Текст книги "Афера. Роман о мобильных махинациях"

– Да, у нас и ребенок и все такое, – сдавленно ответил я. – Но еще позавчера днем я назывался мужем в настоящем, так сказать, времени, а теперь только в прошедшем. Дочь она мне, конечно, не отдаст. Да и какой из меня отец? Лена, мы зашли куда-то не туда, по моим ощущениям. Моя личная жизнь, дети – все это как-то не актуально уже. Давай лучше о проекте. В чем суть и что от меня требуется?

Я лишний раз убедился, что красивый человек красив во всем. Лена так изящно положила передо мной буклет, так изысканно раскрыла его, перелистала, нашла нужную страницу и грациозно указала длинным своим пальцем на колонки с цифрами:

– Это наш рекламный проспект, как видишь. В принципе здесь все то же самое, что и в моем компьютере, только красиво и убедительно сверстано. Бизнес, которым я… – она осеклась было, но тут же поправилась: – мы пытаемся заниматься, называется контент-провайдинг.

– Мерси за ликбез, – улыбнулся я. – Я догадывался, что именно как-то так он и называется.

«Не зря она сначала сказала «я» вместо «мы». Значит, во-первых, у нее амбиции, раз она считает этот проект только своим, а возможно, что именно так оно и есть и это целиком, от начала до конца, ее идея. Но есть и во-вторых, и это мне гораздо важнее. Это «я» означает ее желание дистанцироваться от мужа и пусть пока это лишь в профессиональных отношениях…» Я поморщился, подержался двумя пальцами за переносицу: «Дурак. У женщин нет разделения на «профессиональное» и «личное». Если она так проговаривается, то в душе она и впрямь уже не близка с мужем. Значит, у меня есть шанс. Хороший шанс. Здесь сейчас все будет зависеть только от моих способностей, а я способен, это несомненно. Женщины ценят силу мысли. Если она увидит, что я пру как танк в бизнесе, она поймет, каков я в любви. Она уже сейчас чувствует это, но у нее это в виде кома ассоциаций, из которых еще только предстоит выложить мозаичную картину, где будет все. У меня позади ничего нет, мост в прошлое сгорел, а в будущем надо адаптироваться и окружить себя только самыми лучшими чувствами, людьми и впечатлениями».

– Волшебно. – Она улыбнулась, и я, наклонив голову так, чтобы она не заметила, облизал сухие губы. Улыбка у нее была необыкновенная, когда она улыбалась, то улыбалась как-то вся, всем лицом, из глаз брызгали смешинки, кожа на лбу собиралась в легкие, едва намеченные морщинки, брови ее чуть приподнимались, мило изгибаясь. Господи, боже мой, и все святые угодники, сколько бы вас там ни было, что это была за женщина! Я с удивлением отметил, что ощущения, привычный порядок чувств, состоящий из несложных оттенков похоти, куда-то валится, рушится, словно шаткий и жалкий плетень на ветру. И ветер этот, чистый, свежий, непознанный, одновременно ошеломил и восхитил меня. Это ветер любви. Он наполняет легкие, преобразуясь в пьянящий, разом заполняющий душу нерукотворный свет. Ничего подобного я никогда в своей, в общем-то, жалкой, обделенной великим чувством любви жизни не ощущал.

– Итак, мы одни из многих, кто рисует вот такие вот картинки, делает мелодии, пытаясь соблюдать авторское право их исполнителей, чего почти никогда не удается сделать. – Она сопроводила это признание коротким смешком. – И мы хотим стать лучшими и первыми. Авторскими правами занимается юрист, он контактирует со всеми этими «обществами по защите авторских прав», которые ни черта не защищают, а только, в свою очередь, паразитируют на авторах. В этом, не побоюсь этого слова, аспекте ты нам не интересен. А вот что касается достижения призового места, то, по нашему с Костей коллективно-семейному мнению, ты как раз та самая призовая лошадка, которая нас к этому месту с комфортом доставит. Уж прости мне мой бизнес-цинизм, но что есть, то есть. Знаешь, я привыкла называть вещи своими именами. Мы тебе платим, ты на нас работаешь. Лидерство в отрасли – это та цель, которую мы рассчитываем достичь с твоей помощью, Витя.

– Как сейчас строится работа? – с профессиональным зевком спросил я. – Прости, что зеваю, мне очень интересно, но я теперь живу у мамы. Немного непривычно засыпать в детской кровати, в которую никогда не рассчитывал вернуться.

– Ну я надеюсь, что это временно. – Лена развернулась в кресле и заложила ногу за ногу. – Время лечит почти все, а уж подходящую кровать-то оно тебе подберет. К делу. Тебе все понятно в глобальном, так сказать, смысле?

Я кивнул, дескать, «чего ж тут непонятного? Нужен толчок, прорыв… Одним словом, подвиг. «В жизни всегда место подвигу есть. Нет подвига, нечего лезть» – как пелось в какой-то песне.

– Тебе нужно будет запустить проект, наполнить его жизнью – это интересно, настоящее творчество. Традиционно – это сделать бюджет, поработать над стратегией продвижения, но об этом скучно говорить, – пожала плечами Лена, и я быстро и мягко прервал ее, просто подняв ладонь над столом:

– Елена, когда я слышу слова «бюджет» и «стратегия», меня начинает тошнить со скуки.

– Но без этого никуда, увы. – Она мило улыбнулась. – Все равно все это теперь висит на тебе и больше этим никто заниматься не станет.

– Я хочу оставить эту никчемную, офисную возню в своем невозвратном прошлом. Главное в таком деле, как продвижение бизнеса в тесной конкурентной среде, – это креатив, поиск эффективного рычага, которым почти безо всякого бюджета можно так раскачать процесс, что деньги будут идти сами по себе сплошным потоком. Вы же наняли меня не для того, чтобы проверять, насколько хорошо я знаю теорию в рамках курса МВА для даунов-управленцев, не так ли? А вы наняли меня за те качества опытного терщика-переговорщика, которые я анонсировал вам с Костей в той забегаловке. И я, между прочим, от слов своих отказываться не собираюсь. Как говорят наши приблатненные братья-гопники, «с базара не съезжаю», не имею такой привычки. У меня, Лена, свои методы, и позволь мне действовать с их помощью. Я понимаю, что тебе нужна конкретика, и она у тебя будет в виде дедлайнов, которые я обозначу уже очень скоро. Мне необходимо два-три дня, чтобы понять, какой именно путь предложить, а потом я попрошу слова и выступлю. Вообще-то, – откашлялся я, – я уже и так все вижу, но ради приличия попрошу у тебя немного времени. Идет?

После такого пафосного выступления я не сразу перевел дух. Мне нравился бизнес, нравилось, как захватывает идея, сулящая интересные мысли, контакты и как законный финал – получение прибыли в виде красивых цифр. Я не случайно назвал себя «терщиком», то есть человеком, который любит и умеет разговаривать с людьми, получая от них искомое. Таким умением обладает только тот, кто понял, что напротив в роли оппонента всего лишь человек, а человека всегда можно просчитать. Только человек, а не высшее существо, поведение которого непредсказуемо. Я выиграл такое количество переговоров, что по праву могу считаться профи-терщиком. Интрига – вот что привлекало меня. Рутинная работа мне отвратительна, я давно перерос игру по правилам, принятым в скучном и плоском бизнес-мирке. Скучным и плоским его видят приземленные людишки, которые с унылым достоинством позиционируют себя в стиле «I am what I am». «Я простой чувак. Вот умею как-то там колбасить деньги. Я серьезный бизнесмен. Не пою, не пляшу, избегаю публичности, презираю тех, кто лезет на сцену». Это позиция человека в футляре, сморчка и мудака, которому женщины дают только за деньги. Настоящий бизнесмен – человек творческий, и подход к своему делу у него также творческий, свободный и гибкий. Это чертовы прописи в том смысле, что банальны до гипоксии, но из них состоит мир со всеми его сложными на первый взгляд вещами.

4

Я, как автор этих правдивых строк, испытываю серьезные проблемы в области дежавю. С одной стороны, я это я, но, с другой стороны, меня зовут Виктор Картье, и ничего с этим нельзя сделать, хоть ввинтите указательный палец в ваш висок, мол, «вот чудак». Иногда мне хочется рассказать что-то от первого лица, а иногда выйти из самого себя и поведать об этом негодяе Картье так, будто сам я стесняюсь своей причастности к событиям, здесь описываемым. На самом деле мне глубоко наплевать на всякие там угрызения совести и прочую глупость. Просто о чем-то я могу рассказывать так, словно я прямо сейчас вижу это своими глазами, но некоторые события, память о которых мне особенно дорога, мне хотелось бы описать как стороннему наблюдателю. Поэтому не пугайся, мой читатель. Перед тобой один и тот же рассказчик. Его и меня зовут Виктор. Наша с ним фамилия Картье. Мы курим, любим виски, любим рыжую жену нашего шефа, подобравшего нас на помойке этой жизни.

На несколько часов Картье погрузился в изучение рынка мобильного контента. Ничего особенно нового он для себя не открыл, ему были понятны принципы формирования спроса на всю эту околотелефонную ерунду, и спрос был действительно колоссальным. При копеечной стоимости (которой практически и не было) картинки, музыка, видеоролики, книги, закачиваемые в телефон, приносили чистый барыш в сотни процентов, что вызывало ко всем этим с виду «мобильным пустячкам» самое искренне уважение, какое только могут вызывать по-настоящему большие деньги. Конкурентов было много, из них выделялись несколько особенно крупных: «M-phone», «Play-way» и еще пара компаний, – остальные были мелкими, но также имели свой лоскут земли под солнцем. Суть их бизнеса сводилась к производству всего вышеперечисленного, приобретению у оператора мобильной связи коротких номеров, «подвешиванию» определенной контентной единицы, то есть той или иной картинки, мелодии, игры и тому подобного на этот номер. Таким образом получался готовый продукт, который можно было продавать, рекламируя его всеми известными способами. Заинтересованности мобильного оператора во всем этом процессе не было никакой, или она была минимальной, выражаясь в получении арендной платы за короткие номера. В этом Картье увидел очевидный просчет и очень удивился, что все обстоит настолько просто, буквально лежит на поверхности. Операторы теряют огромное количество денег, позволяя паразитам вроде «Smart-soft» щипать траву буквально у себя под носом!

– Бред какой-то, – вслух сказал Картье, прикурил и бросил на стол тяжелую зажигалку от «Du Pont». На полированной крышке стола появилась белая отметина.

Глубокомысленно выпуская в потолок струйки дыма, Картье продолжал рассуждать:

– Почему операторы настолько глупы, что не понимают, сколько можно поднимать на дополнительных услугах? Для чего им плодить таких, как мы, если они запросто могли бы прибрать этот бизнес к своим рукам и продавать контент от себя? Все же куда как проще: выбери пару-тройку компаний вроде нашей, а пару-тройку потому, что не стоит складывать все яйца в одну корзину и нужна конкуренция, скупай у них оптом то, что они произвели, и продавай от собственного имени, назначая цену по своему усмотрению. У мобильного оператора связи есть его имя, растиражированное уже даже не столько в СМИ, сколько в мозгах населения. Есть абсолютная узнаваемость и высокое доверие!

Виктор вспомнил о пресловутом «биллинге МДС» и хмыкнул. Ведь, если учитывать, как «Моби Диджитал Системс», самая крупная сотовая компания в стране, обворовывает своих абонентов на совершенно непрозрачной системе подсчета эфирного времени, то об абсолютном доверии не может быть и речи.

– Тем не менее все ругаются, зная, что их обворовывают, но все терпят, – глубокомысленно изрек Картье, покосившись на лежащий перед ним телефон от «МДС». Все-таки это куда надежней, чем отправлять платные эсэмэски каким-то шаромыжникам. «МДС» хоть цену без налогов указывает и придерживается ее, а шаромыжники за какую-нибудь картинку, стоимостью якобы десять рублей, сдерут рублей триста, а то и больше и потом ищи ветра в поле.

– И все равно здесь что-то не так. – Виктор любил, когда размышлял над чем-то, говорить сам с собой. Это и аудиторию создавало, и в то же самое время выпущенное в пространство слово обретало свое значение, позволяя оценить его смысл со всех сторон.

– Здесь не так что-то. – Картье, покуривая, поворошил страницы буклета. – Не может быть, чтобы в «МДС», в «Гигафоне», в «Дилайне» работали дебилы, которые не понимали бы всего потенциала этого бизнеса. И тем не менее в первом приближении это выглядит как исключительно дебильный просчет. А просчеты нужно использовать – сдается мне. Если это все-таки просчет, а не то, что я думаю…

На деле происходило следующее: «МДС» и все остальные выбирали несколько компаний, среди подобных «Smart-soft», и возводили их в ранг официальных распространителей того или иного контента от своего имени. Тот из производителей контента, кто выигрывал тендер и получал заказ от операторов мобильной связи, был в шоколаде. Остальные довольствовались сервисом коротких номеров, продавая свой контент как могли. Подводя итог своему скрупулезному анализу, Картье сделал вывод о скорейшей необходимости завести полезные знакомства среди менеджмента и топ-менеджмента всех трех операторов.

– Она сказала про бюджет. Он понадобится, особенно та часть, которая обычно носит название «представительские расходы».

Картье за неимением зеркала встал возле окна, в котором неясно отражался, и, вроде бы как откровенно дурачась, поднял правую руку, откашлялся и произнес:

– Дьяволом всемогущим клянусь, что из представительских расходов, выданных мне добрейшим самаритянином Штукиным, я постараюсь скрысить все, что только будет в моих силах! Также клянусь все тем же, что любой ценой, даже если мне для этого понадобится сожрать фунт изюму, который я очень люблю, я уведу у него жену, построю на его несчастье свое счастье и никогда не стану терзаться угрызениями совести, ибо я мерзавец, подлец, негодяй и проходимец, за что меня так любят женщины, и я этим пользуюсь. Также клянусь сатаной, его рогами и копытами, что заставлю этого мудака Вадима пожалеть о том дне, когда он надел мои тапки и так унизил меня в глазах моей женушки, любительницы культуристов, похожих на презервативы, набитые арахисом. Также я клянусь чертом, который, наверное, для того держит на этом свете таких, как я, что на этот раз не допущу прежних ошибок, не позволю никакому Бирюкову становиться у меня поперек дороги и добьюсь всего, что есть у Кирсанова, включая его умение пускать колечки сигарного дыма. В обеспечение своих обещаний ставлю вот это…

Картье, зажмурившись, прокусил себе нижнюю губу и замычал от боли. Во рту появился солоноватый привкус. Картье что есть силы плюнул на окно, и его неясное отражение скрылось под красным пятном, из которого стекали вниз тонкие струйки крови. И вот что странно. Кровавое пятно мгновенно высохло. Уборщица вытерла его остатки на следующее утро.

5

Виктор подготовился к защите своего плана очень тщательно. Весь следующий день он окольными путями выяснял все, что только было возможно о людях, принимающих решения в «МДС» и «Гигафоне». С «Дилайном» все оказалось из рук вон плохо, «Дилайн» был непроницаем для сторонних контент-провайдеров, так как весьма неглупые люди оттуда учредили собственное бюро контент-проектов под названием «Дио-лайн» на правах дочерней фирмы и единственного производителя и поставщика дополнительных услуг для оператора «Дилайн». Не зря «Дилайн» считался «чекистской» структурой, и кое-кто шепотом говаривал, что в учредителях «Дилайна» значатся фамилии таких многозвездных генералов, что и вымолвить нельзя. Черт его знает, между прочим. Может, и значатся. Дело не в этом, а в том, что «мутить» с этим оператором было невозможно. Оставались два других. Виктор решил начать сбор внутренней информации с «МДС», для чего вызвонил одного своего закадычного друга-собутыльника, имевшего к «МДС» непосредственное отношение еще около месяца назад, а ныне из «МДС» уволенного. Сам друг-собутыльник по имени Иванушка утверждал, что пал жертвой интриг, жаловался на судьбу. Напившись, пробовал говорить о высоком, но все у него сводилось к излиянию обид и неявным угрозам в адрес тех, кто его обидел, то есть прежнего его руководства из «МДС».

– Скажи, Вань, – подливая приятелю коньячок, задушевно спрашивал Картье. – А кто там вообще решения принимает по выбору контента? Есть какой-то один человек или там, может быть, коллегиально все это?

– Да какое там, – жадно выпив, только и махнул рукой стремительно хмелеющий Иван. – Там Шедин со своей бандой всем заправляет. Они такие бабки поднимают, нам с тобой не унести, как говорится. У них есть страничка в Интернете, называется wap.mds.ru, на ней, как тебе известно, висит весь контент, который они продают именно как «МДС», то есть от своего имени. И все контентщики, – Ванечка презрительно поморщился, показывая свое отношение к «контентщикам», – только и мечтают попасть на эту страничку. И вот Дима этот самый, который Шедин, за долю малую разрешает им «прислониться» к бизнесу. Это же он меня слил, Шедин-сволочь. Когда я ему прозрачненько так намекнул, что же вы, дескать, Дмитрий Валентинович, тендеров-то не проводите никаких, хотя должны. Вернее, проводите, да только выигрывают в них далеко не лидеры.

– Ну это уже не намек, это вызов, – задумчиво протянул Картье. – Притом вызов открытый и глупый. Теперь понятно, за что тебя слили. Язык твой – враг твой.

Ванечка ничего не ответил, потянулся за рюмкой. Почти трезвый Картье смотрел на него с откровенной брезгливостью. Дождавшись, когда его обиженный жизнью визави опрокинул в себя очередную порцию и его тут же окончательно развезло, до соплей, до бестолковых пьяненьких слез, Виктор взял Ванечку за локоть и пристально посмотрел ему в глаза. Взгляд у Ванечки стал бессмысленным, шалым, он время от времени пытался навести резкость, мотал головой, отгоняя корчивших рожи бесенят, стонал и пытался откашляться.

– Ваня, эгей! – Картье сжал пальцы, и Ванечка немного взбодрился. Понимая, что это последнее просветление перед окончательным провалом в пьяную трясину, Виктор принялся выспрашивать контакты Шедина. Ванечка некоторое время «тормозил», затем как-то весь вскинулся, воспрял и спросил с вызовом:

– Зачем тебе? Хочешь с ним замутить? Если так, то не дам ничего, нет-нет. И не проси даже.

– Да какое там… – Картье соорудил на лице гримасу угрюмой задумчивости и, еще пристальней вглядываясь в лицо, Ванечки произнес: – Я за тебя отомстить хочу, Иван. Отомстить, понимаешь?! И не спрашивай меня, каким образом, но этот твой Шедин еще побегает как ошпаренный. Только мне для этого нужен номер его мобильного телефона, почта его нужна. И даже не это самое важное, друг мой. Мне нужен кто-то, кто смог бы меня ему представить, что вот, мол, нормальный пацан, можно с ним дело иметь, не сдаст в случае чего. Тебя то, конечно, и рассматривать нельзя, а вот не мог бы ты кого-нибудь присоветовать?

– А… Чего там с-советовать? Я п-прям щас позвоню, – заплетающимся языком молвил несчастный в своем недуге Ванечка и полез было за телефоном, но Картье испугался, сделал круглые глаза и зашипел:

– Ты дурака-то брось валять, ты сейчас мне… нам все планы спутаешь! Как ты ему можешь звонить и что-то такое говорить, раз он тебя уволил, как ты говоришь «за правое дело»?! Не дури, Вань. Лучше просто дай мне его номер, а?

– В-Витя, ты сказал, я услышал, – с пьяной серьезностью, безапелляционно заявил Ванечка. – Я сейчас все решу. Ты же не в к-курсе, какие у нас о-отношения, а я м-могу тебе помочь р-реально.

Картье не знал, как ему вести себя в этой ситуации. Он яростно тер переносицу и поглядывал, как Ванечка, словно настоящий старичок, близоруко прищурившись, тычет пальцем в сенсорный экран своего коммуникатора. В конце концов, у него получилось найти нужный телефон, и Ванечка счастливо хмыкнул, подмигнул Картье и вдруг совершенно трезвым голосом сказал:

– Ты, Витя, не парься, за что там именно меня уволили. Я тебе официальную версию транслировал, чтобы, так сказать, складно звонить всем разом, а вот теперь послушай, что я тебе скажу о том, как на самом деле все было.

– Интересно! – Картье подался вперед, глаза его загорелись, он любил такие истории.

– К-короче, – Ванечкина трезвая речь тут же и кончилась, – м-мы вс-се были при делах и в одной команде у Д-димона. Когда кое-кто из самых больших боссов решил проверить, как именно мы устраиваем тендеры, то начали проверять негласно, но Шедин в-все откуда-то узнал и собрал нас в японском ресторане. Прямо отдельный кабинет сняли, где все расселись, с-сняв обувь. Как положено, между прочим! Сказал, что п-проверка началась и вс-се это может для нас очень плохо кончиться. Сказал, что нужна жертва, на которую м-можно будет все с-спихнуть. Мол, вот он брал, а мы все ч-честные. Все реально на з-заднице как сидели, так и… – Ванечка немного запутался, пьяненько усмехнулся и продолжил, – вот выбрали меня, п-понимаешь. Т-так быв-вает. В-все скинулись и отправили меня на заслуженный отдых без волчьего бил-лета, а Шедин отчитался, что нарушения выявлены, винов-н-ник найден и ув-волен. Т-так ч-что я могу ему поз-звонить и т-тебя пос-советовать. Н-не надо ему мстить, с ним надо дела м-мутить.

Виктор почти все понял, подивился уровню и силе круговой поруки, царящей в «МДС», и решил про себя, что тут у него дело должно пойти. Это была его родная стихия, Картье варился в ней долгое время и чувствовал себя превосходно. Вообще все всегда просто решается там, где надо «дать». Дал и знай делай свое дело. Хорошо! Коррупция сближает людей, в ней повязанных.

– А чего же именно тебя выбрали-то? – Картье прервал ход своих мыслей. – Почему именно ты?

– П-потому, что я В-ваня-д-дурачок, – совершенно серьезно ответил Ванечка и больше объяснять ничего не стал. Вместо этого он дозвонился Шедину и довольно быстро договорился с тем насчет его, Шедина, встречи с Виктором. Картье, не ожидавший, что все получится так быстро и экономно, мысленно положил себе в карман пару тысяч долларов Штукина, которые Витя думал выручить «за рекомендацию нашей компании нужному человеку». Настроение у него сразу улучшилось, он подлил Ванечке, но тот пить больше не стал, сделался задумчив, а вскоре и вовсе ушел, оставив Картье в одиночестве. Сидя за столиком в ресторане, Виктор мечтал о рыжей Лене и рассеянно водил пальцем по талии стоящей перед ним рюмки.