Текст книги "Мой Ванька. Том второй"

– Это для меня остаётся загадкой, – улыбаясь, признаюсь я. – Вроде машины у вас пока нет. Как вы вообще решили прийти на работу к нам?

– Мне сюда устроиться посоветовал Михал Михалыч Шахлатый. Это мой учитель. Я ведь по образованию – хирург. Шахлатый сказал, что дело того стоит и что сначала мне лучше поработать простым травматологом. Ну а машина у меня всё-таки есть, она сейчас на ремонте. Поэтому я пока пользуюсь общественным транспортом.

– Рекомендация Шахлатого дорогого стоит. Ну и как? Стоит дело того?

– Пока мне нравится. Главное, что персонал здесь бегает, а не ползает.

Для меня это очень хорошая оценка.

Поднимаюсь по лестнице.

– Ну-ка быстро, быстро! Слышишь, давай быстрее мой! – ещё на лестничной площадке слышу я голос из коридора второго этажа. – Сейчас Сашенька-зайчик придёт, такого наваляет! А Елена потом ещё и добавит!

Узнаю голос одной из новых медсестёр. Не ошибся я тогда в своём будущем прозвище.

Ванька по моей просьбе приехал вовремя. Вместе с ним входим в палату к Солдатенко.

– Ну что, Борис Александрович, давайте попробуем отремонтировать ваш позвоночник. Кстати, рекомендую – мой младший брат Иван, тоже в прошлом мой пациент с аналогичной проблемой. Видите – ходит! И даже мне ассистирует.

– Да, не только хожу, но даже бегаю, – улыбаясь, поддакивает Ванька.

– Вы думаете, удастся? – осторожно спрашивает Солдатенко.

– А мы будем надеяться. Давай, Ванюха.

Всё как обычно. Укладываем пациента животом на моё колено. Ванька ставит руки на нужные места.

– Борис Александрович, молите Бога, чтобы вам сейчас стало больно. Будет больно – значит, всё получилось. Ванюха, на счёт три, – традиционно напоминаю я.

– Знаю я, – ворчит он.

– Раз… Два… Три!

– Еб!.. Уй… О-ох… Простите… Мне действительно было больно, – признаётся Солдатенко.

– Сейчас всё будем проверять.

Сначала прощупываю руками. Вроде позвонок стал на место. Но надо ещё рентген сделать.

– Ванюха, проверь чувствительность, а я пойду распоряжусь насчёт рентгена.

Возвращаюсь в палату. За мной Юра катит каталку.

– Привет, Ваня!

– Здорово! Саш… Всё в порядке. Ноги чувствуют.

– Александр Николаевич! Спасибо, – с растерянной улыбкой говорит Солдатенко. – Я уже и забыл, как ноги чувствуют… А что, ваши пациенты все знакомы между собой?

– Скоро целое братство будет, – ухмыляется Ванька.

– Ну тогда принимайте и меня, – улыбаясь, просит новый член братства.

Вечером, после своего вечернего обхода, показываю Солдатенко снимки.

– Вот, смотрите… Это у вас было. А так есть сейчас. Как говорится, почувствуйте разницу.

– Уже чувствую! Ногами! – он кивает. – А вы что домой не уходите?

– Во-первых, мне не идти, а ехать в город. А во-вторых, я сегодня на сутках. Так что у меня ещё вся ночь впереди. Ещё неизвестно, какая она будет.

– Что это значит?

– Я же не знаю, каких больных по «скорой» привозить – будут!

– Странно… Я уже понял сегодня, что вы делаете основную работу, а то, что попроще, делают ассистенты. Но ведь ночное дежурство – это не для вас! Так, по крайней мере, должно было бы быть?

– Так, да не так. Когда мы с Кириллом Сергеевичем вместе работали на севере, то он, будучи, как и здесь, главным врачом, для себя исключения не делал. И он прав! Кстати, мне ещё завтра надо ехать за ним в санаторий в Сестрорецк.

Я не случайно так подробно делюсь с Солдатенко всеми перипетиями. Мне очень хочется заинтересовать его, чтобы в дальнейшем заполучить в качестве благотворителя.

– Это работа на износ, Александр Николаевич, – сочувственно говорит он.

– Уверен, что настоящий врач должен работать именно так.

– А ведь немного таких врачей!

– В нашей больнице я стараюсь собирать именно таких. И не только врачей. Вон Шитова Елена Михайловна! Она готова здесь дневать и ночевать, лишь бы всё было в полном порядке. Да и другие…

– А ваш новый доктор? Ну которого уже при мне приняли.

– Оставляет вполне приятное впечатление. Алёшин Алексей Сергеевич, который его курирует на время испытательного срока, им доволен.

– Алёшин очень внимательный, но уж очень суровый человек, – с улыбкой замечает Солдатенко. – С ним не забалуешь. И Светлана Сергеевна – доктор замечательный.

– Согласен. Вообще у нас тут все хорошие собрались. А насчёт ночных дежурств… Полтора месяца назад во время такого же дежурства мы буквально спасли две жизни. Значит, не зря работаем! Согласны?

– На себе уже неделю убеждаюсь и удивляюсь, почему такие врачи работают в заштатной больнице.

– Это она пока заштатная. Через годик-другой, думаю, сюда будет очередь. Нам бы только материальную базу поднять, – произношу я главную фразу.

Развить тему не получается.

– Александр Николаевич! – перебивает, быстро входя, Клавдия Лаврентьевна. – Там с острым аппендицитом «скорая» привезла!

– Готовьте операционную. Иду смотреть, и сразу же будем резать. Вот так, Борис Александрович! Третий гнойный аппендицит за месяц у меня. Достали уже эти аппендициты! Скоро буду оперировать вслепую. Это, конечно же, шутка. Однако вот такая моя работа. Спокойной вам ночи!

– Жаль… Хотелось ещё с вами побеседовать, – с сожалением говорит он. – Успеха вам!

– Спасибо.

* * *

Везу Кирилла Сергеевича в Чистые Озёра. Сегодня его первый рабочий день.

Вчера он уже обосновался дома, а я ему привёз Антошку. Надо было видеть, как они встретились! Кот просто повис на хозяине! Мурчал весь вечер и не отходил от него. Кирилл Сергеевич аж прослезился.

– Сашенька! Я так подумал: мы откроем должность первого заместителя главного врача, и ты её займешь, – распоряжается он уже в машине.

– Кирилл Сергеевич! У меня же ещё нет образования! Да и практиковать мне нужно!

– Не возражай, пожалуйста. Практиковать ты будешь. Видишь, к тебе серьёзный пациент аж из Твери приехал.

– Но люди-то из посёлка ко мне не идут! Не могу я вечерние приёмы пока начать.

– Понимаю. Зато ты другим прославился. В больницу под твоим руководством идут её бывшие сотрудники. И идут они к тебе! Это главное! А сейчас, когда я возьму на себя большую часть работы с медицинским персоналом, ты сможешь уделять больше внимания приходящим пациентам. Верно?

– Верно, – бурчу я, – только мне ещё сессию сдавать.

– Вот сегодня же мы с тобой об этом отдельно и поговорим. Я бы хотел, чтобы ты мне рассказал, что ты собираешься сдавать. А то мы с тобой всё о работе да о работе. Договорились?

– Договорились… – я вздыхаю.

Кирилл Сергеевич, как и в первый свой визит, за день прошёл везде. Начал с роддома и гинекологии, продолжил станцией скорой помощи, ну и дальше по остальным отделениям. Потом побеседовал с приехавшим познакомиться Скориковым. По-моему, они понравились друг другу.

Сейчас собирает весь штаб, как он выражается, у себя в кабинете.

– Пока ещё никого нет, спасибо тебе, Саша, за кабинет. Всё как в Булуне. Всё так, как я привык.

Мне приятно. Он заметил, что нынешний кабинет я устроил ему по образу и подобию его кабинета в Булуне.

– Разрешите?

Входят Светлана Сергеевна, Павел и Шитова.

– Рассаживайтесь, пожалуйста, друзья мои, – приглашает Кирилл Сергеевич. – Давайте обсудим все наши дела.

В разгар обсуждения раздаётся стук в дверь.

– Можно! – отзывается главный.

– Кирилл… Сергеевич, там вас два солидных господина спрашивают, – сообщает охранник.

– Пригласите их сюда, пожалуйста. Интересно, кто бы это мог быть?

Охранник скрывается и возвращается с Сергеем Петровичем и Юрием Степановичем.

– Кирилл, мы приехали сюда специально поздравить тебя с первым рабочим днём, – говорит ректор и протягивает… букет цветов.

– Ну что я – невеста, что ли? – забавно смущается Кирилл Сергеевич. – Но спасибо… Тронут. Я прошу прощения, посидите, пока мы тут совещаемся, а потом кофейку попьём.

Дальнейший совет проходит уже в расширенном составе.

– Сергей, – обращается главный к ректору, – а почему бы тебе не прислать к нам на практику твоих студентов старших курсов? Видишь – у нас кадровый голод. Они и помогли бы, и получили бы дополнительные знания.

– Вообще-то, Саша не даст соврать, я уже говорил, когда ты ещё в Булуне работал, что к тебе надо людей на практику присылать. Да и потом мы с ним это обсуждали. Так что я готов.

– Только стоящих людей! Двоечников мне сюда не надо, – строго вносит коррективы Кирилл Сергеевич.

– Понял, Юра? Ставки растут! – подзуживает ректор.

– Ты что, Кирилла не знаешь? – в тон ему отвечает Юрий Степанович.

– Ладно. Уговорил. Будут тебе хорошие студенты на практику. Только с июля. Договорились?

– Ну хоть с июля… Подождём пока.

Совет удался. Кирилл Сергеевич всё разложил по полочкам. О делах в больнице от меня он был осведомлён очень подробно, и поэтому, когда добавились ещё и личные впечатления, разбор полётов состоялся в полном объёме. Нет, он никого не ругал. Разве что мне высказал некоторое неудовольствие за то, что я не обращал внимания на роддом и станцию скорой помощи. Пожурил слегка. Естественно, ввёл утренние летучки. Сразу же забрал истории особо сложных больных для изучения. В общем, все мы сразу почувствовали его руководящую руку.

Я оставил троих друзей в кабинете главного пошептаться и сижу в своём кабинете. Жаль, курить здесь нельзя – всё-таки кабинет для приёма больных.

Входит Шитова.

– Александр Николаевич! Вы не переживайте, что главный вас покритиковал. На то он и главный…

– Елена Михайловна, вы не беспокойтесь. У нас с Кириллом Сергеевичем достаточно старые и добрые отношения, и критикует он меня правильно. Знаете, как он меня иногда приземляет? И я соглашаюсь. Потому что он прав.

– Не в обиду вам будь сказано, но Золотов – настоящий главврач! Я это почувствовала. Вам больше приходилось заниматься восстановлением разрушенного хозяйства, да и сейчас, в вашей должности, вы от этого не спрячетесь, – «утешает» она. – А вот вопросы лечения теперь будут под жёстким контролем. Я это поняла. Но когда вы будете в операционной, я готова стоять рядом с вами. Правда, с Клавой будет конкуренция! Она тоже любит с вами работать.

– Спасибо на добром слове. Только я бы хотел теперь начать вечерние приёмы больных из посёлка – так, как я это делал в Булуне. Наверняка ведь есть хроники, которым понадобится моя энергетика, да и гипноз тоже.

– Есть. И я бы сказала, они ждут. Отец того мальчика, которому вы руку вправляли зимой, рассказал про ваши подвиги на севере. И Семён Викторович ведь не делает тайны из того, кто ему язву вылечил. Да и случай с дочкой Скорикова всё время обсуждается. В посёлке поговаривают, что в больнице появился доктор, который может всё.

– Ну это, конечно же, не так. Но думаю, многие проблемы у пациентов я могу снять.

– Так и начинайте! Люди пойдут!

– Наверное, с будущей недели и начну. Только с Кириллом Сергеевичем согласую.

* * *

Традиционно стоим с Дашей в парадной и целуемся. Я не мог к ней не заехать после того, как завёз домой Кирилла Сергеевича. Скучаю!

– Сашка! Ты меня совсем съел, – шепчет она, но сама опять меня целует.

– Слушай, ну сколько нам ещё вести свою личную жизнь в твоей парадной?

– Не знаю я… Признаюсь тебе честно, я очень хочу быть Елизовой Дарьей Васильевной.

– Так в чём же дело? Костюм для загса ты мне уже выбрала. Давай пойдём и распишемся. Узаконим наши отношения.

– И будет у меня муж, которого я смогу видеть раз в неделю, и это в лучшем случае, – Даша невесело смеётся.

Хорошо хоть смеётся…

– Дашка… Ну что я могу сделать…

– В том-то и беда, что ничего. Я это понимаю. Даже Ваня жалуется, что ты дома появляешься не часто.

– К тебе и Серёжке я бы появлялся чаще, – возражаю я. – Я ведь был бы уже семейным человеком.

– Ну а где бы мы с тобой жили? Вы ведь с Ваней в твоей квартире живёте, а в Ваниной – Кирилл Сергеевич. Его трогать, конечно же, нельзя. Короче, одни проблемы.

Молчим.

– А если я в Чистых Озёрах квартиру сниму?

– Сашенька, но ведь есть же ещё и Василий Семёнович…

Опять молчим. Отец – это святое…

– Может, мне всё-таки самому с ним поговорить?

– Я подумаю. А сейчас езжай домой и ложись спать.

– Явился наконец! – подаёт из кухни голос Ванька, услышав, как хлопнула входная дверь. – Приводи себя в порядок – и за стол! Я с ужином уже заждался. Скоро по твоей милости стану ещё тощее.

– По-моему, дальше некуда. Вообще ты мог бы и сам поужинать, а не сидеть голодом, меня дожидаючись.

– Эгоист ты… Может, мне хочется в кои-то веки поужинать по-семейному.

– Ну ладно, ладно… Не ворчи. Я быстро.

Ванька, конечно же, прав! Так приятно поужинать вместе и действительно по-семейному.

Перед работой заезжаю в Чистоозёрский магазин за сигаретами.

– Здравствуйте, Александр Николаевич!

Оборачиваюсь. Передо мной стоит отец Гены, он же двоюродный брат Васьки, штурмана моего знакомого экипажа.

– Здравствуйте. Как дела у Гены?

– Да уже всё нормально. Спасибо вам огромное! – и, обращаясь к продавщице, представляет меня: – Вот, Света, это и есть доктор Елизов, о котором я тебе тогда говорил. Можешь обратиться к нему напрямую.

– Здравствуйте… – видно, что женщине очень неловко, но она всё-таки задаёт вопрос: – Александр Николаевич, вы не смогли бы посмотреть мою маму? Извините меня, пожалуйста…

– А что с вашей мамой?

– Зимой упала и…

– Понятно, – догадываюсь я. – Небось, нога отнялась.

– Угу… Наши бабы тут говорили, что вы можете как с дочкой председателя…

Понимаю, что председателем по-старому называют Скорикова.

– Хорошо, зайдите ко мне в больницу, и мы с вами пойдём смотреть вашу маму.

– Мы вам заплатим!

– Я вам что-нибудь про оплату говорил?

– Нет, но…

– Я врач из государственной больницы. У меня будет бесплатный вызов, – несколько резковато говорю я. – Значит, жду вас.

– Спасибо!

– Кирилл Сергеевич, с понедельника хочу начать вечерние приёмы. Не знаю только, как с вашими отъездами домой… Сможете меня ждать, пока я не закончу?

– Сашенька, скажи, я в Булуне часто раньше семи уходил? Ну вот… Дождусь. Я слышал, ты уже к кому-то ходил на дом?

– Да. Надо было одной женщине помочь.

– Всё нормально?

– Нормально. Я сделал, что нужно, теперь её наблюдаю.

– Теперь тебе сделают рекламу, – главный добродушно усмехается. – Да! Звонил я в Булун. Разговаривал с Николаем. Тебе привет!

– Спасибо. Как он? Правда, когда я с ним говорил, он сказал, что всё хорошо.

– Ну и сейчас он сказал то же самое. Через полгодика съездишь и сам посмотришь. Всё-таки волнуюсь я за них…

Лицо Кирилла Сергеевича слегка грустнеет. Молчит… Вспоминает… Двадцать лет работы главным врачом в булунской больнице сделали её для него родным домом. Воспоминания о ней всегда будут отзываться в его душе грустью о прошлом. И сниться ему будут и люди, и кабинеты, и даже коридоры… Это ясно. Таково уж свойство человеческой памяти. И спасибо ей! Она помогает нам фиксировать в себе всё самое дорогое – и людей, и события… Человек, наверное, так устроен, что, как бы ни было хорошо сейчас, всё равно в прошлом мы всегда будем искать милые для нас моменты. Это даже я, в свои тридцать лет, понял.

– Тоже вспоминаешь? – прерывает наше молчание Кирилл Сергеевич.

– Конечно! Много там хорошего было!

– Ничего! Здесь нас тоже ждут интересные дела! Скучать нам с тобой тут не придётся, – со странным воодушевлением говорит он.

Я понимаю, что делает он это с некоторым внутренним усилием.

– Согласен. Работы тут…

– Ладно, Сашенька, поехали домой. Антошка заждался.

От этих его слов опять повеяло чем-то булунским.

Я опять на сутках.

Кирилла Сергеевича домой повёз Новиков, машина которого теперь уже на ходу, поэтому завтра он же его и привезёт.

Захожу в палату Солдатенко. Мы к нему решили пока никого не подселять.

– Ну как, Борис Александрович? Как вам Алёшин сегодня сделал велосипед?

– Простите, Александр Николаевич, но, как я понял, он меня щадил, в отличие от вас, – в его голосе звучит укоризна. – Я даже почти не устал.

– Так я и знал. Собственно, поэтому я и пришёл. Скажу ему, чтоб не осторожничал особенно. Сейчас повторим.

– Пожалейте!

– Жалею. Потому и пройдём ещё раз. Давайте-ка…

Солдатенко очень старается. Но, конечно, год без движения даёт о себе знать.

– Устали?

– Сейчас – да.

– Вот и хорошо.

– Вы уж Алексея Сергеевича не ругайте!

– Да не буду я его ругать! Он тоже это осваивает. Конечно, мой братишка делает это лучше, но ему сюда приезжать часто трудно. Он ведь в университете вечером учится!

– В медицинском?

– Нет, в техническом. Он программист.

– А как же он вам ассистирует?

– У него тоже есть энергетические способности. Даже своя небольшая практика в городе уже есть.

– Я слышал, что вы здесь почти не практикуете?

– Пока мало. Много времени уходит на больничные дела. Короче, на традиционную медицину.

– Мне Елена Михайловна говорила, что вы во время операций обезболиваете гипнозом. Это правда?

– Да, я это делал, когда у нас здесь не было нормального анестезиолога и средств. Сейчас они есть, и поэтому наркоз во время операций обычный. Видите ли, такими штуками нельзя увлекаться. Только в случае острой необходимости.

– Мои парни после того случая вас как огня боятся, – Солдатенко фыркает. – Кстати, спасибо, что дали им каморку для сна.

– Но ведь они и нашей охране помогают!

– Да. Я им скомандовал, чтобы они выполняли всё необходимое для больницы. У вас к ним больше претензий нет?

– Нет. Всё нормально. Спасибо.

– Александр Николаевич, после прихода Золотова ваш статус позволяет вам принимать решения?

– Да, я – первый заместитель главного врача.

– То есть если мы с вами обсудим кое-какие вопросы, то достаточно будет вашего решения?

– В моём ведении помимо административных ещё и финансовые вопросы. Кирилл Сергеевич специально просил меня ими заниматься, чтобы полностью сосредоточиться на вопросах лечения.

– Это хорошо. Но сначала мне бы хотелось поговорить о личном.

– Давайте…

– Мне после нескольких дней, проведённых у вас, особенно неудобно за моего Игоря, ну который вам звонил. Виктор сказал, что вы его назвали холуём. Трудно возразить… Я сам холуйства не люблю. Так что вы уж простите меня за него…

– Ладно, как говорит мой братишка – проехали!

– Я ещё хотел у вас спросить… Мне Светлана Сергеевна назначила капельницы. Только… ну как бы объяснить… Короче, меня перестало тянуть… к алкоголю!

– То есть вы хотите узнать, чем мы вас прокапываем?

– Ну да…

– Врать не буду, кровь мы вам почистили. Результат вы уже почувствовали. У вас есть по этому поводу претензии?

– Упаси бог! Я сам рад этому! Честно говоря, я запил, когда всё это со мной случилось. А так – я спортом занимался! В футбол даже гонял! А потом…

– Видите ли, Борис Александрович, если у вас есть твёрдое желание прекратить весь ваш алкогольный блуд, то я могу вам с этим помочь. Правда, мне кажется, когда вы станете на ноги, вам самому не захочется употреблять. Активный образ жизни должен вам в этом помочь. Ну а если уж не поможет, то мне придётся применять свои способности и умение.

– То есть вы предлагаете пока подождать?

– Да! Всё же лучше, когда всё идёт естественным путем. Правда, объёмы ваших возлияний за этот год уже сделали своё чёрное дело, но я надеюсь, мы и это поправим.

– Ну а если…

– Если… Тогда я готов помочь. Время покажет.

– Понятно… Ладно, теперь уже не о личном. Знаете, мне очень нравится ваш персонал! Работать за низкие зарплаты так внимательно и качественно! Вообще у вас в больнице жизнь бьёт ключом. Я это вижу! Даже мои работники, которым я плачу неплохие деньги, не всегда так бегают, как у вас. Вижу, как вы все вместе бьётесь за качественное лечение ваших пациентов. Да, у вас тут ещё работы немеряно. Да, везде требуется хороший ремонт. Наверняка я не знаю всех ваших проблем, но у вас уже собрана отличная команда! Я как человек, занимающийся бизнесом, понимаю, что значит отличная команда. А когда все вокруг бегают, то, знаете, даже самому хочется… тоже…

Я сижу и слушаю его, не перебивая. Неужели всё-таки он сам дошёл и предложит нам помощь?

– Всё это говорю потому, что, вы не поверите, мне у вас… нравится! Я как будто окунулся в самое начало.

– Знаете, мне это очень приятно слышать, – признаюсь я. – Мы все действительно очень хотим, чтобы у нас всё получилось.

– А что, по-вашему, должно тут получиться?

– Должна получиться хорошая больница, в которую люди не будут бояться ложиться, где они будут уверены, что им помогут. Это значит, что они будут стремиться получать медицинскую помощь здесь, а не где-то. Думаю, и моя практика, которую я уже потихоньку начинаю, будет этому способствовать.

– Я знаю от Виктора, что он хотел оказывать вашей больнице благотворительные услуги. Мне, конечно, трудно, простите меня, представить Виктора и благотворительность… Короче, я тут подумал – давайте я тоже стану вашим благотворителем?

– Борис Александрович, мы от помощи не отказываемся. А насчёт Старикова – так его хотение так и осталось при нём, без конкретного осуществления. Помощь нам крайне необходима. Медикаменты, оборудование… Я уже не говорю про необходимость разных ремонтов, как вы правильно заметили. Вот для того, чтобы у нас работал лифт, мне пришлось вспомнить о своём первом образовании механика и самому гайки крутить…

– А вы – механик?

– Инженер-механик!

– Понятно… То есть вы в какой-то момент решили круто изменить свою жизнь?

– Да. Действительно, настал такой момент, когда я понял, чем мне надо заниматься в этой жизни.

– Это здорово! Так как насчёт моего предложения? Вы его принимаете?

– Принимаю. Готов позже обсудить детали.

– У вас, Александр Николаевич, есть деловая хватка. Я это вижу и поэтому не понимаю, почему вы с вашим талантом…

– Я не могу и не буду строить своё благоденствие на чужих страданиях, – жёстко прерываю я Солдатенко.

Он долго молча смотрит на меня, перебирает пальцами одеяло…

– То есть вы считаете, что такой заработок аморален? – наконец следует вопрос. – Да!

Опять долгая пауза.

– А частные клиники? Ведь лучшие медики сейчас все там!

– Думаю, не все.

– Ну хорошо… Я согласен, что не все. Действительно, есть ещё люди, которые готовы работать скорее за совесть, чем за деньги, и ваша больница тому пример, хотя не уверен, что такое возможно в большом городе. Здесь вас спасает то, что вашим профессионалам деваться некуда. Элементарно далеко, ездить неудобно. Согласны?

Честно говоря, он ткнул в самое больное место. И Кирилл Сергеевич, и я прекрасно отдаём себе отчёт в том, что такое, как здесь, как в Булуне, возможно только, как говорится, на отшибе. Там, где уже сформировалась некоторая, сугубо местная общность людей.

– Вот… Задумались! – торжествующе произносит Солдатенко.

– Мы об этом с Кириллом Сергеевичем давно думаем.

– Зарплаты повышать надо, а не думать об этом, – назидательно прерывает он меня.

– Тоже понятно, только деньги-то где на это взять?

– Организуйте платные услуги! Вы хоть представляете, сколько могут стоить ваши процедуры? Например, то, что вы проделали со мной? Я не призываю вас обирать местных жителей. Но моё лечение тут должно быть оплачено по полной программе. И я заплачу! Возьму номер счёта вашей больницы и переведу сюда деньги.

Как это соответствует тому, что мне когда-то говорил Ванька про состоятельных пациентов!

– Предположим, всё это так, но вы у нас один такой!

– Пока – да! Но я молчать про ваши таланты не намерен. У вас ещё будут и другие. Запаритесь! – он доброжелательно улыбается.

– Не пойму, вам-то какой от этого интерес?

Сам не знаю, почему я задал этот вопрос, поскольку уже чувствую неожиданную искренность его слов. И главное, не чувствую холода – такого, как от Старикова.

– Знаете, Александр Николаевич, мне всегда хотелось поучаствовать в хорошем деле. Не заниматься только торговлей, а делать что-то значимое, ну или быть к этому хотя бы причастным. Хотите – верьте, хотите – нет! Я серьёзно говорю – рекламу вам сделаю. Не в традиционном смысле, а среди нашего, зажиточного круга. Расскажу одному, другому… Вот у жены есть подруга с похожими проблемами. Скрюченная вся, еле ходит. Люди сюда с удовольствием поедут! Понимаете?

– Понимаю… Только как организовать эти платные услуги? Сразу набегут всякие проверяющие, налоговики…

– Набегут! Обязательно набегут! Нюх у них на такие дела. Да и начальники ваши наверняка захотят поживиться на халяву. Для этого надо завести хорошего юриста, экономиста, бухгалтера, короче, тех, кто служил бы вам надёжными помощниками и защитниками. Понимаете?

– Понимаю… Обо всём этом я тоже уже думал. Да и с Сергеем Александровичем мы говорили по поводу создания финансово-юридической команды.

– А кто такой Сергей Александрович?

– Кушелев. Отец Юры, мой хороший товарищ, тоже, как и вы, бизнесмен, имеющий в Питере сеть крупных магазинов.

– Мне что-то про него Виктор говорил… Говорил вроде, что он ваш благотворитель. Правда, говорил с каким-то пренебрежением. Назвал белой вороной в нашем сообществе. Зная Виктора, могу сказать, что он неожиданно для себя дал вашему товарищу хорошую рекомендацию. Я бы хотел с ним познакомиться.

– Когда он сюда приедет, я могу вас познакомить.

– Короче, Александр Николаевич, мне тут у вас ещё долго находиться. Предлагаю вам использовать это время для практической пользы вашей больнице. Можно будет совместно с тем же Кушелевым обсудить, как вы сказали, все детали и принять какие-то решения.

Обращаю внимание на то, что он не включил в этот список Старикова.

* * *

Рассказал Кириллу Сергеевичу про разговор с Солдатенко. Закуривает… Я тоже. В его кабинете мы с ним постоянно нарушаем режим. Тем более что несмотря на все наши увещевания, Кирилл Сергеевич курить так и не бросил.

– Сашенька, я бы хотел быть четвёртым углом вашего многоугольника, – задумчиво произносит он. – Ты не возражаешь?

– Помилуйте, Кирилл Сергеевич! Конечно, давайте всё это обсуждать вместе. Только я бы хотел сначала познакомить Сергея Александровича с Солдатенко, дать им поговорить, потом побеседовать с Сергеем Александровичем об этом разговоре и только потом уже разговаривать на четверых.

– А ты – интриган, Сашенька… – главный благодушно смеётся. – Да, кстати, ты был прав! Медсёстры и нянечки тебя за глаза Сашенькой-зайчиком называют. Иногда просто Зайчиком. Сам случайно слышал.

Я уже рассказал Кириллу Сергеевичу, как тогда, в бреду, бабуля-пациентка приняла меня за своего внука.

– Ну Зайчик так Зайчик! Я не возражаю. А насчёт интриги… Я хочу выслушать мнение Сергея Александровича о Солдатенко.

– Думаю, ты прав. На его мнение можно положиться.

Сижу в гостиной у Сергея Александровича. Специально заехал поговорить про Солдатенко.

– Знаешь, Саша, мне кажется, Солдатенко – неплохой мужик. Он мне буквально целый пакет идей выложил. Похоже, ему у тебя скучно лежать, вот он себя и занимает проектами.

Сергей Александрович накануне около часа общался с нашим пациентом. Мне потом было приятно услышать от Бориса Александровича лестные слова о Сергее Александровиче. Делаю вывод, что они понравились друг другу.

– А что за пакет идей?

– Могу тебе сказать, что мы с ним составили даже что-то похожее на бизнес-план. Его надо обсудить, но не на ходу, а имея в запасе время.

– Мы с Кириллом Сергеевичем готовы. Вы мне скажите, там наверняка отдельной строкой прописана моя работа.

– Конечно! Саша, ты должен понять, что…

– Я всё понимаю, Сергей Александрович, – перебиваю я его. – Но мы сейчас опять вернёмся к замусоленной прежней теме.

– Вернёмся. Только уже в другой плоскости. Не волнуйся, Солдатенко прекрасно понимает и, заметь, как и я, уважает твои моральные установки. Он мне абсолютно конкретно сказал, что, по его мнению, платными должны быть услуги, оказываемые состоятельным людям. На обычных пациентов это распространяться не должно. Ты это должен оценить!

– Оценил.

– Он хочет тебя просить, чтобы ты ему подготовил перечень этих услуг для своеобразной калькуляции. Должен быть прейскурант. Обращаю твоё внимание: не только твоих услуг, а услуг, оказываемых всей больницей. Вы с Кириллом Сергеевичем ведь будете привлекать и других специалистов! Это для всех возможных проверяющих. Согласись, что это разумно.

– Согласен… В общем, я подумаю и послезавтра на сутках набросаю что-нибудь. Пока, правда, плохо представляю, что я напишу без конкретного пациента и конкретных проблем.

…Я на сутках. Кирилла Сергеевича снова домой повёз Новиков. Вечером вхожу в палату Солдатенко с костылями. Он уже сидит на кровати, свесив ноги.

– Сегодня попытаемся встать, Борис Александрович. Если не получится, волноваться не надо. Встают, как правило, на третий, четвёртый раз. Но сегодня попробовать надо.

– Я буду очень стараться это сделать с первого раза, – обещает он. – Я ведь, когда один, тоже тренируюсь! Нет, не встаю! Ноги тренирую!

Подхожу к нему и подсовываю руки под мышки.

– Толкаетесь руками на счёт три. Раз… Два… Три!

Солдатенко толкается, с явным усилием разгибает ноги и…

Подхватываю его в полустоячем положении и помогаю руками.

– Ох-х… Почти… – хрипит он от натуги, полулёжа на мне.

– Я бы сказал, даже неплохо, – одобряю я. – Теперь потихонечку садимся…

Обратная процедура идёт легче.

– Честно говоря, не ожидал я от вас такой прыти, – поощряю я его. – Практически с первого раза! Поздравляю! Только самому пробовать – запрещаю! Не дай бог, упадёте – и всё сначала. Понятно?

– Понятно… – он вздыхает. – Так хочется побыстрее…

– Всем всегда хочется. Но всё-таки давайте без партизанства. В ваших же интересах.

– Обещаю. Давайте ещё раз?

– Отдохните сначала.

– Ну давайте попробуем…

– Хорошо.

Как Солдатенко ни старается – на этот раз встать не удаётся.

– Вам всё понятно? – прокурорским тоном спрашиваю я.

– Всё… Тренироваться надо, – понимающе комментирует он.

– Отдыхать между нагрузками надо! Вы же спортом занимались! Сами знать должны!

– Так хочется же побыстрее… – повторяет он.

– Поверьте, это я от каждого своего такого пациента слышу. Завтра утром мы с вами встанем ещё раз. Ну а дальше пойдёт.

– И всё-таки результат есть! Александр Николаевич! Даже не знаю, как вас благодарить! – как-то очень проникновенно произносит Борис Александрович.

Хорошо, что Кирилл Сергеевич арестовал меня у себя в квартире на всё время подготовки к экзаменам в академии. Отпускает только на свидания к Даше.

Теперь сразу после работы мы приезжаем к нему, и я сажусь за книги. Любые разговоры на «производственные» темы жёстко пресекаются. Ну и дело, конечно, движется. За консультациями я теперь обращаюсь гораздо реже, поскольку есть уже свой наработанный опыт и он помогает.

В больнице работу с приходящими пациентами удалось организовать, как мне кажется, даже лучше, чем в Булуне. Многих врачи-специалисты отправляют ко мне на диагностику. Ревности, даже некоторой, как это бывало в Булуне, я здесь не чувствую. С самого начала всё стало складываться немного по-другому. Может, потому, что я начинал тут как врио главного и уже как-то себя проявил. Людей на приёмах получается достаточно много, так что скучать не приходится. Население Чистых Озёр прониклось возможностью получения бесплатного энергетического лечения, да и из округи народ подтягивается.