Текст книги "Страницы прошлого листая… Очерки о русских писателях"

«Имел ко лжи большое дарованье…»

Как известно, замысел «Ревизора» Н.В. Гоголю подарил А.С. Пушкин. По свидетельству профессора Московского университета О.М. Бодянского, вечером 31 октября 1851 года в доме С.Т. Аксакова «Гоголь при разговоре заметил, что первую идею к “Ревизору” ему подал Пушкин, рассказав о Павле Петровиче Свиньине, как он в Бессарабии выдавал себя за какого-то важного петербургского чиновника». Об этом удивительном, интересном и в то же время курьезном человеке и пойдет наш рассказ.

Забавная путаница

Ивана Александровича Хлестакова волею судеб приняли за важного сановника. То же самое происходило и с его прототипом, и не только при жизни, но и много позднее. Так, до недавнего времени, говоря о происхождении Павла Петровича Свиньина, историки и литературоведы склонны были считать его сыном екатерининского сановника, генерал-поручика, а затем действительного тайного советника и сенатора, владельца роскошного дворца в тридцати верстах от Переславля-Залесского. Однако, как установил костромской историк и краевед В.Н. Бочков, гоголевский прототип был происхождения гораздо более скромного – сыном отставного капитан-лейтенанта, владельца небольшого сельца неподалеку от Галича с одноэтажным деревянным домом, на дворец никак не походившим. Но по удивительнейшему совпадению екатерининский вельможа тоже имел сына, полного тезку нашего героя – также Павла Петровича Свиньина, который родился в том же 1788 году, дослужился до того же чина статского советника и также был помещиком в Галичском уезде: одному принадлежала деревня Польская, а другому деревня Подольская. Однако сын сенатора был известен лишь скряжничеством и сутяжничеством. После смерти отца он унаследовал немалое состояние: две с половиной тысячи крепостных и трехэтажный каменный дом в Москве на Покровке. Но этого ему показалось мало, и он под разными предлогами пытался отсудить наследство у родственников. Гораздо более интересно сложилась судьба его ровесника, полного тезки и однофамильца.

Неутомимый путешественник

Наш герой окончил одно из лучших учебных заведений России – Благородный пансион при Московском университете с серебряной медалью. Тогда же у него проявились незаурядные способности к литературе, а главное, к живописи. В совершенстве изучив не только французский язык, считавшийся обязательным для светского общества, но и английский, что почиталось по тем временам редкостью, он поступил в 1805 году на службу в Коллегию иностранных дел, став секретарем канцлера графа А.Р. Воронцова и посещая в свободное время занятия в Академии художеств. Год спустя был назначен переводчиком для иностранной переписки при командующем средиземноморской эскадрой при вице-адмирале Д.Н. Сенявине и отплыл на корабле «Рафаил» в Адриатическое море. Шла война с Францией и Турцией, и российская эскадра участвовала в боевых действиях. Свиньин был свидетелем сражений, а за участие в битве при острове Тенедосе награжден орденом Святого Владимира с бантом.

На острове Корфу Павел Петрович познакомился и быстро подружился с таким же молодым человеком, почти ровесником графом Иоанном Каподистрией, который был секретарем Ионической республики. Заметив в друге интерес к истории и искусству Каподистрия знакомил его с достопримечательностями архипелага.

После подписания Тильзитского мира средиземноморская эскадра вернулась в Россию. Здесь Свиньин продолжил занятия в Академии художеств. Он создает большую картину, изображающую Суворова, отдыхающего после сражения на сене у ручья, в палатке, раскинутой на казачьих пиках, и за эту работу удостаивается звания академика живописи. Продолжается и знакомство с Каподистрией, который переехал в Петербург и занял видную должность в Коллегии иностранных дел. Интересуясь живописными работами друга, он посоветовал: «Вам бы следовало сыскать случай обозреть Россию с карандашом в руке». Однако этот интереснейший план приходится отложить на много лет…

Летом 1811 года молодой человек получает завидное назначение в российскую дипломатическую миссию в Северо-Американских Штатах секретарем Генерального консула в Филадельфии. Согласно предписанию, он должен «за границей прежде всего снискать уважение общества, дабы создать самое благоприятное мнение о своей нации».

Знакомясь с американским континентом, он совершает дальние поездки, пополняя дневник новыми записями, а альбомы – акварельными рисунками, запечатлев достопримечательности Нью-Йорка, Вашингтона, Филадельфии, Ниагарский водопад, жизнь и быт американцев. Уже в ХХ веке в Нью-Йорке вышла книга «Живописная Америка 1811, 1812 и 1813 годов в воспоминаниях Павла Свиньина» с репродукциями акварелей из его альбомов.

Война с Наполеоном и изгнание армии доселе считавшегося непобедимым полководца из России привлекли внимание американцев к далекой стране. Учитывая этот интерес, Свиньин пишет на английском языке книгу «Очерки Москвы и Санкт-Петербурга» со своими рисунками и издает ее в Филадельфии в 1813 году.

В Америке Свиньин близко познакомился со знаменитым французским военачальником Жаном Моро, который как опасный соперник был изгнан Наполеоном из Франции. В 1813 году генерал был приглашен союзным командованием принять участие в борьбе с Бонапартом. Моро выразил настоятельное желание, чтобы его сопровождал Свиньин.

«Честный человек должен всем жертвовать своему Отечеству и службе, – писал Павел Петрович в дневнике 17 июня 1813 года, покидая Америку. – Следуя стремлениям сердца моего, видам честолюбия и не имея случая по кратковременности моего пребывания в Америке выполнить цели своей, за которой я приехал сюда, то есть осмотреть всю землю, я должен бы был стараться остаться еще здесь по крайней мере на два года. Но г. Моро желал, чтобы я с ним отправился в Россию, и мог ли я отказать ему в сем! Мог ли я позабыть, сим окажу услугу своему Отечеству!»

Если в дневнике Свиньин отмечал, что плавание из Америки в Европу было благоприятным, то позднее он рассказывает иначе: будто бы корабль попал в ужасный шторм, в мачту ударила молния, вспыхнул пожар, и он, рискуя жизнью, спас растерявшегося генерала от гибели. В этом проявилась отличительная черта нашего героя – не страдавший от излишней скромности, он был способен при случае ради красного словца и прихвастнуть, и прилгнуть.

Свиньин сопровождает опального полководца и в поездке по Европе, где в Германии того ожидает командование союзными войсками. В скором времени в битве под Дрезденом Моро погибает, и Павел Петрович получает новое ответственное поручение: его направляют дипломатическим курьером в Лондон, где он передает семье погибшего генерала высочайшие соболезнования и деньги пенсиона. В следующем году Cвиньин издает написанную им на французском языке биографию Моро и посылает книгу известной писательнице того времени Жермене де Сталь, которая в ответном письме пишет автору: «Слог у вас совершенно правильный, и я не могу себе представить, почему наш язык столь привычен вам».

Описание поездки «Переезд мой из Франции в Англию» Павел Петрович публикует в журнале «Сын Отечества», а пребыванию в британской столице посвящает ряд очерков, печатающихся в том же журнале, а затем составляющих книгу «Ежедневные записки в Лондоне».

Из дальних странствий возвратясь…

Еще когда Свиньин находился на американском континенте, в журнале «Вестник Европы» были напечатаны его очерки «Наблюдения русского в Америке» и «Отрывок из журнала путешествия моего в Америку». Вернувшись в Россию, он продолжил публикацию очерков об Америке в журнале «Сын Отечества».

Путевые очерки были популярны в России уже давно, вспомним «Письма русского путешественника» Н.М. Карамзина. Однако Павел Петрович избрал на редкость оригинальный, даже уникальный жанр, назвав его «живописными путешествиями», ведь он был не только писателем, но и художником и потому описания посещаемых местностей иллюстрировал собственными рисунками. В 1815 году выходит в свет его книга «Опыт живописного путешествия по Северной Америке», имевшая большой успех и через два года переизданная.

В том же 1815 году Свиньин совершает первое путешествие по родному отечеству в Бессарабию. По указанию председателя Комитета министров генерал-фельдмаршала князя Н.И. Салтыкова он был командирован для обозрения и описания этого отдаленного края. Позднее в серии очерков «Воспоминания в степях Бессарабских» он писал, что пребывание его там «будет составлять одно из приятнейших и горестнейших воспоминаний».

Присланный из Петербурга правительственный чиновник вызвал у местных властей, ломавших головы, немалый переполох: в чем цель его поездки, только ли в описании края? Прошло только несколько месяцев, как низложенный Наполеон бежал с острова Эльба, вторично захватил власть во Франции, был разгромлен в битве при Ватерлоо и сослан на остров Святой Елены. Как знать, не готовит ли он нового побега? Бессарабские власти могли заподозрить гораздо более вескую причину приезда Свиньина, ведь тот числился в Коллегии иностранных дел, совсем недавно находился за границей, выполняя поручения самого Александра I.

Вспомним: персонажи гоголевской комедии «Ревизор» видят в нежданном приезде правительственного чиновника «политическую причину», предполагая, что будет «война с турками» и потому начальство решило выяснить, «нет ли где измены». В уездном городке, затерявшемся в глубине России, такие рассуждения нелепы, но в Бессарабии, недавно присоединенной к России после войны с Турцией, подобные предположения были вполне уместны и убедительны.

Неудивительно, что Павел Петрович был окружен местными властями почетом и уважением. От подобного внимания у молодого человека, рассказы которого о пребывании его за границей и встречах со знаменитыми людьми во время обедов и застолий в его честь провинциальные чиновники слушали с почтением, закружилась голова. Не совсем сознавая пределы своих полномочий, Свиньин начал принимать подарки и прошения у местных жителей. Об этом стало известно в Петербурге, и спустя полгода он был отозван…

Памятник при жизни

«В стране Бессарабской вы оставили о себе незабвенные воспоминания», – писал кишиневский архимандрит Ириней Свиньину в 1821 году под впечатлением очерков последнего о Бессарабии. Полтора столетия спустя исследователи оценят их как «первое и наиболее обстоятельное описание Бессарабии в русской печати».

Действительно, о Павле Петровиче помнили – в этом смог убедиться Пушкин, приехавший в Кишинев пять лет спустя и увидевший там памятник, поставленный… в память Свиньина. Молдавский чиновник и поэт Константин Стамати сопровождал Павла Петровича в поездках по Бессарабии. Они быстро подружились. Памятуя о пребывании Свиньина в Бессарабии, Стамати поставил перед своим домом обелиск – небольшую колонну с бюстом древнегреческого поэта Анакреонта и надписью «В память П.П. Свиньину».

Насмешку Пушкина вызвало высказанное в одном из очерков Свиньина о Бессарабии предположение, что место ссылки древнеримского поэта Овидия находилось не в устье Дуная, как было известно доселе, а в Аккермане: «В 20 верстах от Аккермана находится небольшое озеро, известное под названием Овидиева… Может быть, под сению сего древнего тополя стояла хижина знаменитого изгнанника. Место сие достойно памятника».

Как пояснял друг Пушкина по кишиневской ссылке И.П. Липранди, «на юго-западе от Аккермана есть несколько небольших озер, из коих только в одном пресная вода. Озеро это названо чабанами (пастухами) «Лакул-Овиолуй», то есть Овечье озеро. Овцы по-молдавски – “овио”. Очень хорошо помню, что когда Пушкин услышал это объяснение, он расхохотался и заметил, что Свиньину следовало тут как-нибудь припутать и Лукулла».

Пройдет несколько лет, и Пушкин, встретившись со Свиньиным в Петербурге, напомнит ему о поездке в Бессарабию. Подробности их беседы передал в своих воспоминаниях журналист К.А. Полевой:

«Пушкин стал расспрашивать о похождениях Свиньина в Бессарабии так ловко и смело, что тот вертелся, как береста на огне.

– С чего вы взяли, – спрашивал Пушкин у него, – что будто вы въезжали в Яссы с торжественною процессиею, верхом, с многочисленною свитою, и внушили такое почтение молдавским и валахским боярам, что они поднесли вам сто тысяч серебряных рублей?

– Сказки, мивый Александр Сергеевич! Сказки! Ну стоит ли повторять такой вздор! – восклицал Свиньин, который прилагал слово “мивый” (милый) в приятельском разговоре со всяким из знакомых.

– Ну, а шубы вам подарили? – спрашивал опять Пушкин и такими вопросами преследовал Свиньина довольно долго, представляя себя любопытствующим, тогда как знал, что речь о бессарабских приключениях была для Свиньина – нож острый».

Творец истории

После поездки в Бессарабию Свиньин продолжал числиться по Коллегии иностранных дел, но ответственных поручений более не получал. Тогда он обращается к писательскому труду. Рецензенты отмечали: «слог его прост, легок, приятен, иногда возвышен и силен, но всегда соответствует материи».

Выходят в свет его книги «Ежедневные записки в Лондоне» (о пребывании в британской столице), «Воспоминания на флоте» (о службе в молодые годы на Средиземном море), многотомные «Достопамятности Санкт-Петербурга и его окрестностей». В последнюю книгу он включил хвалебный очерк «Поездка в Грузино», в котором описывал посещение резиденции графа А.А. Аракчеева, восхищаясь царящим там порядком. Очерку было предпослано стихотворное вступление:

 
Я весь объездил белый свет:
Зрел Лондон, Лиссабон, Рим, Трою,
Дивился многому умом,
Но только в Грузине одном
Был счастлив телом и душою
И сожалел, что не поэт!
 

Очерк, восхвалявший всесильного временщика и заведенный им порядок, основанный на унижении и угнетении людей, вызвал возмущение многих писателей.

П.А. Вяземский откликнулся на лесть Свиньина эпиграммой:

 
«Что пользы – говорит расчетливый Свиньин —
Мне кланяться развалинам бесплодным
Пальмиры, Трои иль Афин?
Пусть дорожит Парнаса гражданин
Воспоминаньям благородным:
Я не поэт, а дворянин,
И лучше в Грузино пойду путем доходным:
Там, кланяясь, могу я выкланяться в чин».
 

Несколько лет спустя Пушкин переработал эпиграмму друга, сделав ее более острой:

 
«Что пользы – говорит расчетливый Свиньин —
Мне кланяться развалинам бесплодным
Пальмиры, Трои иль Афин?
Нет, лучше в Грузино пойду путем доходным:
Там, кланяясь, могу я выкланяться в чин.
Оставим славы дым поэтам сумасбродным:
Я не поэт, а дворянин».
 

Критический урок пошел Свиньину впрок, более подобных хвалебных очерков он не писал.

Выпустив в 1818–1819 годах два сборника «Отечественных записок», состоящих из его статей и очерков, Павел Петрович в мае 1820 года преобразовывает их в ежемесячный журнал.

«Отечественные записки» стали первым русским научно-популярным журналом, посвященным истории, географии, этнографии и статистике, В нем печатались произведения видных историков и писателей того времени: А.С. Шишкова, А.Ф. Малиновского, К.Ф. Рылеева, Д.В. Давыдова, М.П. Погодина. Но самым деятельным автором журнала был его издатель: едва ли не в каждом номере появлялись его очерки и статьи, среди которых значительное место занимали описания его поездок, он начинает воплощать давний замысел «обозреть Россию с карандашом в руке».

Павел Петрович действительно много путешествовал, каждый год он посвящал два месяца поездкам по родному отечеству, стоически перенося невзгоды плохих дорог и постоялых дворов. «Я удивляюсь холодности или странности людей, – писал Свиньин, – оставляющих без внимания достопамятности, находящиеся, так сказать, перед глазами их, тогда как я пускаюсь ежегодно за несколько тысяч верст для удовлетворения моего любопытства, для обозрения или изучения малейшей отечественной древности»,

За десять лет неутомимый путешественник объездил почти всю Россию, за исключением Сибири и Дальнего Востока. Он совершил плавание по Волге и Каспийскому морю, осматривал исторические достопримечательности в Калуге, Туле, Смоленске, Воронеже, Киеве, Чернигове, Полтаве, побывал в Керчи, Севастополе, Одессе, посетил Псков и Прибалтику, ездил на побережье Белого моря – в Архангельск, Холмогоры и на Соловки. Это позволяло ему собирать материалы для своего будущего музея и пополнять альбомы рисунками, а журнал – новыми сведениями и очерками.

Издавая «Отечественные записки», Свиньин ориентировал их на все классы и сословия своих соотечественников. Его журнал выписывали и читали в разных концах необъятной России.

Павел Петрович был, несомненно, наделен дарованием очеркиста. «Господин Свиньин умел в небольшой статье на 20, на 30 страницах рассказать все главнейшее, что нужно знать об описываемом месте, представить его и в настоящем, современном виде, и окружить важнейшими историческими воспоминаниями», – напишет позднее о нем журналист А.А. Краевский.

Описания достопримечательностей прошлого воскрешали в памяти нашего героя события, некогда происходившие здесь, пробуждали мысли о славном былом. При этом под воздействием обуревавших его дум автор нередко давал волю пылкой фантазии. «Свиньин не только изучал и описывал прошлое, он творил его, – отмечает современный исследователь. – Широкая натура издателя “Отечественных записок” не могла довольствоваться скудными фактами, содержащимися в исторических источниках. Пробелы в жизнеописаниях своих героев Свиньин заполнял придуманными эпизодами, которые или логически вытекали из повествования, или были созвучны времени, или попросту удовлетворяли общей идее сочинения».

На фоне Ниагарского водопада

Еще одним увлечением Павла Петровича было отыскание во время путешествий материалов для своего музея. В 1819 году он приступил к созданию Русского музеума – первого русского музея – призванного пробуждать у сограждан чувство гордости за свое отечество. После семи лет неустанных поисков новых экспонатов музей, разместившийся в самом центре Петербурга на Михайловской площади и занявший большую часть комнат в просторной квартире Свиньина, был открыт для посещения всех желающих. Наибольший интерес в художественном разделе представляли картины, рисунки и скульптуры К.П. Брюллова, О.А. Кипренского, Г.А. Веницианова, В.А. Тропинина, А.О. Орловского, С.Ф, Щедрина, Ф.И. Шубина, М.И. Козловского, в историческом разделе рукописи М.В. Ломоносова, А.В. Суворова, Екатерины II.

Посетителей музея встречала картина, принадлежавшая кисти Тропинина и изображавшая Свиньина на фоне Ниагарского водопада. Павел Петрович не мог удержаться, чтобы не похвалиться новыми экспонатами перед знакомыми. Увидев из окна кого-нибудь из приятелей, наш герой выбегал из подъезда с возгласом «Мивый! Мивый!» (он картавил) и уводил нежданного посетителя в свой «музеум».

Справедливости ради следует заметить, что Свиньин страдал страстью к преувеличениям и в своих сочинениях, и в беседах. Склонностью к хвастовству Павел Петрович, видимо, отличался с детства. Пушкин изобразил его в сатирической сказке «Маленький лжец»: «Павлуша был опрятный, добрый, прилежный мальчик, но имел большой порок. Он не мог сказать трех слов, чтоб не солгать. Папенька его в именины подарил ему деревянную лошадку. Павлуша уверял, что эта лошадка принадлежала Карлу ХII и была та самая, на которой он ускакал из Полтавского сражения. Павлуша уверял, что в доме его родителей находятся поваренок астроном, форейтор историк и что птичник Прошка сочиняет стихи лучше Ломоносова. Сначала его товарищи ему верили, но скоро догадались, и никто не хотел ему верить даже тогда, когда случалось ему сказать правду».

Современник Свиньина баснописец А.Е. Измайлов «посвятил» ему басню «Лгун»:

 
Павлушка – медный лоб (приличное прозванье!)
Имел ко лжи большое дарованье…
Однажды этот лгун бездушный
Рассказывал, как в Тюильри
Пускали шар воздушный:
«Представьте, говорил, как этот шар велик!
Клянуся честию, такого не бывало!
С Адмиралтейство! Что? Нет, мало!»
 

В корзине невиданного шара, по словам героя басни, разместились «пять тысяч человек стрелков и музыканты всех полков», на запуске присутствовал сам Наполеон, а шар, изготовленный русским умельцем, пролетев добрые семьсот верст, приземлился на севере Франции, в Кале.

Вдали от столичной суеты

Отметив сорокалетие, Свиньин решил обзавестись семьей. В конце 1828 года он женится на Надежде Аполлоновне Майковой – дочери литератора, директора петербургских императорских театров.

Здесь, думается, следует отметить интересную особенность родословной нашего героя. Волею судеб ему суждено было породниться со знаменитостями русской литературы. Мать Павла Петровича до замужества носила фамилию Лермонтова и доводилась родной сестрой деду будущего автора «Героя нашего времени». Незадолго до смерти Свиньин стал свидетелем триумфа своего двоюродного племянника Михаила Лермонтова.

Оставят о себе память в изящной словесности и три племянника Надежды Аполлоновны, жены Павла Петровича: поэт Аполлон, критик Валериан и историк литературы Леонид Майковы. А дочь супругов Свиньиных Екатерина позднее станет спутницей жизни известного писателя Алексея Писемского.

В 1829 году Свиньин печатно заявляет, что «оканчивает странствия свои по Отечеству». Год спустя прекращают выходить «Отечественные записки», недавно отметившие десятилетие существования. Павел Петрович решает обработать свои многочисленные путевые очерки и объединить их в многотомное издание «Живописные путешествия по России» со своими рисунками. Требовала завершения и фундаментальная «История Петра Великого» в шести томах, над которой он работал с середины 1820‑х годов.

Свиньин удаляется от шумной столичной жизни и уезжает на родину в костромской край. В центре Галича он приобрел каменный двухэтажный дом, украшенный фронтоном и пилястрами, а в шести верстах от города небольшую усадьбу.

Лишившись доходов от издания журнала, Свиньин решает обратиться к сочинению исторических романов, модного жанра того времени, к которому обращаются М.Н. Загоскин, Ф.В. Булгарин, И.И. Лажечников – однако успеха не имел.