Текст книги "Целеполагание в современном отечественном уголовном судопроизводстве"

Жесткое размежевание уголовного и гражданского судопроизводства случается (случалось) и в процедурах континентального правового семейства. «Германское законодательство, с уставом 1876 г.100100
  Похоже, автор ошибся с датой: являющийся одним из старейших в Европе германский уголовно-процессуальный кодекс был принят 1 февраля 1877 г.


[Закрыть] включительно, не допускает вовсе соединенного процесса, – писал И. Я. Фойницкий, – даже в тех случаях, когда преступное деяние рождает совместно и уголовное обвинение, и гражданский иск, первое рассматривается судами уголовными, второй – судами гражданскими. Из этого общего правила германское законодательство делало только два исключения:101101
  Но все же делает!


[Закрыть] 1) потерпевший от преступного деяния может предъявить уголовному суду требование о возвращении ему вещей, добытых преступлением, in corpore102102
  In corpore – 1. в полном составе; 2. все без исключения; 3. в целом – Бабкин А. М., Шендецов В. В. Словарь иноязычных выражений и слов, употребляющихся в русском языке без перевода: В 3 т. – 2-е изд., испр. – СПб: Квотам, 1994. – Т. 2. С. 647.


[Закрыть], и 2) по некоторым преступлениям (именно оскорбление чести и телесное повреждение) потерпевшему представляется или вчинить иск о вознаграждении в суде гражданском, или же предъявить в суде уголовном требование о буссе (Busse), т. е. о денежном взыскании с виновного в пользу потерпевшего, с установленным законом максимумом…»103103
  Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. – Т. – С. 69–70.


[Закрыть]

Для анализа приведенного высказывания И. Я. Фойницкого мы обратились к функционирующему сегодня УПК ФРГ. Этот законодательный акт, принятый 1 февраля 1877 г, действует нынче в редакции от 7 апреля 1987 г. Мы не обнаружили в нем запрета и исключений из него, о которых говорил российский сенатор. Напротив, в кодексе наличествует Пятая книга (таково наименование разделов в этом нормативном акте), которая целиком поименована «Участие потерпевшего в процессе» и глава 3 в ней – «Возмещение ущерба потерпевшему». Часть 1 параграфа 403 этой главы гласит: «Потерпевший или его наследник вправе предъявить в уголовном процессе к обвиняемому имущественно-правовое требование, вытекающее из совершенного им уголовно наказуемого деяния, рассмотрение которого относится к подсудности общих судов, если обвинение не было возбуждено в ином судебном порядке, а в отношении производства единоличным участковым судьей – независимо от суммы иска».104104
  Уголовно-процессуальный кодекс Федеративной республики Германии / Перевод с нем. и предис. канд. юрид. наук Б. А. Филимонова. – М.: Изд. фирма «Манускрипт», 1994. – С. 164.


[Закрыть]

Констатируем, исходя из приведенного текста закона, что семейные традиции континентального семейства права в данном случае все-таки возобладали. Сказалось, естественно, на изменении позиции германского законодателя и влияние Запада – УПК Франции 1808 г.

В другом переводе текст ч. 1 параграфа 403 звучит несколько иначе и, по нашему мнению, более согласованно: «/Предпосылки/ (1) Потерпевший или его наследник могут предъявить обвиняемому имущественные притязания, вытекающие из преступления, которые относятся к подсудности надлежащих судов и не находились на рассмотрении в других судах, во время процесса в участковом суде, невзирая на ценность спорного предмета»105105
  Уголовно-процессуальный кодекс Федеративной Республики Германии. – Академия полиции Латвии / Ксерокопия иных данных, кроме приведенных, не содержит. – С. 133.


[Закрыть]. Мы привели здесь два различных перевода параграфа 403 германского УПК в значительной мере для того, чтобы показать, сколь зависим порой автор, ссылающийся на зарубежные источники, от переводчиков.

Французское право, в отличие от германского, соединенный процесс признавало с самого начала эпохи Великих буржуазных революций, и не только признавало, но и обосновывало его телеологически. Французское право исходит из того, что «в интересах государства нужно не только наказать преступника, но и вознаградить потерпевшего от преступления и что последняя задача нередко даже важнее первой, так как для государства весьма важно, чтобы никто не пользовался плодами преступления».106106
  Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. – Т. 1. – С. 69–70.


[Закрыть]

Сравнение двух названных способов возмещения лицу, пострадавшему от преступления, ущерба, причиненного преступлением, не позволяет, нам по крайней мере, сделать однозначного вывода о преимуществах того или другого из них. В каждом из них есть свои достоинства и недостатки. Раздельное, подчас даже одновременное рассмотрение разными судами (уголовным и гражданским) одного и того же деликта представляется российскому правовому уму нецелесообразным. В то же время для американского юриста подобная структура представляется вполне логичной.

Рассмотрим ситуацию на примере. Помнится, в 2004 или 2003 году российские СМИиП долго муссировали ситуацию, сложившуюся в Калифорнии, где некоему футболисту прокурор предъявил обвинение в причинении тяжких телесных повреждений жене и убийстве ее любовника. Уголовный суд признал его невиновным, зато гражданский практически разорил футболиста-миллионера удовлетворением исков, предъявленных его выжившей женой. Таким образом, констатация преимущества или ущербности соединенного или, напротив, раздельного с уголовным делом рассмотрения гражданского иска не может быть решена посредством одного только умозрительного анализа соответствующих норм. Надлежит также учитывать (азбука диалектического материализма и ряда других методологий с материалистической основой) условия места и времени, в которых функционирует та или иная система судопроизводства. Кроме того, должны быть учтены собственная история и традиции соответствующего судопроизводства, социально-экономическая ситуация в обществе и государстве и социально-психологическая атмосфера в них.

Тот пример, который мы привели выше, побудил нас, несмотря на наш российский менталитет, подумать вот о каком положительном свойстве раздельного от уголовного дела рассмотрения гражданского иска: не создает ли такой подход возможностей для своеобразной взаимопроверки между двумя судебными процессами и их результатами? Так сказать, дополнение к столь популярной ныне состязательности.

В связи с употреблением несколькими абзацами выше термина «телеологически», пока не поздно, сделаем следующую оговорку. Вообще-то термин «телеология» в современном науковедении имеет два значения: 1) философское: концепция, согласно которой все в мире (действия человека, исторические события, природные явления) устроено целесообразно и всякое развитие является результатом заранее предопределенных богом или природой целей107107
  Современный философский словарь. – М.: «Панпринт», 1998. – С. 902.


[Закрыть]; и 2) учение о цели и целесообразности. Естественно, в нашей монографии мы используем второе значение термина. Для нас телеологизм – учение о цели (задачах), целеполагании и целесообразности (рациональности).

Достижение такого элемента целеполагания, как возмещение ущерба, причиненного преступлением, осуществляется также посредством имеющих такое же целевое назначение, как и гражданский иск в уголовном процессе (в уголовном суде), институтов как, реституция, и возмещения причиненного вреда вне зависимости от принятия судом решения по гражданскому иску или заглаживание его причинителем вреда тем или иным способом.

В. А. Азаров давно и последовательно отстаивает функциональность выделения такого способа возмещения ущерба лицу, пострадавшему от преступления, как добровольное возмещение в уголовном процессе материального ущерба, причиненного преступлением108108
  Азаров В. А. Деятельность органов дознания, предварительного следствия и суда по охране имущественных интересов граждан. – С. 5–28.


[Закрыть]. Значительно более поздний автор, А. С. Александров, выделяет следующий вид – «возмещение причиненного вреда или иной способ заглаживания вреда как условие освобождения от уголовной ответственности»109109
  Уголовный процесс России: Учебник / А. С. Александров, Н. Н. Ковтун, М. П. Поляков, С. П. Сереброва; Науч. ред. В. Т. Томин. – М.: Юрайт-Издат, 2003. – С. 131.


[Закрыть].

В просмотренных нами юридических энциклопедических словарях понятие реституции дается применительно к гражданскому и международному праву.110110
  Юридический энциклопедический словарь / Гл. ред. А. Я. Сухарев; Ред. кол.: М. М. Богуславский, М. И. Козырь, Г. М. Миньковский и др. – М.: Сов. энциклопедия, 1984. – С. 320;


[Закрыть] Реституция же в ее тесном уголовно-процессуальном и уголовно-правовом смысле, как мы ее понимаем, состоит в возвращении утраченной законным владельцем в результате преступления вещи в натуре. В настоящее время видные российские правоведы (В. Н. Кудрявцев, Н. Ф. Кузнецова) выступили с предложением ввести в УК РФ новую главу, 15¹. «Иные меры уголовно-правового характера», в которой предусмотреть, наряду с конфискацией имущества (сейчас находящейся в опале), реституцию, а также взнос в фонд лиц, пострадавших от преступлений.111111
  См.: Кузнецова Н. Ф. Мнение ученых о реформе УК (или QUI PRODEST?) // Уголовное право. – 2004. – № 1. – С. 26–27.


[Закрыть] Создание таких фондов – достаточно популярная идея, о ней писали многие, в частности, С. В. Смирнов, очень интересный автор из состава НШП.

Однако основным способом возмещения ущерба (вреда), причиненного лицу, пострадавшему от преступления, является все-таки институт гражданского иска в уголовном процессе. Термин «гражданский иск в уголовном процессе» употребляется в двух смыслах: тесном (узком) и широком. В узком смысле этот термин означает требование физического или юридического лица к органам государства, ведущим уголовный процесс, возмещения ему имущественного вреда. В широком смысле приведенное словосочетание, кроме самого требования, включает в себя и действия по его реализации, а также процессуальные статусы участников уголовного процесса, прикосновенных к его реализации.

Институт гражданского иска в уголовном процессе в нашем отечестве имеет весьма обширную литературу, однако в ней практически отсутствует, если здесь позволительно будет употребить такой термин, сколько-нибудь развернутый телеологический (от греческого telos – цель) анализ, или, иначе, анализ связи этого института с ЦУП.112112
  Чельцов М. А. Гражданский иск в уголовном процессе. – М., 1945.; Гуреев П. П. Гражданский иск в советском уголовном процессе. – М., 1961.; Даев В. Г. Современные проблемы гражданского иска в уголовном процессе. – Л.: ЛГУ, 1972; Зинатуллин З. З. Возмещение материального ущерба в уголовном процессе. – Казань: КазГУ, 1974; Мазалов А. Г. Гражданский иск в уголовном процессе. – М., 1977; Александров С. А. Разрешение гражданского иска в уголовном процессе. – Горький: ГВШ МВД СССР, 1978. – 64 с.; Прасковьин Д. А. Обеспечение гражданского иска на досудебных стадиях: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – Саратов; 2004.


[Закрыть] К примеру, С. А. Александров, занимавшийся очень серьезно проблемами гражданского иска в уголовном процессе, в плане его связи с задачами УСП ограничивается лишь следующей сентенцией, помещенной в одностраничное Заключение одной из его работ: «Разрешение гражданского иска – часть правовосстановительного процесса. (…) Как представилось возможным убедиться, правовой фактор охватывает не только предпосылки и дозволенные варианты разрешения гражданского иска, но также задачи, принципы, формы уголовного процесса, основания и пределы возмещения ущерба, сформулированные в нормах гражданского и иных отраслях права».113113
  Александров С. А. Разрешение гражданского иска в уголовном процессе: Учебное пособие. – Горький: ГВШ МВД СССР, 1978. – С. 63.


[Закрыть] И в далее С. А. Александров пишет, что суть сформулированных им рекомендаций по проблеме «сводится к усилению защиты имущественных интересов, которая должна быть определена как одна из задач уголовного процесса, для чего необходимо восполнить и изменить конкретные нормативные правила»114114
  Там же. С. 63.


[Закрыть].

В. А. Азаров при рассмотрении проблем охраны имущественных интересов личности в уголовном судопроизводстве (он предпочитает пользоваться именно такой терминологией) уделяет целеполаганию115115
  Азаров В. А. Проблемы теории и практики охраны имущественных интересов личности в уголовном судопроизводстве. – Омск: ОВШМ МВД СССР, 1995; Азаров В. А. Деятельность органов дознания, предварительного следствия и суда по охране имущественных интересов граждан. – Омск: ОВШМ МВД СССР, 1990.


[Закрыть] несколько больше внимания, хотя и не употребляет этого термина.

В УПК РФ не сформулировано запрета на разрешение гражданского иска ранее разрешения уголовного дела при условии, что последнее еще не возбуждено. К тому же судья, принимая исковое заявление и возбуждая гражданское дело, может и не подозревать о том, что исковые требования вытекают из причинения вреда вследствие совершения ответчиком преступления, в связи с чем следовало бы отказать в принятии иска, а если он уже принят – приостановить производство до разрешения дела в порядке уголовного судопроизводства (абз. 4 ст. 215 ГПК РФ, п.1 ч. 1 ст. 143 АПК РФ). Если, согласно ранее действовавшему УПК РСФСР 1960 г., гражданское дело подлежало приостановлению (в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 214 ГПК РСФСР 1964 г.) с момента возбуждения уголовного дела, то в действующем с 1 июля 2002 г. УПК РФ ситуация выглядит несколько иначе. В пункте 56 ст. 5 УПК раскрывается понятие «уголовное судопроизводство», определяемое как досудебное и судебное производство по уголовному делу. В свою очередь, в пункте 9 ст. 5 УПК дается определение понятия «досудебное производство», под которым понимается УСП «с момента получения сообщения о преступлении» до направления прокурором УД в суд для рассмотрения его по существу. Отсюда следует вывод: гражданский процесс должен приостанавливаться производством даже тогда, когда органами уголовного преследования проводится доследственная проверка в порядке ст. 144 УПК. При возникновении коллизии положений ГПК и УПК применению подлежат нормы последнего, т.к. в ст. 6 УПК РФ 2001 г. установлено правило, согласно которому суд, прокурор, следователь и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК, а обязаны принять решение в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

Мы привели здесь выдержки из работ некоторых авторов, посвятивших свои работы непосредственно возмещению ущерба гражданам, пострадавшим от преступления, вот с какой целью: мы уже писали и хотим повторить еще раз, что значительная часть специалистов, дающих рекомендации и предлагающих решения по тем более частным, чем цель уголовного процесса, вопросам, обычно не согласует свои рекомендации с такими основополагающими детерминантами решений, как ЦУП, задачи УСП и другими соответствующими проблеме элементами целеполагания в уголовном судопроизводстве. А, по нашему мнению, из них нужно исходить.

Выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступления, как факультативный элемент ЦУП

Выявление обстоятельств, способствующих совершению преступлений, и принятие мер к их устранению как составляющей службы правоохранительных органов, осуществляющих деятельность, направленную на достижение ЦУП, вызвано к жизни, как представляется нам, большими изменениями, начавшимися в советских юридических науках в 60-е годы. Среди этих изменений значительное место занимал всплеск криминологических исследований. Г. А. Аванесов связывает его с решениями ХХ съезда КПСС, последующих съездов партии и потребностями жизни.116116
  Аванесов Г. А. Криминология. – Изд. 2-е, изм. и доп. – М.: Академия МВД СССР, 1984. – С. 84–87.


[Закрыть] Такими потребностями было порождено и Постановление ЦК КПСС от 16 июня 1964 г. «О мерах по дальнейшему развитию юридической науки и улучшению юридического образования в стране». Этим постановлением был диагностирован определенный крен к догматизму, наблюдавшийся в юридических науках, и недостаточность эмпирической базы в преподавании. Можно сказать, что этим документом практически непосредственно в учебные планы юридических вузов была внесена учебная дисциплина криминология. В специальных вузах МВД СССР эта дисциплина очень быстро превратилась в две – криминологию и профилактику преступлений. Внимание правоведов к криминологии и криминологов – к причинам, порождающим преступления, и условиям, способствующим их совершению, на наш взгляд, и породило идею, а на ее основе – уголовно-процессуальную регламентацию совершенно новой, неведомой уголовно-процессуальному законодательству Российской империи и РСФСР, факультативной, по нашему мнению, уголовно-процессуальной функции.

Для вящего понимания, мы хотели бы обратить внимание на суждение, сформулированное раньше: ЦУП не может быть достигнута в результате деятельности, в том числе и УПД, одного лишь субъекта, одного лишь УУП. Все уголовно-процессуальные функции находятся между собой во взаимодействии, и подчас это взаимодействие выливается в противоречия. УПФ обвинения и защиты в наисовременнейшей их интерпретации по большинству УД, а при участии адвоката-защитника по всем делам этой категории находятся между собой в заведомом, можно сказать, нагом противоречии. Да и во взаимодействии функции разрешения дела с обвинением и защитой противоречий тоже немало.

Цель уголовного процесса по определенному УД достигается в результате взаимодействия объективно правильного выполнения различных УПФ и действий тех УУП, которые отстаивают в процессе свои признаваемые законом интересы.

Действия обвиняемого, заведомо лгущего или заведомо причиняющего вред правосудию, если он не причиняет ущерба другим людям, законодатель приравнивает к законным. Если заведомая ложь направлена на создание фальшивого алиби, следователю или судье остается только грустно вздохнуть и пытаться опровергнуть эту ложь с помощью других доказательств.

Создается впечатление, что сегодняшний отечественный законодатель не предусматривает препятствий против обвиняемого, осуществляющего свою защиту возведением напраслины на иных граждан.

Выше мы высказали суждение, что при приостановлении или прекращении движения уголовного дела к ядру (к обязательным элементам) ЦУП судьба факультативных элементов решается по-разному, и обещали коснуться этого вопроса при характеристике каждого из факультативных элементов. Выполняем свое обещание.

Невыявление обстоятельств, способствующих совершению преступления вследствие невозможности достижения этой цели или вследствие того, что ее достижение потребует излишней затраты времени на производство по делу, не останавливает движения УД к его логическому завершению. Излишние затраты времени на производство по уголовному делу нежелательны прежде всего потому, что они в ряде случаев затрагивают интересы граждан, ущемляя тем самым такой принцип уголовного процесса, как обеспечение законных интересов личностей – участников уголовного процесса117117
  Последовательным и давним сторонником этой мировоззренческой идеи в системе принципов отечественного УСП, идеологом его целостности, противником вознесения над законопослушными УУП процессуального статуса «злочинца» – обвиняемого является проф. В. Т. Томин. См.: Томин В. Т. О системе принципов советского уголовного процесса // Научная конференция, посвященная 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции: (Тезисы докл. и сообщ.). 15–17 июня 1967 г. – Омск: ОВШМ МВД СССР, 1967. – С. 48–51; Томин В. Т. Принципы уголовного процесса: понятие и система; учение и законодательство // Принципы права и проблемы обеспечения правопорядка в сфере экономики: Материалы обеспечения правопорядка в сфере экономики. 21 апреля 2004 г. / Отв. ред. П. Н. Панченко. – Н. Новгород: Стимул – СТ, 2004. – С. 25– 26.


[Закрыть]. Увеличение сроков уголовно-процессуального производства по УД в ряде случаев затрагивает законные интересы обвиняемого, потерпевшего, гражданских истца и ответчика (в формулировке УПК РФ 2001 г. – иных участников уголовного процесса), исполняющих не всегда охотно публичную повинность.

Внесение изменений в качественные и количественные характеристики наказания с тем, чтобы достичь его целей, без применения наказания используются как факультативный элемент ЦУП.

Проф. В. Т. Томин, наш научный консультант, полагает, что эта предпоследняя поименованная в заголовке настоящего фрагмента составляющая входит в ядро цели уголовного процесса. У нас другая позиция. Дело в том, что анализируемая составляющая ЦУП (по месту дислокации в системе УСП – производство в стадии исполнения приговора) имеет место не по каждому делу. Тогда пусть Валентин Тимофеевич уж нас извинит за несколько вольное сравнение: ядро ореха в ряде ситуаций оказывается надгрызенным. Можно даже высказать мысль, что производство в стадии исполнения приговора – это уже не уголовный процесс, а нечто другое, например, уголовно-исполнительное производство. Наверное, решение не столь категорично. Представляется, что при отбывании осужденным наказания параллельно, или, точнее, перемежаясь, имеет место и пунктиром проявляющаяся стадия исполнение приговора и – сплошной линией – с момента обращения приговора к исполнению уголовно-исполнительного производства. Линия разделения между ними обозначается границей между двумя видами права: уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным.

Выполняем свое обещание. Нам представляется, что решение поставленного вопроса относительно такого факультативного элемента, как внесение изменений в качественные и количественные характеристики наказания с тем, чтобы достичь его целей без применения наказания, разрешается вполне логично. Если УД вследствие прекращения или приостановления не дошло до вынесения приговора, которым назначено наказание (или соответствующим категориям лиц – принудительные меры воспитательного или принудительного характера), то вопрос об их коррекции вследствие изменений, уже происшедших с осужденным, просто не встает. Нет осужденного – нет изменений. Кстати, это еще один аргумент в пользу того, что коррекция наказания или принудительных мер – это действительно факультативный элемент ЦУП.

Целеполагание при реабилитации

В связи со сказанным о ядре и факультативных элементах цели уголовного процесса возникает насущный вопрос: является ли предусмотренная Главой 18 Раздела «Иные положения» (статьи 133–134) УПК РФ 2001 г., наряду с возмещением имущественного (ст. 135) и морального (ст. 136) вреда и восстановлением иных прав реабилитированного (ст. 136), реабилитация ядром или факультативным элементом цели уголовного процесса? Ответов на этот вопрос может быть два: «да» или «нет». Затем эти принципиального плана ответы должны быть обоснованы и анатомированы, к чему мы и приступаем.

Начнем с бесспорного, с того, что, по-видимому, не должно вызвать особых возражений и со стороны тех коллег, которые не поддерживают точки зрения о наличии в структуре цели уголовного процесса, наряду с его ядром, факультативных элементов. Так вот, по нашему мнению, реабилитация не может быть факультативным элементом чего-либо, в частности, цели. Если уж обнаружилось реальное необоснованное обращение с лицом, как виновным или подозреваемым, то вопроса о том, реабилитировать его или нет, стоять не может. Конечно, реабилитировать.

Пойдем дальше, от частного к общему. Итак, факультативным элементом ЦУП реабилитация не является, не может являться. Если уж появилась необходимость в реабилитации, правовой или жизненной, определенного лица, то она может быть только обязательной. Значит, она сама – цель, в принятой нами терминологии – ядро цели уголовного процесса? Цель не факультативная, а альтернативная. Для частных случаев?

Вот здесь, опасаемся, несогласные с нашим вариантом ответа появятся. Ведь наш ответ на вопрос, входит ли реабилитация в состав ЦУП, отрицателен. По нашему мнению, не входит. Самостоятельное уголовное дело не может начинаться, имея своей целью реабилитацию. Такая цель может появиться в ходе или по окончании производства по уголовному делу.

Не может входить в цель любой деятельности исправление ошибок в ней, в этой самой деятельности. В уголовно-процессуальной – в особенности. Исправление допущенных ошибок, а прежде – недопущение их, скорее условие уголовно-процессуальной деятельности, реализация уголовно-процессуального принципа. Не следует упускать из вида, что устои отечественного уголовного судопроизводства образует не только система целеполагания. Среди этих устоев – и принципы. В современном отечественном УСП – две системы принципов: 1) та, которую образуют общие положения, сосредоточенные в главе 2-й УПК РФ 2001 г. и 2) совокупность доктринальных систем принципов, разрабатывавшихся и разрабатываемых в науке. Реабилитация, на наш взгляд, продукт доктринального принципа уголовного процесса, обеспечение законных интересов личности в уголовном судопроизводстве.

В своей позиции мы находим поддержку, в частности, в соображениях, высказанных В. Т. Томиным при анализе ст. 2 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик и ст. 2 УПК РСФСР 1960 г.118118
  Томин В. Т. Избранные труды.


[Закрыть]

В ч. 1 ст. 2 Основ, воспроизведенной затем в УПК РСФСР и УПК остальных четырнадцати союзных республик содержалась следующая формулировка одного из элементов целеполагания: «…ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден».

Под реабилитацией подозреваемого, обвиняемого или подсудимого УПК РФ 2001 г. понимает две группы ситуаций. Первая из них связана с пунктами 1–3 ч. 2 ст. 133. В этих ситуациях реабилитация заключается в принятии в отношении каждого из указанных лиц решения о прекращении уголовно-процессуального производства в случаях, когда компетентным органом были приняты процессуальные решения, поставившие соответствующее лицо в указанные или одно из указанных процессуальных положений. К этой 1-й группе относятся: подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор; подсудимый, уголовное преследование которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование которого прекращено по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2, 5 и 6 части первой ст. 24 и пунктами 1 и 4–6 части первой, ст. 27 УПК РФ 2001 г.

Вторая группа ситуаций реабилитации связана с пунктами 4 и 5 части 2 ст. 133. К ней относятся ситуации с осужденным и лицом, к которому решением суда были применены принудительные меры медицинского характера. Эти ситуации возникают в случаях изменения уже состоявшегося государственного решения о виновности лица в совершении уголовного преступления или констатации судом совокупности обстоятельств, требующих применения к лицу, совершившему запрещенное уголовным законом деяние, принудительных мер медицинского характера.

Возмещение вреда, причиненного осужденному и затем реабилитированному лицу действиями агентов государства, восстановление его трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав – это безусловный предмет заботы государства, если оно чувствует себя ответственным за граждан, которых взяло на себя обязательство охранять и с которых, в частности, берет на свое содержание налоги.

«Iдея державноi винагороди невинно потерпiлим вiд притигнення до суду виникла на певному етапi iсторичного розвитку кримiнального процесу».119119
  Шумило М. Е. Реабiлiтация в кримiнальному процесi Украiни: Монографiя. – Харькiв: Арсiс, 2001. – С. 11. (На укр. языке).


[Закрыть] (Идея государственного вознаграждения невинно пострадавшим от привлечения к суду возникла на нынешнем этапе исторического развития уголовного процесса. – Перевод наш. – А. П.) Мы привели выдержку из работы украинского автора для того, чтобы показать, что идея возмещения вреда, причиненного неосновательным привлечением к уголовной ответственности, на постсоветском пространстве нашла свое воплощение не только в Российской Федерации.

По современному отечественному законодательству, право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, вред которым причинен уголовным преследованием.

Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, в случае наличия оснований к тому, возмещается в полном объеме, независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда. Приведенная оговорка, содержащаяся в ч. 1 ст. 133 УПК РФ, побуждает думать, что институт возмещения вреда, причиненного реабилитируемому лицу, направлен на возмещение вреда, причиненного реабилитируемому, а не на то, чтобы отучить должностных лиц, ответственных за те или иные этапы процесса, за те или иные решения и поступки, рисковать. Хочется думать, что это именно так.

Основания возникновения права на реабилитацию

В соответствии со ст. 133 ч. 2-й УПК РФ и внесенными в нее 4 июля 2003 г. (п. 2) и 24 июля 2002 г. (п. 3) изменениями, право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, имеют:

1) подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор;

2) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения;

3) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2, 5 и 6 ч. 1-й ст. 24 и пунктами 1 и 4–6 ст. 27 УПК РФ;

4) осужденный – в случае полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения УД по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 ч. ст. 27 УПК РФ;

5) лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, в случае отмены незаконного или необоснованного приговора;

6) лицо, независимо от его процессуального статуса, подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по УД.

Употребление прилагательного «факультативный» для обозначения трех названных выше элементов ЦУП вовсе не означает, что они являются маловажными, второстепенными. Напротив, каждый из них весьма значим. Факультативными же мы их обозначили потому, что они выполняются не по всем делам и, кроме того, их невыполнение не останавливает движения УД. Конкретным преступлением, например, не причинен имущественный вред (формулировка ст. 44 – гражданский истец120120
  Ст. 54, регламентирующая статус гражданского ответчика, употребляет термин вред без добавления ограничительного определения имущественный.


[Закрыть]), значит, нет цели возмещения имущественного вреда. Или: по конкретному делу не удалось выявить условий, способствовавших совершению преступления. Если обязательный элемент (ядро) ЦУП при этом достигнут, то производство по УД может быть продолжено и доведено до конца.

ЦУП и уголовно-процессуальные функции

В науке уголовного процесса устоялось мнение, что под термином УПФ следует понимать направления уголовно-процессуальной деятельности. Мы солидарны с этим суждением. Естественно, иначе уголовно-процессуальная функция может быть обозначена как модель или вектор уголовно-процессуальной деятельности.

На наш взгляд, совершенно правильно связывает УПФ с целями уголовного процесса Л. Б. Алексеева, она указывает на их (функций) в этом отношении служебную роль121121
  Курс советского уголовного процесса. Общая часть… – С. 421, 423.


[Закрыть], однако этим она и ограничивается, переходя далее к рассмотрению вопроса о соотношении функций с системным анализом. М. С. Строгович выводит УПФ из уголовно-процессуальной деятельности, что также, на наш взгляд, требует установления их взаимодействия с целью уголовного процесса. Однако М. С. Строгович в источнике, на который мы ссылаемся, этого не делает122122
  Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса… – С. 98– 99.


[Закрыть]. Мы соглашаемся с тем, что пишут оба наши маститые коллеги, ибо они оставляют нам собственную нишу для выводов – анализа места и роли УПФ в уголовно-процессуальном целеполагании. Мы даже не станем ввязываться в споры о том, что первично: уголовно-процессуальная деятельность или УПФ?

Расхождения во взглядах на УПФ начинаются с количества и классификации их. Мы примыкаем к тем процессуалистам, которые классифицируют массив УПФ на три группы: основные, факультативные и подсобные (авторы расположены по времени высказывания такой позиции: С. В. Бородин,123123
  Уголовный процесс: Учебник для иностранных слушателей вузов МВД / Под ред. В. П. Божьева. – М.: Академия МВД СССР, 1989. – С. 10.


[Закрыть] В. Т. Томин, В. И. Бадашханов, А. С. Александров124124
  Уголовный процесс России: Учебник / А. С. Александров, Н. Н. Ковтун, М. П. Поляков, С. П. Сереброва; Научн. ред. В. Т. Томин. – М.: Юрайт-Издат, 2003. – С. 34.


[Закрыть], и ряд других представителей Нижегородской школы процессуалистов).

Основные УПФ. Под основными уголовно-процессуальными функциями мы понимаем такие направления уголовно-процессуальной деятельности, которые образуют ее (УПД) стержень, и отсутствие любой из них делает УСП неподвижным, лишает его возможности продвигаться к своей цели.

Исходя из того, что российское право является полноправным членом континентального семейства права, мы включаем в число его основных четыре функции: предварительное расследование, обвинение, защиту, разрешение дела. Еще раз подчеркнем, мы говорим об отечественном УСП.

Другая сторона наделяет титулом основной УПФ только три из перечисленных. Она лишает титула УПФ такое направление уголовно-процессуальной деятельности, как предварительное расследование. К сторонникам этой точки зрения относятся М.С. Строгович125125
  Строгович М. С. Курс уголовного процесса… 1958. – С. 99.


[Закрыть] и др.

Такая позиция понятна, если речь идет о недрах англосаксонского семейства права, где источник информации становится доказательством лишь побывав в суде и будучи судом в качестве такового принят. Сотрудник полиции в Англии и США, например, сует пулю в жилетный карман своего костюма, нимало не заботясь о соблюдении сложных процедур приобщения (не составляет протокола осмотра пули и постановления о ее приобщении к делу), тем более ему не надо заботиться о наличии при изъятии пули понятых или адвоката. Для него достаточно позаботиться о сохранности имеющихся на ней следов и не оставить на ней своих собственных отпечатков пальцев. То есть его заботы носят не процессуальный (правовой), а технико-криминалистический характер.

На полицейского никто не возлагает обязанности собирать такую информацию, которая при оценке ее в суде окажется оправдательной, а если и соберет, то ей не даст дальнейшего хода обвинитель, в США, в частности прокурор, перед которым стоит функция-задача выиграть процесс. Ведь он (этот процесс) – состязательный. Кто же в состязании станет играть на руку сопернику, можно даже сказать, противнику?

Для прокурора, воспитанного на состязательном процессе и для состязательного процесса, всякие там разговоры об истине в уголовном процессе непонятны.