Текст книги "Негатор. Враг стабильности"

– Что она умеет?

– Всю домашнюю работу может делать, а еще она шьет всякую красивую одежду. И еще рисует людей.

– Для кого шьет?

– Для себя, само собой; еще для подруг – из их материала, как понимаете. Немного уходит на продажу.

«Из их материала» – это очень понятно, ткани тут недешевы.

– Как с грамотой и счетом?

Ответ последовал не сразу.

– Буквы она знает, но читает очень медленно. Зато быстро считает.

– Как зовут?

– Карида-уга.

– Вы сказали, она рисует людей. А чем?

В глазах у парня появилось подозрение, что его будущий работодатель скорбен умом.

– Карандашом. На бумаге.

Ну да, я и не подумал, что краски тут дороги.

– С ней еще переговорят. По результатам будет принято решение. Пусть приходит вместе с вами и принесет свои рисунки.

А теперь самое время толкнуть пламенную речь:

– Вам уже сказали, что предстоит переезд в другие земли. Это достаточно далеко, и это на первых порах будет тяжело. Оборудование вы можете взять с собой, но часть придется делать на месте. Печи, например, я перевезти не смогу. Платить поначалу буду так: подмастерьям по два сребреника в день, вам, мастер, – восемь сребреников, но до тех пор, пока ваши изделия не найдут сбыт, а это обязательно произойдет. После, сами понимаете, заработаете сколько сможете. Но заработок – не самое главное.

Я сделал паузу. Это всегда помогает усилить внимание.

– Там, где вы будете работать, с вами наравне будут работать маги. В моей команде им не дается предпочтения. Даже косые взгляды не допускаются. То же относится и ко всем остальным.

Слушатели постарались сделать вид, что такое условие им не в новинку, но не преуспели.

– Далее: все идеи, дающие улучшение качества изделий, а равно увеличение их количества, будут тщательно рассмотрены мной. Довожу до вашего сведения: я кое-что понимаю в металлургии и обработке металлов. Иначе говоря, над вами не будет гильдии. Если сумеете предложить что-то дельное – честь вам и хвала, ну и денежный прибыток тоже.

Эти фразы вызвали оживленный обмен взглядами. Я снова сделал паузу, на этот раз не для усиления внимания (оно и так было достигнуто), а для того, чтобы дать время для короткого размышления.

– У вас будет время подумать: две недели. И еще неделя на сборы. Все свободны, уважаемые. А вас, мастер, я попрошу задержаться.

Этому повороту никто не удивился.

– Уважаемый Валад, я не сомневаюсь, что вы имеете у себя превосходный набор инструментов. Даже не буду напоминать, чтобы вы захватили все с собой – это и так понятно…

– Высокочтимый, я еще не дал согласия.

– Совершенно верно, уважаемый мастер. Вы еще его дадите.

– Вы так в этом уверены?

Пожалуй, мне охарактеризовали его правильно. По местным понятиям, такие выражения вкупе с интонацией граничили с дерзостью.

– Да, уверен. Но не в этом дело. Если вы вдруг обнаружите, что некий инструмент… или материал будет необходим, но отсутствует в настоящее время – дайте знать, я его куплю для вас.

Это был претолстый намек на то, что надо озаботиться тем, что в здешних краях достается, вообще говоря, нелегально. Равным образом это давало понять, что у меня есть некоторые возможности в этой области. Мастер понятливо ухмыльнулся. Впрочем, он не преминул еще раз выказать строптивость:

– Разумеется, я дам вам знать, высокочтимый… если соглашусь на ваше предложение.

Тут я не удержался от откровенной улыбки.

– Ну разумеется, уважаемый мастер, если вы согласитесь. Кстати: у вас, если не ошибаюсь, двое сыновей, одному восемь лет, другому четыре?

– Вы хорошо осведомлены.

Мастер с очевидностью полагал, что у меня слишком подробные сведения. Надо бы успокоить человека.

– Ошибаетесь, недостаточно хорошо. Например, я не знаю, кто из вашей семьи (не считая вас) умеет читать, писать и считать.

– Жена может читать без труда, но пишет… словом, у нее неважный почерк. Считать умеет вполне прилично…

Интересно бы знать, какой уровень мастер полагает «приличным».

– …а старший сын, хотя и знает буквы, но читает медленно, писать почти не умеет, считает до ста.

– Младшего вы не считаете, верно? Ну что ж, совсем не плохо. До встречи, я полагаю?

– Всего вам пресветлого.

Спец по металлу ушел. А наблюдатели от гильдии убийц так и не нарисовались.

Еще одна сцена, которую я видеть никак не мог

– Доброго вам дня.

– И вам.

– Я попросил вас прийти, поскольку принял решение.

– Каково же оно?

– Я принимаю ваше предложение об одной шестой доле в расходах. Но есть дополнительное условие. Заранее скажу: если наши контрагенты потребуют дополнительную плату, я согласен возместить эту часть расходов полностью.

– Назовите ваше условие.

– Оно очень простое…

Глава 6

Прошло еще три дня. И снова никаких следов активности противника. У меня появилось время заслушать доклад Шахура. Разумеется, Сарат присутствовал.

С некоторым трепетом я вчитывался в таблицы, из которых сразу стало понятно: радио добивает на большие расстояния, чем простой магофон. На расстоянии до пятидесяти здешних миль передача в любую сторону ловилась без труда. На ста милях (то есть в Субараке) на «коротких» волнах связи практически не было. На ста пятидесяти милях только «длинные» волны давали некоторое подобие связи, да и то с перебоями. Правда, расстояние было измерено приблизительно. А вот на Новой Земле из одиннадцати сеансов успешными были семь, что я счел удачей. Но только на «коротких» волнах. Видимо, ионосфера в этом мире не очень стабильна. Однако стоит отметить, что передатчик, он же приемник, был установлен почти на верхушке горы. На самую верхушку я запретил залезать из соображений секретности. Очень уж не хотелось, чтобы радиста заметили с моря.

А еще я отметил, что УКВ-диапазон, похоже, не был задействован.

Как водится, после доклада посыпались вопросы:

– Как насчет долговечности кристаллов?

Сарат молодец, а мне этот вопрос в голову не пришел.

– Проверял. Тот, что остался на Новой Земле, не в счет, а тот, что вернулся… его хватит… э-э-э… на сто восемьдесят сеансов связи такой же длительности, это самая пессимистическая оценка. В лучшем случае – на триста. Это для кристаллов-излучателей, а для кварца… ну, который для звука… тут я даже оценку не делал. И так ясно, что далеко за тысячу сеансов.

– Как обеспечивали ориентацию?

Шахур, казалось, был удивлен вопросом.

– Как обычно: кристалл на стойку, повороты в любом направлении, фиксируется максимальная мощность сигнала…

Наступила моя очередь поджаривать докладчика.

– Шахур, чем диктовался выбор вида кристалла? Я хочу сказать, почему именно берилл, а не что-то иное?

– Берилл и топаз практически эквивалентны по возможностям… то есть, если оба голубые… а вот голубых кварцев – я хочу сказать, таких, чтобы и по магическим свойствам были хороши – вовсе не существует; что до бесцветных, то они хуже как по плотности потока, так и по стойкости. Гранаты я даже не считаю. Танзаниты брать не хотелось, у них плотность высокая, конечно, но по долговечности они так себе, да и размеры тоже… Вот голубой корунд – это было бы прекрасно, так ведь у нас их нет.

Расклад понятен. Тут я вспомнил, что на Новой Земле был оставлен радист, и поинтересовался:

– Время предстоящих сеансов связи обусловили?

Докладчик слегка надулся:

– Обижаешь, командир. Я знал заранее, что связь будет, ну и продумал часы.

Я точно помнил, что никакой теории радиосвязи я ребятам не читал. Само понятие радиоволн возникло совсем недавно, а уж об их свойствах моим магам просто никак нельзя было догадаться. Мой интерес прямо взвился соколом:

– ОТКУДА ты знал, что связь будет?

Чуть снисходительная улыбка победителя – примерно так выглядит шахматист, соперник которого зевнул мат в два хода.

– Ну как же…

Артистическая пауза.

– …ты сам дал задание проверить связь на Новой Земле. Я не поверил, что сказано просто так.

Вот ведь гаденыш! Нечего сказать – умен и проницателен. А пенять мне приходится только на себя.

Тут мне снова пришла в голову мысль о параболической антенне.

– Вот что, ребята, есть одна идея, как улучшить радиосвязь…

Тут же появились эскизы антенны.

– Вам придется решать геометрическую задачу нахождения фокуса. Это вот что…

К счастью, геометрия была в ходу среди магов, иначе расчеты конфигурации магических полей были бы затруднительны, если вообще возможны. После не такого уж длинного обсуждения дружно сошлись на том, что эта конструкция возможна. Тут же пришлось внести уточнения:

– Примите во внимание вот что: антенна не должна бросаться в глаза. Имею в виду ту, что на доме. А еще она должна быть не столь велика, чтобы мешать на палубе корабля. Наконец, ее не должно быть видно с моря – это применительно к той, что на Новой Земле.

Радостные физиономии магов несколько потускнели. Сарат представил себе все трудности изготовления таких антенн. А Шахур мысленно прикинул, сколько ему предстоит расчетов.

Лично я тоже чувствовал дискомфорт. Предчувствие вопило, что я что-то упустил в проблеме радиосвязи. Но оно молчало о том, что именно упущено.

Тем временем от оружейника пришли пистолеты. Прекрасная половина нашей команды получила возможность тренироваться.

А пока я готовил свой собственный визит на Новую Землю. Ушло письмо капитану Дофету. Пришел от него ответ, в котором содержалась просьба о переговорах «по вопросу о сообщении между Хатегатом и Субараком, а также и по иным», из чего я сделал вывод: дела по транспортной части идут даже лучше, чем предполагалось.

И все еще отсутствовали сигналы от посторонних наблюдателей.

Моана принесла сведения. С этого момента на горизонте появились первые тучки.

Сцена, которую я видеть никак не мог

– Доброго вам вечера, Моана.

Та удивилась столь явному нарушению этикета, но виду не подала.

– И вам, Тофар.

– У меня есть кое-какие новости для вас.

– А вот у меня их почти что нет. Кстати, Профес-ор собирается уехать… ненадолго. Думаю, не более недели.

Обаятельная улыбка.

– Я буду ждать его приезда…

Фраза прозвучала даже чуть более многозначительно, чем того хотелось бы академику.

– …а вот какая новость у меня. Помните тот самый гигантский кристалл, что нашли в пещере близ села Суритад?

Другим разом ответ мог бы быть чем-то вроде: «Докторов магии жизни с плохой памятью не существует», но в данный момент Моана ограничилась вполне вежливой формой:

– Ну разумеется, помню.

– Его уже почти вынули. Доказано, что кальцит, сомнений нет. А через… примерно месяц доставят сюда.

Тон ответной реплики был совершенно невозмутимым:

– Понятно, но, осмелюсь предположить, это не все новости.

– Вы правы, как всегда. Как раз через месяц состоятся выборы нового академика.

В совпадения госпожа доктор магии не верила вообще и не поверила в данном случае.

– Видимо, у Первого академика есть некие планы относительно данного кристалла.

Ответ был осторожным:

– Возможно, так и есть…

Пауза.

– …но будь я на месте Первого, то отложил бы эти планы еще ненамного.

Разумеется, для Моаны все было ясно, но она сочла, что небольшая порция лести вреда не принесет:

– Поясните вашу мысль.

– Для создания детального плана, по моему мнению, нужно совершенно точно представлять все возможности этого кристалла. И сделать подобную оценку может лишь… весьма компетентный маг.

– О, не сомневаюсь, что это будет сделано со всей возможной тщательностью.

Глаза особо почтенной чуть-чуть сузились. Присутствуй Сарат при данном разговоре, он бы это заметил – не в силу исключительной наблюдательности, а по причине семейного положения. Бывают и такие мужья.

– Вот, кстати: почему вы так уверены, что выборы вообще состоятся?

Удивление почтеннейшего было на грани возмущения и выглядело искренним:

– Помилуйте, Моана, да как же их можно отменить? Уже прошло объявление – вы сами его слышали. Нет, это решительно невозможно. Выборы академика должны пройти. В конце концов, устав Академии этого требует.

– Приношу извинения за неточность выражения. Я имела в виду другие выборы – кандидата в академики. Представьте себе: высокопочтенного Хассан-орта забаллотируют…

Ответ последовал без малейшей задержки:

– Представить могу. А вот поверить в такое – ни за что. Если у Первого – допустим на минуту – вдруг появится сомнение в результате выборов, он их просто перенесет, это разрешено. Но пустить дело на самотек… простите на неучтивом слове, но я лучше вас знаю Первого.

– В ваших знаниях я не сомневалась и не сомневаюсь. Но что, если сыграет… некая случайность, которую абсолютно невозможно предвидеть?

Академик в очередной раз подумал, что собеседница знает много больше, чем говорит. Но с ответом он не замедлился:

– Будь по-вашему. Согласен, что такая… такое событие может произойти. Но вы-то ничего при этом не теряете. ДОПУСТИМ, Хассан-орта провалят на выборах – и что? Назначат еще одни выборы, ибо вакантное место в Академии не может существовать долго. Устав говорит об этом недвусмысленно. Выберут кого-то другого, а после настанет черед кандидата. И вот тут…

– Хорошо, вы меня убедили.

Тон этой реплики не очень-то согласовывался с ее содержанием.

Все это было доведено до меня. Мгновенно возникли вопросы:

– Скажите, Моана, а зачем вам понадобилось пугать Тофара?

– Да пребудут с вами Пресветлые – какое там «пугать»? Я лишь чуть-чуть намекнула, что с этим Хассаном не все чисто, по нашему мнению. Если ничего не выявится, так этот намек в сундук не положишь. А вот если наши подозрения оправдаются и высокопочтенный впрямь замешан в афере с кристаллами – тогда наша позиция будет: «Мы же вас предупреждали». И никакого риска.

Я про себя решил, что этот намек можно посчитать предупреждающим лишь при разнузданном воображении, но противоречить не стал.

– Теперь по поводу этого кристалла. Есть по нему данные, которые Тофар не упомянул?

Почти не ощутимая заминка.

– Мой дополнительный источник не вполне надежен.

– И все же?

– Это вам навряд ли известно: в учебниках ни слова, а наши младшие маги… слишком младшие для такого. Предварительную оценку свойств этого кристалла, конечно, уже сделали. Достоверно установлено: кальцит, но для этого и студента-второкурсника хватило бы. А вот по энергоемкости… для особо крупных кристаллов необходимо, чтобы исследование проводил сильный маг. Доктор магии, причем опытный, и это самое меньшее. Еще счастье, что кристалл бесцветный: будь он хотя бы отчасти специализированным, то и специализация мага должна соответствовать. А в этой пещере никого выше магистра не было. Мало того что исследователь мог добросовестно ошибиться: он мог и сознательно допустить ошибку. По политическим соображениям.

– ???

В эту секунду Моана чуть запнулась. Она выглядела точь-в-точь как лектор, которому студент задал вопрос и который, хорошо зная ответ, подыскивает самый подходящий пример.

– Вот проверяет потоки этого кристалла, скажем, лиценциат, который не сам по себе, а имеет наставника. А тот, в свою очередь, креатура кого-то из Высших магов. По неким соображениям, не имеющим ничего общего с чистой магией, этот Высший желает, чтобы возможности исследуемого кристалла были преувеличены. Он высказывает такое пожелание (в завуалированной форме, конечно) наставнику, а тот – лиценциату. Результат: при оценке младший маг станет особо обращать внимание на некоторые достоинства кристалла, преуменьшая недостатки, или наоборот. А если спросят, почему он так сделал, то ответит, что этому учили в университете – и не соврет. Неверная оценка, причем без малейшей за то ответственности – представляете, какое пространство для… маневров?

Я представил.

– Мой источник (со всеми оговорками!) описал возможности этого кристалла так: хватит для практически полного уничтожения любого острова Повелителей на выбор, но только одного. Подобный магический удар станет последним.

– Взорвется?

– Именно.

– Практически полного – что вы имеете в виду?

– Это значит: включая ущелья, низины и аналогичные особенности рельефа. Также попадут под удар все корабли на расстоянии от одной мили до пяти. Пещеры не в счет, их ничем не взять.

– Спасибо, я понял. Не сочтите за праздное любопытство: а вы сами могли бы выполнить такое исследование?

В голосе особо почтенной явственно прозвучали неуверенные нотки:

– Пожалуй, да. Силы у меня хватило бы. Но вы сами знаете, Темный таится в деталях…

Еще одна сцена, которую я видеть никак не мог

Хаоре понадобилось ехать в город за сырьем для производства алкоголя. Дело обычное и привычное, но по моему распоряжению даже на такие поездки выделялась охрана. Тарек посчитал, что одного солдата будет достаточно, и выделил рядового Гюрина. Поскольку ехали на новенькой и удобной бричке, то Гюрин был при винтовке. Сама же девушка имела при себе пистолет. Буквально накануне сударь лейтенант похвалил ее на тренировке, и это было очень лестно. Перед самым отъездом он же напомнил задействовать все щиты, что, возможно, было лишним, ибо молодые люди уже это сделали.

Пара лошадок рысила по дороге, погода была теплой, а не жаркой (солнце как раз скрылось за облачками). Гюрина смущали лишь два обстоятельства. Первое было необходимостью помогать в погрузке (приказ лейтенанта). Солдат опасался, что грязные мешки могут испачкать новенький кафтан. Вторым было почти полное отсутствие ответа на его авансы в отношении девушки. Гюрин полагал самого себя видным малым и уж точно куда более привлекательным, чем Сафар. Правда, он ничего не знал о заработках гранильщика, а вот Хаора, наоборот, имела на сей счет полные сведения.

Они уже въехали в город и направлялись к поставщику, когда некая неправильность резанула взгляд бывшему рядовому разведвзвода. Неправильность состояла в прохожем, который был одет в темный просторный плащ, то есть совершенно не по погоде. Еще более неправильным было поведение незнакомца: сначала он сидел на большом валуне возле стены склада, но при приближении брички вдруг встал и шагнул наперерез. Гюрин привычным движением взялся за шейку приклада винтовки. Позже он утверждал, что рука сама это сделала.

До неправильного человека оставалось шагов тридцать, он находился не прямо на пути у брички, а немного правее. Вдруг плащ распахнулся, и из-под него как будто сам по себе выскочил арбалет. Гюрин успел подумать, что оружие тоже неправильное.

Стрела попала солдату в грудь. Щит выдержал, но, как лейтенант и предупреждал, удар был тяжел. Гюрина откинуло назад, но он все же удержался на сиденье брички. Одновременно ему в голову ударил адреналин. Правая рука вырвала винтовку из крепления, левая обхватила цевье, а правая передернула затвор. Только в этот момент до рядового дошло, что именно было неправильно в арбалете: четыре рога, две тетивы, возможность стрелять двумя стрелами подряд. Двойной арбалет, так его называл старшина. Солдат не видел такие своими глазами, но описание помнил.

Хаора только-только расширила глаза, когда арбалетчик перенес прицел на нее. Девушка даже не успела удивиться тому, что стрелок и не подумал перезарядить оружие. Ей некогда было удивляться. Стрела вышибла легковесную девицу из брички, хотя и ее щит сработал штатно.

Гюрин числился неплохим стрелком, не более того. Но внимание к деталям в него было вбито на уровне костного мозга. Невнимательные разведчики долго не живут. По этой причине он отвлекся от стрелка, решив, что на перезарядку двойного арбалета уйдет не меньше минуты, и перенес взгляд на окрестности.

Была еще одна неправильность. Она состояла в дополнительном зрителе, одетом как небогатый горожанин, и в шапке, закрывающей уши. Он без малейшего удивления, даже с удовлетворением рассматривал сцену с расстояния ярдов сорок. Солдат вспомнил недавние события и подумал: «Наблюдатель!» Мысль повлекла за собой действия: мушка уставилась в грудь этого заинтересованного господина, а приклад взлетел к плечу.

Похоже, тот, в кого прицелился Гюрин, был человеком весьма нервным и пугливым. В частности, вид дула винтовки совершенно вывел из душевного равновесия этого параноика. Одним прыжком тот метнулся в проулок между складами. Рядовой, уже понимая, что не успевает, все же послал пулю в ускользающую фигуру и, по всей видимости, промазал. Мелькнула мысль, что бежать вслед за ним в этот проход нельзя: лейтенант назвал бы это «неправильным тактическим решением». И тут прозвучали один за одним четыре характерных металлических щелчка.

Арбалетчик имел некоторые шансы спастись. Для этого ему надо было бросить арбалет и плащ, а главное, не пытаться рассмотреть результаты стрельбы. Но он пренебрег этими соображениями.

Хаора лишь слегка ушиблась при падении. Вот почему она пришла в себя очень быстро. Выразилось это в том, что она вскочила на ноги, одновременно выхватив пистолет из кобуры. Теперь повозка уже не стояла на линии огня.

К этому моменту неизвестный стрелок осознал, что атака успеха не принесла. Он даже успел развернуться и сделать пару шагов.

После второй пули арбалетчик споткнулся и распластался на земле. Еще две пули ушли в никуда; точнее, они были направлены в то место, где только что была спина убегающего.

Гюрин бросил взгляд на неподвижного противника, смертельно бледное лицо Хаоры, ее прыгающие губы и понял, что ему придется командовать.

– Пистолет не бросать!

Сказано было вовремя: отважная снайперша была близка к тому, чтобы именно это и сделать. Голос у девушки был такой, как будто выстрелили в нее:

– Он живой?

– Вполне себе живой. Он и нужен живым.

Бывший разведчик подумал, что «язык» очень пригодится, но как довезти раненого, чтобы он не окочурился по дороге? Конечно, Моана и мертвого разговорит, если надо, но живой предпочтителен. Придется его осмотреть. Так… первая пуля пробила лопатку и застряла в легком, вторая, похоже, попала в позвоночник. Вот, кстати, работа для напарницы.

– Хаора, перевязать его раны!

– Нечем…

– Оторви полосу от нижней юбки.

С полминуты работы ножом и руками – и самодельный бинт пошел в ход.

– Грузим!

Гюрин приказал следить, чтобы раненый чего не натворил, но тот не приходил в себя. Впрочем, солдат заботливо подложил соломы под стрелка – не из гуманистических побуждений, а чтобы не растрясти и дотянуть до поместья.

Они уже выехали из города, когда девушка спросила дрожащим голосом:

– Он умрет?

– Моана вытащит. Она и не с такими справлялась.

Хотя сам рядовой ни разу не был свидетелем работы госпожи доктора, говорил он с полной уверенностью в голосе, которую отнюдь не ощущал. Но девчонку надо было хоть как-то успокоить. В порыве душевной щедрости Гюрин даже предложил ей отхлебнуть из фляги.

– Только пару глотков, не больше. А ну, рыжие, рысью, рысью! Резвее, милые!

И кони наддали.