Текст книги "Психология конструирования будущего"

2.18. Начало XXI века: отечественные иследования психологии конструирования будущего

На наш (может быть, слишком оптимистичный) взгляд, современные отечественные исследования психологии конструирования будущего являются наиболее интересными из всех проводимых в мире. Однако, такой взгляд правомерен, если учесть замечательные традиции отечественной психологической науки, всегда уделявшей внимание проблематике конструктивизма, ожидаемого будущего, антиципации, психолингвистике и психосемантике, психологии времени, деятельности, смысла, жизненного пути личности и др. Рассмотрим некоторые основные вехи и направления современных отечественных исследований по нашей теме (заранее приносим извинения, что не все исследования возможно включить в краткий обзор).

Е. А. Сергиенко [357—360] изучает антиципацию в раннем онтогенезе человека, показывая, что она обусловлена не только пространственно-временным упреждением (результат механизма кодирования и хранения информации мозгом, модально-специфический), но и избирательностью (как результат механизма прототипизации). Исследования Е. А. Сергиенко вносят неоценимый вклад в изучение антиципации (особенно ее возрастных закономерностей), в понимание антиципации не только как явления, присущего человеку, проявляющегося только в человеческой деятельности, но как имманентного свойства психики, психической организации и ее эволюции. «Мы считаем, что антиципация – это имманентное свойство любого психического процесса», пишет автор, с чем мы полностью согласны.

В концепции Т. Н. Березиной тесно смыкаются философия и психология. В работах Т. Н. Березиной «Пространственно-временные особенности внутреннего мира личности» [39] и «Время как вероятность» [38] для описания внутреннего мира человека предлагается определенная комплексная система пространственно-временных характеристик, тесно смыкающихся в «чувственный континнум» – хронотоп, о чем писал В. П. Зинченко: «с его (хронотопа – АМ) помощью облегчается понимание не только связи пространства и времени, но и трансформации их друг в друга, понимание объективации и субъективации этих категорий бытия и сознания. В активном хронотопе действия так же, как в хронотопе текста… снимается проблема размерности и отделенности пространства и времени», и далее: «Формирование активного хронотопа – это одновременно и формирование образа ситуации и программы как оснований свободного действия и необходимое условие вневременных состояний сознания, которые М. М. Бахтин характеризовал как вневременное зияние, образующееся между двумя моментами реального времени. Хронотоп формируется в зазоре длящегося опыта» [144].

Более того, пишет Т. Н. Березина в рамках вероятностного подхода к пространственно-временному континнуму, «мы с вами оказываемся в вероятностном мире, где одновременно существует прошлое, настоящее и будущее. Настоящее существует в виде материальных тел, и событий происходящих с материальными телами, именно эти тела и события и составляют наш реальный мир. Но наряду с ним, тут же существуют и другие события, вероятностные, события прошлого и будущего, каждое событие имеет вероятность меньшую единицы, они не материальны, но это тоже существование. Человек отражает такого рода события (механизм восприятия вероятностных объектов пока не известен, но он существует, поскольку существуют сами события), высоковероятные события становятся фактами социальной жизни, средневероятные – образами нашего воображения, маловероятные – не осознаются» [39]. К слову, вспомним произведение «Единственная» Ричарда Баха, где Лесли и Ричард летят через времена и пространства. В одном из вариантов Ричарду и Лесли не суждено встретиться, в другом они оба – заключены в одной волшебной женщине, в третьем Лесли умирает, а Ричард ищет смерти, в четвертом – пилот бомбардировщика Ричард должен сбросить атомную бомбу на Киев и так далее [32].

Т. Н. Березина говорит о том, что в процессе формирования внутренних образов как раз и происходит интеграция темпоральных и пространственных особенностей человека, «каждый внутренний образ несет в себе как пространственные, так и временные характеристики, а совокупность всех образов формирует пространственно-временной континуум».

Идею о пространственно-временном (хронотопическом) развитии личности углубляет и исследует Н. Н. Толстых: проблеме развития индивидуального хронотопа в детско-юношеском периоде и проблемам развития временной перспективы личности (культурно-исторический подход) посвящены многочисленные и интереснейшие исследования автора [412—419] – мы рассмотрим их подробнее в соответствующем разделе.

Над темой прогнозирования, в особенности, прогнозирования в обучении и развития прогнозирования, работает и Л. А. Регуш [336—338]. Прогнозирование и принятие решений, рассматривается как один из видов опережающего отражения. Речь в работе идет, в частности, о прогнозировании в педагогической деятельности, в управлении, о стадиях развития прогнозирования на различных возрастных этапах, о развитии и диагностике прогностических способностей.

Замечательные исследования временной перспективы человека (в русле подхода Ф. Зимбардо, рассматривая перспективу как временной центр, ориентир жизни) проводит Анна Сырцова [400—403]. Так, в работе «A Global Look at Time: A 24-Country Study of the Equivalence of the Zimbardo Time Perspective Inventory» автором адаптирована на русский язык методика ZTPI Ф. Зимбардо (см. в соответствующем разделе), проведена огромная работа по сбору и сравнению данных по более чем 20 странам, что переводит изучение временной перспективы в русло кросс-культурной психологии [673]. В исследовании подтверждается релевантность теоретической модели временной перспективы Ф. Зимбардо, указывается на возможность изучения взаимосвязи временной перспективы и социально-экономических факторов (кризис и др.), благополучия и социальных особенностей общества.

Выявлен конструкт сбалансированной временной перспективы, сопряженный с субъективным благополучием и ценностно-смысловой адекватностью личности. В исследовании, взяв за основу методику ZTPI, автор показывает различия в временной перспективе взрослых на разных возрастных этапах (возрастная обусловленность): «оптимальный профиль временной перспективы соответствует следующему сочетанию показателей по основным шкалам методики: высокий балл по шкале Позитивное прошлое, довольно высокий балл по шкале Будущее, средний балл по шкале Гедонистическое настоящее и низкие баллы по шкалам Негативное прошлое и Фаталистическое настоящее» [400]. На особенности временной перспективы влияют также ряд социально-демографических факторов (пол, место жительства, образование). На наш взгляд, результаты полученные А. Сырцовой, касаются скорее отношения к времени, нежели временной перспективы (впрочем здесь вопрос терминологии). Тем не менее, проведенное нами исследование отношения к прошлому, настоящему и будущему с помощью методики «Семантический дифференциал времени» [259] полностью подтверждают данные, полученные с помощью ZTPI – подтверждаются те же самые взаимосвязи отношения к времени и факторами опросника «Смысложизненные ориентации».

Также хотелось бы упомянуть исследование, проведенное Е. Осиным, Е. Орел, которое посвящено возрастной динамике временной перспективы [291]. По выводам авторов, «в возрастных группах до 35 лет, за исключением подростковых, позитивное отношение к прошлому преобладает над негативным, а затем это соотношение меняется и с возрастом разрыв возрастает. С этими данными согласуется и наблюдаемое снижение гедонистического отношения к настоящему, максимальное в подростковом возрасте и минимальное – в пенсионном. …с возрастом люди начинают все больше задумываться о будущем; с другой стороны, молодые люди, родившиеся в постсоветской России, в среднем более склонны занимать активную жизненную позицию в противовес фаталистической, проявляющейся у людей более старшего возраста».

Отметим также диссертационное исследование Беловой Д. Е. [36], посвященное изучению смыслового будущего студентов. Автор пишет, что «структура субъективных семантических пространств будущего студентов психологов изменяется от синкретичности к дифференцированности в зависимости от этапа обучения, а также имеет различия в зависимости от стратегии профессионального выбора как результата самоопределения», что может привести к откладыванию выбора профессии, отрицанию либо принятию. Аффективный компонент отношения к будущему, а также фактор «сила будущего» являются, по-видимому, связующим звеном между компонентами образа будущего. Будущее в целом, более важно для студентов, чем прошлое или настоящее.

Обратим внимание читателя также на следующие работы первого десятилетия XXI века, посвященные тематике психологии конструирования будущего: Громовой Ч. Р. (2003), Разгоняевой Е. В. (2004), Скиданенко Т. В. (2005), Семеновой М.Н (2007), Суминой Н. Е. (2008), Солобутина М. М. (2009), Галой Н. Ю. (2009), другие исследования.

В работе Громовой Ч. Р. «Сравнительное изучение антиципационных особенностей у детей с невротическими расстройствами и их родителей» указывается, что генетически антиципация предопределена только на ранних этапах развития ребенка, а прижизненный опыт и социальные факторы (в частности, семейное окружение) в основном определяют развитие антиципационных способностей. В качестве одной из причин невротических расстройств личности называется снижение прогностических способностей в преморбиде. Также снижены антиципационные способности (пространственно-временная, моторная, социальная антиципация) у родителей детей, которые имеют невротические расстройства [106]. Существует четко выраженная взаимосвязь (обратная корреляция) этих двух показателей.

Работа Разгоняевой Е. В. «Личностная обусловленность процесса построения образа будущего» [334] посвящена исследованию личностных характеристик, детерминирующих процесс построения образа будущего. С помощью авторской методики «Моделирование процесса построения образа будущего» изучаются основные показатели конструкта. Набор этих показателей, по мнению автора, таков: реалистичность, полнота, значимость, взаимосвязь, целостность, развернутость, детализация, оптимизм. Выделены три группы (кластеры) стратегий построения образа будущего: 1) нет четких представлений об образе будущего; 2) формальное описание признаков успешного образа; 3) ориентация на понимание себя и своего будущего через достижение поставленных личностных целей и реализацию системы личных смыслов (см. соответствующий раздел). Однако, автору не удалось выявить взаимосвязи личностных характеристик и стратегии построения образа будущего, что может говорить о том, что образ будущего – индивидуальный системный конструкт, не сводимый к характерологическим особенностям. Проблема, видимо, в том, что изучался «оторванный» от процесса антиципации образ, не учитывалось отношение к временной перспективе, очевидно – сказалась недостаточность материала, наработанного к тому времени в научном пространстве по данной проблематике.

Работы В. Д. Менделевича [245—248] и последователей его научной школы, представителей клинического подхода к антиципации представляют большую важность для изучения механизмов конструирования будущего. В. Д. Менделевич является разработчиком теста антиципационной состоятельности, автором антиципационной концепции неврозогенеза (об этом подробнее – в разделе, посвященном нарушениям антиципационной деятельности), соответствующей методики психотерапии.

В работе Скиданенко Т. В. [371] подчеркивается важность нарушений антиципационной деятельности в формировании психопатологических синдромов пограничного уровня у больных эпилепсией. По мере нарастания изменений личности у больных, ослабевает роль преморбидных особенностей, нарастает моновариантное прогнозирование вместо вероятностного (у больных идиопатической эпилепсией), и переход к поливариантному прогнозированию (при симптоматической эпилепсии). Автор говорит о возможности использования исследований прогнозирования и антиципации больных эпилепсией в качестве диагностического критерия возникновения и развития пограничных расстройств.

В работе Семеновой М. Н. предпринята попытка разработки параметров описания ментальных репрезентаций времени и пространства, а именно, выделяются: «признаки, идентифицирующие понятие (статус, определяющие понятия, измеряемость, свойства, определяющие сущность понятия); связь с явлениями и объектами внешнего мира; соотнесенность с существованием человека; соотнесенность с жизнедеятельностью человека; оценка субъектом своего восприятия и значения описываемого» [355].

В диссертационном исследовании Н. Е. Суминой проводится анализ взаимосвязи нарушений антиципации с некоторыми признаками психического здоровья личности (тревожность, эгоистичность, импульсивность и др). В цеолом, успешное прогнозирование связано с здоровой самооценкой и уверенностью личности, что становится особенно явным в более старших возрастных группах [396].

В работе М. М. Солобутиной изучено снижение антиципационных способностей в речевой деятельности при невротических расстройствах. Снижается дифференциальная чувствительность к частоте лексических единиц, нарушается доступ к речевому опыту, неправильно оценивается вероятность встречаемости слов в речи [381]. Хуже воспринимается смысл речи, сама речь затруднена.

Исследование Н. Ю. Галой посвящено проблеме субъектности жизненного пути женщин-предпринимательниц, по результатам сделан вывод, что их картина жизненного пути «характеризуется более высоким уровенем самоактуализации и осмысленности жизни в сочетании с согласованностью иерархий ценностных ориентаций, что обеспечивает им более высокий уровень субъективного ощущения самореализации» [95]. Анализ проводится по следующим параметрам: насыщенность, целеустремлённость, уверенность, реалистичность, стратегичность, конфликтность, удовлетворенность, глубина перспективы.

Глава 3. Конструирование будущего как высшая психическая функция

Время идет для разных лиц различно

Уильям Шекспир

3.1. Системный подход к психологии конструирования будущего

Базовой предпосылкой предлагаемой психологической модели конструирования будущего на уровне теории систем является положение об эквифинальности и мультифинальности систем. Эквифинальность – динамическое свойство системы, в соответствии с которым возможен переход различными путями из различных начальных состояний в одно и то же финальное состояние. Мультифинальность – способность системы из одного стартового состояния прийти к разным финальным состояниям. Поскольку конструируемый образ будущего является возможным состоянием системы (будущей психической реальности личности, группы), то единство сформированного образа может привести различные системы к одному финальному состоянию. И напротив, один и тот же образ будущего может иметь следствием различные финальные состояния системы. Сравним с полетом самолета в аэропорт. Вылетая по одному и тому же маршруту, имея в виду одну и ту же цель (образ достижения), пилот, не имеющий достаточной подготовки, может ошибиться и самолет прилетит не туда, куда мы ожидали. Или наоборот, из разных аэропортов самолеты с одной точкой назначения, попадают именно в тот, который им нужен. Работая с образом, мы должны иметь это в виду на самом базовом уровне.

«Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально. Человек не только изменяет форму того, что дано природой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинить свою волю» [240].

Еще несколько свойств систем в приложении к конструированию будущего:

циркулярная каузальность: изменения в какой-то части системы (допустим, изменение образа будущего у одного из участников группы), может серьезно повлиять на развитие всей системы;

включенность в системы высшего порядка: индивидуальный образ будущего корректируется групповым поведением (а значит и образом будущего группы), групповой – общекультурным и т. д.

Подытожим краткие системные предпосылки:

– Идентичные образы будущего (ОБ) могут привести одинаковые субъекты (например, индивидов или общества) к разным состояниям;

– Различные ОБ могут привести различные субъекты к идентичным состояниям;

– Изменения ОБ могут серьезно повлиять на развитие любой системы;

– ОБ входит в образ будущего системы высшего порядка.

Важность ОБ для любой системы подчеркивается всеми исследованиями, упомянутыми выше. Как пишут Дж. Миллер, Е. Галантер и К. Прибрам, «феномен «предвосхищения» в процессах мышления и решении задач направляет наше внимание больше к роли Образа, чем к роли Плана, потому что «предвосхищение», как средство решения задачи, подкрепляет тот Образ, который ему сопутствовал. Галантер и Герстенхабер считают, что «образное мышление – это не что иное, как создание образа, или модели, действительности, более быстрое усвоение модели, чем действительности, и предвосхищение того, что действительность во всем будет подобна модели» [251].

Жан-Поль Сартр в 1957 пишет: «смысл поступка и его значимость могут быть постигнуты только в перспективе через движение, которое реализует возможности, разоблачая данное. Человек является для самого себя и для других существом значащим, так как ни один из его поступков нельзя понять, не превосходя чистое настоящее и не объясняя его через будущее» [663]. Но более того, в соответствии приведенными выше философскими основаниями, мы должны учитывать не только податливость окружающего мира при определенной перестройке поведения живого существа, но и активное взаимодействие среды с системой, своего рода ответное взаимодействие (system response). Как пишет режиссер Жан Ренуар о своем отце (художнике Огюсте Ренуаре): «Он вылепил толпу по образу своего идеала… Улицы наших городов полны Ренуарами: девушками, детьми с искренним взглядом и кожей, которая не отталкивает света» (цит. по [306]) Образ будущего имеет не только прямое действие на будущее, но и обратное действие на реальность субъекта: сама среда начинает оказывать активное взаимодействие (сопротивление, помощь), поскольку идет «освоение» окружающим миром нашего образа будущего, и в то же время – «настройка» нашего образа более глобальным образом будущего окружающей среды (системы высшего уровня).

В качестве рабочей схемы, мы принимаем следующую условную модель конструирования будущего:

1) Субъект (индивид или группа), воспринимающий и объясняющий (репрезентирующий) картину мира;

2) Антиципация как свойство (способность психики), в той или иной степени развитая, основанная на экстраполяции;

3) Психическое конструирование (антиципация как процесс), имеющий в своей нейропсихологической основе афферентный синтез;

4) Образ будущего как феномен психики и результат процесса антиципации, основанный на афферентной модели будущего результата;

5) Реализация поведения из внутреннего во внешний план, с неотъемлемыми механизмами обратной связи и контроля.

Краткое описание модели: субъект репрезентирует (воспринимает и объясняет для себя) сложившуюся картину мира, на ее основе конструирует модель будущего (в той мере, в какой обладает антиципационными способностями), в которой образ будущего занимает центральное регулирующее место, субъект «внутренне репетирует» свое поведение (по достижению будущего, а также и по своим действиям в этом будущем), и реализует его во внешний план. Сличение поведения с результатом и контроль происходит по схеме оценки обратных афферентаций.

Процесс формирования поведения, будь то решение конкретной задачи или выбор жизненной стратегии, является формированием (или выбором) варианта соответствующего образа будущего (который фактически содержит в себе элементы предшествующего опыта, особенности текущего восприятия ситуации, а также и продукт антиципации).

«В такой же мере, в какой операционная фаза Плана может вести к действию, первая фаза Плана (фаза проб) может приводить к формированию Образа» пишут Дж. Миллер, Е. Галантер и К. Прибрам. При этом становится понятно, что внешнее действие может и не состояться по причине того, что модель внутреннего плана (антиципационный результат – образ будущего) не принимается либо отвергается в начале и во время деятельности. В данном случае, «контролером» и «регулятором» деятельности становится не столько проверка результата действия, уже полученного «в реальности», но мотивационная сила и четкая внутренняя структура (взаимосвязь и наполненность компонентов) образа будущего, конструированного и дорабатываемого во внутреннем плане до начала и по мере осуществления действия. Как указывают Миллер, Галантер, Прибрам, «данные показывают, что крысы и, возможно, большинство других бессловесных созданий значительно более успешно формируют Планы в том случае, если Образы, поддерживающие их, могут быть пространственно организованы. Хорошо известно наблюдение Карла Лешли в его книге „Мозг и интеллект“ [616], показывающее, что крысы, научившиеся проходить по лабиринту, могут пройти его, даже несмотря на то, что с помощью хирургической операции Лешли делал для них невозможным пользование обычной последовательностью движений».

Высшая психическая функция конструирования будущего (к ней мы относим антиципационные процессы формирования образа будущего) имеет в основе функциональные свойства нервной системы и нейрофизиологические особенности строения мозга, тесно связана с другими высшими психическими функциями, у человека же она достигает высшего уровня развития в связи с развитым физиологическим строением мозга, а также – опосредованностью речью.

Функция конструирования будущего является функцией психики, регулирующей поведение животных и человека, она тесно связана с потребностно-мотивационной сферой, развивается в онтогенезе, формируется (конституируется) в взаимодействии с окружающей средой и, в частности, в социальном взаимодействии.

Функция конструирования будущего задействована и представлена во всех аспектах содержания психики (когнитивном, регулятивном и коммуникативном), в частности:

– в развитии сенсомоторных функций, пространственных представлений и ориентировки;

– в развитии, собственно, антиципационных способностей;

– в развитии временных представлений, в соотношении приобретенного опыта и памяти;

– в развитии мышления, формирования семантического пространства;

– в развитии воображения как творческой функции;

– в развитии личностных образований (волевые, эмоциональные и коммуникативные процессы);

– в построении плана деятельности, принятия решений, регулятивных процессов, и в других психических процессах.

Говоря о процессе планирования деятельности, есть определенные (пока лишь – теоретические) основания вынести планирование за рамки антиципации. Ведь если антиципация является процессом построения образа будущего, то планирование (выделение целей, задач) – процесс построения плана действия, которое запускается на основе выбранного (принятого) образа будущего. Планирование и антиципация, возможно, являются различными психическими процессами.