Текст книги "Вектор движения. Приключения"

Прижались к правому берегу и в глубокой насыпи отрыли углубление в снегу. Точнее, выпилили снег до самого мха. Девчушка хоть и шаталась от усталости, но из последних сил помогала в постройке снежной норы. Опрокинули волокуши на ребро. Сверху закрепили шест. По бокам положили по мешку с продуктами и укрыли образовавшееся пространство куском брезента, придавив концы снежными обломками. Иван с трудом зажёг стеариновую свечу и достал бутылку сладкой воды. Спасибо плотной портянке и запасным валенкам, в которые он предусмотрительно упрятал ёмкость. Нет, вода горячей не была. Даже теплой её назвать язык бы не повернулся. Но всё же пить сиропчик было комфортно, не забирал он тепло из организма. Наоборот, вскоре углеводы сахара усвоятся и, расщепившись, дадут столь необходимую энергию.

Напарница уже давно сопела Ивану в спину, укрытая со всех сторон оленьей шкурой, а ему досталась полуоткрытая часть спального ложа. К тому же, засыпать Иван обоснованно побаивался. Ведь в основном, люди погибают в тундре либо задохнувшись от недостатка кислорода, либо замёрзнув во сне. Так и ворочался он, пытаясь прикрыть озябшие части тела старой телогрейкой. Но в какой-то момент дрёма властной рукой накинула на сознание ватное одеяло и уставший беглец провалился в глубокий сон.

*****

Иван проснулся от толчков в спину и чуть не закричал от испуга: темно и не понять, где находишься. Наконец сообразил, что к чему, чиркнул спичкой. Свечка, оставленная вчера непотушенной, сгорела наполовину и упала. Хорошо хоть в снег. А если бы тряпка какая тлеть начала? За спиной заворочалась, словно упитанный медвежонок, навязавшаяся в попутчицы молодая особа.

«И смех, и грех, первый раз в жизни просыпаюсь в постели с девушкой, даже имени которой не ведаю».

– Чего толкаешься, чудо?

– В туалет хочу.

Иван уразумел всю степень сложности проблемы в этой простенькой и естественной потребности человеческого организма. Если кто-то считает, что сходить в походе даже по малой нужде это пустяковое дело, то пусть попробует осуществить сие действие в чистом поле морозной зимой, хотя бы и при слабом ветерке. Враз поймет глубину своих заблуждений. И это при наличии современного термобелья и иных гигиенических благ цивилизации. А в тундре, в далёкие тридцатые… Где на белье ни молний, ни резинок, а сплошные завязочки и пуговицы…

Иван выбрался из палатки и удивился разительной трансформации окружающего пространства. Ветер полностью замёл снегом их импровизированную палатку, создав естественную термозащиту, которая успешно противостояла полярному холоду. К счастью, снежный слой не достиг фатального уровня, благодаря чему, укрытие не рухнуло под его весом. А самое главное, отверстия между верхним краем волокуши и брезентом не занесло, иначе кислорода могло и не хватить. Лишь забавный гребень в верхней точке угрожающе нависал над их временным жилищем.

С погодой также произошла настоящая метаморфоза. Облака полностью исчезли и на небе висел тонюсенький месяц, давая процентов десять света от полной видимости луны. Зато звезды демонстрировали себя во всей красе и блистали на небе в совершенном великолепии. А вот мороз усиливался. Иван понял это по хорошо узнаваемому жжению, возникшему на незащищённой коже лица. Хорошо хоть, что ветер практически затих и напоминает о своем тотальном господстве в этих краях лишь слабыми порывами.

Оборудование подсобного помещения типа сортир путешественник свел к рациональному минимуму. По причине нынешнего бессилия воздушных потоков, от установки временного укрытия из оленьей шкуры разумно отказался. Выкопал в снегу довольно сносную траншею и рванул обратно в уютный, по сравнению с уличной холодрыгой, снежный схрон.

Девица поспешила на утренний променад, а первопроходец озадачился организацией горячего питания для участников столь рисковой экспедиции. Пользуясь временной свободой пространства, извлёк из мешков тушёнку, ржаные сухари и бутылку водки. Вытащил из корпуса железнодорожного фонаря керосиновую горелку и пристроил над ней консервную банку. Он понимал, что есть промёрзшее мясо в походе – это попусту переводить продукт. А мясные продукты потреблять крайне необходимо. Белок – это незаменимая субстанция для восстановления изнашивающихся клеток. Производство гормонов, ферментов тоже невозможно без его участия. Жалко только керосин на разогрев переводить, его и так крохи жалкие в масштабах предстоящего «турпохода». Хотя ведь ещё в Первую мировую войну русский инженер Евгений Федоров додумался до конструкции саморазогревающейся банки. При повороте нижней части негашёная известь смешивалась с водой и, вуаля, в результате химической реакции, без дыма и копоти, выделялось тепло. Небольшие партии такого ноу-хау попали в действующую армию. А потом, по неискоренимой русской традиции, открытие благополучно похерили и лишь практичные немцы вовсю его использовали во Второй мировой.

Пока тушёнка набирала необходимые градусы, Иван быстро прокалил на огне ушко тонкой швейной иглы и воткнул её в кусочек пробки, захваченный им при разграблении штабной аптечки. Уже успевшая надышатся свежим воздухом, подруга с интересом наблюдала за его загадочными манипуляциями. А мастер очумелые ручки, тщательно протерев стеклянную баночку, набулькал туда сталинской водочки да и поместил на её поверхность иголку. Пущай поплавает. Иголка, подумав секунду другую, начала медленно искать столь дорогой для магнита север. Несколько раз Иван пытался обмануть магнитную стрелку, но та упрямо восстанавливала свое положение. Удовлетворившись результатом, «кулибин» плотно закрыл притертой пробкой посудину.

– Компас?! Здорово! А почему игла намагнитилась?

– Потому что, потому, – пробурчал Иван.

«Ну не читать же ей лекцию о доменной структуре ферромагнитных металлов и их сплавов. Начнутся опасные вопросы: где учился, когда, у кого? И какие сказки мне ей рассказывать? Нет, лучше закосить под рабоче-крестьянское происхождение. Тем паче, это не так уж и далеко от истины».

– Жуй тушёнку, барышня. Да сильно не увлекайся – это на двоих.

Обиженно отвернувшись, девушка достала ложку и принялась за свою порцию. И довольно быстро вошла в нешуточный раж. Оно и понятно – молодое тело требовало восполнения энергии. Глядя на неё, Иван сам невольно сглотнул обильную слюну.

– Дура, да не части ты так, жуй помедленнее.

– Сам дурак, – огрызнулась обжора.

– Знамо дело, дурак, такую проглотку с собой прихватил. Вообще-то, я толковое говорю. Жратва сперва во рту перерабатывается.

– Это тебе в цэ-пэ-ша такую глупость рассказали? – язвительно выдала девчушка.

– Что за зверь такой «цэ-пэ-ша»?

– Церковно-приходская школа. Ты вообще с грамотой имел возможность ознакомиться?

– Куда уж нам, крестьянам лапотным. Ты часом, барышня, в лагере не за острый ли язычок оказалась?

По помрачневшему виду девчонки Иван понял, что неосознанно попал в самое яблочко. Та даже жевать стала вяловато, автоматически.

«Правильно, так и жуй. Вот только еда без настроения – продукты на ветер».

– Ладно, красавица, не страдай. Всё перемелется…

Тем временем экспедиционер достал из мешка кальсоны, зимние, сшитые из плотной бумазейной ткани. Хлопчатобумажный материал с густым начесом на изнаночной стороне удивлял своей архаичностью, но обещал защиту от холода. Конечно, современному термобелью он не ровня, но всё же… Короче, вещь! Иван горестно вздохнул, придушил на корню жабу-жадность, да и разрезал новые подштаники по шву, чем разом отвлёк девицу от невесёлых раздумий. Скинул шапку-ушанку и натянул штанину себе на голову. Подогнал «чулок» по высоте, так чтобы не жало, но и не болталось, и наметил копотью от пламени керосинки отверстия для глаз и рта. Девица с недоумением смотрела, как Иван отрезал лишнюю часть будущей балаклавы1717
  Балаклава (англ. Balaclava от названия города Балаклавы) – вязаный или шитый головной убор, закрывающий голову, лоб и лицо, с прорезями для глаз, рта или для всего овала лица.


[Закрыть] и проделал три, соответствующие снаряжению, дырки.

– Никогда такой маски не встречала. Дай сюда! Сама зашью, – сказала она, заметив жалкие потуги Ивана на швейном поприще.

Иван с радостью поменял швейную иглу на деревянную ложку и стал неторопливо наворачивать остатки тушёнки, оценив силу воли своей подруги – та оставила ему чуть большую часть. Да и с руками у неё было всё в порядке – хоть любуйся ловкости, с которой она обметала края отверстий и сделала плотный верхний шов. Чуть подпорола изделие с одной стороны, чуть стянула края ткани с другой, и готова тёплая плотная балаклава, что защитит лицо от ветра и колючего снега. Хотя, почему только лицо? И шею, и грудь дополнительно укроет от холода, хоть как-то компенсируя отсутствие воротника в здешних ретро-ватниках.

В процессе примерки маски для спутницы, Иван получил возможность впервые её рассмотреть получше. Кроме красивых глаз, незнакомка имела симпатичное личико с прямым римским носиком, густые русые волосы, коротко остриженные по лагерной моде, аккуратные милые ушки.

– Что уставился? – смутилась девушка. – Не на смотринах…

– Слушай, тебя хоть как величают?

– Туся.

– Ван.

– Приятно познакомиться. А что это за имя такое? Ни разу подобного не слышала.

– Долгая история, – Иван в душе посетовал на автоматом вырвавшееся прозвище, что дал ему в далёкой чернобыльской зоне тамошний проводник. – Короче, производная от Ивана. Ну, чтобы злые силы ненароком или умышленно не нанесли вред ребенку, родители в юном возрасте кличут его близким по значению именем. Сама понимаешь, в этом ледяном царстве этих злых сил – хоть в бочки засаливай. Вот я и маскируюсь. – Попытался Иван свести разъяснение к шутке.

– Понятно. А меня вообще-то Таней зовут. А Тусей меня мама величала, – девчушка опустила голову, пряча повлажневшие глаза.

Пока дошивалась вторая балаклава, Иван умудрился натопить из снега чуть тепловатой воды. Прямо в банке из-под консервов. Вволю напились, не обращая внимание на капли топлёного жира и характерный неприятный вкус. А вот с собой воду готовить не стали – бессмысленно это, всё одно на морозе застынет на лёд. А до кипятка доводить – керосина спалишь…

Собрали свой скарб, многочисленный, но столь жизненно необходимый в этих суровых условиях. Уложили всё тщательно в сани, утянули верёвками. По мере возможности уничтожили следы своего пребывания. Иван нашёл на небе путеводную Полярную звезду и с удовлетворением убедился – компас работоспособен, не врёт. Обратил внимание на то, что по сравнению с моментом их подъёма, в тундре несколько посветлело.

«Да ведь это солнышко пытается из-за горизонта выглянуть! Вроде как гражданскими сумерками данное явление называется. Полдень, так сказать. Ладно, потерпим. Совсем, совсем скоро солнечный диск зажжёт зарю первого дня. Очень коротенького поначалу. Тогда время, хоть и приблизительно, но определять всё же сможем. И дни считать возможность появиться. Хотя число я и так определю. Прибыл я в этот загадочный край, по словам моего достопочтимого соседа по нарам, седьмого числа, в четверг. Ушёл в побег восьмого. Следовательно, сегодня суббота, девятое января.

Ладно, хватит лирики. Судя по всему, шёл я правильно, русло, насколько глазу видать, отсюда тянется строго на север.1818
  Данный участок реки Амбарная на протяжении почти четырех километров практически параллелен меридиану.


[Закрыть] Где-то там позади стоит железнодорожный состав и в нём неминуемо кипят нешуточные страсти. А здесь русло сворачивает на юго-восток, вот мы и уперлись ночью в берег, засыпанный снегом. Надо снова выбираться в тундру, а то куда эта река заведёт – неведомо. Жаль карты нет! Без неё сложновато. Эй, брось ныть! Зато у тебя есть компас. Есть продукты и сносная снаряга. Есть, вроде, хороший товарищ. Не скули. Не греши. Могло быть и хуже».

Беглецам пришлось немало повозиться, пока они наконец не преодолели сугробы береговой кромки и не выбрались на твердый наст тундры.

Глава 5

Дорога без конца

Дорога к свободе ну нисколько не похожа

на скоростной автобан.

Этот переход выдался трудным. Мороз с каждым часом крепчал. То, что температура упала ниже тридцати градусов, было понятно и без термометра. Воздух сделался густым, вязким. Маска в районе носа покрылась инеем и дышать стало проблематично. Даже на ресницах выросли кристаллы снежинок. Не ко времени начала сказываться усталость от вчерашнего отчаянного рывка по стылой тундре. Дико звучит, но, к счастью, их организмы видимо были привычны к непосильной работе, иначе навряд ли бы им удалось не то что тащить тяжеленные сани, но и просто передвигать свои ноги. На пути стали попадаться значительные неровности, скорее всего, забитые снегом болотные кочки. И каждую из них приходилось объезжать, тратя время и силы. Мелкие корявые ели и карликовые берёзки также являлись препятствиями, требующими к себе всяческого уважения и внимания. То что одинокий человек с рюкзаком за плечами обошёл бы не замечая, для их каравана являлось нешуточными препонами. Иван отметил обилие сухих погибших деревьев. Оно и понятно, трудно им укорениться на болотистой местности. Болеют деревца и быстро гибнут от сырости. Их мёртвые стволы стоят немым укором жестокому здешнему климату, навевая невесёлые мысли редкому в этих краях страннику.

Шли осторожно, опасаясь провалиться в незамёрзшую полынью какого либо ручья. Путники не ведали, способен ли здешний мороз сковать быстротекущую воду, покрытую толстым слоем снега, но четко осознавали, что при такой температуре угодить в промоину, это практически game over. Только отсутствие ветра радовало и гнало вперед. Иван уже знал, что подобное состояние погоды нехарактерно для здешнего климата и не собирался упускать такой подарок природы. Ещё его подгоняло вполне обоснованное опасение, что в данный момент весь Норильлаг однозначно стоит на ушах. Вооруженный массовый побег – событие экстраординарное и, однозначно, вызовет соответствующую реакцию на всех уровнях власти, ответственной за функционирование этой пенитенциарной структуры. Пальцы радистов поди занемели выстукивать бесконечные точки-тире, а угольная пыль в микрофонах телефонных трубок слиплась от страха и смущения, внимая матерным воплям взбешённых начальников. Многие, ох многие сменят свои погоны, а возможно, и сложившийся образ жизни. И отнюдь не в лучшую сторону.

«Только бы никто не заметил мой след. Только бы не заметил. Отведи, судьба, взгляд как случайный, так и пристальный, ищущий… А ещё тешит надежда, что вчерашняя метель своим снегом зализала дорожки от лыж волокуши… К тому же у оперов сейчас в руках два иных отчетливых следа. Их-то погоня и начнет с особым рвением отрабатывать в первую очередь. Но и нам надеяться на авось не резон, фортуна – она дева капризная и непостоянная до крайности. Нельзя пребывать в беспечности и бездействии».

Беглецы и не перекладывали свои проблемы на попечение высших сил, а упорно тащили свою ношу, как в фигуральном так и в конкретном смысле этого слова, по извилистому пути в светлое будущее. Опасаться за итог путешествия в таких уникальных условиях Иван как-то перестал. Во-первых, попривык он к этому страху, адаптировался, что ли. Во-вторых, познания убеждали его в том, что немалую роль в исходе подобных экспедиций принадлежит воле случая. Сколько история знает примеров, когда хорошо подготовленные, слаженные команды первопроходцев терпели полное фиаско. Иногда и с роковыми последствиями. И не спасали их ни отличное снаряжение, ни крепкий моральный дух. Случай, нелепый роковой случай играючи ставил крест на великих замыслах, а порой и на самих жизнях людей. Взять хотя бы печально известную экспедицию Роберта Скотта, целью которой являлось покорение Южного полюса. Компанию начали основательно: опытная команда из шестидесяти пяти человек возвела экспедиционный домик на только что открытом мысе Эванса. Закрепились в Антарктиде, так сказать. И только после этого Скотт в составе малой группы из пяти человек отправился покорять последний географический фетиш земного шарика. Он был убеждён, что выйдет победителем в этой напряжённой полярной гонке. Но судьба сыграла с ним злую шутку: на Южном полюсе его ожидала записка с известием, что уже месяц, как южная вершина мира покорилась норвежскому путешественнику Руалю Амундсену. К великому сожалению, неприятности на этом не закончились. В промежуточных лагерях на обратном маршруте не оказалось керосина в жестяных канистрах, он попросту вытек через швы. Дело в том, что при низких температурах олово, которым были пропаяны швы банок, перестраивает свою кристаллическую решётку и модифицируется в новое вещество – так называемое серое олово. А это уже не металл, оно осыпается наземь мелким тусклым порошком. Измотанные километрами пути и лютым холодом, люди не смогли ни согреться, ни приготовить горячую пищу. Мрачный финальный аккорд сыграла сильнейшая снежная буря, оборвав жизни полярных исследователей. Да… такое вот стечение неблагоприятных обстоятельств.

А бывало, что и наоборот. Любителям-дилетантам просто сказочно везло, фартило неимоверно. И они совершали этакое, отчего у профессионалов глаза на лоб от удивления вылезали и скрежет зубовный от зависти обозначался явственно. Справедливости ради стоит отметить, что случалось подобное крайне редко и являлось исключением, только подтверждающим золотое правило: «Север не прощает пренебрежения к мелочам». Но тут уже от Ивана ничего не зависело, за столь мизерное время, отпущенное сложившимися обстоятельствами, он и так сделал всё возможное и невозможное для подготовки своей субарктической экспедиции. Теперь всё претензии к взбалмошной и непостоянной девке Фортуне. Так что тут бойся – не бойся, страдай – не страдай в мысленном перебирании упущенных мелочей, толку в этом нет никакого. А вот нервную систему подрасшатаешь однозначно.

Иван, вглядываясь в полярную мглу, не в первый раз возвращался к простой истине, что цель, к которой ты в этой жизни следуешь, по большому счету несущественна. Основополагающим является сам процесс достижения этой цели. А мы неистово рвемся вперёд, выстраивая своё комфортное и счастливое грядущее, принося в жертву химерам убегающего за горизонт «завтра» часы и годы своей неповторимой жизни. Откладываем на потом маленькие радости, не ценя по достоинству прелесть настоящего. Откуда в нас это? Может прошился в подкорке тезис о построении светлого коммунистического будущего? Несомненно лозунг «сегодня лучше чем вчера, завтра лучше чем сегодня» был актуален и реалистичен для страны, совершающей невиданный рывок в своём развитии. Но так ли он применим к отдельной личности? Ведь, по сути, живем мы именно здесь и сейчас. И дойдём ли до той заветной цели – ещё неизвестно. А если и доберёмся до неё, спалив по пути все свои эмоции и растратив силы, то не утратит ли долгожданная цель ту сладость, которой обладает в наших радужных мечтаниях? Увы, наша жизнь – это и есть дорога. Мы не помним её начала и не ведаем её конца. Воистину – бабочки-однодневки, обманывающие себя иллюзиями абсолютных знаний и пониманием бытия. Пылинки Вселенной возомнившие о себе не весть что и лишь в конце своей жизни понимающие свое место в этом мироздании. И только религии пытаются утешить вмиг оробевших человеков бессмертием души в иных, не столь хрупких как наш, мирах.

Месяц на полярном небосводе окончательно истощился и взял себе заслуженные выходные. Но путешественники ничуть не страдали от темноты. Прогресс не стоит на месте, на смену предсказуемо потухшей «лампочке» пришел светящийся «подвесной потолок» – в северном небе бушевало полярное сияние. Из черного бездонного свода опустились вниз переливающиеся шторы сине-зеленоватых сполохов. Словно под дыханием божественного ветра они меняли свою геометрию и яркость. Воистину грандиозное зрелище, завораживающее своей красотой и масштабностью.

«Ожидаемо. Год активного Солнца. Протуберанцы – огненные языки плазмы вырываются из плена магнитного поля светила и устремляются к нашей планете, расцвечивая её макушки зарницами полярных сияний. Вот только пожалуй сказки о том, что „красота спасёт мир“ тут неуместны. Беспристрастные учёные всё более настойчиво склонны видеть корреляцию1919
  Корреляция (от лат. correlatio «соотношение, взаимосвязь»), корреляционная зависимость – статистическая взаимосвязь двух или нескольких случайных величин.


[Закрыть] между пиками активности Солнца и всяческими напастями на несчастное человечество. Очень уж явно проявляется зависимость политических волнений и иных катаклизмов, начиная с неурожаев и заканчивая числом техногенных катастроф, с активностью нашего светила. Похоже, не случайно учёные связывают с ней эмоциональность населения, неспособностью человека мыслить рационально, адекватно ситуации. Ведь если взять 17-й, 37-й, те же наши лихие 90-е, то невооруженным взглядом видна зашкаливающая истероидность социума. Даже укры могут солнышку за Майдан-2014 предъяву кинуть. Ведь „онижедети“, это светило во всём виновато! Вот и я в бега подался… Если чего не того, то с жёлтого шарика и спрос… Зато вон какую шикарную подсветку в небесах запалил, искупает свою вину…» – Иван на ходу освежил в памяти давно полученные по разнарядке знания и перешёл к более практичным заботам.

При столь щедром освещении видимость была приличной и ориентация на местности не вызывала проблем. Время от времени путник доставал свой импровизированный компас и, наметив направление, далее ориентировался по тонкой полоске, оставляемой их волокушей на белоснежной поверхности тундры. Напрягала лишь одна народная примета, за таким эффектным световым шоу должна последовать соответственно мощная пурга.

Несколько раз беглецы останавливались на кратковременный отдых. Кутаясь в оленьи шкуры, жевали холодное сало или сосали кусочки желтоватого сахара. Иван корил себя за излишне скудный завтрак. При таких физических усилиях на продуктах экономить бессмысленно, контрпродуктивно. Очень хотелось пить, ведь холод не хуже жары выкачивает из человеческого организма влагу. В связи с особенностями определённых биохимических процессов, обусловленных низкими температурами, почки работают в ускоренном темпе, избавляя организм не только от всяческой гадости, но и от основы основ – Н2О. В нежном лоне цивилизации данная проблема решалась в ближайшем кафе кружкой горячего чая с долькой лимона. Или большой чашкой кофе… с коньячком. В тундре же горе-путешественники натурально страдали от жажды. Парадокс, кругом миллионы тонн воды, а у них горло пересохло. Да воды-то много, но вся она в виде льда или снега. А жевать снег не позволял холодный рассудок, в случае ангины отоларинголога в здешних местах искать утомишься. Приходилось терпеть.

В какой-то момент Иван подсознательно понял, что далее продолжать маршрут при столь низкой температуре крайне опасно. Хорошо, что ветер практически отсутствовал, но кто мог гарантировать такой щадящий режим и далее? Как долго продержится этот штиль, известно лишь Всевышнему. Более-менее точный прогноз погоды ой как нескоро станет доступен для всех желающих.

Кровь загустела и гулко пульсировала в висках. Немудрено, это дают знать о себе общее обезвоживание и повышенное артериальное давление. Мысли стали короткими, пугающе обрывчатыми. Молодость молодостью, но дай малейший сбой уставший организм и помощь ему вовремя не окажешь. Даже укрытие мобильно не развернёшь – просто не хватит сил.

«Пора, пора разбивать бивуак… Место получше подыскать, где снега побольше… И костёр… Кипяток, надо кипяток… Топливо…»

Проблему с дровами путешественники последовательно решали на протяжении последних нескольких километров, спиливая мёртвые карликовые деревья. Да и живые деревца были так выморожены от излишней влаги, что практически не отличались от засохших. Редко они стояли друг от друга, но путники никуда и не спешили. Поравнявшись с очередным чудом растительного мира, «бурлаки» делали незначительную остановку, каждой из которых девушка была несказанно рада и тут же пристраивалась отдохнуть на волокушах. Ну а Иван занимался лесозаготовкой. Вот когда он порадовался своему мародёрскому набегу на будку машинистов! Предусмотрительно экспроприированная у железнодорожников неказистая ручная пила, кустарно изготовленная из кривого сучка лиственницы и обломка ножовочного полотна, оказалась воистину незаменимой вещью. Лёгкая, удобная, не требующая в работе значительных усилий. Если бы не мороз, то сбор топлива превратился бы в незамысловатое развлечение. Ну а так приходилось считаться с климатическими реалиями.

Основной угрозой, как это парадоксально не звучит, при сорокаградусном холоде является опасность вспотеть. На самом деле на морозе взопреть очень даже легко. Давным-давно угораздило Ивана согласиться на зимний лыжный поход в честь освобождения от немецко-фашистских захватчиков города, где он грыз гранит науки в одном из тамошних вузов. Ну да понятно, дело молодое – надо же себя показать, других посмотреть. Собрался как положено, вроде опыт в турпоходах имел уже немалый. Но первый же переход показал кардинальное отличие лыжного пробега от пешего променада. Короче, через километр Иван снял шерстяной свитер. Ещё через один – скинул теплую рубашку. В итоге, далее по маршруту он шёл в брезентовой ветровке под которой имелась лишь хлопчатобумажная футболка. Да и ту, мокрую от солёного пота, на стоянке приходилось менять. Ну и сразу же торопливо надевать и рубашку, и свитер. И валенки, куда ж без них родимых.

Маршрут успешно прошли, даже не чихнул никто ни разу. Неприятность случилась сразу после финиша. Утомлённый, вымотанный снежным бездорожьем отправился Иван с товарищами в столь желанную и недоступную в походе баньку. Именовалась она среди местного населения «Советская», в честь улицы на которой и была расположена. Пусть без печки-каменки, дышащей здоровым жаром калёных камней, но все же – баня! Плеснёшь ковшик воды на перегретую металлическую трубу и жаркий жгучий пар затянет всю верхушку просторной парилки плотным облаком неги. Гуляй, казённый куцый веник, по забитым усталостью мышцам, разгоняй кровь по жилам. А потом можно долго сидеть в помывочной на массивной бетонной скамье и просто отдыхать душой и телом. Или стоять под душем, где острые струйки буквально дырявят кожу. Интересно, какое давление в системе водоподачи создавали в те далёкие времена?

Да, о неприятности. Досадная и глупая она оказалась – у Ивана украли почти новые красивые шерстяные носки. Их ему перед походом подарила девушка. Сама связала. Знаковый подарок, скворцу несмышлёному понятно. Утаить потерю не удалось. Как она узнала, почему стала допытываться?.. Через годы Иван пытался анализировать те события. Даже нехорошие мысли порой зарождались на периферии сознания о существовании неких «доброжелателей». Однако, в конце-концов, ни к какому толковому результату в своих размышлениях он так и не пришел. Да и чего ради ворошить далёкое прошлое? Но тогда на прямой вопрос врать не стал, а девчонка, услышав ответ, как-то сникла. А он не нашёл нужных слов. А может иногда слова бессильны? Да…

Спиливая очередное деревце, Иван старался не вспотеть, учитывая то, что одет многослойно, словно луковица. Тут засуетишься, задергаешься бестолково и ага… Переодеться же в сухое в таких условиях не представлялось возможным, а мокрое нижнее белье грозило, в лучшем случае, простудой. Именно поэтому беглецы двигались медленно, делали каждое движение скупо, избегая лишних усилий. Со стороны эта манера напоминала работу космонавтов в открытом космосе. И это объяснимо: и там, и здесь окружающая среда крайне враждебна для человека.

Наверняка стороннему наблюдателю они показались бы до крайности забавными существами. Два этаких пингвина, укутанные с ног до головы, нелепо и неторопливо косолапят по тундре, упрямо перемещая за собой громыхающий на кочках лист железа, заваленный всяким хламом. Бурлаки-пингвины, это круто. У женской особи поверх шапки-ушанки намотан полушерстяной платок, из-под которого видны только прищуренные глаза с эпатажно длиннющими ресницами из инея. Max Factor нервно топчется в сторонке, покуривая самокрутку из отработанной заварки. Впрочем, только по платку женскую особь от мужской и отличить возможно. Второй странник вид имеет аналогичный – лицо поверх балаклавы замотано забавным шарфом. Причуды головных уборов вполне объяснимы: человек сам не способен заметить начало обморожения своего лица. И это очень опасно. Онемение щёк и носа – однозначно облезшая кожа. И это, как минимум.

Выбрав подходящее место, разгребли снег до самого мха и первым делом установили свою чудо-палатку. Иван напилил куски наста и по бокам выстроил жалкое подобие стен. Снег, конечно, не греет, но даже такой изолятор всё же уменьшит потерю тепла из их укрытия. Внутри помещения напарница времени даром не теряла – мешки с продуктами были грамотно расставлены по углам, прижимая края брезента, а керосиновая лампа делала детские смешные попытки в отчаянной борьбе с ледяной стужей. Спальное ложе из оленьих шкур расстелено и заманчиво предлагало относительное спасение от холода и отдых уставшему телу.

Нет, не спасёт сон путников в такой ситуации. Скорее погубит. Уснёшь здесь, а проснёшься в долине Вечной Охоты. Только обильная еда и горячее питьё являются достойными соперниками полярному холоду. Значит нужен костёр.

Если кто-нибудь думает, что распалить костёр зимой в тундре – плёвое дело, то флаг ему в руки и бронепоезд навстречу. Начнем с того, что снег нужно раскопать до самого грунта, иначе как костёр разгорится, то так и погаснет – талая вода безжалостно затушит робкое пламя. Иван это понимал и потому место для стоянки выбрал не в самом болотистом месте, благо рельеф тундры стал иметь тенденцию к некоей холмистости. Снег разгреб до самой земли, даже мох выдрал. Выложил основание из более толстых стволов карликовых деревьев. В кучку сложил растопку из тонких лучинок сухой даурской лиственницы. Это отличнейшая поджога.

«Нет, есть ещё эксперты, утверждающие, что царицей поджоги являются смолистые щепки из сухого соснового пня, добытого исключительно на старых гарях. Ну да я и не спорю, наверное это соответствует истине. Вот только ни разу в жизни не доводилось ими пользоваться. А уж таскать их с собой в поход… Это каким же надо быть неадекватным фанатом, чтобы заниматься подобным! Вот с чем точно соглашусь, так это с тем, что сухой спирт в подобной ситуации – однозначная подстава. Тепла спички на таком морозе просто не хватит запустить реакцию окисления. Эх, сейчас бы бересты пару кусочков! На мой взгляд, лучшей поджоги не существует. Чиркнул спичкой и знай себе смотри, как та начинает закручиваться и скворчать. Хотя есть и в этой технологии крайне опасный момент: очень часто, скрутившись в тугой свиток, береста душит пламя, как анаконда зазевавшегося зверя. И всё равно, нет ей конкурентов в этом деле. Да вот только где ж её в здешних местах взять? – Иван скептически взглянул на тонкие стволики карликовых берёзок, покрытые пробкообразной корой, и продолжил тщательно сооружать зародыш будущего костра, стараясь мыслями отогнать нежданно возникнувшую внутри робость. Сколько раз он разводил огонь и в стужу, и в дождь, но вот в таких эксклюзивных условиях – впервые. Страшно было, что не зажжётся с первой спички. Угнетает такая неудача морально, лишает уверенности. Да ладно с первой, а если вообще не получится?