Текст книги "Марсианка"

Выйдя из столовой, Варенец подумал, что надо бы поторопить Вику освободить жилплощадь. В таком состоянии супруга вполне способна на неадекватные поступки. Например, на незапланированный приезд.

Уже будучи в кабинете Варенец достал сотовый и набрал номер дочери.

– Светик, привет, – как можно веселей начал он, – как жисть?

– Привет, папай, только не надо изображать радость в голосе, я тебя умоляю! Тебе наверняка звонила маман, и ты в курсе, что я остаюсь… Питер это Питер!

– Кто бы сомневался! – усмехнулся Арсений. – Только насчёт учёбы надо определиться. Не бросать же институт из-за… кратковременного увлечения. Надо отделять мимолётности от чего-то фундаментального.

– Пусть будет так: кратковременное увлечение, мимолётности, как ты говоришь… Я согласна. Что касается института… Ты же знаешь, медицина – это не моё. Просто вы с маман талдычили с утра до вечера… Дежурства, операции, приёмы… Как заведённые, честное слово. Мне некуда было деваться. Сейчас я дышу намного свободней, представь себе!

– Ты хочешь сказать, – поёжившись, уточнил доктор, – что бросаешь вуз?

– Да, именно это я и хочу сказать. Боже, какую лёгкость я испытываю, говоря тебе это! У меня начинается совершенно другая жизнь, понимаешь?!

– Подожди, подожди, а как же перевестись на второй курс Питерской Академии? Или это отмазка для маман?

– Папай, ты всё правильно понял. Маман в неадеквате сейчас, постарайся её как-то успокоить. Зациклилась на учёбе и всё тут. Твердит одно и то же: медакадемия, медакадемия…

– Но, согласись, без учёбы никуда…

– Потом как-нибудь, папай, непременно соглашусь. Сейчас у меня совсем другое на уме. С Гришей я тебя обязательно познакомлю, только после, не сейчас! Он самый замечательный! Пока, папай!

Из трубки струилось столько теплоты и какой-то нездешней лучистости, что Варенец не нашёлся, что ответить.

* * *

Четвёртый номер Реестра – ни на что не похожая история.

Около кабинета в то утро доктора поджидал водопад слёз, сопровождаемый словесным недержанием, из которого следовало, что «все мужики сво…», и обладательница шикарного контральто ни под каким соусом больше не свяжет свою судьбу с этой одноклеточной порослью, называемой почему-то сильным полом.

Утихомирить обличительницу всей мужской половины планеты тщетно пытался взъерошенный врач неотложки, сбивчиво пытавшийся что-то объяснить подошедшему Варенцу. Но, то ли ораторское искусство взъерошенного не шло ни в какое сравнение с обличительным талантом истерички, то ли Арсений давно не имел дело с заикающимися людьми, но единственное, что понял доктор из какофонии возгласов, междометий и ругательств – то, что женщина билась дома в истерике на почве неразделённой любви, и её неожиданно «заклинило» в очень неудобной и странной позе. Почему не была вызвана психобригада, Арсений разбираться не стал, быстро открыл кабинет, и они вдвоём заволокли истеричку в его апартаменты.

В следующую минуту взъерошенный был отправлен в процедурный кабинет с чёткими указаниями Варенца привести медсестру с укладкой для лечения эпилептического припадка, а сам доктор принялся руками «править» пациентку.

После нескольких инъекций девушка, оказавшаяся довольно симпатичной, благополучно дремала в кабинете доктора за ширмой. Между пациентами Варенец периодически заглядывал к ней якобы проведать… На самом деле просто любовался её растрепавшимися платиновыми волосами, редкими веснушками на переносице… Он знал, что разглядывать спящих – верх неприличия, но оправдывал свои действия тем, что в них на тот момент не было ни грамма похоти. Так любуются полотнами Ван Гога и Кандинского…

Потом были сеансы у психотерапевта, длительный курс в отделении неврозов, но всякий раз Оксана – именно так звали девушку – заходила потом к нему и отчитывалась о проведённом лечении, рассказывала о своём самочувствии.

Параллельно всплывали кадры из недавнего прошлого, когда она верила «этому подонку», закрывала глаза на его «выкрутасы». В выражениях девушка не стеснялась.

Ситуация с точки зрения доктора была банальной до одури: влюбилась по уши, поставила на карту всё, а он ей изменил. Стандартное пуританское воспитание столкнулось с реальностью сексуальной свободы. Казалось бы, никто не виноват, но человек чуть не наложил на себя руки.

Себе в зачёт доктор мог записать тот факт, что при взаимоотношении с ним такого невозможно было даже представить. Он никого никогда не обманывал! Кроме, разве что, жены… Но близкие люди – особая статья, их травмировать ни к чему.

Оксану он буквально за руку, шаг за шагом повёл в совершенно новый для неё мир. Мир, где понятия Любви и Свободы не взаимоисключают, а дополняют друг друга. Ведь если ты по-настоящему любишь человека, то почему одновременно ты лишаешь его свободы, закабаляешь, требуешь отчитываться, контролируешь?

В мире есть две ценности, выше которых ничего нет: здоровье и свобода. Из сказанного следует, что, лишая человека свободы, ты совершаешь преступление, поскольку это то же самое, что лишить его здоровья. Какая же это любовь?

И, наконец, последнее, что Варенец мягко и ненавязчиво впихивал в симпатичную головку Оксаны, это негативное отношение к самому понятию «ревность». Настоящая любовь с ревностью несовместима. Ревнуют мелкие собственники, кто отождествляет любимого человека с вещью, которой пользоваться другим нельзя. Ревность отравляет жизнь, душит свободу и так далее, и тому подобное…

Доктор отлично помнил тот день, когда Оксана пришла к нему загрустившая. Оказывается, все курсы лечения закончились, она чувствует себя совершенно новым человеком, но ей не хочется уходить из этого интересного мира, созданного для неё доктором.

Она сама предложила встречаться, поклялась, что не будет никогда ревновать, как-то ограничивать свободу Арсения. Короче, озвучила доктору всё то, что обычно объяснял он сам своим любовницам «на берегу», пересчитывая, так сказать, коней.

Потрясённому Варенцу ничего другого не оставалось, как тотчас расцеловать пациентку и здесь же, в кабинете на приёме, закрепить полученные знания практическим занятием. Более талантливой ученицы он не встречал ни до, ни после этого.

Их встречи продолжаются до сих пор, расцвечивая жизнь фантастическими красками. Напротив её имени в Реестре доктора значится: «ученица-истеричка».

* * *

Он не заметил, когда выросла дочь, он проморгал её. Всё успокаивал себя: «Она ещё маленькая, это ей рано, и это, и это…» А вот поди ж ты! Влюбилась так, что завидки берут. Так выдохнуть про своего парня «Он самый замечательный» способна далеко не каждая. Возможно, это Питер так влияет на людей: в его водянистой атмосфере в душах произрастают романтические чувства…

Зайдя в кабинет, Арсений набрал номер Вики.

Не раз и не два ему приходилось объяснять любовницам, что райская жизнь подошла к концу, и гнёздышко, где им было так хорошо вдвоём, необходимо покинуть.

Ответные реакции наблюдались самые разные: от незатейливого «Как скажешь, надо так надо…» до агрессивного «Да что ты говоришь?! А я передумала! Мне понравилось, представь себе! Или ты разводишься с женой, или я дождусь её возвращения здесь! Вот будет веселуха!»

До сих пор Варенец находил слова, убеждал несговорчивых в том, что, будучи вместе постоянно, они вмиг надоедят друг другу – предвестники этой скуки проступали во время последних встреч (а помнишь?.. Это неспроста!.. Или вот ещё случай…). Встретившись же через полгода, они испытают вновь ту остроту, которая ощущалась вначале их короткого романа. Как правило, так со временем и выходило… Правота Арсения подтверждалась, поскольку это правота самой жизни.

Это целое искусство: тактично перевести девушку из разряда «единственная, но временно» в разряд «одна из многих, но постоянно». Здесь огромную роль играла предварительная беседа, которая с Викой не была проведена… Признаться, это напрягало доктора всё больше.

– Да, Арсюша, – девушка на том конце провода несколько раз хлюпнула носом. Это был добрый знак: значит, предчувствует расставание. Оно витало давно в воздухе, словно полтергейст, проявляясь чем-то необъяснимым.

– Викуш, собирайся, – по-деловому начал Варенец. – Звонила жена, она вот-вот должна подъехать. А мне ещё уборку делать…

– Уборку я сделала, – чуть не разрыдалась Вика. – Не волнуйся, никаких следов своего пребывания я за собой не оставлю, не подведу тебя! Меня уже нет в квартире, она свободна. Я очень тщательно всё пропылесосила. Прощай, любимый!

В трубке послышались гудки, Варенец чуть сам не расплакался. Всё складывалось как нельзя лучше.

Отъезжая от поликлиники в половине пятого, доктор прежде всего рассчитывал выспаться. Всё же на пятом десятке организм не тот, что на третьем, больше времени требовалось на восстановление. С Викой высыпаться не удавалось. Последняя ночь – тому подтверждение.

Он так пока и не решил, стоит девушку заносить в Реестр или нет. Подобные дилеммы возникали и раньше, окончательную точку здесь могло поставить только время. Если через месяц-два доктору начинало не хватать чего-то, и это что-то никто не мог дать кроме той, с которой он расстался, значит, роман не окончен. Значит, он надолго! И местечко в Реестре всегда найдётся!

Выехав на проспект, позвонил супруге. Без эмоций поговорить не получилось.

– Ты хочешь сказать, что ничего страшного не произошло?! – кричала она в трубку. – У девчонки жизнь рушится, а ты говоришь, без паники?! Тебя вообще в этой жизни хоть что-то способно вывести из себя?

– Аля, почему ты видишь только негатив? Было бы в сто раз хуже, если бы Светка училась на пятом курсе. А так – закончен только один курс… Она же не парень, в армию не призовут. Может, следует побеспокоиться о съёмной квартире, ведь ей где-то там жить нужно. Деньги я на карту сброшу, не волнуйся. Аля, это Питер, а не Берёзовка! Не всё так безнадёжно… Может, это старт в новую жизнь, которая будет лучше, чем у нас с тобой.

– Прекрати, я тебя умоляю! Про съёмную квартиру она слышать не хочет, у неё теперь Гриша – царь и бог. Он решит проблему и с жильём, и с учёбой, и со всем остальным. Мы же для неё никто – маман и папай, не более.

«Когда-то и я для тебя был и царём, и богом» – чуть не брякнул Варенец в трубку, но вовремя спохватился:

– Так может, парень тоже любит нашу дочь?! Такую возможность ты напрочь отметаешь? Почему ты полагаешься только на свои впечатления?

– С тобой всё ясно, – неожиданно спокойно заключила супруга. – Стремишься услать дочь подальше, лишь бы не под твоей опекой. Тебе всегда было на неё наплевать! Всё я разруливала, если помнишь… Ей всего девятнадцать!..

– Она вполне самостоятельная девушка, – успел вставить Варенец, тормозя на светофоре. – На западе в её возрасте уже давно живут отдельно от родителей. И ничего, как-то справляются…

– Ты сейчас, как я понимаю, за рулём… Придёшь домой, поговорим, – отрезала трубка. – Готовься!

– Назови, каким рейсом ты прилетишь, – поинтересовался Варенец, борясь с зевотой. – Я встречу.

– Меня встречать не надо. Я, собственно, уже подхожу к дому.

– Что? – Варенец чуть не врезался в столб. – Уже подходишь к дому? Почему не предупредила? Это не по-пацански!

– А что ты так взволновался, голос задрожал? – менторски заинтересовалась жена. – Я могу увидеть что-то, не предназначенное для моих глаз? Или, ещё того хуже, кого-то встретить могу?

– Похоже, Аля, поступок Светки напрочь выбил тебя из здравомыслия…

– Да, выбил, – вновь закричала супруга. – Пусть для тебя Светланкины проблемы побоку, а для меня они – стресс! Вот и решила: если девка покидать Питер не собирается, что ж мне время зря терять? Вот я прямиком направилась в Пулково, поменяла билеты и… Ну всё, договорим в квартире, – с этими словами жена отключилась.

* * *

Варенец никогда не зацикливался на неудачах. Например, когда ему отказывали, предпочитая других или игнорируя его в принципе. Столько интересных дам фланировало по коридору поликлиники, что докторские глаза разбегались в разные стороны. У большинства из них можно было без труда узреть проблемы осанки, а значит, фраза «с вашим сколиозом я бы поработал с пристрастием» работала в любой ситуации.

Мгновенно переключаясь на следующую претендентку, Варенец быстро забывал о той, которая ему отказала… Однако, как однажды совершенно случайно выяснилось некоторое время спустя после очередного «отказа», отвергнувшая его ухаживания девушка была на него в обиде…

За что бы вы думали? За то, что доктор не предпринял повторных попыток покорения «неприступного сердца», которые наверняка окончились бы удачно.

Вот те раз! Узнав про подобную «обиду», Варенец какое-то время пребывал в расстроенных чувствах, не зная, как ему реагировать. Прикидывая и так, и эдак, Арсений решил, что в каждом конкретном случае следует ориентироваться по ситуации. Поскольку нормальных позвоночников, по его стойкому разумению, в природе не существовало, недостатка в приключениях в ближайшем будущем не просматривалось.

Остеохондроз появился сразу же, едва люди встали с четверенек. Правда, в последнее время сия гипотеза подвергалась сомнению, но это ничуть не мешало Варенцу удачно «кадрить» очередную пассию с помощью отточенного многочисленными лекциями постулата типа «Природа создала наш позвоночник как хорду, соединяющую передний пояс конечностей с задним. Она, бедняжка, не предполагала, что мы поднимемся и нагрузим его не по-детски, истончив и даже вытеснив межпозвоночные диски…»

Обычно к этому времени в тишине кабинета докторская рука уже бесцеремонно скользила между остистых грудных позвонков доверчивой жертвы, нащупывая одну проблему за другой.

Случалось, лечебный процесс стопорился, пациентка артачилась…

Ответ «Мне есть с кем заниматься подобным лечением, доктор!» вызывал врачебное умиление. Парировал Арсений обычно не задумываясь: «Мне тоже, уж поверьте, но ведь всё познаётся в сравнении!»

Милые дамы, как вы не понимаете! Он не собирается никого отбивать, уводить из семьи, вызывая ревность второй половины. Боже упаси! Речь ведётся исключительно о создании параллельных связей. Зыбкое семейное равновесие, если оно имелось на тот момент, не должно ни в коем случае нарушаться.

Эта установка проникала в подкорку лежащей в нижнем белье на кушетке пациентки методом нейро-лингвистического программирования. Успешный эффект данного метода лечения объяснялся тем, что массажирующий спину доктор не воспринимался до поры в качестве мужчины. А руки тем временем делали своё дело – колдуя, вознося, удовлетворяя.

Вопрос о защите от заболеваний, передающихся половым путём (так называемых ЗППП), решался ещё проще. Подавляющее большинство знакомств происходило в системе координат «пациентка – лечащий врач», стало быть, не последнюю роль в них играла амбулаторная карта очередной претендентки на докторский Реестр. Разумеется, никто из девушек туда сознательно не стремился, более того – даже не подозревал о существовании подобного документа. Зато каждая, как правило, имела амбулаторную карту. Этот невзрачный на вид сгусток вклеенных одна в другую бумажек представлял ценнейшую информацию для любопытных докторских глаз. Варенец мог затребовать любую из нескольких тысяч хранящихся в регистратуре карт под предлогом того, что пациентка сейчас у него на приёме.

Правда, дотошные регистраторши не раз и не два интересовались, почему это Арсения Палыча карты пациентов-мужчин и пенсионерок интересуют раз в десять реже, нежели сексапильных девиц, ведь позвоночники престарелого контингента куда более нуждаются в коррекции, нежели молодого.

Доктору приходилось как-то выкручиваться, не мог же он признаться, что карты девушек ему требуются в основном для того, чтобы тщательно изучить записи коллег-гинекологов на предмет наличия у пациенток трихомонад, хламидий, гарднерелл и прочей живности, обитающей в известных путях, не имеющих никакого отношения ни к железной дороге, ни к автомобильному транспорту.

Разумеется, от пристального докторского внимания не ускользала информация о ВИЧ-инфицировании, вирусных гепатитах В и С, наблюдении у психонарколога и так далее.

Были встречи и вне стен поликлиники, но Варенец стремился всякий раз незаметно провести свою новую знакомую через «сито» необходимых медицинских формальностей. Если же этого не удавалось сделать, то ничего другого не оставалось, как прибегнуть к традиционным общевойсковым способам защиты. Следует признать, что стандартные резино-технические изделия доктор недолюбливал, поскольку они вызывали у него ассоциации с хирургическими перчатками и маской, которые также призваны были защищать пациентов и врачей друг от друга.

* * *

«Вечер перестаёт быть томным» – в мозгу доктора прозвучали слова Гоши из фильма «Москва слезам не верит». Если Алевтина не обманывала и появится в квартире либо раньше его, либо вместе с ним, то докторское благополучие будет всецело зависеть от добросовестности Вики, насколько тщательно девушка провела уборку. Такой ситуации в его жизни ещё не случалось.

Вписавшись в свой проулок, Варенец включил пониженную передачу и начал вглядываться в прохожих женщин, в каждой второй ему мерещилась жена. Доехав до дома, он заглушил мотор, вышел и внимательно огляделся.

«Неужели она уже в подъезде? – подумал, ставя машину на сигнализацию. – Тогда я точно опоздал! Ситуация – дерьмовей некуда!»

Перед тем как открыть квартиру, перевёл дыхание. Следовало появиться в прихожей, как будто ничего не произошло – этак с ленцой, нехотя. Он не чувствует за собой никакой вины, ему нечего скрывать! Открытая, так сказать, книга… Пусть внутри – как сжатая пружина, но внешне никто не должен догадаться. Тем более – приехавшая супруга!

Квартира оказалась пустой. Вика не обманула, порядок был идеальным, но чисто житейского опыта девочке всё же не хватило. Пылесосом поработала хорошо, но рыжих волос в расчёске оставила более чем достаточно. Рыжие волосы были и в сливной решётке ванны.

Видимо, решила душ принять перед уходом. Ну-ну…

Аромат духов Вики чувствовался в спальне, сколько её ни проветривай. Ведь просил же её: с парфюмом аккуратней! Только что девчонке до его опасений! Никогда замужем не была. Дура-дурой!

Доктор открыл дверь на лоджию, форточки в комнатах и на кухне.

Что же получается? Успей Алевтина раньше его, он был бы скомпрометирован на все сто? Немыслимо! Как он всё-таки уязвим! Как быстро, практически шутя, можно разрушить стройную защиту!

Примерно через полчаса, успокоившись, доктор достал из холодильника бутылку армянского коньяка, сделал три глотка прямо из горлышка. Потом ещё, ещё… Настало время звонить супруге.

Однако трубку Алевтина почему-то не брала.

После пятой попытки Варенец сел за компьютер. Файл под названием «Реестр» долго не открывался. Обычная таблица в формате «Exell». За каждой строкой – судьба, приключения, конспирация, нешуточный риск, игра на уровне фола, ахи-вздохи… Адреналин, короче.

Уже который раз в докторскую голову втиснулась мысль о том, что если бы ему вдруг повезло, и он встретил девушку с мудростью и выдержкой Алевтины, отрешённостью от всего Ядвиги, молчаливостью Людочки, податливостью Оксаны, страстностью Вики, возможностями Ирен… Плюс ещё несколько качеств…

Был ли он счастлив тогда? Угомонился бы?

Если раньше мысль приходила в трезвую голову и мгновенно из неё улетучивалась из-за своей очевидной нелепости, то сейчас плавала из одного полушария в другое, не спеша их покидать.

Пытаясь продлить новые ощущения, Варенец вновь приложился к коньячной бутылке. Было бы, конечно, здорово, чего греха таить… Каждая ночь – словно праздник. Но на планете такой женщины не существует, так зачем распалять себя? Однако у него не было уверенности, что, имея такой подарок в виде супруги, он бы стал примерным семьянином. Наверняка открылись бы новые горизонты.

Доктор кое-как добрёл до дивана, ткнулся носом в подушку и задремал.

Никогда не распространяясь о своих похождениях, Арсений искренне полагал, что болтливость в данном вопросе свидетельствует о поверхностном участии в нём и желании скорее «казаться» нежели «быть». Будучи уверен, что болтают в основном мнимые «похожденцы», он в глубине души не верил ни одному их слову. Это как в вопросе о заработной плате. Тот, у кого она равна трёмстам долларов, треплются об этом налево и направо. Тот же, кто получает три тысячи и более, предпочтёт помалкивать об этом, дабы не раздражать окружающих.

Чего скрывать, в сауне мужики частенько после второй-третьей стопки заводили разговор про «это». В самом начале карьеры, в далёкой молодости, и Варенец поддерживал с радостью подобные откровения. Пока не понял, что все они стандартны, как и прочая мужская «баланда» о футболе, рыбалке и автомобилях.

Как-то доктору пришлось отдыхать в санатории, где практиковались смешанные группы в сауну – в купальниках и плавках. С тех пор его в чисто мужские компании было на аркане не затащить. Что там интересного, с мужиками-то? Про футбол, автомобили, рыбалку, женщин?.. Причём последнее – на уровне школьного букваря. Скука смертная!

Пару раз его уличили в нетрадиционной ориентации, но это была такая мелочь в сравнении с открывающимися возможностями. Когда сидишь на жаркой полке бок о бок с разомлевшей красоткой, и никого в парилке больше нет, то все её бой-френды, мужья, ухажёры находятся как бы в другой жизни, по ту сторону барьера. Здесь только вы вдвоём…

Особое умиление у доктора вызывали рассуждения типа «Одну на другую менять – только время терять» или «В постели все одинаковы».

С позиции приобретённого опыта, а опыт в этой сфере у него приравнивался к нескольким прожитым жизням, Варенец готов был участвовать в ток-шоу, телевизионных поединках, где его противниками были бы многочисленные авторы подобных высказываний. Правда, сам он собирался участвовать в маске, чтобы никто не видел его лица.

Более того, он собирался анонимно выложить во всех социальных сетях, чтобы эхом прозвучало на площадях, в аудиториях и читальных залах: двух одинаковых женщин в постели, как и двух одинаковых облаков на небе, не существует. И перед сто первым, и перед тысяча первым адюльтером волнуешься и предвкушаешь новизну, как перед самой первой в жизни близостью.

Острота новых ощущений, миллион скрытых до поры вариантов, тайна, которая, увы, постепенно улетучивается с каждой следующей встречей, – вот тот двигатель, который заставляет мужчин, как истинных первооткрывателей-исследователей, искать новые и новые связи. Это не требует никаких объяснений, это так же естественно, как жажда или голод.

Каждая женщина тебя обогащает. Даже если она лежит, как бревно, ничего не делая, она всё равно является открытием – ведь она позволяет… она обладает совершенно неповторимой энергетикой, сочетанием физики и химии… А, да что говорить!

В конце концов, как в случае с Кристиной, она олицетворяет твою победу над обыденностью, покорённую вершину. Удачный секс – это всегда победа, в это Варенец веровал давно и свято.

И эти траектории, эти орбиты никогда не должны пересекаться с карьерными, производственными, творческими или семейными. Доктор искренне недоумевал, как можно рассуждать по-другому, настолько очевидной казалось именно эта трактовка.