Текст книги "Путь стали"

Глава 5

Возглас Остромысла сильно меня позабавил. В его мире, оказывается, тоже есть страна, засравшая своей великой культурой мозги и словарный запас даже учёным-историкам. Аж захотелось уточнить, как она у них называется, да ладно – решил подождать от него какого-нибудь «айвилбибэка» или «асталавистабэби», чтоб наверняка.

Подождать пришлось прилично, ведун словно забыл обо мне, со мной постоянно находились мама или Лана. От вынужденного безделья и чтоб отвлечься от боли, гонял в мозгу порожняки – гадал, что за человек Григорий Петрович.

Каюсь, думал я о своём спасителе нелестно, представлялся он мне иномирским либералом или даже диссидентом, такими эмоциональными показались его слова о мире лжи и насилия. Нет, сам-то я нормально отношусь к российской власти и президенту лично, просто приходилось посмотреть разные агитки «несистемной оппозиции». Помнится, весело воспринималось, а вот сейчас мне что-то совсем не улыбается – особенно не радует перспектива убивать ради свержения московской тирании или недопущения её появления.

В принципе ведун сам соглашался, что появление церкви, власти исторически обусловлено, процесс шёл не без перегибов на местах… то есть происходит, ну и что? Это не мой мир и не моё дело, у меня конкретные цели – те викинги и все, кто окажется рядом. Да и то, на них бы хватило жизни, если я после каждого экстреминатуса буду так долго и тяжело восстанавливаться!

Всё время я проводил на широкой низенькой лежанке, заваленной шкурами. Кровать занимала мою конурку почти полностью. Стены сделаны из установленных вертикально и плотно подогнанных брёвен, низенький свод набран из стволов потоньше. В стенах ни одного окна, однако, дневной свет всё-таки проникал каким-то образом, наверное, из щелей под потолком, должно быть, в них же уходил чад от лучин.

Мама и Лана поили отварами и бульонами, ворочали, обтирали всюду и рассказывали всё, что видели в разных вариациях по кругу. Лана поведала, что они с девочками тогда дошли до малины, набрали почти, но в селе вдруг так страшно завыли собаки! Они и побежали посмотреть, что случилось. Вот зачем я придумал эту дурацкую малину, Лана из-за неё могла не успеть со мной попрощаться!

Мама говорила, что я молодец, что ещё не помер, вообще, один остался из всех мужиков в роду. Павших они с Остромыслом и его помощниками возложили на погребальный костёр. Пришлось потрудиться – на дрова пустили брёвна тына. Тяжёлые тела лежали неподалёку, в сгоревшем селе убитыми нашли только совсем маленьких детей и стариков, остальных угнали.

Дядя злой колдун очень хороший, приютил нас в секретном урочище, мы тут обитаем, пока я сам, как глава рода, не решу, где и с кем нам жить. То есть мне отныне решать, с кем жить второй раз овдовевшей маме и сестрёнке, когда подрастёт. А дядя Остромысл хороший, хоть и злой колдун, и помощники у него дельные…

Ну, ясно, короче, что всё решили без меня, а мне лучше согласиться, как минимум пока не возражать, если хочу поправиться, конечно. Я лишь бледно улыбался, без особого труда удержавшись от расспросов. Мне-то по большому счёту фиолетово, главное, чтоб сестра и мама были в безопасности, когда меня не будет рядом, ну а то, что ждут дороги дальние и дома казённые – это к гадалке не ходи.

Наконец, перешёл на твёрдую пищу и начал потихоньку вставать. То есть вставал очень потихоньку и так же, держась за стеночку, весь в холодном поту, закусив до крови губы, полз до ветру. Специально терпел, пока мама не отправит Лану отдыхать или по делу, потому что сама больше не сидела над душой, просто заглядывала временами проведать.

Пусть не раз уж я это делал не то, что в их присутствии, а чуть не под себя, не важно – как только стало теоретически возможным сходить самостоятельно, организм Горика отказался при них гадить.

Сначала нужно открыть чудаковатую дверь в форме листа, снизу заострённого, сверху овального. Первая сложность – дверь открывалась вовнутрь, да и не очень она похожа на дверь – скорее люк, открывался вверх и вбок. Впрочем, это придумали правильно, отворяется створка легко, почти не мешает и закрывается потом сама.

Налево короткий коридорчик или тамбур, несколько ступеней вверх и обычная дверь наружу. Тоже открывается внутрь, наверное, ради маскировки – выход скрывают ветви кустов, да сверху свисают корни. Снаружи всё выглядит как вывернутое корневище дуба-исполина, чем, собственно, изначально и является. Прямо у входа можно присесть на удобно торчащий сбоку толстый корень. Посидеть, подумать…

Первые прогулки запомнились только болью и неописуемым облегчением, а когда я падал на шкуры, пропадала пелена перед глазами, стихал грохот пульса, мог увидеть бессознательно зафиксированные картины.

Толку от этого чуть – просто чаща, бурелом. Где жили Остромысл и его помощники, мама и Лана, с виду определить нет никакой возможности. Они, несомненно, присутствовали, ведь… э… аромат в лесу стоял уж больно свежий, хотя вылезал я не только воздухом дышать. В общем, тайное колдовское обиталище ничто не демаскировало, я бы прошёл, если сумел бы пробраться, и ничего б не понял.

Признаться, берлога быстро мне надоела, я старался проводить снаружи как можно больше времени. Может, это пустое любопытство, мне и вправду стало интересно посмотреть на учеников чародея, но я так никого и не увидел. Ночами они, что ли, вылезают из нор?

Я догадался, что схроны просто имеют несколько выходов, большинство ведут из завала, да и внутрь, скорей всего, пускают даже не всех помощников. Получается, что Остромысл держит меня в секрете, интересно, для чего? Хотя догадаться-то нетрудно – рано или поздно начнут разыскивать необычного паренька с мечом. Кстати, нужен новый меч.

В общем, к ведуну копились вопросы, мне же оставалось лишь лопать, как не в себя, да предаваться досужим размышлениям. Например, о питании – в жизни бы не поверил, что подростки способны хлебать горячий кабаний жир ложкой, да ещё и заедать мёдом с сотами. Я б и в нормальном воплощении так ни в жизни б не оголодал, а Горику сколько не дай, всё мало. Жир с мёдом ладно, но как воск-то во мне переваривался?!

Это точно что-то нездоровое… или ненормальное. Вот как постоянный жар. Осень же пришла, прохлада, а сестрёнка, как ни придёт, говорит, что в берлоге будто печь натопили. Во рту постоянное ощущение, как от инъекции хлористого калия, слюна кипит – организм фактически себя сжигает… но силы прибавляются!

Вообще-то, при таких исходных данных мне по хорошему даже инвалидность не светила, ну, не выживают после такого нормальные люди! Дар богов, что тут скажешь. Точнее дары – мозги, сознание, палят калории, как дорвались до бесплатного.

Делать-то больше нечего – сиди себе, вспоминай давно забытое, хоть газеты перечитывай или фильмы пересматривай. Пользуясь случаем, собрал в одну «папку» весь курс подготовки у Егора, туда же «подшил» собственный жизненный и какой-никакой боевой опыт. Припомнил все кинематографические трюки, кое-что счёл интересным, подумал попробовать вытворить что-нибудь наподобие в реальной схватке.

Силы сначала прибавлялись с каждым днём, потом с каждым часом, наконец, начал понемногу разминаться. За этим занятием и застал меня Остромысл. Он неожиданно обнаружился там, где одной восьмой секунды ранее его точно не стояло.

Я придумывал и проводил бои «с тенью», плавно увеличивая темп, крутился волчком и смотрел во все глаза – площадка выдалась такая, что иначе запросто ноги переломать, а то и шею свернуть. Так и замер на месте с открытым ртом, уставившись на его спокойную фигуру.

– Привет, Дим. – Молвил ведун.

– Так. – Пресёк я панибратство. – Давай ты не будешь прививать мне шизу? Здесь я Горислав.

– «Прививать шизу»! – Остромысл покачал головой с усмешкой. – Это сленг вашего мира?

Я пожал плечами. – А у вас такого не было?

Он виновато улыбнулся. – Не знаю, может, и было, я же учёный всё-таки.

– Так и родился учёным? Даже студентом не был?

– Был, конечно, – улыбнулся ведун, – давно. Тогда мы так не говорили.

– Вот и не будем ворошить без крайней надобности, хорошо? – решил я замять ненужную тему.

Не по душе мне, когда … ну, врачи после операции, например, в курилке смакуют формы пациентки. Может, это подростковый максимализм, но если ведун таким тоном начнёт обсуждать маму, точно табло раскрошу!

Он наградил меня долгим внимательным взглядом. – Будь по-твоему. Только и сам не взыщи – ведун Остромысл совсем не добрый волшебник!

Я поджал губы, шумно выдохнул носом. Ведун замолчал, подбирая слова, видно, готовил речь в другом образе.

Я решил ему помочь. – Рассказывай, зачем ты всё это затеял…

Остромысл гневно сверкнул очами, да уж – с волхвами так не разговаривают. Нужные слова подсказало сознание:

– Прости, мудрый. Позволь узнать, чем могу отслужить за наше спасение? – Не удержавшись, пробурчал от себя, – если смогу, конечно.

– Сможешь, не беспокойся. – Важно ответствовал ведун. – Служить будешь до самой смерти, только не мне, но родным богам, предкам и роду своему! Спрашиваю тебя, отважный Горислав, как главу рода – принимаешь ли меня, ведуна Остромысла, родовым кудесником?

– Э…, – вот тут я растерялся. – Если ты о длительном контракте, я, конечно, не против, только сам пойми – у нас же нет нефига!

– Ну, не против, значит, согласен, – загадочно молвил Остромысл. – Отныне любой дом рода твоего мой, любая жена…

Я прорычал. – Чего?!

– … или муж рода твоего должны слушать меня, как тебя, а ты всегда можешь располагать моими советами.

Он хитро улыбнулся. – А насчёт жён мне чьё-то позволение никогда особенно не требовалось!

Стыд обжёг щёки, я потупился.

Он продолжил:

– Первый мой совет – поступай ко мне в ученики и помощники. Согласен?

Я кивнул, не поднимая глаз.

– Тогда собирайся. Погуляем немного по лесу, поговорим.

– Пойдём, я готов.

* * *

Вслед за колдуном прошёл через хитро замаскированный проход в другую нору, и через подземный ход мы покинули тайное место. Ведун вовсе не гулял, а явно куда-то направлялся, я подождал объяснений и, не дождавшись, спросил напрямик.

– Ох-хо-хо, – вздохнул Остромысл, – только тебе придётся потерпеть. Говорить я буду по-русски, не могу отказать себе в удовольствии…

– Пожалуйста, – я пожал плечами.

– И говорить буду с Димой, а ты, Горик, – он насмешливо на меня посмотрел, – можешь считать, что говорю я сам с собой.

– Да хоть с лешим, – брякнул я.

– Цыц! – Остромысл резко обернулся ко мне. – Не произноси слов, смысла которых не понимаешь!

– Да ладно, – я растерялся, – подумаешь! Что я такого сказал?

– Об этом позже, сейчас прими за основу, что о славянском эпосе и об истории мы почти ничего не знаем. Просто представь, что за каждым сказочным персонажем скрывается реальный прототип. Представил?

– Угу.

– Шутить ещё хочется?

– Не-а.

– Вот и ладушки. Итак, куда и зачем мы с тобой идём. Ты уже догадываешься, что колдун я ненастоящий…

Я усмехнулся, помотав головой.

– Серьёзно! – Остромысл возвысил голос. – Местные признали за мной кое-какие возможности, я ведун, но не волхв, или как звать их жрецов?

– Не знаю, – честно признался я, Горик действительно ничего об этом не знал.

– Существенная разница между нами заключается в том, что я прихожу в селения и кхм… предлагаю свои услуги…

– От которых трудно отказаться, – я начинаю понимать.

– Вот только не надо делать из меня злодея! Ну, была пара демонстраций, но это же просто промоушен! – убеждённо заявил кудесник.

Я непроизвольно припомнил привычку Остромысла появляться из ниоткуда и туда же исчезать. Скорей всего это именно привычка, из серии естественных мер предосторожности, на что же он способен, когда действительно что-то хочет продемонстрировать? Я выразительно взглянул на его резную дубину. Он нахмурился. – Да нет! То есть да, но лишь отчасти, если иначе никак! Вот скажи мне, Дима, ты готовился к переходу в этот мир?

– Вообще-то, сам не готовился, – я внове оценил Егора, его занятия, беседы, – скорее, меня готовили втёмную.

– Чего-то такого я от Горислава и ожидал, – фыркнул кудесник, – я б не удивился даже, если б стервец отправил сюда девушку!

Настолько плохо думать о побратиме я не мог, но возражать не стал, только засопел угрюмо.

– Ладно-ладно, прости. Я это к тому спросил, чтобы заметить – я к переходу готовился. Прошёл через отбор, получил теоретическую и практическую подготовку на государственном уровне. Не удивляйся, в моём мире власть серьёзно относится к науке.

– Зачем это власти? Изменять историю? – я скривился от этой мысли.

– Ну… математические выкладки приводить не стану, тем более сам их не совсем понимаю. У нас считается доказанным, что в течение человеческой жизни невозможно изменить историческую реальность на дистанции от пятисот лет, даже располагая достоверной информацией обо всех значительных событиях, произошедших за этот период.

– Да? Допустим, тогда зачем вам это?

– Артефакты, вещественные памятники культуры. Я помню координаты найденных захоронений, датированных нашей эпохой. В мою задачу входило добиться высокого социального положения, добывать артефакты и через погребения отправлять в будущее.

– Только артефакты? Да зачем же тогда такое городить?

– Дело в математике – у нас история стала прикладной, точной наукой. Вернее, стала бы… если б результаты расчетов совпадали с той действительностью хотя бы на пятьдесят процентов. Получается – либо ошибочна теория, либо имело место целенаправленное вмешательство некой силы в нашу историю на протяжении веков. Моей задачей было обнаружить эту силу.

– Да каким же образом? – я заинтересовался.

– А самим фактом моего перемещения – предполагаемая сила по идее должна попытаться меня уничтожить.

– Ну, значит, нет никакой силы, раз ты ещё жив, ерунда ваша теория!

– Ау, Горик! Эта реальность вовсе не прошлое моего мира! Это параллельный мир, и мы сами тут сила. Теперь это наш мир! И нам, понимаешь? Нам нужно разобраться с его силами!

– Лично мне нужно только… – начал я свою песню о мести, но замолчал под насмешливым взглядом.

– Зачем же тогда ты спасал мать и сестру Горислава? А, Дима? – назвал он меня по имени с особым выражением.

Я смутился. – Люди всё-таки… и мы ж побратались с Егором, то есть настоящим Гориславом!

– Этим ты очень усложнил свою задачу. – Остромысл строго на меня посмотрел. – Теперь ты в ответе за их жизни, но и это ещё полбеды. Главное, что ты в ответе за род, он даже выше мести. Лишь ради жизней родных можно отложить месть на время.

– Мне что, ждать, когда они найдут мужей и нарожают деток? – почему-то мысль об отсрочке вызвала неприязнь.

– Эге, а тебе невтерпёж? – прищурился кудесник.

– Потерплю, был бы смысл! – огрызнулся я.

– Смысл простой – я кудесник твоего рода, его защита. Поддержи мой авторитет среди других волхвов…

– Начинается! – я горестно вздохнул, – скольких надо убить?

– Да их бы найти для начала, я б и сам договорился, – он потупился. – Представляешь, даже у вашей деревни был волхв! А я так и не смог узнать, кто он и где обитает! Старшие в родах водят девчонок и мальчишек в священные места для посвящения, люди носят жертвы на капища…, – он покачал головой. – И все молчат! Ни полслова не вытянешь, сколь ни старался.

– А я-то как тебе смогу в этом помочь? – я решил изобразить интерес.

Кривой улыбкой он оценил мою заинтересованность, заговорил вкрадчиво. – Видишь ли, Горислав, защита вашего рода была и его задачей. Он брал за это всё, что хотел… но это ладно. Сдаётся мне, что он не мог не знать о нападении.

Я встрепенулся, кудесник продолжил равнодушно, словно не заметил моего взгляда. – В лесные деревни повадились сборщики дани от самозваных или действительных бояр, дескать, плата за защиту Новогорода, на чьих землях дикарей угораздило народиться. Самим найти поселения очень трудно, кто-то указал дорогу.

– Почему ты думаешь на волхвов? – уточнил я деловым тоном.

Он пожал плечами. – В вашу деревню приходили торговать. Купцам не было смысла рассказывать боярам о том, где и с кем торгуют, кто же тогда рассказал?

Передо мной забрезжила какая-то перспектива – для начала самому поговорить с волхвами, очень тщательно поговорить, только боюсь, Остромыслу договариваться уже будет не с кем…

– Дима! Это только предположения! – колдун всё прочитал на моём лице. – К тому же нет толку убивать вражеского агента – выгодней перевербовать.

Я угрюмо нехотя кивнул.

Он пытливо в меня вгляделся, решаясь, проговорил. – Пожалуйста! Не провоцируй столкновений!

– Так мы сейчас идём в известное тебе лесное селище? – я, прищурившись, посмотрел ему в глаза.

– Да, мне удалось найти несколько селений. Я, вообще, неплохо ориентируюсь в лесу, выследил охотников и незаметно проследил. Поверь, с моей подготовкой это нетрудно…

– Верю. – Я снова вернул его в деловое русло. – Что я там буду делать?

Остромысл принял мой тон, заговорил сухо. – Мои услуги дороги для простого обмена. Селения в оплату отряжают в моё распоряжение работников на время, в основном охотников, бобылей. Я приведу тебя туда и расскажу всё, как есть. На вас напали, ты был при смерти, я нашёл тебя и выходил. Такой работник мне ни к чему, предложу им обмен.

– Работорговля прям, – я усмехнулся, – только на кой я им?

– Ты же сын кузнеца! – Если б не посох он бы руками всплеснул. – Хранитель семейных секретов, ещё не понимающий их ценности! Да я с них стрясу минимум пять мужиков на всю зиму. Заодно сделаешь себе новый меч, – кудесник ухмыльнулся, – если сумеешь, конечно…

– Сумею, – ответил я равнодушно. – Как я волхва-то найду?

– А ты просто всё о себе расскажи, только о маме и сестре не говори…

Я вздохнул устало-насмешливо, он улыбнулся, – они проверят, насколько это будет в их силах, волхву точно доложат. Ты же один из рода, спасся чудом! Тебя отведут к волхву, не сомневайся… И пожалуйста! Не нужно там никого провоцировать! Обещаешь?

– Хорошо, – пробурчал я неуверенно.

Он горестно вздохнул. – Хотя бы не дай себя убить!

Глава 6

Остромысл от общих вопросов перешёл к конкретике и оставшуюся часть пути посвятил инструктажу. Первым делом особо подчеркнул, что никакой тайной связи мы поддерживать не сможем, мне и шагу не дадут сделать без присмотра, особенно в лесах вблизи деревни. Он сам открыто придёт через месяц, и, если у меня будет, что передать от волхва, я так же, не таясь, обо всём расскажу.

Вообще, люди они неплохие, душевные, но со своим укладом, самому мне лучше ни во что не лезть, а уж если потащат, сильно не кочевряжиться – могут обидеться. Если же отношения по каким-то причинам у меня с местными совсем не сложатся, я могу возвращаться в секретное урочище, самостоятельно зачистив следы.

Я так понял, что за этой расплывчатой формулировкой скрывалось его согласие на всё, что сочту нужным сделать ради сохранения тайны, то есть безопасности мамы и сестрёнки – вплоть до полной зачистки поселения.

Я хмыкнул, он смутился, наверное, неправильно понял мою реакцию, вроде как насмехаюсь над его разрешениями. Меня же позабавило, за кого он меня принимает – за монстра? Да я же ещё подросток, мальчишка! Ну, разок нашло на меня что-то… э… необычное, так это всё от стрессов, может, от потрясения!

Я вообще-то из цивилизованной страны, для меня вся эта мистика просто культурный шок! Мне, может, неприятна идея кровной мести сама по себе, просто это моя часть сделки, плата за дар богов, за те мгновения подлинной жизни…

– Эй! Горик! Ты в порядке?! – донёсся до меня откуда-то издали странно знакомый голос. Остромысл? Откуда он здесь? Его не должно быть здесь – меня же ещё не убили… Стоп! А почему, собственно, меня должны убить? Э… ну, так должно быть после тех особенных мгновений… или это необязательно?

Ёлки-палки, так не было ж ничего, я только вспомнил об этом! Наверное, рано кудесник повёл меня на задание, я ж ещё толком не отошёл от пережитого кошмара – вот и глюки у меня, явный посттравматический синдром.

– Ты в порядке? – повторный вопрос я смог расслышать намного отчётливей, восприятие возвращалось в норму. Я пробормотал. – Не могу сказать, что совсем в порядке, случилось какое-то помутнение сознания.

– Раньше у тебя такое было? – серьёзно спросил кудесник.

– Нет, ни у меня, ни у… никого, вообще! – я почти пришёл в себя. – Первый раз… наверное, из-за той драки.

– Наверное, – повторил он раздумчиво по слогам. – Так, план меняется. Сейчас возвращаться не станем, плохая примета, я приду раньше – через день-два, принесу специальное укрепляющее нервы питьё. Постарайся до моего прихода не думать о плохом, у тебя, походу, чувствительная натура.

Я резко вскинул взгляд, но в его лице не было и следа насмешки, он не иронизировал. А ведь хрен знает – может, он и прав. Вот так жил себе и не знал, что я оказывается чувствительный!

– Хорошо, постараюсь, – принял я в принципе полезный совет.

Мы продолжили путь в молчании, кудесник даже не смотрел в мою сторону. Да и фиг с ним, я сосредоточенно не думал о плохом. Интересное всё-таки кино, это что ж получается? Я, просто вспомнив кое о чём, могу снова влететь в то состояние? Хотелось немедленно проверить эту гипотезу, но о плохом думать нельзя – придётся ждать подходящего случая.

Кстати, как я пойму, что случай подходящий? Мне казалось, что оно само находит, так сказать, по воле богов, и никто не виноват… а тут выходит, что вся ответственность по любому на мне. Да уж, намного комфортней считать себя слепым орудием судьбы. А кто, собственно, мешает мне так считать? Я ж действительно ничегошеньки не знаю о мире, да и никто не лишал меня двух главных объяснений всего, чего угодно – или «так и было», или «оно само».

– А ты молодец, – неожиданно сказал Остромысл, – научился ходить в лесу.

– Правда? – я удивился.

– Когда я последний раз гулял с Гориком, он двигался как пьяный мамонт.

– Ха! А у нас они вымерли, – сам не знаю, зачем уточнил.

– Здесь, скорей всего, тоже – пока ни одного не встречал. Кстати, можешь расслабиться, уже подходим. – При этих словах Остромысл преобразился, в пластике движений исчезла хищная плавность, он словно втянул когти – приосанился, пошёл важно, выпятил бороду, взирал надменно. Я обрёл самый скромный облик, робко заметил. – Ни за что бы не догадался, что рядом жильё.

– Да? Мы ж прошли мимо трёх дозорных, ты разве не заметил? – он был явно удивлён.

– Не! – я настороженно огляделся. – А где?

– Уже неважно, они нас тоже не приметили, – он ухмыльнулся. – Вот и первое тебе практическое занятие – изучить местную систему охраны.

– Но ты же сказал в лес не ходить!

– Я говорил только, что с тебя не будут спускать глаз, а так – ходи на здоровье. Всё, сейчас замолкни.

Деревья закончились, мы вышли на обширную поляну прямо к проходу в живой изгороди. За густыми, по осенней поре голыми колючими кустами угадывался частокол. Проход на первый взгляд совершенно свободен, мы спокойно прошли за ограду.

Деревня выглядела диковатой по сравнению с родным посёлком Горика. Лишь несколько строений в центре срублены из брёвен, жилой фонд в массе представляли различные версии землянок.

Впрочем, в застройке угадывался некий план, имелись даже улицы, а на них прогуливались аборигены. Местные старательно отворачивались от Остромысла, но стоило нам пройти, я затылком чувствовал их внимательные взгляды.

Я шёл сбоку и чуть позади Остромысла, скромненько не поднимая глаз. Кудесник уверенно, но и без спешки прошествовал к центральному терему, видимо, обиталищу администрации. Мы поднялись на высокое крытое крыльцо, ведун запросто толкнул низенькие двери. Я вошёл следом, в отличие от него даже не пришлось пригибаться.

Оказались в довольно просторной комнате, общее впечатление немного портили маленькие оконца без стёкол, низкие потолки и открытый очаг в центре, дым колыхался слоями. Не к месту подумалось: «Накурено, как на заседании Совнаркома».

У стен на лавках степенно сидели бородатые средних лет мужики, по всей видимости, представители местной власти, на отдельном топчане восседал рыжебородый, кряжистый аналог мэра или спикера.

Кудесника явно ждали, о нашем приходе успели доложить. Что ж, это говорит только в пользу местного порядка. Остромысл словно в ответ на мои мысли поклонился в пояс очагу, я последовал его примеру. Первым заговорил главарь.

– Рады видеть тебя во здравии, мудрый Остромысл. Нам лестно твоё внимание к поселению, хотя и не испытываем мы сейчас нужды в твоём умельстве. Что же привело тебя к нам?

– Рад слышать, что всё у вас ладно, почтенный Отеня, тем паче, что есть в том и моя заслуга.

Чтоб не улыбаться, я скорчил самую постную гримаску. Ну, надо же! Этим ребятам точно не впервой вести такие беседы!

– Благодарствуй, кудесник. Знамо, есть и у мудрых свои заботы. Можем ли мы помочь тебе в меру немощи своей и скудости умишка?

– Не скрою, есть такая надежда – если уж вы окажетесь не в силах, другие и подавно не смогут помочь.

Я повторял про себя: «Не ржать! Ничего смешного! Дышим носом». Отеня изобразил внимание, Остромысл перешёл к делу:

– Есть у меня к вам две просьбы. Этого отрока, – он указал на меня рукой, – я нашёл израненным, полумёртвым в разграбленном морскими разбойникам береговом селище. Все его родные погибли…

– Ты просишь, чтобы мы приняли его в род? – заинтересовался глава совета. Ну, или старейшина.

– Его род не погиб. Он теперь глава рода.

– Он прошёл посвящение в мужчины? – уточнил Отеня.

– Я нашёл парня раненного среди убитых в бою. По его словам, он принял участие в сражении с оружием. Кто из вас прошёл такое посвящение? Отенюшка, мил человек, ты сам-то держал в руках оружие, кроме охотничьего?

– Знаем мы то береговое поселение! Жили бы по завету предков, не кичились бы силушкой – так и жили б себе! И коль ты пришёл поучать нас…

– То что? – Остромысл ласково улыбнулся.

– То напрасно, не по силам нам твоя наука, не по уму, – зачастил Отеня скороговоркой. Эге, а уроки-то, видать, уже проводились! Да кудесник сам о том и рассказывал.

– Вы признаёте, что парень не менее вашего достоин считаться мужчиной? – грозно спросил Остромысл, по одному оглядывая собравшихся. Мужики под его взглядом склоняли головы в знак согласия, наконец, Отеня подвёл итог безмолвного голосования. – Признаём. Что дальше?

– Парень в благодарность за спасение выразил желание отслужить мне. Но хоть он и доблестный муж, толку мне от его службы никакого – он не охотник. Примите его к себе на время в обучение за посильную помощь. – Он обратился ко мне. – Расскажи о себе, как тебя зовут?

– Горислав, сын Владислава, кузнеца, – ответствую скромно.

– Мастера мечей Владислава?! – не смог сдержать возгласа один из присутствующих. Я горестно кивнул, вздохнув – дал понять, что говорим мы о погибшем.

– Не кручинься, Горислав, не дело впадать в уныние доблестному мужу! Ты можешь остаться…, – Отеня перевёл взгляд на мужика. – Вот Карислав, наш кузнец, он продолжит учить тебя. Мы принимаем тебя как своего, а когда придёт черёд, поможем тебе, Горислав, возродить твой славный род!

– Благодарствуйте, – я поклонился в ноги. Действительно звучало многообещающе, особенно последние слова.

– Славно, – спокойно заговорил Остромысл. – Только я говорил о двух просьбах…

Лицо Отени заметно поскучнело, он уже догадался, что услышит далее. – Повторяю, парня я привёл к вам потому, что он не охотник. Мне же нужны охотники на всю зиму до весны…

– Тогда уже до лета! – угрюмо проговорил Отеня.

«Ага, весной-то самый напряг с продовольствием», – сообразил я.

– Хорошо, – согласился кудесник. – Значит, кто из вас не кузнец?

– Всех что ли? – ужаснулся Отеня.

– Себя можешь не считать, – смилостивился Остромысл.

– Ты хочешь забрать у нас всех охотников?! – возмутился глава совета. Он заявил решительно. – Так нам и разбойники будут не страшны, с голоду помрём!

– Не кручинься, Отенюшка, – передразнил его ведун, – ведь не дело доблестному мужу впадать в уныние? Не всех – пятерых только на ваш выбор. Вы пока выбирайте, а мы в баньку с дороги, надеюсь, затопить догадались?

– Баньку растопили, как только ты вошёл в село, скоро должна поспеть. Дорогу-то не забыл? – проворчал Отеня.

– Ой! А ты компанию не составишь? – удивился Остромысл напоказ.

– Некогда, – проворчал глава совета. – И вообще, злой ты, недобрый!

Я смущённо вышел следом за ухмыляющимся ведуном. Вот стыдобища! И этот наивный человек ещё удивляется, что его не хотят назначать волхвом! Хотя нужно отдать ему должное, он всё-таки разбирается в здешней жизни.

Даже истопленная по-чёрному баня вернула вкус к существованию, Остромысл с остервенением нахлестывал меня веником. Немного смутил его взгляд на мои шрамы на животе и на груди, прямо у сердца. Он же кудесник – ему ли удивляться чудесам?

После бани в чистой рубахе я наливался взваром из мёда и трав, млея от странного ощущения, что никуда не уходил, ничего ещё не случилось – обычно так и заканчивались дни в нашей Веснянке.