Текст книги "Чу-zone"

Глава 4

Наша реальность, Чудоевск.

Дочь Сергея Лозинского, Майя Лозинская влюбилась. Случилось это не впервые, Майя влюблялась регулярно, наверное, по привычке, и влюблённости переносила, не показывая вида. Она всегда была строгой профессорской дочкой, девочкой пай, отличницей, никто ничего не должен был подумать.

Однако её стало тяготить отношение школьных подружек, а после поступления на первый курс Исторического факультета и более откровенные взгляды одногруппниц. Эти мочалки её нагло жалели! Во-первых, за то, что у неё не было парня, а, во-вторых, что она в свои восемнадцать лет оставалась девственницей. Этот роковой рубеж – восемнадцать – был пройден в прошлом году, и уже неотвратимо приближалась старость, целых девятнадцать! Ей очень не хотелось умереть старой девой.

Казалось, что уж Майе это не грозит, она регулярно замечала обращённые на неё говорящие, а то и раздевающие взгляды парней. Не худая и нетолстая, ноги стройные, приличный третий размер, русые волосы до плеч, на лицо симпатичная, выразительные зелёные глаза. Просто мечта! Вот только в положении профессорской дочки, девочки-пай и отличницы, уготована ей судьба несбыточной мечты. А жизнь-то проходит!

Этим летом, направляясь с папкой в очередную его экспедицию, Майя твёрдо решила исправить ситуацию. Ей уже восемнадцать, она студентка, а папочка пусть хоть убьётся об свои древние загадочные камни.

В команду набралось достаточно парней, она принялась присматриваться к кандидатам. В принципе в лагере царили свободные нравы, ей достаточно было просто попросить любого оказать ей маленькую услугу, но она с детства втемяшила себе, что первый раз это делать нужно обязательно по большой любви, и вдобавок не хотелось портить репутацию.

Парни в основном подобрались нужных кондиций – молодые, но старше неё, нестрашные, спортивные. Но одни уже ходили со своими девушками, другие принципиально одной девушкой ограничиваться не собирались. При внимательном рассмотрении у большинства обнаружились раздолбайство, апломб, самовлюблённость и тяга к внешним эффектам.

Так методом перебора она дошла до Димы, одногруппника, бывшего одноклассника, неизвестно с какой целью тоже оказавшегося в экспедиции. Обратила на парня внимание и обнаружила, что он идеально подпадает под все требования за исключением одного – ему тоже восемнадцать. На лицо довольно симпатичный, кареглазый. Роста среднего, не рохля, подтянут, опрятен.

Майя попыталась припомнить, каким он был в школе, и с удивлением обнаружила, что вспоминать нечего. В истории не влипал, не хулиганил, учился хорошо, но и без выдающихся достижений. Ну, совершенно же ничего особенного! Никогда бы не обратила на него внимания, если бы не экспедиция. Только в походе вдруг выяснилось, какое это редкое явление – не зануда, не трепач и не позёр.

Майя решила подарить ему немного благосклонности просто для очистки совести – она девушка серьёзная, и должна проверить все возможности. Стала смотреть на Диму чуть ласковей, обращаться с просьбами, вопросами. Парень сначала вёл себя слегка скованно, будто обалдел или своему счастью не мог поверить, однако помалу раскрепостился.

Вечерами ребята и девчата собирались у костра, пели под гитару, травили байки, смеялись. Дима всегда только слушал других. Майя подумала, что он просто стесняется, и однажды, взяв за руку, увела его от костра, попросила с ней немного погулять. Парень молча шёл за ней, а она восторгалась природой, погодой, экспедицией, и что они уже перешли на второй курс. Исчерпав темы, сказала устало:

– Ты бы хоть что-нибудь рассказал. Или стишок прочитал.

Дима спросил настороженно:

– Тебе нравятся стихи?

Она, вздохнув, кивнула.

– А какие?

– Да ты прочитай какие-нибудь, – попросила Майя.

И Дима начал читать стихи. Одно за другим, без перехода. Блока, Пастернака, Цветаеву. Майя слегка обалдела – парень знает Цветаеву! Гумилёва! И самое удивительное – именно знает, прочувствовал. Она присела на ствол упавшего дерева и смотрела на него широко открытыми глазами, а он стоял перед ней и читал ей стихи. Они у него не кончались! И Майя вдруг не смогла вспомнить автора очередного стихотворения, она его слышала впервые. Девушка не подала виду, но Дима снова начал незнакомый стих. Потом ещё. Она не выдержала:

– Извини, не могу вспомнить автора. Подскажи, пожалуйста.

– Один неизвестный автор, – нехотя ответил он. – Вряд ли тебе что-то скажет его имя.

– Странно, что неизвестный, – сказала она задумчиво. – Мне очень понравились его стихи.

– Это тебе, – проговорил он с грустной улыбкой. – В сети поэзия нынче не очень популярна.

– В сети? Дашь адрес? – спросила она с интересом.

– Если не забудешь, в городе сброшу ссылку, – пообещал Дима.

Он не делал никаких попыток её поцеловать, просто коснуться. Майя пожаловалась, что стихи на кровососов не действуют, комары совсем заели, и пора им отдыхать. Дима проводил девушку до палатки.

Папка уже спал, Майя тишком включила его ноутбук, подключенный к спутниковой тарелке. А то ж какие нынче экспедиции без спутниковой связи? Секретный папашин пароль для неё давно секретом не являлся, она уверенно вошла в систему. Набрала строчки, что особенно ей запомнились. Поисковик выдал страничку Дмитрия Тропинина.

Майя кликнула ссылку и надолго зависла. Имя и фамилия ещё могли просто совпасть, но с фотографии ей застенчиво улыбался настоящий Дима. Посты – одни стихи, очень редко с картинками. Посвящения какой-то Майе. Этого года, прошлого, позапрошлого… стоп! Пост с её фотографией, явно сделанной на телефон. Она улыбалась, жмурясь от солнца.

Майя застыла, глядя в экран. Всё это время, фактически всю её сознательную жизнь рядом был Дима. Смотрел на неё, украдкой фотал, писал для неё стихи. Пошёл за ней в эту экспедицию, ни на что не надеясь… И хоть бы что-нибудь вслух вякнул зараза такая!

Девушка вдруг отчётливо осознала, что влюбилась по-настоящему. Намного серьёзней обычного.

Майя с Димой на раскопках работали всегда вместе, гуляли вечерами, взявшись за руки. Он признался, что давно в неё безнадёжно влюблён, ни на что не рассчитывает – ну, кто он такой – и ему очень жаль, что так получилось. Майя попыталась его подбодрить, как-то подтолкнуть, сказала, что от стихов у неё уже кружится голова.

Дима попросил подождать минутку, куда-то убежал и через минуту вернулся с гитарой. Она сидела на том же поваленном дереве, её поедали комары, а Дима стоял перед ней и пел. Играл он неплохо, голос тоже Майе нравился, однако с этим требовалось что-то делать.

В борьбе с Диминой застенчивостью Майя проявила терпение, и дело всё-таки дошло до поцелуя. Единственного, под самый конец экспедиции. И то ей пришлось сказать Диме, что тоже его очень любит – он был просто вынужден как-то реагировать. Осторожно, как хрустальную вазу, взял её за плечи и поцеловал. Причём ей стало ясно, что он знаком с поцелуями в самых общих чертах.

В принципе Дима поступал правильно, не стоило заниматься этим в походных условиях, фактически на виду у всей экспедиции. Он не мог её дискредитировать. Когда возвращались в Чудоевск, сидели в автобусе на одном кресле, разговаривали, обменялись номерами.

На другой день созвонились, встретились, Дима принёс розы. Они долго гуляли, взявшись за руки, целовались в парке. Посидели в кафе, поели мороженого. За разговором случайно выяснилось, что у него предки вернулись из отпуска, и друзей со свободными квартирами нет, у неё была та же ситуация.

Но нет преград для влюблённой девушки. Майя помогала отцу в исследованиях, фотографировала находки, вела архив записей. Слямзить ключ от лаборатории для неё труда не составило. Вечером Дима снова пришёл на встречу с цветами. Они посидели в кафе, гуляли в парке, целовались в тени деревьев. Когда пришла пора расставаться, они стояли, обнявшись. Майя несмело предложила зайти в лабораторию, без помех посмотреть на древний артефакт.

Дима возразил, что уже поздно, а лаборатория под охраной. Майя сказала, что у неё есть ключ, охране музея подвал пофиг, там сигнализация. Она просто позвонит и скажет кодовое слово, назовётся, объяснит, что забыла на работе кошелёк или косметичку. Дима согласился, что раз так, глупо было бы не воспользоваться такой возможностью ещё раз посмотреть на древние камни без помех.

Молодые люди зашли в круглосуточный супермаркет. Дима купил соку, пластиковых стаканчиков и сандвичей, а Майя попросила его подождать у входа, она кое-что забыла, вернулась и взяла пачку презервативов. Взявшись за руки, они пошли по ночному городу к краеведческому музею.

Майя открыла папкиным ключом двери, позвонила дежурному. Назвала кодовое слово, сообщила, что потеряла на работе зарплатную карточку, с полчасика поищет и, когда будет уходить, позвонит снова. Офицер пожелал ей удачи в поисках и отключился.

Они прошли широким коридором в довольно просторное помещение. Вдоль стен стояли столы с компьютерами, шкафы с папками, а в центре стояла матово-чёрная плита, покрытая письменами, и из неё торчала трёхгранная игла. Диме эта штука не понравилась с самого начала, ещё когда увидел её в экспедиции.

Так и сказал Майе, когда вынимал из пакета и ставил на плиту пластиковые контейнеры с сандвичами, стаканчики, сок. Она стала горячо возражать, что это могущественный магический артефакт. Да-да, магия существует! Здесь написано… Признаться, с этого места Майя просто выдумывала:

– Здесь написано, что это жертвенник истинной любви! Если на этой плите по настоящей любви девушка лишится невинности, влюблённых никто не сможет разлучить! Боги даруют им невиданную силу и удачу!

Дима растерянно пробормотал:

– Невинности?! Ты… ты…

Майя вкрадчиво уточнила:

– А ты что обо мне думал, Димочка?

Он смешался, торопливо проговорил:

– Ничего не думал! Я и сам ещё ни разу… извини… может, по домам? А?

Майя решительно налила в стаканчики соку, взяла сандвич, проворчала:

– Давай хоть поедим.

Дима взял сандвич и стаканчик соку. Ребята жевали, прихлёбывали сок и, стесняясь смотреть друг на друга, разглядывали плиту. Он спросил:

– Тут, правда, так и написано?

Майя вздохнула.

– Не знаю. Может, так, а может и что-то другое.

Дима обернулся к ней, прошептал:

– Ты придумала? Зачем?

Она молча понурилась. Дима жевал всё медленнее, до него, наконец, стало доходить, какой он идиот. Отпил соку, гулко сглотнул и бросил в пакет стаканчик и остатки бутерброда. Майя тоже допила сок и отправила свой стаканчик туда же. Дима взял девушку за талию, привлёк к себе, целуя, шептал:

– Я кретин, дубина, прости меня, прости…

Расстегнул на ней платье, потянул вниз, целуя плечи, грудь. Платье упало на пол, она помогла ему снять футболку. Димины пальцы сами нашли, где расстёгивается лифчик. Майя расстегнула ему брюки, он попытался уложить её на плиту. Она вдруг присела на корточки, вынула из кармашка платья презервативы, протянула Диме.

– Снимай штаны, – подсказала девушка.

Он принялся возиться с упаковкой, вынул изделие.

Майя сама спустила с него брюки и трусы, сказала:

– Дай-ка мне.

Она взяла в руки его орган, оттянула кожу, пару раз провела ладошкой, молодой организм сразу отозвался.

– Кажется, это делается так, – проговорила она, натягивая резинку, как видела в кино.

Дима поднял её за плечи, припал к губам, пил, наслаждался девушкой. Гладил спинку, ладони горели на её нежной коже. Уложил Майю на плиту, стянул трусики, целуя ножки. Сам освободился от брюк, лёг сверху. Она широко развела бёдра, взяла его орудие, направила в себя. Дима двинулся в глубину, преодолел лёгкое сопротивление, девушка ойкнула. Он замер, она взяла его за бёдра и сама задала темп.

Диму накрыло и унесло восторгом! Он прямо сию секунду обладает прекраснейшей, любимейшей, единственной девушкой на свете! Парень целовал её лицо, шею, двигался всё уверенней. Майя охала и постанывала от наслаждения. Горячо шептала:

– Да! Возьми меня! Я твоя!

Пусть для Димы это было простой констатацией факта, его этот шёпот заводил и толкал на свершения. Это должно продолжаться! Всегда! Счастью, казалось, не будет предела, эйфория нарастала океанской волной и всё-таки накрыла. Они забились в конвульсиях кульминации.

В этот момент вселенную расколол грохот, каменная игла вспыхнула. Дима рефлекторно поднял голову и увидел, как прямо из потолка в стелу ударила молния! Майя слабо проговорила:

– Ну, ты даёшь! Кажется, подо мной плита треснула. Вытаскивай, давай посмотрим.

Ребята повернулись на скрип двери. В лабораторию вошли десятеро очень удивлённых мужчин.

Где-то в параллельном мире.

Арчи встал на ноги уже на следующее утро, но для полного восстановления понадобились два дня. Два кошмарных дня он ходил с Джозом в подвалы замка. Допросы или истязания пленных слились в сплошную кровавую ленту, вопли, отражаясь от каменных стен, звенели в его ушах, вонь застенков преследовала даже во снах.

Джоз сказал, что это нужно их духам. Пока Арчи восстанавливается, глупо упускать возможность насытить их ненависть человеческими страданиями. Пытал Джоз, от Арчи требовалось лишь присутствовать и не терять лица. Парню удавалось сохранять невозмутимость при виде запредельной, какой-то космической жестокости, но он чувствовал, что ему оно точно не нужно. И его духу тоже! А если ему вот это нужно, пусть катится… вместе с Джозом.

Наставник говорил, что всё это во имя Ордена. Арчи и к Ордену стал относиться неприязненно. Он смотрел на чудовищные пытки и удивлялся себе прежнему. Как он мог быть таким слепым? Его отец и братья погибли за Орден… а орден – это война без конца. Война, Джоз и пытки!

Арчи понимал, что раньше, всего пару дней назад он бы сам себя убеждал, что должен привыкнуть, стать таким же, как Джоз, во имя Ордена! А сейчас смотрел на Джоза и думал, что Орден должен быть уничтожен. Просто потому, что это зло. Зло в чистом виде, без примесей.

Наверное, в него вселился неправильный дух… или, наоборот. В любом случае от духа Арчи было одно беспокойство, ему срочно нужно поправиться и отправляться на войну. В драке нет места сомнениям. Ему бы снова схватиться с минотаврами, и плевать, кто из них больше неправ!

Арчи и Джоза разбудили среди ночи, приказали снарядиться и явиться в зал магистра. Они в темпе собрались, Арчи побежал за наставником к правителю Ордена. Предстали перед высоким седобородым стариком в мантии мага, опустились на одно колено.

– Из первого мира получен отклик, кто-то начал обряд, – торжественно объявил магистр высоким стариковским голосом. – Вы единственная в замке пара рыцарей. Вы пойдёте первыми. Ваша задача захватить для Ордена стелу алтаря призыва. На неё будет направлена наша магия, большая часть сосредоточится в ней, она превратится в могущественный артефакт. В ней залог выживания Ордена!

Магистр перешёл на деловой тон:

– Вскоре начнётся перенос, сначала там окажется замок. Я сразу открою портал к стеле и буду удерживать, пока вы не принесёте её сюда.

Ещё один параллельный мир.

Жизнь Ги налаживалась. Лиля поддерживала уют, занялась вопросами питания и поддержания его боевого духа на высоком уровне, он решал те же задачи в масштабах армии. К его облегчению, материальной части ему касаться не пришлось, он занимался магическим обеспечением:

Столько-то на поддержание непрерывных процессов, например, изготовление снадобий массового применения. Столько-то на создание временных искажений, чаще всего необходимых во время сложных хирургических операций. И отдельно на подзарядку амулетов, то есть в магический запас. Под водительством капитана Краца штаб-юнкер учился управлять магическими потоками.

В принципе это умеет каждый маг, дело в масштабах и их количестве. В целом выделением, или вернее, выдиранием магии из общего штабного потока на нужды санитарной службы ведал сам капитан Крац, остальным занимались подчинённые под его чутким руководством.

Не случайно Ги стал лучшим выпускником Магической Академии. Он с первого дня взял на себя штабную норму, на другой подключился ещё к такому же количеству потоков, а на третий их полностью свалили на его магические плечи. И Ги чувствовал, что это точно не предел!

Ему ведь не требовалось непрерывно поддерживать потоки, легко получалось их стабилизировать на восемь-десять часов и отправляться к Лиле. Или он в любой момент мог отвлечься на внеочередное задание начальства или просьбы старших товарищей.

Но ломиться к нему ночью – это уже перебор! Пусть они не спали… да тем более!!! Война войной, а секс по расписанию! Ги ускорился и успел довести дело до конца, когда магические двери их скромной комнатки всё-таки проломили. Он подумал ещё, что это может быть только особый отдел, за Лилей.

«Не отдам»! – решил Ги, прижимая к себе девушку.

– Одевайтесь, у вас две минуты, – грозно прорычали от прохода.

Ги по-солдатски сноровисто запрыгнул в мундир, помог облачиться Лиле. Спросил делано небрежно:

– Девушке-то можно остаться?

– Можно, – последовал официальный ответ. – Если ей, конечно, неинтересно, зачем тебя вызывают к начальнику штаба…

– Я иду! – решительно заявила Лиля.

Ги от ночных вызовов ничего радостного не ждал, но поспорить ему не позволили, резко скомандовали на выход.

В штабе их сразу провели в кабинет начальника. За столом сидели офицеры штаба в полном составе. Генерал от магии поднялся и заговорил сурово:

– Капитан Крац доложил о твоих выдающихся способностях, сынок. К тому же именно ты предложил решение наших задач. Поздравляю, некроманты начали перенос…

Он подобрался, гаркнул:

– Маг-практикант Гирхофен Штразфен-Хруисфершниц! Приказываю! Не допустить полного переноса неприятельской столицы!

– Так точно! – откозырял Ги и спросил, стеснительно улыбнувшись:

– Что я должен делать?

Генерал вздохнул.

– Ничего для тебя необычного, просто направить и поддерживать один единственный поток. Все здесь присутствующие маги направят на тебя все силы. Это очень много, Ги. Сгореть, ты не сгоришь, но… – он поморщился. – Ненавижу пространственную магию! Особенно мета-пространственную…

Главный маг вздохнул.

– Тебя просто может унести в точку приложения их перехода. Не погибнешь, но вернуться будет непросто.

– Я готов! – решительно заявил Ги.

– Да о тебе-то и речи нет, ты ж под присягой, – сказал генерал, перевёл взгляд на Лилю.

– Госпожа журналистка, вас с парнем связывают чувства?

Лиля ответила сухо:

– Связывают.

– Вы можете поддержать его, – продолжил главный маг. – Просто возьмите за руку и от души желайте ему победы.

– Меня может унести с Ги? – осведомилась Лиля ровным тоном.

Генерал просто кивнул. Лиля протянула руку, Ги поспешно отдёрнул ладонь, убрал за спину. Девушка шагнула к нему, обняла, поцеловала в губы, всё-таки взяла за руки. Ги обречённо вздохнул. Они стояли, взявшись за руки, смотрели друг другу в глаза.

– Зачем? – прошептал он.

– Журналистика это призвание, – ответила девушка.

Генерал прочистил горло и спросил деловым тоном:

– Ги, чувствуешь поток?

– Так точно!

– Господа! Я первый, подключайтесь по необходимости. Начали!

Наша реальность, Чудоевск.

Боб позвонил Кире и попросил поискать транспортную тележку примерно на три тонны, а лучше две. Так же требовались тали и опоры. Кирилл сухо проинформировал, что в его немецком хозяйстве всё это уже имеется. Боб велел погрузить означенные вещи на автокран и всем быть готовыми, никуда не уходить.

Он осмотрел здание краеведческого музея, определил по вывеске, где находится вход в лабораторию. Прошёлся по окрестностям и поймал такси до дома Шнайдера. Парни только закончили ужин, осталось и на его долю. Боб поел и со всеми вместе уселся смотреть телевизор.

В одиннадцать вечера Боб показал парням по карте место встречи, приказал к полуночи приехать на разных машинах, выйти не доезжая и прогуляться. А Кире сказал в двенадцать часов пятнадцать минут подъехать на автокране к музею.

Сам сразу вызвал такси и направился в ночной клуб, известный ему ещё по временам юности, когда его ещё не отчислили из института. В заведении он выпил пивка, полюбовался на девиц, одну угостил коктейлем и между делом спросил, где бы тут прикупить травки на пару папирос. Девушка и провернула это дело за сто евро.

От прочих услуг Боб уклонился, взял в баре ещё пива и сбежал потихоньку. Из клуба он направил стопы к запримеченным заранее дорожным рабочим. Недалеко от краеведческого музея разворотили дорогу, не то меняли трубы водоснабжения, не то расширяли дорогу, главное – там имелись многотонный дорожный трамбовщик и грейдер.

Он завязал с рабочими разговор, угостил пивком. С новыми друзьями зарядил первую папиросу, пустили по кругу. Тут же вдогон подорвали вторую. Повеселевшим работягам он сообщил, что сам машинист катка с юности, при виде техники душит ностальгия, и его прям очень тянет немного прокатиться.

В тесном кругу оказался машинист грейдера, сказал, что хорошему человеку не жалко, если он точно умеет. Боб заверил, что умеет очень хорошо – он действительно водил все виды техники от внедорожников до танков – и ему только развернуться. Его на минутку допустили в кабину грейдера.

Боб тронулся, разогнался и, заложив вираж, врезался в опору уличного освещения, что ему и требовалось. От объяснений он уклонился тем же способом, что и от прочих услуг в клубе, – попросту удрал, что было совсем нетрудно сделать в наступившей темноте.

Немного пробежавшись, Боб вышел проходным двором на другую улицу и спокойным шагом ровно в назначенное время пришёл к точке сбора. Пересчитал бойцов, и так же группами по двое-трое отправились к дверям лаборатории. Лица закрывать не требовалось, уличные фонари не светили. На дверях стояла древняя сигнализация, Боб приклеил штучку из их экипировки, которая должна усыплять и более продвинутые охранные системы.

Универсальной магической отмычкой отпер замок, вошли в небольшой коридор. Вдруг раздался грохот, будто прямо в ушах взорвалось по гранате, парни присели на полусогнутых. Вот и дверь в лабораторию. Боб сунул в замочную скважину отмычку, оказалось не заперто. Он решительно потянул за ручку, вошёл первым.

Сразу привлекли внимание два юных тела на постаменте в классическом положении. У Боба слов не нашлось, парни тоже хранили молчание. Голые молодые люди испуганно таращились на них с древних камней. В результате такого использования камни значительно пострадали, плита раскололась, игла фиолетово светилась, наверно, от перегрева. Другого объяснения на ум сразу не пришло.

Немую сцену нарушили аборигены. Парень соскочил с постамента, помог слезть девушке, и они спрятались за артефактом. В этот момент в помещении вдруг стало очень людно, Бобу подсекли ноги, сильно ударили в спину. Он растянулся на полу, ему тут же заломили руки, больно придавили поясницу коленом.

– А что это мы тут делаем?! – пробасил кто-то знакомым голосом.

Боб исхитрился повернуть голову и увидел того самого осанистого бородача, что спорил в доме культуры с доктором Лозинским, только на этот раз он нарядился в комуфлированный комбинезон. Так же возвышались несколько крепких мужиков в камумфляже, бойцы Боба, видимо, лежали на полу.

– Папа! Я всё объясню! – воскликнули срывающимся юношеским тенорком.

Голос доносился со стороны артефакта. Боб подумал, что мужики в камуфляже тут случайно, не ради них. Однако бородач пробасил сердито:

– С тобой я ещё поговорю!

Он приблизился к Бобу, легонько ткнул армейским ботинком в рёбра и спросил:

– Я вас спрашиваю!

Боб уже хотел сказать, что просто они пьяные, вздумалось ночью сходить в музей, но слова опять забылись. Он с бойцами расположился на полу практически у входа, а чуть ближе к артефакту загорелась фиолетовая точка, разрослась в светящийся тор, и из него вышли некие человекообразные существа.

Имелись уродливые вытянутые головы, на мордах из-под покатых лбов горели красным глазки, расплющенные носы принюхивались широченными ноздрями, пасти скалились ужасного вида клыками. Из покрытых пластинками с шипами туловищ торчали тоже покрытые костяной бронёй руки и ноги, в руках они держали кривые мечи с широкими лезвиями.

Боб почувствовал, что колено с его поясницы исчезло, руку отпустили, поднялся шум множественного движения и дверной давки. Боб присел на корточки и задумчиво уставился на пришельцев. Уйти он успеет, если не нужен им, интересно же посмотреть! Впрочем, существа даже голов к нему не повернули, сразу потянулись к светящейся фиолетовым каменной игле.

Однако не успели они сделать и шагу, как у стены напротив загорелась оранжевая точка, тоже разрослась в тор, а из него стали выходить более человеческого вида мужики просто в кольчугах, шлемах и с алебардами или бердышами.

Они сходу напали на первых, но без успеха. Боб хоть и насчитал всего четверых монстров, двигались твари удивительно быстро, грациозно и слаженно. В одну секунду жуткие их мечи уполовинили нападающих.

Наверное, задачей солдат было только отвлечь противника, связать боем. Из оранжевого тора появились ещё двое в доспехах и с мечами. Бобу показалось, что взрослый мужик и молодой парень, долго их разглядывать не получилось. Они как-то размазались в объёме схватки.

Чудовища тоже заметно ускорились, схватка закрутилась бешеным вихрем, что-либо разобрать стало невозможно. Внезапно всё вдруг закончилось. Обезглавленное чудовище странно плавно после неистовства драки плашмя рухнуло на пол. Одновременно упала уродливая голова, закатилась под стол у стены.

На ногах стоял только юноша с мечом в правой руке, левая висела плетью, с пальцев текла кровь. Вокруг разбросало трупы солдат, монстров. Лежал и мужик с мечом. Ему отсекли руку вместе с плечом, с груди чьи-то чудовищные когти содрали доспех, кожу. В наступившей тишине прозвучал тихий девичий возглас:

– Бли-и-ин! У тебя резинка порвалась!

– Да ладно, может, с одного раза ничего не будет, – ответили ей ломким тенорком.

– И фигня эта треснула! Что я папе скажу?! – девушка продолжила высказывать жизненные претензии.

– Думаешь, мне проще? – возразил ей парень. – Мой папка вон – уже здесь.

Боб оглянулся, у дверей, сложив на груди руки, стоял осанистый бородач в глубокой задумчивости. Раздался громкий хлопок, воздух колыхнулся. Боб снова повернулся к артефакту и обнаружил новых посетителей. Парень в светло-зелёном мундире за руку с девушкой в летнем платье.

Молодые люди уже своим видом располагали к себе – без клыков, мечей и не в доспехах – к тому же паренёк махнул ладошкой в сторону фиолетового тора, и тот пропал. Так же погасил и оранжевый бублик.

Парню с мечом новенькие явно не понравились, он бросился к ним, целясь лезвием в грудь юноше в мундире. Он действительно к нему кинулся, Боб видел, как шустро перебирает тот ногами, однако приблизиться у него не получалось. Парень с мечом поднажал, его ноги стали неразличимы в движении, но продолжал оставаться на том же месте.

Юноша что-то сказал насмешливым тоном на незнакомом языке, его девушка прыснула и добавила от себя нечто непонятное, но тем не менее язвительное. Парень с мечом замедлил бег, встал спокойно, удивлённо о чём-то спросил. Ему ответила девушка рассудительно и добродушно.

Искалеченный мужчина на полу застонал, горячечно забормотал. Парень с мечом подошёл к нему, постоял секунду, понурившись, и вдруг одним плавным движением отсёк мужику голову.

– Нихрена себе! – воскликнул паренёк из-за артефакта. – Бать! За что он его?!

Бородач прогудел от входа:

– Тот сам его попросил, говорит, какой-то его дух может освободиться от магической бури.

– Какой бури?! Ты понимаешь их язык?!

– Это древний человеческий праязык. Ребята местные, просто давно не бывали в родном мире. Вот вернулись твоими стараниями, паршивец!

– А что сразу я? – воскликнул юноша из-за монумента.

– А то! – прорычал его отец. – Вы другого места перепихнуться найти не могли?! Только на этой чёртовой плите?!

Юноша в зелёном мундире обратился к Диминому отцу, тот принялся отвечать короткими фразами, с трудом подбирая слова.

– Чёрт! – проворчал он по-русски. – Говорили люди учить, так кто ж знал, что оно реально понадобится.

Он повысил голос:

– Димка! Одевайтесь уже и сюда идите.

Молодые люди, укрывшись за расколотой плитой, принялись возиться, негромко переговариваясь. Через пять минут встали уже одетые, осторожно переступая через трупы, подошли в смущении. Пришельцы их разглядывали, не скрывая интереса.

Папка Димы добродушно сказал:

– Меня звать Владимир, а вас, прекрасное создание?

– Майя, – ответила девушка.

– Прекрасное имя! – одобрил Володя, повернулся к Бобу.

– Ну, а ты кто такой?

– Роберт, – представился тот.

– Чего не удрал? – спросил бородач.

– Интересно, – ответил Боб искренне.

– Тогда вставай, – велел Владимир. – Попробуем разобраться, что творится, да к чему готовиться.

Он заговорил на древнем языке, ему в основном отвечал паренёк в мундире. Юноша с мечом говорил скупо, неохотно, казалось, и сам узнавал много нового. Наконец, диалог закончился, Димин отец поскрёб бороду и заговорил:

– Этого парня зовут Ги, его подружку Лиля, а с мечом рыцарь Арчибальд. Он со своим напарником убили вампиров. Вон те дохлые красавцы настоящие, вашу мать, вампиры!

Он покачал головой и продолжил спокойнее:

– Вы, заразы такие, активировали алтарь призыва, причём самым плохим способом. Раньше считалось, что на нём нужно кого-нибудь замучить – чем страшнее муки, тем больше придёт народу. А вы натрахали чёрт знает что!

Вова снова с усилием взял себя в руки.

– Ладно. Ги маг, говорит, что и без вас на эту хрень был направлен океан магии, его с подружкой забросило сюда потоком. К тому же магическое начальство Арчи тоже направило сюда все силы.

Володя вздохнул.

– Да, ребятки, они пришли из разных миров. В общем, получается невообразимая хрень: к нам в Чудоевск перенесло столицы двух магических государств, задействована прорвища магии. Наш мир тоже полон неведомых сил… с минуты на минуту начнётся идеальный магический шторм.

Он взял паузу и сказал грустно:

– Мы все можем умереть.

Дима обхватил рукой Майю за плечи, прижал. Спросил несмело:

– Пап, а ты откуда всё это знаешь?

– Потом расскажу, если будем живы. Вы пока присядьте к стенке, а лучше ложитесь.

– У нас есть сок и бутерброды, – сказал Дима, и они с Майей направились к артефакту.

– Стоять! – успел крикнуть Володя.

Каменная игла вспыхнула, с острия в потолок ударил разряд. Молния змеилась и не пропадала. От стелы по одному зазмеились разряды во все стороны. Лопнули светильники, во тьме плясали, фиолетово полыхали магические зигзаги. Действительность будто сдвинулась, повернулась другим боком, человеческое сознание не могло этого перенести. Люди упали безвольными куклами.