Текст книги "Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX – XX столетий. Книга IV"

1913 год. Убийство на карандашной фабрике

Телефонный звонок, послуживший началом этой истории, раздался в штаб-квартире Департамента полиции города Атланты, штат Джорджия, около 3 часов ночи 27 апреля 1913 года. Во всяком случае полицейский Уилльям Андерсон (Anderson W. F.), снявший трубку, считал, что позвонили именно в указанное время. Сержант Доббс (L. S. Dobbs), находившийся неподалёку, называл немного иное время – 03:25 – и это, пожалуй, единственное серьёзное расхождение в описании тех событий, сохраненное для потомков историей. В остальном рассказы участников всего, последовавшего далее, между собой очень схожи.

Итак, несколько позже 3 часов ночи с 26 на 27 апреля, дежурному офицеру Департамента полиции позвонил мужчина, сообщивший, что в здании Национальной карандашной компании (National Pencil Company или NPCo) на Саут-Форсайт-стрит (South Forsyth street) найден труп белой женщины. Звонивший назвался ночным сторожем и уточнил, что обнаружил труп во время обхода.

Национальная карандашная компания, являвшаяся крупным работодателем и налогоплательщиком, была в городе хорошо известна, а её главное производственное здание, растянувшееся на целый квартал и имевшее ввиду своей длины аж даже четыре номера – №№37—41 – невозможно было не заметить всякому, бывавшему в районе Саут-Форсайт-стрит.

Уилльям Андерсон моментально понял о чём идёт речь и сообщил дежурной смене о поступившем вызове. В автомашину, которую вёл полицейский Бутс Роджерс (Boots Rogers) уселись Уилльям Андерсон и сержанты Доббс и Браун (Browne). Буквально через 5—7 минут все они оказались у нужного им адреса.

Входная дверь длинного мрачного здания оказалась заперта, но едва полицейские подали голос, окно 2-го этажа отворилось и появившийся в нём чернокожий мужчина сказал, что сейчас спустится. Действительно, через минуту тот же самый мужчина отворил дверь и впустил 3-х полицейских [Бутс Роджерс остался за рулём]. Отворивший дверь чернокожий мужчина сообщил, что его зовут Ньют Ли (Newt Lee) и это он звонил по поводу женского трупа.

Мужчина провёл полицейских через тёмный холл, завернул за лифт, затем по узкой крутой лестнице, похожей на корабельный трап, спустился в подвал и двинулся по нему. Поскольку освещение отсутствовало, полицейские светили электрическим фонарём, а сторож нёс обычный керосиновый фонарь, сильно коптивший и дававший мало света. Идти по тёмному подвалу пришлось довольно далеко, приблизительно 150 футов (~45 метров), причём процессия прошла отнюдь не весь подвал. Здание было весьма велико – длина 67 метров, ширина – 24,3, высота потолков – 4,2 метра – соответственно, примерно таковым являлся и подвал под ним. Из соображений пожаробезопасности он был разделён в длину глухой стеной, которая делила его на 2 отсека, не связанных между собою; для того, чтобы пройти из одной части подвала в другую, требовалось либо выйти на улицу, либо подняться на 1-й этаж здания. Впрочем, об архитектурных деталях подвала и здания в целом чуть ниже будет сказано особо.

Пройдя от лестницы около 40—45 метров, сторож указал полицейским на человеческое тело, лежавшее в одном из отсеков на горке из мусора и опилок. Всего таких отсеков [помещений без дверей] в подвале было 3, труп находился в центральном. Во многих источниках можно найти указание на то, будто труп был брошен непосредственно возле клозета, находившегося в комнате через проход, и в этом кто-то даже усматривал особый цинизм преступника, но данное суждение не вполне верно. Труп находился именно внутри среднего отсека на удалении 6,3 метров от двери в уборную и даже не напротив неё. Для того, чтобы подойти к телу, надлежало сделать пол-оборота направо, то есть повернуться на 45 градусов. Эти детали имеют некоторое значение и потому на них сейчас сделан акцент.

Войдя в отсек через проём, полицейские увидели труп женщины в платье, открытые части тела были сильно загрязнены пылью, так что расовую принадлежность определить было не так-то и просто. На то, что тело принадлежит белой женщине, указывал, пожалуй, лишь светлый цвет волос.

Тело лежало на левом боку лицом вниз, руки скрещены на животе. Андерсон аккуратно перевернул труп на спину и, вырвав из полицейского блокнота лист бумаги, протёр им лицо – только после этого стало ясно, что женщина действительно является белой. Не полагаясь на этот результат, сержант Доббс приподнял подол платья выше колен – обнажившиеся ноги также были белыми.

После того, как тело перевернули на спину, стал виден обрывок верёвки, туго затянутый вокруг шеи и вдавившийся в кожу. Лицо женщины было изувечено и казалось распухшим. Впоследствии сержант Доббс описал увиденное следующими словами: «Её лицо было проколото, полно дыр, распухло и почернело. У неё имелся порез на левой стороне головы, словно от удара, и там имелось немного крови».55
  На языке оригинала: «Her face was punctured, full of holes and was swollen and blackю She had a cut on the left side of her head as if she had been struck and there was a little blood there».


[Закрыть] Язык был высунут, как это иногда можно видеть в случаях удушения петлёй.

Следует сразу уточнить, что фотографирование трупа не проводилось ни на месте его обнаружения, ни в в морге. В интернете можно встретить фотографии, якобы изображающие тело, но их подлинность весьма сомнительна по целому ряду причин. Дело в том, что в США на протяжении долго времени – примерно до начала 1930-х гг. – фотографирование трупов на местах их обнаружения считалось недопустимым ввиду аморальности и неуважения к умершим. В России и Европе уже вовсю практиковалось криминалистическое фотографирование, разрабатывались специальные приспособления для закрепления камер и производства фотосъёмки в местах неудобных и труднодоступных, а американцы не занимались подобным в силу неких идейных соображений. Кроме того, фотографирование в начале XX столетия производилось на стеклянные фотопластины с серебряной эмульсией и фотографии, напечатанные с них, имеют высокое качество, специфичны и легко узнаваемы. Те снимки, что можно увидеть в интернете, совершенно на них не похожи и более всего напоминают грубо ретушированные в «photoshop» -е фотографии поздних лет.

Поэтому мы вынуждены опираться на словесные описания, тем более, что по данному делу таковых в нашем распоряжении имеется немало и они в целом позволяют составить довольно полное представление о предмете повествования.

Чтобы определить, насколько высохла кровь, сержант провёл пальцами по волосам мёртвой женщины и понял, что волосы немного влажны, т.е. кровь заметно подсохла. Скорость высыхания пролитой крови имеет большое прикладное значение и судебные медики ещё в XIX столетии приложили немало сил для того, чтобы вывести некие удобные эмпирические зависимости. Наблюдения показали, что жидкая кровь долгое время может оставаться подвижной и сохраняет способность пачкать, то есть переноситься на другой предмет при касании. Вообще же скорость её высыхания сильно зависит от температуры окружающей среды и наличия движения воздуха [сквозняка]. Никакого общего правила, связывающего состояние человеческой крови от времени её истечения из раны, вывести так и не удалось. В целом же судебная медицина определяет интервал времени, в течение которого человеческая кровь сохраняет способность переноситься на другой предмет при контакте, равным приблизительно 12-и часам с момента истечения из раны.

То, что кровь в волосах трупа не высохла полностью, свидетельствовало о том, что время кровотечения отделено от времени осмотра менее чем полусутками.

Осмотрев окружающую обстановку – пол подвала и мусор вокруг тела – полицейские поняли, что следов крови там нет. Это наводило на мысль о посмертном перемещении трупа, другими словами, место обнаружения убитой женщины не являлось местом нападения на неё. Продолжая осматривать помещение, в котором находилось тело, полицейские обнаружили сначала блокнот, а затем 2 записки. Последние не бросались в глаза и были присыпаны опилками, поэтому были замечены спустя около 10 минут после начала осмотра [следует помнить, что полицейские располагали всего 1 электрическим фонарём, а чернокожий сторож со своим фонарём стоял поодаль и в осмотре участия не принимал]. Расстояние между записками составляло 6—8 дюймов (15—20 см.).

Одна записка была исполнена на белой бумаге, другая – на жёлтой [это был стандартный бланк платёжной квитанции, которую могли заполнить где угодно – в магазине, транспортной компании и т.п.]. Тексты были написаны не литературным английским языком, а специфическим местным диалектом, поэтому прямой перевод с современным словарём не будет корректным. Содержание записки на белой бумаге можно перевести на русский язык примерно так: «Он сказал, что будет любить меня, улёгся поиграть, как это проделала ночная ведьма, но тот длинный высокий черный негр сделал это сам»66
  Дословно на я зыке оригинала: «He said be would love me, laid down play like the night witch did it but that long tall black negro did boy his self».


[Закрыть]. Записка на жёлтой квитанции гласила: «Мамочка, этот кочегар здесь внизу изнасиловал меня, когда я пошла за водой, он столкнул меня в шахту лифта, а длинный высокий негр, чёрный, изнасиловал меня. Я жива, пока они насилуют меня»77
  Дословно: «Mam that negro fire down here did this when i went to make water and he push me down a hole a long tall negro black that did (had) it. i right while play with me».


[Закрыть].

В те самые минуты, когда были найдены записки, произошёл довольно любопытный обмен репликами, который достоин упоминания. Сержант Доббс, обнаруживший первую записку, направил на её луч света фонаря и медленно прочёл написанный на клочке бумаги текст. В полной тишине, повисшей после прочтения, полицейские услышали голос Ньюта Ли, стоявшего, как было сказано выше, несколько поодаль. Чернокожий сторож, явно слышавший только что прочитанную фразу, мрачно произнёс что-то вроде: «Значит, всё свалят на чернокожего сторожа».

Момент оказался очень примечателен – никто из полицейских ещё и не подумал ничего плохого о Ньюте Ли, а тот уже заволновался! Потребовалось несколько секунд, чтобы полицейские сообразили – текст записки содержит прямое упоминание «высокого чёрного негра», а Ньют Ли действительно был худ, высок ростом и имел угольно-чёрную кожу.

Так выглядели записки, найденные в куче опилок под головой трупа в подвале карандашной фабрики. Представленные здесь изображения являются ксерокопиями чёрно-белых фотографий, напечатанных в книге, а затем вновь воспроизведенных в книге – то есть перед нами результат многократного весьма некачественного копирования, что объясняет невысокое качество получившихся картинок. Слева можно видеть письмо на белой бумаге, справа – на жёлтой.

Полицейские поняли, что допустили ошибку, прочитав текст найденной записки вслух, поэтому вторую записку, найденную вскоре после первой, они прочли молча.

В том же отсеке, где лежал труп, на удалении около 3 метров от тела был найден окровавленный шейный платок.

Осматривая подвал, полицейские сделали ряд немаловажных открытий. Прежде всего они установили, что большая 2-створчатая дверь из подвала на улицу стоит открытой. Расстояние между сворками составляло 18 дюймой (~45 см.) и в него без особых затруднений мог протиснуться взрослый мужчина. На двери когда-то были установлены замок и массивная накидная скоба для навесного замка, однако сейчас они оказались сняты и лежали неподалёку, поэтому теперь дверь запиралась лишь засовом. Засов не был погнут, что могло означать только одно – его сначала отодвинули и только после этого открыли дверь. Состояние засова исключало открытие двери снаружи, стало быть, дверь осталась открытой после выхода из подвала.

Полицейские уточнили у Ньюта Ли, кто и когда снимал с двери замок и накидную скобу, на что сторож ответил, будто не знает этого. По его словам, он работал на фабрике только 3 недели и в эту часть подвала зашёл впервые.

Прямо напротив того места, где лежало тело убитой, имелась лестница на 2-й этаж, закрытая люком. Осмотрев её, полицейские пришли к выводу, что люк давно не открывали – на это указывала густая паутина и пыль.

Полицейские обратили внимание на хорошо заметный на пыльном полу след волочения тела. Идя вдоль него, они обнаружили на куче мусора возле большого бойлера дамскую шляпку и слиперы [лёгкие женские туфли]. Шляпка выглядела заметно поврежденной – с неё была сорвана шёлковая лента и бутоньерка, обычно крепившаяся к ленте [либо какое-то иное украшение]. Продолжая движение по следу волочения, полицейские обогнули лестницу, по которой ранее спустились в подвал, и подошли к лифу. След волочения начинался прямо от его двери.

На дне прямоугольной шахты лифа, полицейские увидели гору человеческих фекалий и дамский зонтик.

Схема подвала под зданием NPCo. Условные обозначения: А – труп, найденный в центральном отсеке, В – выход на улицу (створки раскрыты, образуя щель 45 см.), С – лестница на 1-й этаж, закрытая давно не открывавшимся люком, D – место обнаружения шляпки и обуви перед бойлером, E – дверь лифта, K – место обнаружения женского зонтика и фекалий на дне шахты лифта; G – узкая лестница, по которой полицейские спустились в подвал в сопровождении ночного сторожа; L – уборная, находясь в дверях которой Ньют Ли увидел тело в проёме одного из отсеков. Расстояния: АВ – 12,5 м.; AD – 17,1 м.; AE – 40,8 м.

Чуть позже в тот же день расстояния между местами нахождения упомянутых здесь объектов были тщательно промерены. Наглядное представление об их взаимном расположении можно получить, посмотрев на схему подвала и приняв во внимание, что расстояние от трупа до двери на улицу равнялось 12,5 м., от трупа до двери в клозет – 6,3 м., до места обнаружения слиперов и шляпки 17,1 м., до двери лифта – 40,8 метра.

Узкая лестница, по которой полицейские попали в подвал, исключала возможность спуститься с трупом на руках. Принимая во внимание наличие следа волочения от шахты лифта, самым вероятным путём доставки трупа к месту его сокрытия представлялся спуск на лифте. Лифт, однако, оказался в нерабочем состоянии.

Полицейские спросили у Ньюта Ли, как можно запустить лифт, на что чернокожий сторож ответил, что не знает этого, поскольку за работу лифта отвечает "специальный человек" и он – Ньют Ли – никогда лифтом не пользовался.

Что надлежало предпринять далее? Во-первых, необходимо было идентифицировать труп – без этого полноценное расследование было бы крайне затруднено. Во-вторых, следовало установить место совершения преступления, для чего нужно было провести полноценный осмотр здания. Однако так просто бродить по этажам полицейские не могли, поскольку здесь находились большие материальные ценности. На первом этаже располагался большой магазин канцтоваров и продукции фирмы "National Pencil Company", а на втором – дирекция и кабинет управляющего Лео Франка. И там, и там находились сейфы с наличными деньгами и разного рода ценностями. Помимо ордера на обыск необходимо было обеспечить присутствие персонала, готового ответить на неизбежные вопросы, и располагающего ключами от всех дверей.

Оставив возле трупа пост, дежурный полицейский Уилльям Андерсон возвратился в здание Департамента полиции, откуда позвонил в офис окружного коронера Донахью и сообщил об обнаружении женского тела со следами насильственной смерти в подвале карандашной фабрики. Ведомство коронера принимало на себя проведение судебно-медицинской экспертизы и проводило предварительное расследование с целью выявления причин возбуждения уголовного расследования. Также ведомство коронера занималось организацией доставки тел умерших и убитых в морги.

После этого Андерсон попросил телефонистку центрального телефонного узла соединить его с домом управляющего карандашной фабрикой Лео Макса Франка. Впоследствии полицейский утверждал, что звонок этот имел место приблизительно в 3:30 ночи на воскресенье 27 апреля. Но в самом начале очерка мы не случайно сделали акцент на том, что время поступления телефонного звонка об обнаружении трупа разными полицейскими определялось по-разному – Андерсон считал, что Ньют Ли позвонил в 3 часа ночи, а сержант Доббс говорил о 03:25. Понятно, что если Доббс прав, то Андерсон никак не успевал съездить на фабрику, осмотреть там подвал, вернуться обратно, позвонить коронеру, а потом в 03:30 позвонить на домашний телефон Лео Франка. Поэтому либо прав был Андерсон, утверждая, будто ночной сторож сообщил об убийстве в 3 часа носи и тогда он через полчаса звонил домой Франку, либо упомянутый звонок имел место не в 03:30, а гораздо позже.

Почему это важно и почему на этом сейчас сделан акцент?

Да потому, что никто в доме Франка телефонную трубку не поднял. Это выглядело довольно странно, поскольку управляющий карандашной фабрикой проживал в одном доме с женою, её родителями и одной из старших сестёр жены. Сложно представить, чтобы в ночь с субботы на воскресенье 5-х взрослых людей одновременно не оказалось дома. Хотя… у богатых свои привычки, они могли уехать на какое-то мероприятие, скажем, игру в карты и там подзадержаться. Могло быть так?

Не теряя времени, полицейский позвонил двум почтенным джентльменам – Айзеку Хаасу (Isaak Haas) и Зигмунду Монтагу (Sigmund Montag). Первый являлся совладельцем NPCo, а второй – её казначеем. После переговоров с ними Андерсон ещё раз попросил телефонистку соединить его с домом Франка. Этот звонок имел место уже после 4 часов утра. Трубку снова никто не поднял. Оператор центрального телефонного узла Атланты сообщила полицейскому, что пыталась самостоятельно дозвониться по номеру Лео Франка и подавала сигнал целых 5 минут. По-видимому, дома действительно никого нет и потому не надо удивляться тому, что трубка не поднимается.

К 5 часам утра в здание полиции стали подходить сотрудники, заканчивавшие смену и те, кому только предстояло заступить на службу. Появился Джеймс Старнз (J. N. Starnes), один из сотрудников полиции, нёсший ночью службу в городе. Услыхав об обнаружении трупа на карандашной фабрике, он уточнил, оповещён ли управляющий, и услыхав отрицательный ответ, тут же схватился за телефон. Неожиданно трубку на другом конце провода подняли с Старнз услышал мужской голос. Узнав, что с ним разговаривает Лео Франк, полицейский предложил тому незамедлительно прибыть на фабрику, на что управляющий ответил, что ещё не завтракал. Старнз, проигнорировав столь странный в подобной ситуации ответ, настойчиво предложил послать за мистером Франком полицейскую автомашину. Старнз не говорил, что произошло, а Франк не спрашивал, он только спрашивал, где ночной сторож? Это был очень странный разговор, поскольку управляющий не проявил должного интереса к тому, что случилось на его предприятии в его отсутствие… А вдруг там произошёл ночью пожар и всё сгорело? Если полиция демонстрирует экстраординарное волнение, то как управляющий может не проявить интереса к тому, что послужило причиной этого волнения?!

Впрочем, в ту минуту никто из полицейских не сделал особенного акцента на этом довольно необычном разговоре. Поскольку приближалось время пересменки, Старнз не поехал к Лео Франку, вместо него к управляющему карандашной фабрикой отправились полицейские Уилльям Роджерс (W. W. Rogers) и Джон Блэк (John R. Black). Нам известны официальные показания обоих, данные впоследствии под присягой, они очень близки по содержанию и потому заслуживают доверия, имеет смысл сейчас процитировать самую существенную их часть, поскольку повествование это довольно любопытно.

Итак, слово Роджерсу: «Между пятью и пятью тридцатью я услышал, как мистер Старнз разговаривает по телефону. Я слышал его слова: „Если вы готовы приехать, я пошлю за вами автомобиль“. Нам потребовалось 5 или 6 минут, чтобы добрать до резиденции мистера Франка на Ист-Джорджия авеню, дом 86. Со мною поехал мистер Блэк. Миссис Франк открыла дверь. На ней был толстый купальный халат. Мистер Блэк спросил, дома ли мистер Франк? Мистер Франк вошёл в холл через проём с гардинами. Он был одет по-уличному за исключением воротника, галстука, пальто и шляпы (…) Мистер Франк спросил мистера Блэка, не случилось ли чего-либо на заводе? Мистер Блэк не ответил. Тогда он спросил меня, что произошло на заводе? Я не ответил. Мистер Франк спросил: „Вам позвонил ночной сторож и что-то сообщил?“ Тут мистер Блэк произнёс: „Мистер Франк, вам лучше одеться и разрешить нам отправиться на фабрику, дабы посмотреть, что же там произошло“. На это мистер Франк ответил, что ему около 3-х часов ночи приснился сон, будто он слышал телефонный звонок. Мистер Блэк сказал миссис Франк что-то о виски в присутствии мистера Франка. Миссис Франк ответила, что её муж ещё не завтракал и мы позволили ему отправиться позавтракать. Я заметил мистеру Блэку, что и сам голоден. Мистер Франк предложил мне выпить чашечку кофе. Мистер Блэк как бы мимоходом заметил: „Думаю, глоток виски пойдёт ему на пользу“, на что миссис Франк заметила, что не думает, что в доме есть виски. Казалось, что мистер Франк очень нервничает. Его вопросы были взволнованными. Я до того утра никогда не слышал его речь. Речь его изысканна, не груба. Он потирал руки, когда проходил в холл через гардины. Он быстро двигался. Он выглядел взволнованным. Он задавал вопросы в быстрой последовательности, но оставлял между вопросами достаточно времени для того, чтобы получить ответ»88
  Дословно на языке оригинала: «It was between five and five thirty that I heard Mr. Starnes have a conversation over the phone. I heard him say, „If you will come I will send an automobile after you.“ It took us five or six minutes to get out to Mr. Frank’s residence at 86 E. Georgia Avenue. Mr. Black was with me. Mrs. Frank opened the door. She wore a heavy bath robe. Mr. Black asked if Mr. Frank was in. Mr. Frank stepped into the hall through the curtain. He was dressed for the street with the exception of his collar, tie, coat and hat. (…) Mr. Frank asked Mr. Black if anything had happened at the factory. Mr. Black didn’t answer. He asked me had anything happened at the factory. I didn’t answer. Mr. Frank said, „Did the night watchman call up and report anything to you?“ Mr. Black said, „Mr. Frank, you had better get your clothes on and let us go to the factory and see what has happened.“ Mr. Frank said that he thought he dreamt in the morning about 3 a. m. about hearing the telephone ring. Black said something about whiskey to Mrs. Frank in Mr. Frank’s presence. Mrs. Frank said Mr. Frank hadn’t had any breakfast and would we allow him to get breakfast. I told Mr. Black that I was hungry myself. Mr. Frank said let me have a cup of coffee. Mr. Black in a kind of sideways, said, „I think a drink of whiskey would do him good,“ and Mrs. Frank made the remark that she didn’t think there was any whiskey in the house. Mr. Frank seemed to be extremely nervous. His questions were jumpy. I never heard him speak in my life until that morning. His voice was a refined voice, it was not coarse. He was rubbing his hands when he came through the curtains. He moved about briskly. He seemed to be excited. He asked questions in rapid succession, but gave plenty of time between questions to have received an answer.»


[Закрыть].

Обратите внимание на возникший разговор о «глотке виски» [речь идёт о приблизительно половине 6-го часа воскресного утра!] и небрежном замечании миссис Франк о том, что спиртного дома нет… неуважительно как-то звучит, правда? И очень неловко прозвучало объяснение о телефонном звонке, который, возможно, раздался в 3 часа ночи, но мистер Франк не уверен, так ли оно было в действительности. Хотя известно, что телефонных звонков было несколько и притом весьма настойчивых! Полицейские, разумеется, обратили внимание на всю эту словесную эквилибристику, но до поры до времени своего отношения никак не выразили.

Для того, чтобы сохранить фактологическую точность, следует сказать, что ко времени появления управляющего фабрикой и сопровождавших его детективов в морге, имя убитой уже было названо. Предварительное опознание трупа провела Грейс Хикс (Grace Hicks), коллега убитой по работе на фабрике. Честно говоря, не совсем понятно кто в столь ранний воскресный час [явно ранее 8 часов утра!], отыскал Грейс и привёл её в морг частной похоронной компании – данную деталь автор из прочитанных документов так и не уяснил – но впоследствии именно о Грейс Хикс говорили, как о человеке, опознавшем жертву. Грейс заявила, что убитой является Мэри Фэйхан (Mary Phagan), и лаконично пояснила: «Я узнала её по волосам. Она светлокожая, у неё светлые волосы, голубые глаза и крепкое телосложение, хорошо развитое для своего возраста» (дословно: «I knew her by her hair. She was fair skinned, had light hair, blue eyes and was heavy built, well developed for her age.»). Ссылка на возраст неслучайна, поскольку Мэри было всего 13 лет.

Имеет смысл обратить внимание на то, что Грейс Хикс, говоря о приметах, по которым идентифицировала тело, упомянула о цвете кожи, волосах и даже цвете глаз, но ничего не сказала о чертах лица, хотя именно их совпадение и служит важнейшим критерием точности опознания. Объяснить это легко – жертву убийства протащили волоком по грязному полу лицом вниз несколько десятков метров, из-за чего кожа лица оказалась сильно загрязнена. Кроме того, на коже осталось большое количество мелких повреждений (царапин и потёртостей), до некоторой степени затруднявших опознание. Впрочем, сейчас мы немного забежали вперёд, поскольку о телесных повреждениях особо будет сказано чуть ниже, пока же возвратимся к управляющему фабрикой Лео Франку и тому, как он опознавал труп.

Слово полицейскому Роджерсу: «Мистер Фрэнк и мистер Блэк уселись на заднее сиденье, а я сел на переднее, и когда я собирался развернуться, один из нас спросил мистера Фрэнка, знает ли он маленькую девочку по имени Мэри Фэйхан? Мистер Фрэнк ответил: «Она работает на фабрике?» и я сказал: «Я думаю, что да». Мистер Фрэнк проворил: «Я не могу сказать, работает ли она или нет, пока не посмотрю в свою платежную книжку, я знаю очень немногих девушек, которые у нас работают. Я расплачиваюсь с ними, но я очень редко перемещаюсь по фабрике, и я знаю очень немногих работниц, но я могу посмотреть в свою платежную книжку и сказать вам, работает ли у нас девушка по имени Мэри Фэйхан. (…) Лицо [трупа на секционном столе] было далеко от меня, и я предполагаю, что это стало причиной того, что мистер Гислинг перевернул его. Мистеру Фрэнку был задан вопрос, знает ли он эту девушку, и я думаю, он ответил, что не знает, знает ли он её или нет, но что он может ответить, работает ли она на фабрике, посмотрев свою платежную ведомость.»99
  Дословно на языке оригинала: «Mr. Frank and Mr. Black got on the rear seat and I took the front seat and as I was fixing to turn around, one of us asked Mr. Frank if he knew a little girl by the name of Mary Phagan. Mr. Frank says: «Does she work at the factory?» and I said, «I think she does.» Mr. Frank said, «I cannot tell whether or not she works there until I look on my pay roll book, I know very few of the girls that work there. I pay them off, but I very seldom go back in the factory and I know very few of them, but I can look on my pay roll book and tell you if a girl by the name of Mary Phagan work there. (…) The face was away from me and I presume that was the cause of Mr. Gheesling turning it over. There was some question asked Mr. Frank if he knew the girl, and I think he replied that he didn’t know whether he did or not but that he could tell whether she worked at the factory by looking at his pay roll book.»


[Закрыть]

И чем же окончилось опознание? О следующей, произошедшей уже на фабрике, полицейский Роджерс рассказал в таких выражениях: «Мы вошли в кабинет мистера Франка, он подошёл к сейфу, набрал комбинацию цифр, открыл сейф, взял из него канцелярскую книгу, положил её на стол и провёл пальцем сверху вниз, пока не отыскал имя Мэри Фэйхан, после чего произнёс: „Да, Мэри Фэйхан работала тут, она вчера была здесь, чтобы получить зарплату“. Затем добавил: „Я могу сказать точное время, когда она была здесь. Моя стенографистка ушла около двенадцати часов и в течение нескольких минут после её ухода ушёл и посыльный, и Мэри вошла после этого, забрала свои деньги и ушла“. Он сказал, что она получила 1,2$ и спросил, нашёл ли кто-либо конверт, в котором находились деньги?»1010
  Дословно: «We went into Mr. Frank’s office, he went up to the safe, turned the combination, opened the safe, took out his time book, laid the book down on the table, ran his finger down until he came to the name Mary Phagan, and said, „Yes, Mary Phagan worked here, she was here yesterday to get her pay.“ He said, „I will tell you about the exact time she left there. My stenographer left about twelve o’clock, and a few minutes after she left the office boy left and Mary came in and got her money and left.“ He said she got $1.20 and he asked whether anybody had found the envelope that the money was in.»


[Закрыть]

То есть, посмотрев на труп в морге, мистер Франк не узнал девочку, которой 18 часов назад он выдал деньги. И фамилия её, произнесенная вслух полицейскими, ничего ему не сказала! Понадобилось свериться с бухгалтерской книгой, чтобы вспомнить и сопоставить имя и фамилию с обликом убитой.

Ну ладно, как говорится, бывает и хуже, но реже. В принципе, никто из полицейских никаких выводов в отношении управляющего не делал, да и полномочий для этого не имел. Правоохранительные органы ещё и не приступили толком к расследованию и информации для каких-либо обобщений собрано было пока что очень мало.

С утра 27 апреля к делу подключился шеф детективов полиции Атланты Ньюпорт Лэнфорд (Newport Lanford) со своим отрядом полицейских в штатском. Подразделение это являлось своеобразным прообразом уголовного розыска. Своеобразным потому, что на поле борьбы с уголовной преступностью в те времена активно играли и частные детективы, которые во многих расследованиях принимали на себя роль первой скрипки. Тот, кто читал «Все грехи мира»1111
  Имеется в виду документальное исследование А. Рактина «Все грехи мира» в четырёх книгах, изданное в 2020—2021 гг. с использованием книгоиздательской платформы «ридеро»


[Закрыть], без труда припомнит весьма живописные сюжеты, связанные с деятельным участием в уголовных расследованиях частных детективов. Эти ребятки совали свои носы во всякое дело, способное принести быстрый доход – ловили бежавших преступников, выслеживали неверных супругов, подбрасывали улики и организовывали ложные опознания и т.п., в общем, действовали в точности по пословице «любые извращения за ваши деньги». В этом деле частные детективы также нарисуются, о чём в своём месте будет сказано особо.

Убийство девочки на карандашной фабрике не оказалось для Ньюпорта Лэнфорда в числе приоритетных, по крайней мере на первых порах. Причина для этого оказалась весьма серьёзной – в те самые дни апреля и мая 1913 г. шеф детективов и его лучшие сотрудники занимались расследованием серьёзного дела о коррупции городской администрации. Объектами внимания полицейских в штатском стали весьма уважаемые в Атланте лица – полковник Томас Белдер (Thomas B. Belder), мэр города Вудворд (Woodward), предприниматели Джордж Джентри (George M. Gentry), Александер Кольер (A. S. Colyar), Джонс (C. C. Jones) и др. Разработка подозреваемых проводилось по всем правилам оперативно-следственного искусства того времени – встречи проводились в специально подготовленных для подслушивания помещениях, все переговоры разрабатываемых лиц записывались диктографом и стенографировались, велось прослушивание телефонных переговоров, вскрывалась частная переписка и пр. Работа шефа детективов против сильных мира сего весной 1913 года поставила под удар и самого Лэнфорда, который в конечном итоге оказался обвинён в организации полицейской провокации.

Ньюпорт Ланфорд в 1910-х гг. регулярно становился героем газетных публикаций. И отнюдь не всегда положительным.

Другая история, сильно задевшая шефа детективов, оказалась связана с весьма неординарным «делом Юджина Грейса» (Eugene Grace), которого пыталась убить жена, имитировав суицид. Юджин выжил, дал необходимые показания, которые и послужили толчком для расследования. История эта интересна тем, что против полиции Атланты, выражаясь современным языком, была проведена довольно хитрая оперативная игра. В качестве помощника полиции был внедрён частный детектив по фамилии Барк (Burk), которому предстояло разрушить следствие изнутри. Сначала Барк представился специальным агентом реальных адвокатов Мура (Moore) и Бранча (Branch) и установил связь с полицией Атланты, якобы в рамках расследования угона автомобиля. В дальнейшем, поймав угонщика и тем самым заслужив необходимое доверие, он стал проявлять интерес к материалам расследования по «делу Юджина Грейса». В частности, частный детектив вызвался помочь с установлением местонахождения печатной машинки, на которой были выполнены некоторые важные для расследования документы. С этой целью он попытался получить в свои руки оригиналы этих документов… Тут Лэнфорд заподозрил подвох и передал детективу Барку под видом подлинников специально подготовленные фальшивки. Получив их, частный детектив скрылся, в уверенности, что обезопасил своего нанимателя. А Лэнфорд, соответственно, убедился в справедливости своих подозрений.

Начальник детективов, прибыв на карандашную фабрику, лично осмотрел подвал, а затем отправился в морг, где выслушал сообщения врачей службы коронера о состоянии трупа девочки. Первые распоряжения Лэнфорда касались организации осмотра всего здания карандашной фабрики, с целью обнаружения места убийства и установления обстоятельств последнего дня жизни Мэри Фэйхан. Отталкиваясь от этой информации, можно было планировать дальнейший ход расследования.

Выяснилось, что Мэри работала на карандашной фабрике на т.н. «металлическом участке», на котором к деревянной части карандаша прикреплялся кусочек ластика. Для крепления использовалась небольшая тонкостенная гильза из мягкой латуни, обжимавшаяся в специальном станке. Материал для изготовления гильз поступал с перебоями и на время его отсутствия, работники участка сокращались, соответственно, при появлении материала, их приглашали обратно. Мэри отработала по такой схеме несколько месяцев, то выходя на работу ежедневно, то пропуская несколько дней. Последний её выход на работу состоялся в понедельник 21 апреля, а в субботу 26 апреля девочке надлежало получить расчёт за последний рабочий день. При часовом тарифе 12 центов, Мэри причитались 1,2$.