Электронная библиотека » Алексей Макаров » » онлайн чтение - страница 9

Текст книги "Морские истории"


  • Текст добавлен: 4 августа 2022, 10:40


Автор книги: Алексей Макаров


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +

ФОНАРИК

В последний день перед отходом из Перу капитан дал всем филиппинцам палубной команды выходной, и после семнадцати часов они дружной толпой покинули борт судна.

Сам капитан уехал куда-то с агентом, прихватив с собой своего лучшего друга – третьего механика.

Борзов тоже не стал задерживать машинную команду, и она присоединилась к своим соплеменникам.

Второй механик Владимир Ильич с Серёгой тоже решили отдохнуть на берегу. Борзов не отказал им в их просьбе погулять. Пусть сходят да развеются напоследок. Ведь впереди целый месяц перехода через Тихий океан до Манилы.

Поэтому он остался на судне обеспечивать четвёртого механика и электромеханика. Погрузка велась своими стрелами, и электромеханик постоянно наблюдал за работой грузовых лебёдок, а четвёртый механик находился на суточной вахте.

Лебёдки были старые и изношенные, как и сама «Леди Белла». На их электромоторах из-за отсутствия фирменных графитовых тормозных колодок местные умельцы установили «самоделочные» эбонитовые колодки. Колодки эти быстро выходили из строя, и электромеханик постоянно их менял. За время перехода из Филиппин до Перу фиттер наточил их достаточное количество. Поэтому, как только колодки начинали стираться, электромеханик останавливал погрузку и менял их. Этот процесс электромеханик отработал до автоматизма и много времени у него он не занимал.

За погрузкой трюмов следили старпом и вахтенный матрос.

Так что на судне почти никого не оставалось и царила относительная тишина. Не слышалось обычной музыки, которая вечерами постоянно неслась с низов и под которую расслаблялись филиппинцы. Не чувствовалось вони, обжариваемой на плите сушёной рыбы. Только из машины шёл равномерный рокот работающих дизель-генераторов, периодически начинающих натужно рычать, когда лебёдчики поднимали очередной строп с мешками с рыбной мукой.

Борзов хотел пересчитать запасы топлива перед океанским переходом, чтобы уже точно знать, что имеется на борту, поэтому он позвонил в машину и вызвал к трапу четвёртого механика.

Он мог бы приказать четвёртому, и тот сам бы перемерял танки, но что-то последние замеры этого очкарика Бакаланко ему не внушали доверия. Почему-то появилась разница в пятнадцать тонн по сравнению с машинным журналом и его предыдущими расчётами. Поэтому Борзов решил: пусть четвёртый на его глазах сделает замеры, а он уже потом, с учётом дифферента, всё сам пересчитает. Капитан требовал с него точных расчётов, а он, соответственно, требовал их со своих подчинённых.


Бакаланко появился у трапа с ведром, в которое сложил ветошь с рулеткой, и с видом готовности броситься в бой на врага предстал перед Борзовым.

– Всё готово, сэр, – чуть ли не радостно заявил он Борзову, съедая того глазами.

– Ну, если готово, то пошли, – махнул ему рукой Борзов и двинулся на бак.

Требовалось перемерить все танки, даже пустые, и, пока ещё есть дифферент на корму, постараться выкатать из них всё возможное в кормовые диптанки машинного отделения.

Замеры сделали быстро, и Борзов отправил четвёртого в машину, чтобы тот проверил динамки, а заодно и вахтенного моториста. Сам же он спустился на причал, для проверок носовой и кормовой осадок судна.

Солнце давно село, и в темноте марки осадок едва виднелись. Света от фонарей на причале не хватало, поэтому Борзов прихватил с собой фонарик.

Купил он его совсем недавно в Гонконге. Борзов до сих пор с улыбкой вспоминал, как он яростно торговался на индусском базаре с продавцом, чтобы купить фонарь подешевле.

Продавец как упёрся в цену пятьдесят гонконгских долларов, так ни за что не хотел снижать её, видя перед собой русского. Ведь русские почти никогда не торгуются и платят столько, сколько потребует продавец, потому что не знают английского языка.

Но с Борзовым такой вариант в этот раз не прокатил. Он сцепился с продавцом, используя все уловки уличных торговцев, и в конце концов стал обладателем фонаря за двадцать долларов. Продавец так устал от назойливого покупателя, что после двадцатиминутных препирательств, смахнув со лба пот и запаковав фонарь в фирменную упаковку, с вымученной улыбкой смотрел вслед уходящему Борзову.

Это был фонарик знаменитой фирмы «Мэглайт». Его свет мог ярко осветить любой объект на расстоянии метров в пятьдесят. Точка наводилась легко и свободно, а стальное чёрное тело, в которое прятались три батарейки, покрытое тонкой насечкой, приятно холодило руку. Фонарь лежал в руке как влитой, а если его взять в районе линзы и лампочки, то он превращался в хорошую, увесистую дубинку. Недаром такие фонари включались в экипировку американских полицейских.


Вот и сейчас Борзов включил фонарь и, подойдя к краю причала и присев на корточки, без труда рассмотрел цифры кормовой осадки. Записав результат в блокнот, он поднялся и пошёл к носовой части судна. Там, проделав такую же операцию, положил блокнот в карман комбинезона и двинулся к трапу.

Его путь прервал оклик двух мужиков, которые стояли около одного из грузовиков, ожидавших очереди на погрузку.

Неожиданно он услышал:

– Салюдос, амиго!

На этот оклик Борзов обернулся интуитивно. Ведь знакомых из местного населения здесь, в Чимботе, он не приобрёл.

Обернувшись, он увидел улыбающиеся лица двух водителей, которые разложили свои «тормозки» на ступеньке одного из автомобилей и жестами приглашали его подойти к ним.

Грузовики, заполненные мешками с рыбной мукой, заезжали на причал и ждали очереди, когда им скомандуют подъехать к трюму выгружаться. А так как скорость погрузки была невысокой, то их на причале скопилось достаточное количество.

Борзов все свои дела на сегодня закончил. Ему оставалось только что сидеть и считать по таблицам топливо. А так как ему сейчас здорово не хотелось этого делать, да и вечер в одиночестве обещался быть длинным, то он решил подойти к мужикам.

Подойдя к ним, он с интересом разглядывал обычных мужиков, лет под сорок, одетых так, как одеваются обычные водители: рабочий комбинезон, грубые ботинки и кепка на голове. Только Борзов с интересом подметил одну особенность: что кровь их предков была когда-то разбавлена испанской. Да и сами водители что-то гортанно лопотали по-испански, доброжелательно улыбаясь.

Говорила же мама когда-то своему сыночку, чтобы он учил иностранные языки, а он всё омахивался, так что, кроме «трабаха», «мучача», «шервеза» да «грациас», Борзов никаких знаний в испанском не приобрёл. Но тут этого и не понадобилось. Мужики, чуть ли не как своего лучшего друга, принялись обнимать Борзова за плечи, предлагая присоединиться к их трапезе.

Борзову и в самом деле стало интересно, чем же таким питаются водилы. Про наших-то он всё знал. Там и хлеб, и колбаса, а если жена любящая, то и котлетки с помидорчиками и огурчиками. А тут в самом деле стало интересно.

Мужики жестами, перемежая их испанским выражениями, начали предлагать Борзову то, что они разложили на газете, и вручили ему лепёшку, в которую завернули какие-то овощи, перемешанные с фаршем. Всё это они обильно сдобрили специями, а когда Борзов надкусил предложенную лепёшку, то они выжидательно смотрели на его реакцию. Понравится ли она их гостю или нет.

А что? Лепёшка как лепёшка, но из вежливости Борзов поднял большой палец на руке.

– Гуд, – прошамкал он, пережёвывая сухую лепёшку из пресного теста.

Видя, что пища сухая, один из мужиков достал из холщовой сумки с национальным орнаментом небольшую баклажку и, налив её содержимое в стаканчик, стоящий тут же на ступеньке, предложил:

– Дринк, – показывая Борзову, чтобы он запил с трудом жующуюся лепёшку.

Ничего не подозревая, Борзов принял из рук водителей стаканчик и сделал из него глоток.

«Да, – тут же с сожалением подумалось ему, – это не вода». Но не выплёвывать же лепёшку с предложенной бурдомагой, и он проглотил то, что находилось во рту.

А жидкость оказалась здешней самогонкой. Наверное, её гнала местная злобная ключница, потому что от неё шло такое амбре, которого Борзов и представить себе не мог.

Видя его выпученные глаза и полуоткрытый рот, через который Борзов пытался изгнать из себя дух местного напитка, один из водителей рассмеялся и сунул Борзову пластиковую бутылку с водой.

– Дринк, – со смехом предложил он.

Борзов выхватил из его рук бутылку, но, прежде чем опрокинуть её в себя, понюхал содержимое. Там действительно оказалась вода. Тут он уже стал выливать воду, не жалея, в себя под громкий смех водителей.

Водители, посмеявшись, тоже налили себе по небольшому стаканчику местной разливухи и с лепёшкой её выпили.

Разговор на испанском, русском, английском, сопровождаемый интенсивными жестами, пошёл как-то сам собой.

Оказалось, что водителей звали Луис и Пабло, живут они здесь же, в Чимботе, и стоят в порту уже несколько часов, а сколько ещё времени проведут здесь, они не знают. Поэтому им сейчас можно немного выпить и даже поспать.

Разговор с яростно жестикулирующими водилами как-то увлёк Борзова. Давненько он не чувствовал себя так хорошо от общения с людьми, особенно когда с тобой разговаривают не как с начальником, а как с равным себе.

От такого общения Борзов уже отвык. Ильич – он флегмат, у которого на уме где бы что сожрать и отдохнуть. Из Серёги и клещами слова не вытащишь. Тот только кивает и всегда со всем согласен. Филиппинцы – те только улыбаются в глаза, а что они потом у тебя за спиной творят, только чёрт знает.

Поэтому рассиропленный Борзов, тыча пальцем себе в грудь и на пароход, объяснил своим новым друзьям, что он старший механик на этом судне и приглашает их к себе в гости.

Водилы, когда поняли смысл слов Борзова, тут же приняли приглашение и, захлопнув дверь грузовика, последовали за ним.

На трапе вахтенный матрос потребовал у водил пропуска, а когда понял, что они идут вместе со старшим механиком, даже не стал их забирать, а беспрепятственно пропустил.


В каюте Борзов усадил своих новых друзей в кресла, достал из холодильника фрукты, порезал их и поставил в одной из ваз на стол. В другую вазу высыпал крекеры. Выставил несколько банок «Спрайта», вскипятил чайник и поставил перед гостями кружки и коробку с пакетиками «Липтона».

Мужики сидели в креслах и удивлённо озирались, выражая своё восхищение различными выражениями, среди которых часто проскальзывало «магнификамене», «перфектаменте».

Довольный произведённым впечатлением, Борзов даже достал из холодильника бутылку водки «Александер» и налил улыбающимися мужиками по стопке.

Мужики с радостью подняли их и провозгласили что-то в виде тоста, в котором прозвучали «фамилия», «ниньёс», «мар», «эспоса». Борзов понял, что они хотят выпить за семью, детей, море, жену, поэтому не отказался и чокнулся с новоявленными «корефанами».

Мужики с удовольствием принялись поглощать фрукты, выказывая всем своим видом восторг и восхищение от полученных впечатлений.

Но идиллия продолжалась недолго. Её прервал вошедший второй механик. Он с удивлением осмотрел тёплую компанию.

– Чего это ты, Владимирыч, всю эту блотню у себя собрал?

– Да вот, познакомились на причале, да и пригласил я их к себе… – как бы оправдываясь перед Ильичом, начал Борзов.

– Гони их на хер, эту нищету, – недовольно пробубнил Ильич и по-испански что-то начал объяснять водилам, тыкая в сторону причалов.

По его недовольному тону Борзов только понял, что второй говорит что-то о «трабахе», то есть о работе. Улыбки с лиц мужиков пропали, и они с недовольными лицами поднялись и вышли из каюты.

Уходя, Пабло хлопнул Борзова по плечу:

– Ту буэно амиго.

Как потом перевёл ему Ильич, это значило: «Ты хороший друг».

А Ильич махнул ему вслед рукой:

– Давай, давай, вали отседова, амиго.

– Зачем ты так с ними? – с сожалением, что такой хороший вечер прервался так грубо, посмотрел на Ильича Борзов.

– А ты что? Хочешь всё Чимботе тут накормить? – так же недовольно пробубнил Ильич в окладистую бороду. – Лучше пошли ко мне, мы там с Серёгой тебе такой закусон принесли! – От этих слов у Ильича даже глаза расцвели. – Ты, наверное, такого и не пробовал никогда.

– Ладно, пошли.

От такого предложения у Борзова обида на Ильича как-то сразу прошла. Он запер каюту, и они втроём прекрасно провели вечер. Ильич готовился списываться в Маниле, поэтому-то он и накрыл стол в преддверии отходной.


А утром, перед тем как идти в машину, Борзов попытался найти фонарик, но нигде его в каюте не нашёл.

До боли стало обидно, что он вновь доверился незнакомым людям. Как же прав оказался Ильич…

08.12.2021

МИСТЕР Ю

Встреча первая. Знакомство

Пассажирский лайнер «Григорий Орджоникидзе» уже почти неделю стоял в ремонте в Гонконге.

В машине второй механик с мотористами начал разбирать главные двигатели. Третий механик с китайцами суетился у дизель-генераторов. Четвёртый механик с котельными машинистами чистил котёл. Только Лёньку никто не трогал.

Он находился в распоряжении рефрижераторного механика, который что-то колдовал над компрессорами. Лёньку, своего рефмоториста, он к ним и близко не подпускал. Делал всё сам. Лёнька числился у него в подмастерьях. Дай то, принеси это, прибери здесь. И это всё, что ему поручалось. Хотя Лёньке интересовался всем тем, чем занимался Василич, и всегда с любопытством заглядывал через плечо своего начальника, но тот ему позволил только вымыть картеры компрессоров и отмыть в соляре вынутые поршни с клапанными коробками.

Лёнька жаждал подвигов или хотел сотворить что-нибудь суперважное, что хоть как-то бы привлекло внимание его друзей-мотористов, считавшими его шаровиком и лодырем, потому что он целыми днями ходил по системам с банкой, в которой находился мыльный раствор, в поисках предполагаемых утечек хладагента.

Сегодня тоже предполагался очередной день безделья, так как Лёнькин начальник, Евгений Васильевич, собирался в увольнение в город.

Лёнька тоже не отказался бы сходить в город и посмотреть на загнивающий капитализм, который он вечерами наблюдал с борта судна да о котором то и дело рассказывали его друзья-мотористы, расписывая в красках красоты береговой жизни. Но ему Васильевич объявил, что он пойдёт в город только после того, как он, его начальник, сам сходит на «отоварку».

Даже такое простое слово, как «отоварка», рисовало в воспалённом Лёнькином мозгу различные картины, которые он раньше видел только на картинках.

Вот так, мечтая о том, что и он когда-нибудь познает столь запретный для обычного советского пацана мир, Лёнька сидел в рефотделении и ветошью протирал приготовленные Василичем запчасти.

Такое прозаическое занятие неожиданно прервалось ворвавшимся возбуждённым Василичем.

– Чё ты тут расселся?! – открыв дверь в компрессорную, чуть ли не прокричал он. – Ты чё, собрался тут весь ремонт просидеть, что ли?!

Чувствовалось, что Василича кто-то не на шутку чем-то возбудил. Тут Лёнька и без подсказок догадывался, кто бы это мог так возбудить его начальника. Потому что только после раздолбонов от старшего механика Василич так носился и срывал на Лёньке все свои обиды на вышестоящее начальство и вообще на весь белый свет.

Но всё это было временно, потому что Василич был отходчивым мужиком, и Лёнька знал, что уже завтра энергия, полученная от раздолбона, у Василича иссякнет и он будет вновь прежним флегматом, от которого и в обед под хороший закусон слова лишнего не добьёшься.

Но сейчас Василич находился на самом пике возбуждения, и Лёньке оставалось только молча соглашаться со всем, что Василич мог бы на него взвалить.

И в самом деле, грозно взглянув на своего единственного подчинённого, он скомандовал:

– Мухой за мной! – и вылетел из компрессорной.

Волей-неволей Лёньке пришлось подчиниться и двинуться за начальством.

Василич шёл в насосную, понял Лёнька, и у него что-то непроизвольно заныло где-то глубоко в животе, потому что он сразу представил, чем его сейчас нагрузят.

Самые плохие Лёнькины ожидания тут же оправдались. Открыв дверь в насосную, Василич, даже не заходя туда, ткнул пальцем вглубь помещения:

– Я тебе говорил, что надо делать ремонт клинкетов? – с пол-оборота накинулся он на понурого Лёньку.

– Говорил, – едва слышно пролепетал тот, покорно склонив голову перед начальником.

– Так почему они до сих пор не отремонтированы? – Голос Василича чуть ли не срывался на крик.

– Времени не было, – вяло пробубнил Лёнька, опасаясь поднять голову и взглянуть в пылающие от возмущения глаза Василича. – Да и не перекрывают они воду. Текут.

– Ты посмотри на него, какой он занятый у нас! – Василич упёр руки в круглые бока и с сарказмом посмотрел на подчинённого. – Времени у него, видите ли, не было! Так вот запомни, дорогой ты мой, что в город ты не пойдёшь, пока не сделаешь их ремонт, – вновь указал он на клинкеты и, уже не зная, что сказать в довершение своего вердикта, грозно добавил: – И не покрасишь палубу здесь!

При этом Василич вновь решительно ткнул пухлым пальчиком в обшарпанную палубу насосной, но, сделав паузу в излиянии своих эмоций, уже спокойнее добавил:

– Воду на насосы я перекрыл, так что можешь клинкеты снимать.

Хоть помещение насосной хоть и небольшое, но если начать его красить, то дня три, а то и четыре на это уйдёт, а если учесть, что его, ко всему прочему, надо ещё и отшкрябать от старых «лопухов» краски, то и того больше.

Настроение у Лёньки вообще скатилось ниже ватерлинии, потому что он моментально представил себе, какой рабский труд его здесь ожидает.

А Василич, увидев, что подчинённый полностью повержен, гордо возвестил:

– А я пошёл, меня уже группа ждёт.

– А краска? – жалобно чуть ли не простонал Лёнька.

– У боцмана возьмёшь. Петрович мне её уже вчера отложил. Тебе надо только принести её сюда.

– А кисточки, а валики? – уже с надеждой, что, может быть, красить не придётся, напомнил Василичу Лёнька.

– Всё боцман тебе даст, – нервно махнул на Лёньку рукой Василич и помчался наверх.

Лёнька только сейчас заметил, что рефмеханик одет не в робу, а в чистую праздничную одежду. То есть находился в полной боевой готовности идти покорять капитализм, куда так сильно торопился.


Оставшись в одиночестве в насосной, Лёнька подошёл к злополучным клинкетам и попинал их ногой.

Да… Работка по их демонтажу предстояла немалая. Это требовалось отдать заржавевшие и закрашенные многими слоями краски болты, вытащить клинкеты, разобрать их, а что там у них внутри – это вообще трудно себе представить.

Но, тяжело вздохнув, он закрыл дверь насосной и пошёл к боцману. Приказы надо выполнять, даже если они и сказаны сгоряча и в неудобоваримой форме.


Боцман, как всегда, оказался занят и на вопрос Лёньки о краске отмахнулся от него:

– К плотняре дуй. У него всё в кладовке скложено. Чё ты меня достаёшь тут?

Поняв, что от дракона ему ничего не добиться, Лёнька попёрся к плотнику Мише.

Того тоже надо было ещё найти, а когда Лёнька его нашёл, то ещё минут десять ходил за ним хвостом, доказывая, что краска ему нужна даже больше, чем вода погибающему путнику в пустыне.

Наконец плотник освободился и смилостивился над Лёнькой, ведь когда-то и Лёнька может ему понадобиться, чтобы добраться до закромов продскладов.

Два бидона краски и в самом деле стояли у плотника в его кладовой. Рядом с ними лежал и мешок с кисточками, валиками и какими-то банками-склянками.

Открыв дверь, Миша только кивнул на бидоны:

– Забирай, а то Василич вчера чуть не лопнул, пока их сюда запёр, – и расхохотался от вчерашних воспоминаний.

Да, тут было чему посмеяться, если представить, как в меру упитанный колобок Василич тащил эти злосчастные бидоны.

А сейчас это «богатство» требовалось с бака тащить на самую корму, да ещё и по трапам в насосную, которая находилась чуть ли не в конце туннелей гребных валов.

Плотник закрыл дверь, как только Лёнька вытащил бидоны из его кладовки в коридор, и исчез, а Лёнька начал по крутым трапам восхождение на Монблан, а затем и спуск в Маракотову бездну.

Но при приложении определённых усилий и, самое главное, при наличии желания любой груз всегда можно доставить из точки А в точку Б, поэтому бидоны Лёнька перетащил в пункт назначения.

Доперев бидоны до насосной, Лёнька в бессилии плюхнулся на небольшую скамеечку, которую однажды принёс сюда Василич, и откинулся на прохладную переборку.

Что делать дальше, он даже себе не представлял, поэтому без всяких посторонних мыслей сидел и отдыхал, набираясь сил для следующего броска – работ по снятию клинкетов.

Но тут неожиданно перед ним возник какой-то китаец.

Это оказался парнишка примерно того же возраста, что и Лёнька, но более щуплый и пониже его ростом и одетый в потрёпанный комбинезон и непомерно большие рабочие ботинки.

Китаец заглянул в насосную и, увидев бидоны с краской, начал тыкать в них пальцем, что-то лопоча по-китайски, перемежая этот лепет с какими-то английскими словами. Из его возбуждённой речи Лёнька понял, что китаец хочет, чтобы Лёнька отдал ему краску.

От такой наглости у Лёньки пропала вся усталость.

– Ты чё? – покрутил он пальцем у виска. – Вообще, что ли, с дуба рухнул? – подскочил он от возмущения, но поняв, что китаец русского не знает и дубы у них тут вообще не растут, перешёл на английский, зачатки которого у него остались ещё со школы. – Иди отсюда, я не хочу видеть тебя здесь.

Но от китайца оказалось не так-то просто отделаться, и он вновь начал напирать на Лёньку. Из его «пламенной» речи Лёнька понял, что китаец готов сделать какой-то обмен.

«Ну, ченч так ченч», – тут же смекнул Лёнька, моментально вспомнив о приказаниях Василича, которые тот оставил перед своим исчезновением.

Поэтому, подведя китайца к клинкетам, он показал на них:

– Мне нужно их менять, а палубу и стенки, – он похлопал по переборкам, – красить, а что останется от краски, я тебе отдаю. Согласен?

Китаец наморщил лоб, задрал к подволоку чёрные прищуренные глазки и выдал по слогам уже по-русски:

– Ка-ра-со, – и, пожав руки Лёньке, со словом «ждать» выскочил из насосной.

Всё произошло так быстро, что Лёньке показалось, будто это какое-то наваждение или сон, и он, тяжело вздохнув, принялся перетаскивать бидоны с краской. Рабочий день же продолжался.

Каково же он удивился, когда вскоре в насосную ворвалась целая галота китайцев. Они по мановению волшебной палочки, которой являлся палец китайского парнишки, кинулись к клинкетам.

Возмущённый таким нахальством Лёнька закричал на них:

– Вы чё тут делаете? Чё вы тут творите? Ты вообще кто такой? Чего ты тут командуешь? – накинулся Лёнька на своего нового знакомого, но тот его остановил:

– Я – Ю, – тыкал себя пальцем в тощую грудь китаец. – Краска, клапан, менять, красить. Понял?

– Понял, понял, – успокоился Лёнька, – давай, меняй, крась, – махнул он рукой на шустрого Ю. – А я Лёнька. – И он похлопал себя по груди ладонью.

– Карасо, Рёнька, – заулыбался в ответ китаец и добавил по-английски: – Спокойно, спокойно. Ты – краска, я – работа, – уже по-русски добавил он, выжидательно глядя на Лёньку.

Видя, что китайцы полностью подчиняются Ю, Лёнька вышел из насосной и устроился у входа в помещение на скамеечке.

Вскоре несколько китайцев вышли со снятыми клинкетами, а через некоторое время вернулись уже с новыми и принялись их устанавливать, а остальной шалман старательно отдирал «лопухи» краски с палубы.

Лёньке только и оставалось, что следить за китайцами и вертлявым Ю, который заправлял всеми работами.


Наступило время обеда. Дело святое. От давно выработанного рефлекса у Лёньки подвело живот и страстно захотелось оказаться за столом перед пахучей тарелкой с борщом.

Повариха, тётя Оля, как её про себя называл Лёнька, питала к нему сыновьи чувства и всегда подкладывала в его тарелку объёмный кусочек мяса. Лёнька был ей за это несказанно благодарен и порой с камбузным работником Колькой помогал поварихе перетаскивать ящики с продуктами или трелевать то кастрюли, то чаны с варевом.

Поэтому он подошёл к Ю и предупредил его:

– Я – кушать, – он показал пальцем вверх, – а ты – работать. А краска, – Лёнька показал на запечатанные бидоны с краской, – тут. – Он указал на место в коридоре, куда китайцы вытащили их. – А если кто цап-царап, то – во! – И он подставил кулак, который оказался с половину лица худосочного Ю, тому под нос.

– Карасо! – радостно заверил его Ю, давая понять, что он полностью понял Лёньку.


Съев положенный обед, Лёнька подошёл к поварихе.

– Тёть Оль, – начал он с миной хорошего мальчика, – а не могли бы вы дать мне булку хлеба… – и, увидев её непонимающий взгляд, пояснил: – Китайцам хочу дать. Они там у меня работают без обеда.

– Ну, Лёнечка, ну, мальчик мой, а как же Василич? Что, он тоже там? И для него тоже что-то надо?

– Нет, – как можно доходчивее попытался объяснить Лёнька, – Василич в город упылил – капиталистов грабить.

– Ну а тебя что же он с собой не взял? – забеспокоилась Ольга.

– Он мне приказал работать, а когда я выполню всё, то только тогда и отпустит меня, – честно рассказал Лёнька о создавшейся ситуации.

– Нехорошо, нехорошо, но ты не переживай, это он не со злобы так сказал. Завтра он уже будет по-другому думать. – И, сочувственно покачав головой, повариха ушла за хлебом.

Через пару минут она вышла с булкой и небольшой кастрюлькой. Увидев непонимающий взгляд Лёньки, она пояснила:

– А это чтобы твои китайцы хорошо работали да всё сделали как надо. Василич тогда будет доволен и в город тебя отпустит.

Она передала еду Лёньке и, потрепав того по щетинистому ёжику волос на голове, напутствовала:

– Смотри за ними, а то не ровён час что-нибудь, да и умыкнут…

– Ой, спасибо, тётя Оля! – рассыпался в благодарностях Лёнька перед своей благодетельницей и побежал в насосную.


В насосной дела шли своим чередом. Клинкеты стояли уже на месте, палуба ободрана от «лопухов» краски и ржавчины, а Ю надёжно приглядывал за работающими китайцами.

Подойдя к двери насосной, Лёнька сунул ему в руки хлеб и кастрюльку, в которой оказалось нарезанное кусочками мясо в томатном соусе.

От полученного подарка Ю не отказался, а, прижав его к груди, направился с парой китайцев к выгородке рядом с насосной.

Лёнька только успел ему крикнуть:

– Кастрюльку-то верни, – показывая жестами, что надо сделать, шустрому Ю.

Тот закивал головой, подтверждая, что понял Лёньку, и залез в выгородку.

Минут через двадцать Ю принёс кастрюльку. Заглянув в неё, Лёнька даже удивился её чистоте, настолько её вылизали.

Ю поманил Лёньку пальцем и показал ему на новые клинкеты, которые китайцы установили на места. Клинкеты внешне почти ничем не отличались от старых.

– Краска. – Ю показал жестами, что надо их красить.

– Ладно, – согласился с ним Лёнька, – крась, но только и палубу крась.

– Карасо! – радостно закивал головой Ю. – Давай краска.

Лёнька вышел в коридор и открыл один из бидонов, в котором находилась зелень.

– Это на палубу. – Он показал Ю жестами, что именно надо красить. – А это сюда. – И он показал на другой бидон, с белилами, и что ими надо покрасить переборки.

– Карасо! – вновь с яркой улыбкой на лице заверил его Ю и что-то крикнул в насосную.

Оттуда выбежали несколько человек, которые начали интенсивно перемешивать краску в бидонах, а потом, перелив её в небольшие бадейки, исчезли в насосной.

Засомневавшись в правильности действий китайцев, Лёнька зашёл следом за ними, и как же он удивился, когда увидел китайский скоростной метод покраски.

Китайцы окунули тряпки в краску и интенсивно начали размазывать её по переборкам. Китайцев было настолько много, что Лёнька не успевал следить за их действиями, но помещение насосной преображалось на глазах. Через полчаса все переборки оказались абсолютно белыми, мусор убран, а ещё через час и вся палуба с трубопроводами и фундаментами стали зеленее, чем самая яркая лужайка летним солнечным днём.

От скорости, с какой помещение насосной преобразилось, Лёнька находился в шоке, а вертящийся рядом Ю от его обалдевшего вида доволен.

Когда Лёнька убедился, что все работы выполнены, Ю подошёл к нему и потребовал:

– Краска, – показав на ополовиненные бидоны, – мой, – и постучал себя тщедушным кулачком по груди.

– Ладно – твой, – довольно согласился Лёнька, – только налей мне немного сюда. – И он показал на две небольшие бадеечки, которые оставили китайцы.

– Карасо, – понял его Ю и опять что-то скомандовал своим работягам и те налили краску в бадеечки.

Таким образом Лёнька хотел показать Василичу, что он из них красил помещение. Втирать мозг надо, но так, чтобы это выглядело достоверно. Не будет же Лёнька сознаваться, что китайцы сделали всю работу за него.

С Ю они распрощались как самые лучшие друзья. Ю опять что-то крикнул своим нукерам, и те, подхватив бидоны с оставшейся краской и мешки с мусором, исчезли так же незаметно, как и появились.


Лёнька посмотрел на часы. Время приближалось к пяти, пора бы и работу заканчивать.

Но тут откуда ни возьмись вынырнул Василич. Он уже переоделся в рабочую одежду, и от него заманчиво попахивало пивком. Глазки Василича задорно поблёскивали, а настроение оказалось благодушным, не чета утреннему.

Подойдя к Лёньке, он поинтересовался:

– Ну, и как твои успехи? Что-то ты какой-то не такой… – Василич подозрительно осмотрел Лёньку. – Что, ничего не сделал, что ли?

– Как не сделал? – изобразил возмущение Лёнька. – Всё сделал, даже покрасить всё успел. Вот только что и закончил. – Лёнька показал Василичу испачканные краской руки, ветошь и пару бадеек с краской, стоящих у входа в насосную.

Не веря Лёнькиным словам, Василич распахнул дверь и хотел войти в насосную, но Лёнька остановил его окриком:

– Осторожно, там всё окрашено! – на что Лёнькин начальник отреагировал своеобразно.

Он медленно обернулся к спокойно стоящему Лёньке, оттирающему ветошью краску с рук, и в полнейшем недоумении только и смог пролепетать:

– Что, и клинкеты отремонтировал?

– Конечно, – гордо подтвердил Лёнька догадку Василича и, заглянув в насосную, указал на новые, покрашенные клинкеты. – Вон они стоят на своих местах.

– И палубу ободрал? – так же ничего не понимая, продолжал спрашивать рефмеханик.

– Конечно, – вновь подтвердил мысль начальника Лёнька, – и мусор вынес, и покрасил всё тут.

– А остатки краски где? – повертел головой Василич, пытаясь обнаружить бидоны.

– Боцману отдал, – пожав плечами, без тени сомнения в голосе заверил своего начальника Лёнька.

– Ты чё сделал? – чуть ли не заорал Василич. – Я же хотел этими остатками кладовки перекрасить! Где я ещё возьму краску для этого?

– У боцмана и возьмёте, – уверенно заверил Василича Лёнька, – если он не убрал её в малярку. Я же предупреждал его, что вы за ней придёте, – продолжал беззастенчиво врать Лёнька, зная, что остатки краски боцман каждый день сливает в специальные бидоны и именно тех бидонов, в которых находилась краска для насосной, уже не найти.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации