Текст книги "Философия и методология науки"

1. Каков статус философии в культуре?

2. Охарактеризуйте мировоззрение с точки зрения его сущности, структуры и функций.

3. Является ли наука мировоззрением? Свою точку зрения аргументируйте.

4. Как соотносится философия с наукой, искусством, религией? 5. Проведите различие между условиями и причинами возникновения философии.

6. Почему философия не возникла в Древнем Египте и Вавилоне?

Глава 2
Философскомировоззренческий анализ культурно-исторической динамики

Главным предметом философско-мировоззренческой рефлексии является бытие человека в мире. Складывающиеся в процессе жизнедеятельности отношения людей друг к другу, природе и обществу составляют реальную основу их бытия в материально-техническом, социально-экономическом и политическом аспектах. Реальные же отношения людей (образ жизни) определяют их осознание в тех или иных формах мировоззрения. В процессе культурно-исторической динамики изменяется как образ жизни, так и его мировоззренческое осознание.

Поэтому очень важным является анализ не только динамики образа жизни, но и изменений доминантных ценностных ориентаций и установок при переходе от одной культурно-исторической эпохи к другой, иными словами, изменений в духовной атмосфере человечества каждой эпохи. Это позволяет, во-первых, определить как приобретения, так и утраты человечества в ходе исторического развития. Во-вторых, дает возможность ответить на вопрос о том, в какую эпоху (или эпохи) формировалась «ценностная матрица», составляющая основу современной техногенной цивилизации. Без ответа на вопрос «откуда мы родом?», без осознания приобретений и утрат человечества мы не сможем понять нашу современную эпоху, а значит, не сможем выстроить и оценить сценарии дальнейшего развития человечества и выработать его оптимальную жизненную стратегию.

Такой подход предполагает взгляд на минувшие эпохи с позиций современности, когда гораздо отчетливее проявляются как позитивные, так и негативные моменты в развитии человечества. Ведь только с высоты пройденного человечеством пути нечто из того, что было утрачено, от чего в свое время отказались как от устаревшего, реакционного, изжившего себя, в настоящее время можно осознать как потери, утраты. С другой стороны, нечто из того, что когда-то мыслилось бесспорным достижением, теперь может восприниматься иначе, вследствие потенциальных угроз, которыми чреваты эти достижения.

Вот почему в этой главе мы не будем рассматривать историю философии (философия античности, средневековья, Возрождения и т. п.), как это обычно делается в учебниках. Сами эти эпохи станут для нас предметом философско-мировоззренческого анализа в отмеченном выше ракурсе. Разумеется, такой анализ нельзя осуществить всесторонне в ограниченных рамках данного учебного пособия. Но это будет все же хоть и краткий, обобщенный, но философский, а не исторический, социологический или искусствоведческий взгляд на культуру и традиции минувших эпох.

Современная человеческая цивилизация, образно говоря, является детищем западной культурной традиции. Экспансия техногенной цивилизации привела к тому, что ее ценностные ориентации стали доминантными не только на Западе, но и в таких странах, как Китай, Индия, Япония и др., которые принято относить к Востоку. Правда, национально-культурные традиции этих стран в определенной степени смягчают агрессивную экспансию техногенной цивилизации. Сам феномен глобализации есть продукт западной культурной традиции. Однако потенциал восточной традиции не исчез. Он хранится в культурно-генетическом фонде человечества, хотя и находится в «рецессивном» (подавленном) состоянии. Сегодня, когда все чаще и громче говорят о духовно-мировоззренческом кризисе западной техногенной цивилизации, очень важно актуализировать потенциал восточной традиции, наладить межкультурный диалог традиций, чтобы выработать оптимальную жизненную стратегию человечества.

Представляет интерес сравнение Древнего Востока (Древний Китай и Девняя Индия) и античного мира (Древняя Греция и Древний Рим) как исторически первых форм восточной и западной культурных ветвей человечества. Такое сравнение вследствие ограниченности объема пособия будет неизбежно обобщенным, а значит, в определенной степени схематичным. Главными параметрами мы избираем материально-экономические и социально-политические отношения и их мировоззренческое осознание.

Наибольший интерес в плане начальной точки отсчета представляет конец первой половины 1-го тысячелетия до н. э. В этот период как в Древней Греции, так и в Древнем Китае и Древней Индии происходили кардинальные сдвиги во всех сферах жизни общества. Переход к железным орудиям позволил резко увеличить производительность труда, прежде всего сельскохозяйственного. Ведь земледелие во всех докапиталистических обществах было основным, хотя и не единственным, способом хозяйствования. Расчистка лесов и плужное земледелие (с использованием железного топора и железного плуга) преобразили ландшафт, особенно в Древней Греции. Бурное развитие товарно-денежных отношений, чеканка монет привели к быстрым изменениям в социально-политической сфере. Происходил переход от первобытной родоплеменной организации социума к гражданско-политической, а в духовно-мировоззренческой сфере – от мифологического мировоззрения к философскому.

Особенностью природного ландшафта Древней Индии и Древнего Китая было преобладание плодородных долин. Земледелие в таких условиях требовало разветвленной системы ирригационных сооружений. Ее строительство и функционирование предполагало централизованное управление, жесткую иерархическую систему власти. О таком удивительном феномене, как демократическая форма организации общественной жизни, родиной которой стала Древняя Греция, в странах Древнего Востока не могло быть и речи. Государственная собственность на землю в сочетании с общинным землепользованием обусловили специфику социально-политического устройства Древней Индии и Древнего Китая.

Древний Китай – это типичная восточная деспотия, где власть верховного правителя (вана) была неограниченной. Древнекитайское общество представляло собой сложную иерархическую систему, в которой большую роль играли ритуалы, различные церемонии. Для человека, живущего в таком обществе, очень важно было соответствовать ступеням этой иерархической лестницы. Ему было необходимо знать, как себя вести с вышестоящими, нижестоящими и т. п. Мировоззренческое осознание такого положения осуществлялось в мифологии, а затем и в большинстве школ древнекитайской философии, особенно в конфуцианстве, которое во II в. до н. э. стало официальной идеологией Древнего Китая.

Короче говоря, древнекитайская философия, можно сказать, имела социально-практический характер. Ее предметом являлась морально-политическая регуляция отношений между людьми. Обоснование линии правильного поведения – ее главная задача. Лишь даосизм как наиболее философичная школа Древнего Китая охватывает гораздо более широкий и глубокий круг философских проблем, не ограничиваясь социально-политической и этической проблематикой. Это видно уже из трактовки такого общекитайского понятия, как «дао». Если в конфуцианстве «дао» трактуется как «правильный путь», то в даосизме это некий всеобщий закон, принцип мироздания, всепроникающее, всеобъемлющее и в то же время неощутимое, невидимое начало всех вещей.

Для древнекитайского мировоззрения (и мифологического, и философского) характерен традиционализм, проявившийся, в частности, в особом культе предков, а в социально-бытовом отношении – в уважении и почитании старших. Человек рассматривался не как свободная личность, индивидуальность, а как некая ролевая функция. Поведение человека должно было строго соответствовать его социальному статусу.

Отношение к природе никак нельзя охарактеризовать как человеческий активизм, желание изменить, преобразовать, покорить ее. Человек должен гармонично вписаться в космический ритм «инь» и «янь». Дао – естественный закон мироздания, и человек не должен вмешиваться в природный ход событий. Не случайно в даосизме был сформулирован принцип «у вэй» – деятельное недеяние. Смысл этого принципа заключается в том, что действия человека должны быть организованы так, чтобы не нарушать естественных ритмов и гармонии. Один китайский мудрец так продемонстрировал своим ученикам последствия вмешательства в естественный ход событий. Изображая поведение неразумного и нетерпеливого человека, он стал тянуть вверх культурное растение, желая ему «помочь» расти, и в итоге вырвал его с корнем. Этим мудрец наглядно показал результат нарушения принципа «у вэй».

Древнюю Индию в середине 1-го тысячелетия до н. э. сотрясали бурные события. Это был арийский (ведийский) период, для которого характерно наличие замкнутых социальных сословий – каст, а точнее, варн (брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры). В названный период стал ослабевать авторитет высшей варны жрецов – брахманов, которые считались единственными толкователями Вед – древнего арийского литературного, религиозно-мифологического памятника, игравшего исключительно важную роль в индийской культуре. Варна кшатриев (воины, правители), поддержанная городскими ремесленниками, торговцами и земледельцами (вайшьи), составила мощную оппозицию брахманам.

Необычайно развитая фантазия ариев породила соответствующую мифологию, богатство и сложность которой превосходит не только сравнительно неразвитую китайскую мифологию, но и развитую олимпийскую мифологию древних греков. Это нашло отражение в древнеиндийском пантеоне, включавшем свыше трех тысяч богов. Веды – сложный религиозно-мифологический комплекс, имеющий многослойную структуру (самхиты, брахманы, араньяки, упанишады).

Индийская философия в своей основе имела религиозно-философскую направленность. Философские школы различались во многом своим отношениям к Ведам. Одни признавали их авторитет как священных текстов (веданта, санкхья, йога, ньяя, вайшешика), другие – отрицали (локаята, джайнизм, буддизм). Еще в Упанишадах можно найти первые философские идеи о брахмане – безличном всеобщем объективном начале и атмане – всеобщем субъективном начале. Согласно религиозно-мифологическим и философским представлениям древних индусов, окружающий человека мир есть не подлинная реальность, а иллюзия (майя), покрывало, за которым скрыта подлинная реальность – брахман. Обычный человек, окутанный пеленой неведения (авидьи), принимает это покрывало за подлинную реальность. Мудрец же, погружаясь в глубину своего духа с помощью медитативной техники, постигает подлинную реальность – брахман, тождественный атману.

Для этой философско-мифологической традиции характерны такие общеиндийские представления, как реинкарнация (переселение душ), карма (цепь причин, обусловливающая характер последующего воплощения), сансара (колесо рождений и смертей). В основу таких представлений заложена идея о неуникальности, несамоценности человека. Сочетание души и тела, согласно таким представлениям, не является чем-то инвариантным, сохраняющимся. Особую остроту эти представления получили в буддизме (основатель – Сиддхартха Гаутама, прозванный Буддой, что значит просветленный). Цель человеческой жизни, согласно Будде, – не достижение лучшего воплощения (как в брахманизме), а освобождение от сансары – нескончаемой череды воплощений. Это достигается умерщвлением всех желаний, которые привязывают человека к колесу сансары, превращая цепь его жизней в страдание. Итогом такого «освобождения» является нирвана, где угасают все желания и само существование, как прекращает свое существование капля воды, растворяясь в океане. Это резко контрастирует с христианской идеей спасения, где человеческая личность в ее уникальном единстве души и тела, соединяясь с личностным Абсолютом, может надеяться на достижение вечной жизни при сохранении своей уникальности и самосознания.

Древнеиндийскую философию можно назвать интровертивной (обращенной внутрь). Человеческий разум здесь не выделяется в особую способность человеческого духа, как это имело место в Древней Греции. Философию же Древнего Китая можно назвать экстравертивной (направленной во вне).

Что касается Древней Греции, то в конце первой половины 1-го тысячелетия до н. э. она стала ареной бурных социально-экономических и духовно-мировоззренческих процессов, породивших то, что многие считают «греческим чудом».

Природный ландшафт Древней Греции, в отличие от стран Древнего Востока, не был благоприятным для развития земледелия, хотя и здесь, как и во всех докапиталистических формациях, земледелие оставалось ведущей формой хозяйствования. Производство зерна в стране с преобладанием гор и плоскогорий было не очень рентабельным. Зато возделанные упорным трудом греческих земледельцев виноградники и оливковые рощи прославили Грецию как страну высококачественных вин и оливкового масла.

В VIII–VII вв. до н. э. происходило разложение родоплеменного строя и формирование греческих рабовладельческих городов-государств (полисов). Это был период острой социально-политической борьбы родовой аристократии и народных масс, когда развернулось массовое движение за кодификацию неписаных законов с целью ограничить произвол родовой аристократии и ее право толковать обычаи и традиции (неписаное право) как божественные установления. Получившее широкое распространение долговое рабство – превращение за долги свободных общинников в рабов – вызывало возмущение и протест широких масс. В начале VI в. до н. э. реформы Солона и в конце этого же века реформы Клисфена подорвали власть родовой аристократии и привели (в большинстве греческих полисов) к победе демократии. Древнегреческая культура породила нечто невиданное до сих пор – демократическую форму организации общественно-политической жизни, которая оказалась хоть и краткой, но очень яркой страницей в истории античного мира и спустя много веков стала эталонной формой государственно-политического устройства.

Период развития полисной демократии (V в. до н. э.) стал временем расцвета греческой культуры. Сила и благоденствие полиса базировались на экономических и социальных основаниях. Развитая торговля с соседними странами (прежде всего морская) позволяла греческим полисам экспортировать высокохудожественные ремесленные изделия, особенно гончарные, а также продукцию земледелия (вино и оливковое масло). Это приносило немалый доход и позволяло обеспечивать полисы недостающими товарами (главным образом хлебом).

Государственно-политическое устройство полиса строилось на определенных принципах – автономии, автаркии, плебисцитарной демократии. Автономия (самозаконие) означала независимость не только от внешнего, но и от внутреннего властителя, что исключало помимо всего прочего обожествление власти, как это имело место на Древнем Востоке. Автаркия (самодавление) – это способность собственными средствами удовлетворять свои потребности. Автономия и автаркия исключали возможность образования единого государства (греческий полицентризм), но не исключали создания межполисных группировок и союзов. В миниатюрном классическом полисе не было необходимости и возможности в парламентской (представительной) демократии. Здесь осуществлялась плебисцитарная демократия, т. е. прямое участие граждан в управлении делами государства при наличии непосредственно выборных органов управления. Полис классического периода (V в. до н. э.) характеризовался сплоченностью, приматом (преобладанием) общих интересов над личными, развитым чувством гражданственности и патриотизма. Только благодаря этому в начале V в. до н. э. Древняя Греция смогла одержать победу в войнах с могущественной и деспотичной Персией.

В Древней Греции сложилась благоприятная атмосфера для развития философии, искусства и науки (о специфике последней речь пойдет в разделе 2). В области искусства наибольшего расцвета достигли художественная роспись, архитектура (прежде всего храмовая), скульптура, драматическое искусство.

Своеобразие жизни древних греков отразилось и в их мировоззрении, в первую очередь во взглядах на личность человека.

В рамках западной культурной традиции (а античная культура явилась ее исторически первой формой), в отличие от восточной, сложились благоприятные условия для раскрытия и развития личностного начала человека. Для восточной культурной традиции, как уже отмечалось, было не характерно представление о человеке как об уникальной, неповторимой, самоценной индивидуальности. Человек здесь понимался или как ролевая функция (Древний Китай), или как сложный продукт многочисленных реинкарнаций, обесценивающих его уникальность (Древняя Индия).

Иное дело античное понимание человека. Конечно, в эту эпоху человеческая индивидуальность еще не выявила всю глубину и полноту своего внутреннего субъективного мира. Это придет много позже. Но в античности уже содержались потенции такого понимания, человек воспринимался как свободный, независимый индивид. Конечно, это было стремление к чисто внешней, отрицательной свободе как независимости (свободе «от)», а не к положительной свободе (свободе «для»), для которой в ту эпоху еще не существовало реальных оснований. Для древних греков свобода (элевтерия) была не просто противоположностью рабству. Быть свободным вовсе не означало не быть рабом в обычном смысле слова. Свободным был тот, кто не находился в состоянии зависимости, был автономен. На Востоке же свободный (не раб) находился в жесткой зависимости от царя, его сатрапов, чиновников и т. п. По убеждению древнего грека, попасть под царскую власть было равносильно обращению в рабство, т. е. стать рабом, не будучи таковым в социальном смысле.

Объективированное понимание индивидуальности в эпоху античности не только не исключало, но и предполагало ее гармоническое телесно-духовное совершенствование, насколько это вообще было возможно в тех исторически ограниченных условиях. О внутреннем самоуглублении, обнаружении субъективных сторон, характеристик и потенций человека в ту пору не могло быть и речи, что наиболее зримо воплотилось в античной скульптуре. В древнегреческой скульптуре нет анализа характеров, она антипсихологична. Лица греческих статуй периода высокой классики мало индивидуализированы. Они представляют собой максимально типизированный облик идеальной красоты: правильный овал лица, прямая линия носа, продолжающая линию лба, продолговатый разрез глаз, небольшой рот, выпуклые губы, крупный и круглый подбородок, волнистые волосы.

Природное совершенство человека в древнегреческих статуях – это не только и не столько совершенство его лица, сколько красота и совершенство его тела, выраженные в симметрии, пропорциональности, т. е. человеческий облик в целом. Гармоничное сочетание частей и целого, симметрия частей, равновесность фигуры составляли основу классического телесно-пластического понимания красоты.

Наиболее полно идея гармоничной целостности человеческого тела воплотилась в творчестве Поликлета, который, будучи автором трактата о числовых пропорциях в скульптуре, создал статую «Дорифор», получившую название «Канон», вследствие наглядности воплощенных в ней числовых пропорций.

Идеи гармоничной целостности, симметрии, соразмерности стали общеантичными ценностями, по крайней мере для классического периода. Они вошли в сознание простых граждан полиса и получили соответствующее философское обоснование (античное понимание Космоса как гармоничной целостности).

Итак, первая особенность западной культурной традиции (по сравнению с восточной) и античной культуры как ее первой исторической формы состоит в том, что на Западе ценилось то, что не ценилось на Востоке – человеческая индивидуальность. В дальнейшем это получило развитие в идеях свободы, прав человека и т. п. Вторая особенность заключалась в том, что на Западе приоритетной стала такая способность человеческого духа, как разум, для которого характерны активность, критичность, динамизм, творческий поиск и новации. Наука и техника – продукт западной (а не восточной) культурной традиции, следствие активизма, динамичности и экспансивности, заложенных в самой природе разума. Поэтому в наиболее яркой и классической форме философия Древнего мира представлена античной философией.

Именно в античной Греции (включая ее колонии) сложились наиболее благоприятные условия для возникновения и развития философии. Так, кодификация неписанных законов была одним из первых шагов в этом направлении. Обычаи и традиции родового общества рассматривались как божественное установление, которое ни обсуждать, ни критиковать, а тем более изменять было нельзя. Переход к писаному праву означал кардинальное изменение его статуса. Отныне это было уже не божественное, а человеческое установление, которое можно обсуждать, критиковать и изменять. Но для этого нужна аргументация, обоснование необходимости изменений. Поэтому демократический строй греческих городов-государств создал особую интеллектуально-духовную атмосферу, в которой были востребованы культура мышления, речи, умение аргументированно, убедительно, логично излагать и отстаивать свою точку зрения в условиях свободной критики и обмена мнениями. Таким образом, развитие философии шло рука об руку с развитием риторики, логики, культивированием способностей разума.

Древнегреческие философы в VI в. до н. э., которых часто называют натурфилософами, были заняты поиском сохраняющегося, пребывающего первоначала всех вещей, из которого возникает все видимое многообразие объектов и в него же возвращается. Эти поиски носили несколько наивный с современной точки зрения (но не с точки зрения обыденного сознания античности!) характер. Основатель древнегреческой философии Фалес видел это первоначало в воде, Анаксимен – в воздухе, Анаксимандр – в неком неопределенном начале (апейроне), Гераклит – в огне, Пифагор и его школа – в числах и числовых отношениях, Демокрит – в неделимых атомах.

Этих философов называют еще досократиками. Афинского философа Сократа, жившего в V в. до н. э., в отличие от ранних философов мало занимали вопросы устройства природы, Космоса. Сократ больше интересовался человеком, его внутренним миром, духовно-нравственным и интеллектуальным развитием. Для него характерен этический рационализм, отождествление знания с добродетелью. Знание добродетели делает человека нравственным – считал Сократ. Так сильна была вера античного мудреца в силу человеческого разума. Свое предназначение Сократ видел в том, чтобы побуждать людей больше заботиться о себе, чем о своих делах. Иначе говоря, люди должны больше думать о своем духовном, нравственном, интеллектуальном развитии, чем о том, чему больше всего обычно уделяют внимание – внешней стороне жизни с ее бытовыми заботами, стремлением разбогатеть, лучше устроиться в обществе и т. п. За всю жизнь Сократ не написал ни одного философского произведения, предпочитая вести устные беседы со своими слушателями и учениками, побуждая их размышлять, спорить, искать истину. Образ жизни афинского мудреца – это и есть его философия. Несправедливо обвиненный завистниками и недругами в отрицании богов, Сократ был приговорен к смерти и мужественно встретил ее, отвергнув предложение своих учеников совершить побег.

Учеником Сократа был гениальный греческий философ Платон (427–347 гг. до н. э.), ставший родоначальником классического идеализма. Согласно Платону, подлинной реальностью обладает лишь мир идей – вечных, неизменных идеальных сущностей, не подверженных разрушающему течению времени. Обычный эмпирический мир – это бледная копия подлинного мира. Люди, говорил Платон, подобны узникам, сидящим в пещере и не имеющим возможности обернуться назад и увидеть то, что происходит вне пещеры. На пещерной стене они видят только тени, которые отбрасывают реальные процессы, и принимают эти тени за реальные события.

Идеалистическое мировоззрение Платона можно понять, если принять во внимание то, что он жил в эпоху упадка, кризиса полиса. В прошлом остались героические страницы греческой истории, идеалы умеренности, гармоничности интересов гражданина и полиса. Высокие идеалы «золотого века» античной культуры (V в. до н. э.) подвергались эрозии. Рост алчности, эгоистических настроений, обусловленный кризисом экономических основ греческого полиса, угнетал Платона, которому были дороги идеалы античной культуры, рушившиеся на глазах великого мыслителя. Чтобы отстоять, сохранить эти идеалы, он помещает их в особое царство мысли, где нет разрушающего действия времени (мир идей).

Для Платона мир идей – это подлинно реальный мир, который был для него дороже и достовернее того мира, который его окружал. Так что идеализм Платона имел под собой этические основания. Та или иная вещь может сгореть, сгнить, идею же вещи нельзя сломать, сжечь, уничтожить. Для Платона – это основание признать мир идей более реальным, нежели мир вещей. В период упадка, кризиса всякие изменения воспринимаются как порча, тление, разложение. Лишь в царстве мысли, в мире идей, в вечности, а не во времени возможно сохранить нетленными непреходящие ценности.

Аристотель (384–322 гг. до н. э.) – ученик Платона, в отличие от своего учителя, гораздо больше ценил и интересовался реальным земным миром. Поэтому платоновский мир идей он «внедрил» в мир вещей в качестве их сущности. От этого идеализм Аристотеля кажется менее возвышенным, более земным, что дало основание многим философам увидеть в нем элементы материализма. Аристотель был философом-энциклопедистом, оставившим после себя многочисленные труды в разных областях – философии, логике, физике и др.

Согласно Аристотелю, бытие реальных вещей есть единство материи (гиле) и формы (морфе). Материя есть нечто пассивное, потенциально возможное. Форма есть активное, ведущее начало. Формой всех форм является Бог, понимаемый Аристотелем как неподвижный перводвигатель.

Аристотель внес большой вклад в развитие представлений о движении, пространстве, времени, причинности. Он по праву считается основателем формальной логики.

В своих социально-политических и этических воззрениях Аристотель, как и многие другие, придерживался принципа умеренности. В частности, он полагал, что богатство должно быть не самоцелью, а лишь средством для ведения благоразумной добродетельной жизни.

В эпоху эллинизма центр философской мысли переместился на Восток. Александрия, основанная Александром Македонским в 331 г. до н. э., стала главной культурной и философской столицей эллинистической античности. Высшим достижением античной философской мысли этого периода является неоплатонизм, основателем которого был Плотин, живший в III в. н. э.

Оценивая в целом античное мировоззрение, необходимо отметить такие его взаимосвязанные характерные черты, как космоцентризм и антиисторичность. Для античного мировоззрения Космос являлся внеличностным абсолютом, предельным легитимирующим основанием античной культуры. Космос – это самодавлеющее, полное, гармонично совершенное и завершенное бытие. Все изменения в нем носят характер циклического созидания и разрушения, а не эволюционного развития, связанного с появлением и развертыванием новых форм и состояний. И хотя это – вечное становление, в нем нет развития. Время как бы выключено из жизни Космоса, он «не живет» во времени, т. е. античный чувственно-материальный Космос внеисторичен – он астрономичен. Вечное круговращение, возвращение Космоса к самому себе, переход от хаоса ко всеобщему оформлению и от этого последнего – к хаосу было не только понятно и убедительно, но и успокоительно и утешительно для античного сознания[7]7
  Лосев А. Ф. История античной философии в конспективном изложении. М., 1989.С. 14–15.


[Закрыть].

Сознание человека, включенного в безличный круговорот природы, – это внеличностное, внеисторическое сознание, которое не замечает многообразия, богатства, уникальности и неповторимости как человеческой личности, так и исторических событий. Для такого сознания все неуникально, все повторимо, все физически, природно, воспроизводимо и в мире, и в человеке.

Но идея вечного возвращения присуща и мифологическому мировоззрению, которое, чувствуя неуверенность в настоящем, ищет опору в прошлом. В период коренной ломки родоплеменного строя, когда происходили жестокие и беспощадные процессы – обнищание, разорение общинников, их закабаление – обострилась ностальгия по прошлому, тоска по утраченному «золотому веку». Настоящее – это худшее изо всего, что было, это «железный век», принесший людям беды и несчастья. Этот мотив явно звучит в творчестве древнегреческого поэта Гесиода.

К V в. до н. э. в античности уже сложилась иная оценка происходящего, когда большое значение придавалось не прошлому и не будущему, а настоящему, приобретавшему для античного мировоззрения самодавлеющий характер. Такое мировоззрение настраивало не на преобразование мира, а на поддержание достигнутого равновесия, причем равновесия гармоничного, создающего ощущение завершенности и полноты бытия. То, что выходило за рамки разумного, благоустроенного миропорядка, что не было подвластно человеку (судьба), теперь не очень волновало древних греков. Спорить с судьбой они не собирались, но и страха она им не внушала. Судьба являлась для них своеобразным коррелятом непознанного, с которым надо считаться. Но античное сознание было больше занято настоящим, достигнутым, известным, благоустроенным бытием, чем непонятным, таинственным, неизвестным. Будущее тоже не внушало ни страха, ни особенного энтузиазма.

Антиисторичность античного сознания выражается и в таком жанре античного искусства, как авантюрный роман. Авантюрное время, как отмечает М. М. Бахтин, не оставляет следов ни в мире, ни в людях. «Мир и человек в нем абсолютно готовы и неподвижны. Никаких потенций становления, роста, изменения здесь нет. В результате изображенного в романе действия ничто в таком мире не уничтожено, не переделано, не изменено, не создано вновь. Подтверждено лишь тождество всего того, что было вначале»[8]8
  Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 261.


[Закрыть]. Отметив отсутствие принципиальных различий между подходом к чужой жизни и своей собственной в эпоху античности, М. М. Бахтин пишет, что самосознание человека опирается здесь только на такие моменты своей личности и своей жизни, которые повернуты вовне, «овнешнены», существуют для других так же, как и для себя. Только в них самосознание ищет свою опору и свое единство. Других же интимно-личных, «самостных», индивидуально неповторимых моментов, повернутых к самому себе, самосознание вовсе не знает[9]9
  Там же. С. 283–287.


[Закрыть].