Текст книги "Предиктор с Зеи. Том 2"

– Слезь! Ты что?! Сдурел?! – Второй крик Мордея запоздал, так же как и первый. За спиной Игоря что-то сухо хрустнуло раз, другой, а когда он, с сожалением отрываясь от байка, повернулся, то картина, открывшаяся ему разом, стёрла весь, только что владевший им, восторг.

Барельефы, изображавшие легендарных спутников царя, оживали прямо на глазах, выпуская из каменного плена рослые фигуры воинов, закованных в доспехи, блестевшие сквозь каменное крошево богатой золотой насечкой.

Отголоски крика танцора всё ещё гонялись друг за другом где-то под потолком, когда ожившие рисунки рванулись в атаку. Прямо на ходу набирая объём, превращаясь из плоских образов в полноценные фигуры, воины шагнули вперёд, избрав своей целью Мордея с вцепившейся в его руку Теей. Поравнявшись с байком, пара хранителей Усыпальницы, скользнули взглядами по скорчившейся в седле фигурке и, не обращая никакого внимания на Игоря, продолжили движение, на ходу поднимая серповидные клинки, насаженные на длинные, увитые цветными лентами, древки.

– Игорь! Уходи! – Рванувшийся вперёд Мордей принялся крутиться между ближайшими двумя воинами, ловко ускользая от массивных лезвий. Метнувшись в сторону и упав на колени, он пропустил над собой свистнувший в воздухе клинок и, немедленно перекатившись назад, прямо лёжа, не приподнимаясь, воткнул оба кинжала в пах второго воина, только-только начавшего разворачиваться в его сторону. Всё это заняло, от силы, секунды три – оружие первого, пролетевшее мимо цели, скрежетнуло по каменному полу точно в тот момент, когда танцор, выдернув кинжалы из начавшей опрокидываться на спину фигуры, принялся вставать, помогая себе руками.

– Тея! К двери! – Вскочив на ноги Мордей быстро окинул взглядом зал: – Оттуда помогай! Игорь! Слезай! Чего ты копаешься?! Помогай!

Не став тратить время на ответ – и так было видно, что каждая секунда на счету, Игорь спрыгнул на пол, готовясь скользнуть в транс, но стоило только его подошвам коснуться древних камней, как сразу трое воинов, бывших ближе других к нему и прежде приближавшихся к танцору с угрожающе поднятыми клинками, вдруг замерли на месте, начав медленно поворачиваться в сторону Маслова.

Переглянувшись, Игорь мог поклясться, что зелёное пламя, рвущееся из их глазниц, на миг вполне осмысленно сморгнуло, хранители Усыпальницы шагнули к нему, раскручивая над головами оружие, словно были тяжелыми вертолётами, заходящими на цель.

Попятившись, Игорь упёрся в край подиума байка – столкновение было столь неожиданным, что он, моментом позабывший о мотоцикле, опрокинулся на спину, вскидывая вверх ноги.

Фигуры тотчас замерли. Поводя головами из стороны в сторону, они продолжали крутить свои клинки, но сейчас они делали это как-то неуверенно, словно не зная на кого им следует обрушить свою мощь. Ещё немного и они, перестав шарить взглядами по сторонам, переглянулись – огонь внутри глазниц трепетал как-то неуверенно и, опустив оружие, двинулись к Мордею, продолжавшему крутиться подле следующей пары противников.

– Интересно…, – сев на краю платформы, Игорь спустил ноги вниз, касаясь пола и воины, уже отошедшие прочь на несколько шагов, замерли, приподнимая свои клинки.

– А вот так? – Отдёрнув ноги он довольно кивнул, видя, как хранители неуверенно замерли, явно не понимая куда делся их противник.

– Мордей! Тея! – Закричал он, вскочив на ноги и размахивая руками: – Они вас только на полу видят! Сюда бегите! Ко мне!

Первым, как и ожидалось, на его крик отреагировал танцор. Крутанувшись вокруг оси и успев рубануть кончиком кинжала по приоткрывшейся шее противника – воин, дёрнувшись всем телом, принялся оседать на пол, Мордей метнулся к другому, вбивая плечо в его грудь. Ещё миг и танцор, петляя как заяц между стягивавшимися к нему фигурами, рванулся к Игорю, чередуя приседания, уклонения и нырки. Всего несколько секунд и он, вскочив на подиум, уже переводил дух, стирая пилоткой, неизвестно как удержавшейся на голове, обильный пот, каплями стекавший по лицу и шее.

А вот у Теи дела шли плохо.

Она, выставив вперёд руки, пятилась назад, отступая сразу от трёх воинов, отжимавших её к стене. Не поднимая оружия – лезвия неприятно скрежетали по камню, они двигались вперёд, не обращая внимания на зелёные вспышки, срывавшиеся с её пальцев.

– Мёртвые они, – скривился Мордей: – Им боль не почём, нечему болеть. Вот огнём их – да, сгорели бы мигом. Эх… Пропадёт клерик! Как есть – пропадёт! Смотри, – он дёрнул Маслова за рукав: – Видишь? Остальные подтягиваются. Всё! Хана ей.

И действительно – остальные воины, те, что прежде стягивались к танцору, сейчас дружно шли к Тее, уже почти прижатой к стене. В том, что жить ей оставалось считанные секунды, сомнений не было – стоявшие в первых рядах бойцы уже начали приподнимать свои клинки, готовясь нанести удар, избежать который прижатая к стене жертва не могла.

Понимала это и Тея.

Побледнев и закусив губу, она махнула рукой: – Уходите! Меня на новом кругу…

Хрясть!

Массивный клинок, поднятый одним из воинов, прочертил глубокую борозду над головой девушки, только чудом сумевшей увернуться.

– Как думаешь? – Вскочивший в седло байка Игорь, щёлкнул ключом зажигания, торчавшим из панели: – Он на ходу?

Ответ Мордея, выпучившего глаза от подобного, заглушил рокот мотора и Маслов, не дожидаясь ответа, крутанул ручку газа, срывая байк с места.

С трудом избежав столкновения с ложем царя, Игорь, заложил вокруг него широкий вираж, успев оглянуться на танцора, замершего на пустой платформе с поднятыми вверх руками. Но замер не только он. Воины, стоило только первым раскатам двигателя заполнить помещение, остановились и принялись вытягиваться по стойке смирно, беря оружие на караул.

Взревев мотором, Игорь бросил байк прямо в гущу неподвижных фигур, раздавая пинки направо и налево и воины, отдававшие честь не то царю, не то его железному коню, принялись рушиться на пол, продолжая удерживать клинки перед грудью.

Затормозив подле неё, байк повело от резкого манёвра, он, наклонив машину и уперевшись ногой в пол, протянул к ней руку:

– Ну же! Быстрее!

Его спутница, сжавшаяся в комок у стены, явно пребывала в шоке. Напуганная и оглушённая рёвом двигателя, она лишь сжалась сильнее и Игорю пришлось практически насильно, одновременно отбиваясь от её рук, втаскивать Тею на широкое седло за собой.

– Держись! – Оттолкнувшись ногой он прижался грудью к баку, выжимая газ.

Вовремя!

Пламя, притухшее в глазницах воинов, ярко вспыхнуло, стоило лишь его подошве с силой шваркнуть по полу. Стоявшие рядом, прежде неподвижные хранители, вдруг дёрнулись, взметая вверх клинки и только резвость мотора, сорвавшего байк с места, спасла его пассажиров от незавидной участи. Пробиваться сквозь толпу, как прежде, Игорь не стал – пробудившиеся от почтительного транса бойцы уже пёрли в его сторону, спеша покарать дерзкого, осмелившегося занять место царя. К его счастью, двигались они всё же медленно и байк, обойдя их по широкой дуге, оказался у своей платформы, намного опередив начавших брести к ней хранителей.

– Ещё немного отвлеки их! – Мордей, как увидел, Игорь, зря времени не терял. Запрыгнув на широкие столы, полукругом окружавшие подиум байка, он метался по ним собирая и запихивая в сумку самые различные предметы.

– Ты! – На секунду замерев, Мордей ткнул пальцем в Тею: – Сюда! То есть – туда, – Указал он пальцем на дальний стол, уставленный узкогорлыми кувшинчиками и плоскими, блестевшими полированным деревом, шкатулками: – Хватай всё! После разберёмся! Игорь! – Уже наклонясь и схватив узкий пояс, блеснувший серебряным шитьём, он бросил на Игоря короткий взгляд: – Поводи их ещё! Пару минут! И – на выход мчи. Они, – сунув пояс за пазуху, Мордей облизал губы: – За тобой – ты им мега оскорбление нанёс. Нас не тронут. Давай!

Следующие пару минут Маслов нарезал круги по усыпальнице, наслаждаясь поездкой и успевая отвешивать неторопливым стражам добрые пинки, бросавшие их на пол. Закручивая очередной вираж, он приметил своих спутников, кравшихся к выходу вдоль дальней стены и, резко дёрнув руль, рванул в сторону черневшего прохода, увлекая за собой всю толпу. Газ, на сей раз, выжимать он не стал, позволяя распалившимся преследователям начать сближение.

– Ну… Давайте… Давайте же! – Косясь то на товарищей – те отбросив всякую скрытность неслись к тому же проёму напрямую, то на накатывавшуюся волну воинов, Игорь, считая метры, играл газом, заставляя байк оглушительно взрёвывать.

– Восемь… Шесть… Три…

Клинки, бывшие в руках воинов первого ряда, дружно взлетели вверх, готовые нашинковать святотатца, и Игорь, не упустив шанса продемонстрировать преследователям кулак с выставленным средним пальцем, плавно отпустил скобу сцепления.

Успел!

Грохот металла, крошившего камень пола, настиг его уже в коридоре, уступая место звону доспехов и шуму множества шагов, заполнивших собой узкую коробку прохода. Притормозил он, только оказавшись на площадке Малого Зала, той самой, где заканчивали свой бег разноцветные дорожки, немало попортившие им нервы на пути в Усыпальницу. Продолжая играть газом, Игорь дождался, кода чёрные зев коридора выплеснул волну воинов, и вновь, точно, как прошлый раз, позволил им занести над головами тяжёлые клинки.

– А вот хрен! – Рассмеявшись, он отжал сцепление, напрягаясь перед рывком, но мотор зачихал, как-то натужно, словно из последних сил, рявкнул и смолк, выбрасывая на приборную панель россыпь красных огоньков.

Как он покинул седло и как оказался на другой стороне, он не помнил, да и не хотел. В памяти, перебиваемая красными вспышками заходившегося сердца, отпечаталась единственная картинка с уходившими в темноту воинами, над головами которых был поднят многострадальный байк.

Окончательно прийти в себя ему удалось только на пороге могильного комплекса, куда он добрёл, придерживаясь за стены руками.

– А ты крут, – сидевший на ступеньках Мордей, встряхнул флягу, прислушиваясь к содержимому: – Освежись, – протянул он ему флягу, в которой, судя по звуку, оставалось совсем мало воды.

– Нашёл? – Промочив горло, Игорь вернул её владельцу: – В смысле – что-то полезное, из того, что ты собирал, было? Тьфу, – помотал он головой: – Слова не идут.

– Всё нормально, напарник! – Вскочив на ноги, Мордей протянул ему руку, помогая подняться: – Что нашли, вернее нашли, – подмигнул он Тее, прохаживавшейся по площадке перед могильником: – Всё, что нашли – разберём в Лесу. Там и поделим. А сейчас двигать надо, – его рука указала на начавшее темнеть небо: – Джут идёт, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Игоря: – И не стоит здесь оставаться, когда его крылья полностью закроют небо.

Глава 14
Рыбий Крюк

Прежде, до того, как Мороз принялся устанавливать в Сегментах свой порядок, селение «Рыбий Крюк» было известно как «Жёлтое», все жители которого занимались разведением коров, производя сыры, известные во всех Сегментах. Особой популярностью их продукция пользовалась среди ящеров, выкупавших всё на корню и потому, когда банды Мороза принялись устанавливать новый порядок, едва не началась крупная война, вполне имевшая шанс остаться в истории мира как «Первая Межвидовая».

Да, законы Машины запрещали убийства, но – только в границах поселений, оставляя всю остальную территорией зоной анархии, или, если вам так удобнее – территорией без правил. Этим Мороз и воспользовался, принявшись разорять фермы, зачастую убивая и особо упёртых владельцев, которые, не сумев пробиться к Шпилю, оседали на окраинах предпочтя мечу орало. Первоначально, этот план работал как часы – его противники, застрявшие в самом начале своего пути, ничего не могли противопоставить бандитам, имевшим за плечами опыт множества спусков и восхождений. Коса нашла на камень только тогда, когда весть о новом завоевателе докатилась до пещер, облюбованных ящерами. Не желая терять любимое лакомство, по слухам делавших самочек более плодовитыми, ящеры направили в Жёлтое несколько отрядов, без особого труда разметавших терроризировавших фермеров бандитов. Одно дело гонять фермеров, вооружённых лишь вилами да кнутами и, совсем другой расклад, когда против тебя встают рослые фигуры, закованные в броню дворфийской выделки, под которой, вторым слоем защиты, идёт толстая чешуя. Теперь, с появлением ящеров, маятник качнулся в другую сторону, но Мороз не был готов признать поражение. Отказавшись от боевых действий он начал переговоры, сумев убедить своих чешуйчатых противников в том, что они только выиграют, если он возьмёт всё под свой контроль. Убедить рептилий оказалось не сложно – имея от природы отличную защиту и силу, намного превосходящую возможности среднего человека, они проигрывали в интеллекте, становясь лёгкой добычей для мошенников всех мастей, которых, к сожалению, более чем достаточно среди представителей расы людей. Зная об этой слабости, ящеры предпочитали либо вести торговые дела через дворфов, немного, но наживавшихся на соседях, либо вообще исключать контакты с кем-либо на поверхности. Впрочем, условия, предложенные Морозом, и вправду были выгодны ящерам, ставя в невыгодное положение фермеров, чьё мнение, по понятным причинам, в расчёт не принималось.

Результат – отряды ящеров, сопровождаемые телегами с сыром – подарком Мороза, исчезли в сумраке подземелий, а фермеры, поняв, что выбора нет и помощи ждать неоткуда, частично переквалифицировались в рыбаков, благо рыба, в этом мире, особой популярностью не пользовалась. Что же до сыроваров, то те несколько мастеров, не пожелавших сменить профессию, со временем даже выиграли, оказавшись единственными производителями, чей сыр ценился почти на вес золота. Всё это позволяло им безбедно существовать, занимаясь любимым делом, попутно обогащая как Мороза, так и дворфов, своим молчанием принявших новые условия игры.

В проигрыше оказались ящеры и фермеры, вынужденные сменить род занятий, но если первым хитроумные соседи по подземельям, сумели состряпать удобоваримую версию, объяснив рост цен заботой об их благе – перенаселение было бичом переполненных пещер, то вторым, сменившим кнут на сеть, просто было некуда деваться.

Прошло время, и людская память стёрла особо острые углы прошлого. Новый порядок дел как бы сам собой стал привычным, примирив жертв со своими обидчиками, а ещё через несколько лет, все жители селения, обнаружили, что живут на в Жёлтом, а в Рыбьем Крюке и новое название уже красуется на всех картах. Об этом им рассказал заезжий торговец, привезший крючки и сети дворфийской выделки и на возникшие вопросы лишь удивлённо хмыкавший не понимая причин переполоха. Он и продемонстрировал жителям карту, на которой красовалось новое название.

Пожав плечами – только безумец мог попытаться оспорить волю Машины, люди вернулись к своим делам, а селение, много лет называвшееся Жёлтым, теперь, иначе как Рыбий Крюк, и не называли.

Пошлый, стоявший перед воротами Рыбного Крюка, нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании момента, когда скрип тележных колёс и негромкая речь возниц возвестит о приближении к селению рыбного обоза. Мороз, верный своему правили из всего извлекать выгоду, не стал изменять ему и сейчас, прописав в задании обязательство по детальному ознакомлению с ассортиментом, несомненно желая разнообразить стол своей корчмы новыми блюдами.

В очередной раз выругавшись, климат этого Сегмента, называвшегося Холмистым, был заметно холоднее его домашнего, Пошлый плотнее запахнул куртку, слабо защищавшую его от пронизывавшего тело ветра. Пару раз подпрыгнув на месте и обматерив Мороза, последнее, разумеется, было исключительно в мыслях, он принялся прохаживаться перед распахнутыми воротами бросая взгляд на крупный диск голубого цвета, прибитый на самом верху. Прежде, об этом Пошлый, как участник тех далёких от сегодняшнего дня, событий, диск был жёлтого цвета, намекая на основную продукцию села, но сейчас, по понятным причинам, цвет был изменён, а сам диск украшала небрежно изображённая рыба, подтверждавшая собой новую специализацию жителей.

Ещё раз покосившись на ненавистную рыбу, её Пошлый, едва не утонувший в детстве, терпеть не мог, покосился на дорогу, никак не желавшую явить ему телеги и, пробурчав себе под нос нелестные слова, характеризовавшие всё вокруг крайне непочтительно, принялся расхаживать перед воротами, грея себя мыслью о кружке горячего вина, которую он затребует, едва переступив порог местной харчевни, пожалуй единственной в поселении, хранившей в своём названии память о прошлой жизни.

– Какие люди!

Раздавшейся за его спиной голос заставил мечтателя подпрыгнуть о неожиданности.

– А, это ты, Едис, – шмыгнув носом, Пошлый, которого приветствие старого знакомого застало как раз на моменте первого глотка – самого важного в процессе отдыха, недовольно поморщился: – Что? Не сгнил ещё? Смотри – в этом болоте оно быстро.

– Не дождёшься, – рассмеявшись, Едис, подойдя к Пошлому, хлопнул того по плечу: – Каким ветром тебя к нам занесло? Неужто, – он игриво ткнул его в бок: – Решил на старости лет привычкам изменить? Рыбки захотел?

– Ветром, говоришь, каким? – Понюхав плечо, то самое место куда опустилась рука Едиса, Пошлый демонстративно сморщился: – Холодным, блин. Ветром. Ледяным, можно сказать.

– Даже так? – Улыбка медленно сползла с лица Едиса: – Не, Пошлый. Так своему ветру и передай. В завязке я. Окончательно. Понял? – Отступив на шаг, он указал на дорогу, откуда послышался скрип колёс: – Иди. До Портала по ней доберёшься.

– Меня Мороз цену на рыбу послал узнать, – покачал головой Пошлый: – Может прикупить хочет, не знаю. Так что – извини, я здесь побуду.

– Я ему к чему? – Поняв, что от посланца своего бывшего командира так легко не отделаться, Едис нахмурился, складывая руки на груди: – Он же знает – отошёл я от дел.

– Давай… – пошлый покосился на наконец появившиеся телеги и вздохнул, представив, как следующий час, а то и больше, он будет копаться в скользких, омерзительных как на вид, так и запах, тушах: – Давай вечерком. В вашем этом, – пошевелил он пальцами: – В Сыр и Масло, посидим. Выпьем, дела старые вспомним, душой отмякнем.

– Не Сыр и Масло, а в Как Сыр в Масле, не путай, мы свои традиции чтим, – погрозил ему пальцем Едис и, повернувшись к посланнику Мороза спиной, зашагал в сторону приближавшихся телег.

– Чтят они, ага, – пробурчал ему в спину Пошлый, косясь на синий диск: – Все б так чтили, может и не послал бы меня он сюда.

Ещё раз вздохнув и на ходу вытаскивая из-за пояса толстые перчатки, он направился к телегам, с первым же шагом погружаясь в облако так нелюбимого им запаха.

Интерьер харчевни «Как сыр в масле» действительно хранил в себе память о прежних временах, когда его название точно соответствовало профилю селения. Так, стены были выдержанны в сырно-жёлтых тонах, плавно менявшихся от пронзительной, почти белой, солнечной желтизны, он переходил в теплые янтарные тона, в свою очередь сменявшихся тёмными, почти багровыми оттенками. Не уступал стенам и прочий антураж. Столы здесь были в виде сырных голов, поставленных друг на друга, стулья походили на оплавленные куски масла, с выемками для сиденья, а ещё здесь было полно картин, изображавших, конечно же мышей, всеми и самыми разными способами, наслаждавшихся и сыром и маслом. На полотнах, толстые, пушистые и очень симпатичные зверьки ели сыр, засыпая прямо в проделанных ими же дырках, катались на санках по масляным склонам, наслаждались фондю, пили вино, закусывая сыром и…и что только они не делали, волей художников оказавшись в этом подобии мышиного рая.

Пошлый, оказавшись внутри, замер, обводя внимательным взглядом помещение. Так он проделывал каждый раз, когда оказывался в этой харчевне – ему, непосредственному участнику тех событий, было приятно видеть, этот, сохранившийся без изменений, кусочек прошлого. Того самого, к изменению которого была приложена и его рука.

Довольно крякнув – всё здесь было по-прежнему, он, кивнув бармену, поверх белой рубашки которого был накинут пронзительно жёлтый фартук, показал ему два пальца, предварительно ткнув ими в сторону светлой стены. Дождавшись кивка и снова довольно крякнув – традиции заведения так же остались неизменными, он прошёл вглубь заведения, остановив свой выбор на столике у стены, над которым висело полотно с мышами, жарившими сыр на костре. Окинув картину взглядом и улыбнувшись любимому персонажу – тощему мышонку, на палочке которого исходил каплями особо крупный кусок сыра, Пошлый уселся за стол, на котором уже стояли две кружки светлого и небольшая тарелка с солёной, копчёной и сушёной рыбой. Кивнув официанту и страдальчески сморщившись, рыба не входила в перечень его любимых блюд, он, отодвинув вторую кружку на дальний край стола, пригубил пиво, настраиваясь на долгое ожидание – но Едис и тут сумел его удивить, материализовавшись за столом одновременно со стуком кружки, опустившейся на столешницу.

– А ты мастерства не растерял, – пододвинул к нему тарелку с рыбой Пошлый: – Как в старые добрые времена – хоп, и возник. Из пустоты прямо.

– Дык, – отпив пива, Едис выцепил с тарелки сушёный хвостик: – Старый конь – сам знаешь.

– Знаю. И Мороз – знает.

– Угу. Поэтому ты здесь.

– Да.

Оба смолкли, отдавая предпочтение содержимому кружек и разговор возобновился только когда на столе возникла новая пара напитка, доставленная расторопным официантом.

– Так что Мороз хочет? – Едис, переключив внимание на нарезанную небольшими кусочками солёную рыбу, перевёл взгляд с тарелки на Пошлого: – Я уже понял, что он не отстанет. Так что давай, вываливай на меня горы благ, обещанных им.

– Плёвое дело, – начал было Пошлый, но немедленно смолк нахмурившись, увидев, как заржал старый друг.

– Ничего сложного, чего ты, – буркнул он, потянувшись к кружке: – Тебе – так совсем легко. Двух… Нет, трёх новичков проучить. Танцор Клинков, Предиктор и Клерик. Все, – он чуть помедлил: – Ну, почти все – только вылупившиеся. Танцор ещё более-менее оперившийся, – чуть поморщившись, он пошевелил пальцами: – Мороза у Портала сумел подрезать.

– Ого! И сильно?

– Не. Средней лечилки хватило.

– М-да. Но сам факт, – покачав головой, Едис поставил кружку на стол: – Значит трое?

– Да. Врасплох Мороза застал. Предиктор – салага, как и клерик, но клерик – мой. Я кончать буду.

– Баба что ли? – Едис окинул Пошлого насмешливым взглядом: – Завязывал бы ты с ними.

– Тебя это не касается. Эти двое – твои. Девка – моя. Тебе её только стреножить надо.

– Да как скажешь, мне-то что? Только руки чище будут. Где они?

– Должны быть в Перекрёстке через два дня. Вернее – через два дня их задание лопнет, так что они туда сейчас двигают.

– Откуда?

– Из Песчаного. Они туда удрали.

– Выбраться из Песков – ну…, – Едис повозил пальцем по столу: – Ну… Пусть сутки. Вряд ли они сразу в Перекрёсток пойдут. Философам до города дела нет. Значит, – палец провёл по столешнице новую полосу и упёрся в тарелку: – Ты, кстати, чего рыбу не ешь? Кушай, – подтолкнул он закуску к Пошлому: – Местные её ай, как хорошо готовить научились.

– Аппетита нет. – Отправил тарелку назад тот.

– Что? Девка та запала? Всё-всё, – видя, как потемнел лицом Пошлый, выставил руки вперёд ассасин: – Не моё дело. Так. Значит из Песка они куда-то ещё пойдут. Там возьмут задание на Перекрёсток, – кивнул он сам себе: – Значит – ещё одна ночёвка как минимум. Итого – двое суток у нас есть.

– Ага. В Перекрёстке они в Меч Машины пойдут. Там заказчик сидит.

– Меч Машины? Ха! Как же. Помню. Там, прямо напротив него, другой кабак. Ну – был. Раньше. Я в нём тогда остановлюсь.

– Это в Кривой Вдове, что ли? – Пошлый уставился на Едиса, не скрывая иронии: – Какой это кабак? Это ж бордель.

– Зато напротив. Вот сяду у окна и смотреть буду – точно мимо не проскочат.

– Смотри, чтобы девка тебе окно не загородила.

– А это – уже моя забота, – потянулся Едис: – Что по условиям работы и по оплате?

– Всё по высшему разряду. Полная оплата служебных затрат, – при этих словах ассасин потёр ладони с самым довольным видом, вызвав вздох у Пошлого: – И по десятке золотых за голову. Три головы – тридцать кругляшков. Хотя, – он неодобрительно покачал головой: – Служебные бы тебе того, срезал.

– Так ты – не он, – довольно хмыкнул Едис: – Значит так. Контракт у тебя с собой? Доставай.

– Держи, – помрачневший Пошлый вытащил из-за пазухи лист бумаги, свёрнутый в трубочку.

– Угу…Угу… – Развернув его, Едис пробежался взглядом по строкам текста и довольно хмыкнул: – Да, Мороз… Мороз – он голова! Даже переход отсюда в Перекрёсток прописал.

– Согласен? – Дёрнул головой Пошлый: – Ну так принимай, или…

– Никаких или! – Ещё раз разгладив норовивший свернуться листок, Едис, придерживая его левой, впечатал ладонь правой в текст и довольно оскалился, когда по бумаге пробежала бледная, прозрачная волна, оставляя после себя слабое синее мерцание: – Хех! Давненько я такого не видел, – убрав руки он нежно погладил тотчас свернувшийся в трубочку лист. Ну что, Пошлый? Выпьем? – подняв руку он щёлкнул пальцами, подзывая официанта: – Я угощаю! Вернее – Мороз! Он теперь за всё платит!

Заведение «Кривая Вдова», расположившаяся на главной площади Перекрёстка, относилась к тому ряду заведений, где путнику, уже размягчённому в кабаке «Меч Машины», предлагали именно те развлечения, на которых обычно и тянуло представителей сильной половины, после принятия на грудь известного количества спиртного. Надо заметить, что поили в Мече отменно, отчего гостям, покидавшим стены заведения в изрядном подпитии, сил хватало только на то, чтобы ткнуть пальцем в смутные, но соблазнительные силуэты, скользящие вокруг них и, пробормотав нечто невразумительное, упасть в объятья тонких рук, немедленно принимавших обшаривать их карманы.

Но не надо думать, что Вдова жила с примитивного обмана своих клиентов. Избави Машина! Нет, клиентов лишали ровно той суммы, что требовалась на аренду комнаты до утра, присутствия девицы рядом, последней, кроме всего прочего, вменялось в обязанность следить, чтобы клиент не захлебнулся, сами понимаете чем, и стоимости лёгкого завтрака в состав которого входила кружка холодного пива – той самой, служившей спасательным кругом для очнувшихся в похмельном море гостя.

Едис, в отличии от подобных личностей, к вопросу своего пребывания в заведении, отнёсся крайне внимательно. Появившись в фойе Кривой Вдовы, он, небрежно облокотясь о стойку ресепшена, первым делом принялся разглядывать обстановку, удовлетворённо кивая легко одетым красоткам, принявшимся выскальзывать к гостю из-за тяжёлых, тёмно багровых портьер, прикрывавших выходы в коридоры с номерами. Оставшись довольным осмотром, и благосклонно кивнув двум заинтересовавшим его девицам, те немедленно повисли на нём, Едис, получив от девушки, сидевшей за стойкой, бокал игристого вина, громогласно объявил, что ему здесь нравится и что если ему найдут приличную комнату, с окнами, выходящими на площадь, то он покинет эти благословенные стены не ранее чем познакомится со всеми обитательницами этой скромной обители. Восторженный визг, возникший едва он осушил бокал, явил собой полнейшую поддержку такого решения работницами заведения и единственным, кто не разделял всеобщего восторга, оставался Пошлый, стоявший у входа и нервно комкавший в руках свою шляпу. Ему, в отличии и от Едиса, готовившего вкусить от радостей жизни, и от работниц, сразу увидевших в госте богатого, и что более важно, щедрого клиента, ему, именно ему – Пошлому, предстояло отчитываться перед Морозом о всей операции, контроль за расходами которой была возложена на него.

Вздохнув, и отмахнувшись от девиц, часть из которых переключила своё внимание и на второго, затенённого первым, посетителя, он выскользнул за дверь. Немного постояв на улице, попытки вернуть шляпе первоначальный вид оказались безуспешными, Пошлый пересёк площадь, направляясь в Меч Машины. Там, за кружкой пива, ему предстояло провести несколько часов в раздумьях, готовя для Мороза удобоваримую версию об ожидаемых затратах, размер которых обещал сильно превзойти все ожидаемые границы.

Оставим его в тяжёлых раздумьях и перенесёмся в Сегмент Песков, где трое удачливых приключенцев пробирается к Порталу.