Текст книги "Вектор движения. Приключения"

«Так, четверо, вроде, передумали – сидят отдельно, мешки полностью не уложены. Остальные смотрят на них мрачновато, нехорошо так смотрят. Вы бы ещё подрались, камрады1313
  Камрад – (франц. Camarade) товарищ.


[Закрыть]. Нет? А жаль, я бы с радостью покинул вас по-английски, не попрощавшись».

Зафыркал на буржуйке забавного вида медный чайник, от раритетного вида которого у любого антиквара эпохи победившего капитализма загорелись бы глаза алчным пламенем. Однако блатных не заинтересовали ни чайник, ни его содержимое. Оно и понятно, чай – не водка – много не выпьешь. Иван к спиртному не притрагивался, поэтому чайник с печки снял да и плеснул себе в кружечку. Не жмотничая, кинул туда пять кусочков сахарку, благо учёта никто не вёл. Даже про запас пустую водочную бутылку наполнил крепким чаем до самого горлышка, армейские алюминиевые фляжки, естественно, экспроприировали участники первого захвата.

Уголовники наконец-то переварили случившийся раскол в своей команде и, дабы не потерять лицо, начали бодро прощаться, сопровождая данное действо одним им ведомыми ужимками и шуточками. Стали по одному, с видимым сожалением, вываливаться из такого тёплого и уютного вагона. Иван, кряхтя и охая, долго возился со своим мешком, стараясь стать последним, слабым звеном этой лихой гопкампании. Но не прокатило, не претворился в жизнь его столь хитрозадуманный маневр.

– Завязывай шебаршиться! – грозно рявкнул главарь. – Мрак, последним похиляешь… следом за фраером. Зырь в оба!

Хмурый бычара с топором, пристроенном на поясе, молча кивнул и подтолкнул симулянта к выходу.

«Усё понял. Не дурак,» – Иван с глубоким разочарованием потащил свои котомки к двери. – Это что, выходит я сам себя обхитрить умудрился? Думал, загружусь провиантом и затеряюсь при торжественном отбытии общества благородных разбойников в дали дальние, неведомые, а вона оно как обернулось. От этого головореза так просто не скроешься. Эх, поведут меня, как бычка на убой».

Но вертлявая фортуна всё ж таки сжалилась над страдальцем и даже расстегнула верхнюю пуговичку своей фривольной блузки, намекая на возможность полной виктории. Случилось это банально и быстро. Не успел Иван огорчиться тому факту, что позади него будет тащиться крупный детина с пустыми глазами серийного убийцы, как того окликнул из приоткрытой двери один из оставшихся:

– Эй, Мрак, вы ж котелок забыли, – видать, дезертиров всё же мучила совесть. Или может они опасались, что пахан передумает, вернётся?

Уркаган со столь подходящей для его облика кликухой обернулся, а Иван мгновенно юркнул в пространство между вагонами. Подлез под сцепку и засеменил в голову поезда.

«Пока в такой темени до Мрака дойдет, что опекаемый дал дёру, пока он с Соболем перетрёт данный конфуз… Да и не будут они моим отловом заниматься, силы впустую тратить – до ближайшего поста километра три. Если захотят, то и там себе ослика заимеют. А вот мне поспешать надо».

Иван перетащил своё, нажитое непосильным трудом, имущество в тёмный проем туннеля. Непросто это было осуществить в потёмках, когда только свет далёких звёзд подсвечивал рельсы, упирающиеся в массив снежного заноса.

Трудяга прислушался, пригляделся – погони нет! Забрался в локомотив. Щедро загрузил топку углём. На верхней полке под потолком кабины нашел алюминиевый котелок и тормозок1414
  Тормозок – своеобразный сухой паёк, который шахтеры берут с собой в шахту. Чаще всего, это хлеб с салом или колбасой.


[Закрыть] машинистов с едой. Раззадоренный находкой рванулся через торцевую дверь в тендер1515
  Тендер – специальный вагон, прицепляемый непосредственно к локомотиву. Предназначен для перевозки запаса топлива (дров, угля или солярки), а также воды для парового котла.


[Закрыть] с углем и обнаружил там кусок грязного брезента, а в нём замерзшую заднюю часть оленя. Плюс две огромные заледенелые рыбины.

Иван всё моментально уразумел: бытовые торговые отношения со здешним коренным населением имели место быть. Скорее всего, осуществлялись они, минуя денежный эквивалент. Чистый натуральный обмен. Туземцы – меха и убиенную живность, пришлые – технические плоды цивилизации. И «огненную воду», естественно. В итоге – все довольны. Криминал, конечно. Ну да куда же без теневой экономики, даже при тотальной гегемонии пролетариата и принципов социалистической экономики. Во все времена крутились человечки в борьбе за выживаемость, обходя государственные институты торговли товарами и услугами. И в Советском Союзе за бутылку – другую можно было достать и сделать практически всё. Не афишируя, но и особо не таясь. Главное, без участия денежной массы. За спекуляцию и нетрудовые доходы соответствующие статьи полагались. И применялись рьяно. Хотя были исключения и в этой области экономических взаимоотношений. К примеру, печники. Эти работали за денежку, не заморачиваясь никакими проблемами налогообложения. Ещё Иван помнил, что каждый год отец нанимал знакомого цыгана вспахать участок под посадку картофеля. Платил червонец. Все соответствующие госорганы знали сей секрет Полишинеля, но мер, в данных случаях, никаких не принимали. Труд честный, тяжёлый. Государственных конкурентов не ущемляет, ввиду полного их отсутствия в данном секторе производства и услуг. Да и куда работяга эти мятые рублики денет – не в оффшорные же зоны кипров вражеских. В родной сельмаг и отнесёт, советские товары закупит, укрепляя тем самым экономику страны. А если водочку выкушает после рабочего дня, то это тоже немалый вклад в госбюджет. Ну чутка налогов недоберет казна, так это мелкие мелочи. Экономия таких копеек потерей тысяч рублей обернётся. Это только либералы поначалу совок за бюрократию прессовали, а дорвались до власти, такое развели, что коммунякам и не снилось. За десять копеек недоплаты уведомления на сотни рублей высылали. Иван получал такие. Смеялся, плевался, тратил время, платил комиссионные в банке, но гасил ничтожную недоплату. А куда денешься, за утаённый грош бюрократическая машина сожрет и не подавится. Вот ежели сотни миллионов умыкнуть…

Распихав все свои сокровища по мешкам, мародер поневоле, пыхтя от натуги, стал спускать их на подветренную сторону состава. За раз всё забрать не получилось: жадность – это такая жаба. Самый страшный зверь для человечков. Понимал ведь, что пятилитровая керосиновая канистра, хоть и не совсем полная, вес имеет приличный, но как откажешься от столь необходимого? Даже полупустой мешок с паклей прихватил, благо, она практически невесомая.

«Ну я и затарился! Всё, последний мешок, хватит искушать судьбу. Если решился, то – вперёд!»

Иван спустился по лесенке на утрамбованный лютыми ветрами снег, но так и не смог сделать шаг в сторону тоннеля. Виной ли тому эйфория от успешного побега и удачных находок, или подсознательное желание отсрочить момент разрыва последних связей с цивилизацией и её представителями, но в его голове возникла рисковая мысль:

«Добегу-ка я до арестантов. Предупрежу про паровоз. А иначе получается, что я зря старался, уголёк в топку кидал. Пока начальник проспится – замёрзнет система. И зеки намучаются, и человек под плохую статью попадёт. Расстрел за такой ущерб социалистической собственности светит. Не хочу грех на душу брать».

Дело нехитрое. Добежал. Достучался. Втолковал дневальному в двух словах, что делать и как. Тот всё понял и обещал скоро прислать сменщика из понимающих в паровозных делах. Иван потрусил обратно, прикрывая лицо от порывов пронизывающего ветра. И тут фортуна вновь проявила свой изменчивый и капризный нрав. Загремела открывающаяся дверь и из женской теплушки вывались две пошатывающихся женщины и два дезертира-уголовника. Причём, последний с керосиновым фонарём, выволок за воротник ещё одну особу, которая, в отличие от своих подружек, видать не очень была рада такой компании.

«Всё понятно. Где море водки и горы жратвы, там рано или поздно появятся и бабы. Над составом реет дерзкое знамя анархии, ухмыляясь безглазым черепом. В соответствии с девизом беспредельщины „Анархия – мать порядка, хаос – его отец!“, до утра будут бесчинствовать уркаганы, пока не ухрюкаются в стельку. Теплушку бы не спалили, ироды. О чем я!? Мне в путь-дорогу давно пора, а не волонтёрством сопливым заниматься».

Иван уже хотел нырнуть под состав и обогнать загулявших с другой стороны, но, вспомнив жестокий поток воздуха с наветренной стороны и про уже образовавшиеся снежные намёты, решил просто идти следом. Первая тройка благополучно скрылась в теплом нутре штабного вагона, а вот последняя парочка подзадержалась. Кавалер-то как раз спешил к сотоварищам, а вот его спутница всячески упиралась и, похоже, понимала, что за тепло и пищу тутошние упыри потребуют несоразмерную оплату. Кажется, она даже умудрилась укусить настойчивого ухажёра, судя по тому, как он взвыл и отшвырнул в снег свою партнёршу, словно щенка. В тусклом свете лампы Иван увидел огромные, в пол-лица, умоляющие глаза молодой особы и блеснувшую заточку в руке бандита. Девчонка заметила замершего в тени вагона незадачливого беглеца и с отчаянием в голосе прохрипела: «Спасите!».

Понимал Иван, что в данном случае самым рациональным решением является быстрый нырок под вагон и ускоренное передвижение к уже заждавшейся его волокуше с таким обилием походных ништяков. Но вот тело выполнило совсем иной алгоритм действий. Он стремительно рванулся к уголовнику и оглушил его ударом по голове черенком от лопаты, которым предусмотрительно вооружился в кабине машиниста.

«Теперь всё. Выбора нет. Может блатной и выживет, но разборок не избежать».

Мозг был холоден и спокоен. Движения чёткие, выверенные. Иван нахлобучил уркагану на голову отлетевшую ушанку. Подхватил заточку, фонарь и, перешагнув через копошащуюся в снегу девушку, размеренно побежал к голове состава.

Глава 4

Старт

Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено

встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства.

Нить может растянуться или спутаться,

но никогда не порвётся.

Китайская мудрость

«Итак, блатной минут через пять очнётся – шапка удар смягчила и отделается пострадавший лишь лёгким сотрясением мозга. Не более. Поднимет шухер. Это и ежу понятно. Куда кинется взъерошенная от такого нахальства кодла? Сначала в теплушку строителей-первопроходцев. Минут пятнадцать, а то и поболее, там будут происходить сумбурные, по причине алкогольного опьянения, тёрки. И скорее всего, будут они безрезультатными. Но даже если дневальный догадается, кто так лихо отоварил блатного и сольёт самозваного кочегара, то и при таком раскладе моя фора составит более получаса. Это очень неплохо. – Иван улыбнулся от такого благоприятного для себя сценария, но тут же помрачнел. – Девка! Если блатные рванут не к мужикам, а в женский вагон и нажмут на бригадиршу, то та живо сдаст так раненько вернувшуюся с гулянки деваху. Ну а последняя укажет, куда побежал её спаситель. Нет, не надо обольщаться, форы у тебя лишь пару десятков минут. И это при наилучшем варианте».

Прибыв в точку сбора, беглец живо уложил все мешки на волокушу и потащил свой нелёгкий груз к темнеющему входу в тоннель. Отраженный от снежного покрывала звездный свет, с одной стороны, был ему во благо, так как вполне сносно освещал путь, а с другой стороны, он столь же заботливо мог удружить и погоне.

«Перегрузился я пожалуй. Пожадничал. Если уже сейчас тащить поклажу невмочь, то что будет через пяток километров? – понимал Иван, кое-что из клади придется сбросить, но от одной только мысли, лишиться хоть чего-нибудь крайне необходимого для выживания, становилось не по себе. – Да не, вроде полегче волокуша побежала. Словно кто помогает, подталкивает. Да чтоб тебя!…»

Иван, обернувшись, узрел, что чудо-санки всё ж не самобеги – их подталкивает всё та же молодка, так некстати оказавшаяся у него на пути. Иван бросил верёвку и девчонка чуть не грохнулась на волокушу от столь резкой остановки. Взбешённый потерей драгоценных секунд, он подошел вплотную к незваной помощнице и рявкнул ей прямо в лицо:

– Дура! Живо назад! Сдохнешь здесь!

– Не вернусь. Я с тобой, – он скорее понял, чем услышал ответ сквозь завывание, вновь изменившего своё направление ветра.

– Кретинка! Я – в тундру! Ты это понимаешь!?

– Да.

«Время! Время течет сквозь пальцы, как водица ключевая. Нет его на уговоры и душеспасительные лекции для потенциальных суицидников».

Иван вырвал у девицы из рук черенок лопаты, которым та толкала волокушу и замахнулся на неё. Девица сделала пару шагов назад.

«Ну, то-то. Где она мою палицу-то взяла? А… вытащила из-под верёвки. Шустрая девка. Всё! Баба с возу, мужику спокойнее, – Иван снова впрягся в сани и рванул вдоль рельс к тоннелю. – Что?! Опять санки легче пошли! Ну что ты с ней поделаешь?!»

Девушка теперь уперлась в мешки руками и старательно выполняла функцию паровоза-толкача. Времени на вторую попытку устрашения не было, тревожным взглядом беглец уже отметил некое шевеление плотной массы в конце состава. Ветер дует в лицо, значит, и блатным глаза слепят колючие иглы мелкой снежной пыли. Но, даже с учётом хмельного состояния братвы, надо торопиться. Иван ускорился.

«Как удачно, что двери в тоннель открываются вовнутрь! А если бы налетевший снег разгребать пришлось? И думать не хочу… Так, живенько просачиваемся в норку. „Осторожно, двери закрываются“… Темень-то какая… Зажигаем лампу… Эта проныра уже здесь… Кто бы сомневался. Помогает, конечно, здорово. В одиночку давно выдохся бы с таким грузом… в таком темпе…»

В тоннеле ветра не было и в тишине отчетливо раздавалось пыхтение отчаянной девицы.

– Слышь, подруга, если что, я ведь тебя на себе не поволоку. Брошу в тундре не задумываясь. Или съем. А может сначала снасилую. А потом съем. Не решил пока.

Иван был в крайней растерянности от сложившейся ситуации.

«Вот что мне с ней делать? Связать и бросить здесь? Околеет ведь от холода. Взять с собой? Так зачем она мне сдалась? Продуктов и так в обрез. И, самое главное, я не знаю, как она себя поведёт в дороге? Кто она? За что срок получила? Собеседование ей что ли устроить, на предмет получения вакантного места в экспедиции в крайне сложных климатических условиях? Стоит, мымра укутанная, только глазищами сверкает. Да… засада, короче…»

– У меня разряд по лыжам. Медкурсы окончила. Значок Ворошиловского стрелка имею. Срок дали по 58 статье1616
  58 статья – статья Уголовного кодекса РСФСР 1922 года в редакции 1926 года определяла ответственность за контрреволюционную деятельность.


[Закрыть] – не блатная. Тебя не боюсь – ты даже гопнику шапку на голову надел, чтобы он не замёрз… И не волнуйся ты так, я не подведу.

«Да она мысли мои читает что ли? Хотя, если люди этой эпохи младше тебя почти на сотню лет, то это ещё не означает, что они менее сообразительны. Так что же делать-то? Как от неё избавиться?»

– Не, подруга, ни ружья, ни тира у меня для тебя нема. Лыж, кстати, тоже. Поэтому дойдём до второй двери, я тебе дам фонарь и распрощаемся. Не бойся, урки про тебя уже и забыли давно. Водки у них немерено. Да и баб целый вагон, найдутся сговорчивые. Так что, шмыг в свою теплушку и дрыхни себе безмятежно на нарах. А в тундре сгинешь. Усекла?

«Молчит, стервоза. Может передумала, забоялась? Хорошо бы».

Вторая «дверь» представляла собой пару дощатых щитов, подпертых бревном. Диверсанты отодвинули один из них и в проём уже намело порядочно снега. Иван остановился передохнуть и заодно более надёжно закрепить мешки на санях. Здесь смертельно опасно мелочами пренебрегать. Свалится что с повозки, не заметишь из-за воя непрекращающейся метели. А потом и не найдёшь, занесет снегом. Был Иван безумно рад своей предусмотрительности, что не пожалел времени и сил, наделал в бортиках удобных дырок. Сейчас же, уложив мешки и укутав их брезентом, он через эти отверстия веревкой плотно утянул свою поклажу, не оставляя ни малейшего шанса хоть чему-то покинуть вместительное ложе волокуши.

– Ну, прощевай, подруга, – Иван протянул бесформенной бесполой фигуре железнодорожный фонарь. – Вон, в углу шестик приличный стоит. Возьми с собой, спокойнее будет.

Закрыл глаза, постоял минуту, привыкая к темноте и, перекинув безжалостную лямку бурлака через плечо, потащил свой груз в тревожную неизвестность.

По вновь ослабшей веревке, понял – «хвостик» никуда не делся. Упорно тащится следом.

«Упрямая девка. Вот так бы ремнем и выпорол… Но смышленая. Фонарь затушила. Шест прихватила. Толкает ровно, без рывков. Может всё и к лучшему? Не стоит противиться судьбе? Эта серьёзная дама может и обидеться на чрезмерное упрямство».

Восточный ветер с пугающей настойчивостью кидал в лицо ледяную крошку, словно пытаясь соскоблить верхний слой кожи с лица путника. Не спасал даже самодельный шарф, который Иван смастерил ещё в штабном вагоне при подготовке к побегу. Какое-то время новоявленный беглец упрямо боролся со стихией, давая незваной попутчице время одуматься, повернуть обратно к составу. Путеводные рельсы не дадут затеряться в снежной завирухе, укажут путь пусть и к относительному, но все ж теплу.

«Всё. Хватит. Пора сворачивать, в Норильские рудники меня как-то не тянет. Ленив я, наверное. Нет во мне социалистической сознательности. Ну совсем не осталось. Да и кайло шахтерское ох какое тяжёлое. А вот дамочке пора определяться».

Иван взглянул на небо. Ситуация там изменилась не в лучшую сторону. Практически весь свод затянут облаками. Не углядеть ни единого созвездия. Но Ивана интересовала лишь конкретная парочка: Большая и Малая медведицы. А если ещё точнее, то путеводная Полярная звезда, самый верный маяк всех странников по неведомым морям и землям северного полушария. Но горе-путешественник особо не унывал. Первоочередная его задача была проста и сложна одновременно: ему было крайне необходимо переместиться в южном направлении как можно дальше от железной дороги. И возьмёт он курс на юго-восток или юго-запад, не всё ли равно. Надобно исчезнуть из зоны прямой видимости. На местности, ровной как стол, с укрытиями состоящих из древ, не растущих выше полуметра, это не такая уж и тривиальная задача. А если ещё учесть, что у потенциальных преследователей имеются в наличии бинокли…

«Сейчас всё решает Его Величество Случай. Повезёт ли мне на первом этапе? Сумею ли проскочить сквозь густые сети, что непременно закинут соответствующие службы Норильлага? Шутка ли, почти два десятка зеков совершили дерзкий рывок, смачно плюнув в лицо системе. До Москвы инфа дойдет довольно скоро, такое не утаишь. А соответствующая не замедлит вернуться обратно. И от неё здесь всё начальство кипятком писать будет и пламя изрыгать, подобно пресловутым драконам».

Выбрав подходящий участок, Иван покинул полотно железки, стараясь оставить как можно менее заметный след. В солнечный день опытный человек его, естественно, углядел бы без великого напряга, а в полярную ночь были шансы, что скроет позёмка царапины от полозьев волокуши. Забьёт снежной крошкой предательский след.

Да и не было у Ивана иного варианта. Как ни старайся, а по воздуху санки не переместишь. Зато была оправданная надежда, что азартные поиски сосредоточат западнее и восточнее. Там, куда ринулись диверсанты и блатные. И те и другие, думалось Ивану, шороху наведут немалого. Следы за собой оставят чёткие, возможно, что и кровавые. Скоро ли гулаговские опера поймут, что ни в одной из организованных групп нет ни молодой девчушки, ни её ровесника паренька? Оставшиеся в составе уголовники подтвердят, что Иван ушел с шайкой Соболя. А вот куда делась девушка, версий немало нарисуется. Навряд ли напавший на неё урка своими «подвигами» хвастать удумает. Конечно, может и сопоставят отдельные факты сметливые сыскари. Синтезируют вариант существования третьей группы беглецов, ведь лаптем щи хлебать в энкавэдэшной конторе не приучены. Но сколько суток к тому времени пройдет? Золотых для беглецов суток.

«Эх, хорошо, что ночь нас укроет от враждебных глаз! Как писал в своей книге самый дерзкий беглец из Советского Союза Станислав Курилов: „Ночь – время беглецов. Ночью совершаются побеги из тюрем“. Ну положим, с ночкой мне подвезло. Ещё с неделю будет длиться, – мысленно усмехнулся беглец. – Славику было значительно сложнее. Пришлось с кормы туристического парохода в пенный бурун от винтов ласточкой сигать. С бортов прыгать было никак невозможно, мешали цистерны пассивного успокоения качки. Да ладно бы просто прыгнул, бедолага умудрился почти сто километров проплыть по океанским водам, полным смертельных опасностей. Более двух суток он барахтался в солёной воде, ориентируясь ночью по звёздам, а днём поджариваясь на тропическом солнышке. Даже учитывая его способности к плаванию с раннего детства и многолетние занятия йогой, данный заплыв имел крайне малые шансы на успешный финиш. Но не утонул красавчик, избежал зубастых акул и ядовитых медуз. Добрался-таки до Филлипин, вырвался из советской тоталитарной системы».

Иван частенько задумывался над данной дилеммой. С одной стороны, любой человек имеет право на свободу передвижения, возможность повидать мир, найти своё счастье наконец. И с какой такой стати, некая группа людей, именующая себя государством, присвоила себе право держать человека на привязи яко домашнюю скотинку? Что за средневековье, право. Но ведь можно и с другой стороны на данную ситуацию взглянуть. Взять того же С. Курилова. Ученый-океанограф бесплатно получивший образование, в смысле за счет общества, всяко должен перед этим обществом определённые обязательства нести. К тому же имеющий статус невыездного, что автоматически подразумевает обладание некими державными секретами. Любое государство таких контролирует и попытки слинять, туда где пожирнее кормят, пресекает на корню. Можно конечно пустить всё на самотёк, но тогда не стоит удивляться если государство неожиданно захиреет. Закон концентрации применим не только к капиталу, но к интеллектуальному потенциалу тоже. Все успешные и богатые предпочтут переехать в теплые и обустроенные края, которые имеют негласный статус метрополий. Оно и понятно – там веками отстраивалась инфраструктура, оседали всевозможные ценности, что позволяет поддерживать высокий уровень жизни. А страны-аутсайдеры, будучи таковыми даже по вполне объективным причинам, превратятся в колонии, из которых будут выкачивать не только органо-минеральное сырьё, но также и сливки нации.

«Да, ночь – это хорошо, вот только идти в потёмках плохо. Ладно, направление движения держать буду с помощью ветра. Он должен всё время дуть в левый бок. Иных способов ориентирования я просто не вижу ни в прямом, ни в переносном смысле. Аборигены правда по примятой ветром травке умудряются стороны света определять. Но в какую сторону дул зефир во время первого осеннего снегопада мне неведомо, соответственно данный способ бесполезен».

Скорость передвижения, по вполне понятным причинам, была крайне невелика, поэтому Иван не боялся угодить в какую-либо коварную расщелину или наткнутся на внезапное препятствие. Во-первых, на данном участке тундра могла порадовать лишь наличием скромных карликовых берёзок, верхушки которых лишь изредка выглядывали из под тридцатисантиметрового снежного покрывала. Во-вторых, сквозь рваное одеяло облаков изредка проглядывала луна. Похудевшая, правда, до невозможности. Луна-доходяга. Хорошо, что в полярную ночь она частенько целыми сутками петли на небе нарезает, совсем не скрываясь за горизонтом. Отбывает, так сказать, вахту за ленивое солнышко, что ушло в зимнюю спячку. В-третьих, из-за дырявых туч хоть иногда, но проглядывают сполохи полярного сияния. Это только неосведомлённые люди считают, что данное чудо природы происходит исключительно в ясную морозную погоду. Однако, потоки высокоэнергетических частиц солнечного ветра постоянно «зажигают» атомы и молекулы воздуха на высотах от 150 до 400 километров. Им и дела нет, что происходит гораздо ниже, там где висят хмурые тучи. И хоть велика облачность в этих местах, но зато и снега в избытке. Чистого и, соответственно, ослепительно белого, с безупречной отражающей способностью. Не дотянулся ещё сюда Норильский комбинат своим смрадом и дымом. Не построены ещё те гигантские трубы, что извергнут на всё и вся тонны ядовитых окислов и гари. Вот первозданный снег и отражал практически весь небесный свет, не давая восторжествовать непроницаемой мгле. Радуясь такой сбалансированности плюсов и минусов в мироздании, Иван упрямо тащил волокушу, медленно, но верно увеличивая расстояние между своим маленьким отрядом и лагерным составом. Благо ветер был умеренный, даже слабый по здешним меркам и дул не в лицо.

«Сильно сбиться с курса я не смогу, так как хоть инстинктивно и отклоняюсь вправо, прячась от ветра, зато левая нога шаг короче делает. В итоге должны эти погрешности друг друга обнулить. Эх, сейчас бы GPS-навигатор! Да с картой подробнейшей! Задал оптимальный маршрут и шагай себе спокойненько. Изредка поглядывай, чтобы поправочки вовремя делать… Хотя, толку здесь от самого навороченного навигатора в здешнем времени ну никакого. Ноль. Полный ноль. Космос ещё девственен и ведать не ведает, что такое баллистическая ракета со спутником на борту. А без системы позиционирования навигатор лишь жалкая электронная игрушка, могущая, в лучшем случае, послужить лишь убогим фонариком. Хотя, в нём есть часы…

Кстати, как там моя попутчица? Не отстала случаем? Хотя, это событие я не пропущу, волокуша тормознет сразу – перегрузил я её для одной человеко-силы. А вот вдвоём тащить груз по насту терпимо. А со временем он ещё полегчает. Вот именно, полегчает! И довольно скоро, ведь два едока и съедают в два раза больше. Свалилась нахлебница на мою голову, точнее, на мою вкусную прелесть… Ладно, не жмоться. Давай-ка посчитаем пищевой ресурс.

Итак, прикинем грубо… В первом мешке продуктов около 25 килограммов. Во втором уже побольше будет. Брал с перегрузом, чтобы оправдать отставание от шайки и по-тихому слинять от столь заботливых попутчиков, имитируя ситуацию «корова отбилась от стада». Короче, во втором мешке 30 кг точно имеется… Плюс селёдка 5 кг. Северный домашний олень достигает массы в 190 килограммов, значит наш кусок килограммов 70 явно потянет. Рыба – около 7. Заначка машинистов – 3. Итого набегает 140 килограммов провианта. Много это или мало? Тут с какой стороны посмотреть…

Профильные методички настойчиво рекомендуют выделять на питание в таких походных условиях около 800—900 граммов пищи на человека в день. В противном случае пугают печальными отклонениями в организме. Так и йогу понятно, будешь мало жрать – плохо будешь… спать. Вот только выбора у меня нет, нету альтернативы. Придётся экономить. Ладно, оттолкнемся от пайки в 750 граммов. На двоих в день выходит полтора килограмма жратвы. Итак, теперь делим сто сорок на одну целую пять десятых…»

Потратив на простейшее арифметическое действие определённое время, Иван осознал, что запасов питания, даже при самом экономном их использовании, хватит лишь суток на девяносто. А вот какое расстояние за это время они сумеют пройти, и куда дойти, он даже не решился планировать. Слишком неблагодарное это дело, что-либо загадывать в таких условиях.

«Однако, часа три уже тундру ногами топчем. Пора и кратенький привал сделать. Посмотреть, как там напарница. Первые километры должны выявить мелкие проблемы в снаряжении, в стиле передвижения. Их лучше устранить моментально, не дожидаясь когда их количество перерастёт в качество. К тому же посоветоваться с девахой надо бы, а то в темноте никак не пойму в чём дело: такое ощущение, что последнее время по ровной дороге идём. С правой стороны снежный нанос. Под ногами ни кустика, ни кочки… Может на тракт гужевой выскочили? Припрёшься таким макаром прямиком к вертухаям в гости. «Здрасьте, мол. Я – дед Мороз, а это – моя Снегурочка. Подарки вам привезли. Малость заплутали…». То-то у них глазёнки повылазят от удивления».

Горе-путешественник грустно улыбнулся своим мыслям и развернул волокуши поперёк ветра. Незваная попутчица видать поняла в чём дело и плюхнулась прямо на наст.

Иван достал из-под брезента оленьи шкуры, пнул ногой дуру, что решила застудить себе задницу. Постелил на снег фуфайку машиниста. Через некоторое время более-менее сносно укрылись от надоевшего уже ветра.

– Ноги, руки, лицо… Проверь… Не обморожены?

– Вроде нет.

– Проверь ещё раз.

– Всё нормально.

– Проблемы есть?

– Вроде нет.

– А точнее?

– Кушать хочется.

Конечно хочется. Ещё бы. Хотя Иван в процессе бесконечных сборов постоянно что-либо жевал, но сытым себя всё равно не ощущал. Видимо его организм до этого уже испытал все прелести лагерной жизни и поэтому был не прочь подкрепиться при первом же удобном случае. Посему понимал он попутчицу, хорошо понимал. Но перед началом трапезы командир «турпохода» решил задать своей спутнице вопросы о том, как скоро закончится этот противный ветер, а так же, что это за тракт и куда он ведёт. Даже в полной темноте Иван ощутил глубокое удивление от дикости своих вопросов и получил ответы, очень ему непонравившиеся. Со слов юной каторжанки, оказывается, ветра здесь дуют практически постоянно и сегодняшний ветер – это даже не ветер, а так себе, лёгонький ветерок. Следуют же они по руслу замёрзшей реки, уже метров двести. Куда она ведёт, можно посмотреть по карте. А ближайшее жильё в этом направлении – это поселение Игарка, что расположено на реке Енисей в двухстах километрах от Норильска. Ещё из ответов девчушки следовало, что она твёрдо уверена в наличии у ведущего карты, а вот по испуганным ноткам в её интонации понял, что, после столь глупых вопросов, его авторитет резко упал.

– Подумай, может обратно? Здесь пока ещё рядом, дойдёшь, – Иван предоставил незнакомке последнюю возможность определиться с выбором. Ему было крайне стыдно за свой промах, ведь сосед по нарам проводил ликбез по климату этого заповедника. И вот с такими-то познаниями он ещё взвалил на себя ответственность за жизнь молодой девушки.

– Нет. Иду дальше.

Сидеть, с головой укрывшись оленьей шкурой, было довольно сносно, даже если учесть, что за «бортом» около двадцати градусов мороза и пронизывающий ветер. Но вот долго отдыхом наслаждаться не следует – легко можно уснуть и не проснуться. Иван достал из нагрудного кармана ломоть сала завёрнутый в тряпицу. Почти на ощупь отрезал при тусклом бестеневом свете тундры по два равных куска. Сало, согретое теплом тела, казалось лучшим блюдом, которое он едал в своей жизни. А ведь они прошли в общей сложности не более семи километров. Быстро энергию съедают тяжёлый труд и полярный холод. Ой, как быстро.

Упаковали фуфайку и шкуры в волокушу. Иван удлинил тягловую веревку и сделал на ней дополнительную петлю. Поставил девушку за собой – тянуть эффективнее чем толкать. Тронулись в путь.

Сколько времени они шли и сколько километров прошли, Иван определить не смог. Как ни старался. Пытался считать шаги, но в какой-то момент сбился и бросил эту глупейшую затею. Сделал попытку сориентироваться во времени по положению узкого серпа убывающей луны, но отказался и от этой бессмыслицы, вспомнив, что в этих краях луна способна блуждать по небу не заходя за горизонт. Лишь когда полностью выбился из сил и испугался заснуть на снегу, не сумев устроить хоть малейшее убежище, остановился. Тем более, ветер вдруг стал задувать прямо в лицо и это означало одно из двух: либо переменилось направление ветра, либо они уже шагают на восток. Определить истинную причину не представлялось возможным. Значит пора строить берлогу.