович устроил ревизию наших запасов, достав из заплечного мешка все содержимое и тщательно его изучив. Из вещей у него была шинель, переоценить значение которой в нашем спасении было невозможно. В самом мешке находились бритвенные принадлежности, блокнот с ручкой, который я довольно часто могла наблюдать в его руках, портсигар с папиросами, компас, коробка спичек и другие его личные вещи. Также имелся карманный складной нож немецкой компании «Robert Klaas» и комплект военной формы туркестанского линейного батальона, раздобытый им неизвестно каким образом, о котором он предпочитал не распространяться. Хотя, где и как Максим Владимирович его раздобыл, я скорей всего немного догадывалась, особенно глядя на его приличные запасы сухофруктов, которые он приобрел на местном базаре. В моем же дамском кисете, который висел у меня на поясе, были лишь расческа, небольшое туалетное зеркальце и кое-какие женские безделушки. Как ни странно, Максим Владимирович очень обрадовался, увидев содержимое моего мешочка, хотя мне было непонятно, что полезного он в нем обнаружил. Позже, когда все самое страшное осталось позади, я много размышляла: откуда у него такая основательность и предусмотрительность, а может, это было присуще вообще всем мужчинам?!

Максим Владимирович достаточно много знал про здешние обычаи и нравы, про то, чем занимаются местные жители, как они живут и чем питаются, про климат и многое другое. Он всегда искал и собирал новые сведения, которые могли оказаться полезными и пригодиться в нашем путешествии. И все это оказалось теперь не напрасным. Забыв про свои передовые взгляды о роли женщины в современном обществе, сейчас я смотрела на Максима Владимировича как на мужчину, на которого возлагала все надежды по нашему спасению. Наблюдая за тем, как скрупулезно он раскладывает наши, а точнее, свои вещи, как он их изучает и оценивает их надобность в будущем, мне становилось немного спокойней. Я даже подумала, что если бы у меня был выбор – с кем из членов экспедиции я бы предпочла оказаться в подобной ситуации, то я совершеннейшим образом выбрала бы Максима Владимировича. А он, рассмотрев подробно все вещи, снова сложил их в мешок и стал оглядываться по сторонам в поисках чего-то еще. И сделал это не зря, так как, раскопав рядом небольшой бугорок, Максим Владимирович извлек из него целый бурдюк воды, который то ли случайно упал с лошади, когда он снимал свой заплечный мешок перед бурей, то ли он сам специально его скинул. «Ну что бы я без него делала»?! – пронеслось у меня в голове.

Мы обыскали все вокруг, но не нашли ничего такого, из чего можно было бы устроить сигнальный костер, чтобы привлечь стороннее внимание. И тогда мы стали просто ждать…»

Марго почувствовала, как глаза начинают слипаться, и, несмотря на то, что ей очень хотелось узнать – что же происходило дальше, она решила отложить дневник в сторону. Совпадение имён было просто удивительным. Она никак не могла вспомнить отчество Максима. Хотелось встать, взять сумку и найти там его визитку.

– Завтра, – решила Марго и закрыла глаза.

Глава 4

Приехав утром домой, Максим принял душ и улегся в кровать. Заснуть у него сразу не получилось: он все время думал о Марго, и от мысли, что в его жизни появилась она, на сердце приятно ныло. Конечно, у Максима и до этого были девушки, были даже небольшие романы и интрижки. Но такое, чтобы днем и ночью он мечтал жить с кем-то под одной крышей, с ним случилось впервые. Максим вовсе не был закоренелым холостяком, но никогда раньше он не задумывался о создании собственной семьи, а вот сейчас такая мысль не вызывала у него никаких возражений. Он вспоминал слова, сказанные Алексеем в ресторане: «И ты теперь давай догоняй!» И чем больше Максим об этом думал, тем сладостней становилось у него на душе.

Вчера вечером, когда он увидел её на вокзале, Максим вдруг осознал, что вся его жизнь перевернулась: он готов был признать, что очень дорожит Марго и совсем не хочет ее терять. Нет, это вовсе не любимая игрушка, отобранная у ребенка. Это гораздо больше.

…Приветствуйте, вот она! Восхитительная распорядительница чужих судеб, всемогущая богиня, имя которой – Любовь! Именно она способна необъяснимым образом переплести судьбы двух разных людей в одну. Переплести их в одни мечты, одни желания, одни интересы. Благословенен тот, кому повезло быть обласканным этой капризной красавицей! И Максим уже понимал: он влюблен! Он попал в сладкий плен, и теперь его сердце было наполнено морем волнительных и трепетных ожиданий…

Наконец он уснул, утомленный своими мечтами, и отсыпался за ту долгую ночь, когда гулял по улицам Петербурга вместе с самой замечательной девушкой на свете, за ту бессонную ночь в поезде, проведенную в тревогах и переживаниях, отсыпался до тех пор, пока его не разбудил телефонный звонок. Ничего не понимая спросонья, Максим тут же схватил телефон. С экрана на него смотрела задумчивая Марго, сидящая на спуске к Неве. Сон как рукой сняло.

– Алло, – раздался её долгожданный голос. – Привет!

– Привет! – возбуждённо произнес Максим. – Я так рад тебя слышать!

– Я тоже. Прости, видела все пропущенные звонки от тебя. Оказывается, я свой телефон на «Террасе» в тот вечер случайно оставила. Думала, что уже не найду и придется сим-карту восстанавливать. А он провалился за подушку в кресле и там лежал до тех пор, пока вчера вечером какой-то мужчина виброзвонок не почувствовал.

– Хорошо, что нашелся. Ты не представляешь, что я только не передумал вчера, – сознался Максим, совершенно не стесняясь своих чувств. – Я ведь, если честно, уже снова к вам собрался ехать!

– Приезжай, – просто сказала Марго.

– Обязательно приеду, – ни секунды не раздумывая, ответил он.

Как же это хорошо – находиться на одной волне! Они проговорили так целый час. Максим рассказывал Марго, как бродил по городу, как звонил ей и сам ждал звонка от неё, как ужинал в ресторане, рядом с её домом, а потом мчался в такси на вокзал. Марго смеялась и рассказывала, как сидела за столом среди родственников, понимая, что он не может ей дозвониться. И что уйти оттуда было совершенно невозможно, да и непонятно куда. Рассказывала, что очень хотела его проводить, и сразу, как только вышла из гостей, поехала на вокзал, вспомнив, что Максим уезжает около десяти. Они говорили и не могли наговориться, будто расстались давным-давно и не виделись целую вечность. И когда, попрощавшись, Максим с Марго закончили разговор, оба находились в отличном расположении духа.

Так теперь проходили их дни – в бесконечных звонках и переписке, которая начиналась с самого утра и заканчивалась поздним вечером. А когда Марго обронила, что в конце недели родители собираются в театр, Максим придумал ей замечательный сюрприз! Он попросил Алексея организовать в пятницу доставку цветов и шампанского к Марго домой и пригласил её на интернет-свидание!

Ровно в семь часов Максим включил компьютер и позвонил ей по «Скайпу». Марго тут же ответила и появилась на экране монитора. Ее глаза сияли от удовольствия – было видно, что внимание, которое оказывал Максим, ей очень приятно. На столе рядом с Марго стоял огромный букет свежих роз и бутылка шампанского.

– Привет, – Максим помахал ей рукой.

– Привет, – Марго приложила кончики своих пальцев к губам и, поцеловав их, сдула воздушный поцелуй в его сторону.

Максим показал, что этот поцелуй попал ему прямо в сердце, и зажал его руками. Они рассмеялись, а потом, открыв шампанское каждый со своей стороны, наполнили бокалы и чокнулись через экраны мониторов.

– Со свиданием! – улыбнулся Максим и выпил свой бокал до дна.

– Со свиданием! – Марго тоже допила свой бокал и перевернула, показав, что на дне не осталось ни капли. – Вот так вот!

– Оказывается, я так давно тебя не видел.

– Тысячу лет, – весело подтвердила она. – Скоро увидимся!

– Это точно! Я уже билеты купил на следующие выходные! Надеюсь, ты еще ничего на них не запланировала?

– Как на следующие выходные!? Я же в пятницу в командировку уезжаю! – Марго в ужасе выпучила глаза и, увидев его растерянное лицо, рассмеялась. – Шучу, приезжай, конечно. Обещаю быть твоим личным гидом по городу!

– Фу-у! Второй раз ты меня подлавливаешь! – выдохнул Максим. Он безнадежно покупался на ее шутки.

– Итак, Максим, я первый раз в гостях у тебя дома! Давай показывай скорей свои владения. Мне ужасно интересно, где ты живешь! – облокотившись на стол, Марго подперла подбородок руками и всем видом демонстрировала, что готова к подробной обзорной экскурсии. – Начинай!

Максим взял в руки ноутбук и, передвигаясь по квартире, стал рассказывать, подражая ведущему популярной телепередачи:

– Итак, дорогие друзья, сейчас мы с вами находимся в одном из красивейших районов Москвы, так сказать, в самом сердце столицы нашей родины – в квартире одного из простых местных жителей, или, как его ещё называют – москвича! Как вы можете заметить, москвич-«обыкновенный» любит в квартире порядок. На кухне, выполненной в изысканном классическом стиле, всегда чистота и порядок, посуда аккуратно стоит на полках, а на полу не видно ни единой пылинки. Далее мы с вами перемещаемся в помещение, именуемое гостиной комнатой, в которой москвич иногда смотрит телевизор и выпивает рюмку-другую с такими же, как и он, одинокими москвичами – мужского, прошу обратить внимание, пола. Английский стиль, доминирующий в убранстве этого помещения, свидетельствует о наличии у москвича, в общем-то, хорошего вкуса. Пройдя холл-прихожую, мы оказываемся в святая святых жилища москвича – в его скрытом от посторонних глаз убежище, где самец-москвич одиноко коротает долгие зимние вечера в ожидании, когда в его заботливо обустроенное гнездышко прилетит такая же одинокая, как и он, самка. Самец-москвич является однолюбом и, как правило, они с самкой создают крепкую дружную семью и живут вместе до глубокой старости, выращивая таких же красивых и…

– Слишком шустрых, как их ещё иногда называют, малышей-москвичей! – продолжила за него Марго.

– Верно! И для этой цели предусмотрительный и благоразумный самец-москвич подготовил отдельный уголок, – он отворил прикрытую дверь и направил камеру на одиноко стоящий диван в совершенно пустой комнате.