Текст книги "Стая"

Глава 10. Бункер 148

Мы шагнули в темноту подвала и начали спускаться вниз по лестнице, уходить всё дальше куда-то прямо под землю. Вдалеке высветился небольшой проём, вероятно, ведущий ещё глубже. Зайдя в него, мы обнаружили лифт со стальными решётками, тянувшимися с целью безопасности вдоль всего маршрута его следования, автоматически открывающимися дверями и круглой кнопочкой рядом для активации. Такой механизм я уже наблюдал ранее в супермаркетах, с множеством торговых отделов, размещённых в них аж на нескольких этажах, просторно раскинувшихся в ширину, которые было и за день не обойти при всём желании.

Мы вошли в лифт, и Виктор Павлович аккуратненько придвинул решётки друг к другу, нажал на одну кнопку из многих, расположенных внутри на стенах, этим затворил сами двери, запуская жужжащий механизм движения.

– Приготовился к дальней дороге? Путь будет неблизкий. Знаешь ведь, куда едешь? – чисто риторически спросил он, так как я едва ли мог исчерпывающе ответить на этот вопрос. – Термос-то с отваром где свой оставил? Как раз бы сейчас пригодился тебе, – Палыч улыбнулся лишь уголком рта, по обыкновению решив посмеяться над моим невежеством. – Что же в нём такого особенного, если вы всё время таскаете его с собой?

– Это профилактика от болезни. Чтобы, как говорится, с ума не сойти. Если бы не отвар, так навряд ли мы выжили бы в подобных условиях, – отвечал я несколько раздражённо. – Однако где же мы это находимся? Что это за место?! Куда Вы меня везёте, Виктор Павлович, признавайтесь?

– Ты же отлично знаешь, что к себе домой. Ну, если точнее, то на некую исследовательскую базу, которая сейчас под нашими ногами и находится. В двадцати минутах поездки на лифте или около двух километров, как пожелаешь, ежели считать точно от поверхности земли, – с расстановкой проговорил он, глядя мне прямо в глаза, будто улавливал в них реакцию на собственные слова, пробовал прочитать мысли или высматривал там ещё чего-нибудь интересного.

– Так это мы двадцать минут будем спускаться? – серьёзно поразился я услышанному.

– Смею обнадёжить: уже меньше, но это ещё не все неприятности для тебя. Вы, люди посёлка, бываете очень чувствительны к телепортации, или переходу – так вы его называете.

– Ещё переходов нам не хватало! – выкрикнул было я, негодуя всем сердцем, не выдерживая напряжения и одуревая совершенно от творящихся дел вокруг. – Освободите уж меня, пожалуйста, от этого!

– Да не переживай ты особо, всё хорошо будет. Расскажи лучше об отваре, как вы его делаете? Заливаете корни кипятком и всё? Или ещё что-либо туда добавлять нужно? – обозначил он своё участие, постаравшись хоть как-нибудь меня успокоить. Таким образом он надеялся уйти от ответа, переключиться на другую тему разговора.

– Сами же отлично знаете! Чего спрашиваете? Только и норовите всё время поиздеваться надо мной, – лишь обиженно проронил я.

– Вовсе и не думал, Андрюша.

– А сигареты?! Ваших рук дело?!

– Какие сигареты? – переспросил он, изобразив удивление. – Ты же видишь, что я не курю.

– Не прикидывайтесь, что не в курсе. Я сегодня видел их у одного человека в поезде – он мне всё рассказал! Чёрная пачка и необычный знак на упаковке. Тот даже хотел меня ими угостить, и отметил, что эти сигареты полностью заменяют ему отвар из кореньев.

– Даже и понятия не имею. Ей богу, первый раз слышу! – вымолвил Палыч крайне убедительно и правдоподобно. Однако я выказал такое упрямое недоверие сказанному, что тому поневоле пришлось заново оправдываться. – Да я серьёзно говорю! Мне и самому интересно узнать об этом побольше. Что же он тебе ещё сообщил, скажи уж на милость?

– Больше ничего, кроме существования каких-то учёных в Городе. Ну, вас, наверное… Я ему не сильно-то поверил, да и не выспрашивал подробности, как-то не приняв такой разговор всерьёз.

– Ну и ладно, и хорошо, что не выспрашивал, – Виктор Павлович одобряюще похлопал меня по плечу. – Однако приготовься. Сейчас скоро наступит очень знакомое тебе состояние перехода.

Ещё минуту простояв в тишине, мы наконец стали погружаться в глубины собственного же подсознания. Появились привычные ощущения, свойственные тем моментам, к счастью продолжившиеся недолго, значительно меньше по времени, да и я не отключился, как это обычно происходило по приезду в Город.

– С тобой всё нормально? – побеспокоился тот, осматривая зрачки моих глаз так сосредоточенно, словно надеялся посредством их разглядеть все мои внутренности.

– Сойдёт, но было бы лучше, если бы Вы объяснили мне происходящие процессы, – произнёс я, решительно отворачиваясь от него в сторону.

«Всё-таки довольно странно проявляется его отношение ко мне. Зачем только Палычу это нужно? Для чего он так старательно обхаживает меня весь период нашего знакомства? – много раз задавал я себе одни и те же вопросы. – Постоянно пытается навязать своё мнение, контролирует каждое моё действие, даже за пределами Города, что уж совсем ни в какие ворота не лезет. Вероятно, чтобы я случайно чего-нибудь лишнего не узнал. Теперь уж, будучи здесь, нужно глядеть в оба!»

Тут лифт остановился, замерев как вкопанный, автоматически распахнул двери, тем самым открыл нам путь дальше. Зловещая тишина наполняла внутренности этого подземного царства.

– И всё-таки, Виктор Павлович, для кого возводили такое сооружение? Не специально же для Вас его строили? – эхо продублировало сказанное несколько раз, словно мы находились на дне глубокого колодца.

– Много вопросов ты задаёшь, как я погляжу, – проговорил он, выразив явное недовольство моим любопытством. Однако после, значительно смягчившись и улыбнувшись, он прибавил: – Да я и сам, в сущности, не знаю, для чего такой бункер был создан и каким целям служил. Могу лишь догадываться об истинном его предназначении. Скажу определённо, что он далеко не единственный в своём роде. Этот вот, например, регистрируется номером 148. Значит, существует ещё как минимум 147 таких убежищ, но других я пока нигде не встречал, сколько себя помню… – тут выражение лица его сделалось серьёзным и мрачным, на глазах изменилось прямо до неузнаваемости. – Ладно, пойдём. Нужно ещё твой блокиратор на зарядку ставить.

Мы вышли наружу и тотчас завернули в какой-то длинный нескончаемый коридор, неровные стены которого были покрыты краской непонятного сине-зелёного цвета, осыпавшейся вместе со штукатуркой в некоторых местах, оголившей их уродливую кирпичную кладку. Чуть проступавшие на оставшейся глянцевой поверхности отблески мелькали перед глазами. Они образовывались от длинных люминесцентных светильников, установленных сверху. Лампы крепились на потолке, горели очень ярко, не позволяя предметам отбрасывать даже незначительно-малые тени на серый железобетонный пол, который гулким эхом дублировал все наши шаги.

Но коридор на самом деле был не таким уж бесконечным и на удивление быстро закончился. Он вывел нас в помещение, напоминающее собой подобие актового зала с рядами низких кресел, с узкими проходами между ними, выстеленными ковровыми дорожками. Расположившаяся в самом конце сцена, как и положено, несколько поднималась над всем этим нагромождением для лучшего обзора. Стены украшались плотными сафьяновыми портьерами, наглухо прикрывавшими будто бы имевшиеся под ними окна, словно не давая проникнуть в такое мрачное учреждение ни единому лучику света. На сцене находился длинный стол, покрытый красной тканью, вероятно, для проводившихся здесь заседаний. На столе одиноко стоял наполненный прозрачной жидкостью стеклянный графин.

Почти на самом краю, ближе к зрительским сидениям, возвышалась трибуна в полтора метра высотой, с выдавленным на её лицевой стенке изображением голубого сетчатого круга. Круг дополнялся червлёной звёздочкой сверху, колосками пшеницы по бокам, золотистым солнышком снизу и непонятными инструментами, расположенными в центре. Помимо прочего, там имелись ещё какие-то надписи мелким шрифтом, которые я, к сожалению, так и не смог разобрать и прочесть. Слева от стола размещался странный металлический предмет в виде длинного шеста с коробкой у основания. К шесту был привязан плотный кусок материи потемневшего от времени бордового цвета, с золотой бахромой по краям и такими же золотистыми символами, нанесёнными в аккурат по всей его площади.

Виктор Павлович и я прошли этот зал до конца, очутились возле запасного выхода, в свою очередь проводившего нас уже в другой коридор. После чего мы и вовсе свернули куда-то в сторону – зашли в маленькую комнатку, заставленную неизвестным техническим оборудованием, различными замысловатыми приборами, механическими и электрическими агрегатами, стоявшими как на столах, так и на полу, везде, где только можно было их себе представить. Это создавало некий рабочий беспорядок, позволяемый хозяином данного помещения здесь существовать.

– Паша, здравствуй! Давненько же мы, однако, не виделись, – обратился Виктор Павлович к молодому человеку, выглядывавшему из-под стола с сосредоточенным выражением на лице. – Вылезай, я хочу тебя кое с кем познакомить. Это Андрей из посёлка, о котором я тебе рассказывал.

– Здорово живёте! – радостно ободрился тот, по всей видимости, относя такие слова в мою сторону, окончательно поднимаясь и протягивая руку для приветствия. – Сетка чего-то барахлит, так я ползал подключение проверять. Эх, не обращай внимания! Как дома дела? Все живы, здоровы?

– Всё хорошо, – отвечал я, явно теряясь от такого простецкого к себе отношения.

Парень выглядел слишком уж молодым, был мне совсем незнаком, чтобы относиться так фамильярно. Его живые карие глазки вцепились в меня крайне острым, но простодушным взором, и вызывали скорее интерес, чем какие-то неприязненные чувства. Молодой человек был худоват, низкого роста, с тёмными кудрявыми волосами и спускающимися по щекам бакенбардами. Он казался немного небритым, с торчавшей местами редковатой щетиной на подбородке, что являлось, кстати, не так уж и важным. Самое характерное, что в нём присутствовало, так это была красивая расплывающаяся вширь улыбка, оголявшая его ровные белоснежные зубы, которая-то и притягивала доброжелательное приветливое отношение окружающих.

– Паша, сделай доброе дело, – не мешкая, сразу предложил ему Виктор Палыч. – Поставь на зарядку Андреев блокиратор в полную мощность, на какую только допустимо его устанавливать. Подзарядимся чуть – и пойдём закат солнца смотреть.

– Что, именно сегодня?! А не опасно будет проводить такое мероприятие без подготовки? Тем более там намечается и вторая волна пройти вслед за первой… Ну хорошо, хорошо, как ведь скажете, – немного посопротивлявшись, согласился он. – Давай же, Андрей, снимай поскорей свою правую обувку.

Я немедленно стянул сапог и протянул Паше, оставшись в довольно дурацком положении стоять на одной ноге, утрачивая равновесие, удерживаясь рукой за косяк двери. Через мгновение он вытащил из него какую-то металлическую штуковину небольшого размера и стал напряжённо, с увлечением её рассматривать.

– Ожидайте пока минут двадцать, а то прямо сейчас я его вам уж никак не отдам. Нужно хоть какое-то время, чтобы он зарядился как следует.

Тут Виктор Павлович и Паша начали спорить между собой, как правильнее подключить блокиратор к зарядному устройству – так они называли уже другой интересный прибор – чтобы тот лучше и быстрее смог прийти в готовность. Из их беседы я, естественно, не понимал ни слова, но всё равно старался делать умный вид, желая влезть в разговор советами. В итоге работы заняли много больше времени, чем планировалось до этого ранее.

– Часов шесть будет действовать в полную силу, с момента активации, а затем – в своём обычном режиме, – подмигнув мне, изрёк Паша, заталкивая приборчик обратно на место в каблук сапога. – Мог бы быстрее такую операцию провернуть, если бы Виктор Павлович изволил не маячить перед глазами.

– Ух, ты! Развелось вас, специалистов! Куда уж нам, старикам, за вами угнаться! – в сердцах выкрикнул тот, возмущаясь и давая Паше лёгкий подзатыльник в ответ на шутку. – Однако пойдём, Андрей, скорее наверх. Нужно ещё успевать на поверхность выбраться, чтобы нам с тобой самое интересное не пропустить.

Паша отдал сапог мне, и я, наконец, надел его и проследовал за Палычем, который поспешил уже выбежать из комнаты в коридор. Мы вернулись в Город, проделав весь пройденный путь в обратном направлении, и вышли как раз вовремя: солнце совсем скрылось за горизонтом, оставив только кусочек короны нам на обозрение.

– Вот и хорошо. А сейчас просто крайне необходимо забраться на этот ларёк для лучшего обзора, – сказал он, предусмотрительно закрыв на замок двери бункера. – Там лестница есть. Поднимайся по ней, не стесняйся.

Я осмотрел коробку с разных сторон, но заметил лишь металлическую решётку, прочно прикреплённую к её задней стенке, после чего проворно вскарабкался наверх. Крыша оказалась удивительно ровной, была покрыта неизвестным мне мягким материалом и как будто бы предназначалась именно для таких целей, обрамлённая для надёжности невысокими перилами по краям, дабы не дать наблюдателю по неосторожности свалиться вниз.

Виктор Павлович также начал подниматься, но уже тяжелее, покряхтывая и вздыхая, пока не очутился рядом со мною.

– Вот, Андрюша, только взгляни на нашу машину или вернее на то, что от неё осталось, – произнёс он, заостряя внимание на разбросанных в разных направлениях обломках автомобиля, совсем недавно ещё так хорошо послужившего нам.

Его части к тому времени уже полностью прогорели и представляли собой только чёрные бесформенные очертания этой чудо-техники, ставшей после взрыва всего-навсего грудой металлолома.

– Нормальное оружие для защиты я тебе продемонстрировал? Как ты считаешь? У нас тут и не такое имеется.

– Да уж, это точно, могу себе представить, – шутливо откликнулся я в сей же миг, немного призадумавшись на мгновение. – Ну, так что же Вы хотели мне показать, дорогой Виктор Павлович? Какого чёрта, прости господи, мы сюда залезли?!

– Сейчас всё сам и увидишь, я думаю. Даже прочувствуешь на себе, уж как следует. Имей терпение, в конце-то концов. Должно скоро начаться, – он зачем-то вытянул руку вперёд, указывая в сторону располагавшихся вдалеке зданий. – Смотри лучше по сторонам. Замечаешь чего-нибудь необычного?

Я стал наблюдать, как и посоветовал мне мой, вероятно, не совсем нормальный знакомый, но видел лишь окраины вечернего Города – пустынную свалку отходов, к этому моменту уже покинутую теми странными людьми, бродившими по ней ранее.

Помойка располагалась на бледно-жёлтом песке, который-то и заполнял всю оставшуюся область обзора. Исключение составляли возвышающиеся в туманной дымке большие небоскрёбы и сооружения мегаполиса, обособленно стоявшие так только в единственной части горизонта, будто символизировали далёкую и призрачную мечту сельских жителей о светлом будущем.

– Ну как?! Есть изменения? – Виктор Павлович усиленно пытался разглядеть выражение моего лица, желая не упустить ни одной мельчайшей подробности, возможно именно морщинок, так хорошо рисующих человеческие эмоции. Он точно наблюдал вершащиеся вокруг нас события уже через меня, созерцал отражение происходившего в моих глазах, как в зеркале. – Говори, если что действительно увидишь, у тебя взгляд зорче, нежели мой.

– Да всё нормально пока, – отзывался я, продолжая смотреть во все глаза, в надежде его не разочаровать.

Тем не менее небо темнело с катастрофической быстротой, оставляло лишь слабые проблески света, излучаемые облаками. Они проступали на нём, словно слои бисквитного торта, выставленные на ночном горизонте как на столе, точно сейчас начнётся его разделка на части, чтобы потом раздать гостям, а затем уничтожить совсем. Казалось, поднимался ветер, кружил над Городом в смертельном водовороте событий, искажая и преображая весь его облик.

Но это только казалось. Ветра совсем не было слышно. На самом деле чувствовалось приближение какой-то уникальной энергии, расползающейся везде и всюду, от которой было никуда не уйти и нигде не скрыться. Неотвратимость такого процесса угнетала, и я поскорее поспешил поделиться ощущениями с Виктором Павловичем:

– Будто какая-то волна прокатывается по всему телу, – отметил я, сильно встревожившись происходящим. – А подобное точно так безопасно, как Вы говорите? Ваш прибор работает?

– Будем надеяться, – ответствовал он с невозмутимым спокойствием, словно то была для него каждодневная, обыденная процедура. – Ну, если только Паша ничего не напутал.

Тут я сильно пожалел, что ввязался во всё это мероприятие. Нельзя было так запросто доверять человеку, пускай даже тому, которого не первый день знаешь. Чувства самосохранения притупляются, и ты уже не замечаешь с его стороны обмана или подвоха.

– Всё равно уже поздно куда-то бежать, – продолжил он мои размышления, видимо заметив моё беспокойство. – Стой уж до конца, раз пришёл.

Я схватился за поручни, потому что удерживаться на ногах без необходимой поддержки стало чрезвычайно сложно. Какая-то неведомая сила точно сканировала меня вдоль и поперёк по всему телу, не давая пошевелиться, уносила мысли в другую область восприятия, далеко за пределы сознания, будто забирала дальнейшую способность управлять ими, руководить собственными действиями.

– Говори, не молчи! Что, совсем плохо тебе?! – тут Виктор Павлович обеспокоился уже не на шутку. Было заметно, как он суетливо осматривал меня, стараясь привести в чувство.

Всё это, как рассказывал он после, продолжалось не больше минуты. Потом силы начали приходить в норму, возвращались заложенные природой рефлексы, обретался естественный контроль над собой.

– Ну, Виктор Павлович, я у вас вместо подопытного кролика, что ли?! – возмутился я, еле-еле шевеля онемевшим языком. – Участвовать в таких экспериментах я согласия не давал. Пробуйте уж на ком-нибудь другом.

– Зато получилось всё как нельзя лучше. Я даже не ожидал подобных результатов. Думал: на себе тебя тащить придётся, – радостно изрёк он, потирая руки.

– А на Вас все эти преобразования не действуют, как я погляжу?

– Я ведь тебе уже объяснял. Город принимает меня за своего, и тут не требуется никаких блокираторов. Я даже не могу увидеть того, что именно происходит здесь, в момент работы программы очистки. Пойми, что если мы сумеем разработать необходимые защитные приборы, то и вы тоже сможете жить в Городе без всяческих ограничений. Довольно странно такое звучит, но это так, хотя гарантии, естественно, никакой нет. Кто в наше время борется за выживание людей в этом мире? А что делать, если каждый думает только о своей выгоде? – тут он тяжело вздохнул. – Твои ощущения во многом помогут нам в нашей работе. Пойдём уж, будем спускаться обратно в бункер, пока нас второй волной не накрыло. То от её вездесущего дуновения даже мне будет несдобровать.

Я как заворожённый сполз по прутикам решётки вниз за Виктором Павловичем, словно так возвращался с небес на землю. Однако всё ещё в глубине души я был поражён тем, что остался жив.

– Что же это за волны такие и для чего их проводят? – уточнил я у него тихим голосом, ступая следом.

– Видишь ли в чём дело. Уж поверишь ты мне или нет, но мы и сами хотим это выяснить. Скажу только, что существует два вида таких явлений. Первая волна, как я тебе уже говорил, – это действие программы очистки от посторонних элементов, вероятно, непонятных и чуждых самому Городу. От неё ещё можно как-либо защититься, как сегодня показала практика, – тут он хохотнул. – Она проходит каждую ночь после заката солнца почти сразу. Другая волна – более значительная, затрагивает все элементы Города, инициируемая так называемой программой обновления. Действие её до конца не изучено. Совершается она обязательно вслед за первой, где-то спустя час, но уже не каждые, а только определённые ночи, непонятно уж каким образом избираемые для этих преобразований. Может произойти через три дня, а может и через месяц, по мере надобности. Программа восстанавливает разрушенные структуры Города, заполняет прилавки магазинов, нормализует работу различных служб… ну и так далее, по порядку, – он вытянул руку в направлении обломков автомобиля. – Не зря я взорвал сегодня нашу машину, дабы дать тебе возможность на наглядном примере убедиться в её работе. Вот увидишь: наутро она будет стоять здесь, как новенькая. К вокзалу на ней самой и поедем – тебя провожать.

Теперь я уже ничего не спрашивал, а лишь машинально тащился за Виктором Павловичем, силился усвоить выданную им информацию, хотя это получалось у меня довольно плохо. Либо объяснял он не совсем доходчиво, либо я был далёк от совершенства в данной области познания, чтобы понять такие неясности без дополнительных толкований.

«…Программа обновления, программа очистки, просто бред какой-то, – мысли кружились в моей голове, как назойливые мухи вокруг варенья. – Но я ведь лично наблюдал её действие, и даже почувствовал его на собственной шкуре, ощутил всем своим сознанием. А если бы блокиратора не было, что тогда произошло бы со мной? Страшно представить».

– Ну вот, теперь мы в полной безопасности, подальше от этого Города-монстра, – подытожил все наши похождения Виктор Павлович, когда мы незаметно для нас обоих очутились на дне шахты лифта, в самом конце его движения, за гранью невидимой зоны страшного и разрушительного влияния.

Только сейчас я обратил внимание как на сам лифт, так и на решётки около него. Эти самые решётки не были уже почему-то такими новенькими и блестящими, как в начале пути, на поверхности, а выглядели проржавевшими, местами даже прогнившими, с изъедающей их коррозией по краям. Да и сам лифт смотрелся не лучше: от резавших глаз белых панелей практически ничего не осталось – одни только серые обломки торчали вокруг, сколотые и ободранные, внутри и снаружи, побитые и потёртые временем.

Виктор Павлович в очередной раз провёл меня в какую-то незнакомую комнату с мягкими жёлтыми обоями, наклеенными на стенах, дверях и почему-то даже на потолке. В центре помещения возвышался неизвестный агрегат, напомнивший мне чем-то кресло стоматолога с множеством разноцветных проводов, подключённых прямо к нему.

– Сейчас не волнуйся, я сниму показания твоего мозга, так сказать, по горячим следам, какие явления ты наблюдал и чувствовал. Это совсем не опасно, уж будь спокоен. Присаживайся, и очень тебя прошу: без вопросов. Располагайся, как тебе удобно.

С этими словами он включил небольшой экран, который заманчиво замигал всеми цветами, верно, приглашая меня отправиться с ним в увлекательное путешествие в глубины моего же собственного сознания. И я направился к этому креслу как под гипнозом, совершенно не заботясь о последствиях такого опрометчивого поступка, полностью передавая себя в руки мудрого Виктора Павловича, наверняка не желавшего мне ничего дурного. По крайней мере, проделывать подобное ему было просто не выгодно, так как в противном случае он не смог бы получить от меня столь необходимых ему кореньев. Тем более, если бы у него и имелись какие-либо враждебные намерения, то он не показывал бы мне оружия и не раскрывал некоторых своих секретов относительно Города. Хотя здесь может случиться всякое.

«Да будь что будет», – подумал я, махнув про себя рукой, ловко залез на сидение и закрыл глаза.