Текст книги "Бросая костыли"

Экскурсовод объяснил, что особо сухой воздух пещер способствует естественной мумификации тел умерших. Мне от этого уютней не стало. Хотелось побыстрее уйти отсюда.

В конце похода по ближним пещерам нас собрались вести в дальние пещеры. Тут я заныл, очень громко и противно. Особенно после того, как увидел мумию святой, лежавшей на скамье в коридоре. Она была почти полностью накрыта черной материей. Только ее левая рука оказалась открытой. Черная кожа и белые ногти. И эту руку целовали проходящие женщины. В общем, не выдержал я… Большинство экскурсантов меня поддержало.

После этого демонстрация церквей, разрушенных фашистской бомбежкой, уже не впечатляла. Хотя золотые кубки с эмалевыми картинками в музее показались очень красивыми.

На следующее воскресенье мы поехали по киевским магазинам. Наверное, именно тогда я возненавидел шопинг. Уже после третьего огромного магазина казалось, что подо мной качается пол. И ужасно болела голова. Перед четвертым магазином я решительно уселся на крыльцо и заявил, что никуда не пойду. Ворох покупок не позволил маме тащить меня за руку. И взяв с меня обещание, что никуда не уйду, она отправилась в это чудовищное здание.

Отсутствовала мама очень долго. Я уже начал беспокоиться – что с ней случилось? А тут еще прохожие взбесили. Начали монетки бросать. Заорал: «Я НЕ НИЩИЙ!!!», да так, что все шарахнулись. Меня трясло от злости и унижения. Так впервые проявилась моя гордыня. Но как это было обидно… Мама, узнав – смеялась.

В третьем классе нас готовили уже в пионеры. Водили в сквер имени Павлика Морозова с облупленным гипсовым горнистом. Которым Павлик никогда не был. Выдали для прочтения серию книг о юном герое. Читал, ужасался жизнью того времени и восхищался отвагой Главного пионера Советского Союза. Но чем ближе подходило время собеседования на соответствие высокому званию Юного пионера Советского Союза, тем больше подкатывал страх от необходимости закладывать своего папаню в милицию. Как врага народа. Для того, чтобы соответствовать…

К счастью, такой вопрос на собеседовании никто не задал. Нас большим стадом загнали в огромный Дом Культуры и повязали красные галстуки. А потом мы сами выступали на праздничном концерте с песнями и плясками. Я читал очень длинный патриотический стих. Учители восхищались памятью. Остальные зрители тем, что стих все же закончился.

Ага, чудо-ребенок. Не только память. Отец рано научил меня играть в шахматы. И я, как вундеркинд, в обязательном порядке, обыгрывал пьяненьких гостей. С тех пор ненавижу эту игру. И шашки, за компанию.

А сами компании гостей воспринимал очень даже неплохо. Приходили интересные люди, которые рассказывали много нового, в том числе и о том, о чем не говорилось по радио и не писалось в газетах. Вспоминали грустную шуточку главного немца во время капитуляции, когда он показал на американцев с англичанами и спросил: «А эти что, нас тоже победили?» Отец с гордостью демонстрировал фотографии военных лет. Портреты друзей – фронтовиков, общие фотографии сборной армии по футболу. Он в ней играл полузащитником, имел прозвище «Танк» и даже закатил победный гол в финале первенства армий, проходившем в Берлине 1945 года.