Текст книги "Это было жаркое, жаркое лето"

Проходя по коридору мимо большого зеркала, автоматически бросив взгляд на свое отражение, Оля вспомнила бывшего мужа Валерия, с которым ей довелось прожить чуть меньше года и который погиб в автомобильной катастрофе. Так иногда бывавало, ведь именно он купил и установил это красивое зеркало.

Вспомнив Валеру, она испытала легкую грусть, которая не шла ни в какое сравнение с тем, что с ней творилось сразу после его нелепой гибели. Однако всю жизнь не прогорюешь, боль постепенно ушла глубоко внутрь, потеряв остроту первого времени, и это было хорошо, так как с ее впечатлительностью и отзывчивым сердцем, переживая, можно было окончательно себя загнать.

Ольга приехала в Приреченск после окончания института пищевой промышленности и ей выделили комнату в общежитии, где она и проживала долгое время с соседкой, девушкой примерно ее лет. Жизнь без строгих родителей, оставшихся в небольшом поселке, где она родилась и выросла, не ударила Ольге в ее молодую голову. Она отказалась принимать участие во всяческого рода увеселениях, до которых были охочи некоторые ее подруги по общежитию и через некоторое время ее уже прекратили приглашать во всяческие сомнительные компании с веселым времяпрепровождением, предполагающим в основном один и тот же стандартный набор – много спиртного и мужчин.

С Валерой они познакомились в кинотеатре, куда она зашла, чтобы скоротать один из вечеров как раз в стремлении избежать участия в одной из вечеринок. Ей он понравился как-то сразу и Оля без присущих ей, в общем-то, кокетства и легкого манерничанья приняла предложение встретиться на выходные с поездкой на пикник. Как оказалось, Валера с друзьями недавно зарегистрировали свою фирму и на данный момент довольно сносно зарабатывали. В местном политехническом институте он окончил факультет прикладной математики и работал программистом – Ольга, к сожалению, в этом совсем не разбиралась.

Вскоре после их знакомства он смог приобрести девятую модель «Жигулей» и отложить деньги на покупку однокомнатной квартиры, чтобы отделиться от родителей, с которыми пока жил. Потом, когда финансовые дела окончательно наладились, он сделал Ольге предложение, будучи уверенным, что второй такой девушки ему уже не встретить, потому что такой, какой была Ольга, попросту нет на свете. А была она замечательно красивой, неглупой, молодой обаятельной женщиной, и женщиной любящей, отчего Валерий испытывал чувство превосходства перед окружающими. Вполне законное.

Поскольку дела в фирме шли все лучше и лучше, он уже строил большие планы на будущее, намечая и свою жену пристроить работать в филиал, который предполагалось вскоре открыть. Для этого он собирался отправить ее на множество всевозможных курсов, включая бухгалтерские, автовождения и прочие, но судьба внесла в их жизнь свои страшные коррективы – через некоторое время Валерий погиб в автокатастрофе. Друг и коллега, с которым они ехали и который находился за рулем, отделался переломом руки и легким сотрясением мозга, а Валерий умер по дороге в больницу. Пьяного водителя самосвала, виновного в аварии, посадили на четыре года, но Ольге от этого легче не стало – мужа было уже не вернуть. Почти полгода она провела как в кошмарном сне – спасали отчасти бывшие друзья Валеры и их жены, давно ставшие и ее друзьями.

Они пытались хоть как-то ее растормошить, внушить, что жизнь продолжается, что нельзя всю жизнь убиваться. Предлагали работу, материальную помощь, от чего она отказалась – до того ей все вокруг стало безразлично. И вот спустя около полутора лет после смерти мужа в ее жизнь вошел Чиж…

Этот скромный парень жил здесь до того, как они с Валерием въехали в этот дом, и поначалу она его почти не замечала. А выделила его Ольга, когда при редких встречах в подъезде все чаще и чаще стала замечать его заинтересованный и как ей показалось, с некой долей обожания, восторженный взгляд. Внимание мужчин ей в своей жизни приходилось встречать очень часто, скорее даже чересчур, и она привыкла к взглядам большей частью липким, жадным, откровенно раздевающим. И если на каком-то этапе ее жизни они ей нравились, служа верным доказательством ее красоты, то впоследствии, особенно после замужества, в основном просто раздражали.

Этот же парень смотрел на нее совсем по-другому. Он смотрел на нее с восхищением, как на некое божество, чем вызывал не раздражение, а скорее снисходительность со стороны Ольги, которая уже прочно воспринимала его как своего обожателя и совсем не раздражалась его явно влюбленным видом. Иногда она размышляла, как ей поступить, если он с ней заговорит и не могла себе ответить на этот простой вопрос, но знала точно, что чем-то ей этот молодой мужчина, всего на пару лет старше ее, определенно нравился. И один раз тот все-таки решился…

В тот день они встретились лицом к лицу возле почтовых ящиков. Ольга как раз забыла ключ и Чиж предложил ей свой, благо что ко всем этим однотипным замкам подходил один и тот же, стандартный. Достав газету и поблагодарив его за оказанную любезность, она собиралась подняться к себе в квартиру, когда этот высокий сильный парень, помявшись, неожиданно ей представился и слегка покраснев, предложил свою помощь в житейских проблемах, если вдруг ей придется менять замок, чинить кран или делать что-то подобное. Как узнала от него Ольга, он работал на фабрике «Приреченские ткани». В тот раз она, лишь не желая обидеть его своим отказом, позволила уговорить себя принять клочок бумаги с накарябанным им тут же, впопыхах, номером домашнего телефона, и некоторое время спустя почти забыла об этом случае, только улыбаясь порой про себя при воспоминании о его засветившихся счастьем глазах, когда она положила этот клочок к себе в сумочку, словно уже дала ему какое-то обещание.

А по прошествии нескольких месяцев у нее начал протекать кран и с каждым днем течь все усиливалась, пока, наконец, в ванную с завидным постоянством не била уже довольно мощная струя горячей воды, наполняя тесное помещение паром, отчего стены моментально покрылись мелкими капельками водного конденсата. Пик этой неприятности пришелся по закону подлости как раз на воскресенье, когда в домоуправление звонить было бесполезно, даже если бы Ольга и нашла нужный телефон.

Да еще неизвестно, прислали бы они водопроводчика и когда бы это произошло. Перебрав в уме всех соседей, Ольга только сейчас с удивлением обнаружила, что никого, собственно, толком и не знает. В свое время они с Валерием были так увлечены друг другом, что им и в голову не приходило сближаться с кем-либо из своего дома, а тем более приглашать в гости…

Вот тогда-то и вспомнила Ольга о том сильном и застенчивом мужчине, который предлагал ей свои услуги. Больше на всякий случай, пребывая в полной уверенности, что выкинула бумажку с номером его телефона – ведь именно так она и собиралась поступить – Ольга все же перерыла свою сумочку и с удивлением извлекла с самого дна тот самый мятый клочок, которого, по ее мнению, просто не могло там быть. Но ведь она вроде бы отчетливо помнила, что давно выкинула эту бумажку, неужели память ей так изменяет?

С некоторым непонятным для нее самой волнением, хотя чего, спрашивается, было волноваться молодой красивой женщине, звоня соседу-слесарю с просьбой починить ей неисправный водопроводный кран, и все же справляясь с этим волнением с большим трудом, она набрала номер его телефона. После серии длинных гудков, означавших, что хозяина, по-видимому, нет дома, потому что за это время можно было добраться до телефона хоть из туалета или ванной, она уже собиралась с непонятным себе облегчением положить трубку – хотя опять же, чего тогда было звонить, если обнаружив отсутствие абонента испытываешь облегчение, – как вдруг раздался щелчок и сквозь негромкое шуршание и еще какие-то помехи, чем-то напоминавшие звуки компьютерных игр, раздался спокойный и почему-то удивительно знакомый, хоть и ни разу не слышанный по телефону мужской голос:

– Алло!

Переборов постыдное побуждение немедленно бросить трубку, более подходящее какой-нибудь девочке, звонящей своему школьному кумиру, но никак не двадцатитрехлетней женщине, которой самой излишне часто приходилось отшивать назойливых поклонников, Оля несколько неуверенно, хотя и пытаясь придать голосу твердость, спросила:

– Это вы, Александр?

– Ольга? – тут же обрадовано, как ей показалось, ответил вопросом на вопрос мужчина, как будто только вчера дал ей свой телефон и вообще, кроме нее звонить ему было больше и некому. – У вас что-то произошло?

Молодая женщина с удивлением для себя отметила, что появившиеся в его голосе радостные нотки, если они ей только не померещились, радуют почему-то и ее.

– Александр, – продолжила она уже более уверенно, испытывая облегчение оттого, что он ее не забыл и ей не придется униженно напоминать ему о обещании помочь в случае возникновения каких-либо житейских неурядиц технического плана, – у меня возникла небольшая проблема с домашней сантехникой.

– Что? Ага, кран? В ванной? – деловито закидал ее вопросами новый знакомый. – Инструментов у вас, конечно, нет, – скорее утвердительно, нежели в форме вопроса произнес он.

Узнав, что у нее целый чемодан каких-то инструментов, когда-то принадлежавших мужу, он, все же не доверяя ей, как она поняла, чисто по мужски – мало ли что она говорит, может там вовсе не инструмент, а к примеру, запчасти от стиральной машины – произнес с оттенком легкого превосходства или снисходительности, если ей этого, опять же, не показалось:

– Ладно, на всякий случай я все равно прихвачу свой…

Ольга спохватилась, что не указала номера квартиры, но не прошло и минуты, как в коридоре раздался звонок и она опять с каким-то непонятным себе удовлетворением, оттого что он примчался, видимо, бегом и прекрасно знал ее квартиру без всякой подсказки, пошла открывать дверь. Да, на пороге стоял Саша Чиж собственной персоной и Ольга заметила, что под маской напускной деловитости его счастливая физиономия с трудом сдерживает радостную улыбку. Едва удержавшись от непреодолимого желания улыбнуться самой и боясь, что голос выдаст ее с головой, она только молча махнула рукой в сторону ванной комнаты. Александр, моментально вытерев ноги о коврик за порогом квартиры и скидывая на ходу кроссовки, уже рванул на звук льющейся воды с деловитостью служебной собаки, учуявшей наркотики в одном из чемоданов на конвейерной ленте багажного отделения аэропорта. При этом он едва успел буркнуть что-то неопределенно-приветственное и спустя мгновение был уже весь в работе. Моментально сориентировавшись, он уже перекрыл общий кран, отчего назойливый гул низвергающегося водопада наконец-то перестал отдаваться в ее ушах и, разложив на кафельной плитке пола захваченные с собой инструменты, принялся откручивать кран газовым, что ли, ключом. Кое-что и она в этом понимала.

Остановившись в дверях ванной, Ольга в упор разглядывала своего гостя, пользуясь тем, что он занят краном и не может перехватить ее откровенно изучающий взгляд. Это ее изучение вскоре закончилось в пользу Чижа. Она отметила чистоту и непомятость его спортивного костюма, чисто выбритое и весьма приятное лицо, короткую аккуратную стрижку, и с удивлением припомнила, что когда он минуту назад вихрем проносился мимо нее, от него пахнуло каким-то знакомым и очень приятным ароматом мужского одеколона явно не из дешевого ширпотреба. В следующее же мгновение она одернула себя – что еще за замашки великосветской дамы или даже господское отношение госпожи к плебею? Что же, если этот симпатичный парень работает слесарем, то от него должно пахнуть не утонченным ароматом дорогого мужского одеколона, а запахом застарелого пота и давно немытого тела? И одет он должен быть не в красочный импортный спортивный костюм, а в какую-нибудь неказистую грязную рабочую робу? Или в безвкусную рубашку вкупе с помятыми и непременно чуть коротковатыми брюками, пузырящимися на коленях и приоткрывающими несвежие носки? Это было бы по отношению к нему весьма несправедливо. Кстати, этот молодой мужчина своим ростом, стрижкой, чертами лица и статью напоминал ей какого-то известного актера, только вот какого, Ольга никак не могла вспомнить, как ни напрягала память. Была только уверенность, что актер этот спортивного толка, на манер Шварценеггера или кого-то в этом духе, в общем, героя боевиков с видеокассет.

Тем временем Александр почти справился со своей задачей и сменив, как он объяснил, прохудившуюся прокладку на новую, запасливо захваченную с собой, уже прикручивал все на свои места. Сейчас он уже смог частично оторваться от своего занятия и теперь искоса бросал на Ольгу короткие взгляды, в которых сквозило некоторое, что ли, смущение… Может, – подумалось ей, – теперь стесняется того, что ворвался как вихрь, чуть не сметя ее в сторону от избытка своей радости или силы, явное наличие каковой не мог спрятать даже свободный спортивный костюм? Хотя, вернее всего, это смущение было от первой причины – от избытка радостных чувств, – что появилась возможность помочь нравившейся ему женщине. Да, именно так, тут нечего было играть с собой в прятки. То, что она ему определенно нравится, мог бы увидеть любой, не обладающий дефектами зрения и, кстати именно сейчас, после завершения работы, как с волнением почувствовала Ольга, должно было многое для них обоих решиться. Ей следовало дать ему понять вполне определенно – может ли он на деяться на что-либо в отношении нее в дальнейшем, или нет. Но что она могла ему сказать, или тем более, обещать, если для нее самой это было еще непонятно?..

Александр заканчивал свой ремонт, его движения становились все медленнее, словно его мощные мускулы вдруг потеряли свою силу или же изначально были дутыми, бутафорскими, и работали на последнем издыхании, а теперь, завинтив кран, выдохлись, наконец, окончательно. На деле же это, естественно, было не так – просто теперь он, равно как и хозяйка квартиры, чувствовал определенную неловкость и лихорадочно обдумывал, как бы завести с ней разговор и вообще, будет ли Ольга с ним говорить. А вдруг просто скажет «спасибо» и «до свидания»?

Наконец, тянуть стало дальше некуда, обороты резьбы подошли к концу, и если только он не собирался окончательно сорвать этот несчастный – или счастливый для него? – кран, нужно было заканчивать. Сделав последнее движение, он распрямился, не спеша открыл и закрыл кран, проверяя качество своей работы, убедился, что все сделано на совесть, и только тогда поднял на Ольгу свои пронзительно синие, как она с удивлением обнаружила, глаза:

– Вот и все, – просто сказал он. – Может, где-нибудь еще протекает? – Ольга с каким-то радостным волнением отметила, с какой явственной надеждой прозвучал этот вопрос.

Парню настолько явно не хотелось от нее уходить, что он, кажется, даже не собирался этого скрывать. Или не мог.

– Нет, нет, – зачем-то глупо засуетилась она, – везде полный порядок, спасибо вам за помощь.

– Чего там… – смущенно пробормотал Александр, не зная, что делать дальше. Затем он отвернулся, не спеша помыл руки с мылом, и приняв протянутое Олей полотенце, вытер их более тщательно, чем того требовали обстоятельства. Молодая женщина с удовлетворением отметила, что у него коротко остриженные ногти без каких бы то ни было намеков на траурные рамки и внезапно устыдившись того, что рассматривает его слишком уж пристально, словно своего будущего жениха, предложила:

– Саша, во-первых, для простоты я предлагаю перейти на «ты», все же мы с вами, как-никак, соседи. Во-вторых, сантехникам вроде бы традиционно принято предлагать за работу бутылку, но я почему-то не думаю, что вы выпиваете, поэтому предлагаю просто попить чаю. Или я не права?

Саша рассмеялся:

– Оба предложения полностью принимаются. И вы… – он мгновенно и с нескрываемым удовольствием поправился:

– Ты права, я действительно не пью. Ну, во всяком случае, не так много и часто, – уточнил он. – В меру.

После этого все сразу стало как-то легко и просто. Все сложности, скорее надуманные и вызванные фантазией Ольги, нежели существовавшие в действительности, отошли куда-то в сторону, растворившись без следа в последовавшей во время чаепития на кухне теплой дружеской беседе. Уже всего через полчаса, отрезая Саше новые порции домашнего пирога собственного приготовления, которые, как она с гордостью хозяйки отметила, гость с аппетитом и без стеснения уничтожал, Ольга уже не могла поверить, что какой-нибудь час назад они не знали о чем разговаривать и между ними все было так натянуто и неестественно. Сидя в легком домашнем халатике на кухонной табуретке, Оля тоже пила чай с кусочком того же самого пирога, разве что значительно тоньше, и так подробно рассказывала о своей жизни, словно перед ней находился не малознакомый человек, с которым они всего полчаса назад перешли на «ты», а старый проверенный друг, которому не таясь можно доверить любые сокровенные тайны своего бытия без боязни быть непонятой или, того хуже – оказаться осмеянной. Саша оказался весьма благодарным собеседником. Он слушал ее очень внимательно, не перебивая и не задавая неуместных вопросов, выдавших бы его праздное любопытство к подробностям жизни своей молодой красивой соседки, и, как заметила Ольга с облегчением, его лицо не перекосила гримаса напускной жалости или фальшивого сочувствия, когда она зачем-то излишне подробно рассказала о нелепой смерти своего мужа…

И когда она закончила свой рассказ, начал говорить Саша, который после неожиданной исповеди молодой женщины почувствовал потребность раскрыть и свою душу. Как узнала Ольга из его не такого уж длинного рассказа, биография парня была довольно обычной для нашего времени. Детский дом, школа, служба в десантных войсках, закончившаяся травмой после неудачного прыжка с парашютом, долгий период лечения и работа на ткацкой фабрике. Словом, как выразился сам Саша – ничего особенного, только вот после травмы у него начались неожиданные провалы в памяти и даже свое детство он помнил очень и очень смутно, какими-то нелепыми обрывками. Что же касается всего остального, – поспешил добавить он, заметив по лицу Оли, что она ему сочувствует, – то с ним все в порядке, он вполне трудоспособен и со здоровьем сейчас все отлично, о какой-либо инвалидности и речи идти не может. Слесарить же он пошел просто потому, что в тот момент ему подвернулась эта работа, а вообще он хочет стать водителем-дальнобойщиком, чтобы начать нормально зарабатывать и крепко встать на ноги. Тогда можно будет и создать семью, застенчиво добавил он и как-то по особенному, как ей показалось, посмотрел на Ольгу, тем самым заставив ее смущенно отвести взгляд.

Нельзя сказать, что намек парня, если это только ей не показалось и таковой действительно скрывался в его словах, пришелся ей не по душе. Вообще, она оценила его корректность и уважение к ней как к женщине. Несколько раз, когда во время затянувшегося разговора она вставала вскипятить уже который по счету чайник воды и у нее случайно распахивался халат, открывая ноги, вид которых, как она знала по своему опыту совершенно точно, никогда не оставлял мужчин равнодушными, то Саша не вперивался тут же похотливым взглядом в это приоткрывавшееся перед ним женское сокровище, наоборот, он как-то смущался и старался отвести глаза в сторону, что давалось ему, как с долей чисто женского ехидства не преминула отметить молодая женщина, с огромным трудом…

В тот раз они засиделись до самого вечера, Оле даже пришлось приготовить на скорую руку что-то поесть, ибо их желудки стали настойчиво требовать уважительного к себе отношения.

Когда Саша ушел, на что ему понадобились поистине титанические усилия – так как, если Оля поняла правильно, он был не прочь остаться у нее навсегда уже сейчас, прямо с этого самого момента, – она даже не стала включать телевизор. Что бы там сейчас не показывали и не говорили, любое прозвучало бы после состоявшегося между ними серьезного разговора обычной пошлостью, а ей еще многое необходимо было осмыслить…

И уже расстелив диван, улегшись спать, она долго неспокойно ворочалась, а забыться сном ей удалось только под утро…

С этого момента они стали встречаться по-настоящему.

Ольга тоже дала ему свой номер телефона и теперь Саша мог позвонить в любой момент, что он, собственно, и делал порой по десять раз на дню, над чем она беззлобно подтрунивала, говоря, что такому большому и сильному мужчине не мешало бы позаимствовать немного выдержки у одной весьма слабой и хрупкой женщины, и не догадывается ли он, кого она имеет в виду. Но звонки его, конечно же, были ей очень приятны, Ольга на него совсем за них не сердилась, наоборот, она слишком часто подлавливала себя на том, что с нетерпением этих звонков ожидает, хотя разговор в основном велся, в общем-то, ни о чем. Когда Саша делал очередную паузу, пытаясь придумать какую-нибудь важную тему для продолжения разговора, она уже испытывала удивительно нежное чувство к этому, как ей представлялось, большому ребенку, занимавшему с некоторых пор в ее мыслях все большее и большее место. Раз или два в неделю они встречались, как выражалась Ольга, на нейтральной территории. К себе в гости она его больше не приглашала и к нему не шла тоже, несмотря на все его уговоры. Как откровенно признавалась себе молодая женщина, часто задумываясь об их отношениях, принимающих все более конкретную форму, она просто боялась, что оставшись с ним наедине в домашней обстановке, все закончится именно так, как ей подсознательно уже давно хотелось, но с чем она не хотела пока спешить. Хотя это и произойдет рано или поздно, пусть все случится хоть несколько позже – говорила в ней целомудренная женщина, ведя спор с нетерпеливо-страстной сестрой-близнецом, настойчиво требующей своего…

Так прошло примерно полгода с момента их дружеского пока сближения. За это время Ольга немного подтянула интеллектуальный уровень этого увальня, хотя и серым его ни в коем случае назвать было нельзя, что не могло ее не радовать. Он прекрасно разбирался во многих вещах, порой даже превосходя ее в некоторых знаниях и все это не считая таких чисто мужских тем, вроде спорта или техники. Например, на удивление Ольги, он оказался неплохим знатоком классической музыки и… танцев! Да, оказывается Александр просто профессионально исполнял бальные танцы, как с удивлением обнаружила она во время их совместного посещения ресторана, где они скромно отмечали ее день рождения. Он настолько прекрасно двигался, что Оля, всегда не без оснований считавшая себя неплохой танцовщицей, вынуждена была признать, что не идет с ним ни в какое сравнение. А посетители ресторана – к счастью, в тот вечер не было откровенных бандитов или другой неприятной публики, – просто буквально заставили их исполнить еще раз, на бис, прекрасно станцованное ими танго. В тот вечер Ольга была просто в восторге, испытывая огромную гордость за своего будущего – теперь у нее оставалось в этом все меньше сомнений – мужа…

После того запомнившегося ей дня она долго допытывалась, где Саша научился так прекрасно танцевать и что удивительно, он не мог ей сказать ничего определенного. Пытался что-то припомнить, и… и не мог. Тогда он неуверенно предположил, что возможно в его детдоме был танцевальный кружок, но Ольга высказала весьма справедливые сомнения, что в детдоме мог быть кружок такого уровня. И вообще, она твердо решила показать его врачу – не дело ходить с провалами в памяти и мучиться, пытаясь вспомнить такие элементарные вещи, – оставалось только как-нибудь потактичней ему об этом сказать…

В общем же и целом своим избранником Оля была вполне довольна. Конечно, ее скрупулезно-пытливым женским взглядом, от которого не могло укрыться ничто, отмечалось, что он немножко сутулился, что весьма ему не шло, и еще был чуточку нерешителен. Кстати, и поцеловались они всего-то два раза, тут опять ее страстное желание вступало в чисто женское противоречие с собой же – не торопить события. Но в одну из их встреч ее возлюбленный преподнес очередной сюрприз, своей неожиданностью даже превзошедший его умение танцевать. Ольга никогда не забудет тот вечер, когда они проходили по темному парку, и тот инцидент, который произошел с пьяными хулиганами, выявивший еще один неизвестный ей доселе талант Саши, в одиночку расправившегося с тремя настолько грозными на вид подонками. И после чего и произошло то, что уже давно должно было произойти. Саша остался у нее на ночь…

Тогда, нерешительно потоптавшись на крыльце в разорванной блузке, она наконец решилась на то, что самой давно отчаянно хотелось, не говоря уже об этом милом ее сердцу мужчине. Она пригласила Сашу к себе. После только что произошедшей стычки с этими отвратительными рожами, при воспоминании о которых, а главное – осознании того, что они хотели с ней сделать, ее до сих пор колотила дрожь. И хотя Ольга понимала, что ее жизни и женской чести ничего больше не угрожает, что самое страшное осталось позади, все равно после пережитого ей не хотелось оставаться одной, да и Саша, который спас свою любимую женщину от неминуемого надругательства, заслужил такое поощрение, которое во все времена было основной и самой желанной наградой, какую только могла дать мужчине женщина и которая превосходила своей значимостью любые сокровища мира…

Саша принял душ первым и, стоя под мягкими теплыми струями, открыв до отказа кран, Ольга даже сквозь шелест воды, бьющей по ее коже, явственно слышала, как нетерпеливо переминается под дверью ванной комнаты ее мужественный защитник и просто желанный мужчина. Слушала и не могла сдержать радостной улыбки…

Когда, закончив приводить себя в порядок, она вышла из ванной, то при виде Саши, которого сама же обрядила в свой старый халат, девушка невольно засмеялась. Он едва доходил ему до колен, не скрывая мощных голеней; широкие мужские плечи при малейшем движении грозили заставить треснуть тонкую ткань по всем швам, а так и не сошедшиеся края халата открывали мощную грудь атлета, покрытую густыми зарослями черных волос.

Едва дверь ванной приоткрылась и улыбающаяся Оля появилась на пороге, Саша в один прыжок оказался рядом и, мгновенно подхватив ее на руки, словно она была не женщиной из плоти и крови, а невесомой пушинкой, рванул в комнату. Ольга пыталась отбиться, впрочем, прилагая к этому не слишком много усилий, старалась внушить парню, что ей надо причесаться и сделать много чего еще, но ее некогда галантный кавалер, а ныне просто возбужденный до предела самец, не слыша ее слов уже бережно клал женщину на расстеленное ложе. Затем он не без добровольной помощи своей жертвы быстро снял с нее халатик и зачарованно застыл при виде открывшегося его глазам восхитительного зрелища женской наготы. При всем этом он не произнес ни единого слова, и лишь спустя, наверное, целую минуту, словно очнувшись, неуверенно протянул свою мощную руку, оказавшуюся неожиданно нежной, и медленно провел вдоль всего ее тела, пробуя наконец то, в чем давно хотел убедиться – упругость ее груди и гладкость ее атласной кожи. У Ольги только и хватило сил прерывисто вздохнуть и закрыть глаза…

Саша оказался таким неутомимым любовником, что по прошествии этой волшебной ночи, в течение которой им обоим ни на минуту не довелось сомкнуть глаз, она оказалась совершенно измотанной и не знающей точно, на каком свете находится, но при этом невероятно счастливой в своей приятной усталости – это было совершеннно точно. С мужчиной она не была со времени смерти своего мужа, а это было уже так давно… Но все это время стоило ждать и терпеть, не размениваясь на пустые физические увлечения, чтобы в конце концов встретить своего единственного мужчину, такого, как Саша. Он показался ей весьма неискушенным в любви и, как ей казалось в некоторые моменты, может она даже была у него первой женщиной, но какой-то недостаток опыта и умения он с лихвой компенсировал неиссякаемой мужской энергией, напором и одновременно такой ласковостью, какую трудно было ожидать от этого грубоватого на вид мужчины…

В короткие минуты не таких уж частых передышек Ольга, уткнувшись губами в его волосатую грудь, шептала какие-то детски-бессвязные ласковые слова, сама плохо понимая, что говорит… И когда она после первого раза с трудом разомкнула глаза, буквально силой заставляя себя вернуться из того неведомого прекрасного мира, в котором только что побывала вместе с Сашей, он продолжал лежать на ней сверху, все еще стискивая ее тело в своих железных и одновременно нежных объятиях, не выходя из нее по прежнему твердым, не желающим терять свою силу налитым мужским естеством. Ольга робко заглянула ему в глаза, боясь увидеть в них победный огонь получившего свое самца и выражение хамского превосходства над изведанной им уже самкой, с отчаянием думая, что не переживет, если ее опасения сбудутся, но увидела в них только бесконечную любовь, обожание, преклонение перед ней и еще желание, желание, желание… Тогда молодая женщина еще крепче обвила своими тонкими руками его мощную шею и вновь закрыла глаза, засветившиеся в ответ женским счастьем обладания любимым мужчиной, а он, словно получив от нее давно и с нетерпением ожидаемый сигнал, мягко тронувшись, снова отправил вздрогнувшую Ольгу в бесконечно долгое, сладкое путешествие…

Лишь под самое утро, буквально силой выпроводив Сашу, который все никак не мог от нее оторваться, за дверь, Ольге удалось уснуть. И произошло это не сразу – сон подкрался незаметно, с трудом потеснив ее бесконечно счастливые мысли о произошедшем, и уже выстраиваемые ею планы на будущее. В самый таинственный момент бытия, находящийся на зыбкой грани бодрствования и сна, ей неожиданно пришла в голову весьма забавная мысль: А что же, выходит, скоро я стану Ольгой Чиж?.. Фамилия, доставшаяся от покойного мужа, не доставляла ей большой радости, слишком уж много шуточек и каламбуров отпускалось по этому поводу коллегами по работе и еще некоторыми доморощенными остряками. А Чиж? Хорошо это или… Она все-таки уснула, так и не успев додумать до конца эту бесспорно интересную мысль…

– Что предлагаешь, Умник? – задал вопрос Голова…

Компания опять собралась в своей штаб-квартире. Сидя за столом, уставленным бутылками водки и несколькими – лимонада для запивки, они проводили нечто вроде военного совета. Водка, которая и раньше частенько сопутствовала их сборищам, теперь уже стала непременным атрибутом, неизменно сопровождающим любые их поступки и действия, так как обладала замечательной способностью давать столь необходимое организму расслабление. Правда, после нее обычно раскалывалась голова, но эта проблема решалась столь же просто, сколь и радикально – на следующий день надо принять очередную дозу, и все как рукой снимет – всего и делов-то. А расслабление компании на данный момент являлось вещью очень необходимой – дела шли все хуже и хуже. Идея с ресторанами полностью себя исчерпала. Оказалось, что сейчас не старые добрые времена, когда всем все было до лампочки. Теперь в большинстве заведений, давно перешедших в частные руки, стояли бдительные охранники, запоминающие каждого, кто проводил там свой досуг. Поэтому после очередного ограбления потерявшего бдительность клиента приходилось незамедлительно менять место действия.