Текст книги "Девятая стрела Хаоса"

Запись номер МХХР-24-ССВА-046

Из дюжины бойцов, полной боевой линии, по терминологии Тау, нас осталось всего пять. Шас-вре, изрядно помятый, но относительно целый, я и три шас-о.

Выжившие сейчас горячо обсуждали благодарность Этериала, переданную на общей волне, а я молча глядел на семь тел, выложенные в ряд и ожидавшие похоронной команды. Благодарность Этериала. Кому нужны эти слова? Уж точно не зелёным мальчишкам, только вчера получившими статус воинов и сгинувших в первом же бою. Чего ради они погибли? Какой прок с того, что мы не пропустили орков по этому ущелью? Где были все эти, такие могучие Кризисы, танки с сверхмощными орудиями, или авиация, способная перемолоть тех орков в считанные минуты?

– Поздравляю, – подошедший Тал-ка зажимал шлем подмышкой, подставляя тёплому ветерку перевязанную голову: – Первый бой и личная благодарность Этериала.

Да. Я оказался единственным, кого Этериал отметил по имени в своей благодарности. За уничтожение техники и решительные действия в ближнем бою.

– Только не загордись, – свободной рукой он выудил из кармашка на поясе макаронину и, не предлагая мне – я всё одно откажусь, сунул её в рот.

– Гордыня есть грех, насылаемая ради искушений душ наших, тёмными силами.

– Может тебе помолиться надо? – Спохватился он: – Так давай, хочешь сам отойди, хочешь мы отойдём, если тебе на поле боя надо.

Отрицательно качаю головой – нет желания сейчас возносить высокие слова. Да и толку от них… Лишь пустое сотрясание воздуха. Незачем мне молиться. Кого благодарить? Его? А в чём его заслуга? Я жив только благодаря себе – ни чьей помощи, или присутствия свыше, я в бою не почувствовал. Так за что благодарить?

– Как знаешь, – он замолкает и с минуту лишь его похрустывание наркотой, да смех выживших бойцов нарушает тишину.

– Новый приказ получен, – наконец нарушает он молчание, сплюнув на щебень мутную слюну.

– И что там?

– Как ушедших к Благу передадим, – он кивает на тела: – Проследовать в ущелье.

Ушедшие к Благу… Ушедшие к подножию Трона Его. Как всё одинаково и мерзко. И бессмысленно.

– Впятером? – Поднимаю на него невесёлый взгляд: – Нас что, твои Этериалы, всех похоронить решили?

– Мудрость их выше нашего понимания, – строго качает он головой, а мне хочется взвыть – сколько раз я слышал, да что слышал – сам говорил эти слова. Мудрость Его недоступна нам, смиренным слугам Его. А может и нет её? Мудрости этой? Может всё, что есть, это труп, в котором хитрая автоматика поддерживает подобие жизни, и то, только потому, что сильные Империума Трон поделить не могут?!

– И не стоит сомневаться в ней, – продолжает Шас-вре: – Кроме того, дроны-разведчики, пущенные по ущелью, не обнаружили противника. Это будет простая прогулка, Инк. – Он доверительно хлопает меня по плечу: – Не напрягайся, отмеченный высокой благодарностью. Всё хорошо будет.

– Дроны? Разведчики? – Окидываю его ироничным взглядом: – А скажи мне, ветеран. Где эти дроны были прежде? Почему они прошлись по ущелью только сейчас, а не перед боем? Согласись, со мной – зная силы зелёных до боя, – я киваю на поле перед ущельем, где всё ещё чадит КиллаКан: – Мы могли бы затребовать подкрепление, или иначе организовать стрелков, что спасло бы им, – дёргаю головой в сторону тел, которые уже начали затаскивать в транспорт члены похоронной команды: – Жизни.

– И соглашусь, и не соглашусь, – Тал-ка, морщась от боли, начинает надевать шлем: – Проверка огнём – первая стадия ковки клинка. Они, – его рука указывает на тройку выживших, молча провожавших глазами убитых товарищей: – Прошли закалку. Ещё немного и они станут настоящими воинами Огня.

– Если выживут.

– Мы им поможем. Да, Инк? – Прежде чем я успеваю ответить, его лицо скрывается за глухой пластиной, с которой на меня смотрит россыпь окуляров.

– Шас-о! – Раздается в моём, сдвинутом на затылок шлеме, его команда: – Получен приказ Этериала! Внимание!

Опускаю шлем на лицо. Да, он прав. Надо помочь им выжить.

Запись номер МХХР-24-ССВА-047

Ущелье встретило нас тишиной, вытоптанной травой и вонью. Той самой, естественной, порождённой десятками отлично функционировавших совсем недавно организмов. От неё не спасали даже плотно надвинутые на лица шлемы, и наша пятёрка не сговариваясь ускорила шаг, стремясь быстрее преодолеть пятачок в начале ущелья, выбранный орками в качестве стоянки.

Я шёл замыкающим, стараясь, как и все дышать через раз. В руках у меня был карабин, переданный мне одним из членов похоронной команды – ему оружие передами мастера касты Земли, забрав мой рейлган, который они, по словам передавшего мне ствол солдата, планировали доработать. Ну, доработать, так доработать – что я против что ли? Тем более, что карабин был подогнан под меня – с увеличенной пистолетной рукоятью и расширенным боезапасом. Не буду скрывать – новая игрушка меня радовала. А как иначе? Лёгкий, прихватистый ствол, мощный и надёжный – кто ж от такого откажется. Собственно, поэтому я и шёл замыкающим, развлекаясь тем, что наводил его на различные объекты.

– Шас-вре? – Окликнул я его, уже на самой границе вытоптанного и унавоженного пятачка.

– А?

– Хрен-на!

– Что? Не понял, шас-о, повторите.

– Вы не могли бы подойти? Шас-вре?

– Шас-о Инк! – Судя по тону возвращаться на пятачок ему очень не хотелось: – Это столь важно?

– Да! – мой тон был непреклонен и Тал-ка, вздохнув двинулся назад.

– А что такое Хрен-на? – Поинтересовался он, перейдя на закрытый канал: – Я прежде не слыхал такого обращения, или доклада.

– Это для привлечения внимания, – вру, не моргнув глазом: – И сейчас именно такой момент. Видишь? – Показываю стволом на одну, выделяющуюся размерами кучу.

– Шас-о! – Его тон полон возмущения: – Вы позвали меня ради этого?!

– Тал-ка! – Прерываю его: – Ты внимательнее глянь. Рядом, в траве блестит. Видишь.

– Я вижу лишь глупого шутника, которому, – начинает вскипать он, но замолкает, увидев тоже, что и я. Из кучи торчит рука. Самая обычная часть скелета – две кости, пластина ладони и растопыренная пятёрка пальцев. Вот только блестит это всё ярким, словно никелированным, металлом.

– Протез? И ради него ты меня сюда потащил?!

– Это не протез, – хочу ухватить руку за палец, но передумав, встаю и отхожу на пару шагов:

– Это рука некрона. Судя по куче – тут Варбосс присаживался, а она сзади висела – орки любят себя подобными трофеями обвешивать. Присел – она и отвалилась. Ну а после не до неё им стало. Так бы он вернулся и заново прицепил.

– Такую? Грязную и вонючую?! – Шас-вре шокирован подобным.

– А что такого? – Пожимаю плечами: – Своё не так воняет.

– И что в ней такого, – не обращает внимания на мои слова он: – Мало ли где, на какой планете, её подобрать могли. Чего ты тут особенного увидел? Или – достать хочешь? Учти – я эту грязь тащить не позволю. Даже если ты её и отмоешь!

– В том то и дело, – мы движемся к остальным: – Части некронов всегда к своим гробницам возвращаются. Ты про них что, ничего не знаешь?

– Так, – он неопределённо двигает рукой: – В общих чертах.

– Смотри. Если некрона убить, что само по себе непросто, то он исчезнет с поля боя, возвращаясь в свою гробницу. Есть только одно исключение – если гробница рядом. Тогда за частями приползут жуки. Соберут и доставят на место.

– А тут она не исчезла, значит… – Не договорив, Тал-ка замирает, и я продолжаю за него: – Да, Шас-вре. Где-то здесь их гробница и, сдаётся мне, Этериалы не просто так на этой планете базу разместили.

Некоторое время мы идём молча, но вскоре он нарушает молчание:

– А эти некроны, кто они? Мне… Нам говорили, что механоиды они. Неживые.

– Они были живыми. Давно. Когда наша вселенная была молода. Жили мало и жутко завидовали другим расам, созданным Древними. Теми, кто раскидывал зёрна жизни по галактике и, наверное, вселенной. И вот, в один проклятый день, некроны, нашли себе Бога. Некую расу, жившую на звёздах. Прямо в их пламени. Как они договорились – не знаю, у нас, в Империуме, эта тема тоже не шибко популярна. Известно лишь то, что они продали свои тела и души Богам, получив взамен металлические тела. Ну а как получили, Боги их на Древних натравили.

– Война?

– Да. Тёмные боги Древних победили, но Древние, напоследок, так вдарили, что и некронам, и их Богами мало не показалось. В сухом остатке – Древних более нет, а некроны и уцелевшие Боги – по гробницам спят. И, если их не будить – проснутся ещё не скоро.

– А рука? – Кивает он себе за спину.

– А рука – это плохо. Очень плохо. Не удивлюсь, если орки такую гробницу нашли. А найдя – принялись там шуровать, ломая всё подряд. Этому отродью только дай волю – сломают то, что в принципе невозможно сломать.

– Да уж… – Сделав пару шагов он замирает, а через секунду поворачивается, приподнимая шлем: – Шас-о доложили. Кодом. Обнаружена пещера и трупы орков перед ней.

Запись номер МХХР-24-ССВА-047

Уже подбегая к пещере, понимаю, что опоздал. Оттуда, из черноты треугольного входа, слышны выстрелы. Наши – сухие, резкие они частят – видно, что шас-о бьют очередями и редкие, шипяще-зловещие, чужаков.

Перескакиваю через трупы орков – а много их тут легло, десятка четыре, не меньше. Что ж, господа некроны, спасибо и на этом. Не зайди орки сюда, точно нас бы тут не было.

– Шас-вре! – Кричу, ныряя в проём: – Уводи! Перебьют!

Он не спорит – в шлеме раздаётся его спокойный голос:

– Шас-о! Отходит. Прикрытие огнём…

– Я! Прикрою! – Короткое скольжение по песку, покрывающему треугольные плиты, я даже не успеваю удивиться их форме, и я, паля куда-то вперёд, откатываюсь за крупный камень, слава Трону, оказавшийся рядом.

Короткая передышка. Осматриваюсь.

Да. Это точно усыпальница некронов – сходящиеся где-то вверху стены покрыты налитыми зелёным огнём рунами. Их форму я хорошо помню по курсу ксенологии. Прочитать не могу – подобной ересью нам головы не забивали, но вот отличить символы некротура от эльдарских – смогу, несмотря на некоторую схожесть линий. И да, в голове всплывает обрывок лекции, схожесть и тех, и других, наглядно доказывает древность этих рас, что несомненно есть признак враждебности и чуждости заветам Его. Помню, что меня уже тогда подобный вывод удивил – разве это их вина, что прежде Его появились? Но, к счастью, мне тогда хватило ума не задавать подобного вопроса – шибко умных ни где не любят.

Всё. Перерыв окончен.

Перекат.

Пара оборотов и открываю огонь целя по блестящей фигуре, замершей подле дальней стены. Или не стены? За спиной некрона царит непроглядный мрак – вполне возможно там проход, ведущий к самим гробницам, из который сейчас поднимаются сотни, если не тысячи живых машин, готовых нести смерть истинно живым, посмевшим нарушить их сон.

Нет, прочь! Прочь ненужные мысли!

Огонь!

Искры попаданий весело пляшут по металлической, словно никелированной груди и машина, бывшая тьму лет назад живым существом, пятится, раскачиваясь из стороны в сторону. Ободрённый успехом приподнимаюсь на колено и продолжаю чертить его грудь длинными очередями. Теория вероятностей и теория больших чисел на моей стороне – сразу несколько пуль попадают прямо в центр груди, туда, где на месте солнечного сплетения матовым блеском старого золота темнеет печать Тёмных Богов. С виду она похожа на гробик, или на непропорциональный, вытянутый книзу и обрезанный с концов ромб. Там, на её поверхности, красуется символ древнего божества, обитавшего в фотосфере давно погасших звёзд.

Солнышко. Самое простое – кружок с лучиками, один из которых тянется до самого низа гробика. Так дети рисуют. Мои заряды бьют точно в центр кружочка, и он лопается, не сдержав их силы. Некрон замирает, долгий миг покачивается на месте и, словно сдавшись, начинает заваливаться на спину. Успеваю разглядеть его оружие. Странное, похожее на топор, насаженный на длинную и тоже блестящую рукоять, оно блестит металлом и, одновременно зеленью. Последнее даёт тонкий, но длинный кристалл, висящий под рукоятью. Он словно наполнен светом и у меня, на долю секунды, возникает желание подбежать к поверженной машине и вырвать законный трофей.

Поддаюсь импульсу и вскакиваю на ноги. Но тут же, словно мой слух был выключен, а сейчас включён, до меня доносится крик Шас-вре:

– Инк?! Назад! Немедленно! Инк!

– Бегу! – Разворачиваюсь и едва не спотыкаюсь о тело шас-о в серой броне.

Жив?

Нет, прикусываю губу – в груди бойца, чуть выше диска с эмблемой Виор-лы, зияет оплавленная дыра. Эх, ящерка ты не разумная! Ну куда вы попёрлись?! Не могли что ли просто доложить и сидеть тихо у входа? Мальчишки!

Хватаю тело за вырез кирасы и волоку к выходу.

Почти вовремя – в глубине пещеры уже видны матово блестящие силуэты и мне вслед устремляется сразу несколько жирных зелёных полос. Что-то глухо шлёпает по наплечнику и скосив глаза я вижу, как металл, должный выдержать плотный огонь, горит, словно сделанный из картона.

Выход.

Продолжая удерживать бойца, отскакиваю за край каменных стен, срывая и отбрасывая прочь горящий веселым зелёным пламенем наплеч.

Фууух! Выскочил.

– Живой? – Рядом присаживается на корточки Тал-ка, держа в руках макаронину.

– Жевани, отпустит.

– Посмотри, – вместо ответа подтягиваю тело: – Может жив?

Вместо ответа он отворачивается и громко хрустя, жуёт свою гадость. Наркоман синемордый! Ты хоть медиков вызови – у вас же все ого-го какое! Может откачают?

Сверху раздаётся рёв и задрав голову я вижу, как три тройки Кризисов садятся в стороне от площадки. Что, суки? Прилетели? Когда мальчишки, ценой своих жизней всё разведали? Ну да я сейчас пообщаюсь с вами, ур-рроды!

Хочу встать, но неожиданно сильная рука шас-вре, удерживает меня на месте.

– Не надо, Инк, – сдвинув на затылок шлем, говорит он мягким, можно даже сказать, заботливым тоном: – Мы свою часть сделали, теперь их работа. И не дёргайся, – синее лицо приближается ко мне: – Да, линию жалко, но они уши к Великому Добру и им там лучше, чем здесь.

– Думаешь? – Я готов сказать грубость, но его рука ложится мне на рот, накрепко запечатывая его.

– Ничего не говори, Инк. Сегодня ты герой, не начинай падение в день своего взлёта.

Запись номер МХХР-24-ССВА-048

Следующие несколько дней прошли под знаком ничегонеделания. Судьба нашей линии, вернее её остатков, решали на самом верху. Формально, мы подлежали расформированию, всё же от дюжины бойцов осталось всего четыре, но, принимая во внимание наши результаты, это именно к нам следовало добавить новичков, дабы те, в обществе героев, проникались духом побед, равнялись на героев и всё такое-пафосное. Ещё одним моментом, мешавшим раскидать нас по разным подразделениям, было то, что Тал-ка, Уй-кан и Сид-ла – последние имена принадлежали двум выжившим шас-о, провели ритуал «связывания», или, говоря по-простому – кровного братства, безоговорочно потребовав моего участия в нём.

Сам ритуал был прост.

Уединившись от посторонних глаз за лагерем, мы, обнажив грудь, по очереди взрезали кожу и собрав кровь, смешали её. Ни слов клятв, ни обещаний – всё это было излишним. Этот ритуал уходил корнями в далёкое и тёмное прошлое Тау, когда разрозненные сообщества увлечённо вырезали друг друга и круговая, кровавая, порука племени была зароком его выживания. До наших дней этот обычай сохранился только у касты Огня, став знаком верности друг другу воинов одного отряда. Был у этого обычая и визуальный символ, немало удививший меня своим видом – длинный и узкий клинок, обвитый лентой. Точно такой же я видел на теле убитого мной воина. Того самого – на Гаррасе Семь. А теперь я и узнал, что он обозначает. Наши ленты были буро-ржавого цвета – под цвет почвы, которая приняла в себя капли смешанной крови.

В общем, возвращаясь к теме повествования – этот ритуал, по понятным причинам, добавил немало головной боли Этериалам. Разок мне удалось посмотреть за их спорами и это зрелище, должен честно признаться, накрепко засело в моей памяти.

Самих слов я не слышал – понаблюдать за зрелищем мне разрешили с явной неохотой, разрешив постоять у окна Зала Совета, но вот физическое воплощение спора – впечатляло.

Спорщики, одетые в длинные, с обилием покрытых письменами, лент, танцевали друг против друга, пока их копья, оставляя в воздухе серебристые следы, порхали вокруг них. Они то сливались в яркие диски, скрывая прибегнувшего к защите оратора, то частыми взмахами аргументов, рубили воздух, а то и замирали, дрожа в нетерпении нарочито длинных пауз.

Что сказать – фехтовать Этериалы умели. Конечно, их тонкотелое оружие выглядело насмешкой по сравнению с тяжеловесными мечами и молотами десанта, но вот нарубить на куски ту же пехоту они могли без проблем.

Из спор тянулся три дня – именно столько, по закону он мог длиться, и я, на закате второго, выбрался из лагеря, желая размяться. Один – мои новые братья отдыхали, а беспокоить их мне не хотелось. Да и чего опасного меня могло ждать тут? В окрестностях лагеря?

Сегодня, для своей прогулки, я выбрал каменистую равнину, простиравшуюся за лагерем. Идти в сторону мета, где произошёл бой с орками мне не хотелось, по сторонам я уже ходил, так что это направление оставалось единственным, если так можно сказать, неизведанным, маршрутом.

Камни. Какие-то почти с меня ростом, какие-то едва до колена и редкие кусты, по капризу природы, тяготевшие всё к тем же камням. Может так они воду получали – за счёт конденсата, выступавшего на гладких боках поутру. Не знаю, да и не моё это дело – подобными вопросами голову забивать.

Наметив себе ориентир – две крупные скалы, растопыренными пальцами, торчащими в небо, пространство меж которыми занимал особо пышный куст, я двинулся вперёд, поглаживая зудящий на груди шрам. Не спорю, медицина у тау была на высоте и разрез в коже затянулся практически без следов, но вот зуд – несильный, но настойчивый и раздражающий, никак не хотел сдавать позиции. И, что самое поганое, пойти к лекарям я не мог. Традиция-с. Рана, перевязанная кровным братом, должна была зажить сама собой. Да, современные лекарства и антисептики допускались, как и пластыри с обезболивающим, а вот «чужие», не обагрённые братской кровью руки нет.

В общем, добредя до скалы я сел, привалясь к ней спиной и, не скрывая наслаждения, запустил руку под кирасу, почёсывая шрам и балдея от наслаждения.

– Эйй-рр! Ты-ррр! Синемор-рдый! – Кусты рядом раздвинулись и на меня уставилась зелёная орочья морда.

Запись номер МХХР-24-ССВА-049

Орк?! Здесь? Под носом у лагеря?!

А я – безоружен, не считать же эту ритуальную зубочистку за оружие?!

– Не нна-до бояться! Синий, – ниже морды появляются две зелёные ладони. Они пусты.

– Моя говор-рить будет.

Оп-па! Только сейчас понимаю, что орк говорит на общеимперском, человеческом языке. Сдвигаю шлем на затылок и наполовину вытаскиваю узкое лезвие ножа.

– Хрум-ман. – голова утвердительно качается: – Моя знать кто ты. Моя видеть твоя без каска. Моя может выйти? Ты драться не?

– Я драться не, – вытащив нож, указываю лезвием на камень напротив: – Твоя там сидеть. Твоя говорить – моя слушать. Если что, – направляю на него остриё.

– Моя говорить. Не драться.

Зелёная горилла выбирается из кустов. Ползком – на его ноге крупная, но уже подсохшая рана. Ну да – регенерация у зелёных что надо. Помню – медикусы Империума долго ломали голову, желая одарить человечество подобной способностью. Не смогли – не поддалась зелёная плоть их усилиям.

Добравшись до скалы орку усаживается, как и я привалившись спиной к камню.

– Говори, – направляю на него лезвие: – Кто ты и чего хочешь?

– Я – Торр. Из банды варбосса Карагха. Я – умный. Моя не полезть в пещеру, как остальные. Моя не дёргаться, когда синемордые убивать бойзов. Я лежать смирно и ждать. Моя видеть, как ты, – массивный палец указывает на меня: – Убивать Пуффра.

– Кого?!

– Пуффра. Он Киллу-Канну вёл. Ты метко стрелять, старый Пуффр голову попадать. Моя лежать смотреть. Моя видеть, как ты по варбоссу стрелять. Карагху железный челюсть ломать, – орк принимается загибать похожие на длинные сардельки пальцы: – Зубы ему выбивать, голову разбивать.

– Ну да, было дело, – киваю, перехватывая клинок по удобнее. Если он мстить решил, то сейчас бросится. Главное с первого раза в горло нож воткнуть – промахнусь, задавит тушей и раздавит.

– Потом моя видеть, как ты Хард бойз убивать. Моя считать Горк и Морк тебе чоппу давать.

– Эээ… – тяну в замешательстве, не зная, что сказать. Горк и Морк – два орочьих божества, сочетающих в себе силу с хитростью у одного и хитрость с силой у второго. Одно и тоже, да? Вот только оркам об этом не говорите, их философы, угу – у зелёных есть и такие, уже не одну сотню лет спорят о схожести и отличиях этих богов. И, избави Творец, не спорьте – побьют в лучшем случае.

– Да! Я видел! Чоппа сама прыгнула тебе в руку! А ты, получив благословленный пинок, прыгнул на тех неудачников.

Оп-па! А зелёный собеседник может нормально говорить? Хм… Да этот Торр полон сюрпризов.

– И ничего, что я их со спины отоварил?

– Неудачники! Не заметить хумана, подошедшего сзади? – Орк спохватывается: – Моя считать их Горк и Морк наказать! А твоя бить сильно! Хор-рро-шо!

– Торр! Говори нормально – ведь можешь же. Чего комедию ломаешь? Кстати – где так гладко по-нашему наловчился?

– Вы нас тупыми считаете, – разводит он руками: – Ну я и решил – зачем образ нарушать. А говорить… Я Мекком хотел стать. Читал документацию вашу. Постепенно выучился – наши много книг с вашим хламом приволакивали. Там и учебники попадались.

Киваю – да, такое вполне возможно. Зелёные всё подряд тащат – авось пригодится.

– Когда всё затихло, – продолжил Торр: – Я, как стемнело, сюда пробрался. Здесь же искать не будут. А синим не до того было – все силы к той пещере ушли.

Снова киваю.

Да, у той пещеры до сих пор четыре тройки Кризисов стоят. Некронов, что из пещеры выползают, отстреливают. Железяки ползут – Кризисы их жгут. Плазмой. Убитых жуки обратно уволакивают. Ремонтироваться. Как по мне, то – пат. Ничья, то бишь. Некронам не выйти, Тау – не зайти. Этериалы – думают. В общем – все при деле.

– А от меня чего хотел?

– На тебе благословление Горк и Морка. Варбосса ты убил – я теперь без варбосса.

– И что?

– Теперь ты – мой варбосс!

За-ши-бись! Свалилось счастье на голову!

– Какой же я варбосс?! Я же человек.

– Нормальный. Горк и Морк – одобряют.

М-да. Если орк что-то себе в голову втемяшит… Ну, про споры с зелёными я уже писал – себе дороже выйдет.

– Послушай, – убираю клинок в ножны: – Ты тут отлежишься, нога заживёт – уйдёшь. Планета большая, найдёшь себе место. Может ещё кого из ваших встретишь. Банду сколотите – сам варбоссом станешь.

– Нет, – качает он головой: – Не синие, так блестящие завалят. Да и не варбосс я. Меком хочу стать.

– Но я же человек! Не орк! – Прибегаю к последнему аргументу.

– Подумаешь, – пожимает плечами Торр: – У всех свои недостатки. Горк и Морк идеальных не любят.