Текст книги "Бастард"

Глава 8

Следующие несколько дней прошли в однообразном режиме. Я ел, спал, снова ел и снова спал. А еще медитировал, стараясь ускорить процесс выздоровления моего нового тела, которое, должен заметить, находилось в довольно запущенном состоянии.

И дело даже не в смертельном ранении. Нет. Физическая форма Макса, мягко скажем, удручала. И это не удивительно. Если верить рассказам Бертрана, мой двойник совершенно наплевательски относился к своему телу. Если так посмотреть, только вырвавшись на «свободу» и оказавшись далеко от отчего дома, он по-настоящему стал самим собой: азартные игры, море алкоголя, шлюхи и постоянный кутеж – вот, что было нужно Максу.

Я, с детства привыкший к жесткой дисциплине, тренировкам и тяжелому труду, был полной противоположностью этого парня. Видимо, именно поэтому слияние моего энергетического тела с физической оболочкой этого болвана проходило очень медленно.

Парадокс – Макс наверняка уже давно переродился в одном из миров мультивселенной и сейчас спокойно развивался в теле какого-нибудь карапуза, но осколки его памяти продолжали жить в теле, которое досталось мне, всячески мешая мне взять этот кусок дряблой и ленивой плоти под полный контроль. Это меня здорово бесило, но я не сдавался и шаг за шагом шел к поставленной цели.

Помогали ежедневные манипуляции с энергией. Я черпал ее из источника, а затем, сформировав в небольшой сгусток, прогонял ее по всем каналам. Процесс этот был довольно сложным и энергоемким. Мало того, что объем источника находился практически в зачаточном состоянии, так еще и каналы словно оголодавшие пиявки высасывали из меня все соки. В общем, энергетический сгусток, двигаясь по энергоканалам, «жил» недолго. И это еще мягко сказано.

Это как маленьким снежком провести по раскаленному стальному листу – снежок испарялся в считанные секунды, после чего приходилось снова ждать целые сутки, пока в источнике не наберется приемлемое количество энергии.

Весь этот процесс меня здорово выматывал. Я много спал и много ел, благо с едой у нас теперь проблем не было. Мадам Ришар лично контролировала, чтобы в моем меню были самые лучшие продукты. Но несмотря на огромные двойные порции, что я съедал, Бертран с ужасом начал замечать, что мое тело начало стремительно терять в весе.

Я, как мог, успокаивал его, объясняя это тем, что мой организм идет на поправку и что очень скоро я встану на ноги. Я пока не мог ему сказать, что моя энергосистема таким образом избавляется от лишнего шлака, накопленного прежним нерадивым хозяином.

Мои однообразные будни были разбавлены визитами Трикси, которая каждый день организовывала для меня горячую ванну, меняла постель и проветривала комнату. Дело в том, что процесс восстановления энергоканалов имел один неприятный побочный эффект – я обильно потел. Причем из-за того, что организм вместе с потом покидала всякая гадость, запахи в моей комнате стояли отнюдь не цветочные.

Как ни странно, мои ежедневные водные процедуры мадам Ришар только радовали. А ведь это расход воды, дров и человекочасов – и все за счет домоправительницы.

Объяснить положительное отношение мадам Ришар к моим капризам было не сложно. Ведь ежедневно подле меня, внука самого Паскаля Леграна, находилась Трикси, которую хозяйка доходного дома считала своей шпионкой.

Я с удовольствием играл с ней в эту игру, но только по моим правилам. Ежедневно я, как бы невзначай, «сливал» Трикси всякую дезинформацию о моем «любимом дедушке», разбавляя ее реальными фактами из жизни семьи Легран, о которых в свою очередь мне рассказывал Бертран.

Главной дезой был мой рассказ о причинах моего пребывания в Абвиле. Ведь мадам Ришар не дура – ей нужен был ответ на вопрос, желательно правдоподобный, за каким, собственно, чертом, внук одного из богатейших купцов королевства живет в этой дыре, да еще и без гроша в кармане.

Сам того не подозревая, мне снова помог Бертран. Он как-то рассказал о том, как Паскаль, будучи еще молодым, но предприимчивым человеком прожил целый год в маленьком городке на восточной границе, собирая информацию о товарах, что текли из степи в Вестонию. Собственно, этот опыт и стал для деда Макса тем первым шагом на пути к формированию успешной торговой империи.

Вся эта история, как бы между делом, была пересказана мной Трикси, которая в свою очередь слово в слово передала ее мадам Ришар. Та, не будь дурой, сопоставила все факты и сделала выводы. Мне так Трикси и сказала потом. Что ее хозяйке теперь понятно, зачем я кутил в обществе аристократов и детей уважаемых купцов, просаживая целое состояние. Оказывается, я шел по стопам своего мудрого деда. Собирал информацию о товарах, что следовали через Абвиль.

Эта история получилась настолько правдоподобной, что даже сам Бертран как-то сказал мне, что охотно поверил бы в нее, не знай он Макса с самого детства.

Таких дез у меня был воз и маленькая тележка. И я, не стесняясь, скармливал их Трикси. Обманывая девушку, угрызений совести не чувствовал. Главное, чтобы мадам Ришар думала, что ее план работает. А что до Трикси… За последние две недели у меня в услужении она заработала больше, чем за пару месяцев работы горничной. В общем, все были довольны и счастливы.

У моего медленного, но уверенного выздоровления имелся один негативный побочный эффект. Мои кредиторы, осознав, что их должник не собирается пока умирать, за последние два дня буквально завалили меня своими посланиями с напоминаниями о невыполненных обязательствах. Пришлось писать всем слезливые ответы с просьбами об отсрочке в выплате долга.

Я знал, что разжалобить мне никого не удастся, но прекрасно понимал, что в этом деле важна обратная связь. Я давал понять, что несмотря на мое плачевное положение продолжаю помнить о своих обязательствах. Все-таки я какой-никакой а – дворянин.

Помимо записок от кредиторов, я получил несколько писем от троих аристократов, в которых каждый из них напоминал мне о дуэлях. Оказалось, что Макс умудрился получить несколько вызовов. Причина одна – поруганная честь этих уважаемых господ. Первый был зол на Макса из-за любовной интрижки с его невестой, второй был оскорблен неподобающим высказыванием в его адрес в присутствии нескольких аристократов, ну а третий…

Третьим был Винсент де Ламар. Тот самый бретер, который отправил душу Макса на перерождение. Он хотел закончить начатое. Оказывается, у них с моим двойником был уговор – бой до смерти. Вот ведь неугомонный тип. Моя чуйка подсказывала мне, что с этим де Ламаром не все так просто.

Пришлось писать ответы и этим троим. И тоже с просьбами об отсрочке в сатисфакции до моего полного физического восстановления. В общем, в течение следующего месяца у меня должны были состояться сразу три поединка. Это, конечно, в том случае, если не объявятся другие заклятые друзья Макса.

Об отказе от дуэлей не могло быть и речи. За эти несколько дней я успел уже многое узнать о законах и порядках в здешнем обществе, а также об особом месте в нем дворян. Иметь долги для дворянина не было чем-то позорным, как и участие в дуэлях. А вот отказ от своих обязательств по выплатам или нежелание отвечать на вызов – это уже позор. Клеймо клятвопреступника и труса перейдет по наследству даже потомкам. Если я хотел адаптироваться в этом новом мире, не лишаясь привилегированного статуса, мне было необходимо играть по местным правилам.

Ну, что же давайте поиграем… Только сперва нужно хотя бы встать на ноги.

Если я продолжу в том же духе, то мне еще долго придется вести постельный образ жизни. Несомненно, работа с собственной энергией заметно улучшило мое состояние, но уже к шестому дню я понял – процесс грозит затянуться. Для перехода на новый этап и для получения полного контроля над этим телом мне необходим энергетический всплеск. Например, такой же, как я получил, когда выпил энергетическую настойку. Пора было снова посылать за лекарем. Но меня ждал облом.

Док покинул Абвиль. Он поехал в столицу, как раз за новой партией настоек. Дело в том, что после того, как в городе узнали о новых списках теневого патруля, спрос на энергетические зелья мгновенно вырос, равно как и цены на них. В общем, этот вариант временно отпадал. Но у меня был план «Б».

В свободные от медитаций часы я занимался изучением магических чернил. Тех самых, что приобрел Макс, чтобы записывать свои идиотские стишки.

Я прекрасно понимал, что нахожусь в мире, который живет и существует по своим странным, а точнее сказать, магическим законам, и что любое неосторожное вмешательство в сложившуюся столетиями систему – это огромный риск, но мне также было ясно, что для достижения высоких результатов мне необходимо плыть против течения.

Свои первый эксперимент я решил провести ночью после того, как уснет Бертран. И когда я услышал его мерный храп, доносившийся из соседней комнаты, приступил к выполнению своей задумки.

Держа в руке бутылку с чернилами, я завороженно наблюдал за свечением бурой энергии, содержавшейся в жидкости. Мерное, ленивое, обстоятельное – оно здорово отличалось от свечения, вырабатываемого алой энергией. Если провести аналогию, то первая была камнем, а вторая – огнем. Отсюда, вероятно, и тот жар по всему телу, что я ощущал после употребления лечебной настойки.

У меня возник вопрос. Если огненно-алая энергия активировала ускорение процесса регенерации каналов, тогда в чем заключалась функция бурой энергии?

Ранее я провел несколько опытов с бумагой, на которой Макс писал свои вирши этими чернилами и выяснил, что она плохо рвется, долго не намокает и ее сложно поджечь. Воздействуя на бумагу, я внимательно следил за происходящим в истинном зрении и пришел к выводу, что бурая магия этих чернил выполняла роль некого укрепителя.

Любопытный эффект. Оставалось понять, как это поможет моему восстановлению.

Нет-нет, глотать чернила я не собирался. У меня была другая идея. И заключалась она в следующем… В свое время, поглощая лечебное зелье господина Робера, я обратил внимание на одну любопытную особенность. Вероятно, неизвестный алхимик, создавая это лекарство, понимал, что скорее всего его будут принимать обычные люди, организмы которых самостоятельно, без посторонней помощи не смогут усвоить энергию пустыша. Поэтому магическая пыль добавлялась в специальную настойку, которая в свою очередь и помогала распространению магической энергии по организму больного.

Что же касается меня… По сути, жидкость, в которой содержались мелкие пылинки пустыша, я мог бы и не пить вовсе. Мои энергоканалы справлялись с отделением и поглощением энергии самостоятельно. Единственное условие – физический контакт с веществом.

Нужно ли упоминать, как зачесались у меня руки, когда я сделал это открытие?

Первым делом я перелил немного чернил в пузырек, где когда-то была лечебная настойка. Сделал я это для удобства использования – у пузырька имелся маленький дозатор.

– Ну что, приступим? – буркнул я себе под нос и, перевернув пузырек, легонько его тряхнул.

Первая капелька чернил, упавшая на подушечку моего указательного пальца, была похожа на маленькую черную бисеринку, внутри которой поблескивало мерное бурое свечение.

Сперва ничего не происходило, ровно до того момента, как я приступил к поглощению. Тонкие энергоканалы моего указательного пальца потянулись к бурому свечению капли. В момент контакта я испытал странные ощущения. Словно все мое тело на мгновение погрузилось в нечто прохладное и сырое. При этом я явственно почувствовал знакомый влажный запах свежевскопанной земли.

Наваждение длилось недолго. Короткий миг – и крохотный бурый сгусток переместился в мою энергосистему. Но в отличие от алой энергии, этот сгусток растворяться просто так не желал. Пришлось немного повозиться, прежде чем все получилось. У меня даже в висках слегка заломило от перенапряжения.

Когда я немного пришел в себя и снова осмотрел правую кисть руки, именно в этом участке энергосистемы и был поглощен бурый сгусток, то сперва не поверил своим глазам. Энергоканалы слегка потемнели и стали немного крепче.

– Любопытно, – прошептал я, завороженно разглядывая и сравнивая кисти обеих рук. – Очень любопытно. Такого я раньше еще не видел. Выходит, алая мана отвечает за скорость регенерации энергосистемы, а бурая – ее укрепляет.

Я несколько раз сжал и разжал кулаки и довольно улыбнулся. Пальцы правой руки перестали дрожать. Они не были теперь такими «деревянными», как раньше.

Я перевел взгляд на бутылёк с магической жидкостью и хмыкнул. Макс, сам того не подозревая, оказал мне услугу, купив эти дорогущие чернила. Жаль только, что этот болван уже успел использовать больше половины.

Интересно, а местные одаренные способны на подобные манипуляции? Вариантов может быть много, но первое, что лезет в голову: либо они настолько могущественные, что могут позволить себе тратить драгоценную энергию на создание чернил, либо я только что совершил что-то экстраординарное для этого мира.

Так или иначе, но на всякий случай я буду помалкивать о случившемся. Для начала мне надо понять, на что способны здешние маги.

А пока…

Я снова взял пузырек и капнул чернила на подушечку указательного пальца, но уже левой руки…

– Продолжим…

* * *

На следующее утро я проснулся под уже знакомую мне мелодию флейты, которая доносилась откуда-то из внешнего мира. Не открывая глаз, я потянулся всем телом, стараясь, как в детстве, достать ступнями изножье кровати. Дерево было холодным поэтому я быстро подтянул ноги под одеяло. При этом отстраненно подумал, что либо неизвестный флейтист сегодня решил начать свой ежедневный концерт пораньше, либо это я очень поздно проснулся.

Открыв глаза и взглянув на окно, понял, что проспал все-таки я. Но у меня была уважительная причина. Почти всю ночь я был занят поглощением бурой энергии из чернил.

Должен заметить, задачей это было непростой. С каждой поглощенной каплей усиливалась головная боль, появилась тошнота и слабость. Но в это же самое время энергосистема словно автомобильный двигатель работающий на износ, продолжала жадно поглощать новое «топливо».

На двадцатой капле я решил все-таки остановиться, справедливо рассудив, что перегружать организм в моем состоянии не стоит. Тем более, что все сложные участки энергосистемы я укрепил, израсходовав лишь четвертую часть содержимого чернильницы.

Я хмыкнул. Любопытно, что бы сказала Вадома, узнай она, чем именно я укреплял энергосистему. Вспомнив старую цыганку, заменившую мне мать, я грустно вздохнул. Интересно, в каком из миров она сейчас?

Незаметно для себя, я начал шевелить ступнями в такт музыке, доносившейся из приоткрытого окна. Видать, сегодня у неизвестного флейтиста хорошее настроение. Обычно все его мелодии очень грустные, но очень красивые. Все эти дни они здорово помогали мне медитировать.

– Господин! – восхищенный возглас Бертрана заставил меня вздрогнуть. – Господин!

Я открыл глаза и повернул голову в сторону входной двери.

– Что случилось, старина? Неужели его величество сжалился надо мной и вернул все мое наследство, присвоенное моим дядей? Если это так, то вели закладывать экипаж! Мы срочно отправляемся в столицу!

Старик слегка смутился, но уже привыкший к моим подколкам, быстро взял себя в руки и кивнул на мою кровать.

– Ваши ноги, господин! – со слезами на глазах радостно пролепетал он.

Я быстро приподнялся на локте и отбросил одеяло. С улыбкой на лице пошевелил пальцами ног и произнес:

– Ну что, старина? Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться?

Глава 9

Насчет «прогуляться» – это было смело сказано. Первые несколько шаркающих шагов в этом мире я сделал благодаря Бертрану. А если быть честным до конца, старик практически нес меня на руках.

Путь от края моей кровати до письменного стола и обратно занял у меня несколько долгих минут. При этом я морщился от боли, потел, словно тащил на своем горбу неподъемный груз, и каждую секунду останавливался, чтобы отдышаться.

Скажу больше, если бы я ночью не вкачал в энергоканалы достаточно бурой энергии, обязательно были бы разрывы. Когда я после «прогулки» снова оказался в постели и в истинном зрении осмотрел свое тело, то ужаснулся. Вся энергосистема светилась и пульсировала, как новогодняя елка. Источник уже давно был пуст, а каналы и узлы словно прожорливые чудовища требовали еще маны.

Незаметно сжав в ладони чернильницу, я вздохнул – меня ждала очередная бессонная ночь. Но я был только рад этому. Прогресс налицо.

– Господин, это настоящее чудо! – восторженно шептал Бертран, бережно поправляя мое одеяло. – Я впервые вижу, чтобы кто-то так быстро шел на поправку. Словно с вашим телом всю неделю мастер целитель работал.

– Неделю? – удивился я. – Что-то как-то долго. Ты мне их так расписывал…

Старик хмыкнул.

– Разве ж неделя – это долго? Это я еще приуменьшил для красного словца. На самом деле лечение затянулось бы еще дольше. Помнится, вашу бабушку, ныне покойную, после падения с лестницы один столичный целитель целый месяц выхаживал. И это магистр! А вы говорите – долго…

– Любопытно, – задумчиво произнес я.

Выходит, эти маги тут вовсе не супер-люди, как мне показалось сначала.

Осторожный стук в дверь прервал наш разговор.

– Кого это еще нелегкая принесла, – пробурчал Бертран и пошел открывать. – Опять эта вертихвостка прискакала. Зачастила она к нам что-то. Но это и понятно. Вон, как на хозяина зыркает постоянно. Будто я не вижу. А ведь всем говорит, что у нее жених есть… Тьфу…

Слушая краем уха ворчание Бертрана, я привычно принюхался. Нет – это не Трикси. От визитера пахло чернилами, бумагой и табаком.

Хм… А по поводу горничной Бертран прав. Последние дни я стал ловить на себе задумчивые девичьи взгляды. Кроме того, во время моих купаний Трикси стала дольше мылить мне голову и нежней тереть мочалкой мне спину и плечи. И все это происходило явно по ее воле, а не вследствие давления мадам Ришар.

Каждый раз, когда наши взгляды встречались, лицо Трикси заливала краска, грудь глубоко, порывисто вздымалась, а в больших голубых глазах появлялся странный огонек. Уверен, будь на моем месте сейчас Макс и начни он снова подкатывать к девушке – все бы сложилось в его пользу.

Хм, а ведь я повода не давал. Более того, я старался, чтобы наши отношения с Трикси были сугубо деловыми. Девушка неплохо справлялась со своими обязанностями горничной, а также с моими поручениями. Кроме того, она уже потихоньку начала правильно распознавать мои интересы, поэтому вся информация, которую она для меня добывала, с каждым днем была все более адекватной. Мне стало казаться, что со временем у меня могла бы появиться довольно грамотная помощница. У девчонки явно есть потенциал. И вот теперь это…

Ладно, с этим я буду разбираться по мере запущенности проблемы. То, что неожиданной интерес ко мне Трикси может стать проблемой, – это факт. Или я ничего не знаю об отношениях с помолвленными девушками…

Тем временем Бертран, наконец, добрался до двери и после короткого диалога с визитером вернулся в мою комнату.

– Это господин Моро, – доложил старик. – Тот самый стряпчий, о котором я вам говорил. Он прибыл в Абвиль вчера вечером и, узнав о том, что вы хотели его видеть, решил навестить вас.

– Проси, – кивнул я, поправляя одеяло на коленях и смахивая с него несуществующие крошки.

Спустя несколько секунд на пороге появился невысокий худой мужчина лет пятидесяти. Вместе с ним в мою комнату ворвался удушливый табачный запах. Желтый цвет кожи лица, зубы с бурым налетом, красные, будто с недосыпа глаза, редкие волосы – полный набор заядлого курильщика. А вон и трубка за поясом.

Перед тем, как что-то сказать, мой гость громко закашлялся и вытер платком слезы с глаз.

– Прошу простить мою неловкость, господин Ренар, – извинился он. – Видимо, простыл в дороге.

Угу, конечно. Завязывай с курением, мужик!

Но вслух я произнес:

– Все в порядке, господин Моро! Говорят, в этом году зима особенно суровая. Я вдвойне благодарен вам, что вы нашли для меня время. Присаживайтесь…

Когда стряпчий приземлился на стул, то тут же извлек из-за пояса свою трубку и вложил ее себе в рот.

– Не беспокойтесь, – предупредил он. – Я не собираюсь вам все тут задымлять. Просто привычка… Надеюсь, вас это не будет раздражать?

– Нисколько, – кивнул я.

– Благодарю, – не вставая легонько поклонился стряпчий и сквозь мундштук трубки произнес: – Тогда предлагаю перейти к делу. Мне сообщили, что вы хотели меня видеть? Надеюсь, вашей жизни ничего не угрожает?

Он кивнул на повязку на моей голове, которую я все еще носил, дабы не смущать всех вокруг своей ускоренной регенерацией. Хотя маскировка так себе. И Трикси и Бертран уже давно были в курсе того, что рана на моей голове затянулась еще пару дней назад. А если знала Трикси, то знала и мадам Ришар.

– Если вы намекаете на составление завещания, то я умирать пока не собираюсь, – произнес я с улыбкой. – Мне хотелось встретиться с вами по другому делу.

– Внимательно вас слушаю, – лицо стряпчего ничего не выражало.

– Прежде чем продолжить, я бы хотел, чтобы мой слуга присутствовал при этом разговоре. Ведь, по сути, это дело касается непосредственно его.

– Как вам будет угодно, – безучастное выражение лица господина Моро изменилось на слегка удивленное.

– Бертран! – позвал я слугу. – Поди сюда! Мне нужна твоя помощь. Заодно, будь добр, подай мне мою шкатулку.

Спустя минуту Бертран протянул мне шкатулку с документами и хотел было удалиться, но я его остановил.

– Погоди, старина, – сказал я и похлопал ладонью по кровати рядом с собой. – Присядь.

Старик озадаченно посмотрел сперва на меня, затем на стряпчего и выполнил приказ. Умостившись на краешек кровати, он молча стал наблюдать за развитием событий, которые его явно удивляли.

Тем временем я вытащил из шкатулки два пергамента, написанные магическими чернилами, и протянул их стряпчему.

– Взгляните, господин Моро.

Тот взял в руки пергаменты и быстро прочитал их, а потом выдал вердикт.

– Первый документ удостоверяет вашу личность, а второй – сообщает о вашем праве владения присутствующим здесь сервом Бертраном Фурнье. Оба документа подлинные. Только вот никак не пойму, в чем суть вашего дела?

– Суть в том, что я хотел бы избавиться от второго документа, – спокойно произнес я.

На мгновение в комнате повисло гробовое молчание. Первым заговорил Моро.

– Правильно ли я вас понял? – удивленно спросил он. – Вы хотите дать вольную вашему серву?

Я взглянул на Бертрана, который не сводил с меня глаз. В ту секунду я ожидал увидеть на его лице все, что угодно: радость, счастье, удивление, но никак не страх и отчаяние. И кажется – еще обиду. Старик Бертран был похож сейчас на маленького ребенка, которого родители собираются навсегда отдать в детский дом. По его щекам потекли слезы.

– Да, вы меня правильно поняли, – ответил я.

– Я вам больше не нужен, господин? – пролепетал старик. – Вы выгоняете меня… Вы… Я…

Тут до меня, наконец, дошло.

– О, боги! – воскликнул я и аккуратно обнял беднягу за плечи, отчего тот вздрогнул. – Как ты мог о таком подумать?! Просто я хочу дать тебе свободу выбора, чтобы решения были за тобой. Пойми меня правильно, я не смогу спокойно жить, зная, что лишаю тебя свободы.

Худые плечи старика вздрагивали от рыданий. Я гладил его по седой голове и продолжал успокаивать:

– Разве ты никогда не хотел вернуться к своей семье? Твоим братьям и сестрам? Увидеть своих племянников? Сейчас ты сможешь это сделать. Ты будешь свободен.

Старик отстранился и поднял на меня полные отчаяния глаза.

– С того момента, как мой отец продал меня отцу вашего деда, я ничего не слышал ни о своих братьях, ни об их детях. Господин, уже много лет – вы моя семья. А до вашего рождения моей семьей была ваша бедная матушка, а до ее рождения – ваш дед… Я не знаю, как мне жить без вас… Не гоните меня… Я стар, но я буду стараться еще лучше выполнять ваши приказы!

Я снова обнял его и покачал головой. Вот ведь засада! Не такой реакции я ожидал.

– Старина, – прошептал я. – Тебя никто не выгоняет. У меня и в мыслях такого даже не было. Если ты хочешь остаться рядом со мной – оставайся! Я буду только счастлив! Но только оставайся, как свободный человек. Понимаешь?

Я отстранился от плачущего Бертрана и взял его за плечи.

– Ни о чем больше не беспокойся, друг мой. Хорошо? – тот неуверенно кивнул. – А теперь позволь мне закончить начатое и отпустить уважаемого господина Моро. У него наверняка и без нас дел по горло.

Я взглянул на стряпчего. Тот все это время продолжал озадаченно разглядывать нас обоих. Даже трубку изо рта вытащил. А еще мне показалось, что он выглядел слегка растроганным.

* * *

С того дня, как Бертран обрел свободу, прошло пять суток. Не сказал бы, что наши отношения со стариком как-то изменились. Он по-прежнему упорно продолжал прислуживать мне, а я, в свою очередь, выполнял роль его господина, но уже на других условиях – отныне я платил Бертрану ежемесячное жалование, как слуге.

Причем такой порядок был определен самим Бертраном. Моим нахлебником он становиться не собирался, а отношения «слуга-господин» его вполне устраивали. Скажу больше, каждая моя попытка сделать что-то по дому, чтобы разгрузить немного Бертрана, порождала такую волну негодования с его стороны, что было проще покориться и действительно оставить все, как есть.

Размер годового жалования Бертрана был определен мной в шесть крон. Плюс одежда, еда и кров за мой счет. По здешним меркам условия найма более чем удовлетворительные. Той же Трикси, например, чтобы заработать такую сумму пришлось бы батрачить на мадам Ришар около пяти лет. Это без учета ее маленьких подработок.

Бертран, кстати, не преминул высказать все, что он думает о моей расточительности и всячески пытался уменьшить сумму своего жалования. Но в этом вопросе я был тверд, как кремень. Тем более, что последние месяцы мы, по сути, жили за его счет. А о покупке дорогущего зелья я вообще молчу. Ну ничего, я обязательно верну старику все им потраченное. Правда, не уверен, примет ли он деньги…

За эти дни я здорово продвинулся в укреплении моей энергосистемы. Все важные каналы и узлы стали прочнее. Теперь я мог постепенно нагружать тело физическими упражнениями без угрозы разрывов.

Магией бурого пустыша решил не злоупотреблять. Использовал ежедневно по пять капель. Эта непокорная энергия все еще очень сложно усваивалась у меня в организме. Приходилось терпеть головные боли и тошноту, но это все ерунда в сравнении с результатами. Уже в середине третьей недели моего пребывания в этом мире я начал выполнять базовые физические упражнения.

Мои ежедневные приседания, растяжки, отжимания от пола и прокачки пресса шокировали Бертрана. Старику было непривычно наблюдать за моими, как он говорил, самоистязаниями. Тем более, что, как оказалось, нынче у молодых дворян было не в чести такое поведение. В общем, прежний Макс ни за что не выскочил бы на мороз с обнаженным торсом, как это делал я каждый день, чтобы облиться ледяной водой из кадки, стоявшей во внутреннем дворике нашего флигелька.

К концу четвертой недели я уже довольно сносно чувствовал свое новое тело. Из пухлого и разнеженного дворянчика я постепенно превратился в дрища, чему несказанно был рад. Несмотря на то, что эта худоба не была болезненной, Бертран все время порывался сбегать за лекарем, чтобы тот вразумил наконец спятившего юношу.

Я лишь посмеивался над стариком и упорно продолжал наращивать темп тренировок. Внутренний дворик нашего флигелька я превратил в тренировочную площадку, очистив ее от снега и всякого хлама.

Начинал с простеньких разминок и заканчивал ката первой ступени, которым обучил меня Мамору Ямада еще в детстве. Сложные силовые ката с использованием энергии пока не выполнял, чтобы не перегрузить энергосвязки. А вот к оружию это тело надо было приучать уже сейчас. На носу несколько поединков. Но так как мой меч, а также доспех, согласно дуэльному кодексу, достался Винсенту де Ламару, мне пришлось искать ему замену.

Для начала я решил смастерить себе простой и легкий боккэн, благо в прошлой жизни в этом деле у меня была богатая практика. Покопавшись в куче дров, под внимательным и хмурым взглядом Жака, я нашел себе подходящую палку и, обстругав ее ножом, приступил к тренировкам.

Жак, все это время внимательно наблюдавший за моими медленными ката, сперва даже посмеивался. Уж больно неуклюжим было мое новое тело, но с каждым днем мой темп рос, а вместе с ним и менялось отношение ветерана к моим «дворянским забавам».

Особенно было приятно наблюдать за его ошарашенной физиономией, когда я к концу пятой недели выполнил короткое ката, используя энергию источника. В завершение этого «танца с мечом» гудящий от натуги боккэн легко перерубил черенок лопаты.

Правда, в удар пришлось вложить всю энергию источника, что повлекло за собой неприятные последствия: энергоканалы получили жесткую встряску, на грани разрывов. От резкой боли я чуть было не потерял сознание, а «клинок» моего боккэна буквально разорвало на мелкие щепки.

Стоя на одном колене и тяжело дыша, я отстраненно наблюдал, как на белый снег капают алые капли крови из моего носа. Подняв голову, я встретился взглядом с Жаком.

Лицо всегда невозмутимого ветерана было бледным, а в глазах застыл страх. Здоровяк прислонился спиной к стене сарая, боясь пошевелиться.

Вытерев лицо снегом, я медленно поднялся и приблизился к дворнику мадам Ришар, отчего тот еще больше вжался в стену.

– Братец, что тебя так напугало? Ведь до сегодняшнего дня тебя мои занятия только веселили.

От моего спокойного голоса Жак еще больше напрягся.

– Простите меня, господин, – поклонился он. – Я не знал, что вы…

На мгновение он замешкался.

– Что я? – спросил я, шагнув еще ближе.

– Кхм… – прочистил горло Жак. – Что вы – страйкер…

Я усмехнулся, отчего Жак побледнел еще больше. Любопытно, что это за страйкеры, что даже такой, как Жак, ветеран, прошедший несколько битв, напуган до чертиков.

– С чего это ты взял, братец?

– В момент удара я видел вспышку, – ответил он.

– Может, тебе показалось?

– Нет, – покачал головой он и уже более уверенно ответил: – За время службы мне приходилось видеть всякое. В том числе и атаки страйкеров.

Я задумчиво вздохнул. Жак тоже молчал. Было видно, что мужик уже пришел в себя.

– Давай поступим следующим образом, – нарушил я молчание. – Я бы очень хотел, чтобы ты забыл обо всем, что сегодня видел. Сможешь сделать это для меня?

Я перешел на истинное зрение и осмотрел тело ветерана. Рядом с его сердцем было темное пятно. Видимо, старая рана, полученная в бою. Удивительно, как еще жив остался. Похоже на работу тех самых целителей или сильнодействующих зелий. Одного энергетического удара в эту темную точку хватило бы чтобы убить мужика.