Текст книги "Девятая стрела Хаоса"

Запись номер МХХР-24-ССВА-054

Пока челнок готовился к посадке, мастер Симар времени зря не терял. Подозвав меня к себе, он принялся проводить инструктаж, бросая встревоженные взгляды на бойцов.

– Прежде всего, – поправляя складки своего цветастого одеяния, начал он: – Пусть твои молчат и не лезут в наши разговоры.

Молча киваю – подобного я ждал и, заранее узнав о месте проведения сделки, распределил по ролям наши небольшие силы.

– К тебе отнесутся иронично, – палец Симара указал на наплечник, где красовалась жирная, похожая на античную цифру один литера «I» с черепом посредине:

– Постарайся сдержаться.

Киваю: – Смирение есть добродетель и…

– Хорошо, – перебивает он меня и трёт ладонями о ткань.

Хм.

Волнуется?

– По цене, – в его тоне появляются просительные нотки: – Подыграй мне.

– Что? Как? Я же не торговец?

– Если тебя попросят оценить жемчуг – выше пяти тысяч не давай. За самую крупную.

– Я в жемчуге не очень, – качаю головой: – И хочу тебе напомнить, мастер Симар, что алчность – есть грех, ведущий к падению.

– А я должен напомнить, – в его голосе слышу жёсткие нотки: – Что твоя премия напрямую зависит от прибыли. Поможешь?

Молча киваю. Прижал, гад.

Челнок вздрагивает при посадке и Симар, поднимается с места, спеша к начавшему открываться люку.

– Не более пяти! – Замерев у полуоткрытого проёма он трясёт в воздухе растопыренными пальцами и выскакивает наружу.

Роли, как я уже говорил, были распределены заранее и всё, что мне оставалось делать сейчас, так это наблюдать за разворачивавшимся спектаклем.

Первыми из челнока выскочили тау. Протрусив к хвосту челнока, они быстро сформировали треугольник, в котором Тал-ка принялся контролировать тыл, а Уй-кан, с Сид-ла, звякнув наколенниками о метал платформы, замерли на одном колене поводя окулярами своих шлемов, держа под контролем пространство перед челноком.

Далее на сцене появился орк.

Что-то жуя, он проковылял к носу челнока, где и уселся, выбрав в качестве опоры для своей спины носовую опорную лапу. Выложив перед собой нечто стреляющее – сварганенная им «шутта» обладала калибром тяжёлого пулемёта, Торр извлёк из кармана коротких красных штанов крупный сухарь и, исподлобья окинув взглядом замерших местных, принялся громко его грызть, время от времени всхрапывая от удовольствия.

Я же, стоя в паре шагов за спиной нашего работодателя, просто наслаждался тёплым и солёным воздухом, сдвинув шлем на затылок.

Надо отдать должное местным – их оцепенение длилось не долго.

– Старина Симар! – Старший, стоявший впереди небольшой кучки людей, человек пять, не более, приветственно поднял руку, держа во второй небольшую пластиковую коробку:

– Ты с собой инквизитора возить стал? Или его святой престол, устав от твоей жадности, приставил к тебе?!

– Лорд инквизитор, – Симар, шагнув вбок, коротко поклонился в мою сторону: – Оберегает мою душу. Спасает её от опасности, которой я подвергаюсь каждый раз прибывая к таким закоренелым грешникам, как вы!

Стоило ему замолчать, как два паренька, стоявшие за спиной старшего, переглянулись и дружно прыснув смешками, деланно-гнусаво и негромко замурлыкали нехитрую песенку:

– «Как долго до трона Златого идти,

– Ох, чую, что сдохнуть придётся в пути!»

Эта песенка была мне знакома – весьма похабная, она рассказывала о паломнике, отправившемуся в Столицу для лицезрения Золотого трона и о различных неприличных приключениях, случившихся в ходе этого путешествия. Добавлять, что песенка была запрещена в Империуме, думаю будет излишним.

Если хулиганьё надеялось меня этим задеть, то их планам не было суждено сбыться. Поставив молот у ног, я надел шлем на рукоять и, сложив руки на груди, принялся довольно жмуриться, подставляя лицо жарким солнечным лучам.

– Милорд? – Судя по голосу это был на Симар и я, открыв глаза, посмотрел на старшего местных – дочерна загорелого мужика, босого, в выцветших шортах и распахнутой на груди рубахи которая когда-то была не то жёлтой, не то оранжевой.

– Милорд? – Повторил он, видя, что привлёк моё внимание: – Вы святой человек, – без тени усмешки произнёс он, протягивая мне открытую коробку: – Разрешите наш спор.

– Спор?

– Да, – в пододвинутой к груди коробке вижу десятка два крупных жемчужин: – Во сколько вы их оцениваете?

Сняв броневую перчатку, беру одну из них в руки, краем глаза наблюдая, как напрягается мой работодатель.

– Я в жемчуге не очень разбираюсь, – зажав пальцами перламутровый шарик размером с голубиное яйцо, подношу его к глазам, поворачивая в солнечных лучах: – Вы знаете, что наш офис далёк от мирских желаний.

– Хотя бы примерно, отче. Прошу.

– Хм. Повторюсь – я в жемчуге не очень, тем более вот в таком, в белом. Вот был бы он… Скажем зелёным.

– Зелёным?

– Да. Мои коллеги, из ордо Ксенос и ордо Маллеус, предпочитают зелёные оттенки. Они дали бы за такую жемчужину, – катаю шарик на ладони: – Тысяч двадцать.

Краем глаза наблюдаю, как губы Симара сжимаются в тонкую линию.

– А вот за жёлтую, оранжевую, или красную – видел подобные, за такие ордо Херетикус могли бы заплатить до тридцати.

– Ого… – Выдыхает старший: – А вы, отче? Вы из какого… эээ… ордоса?

– Синий жемчуг, – продолжаю, любуясь, как темнеет лицом мой наниматель: – Это цвет ордо Астартес. Они бы тоже не поскупились – синий жемчуг редок. Что же до меня, – сделав паузу осторожно возвращаю жемчужину в коробку: – То я из радикалов, ветвь Хорусиастов.

– Из кого?

– Мы исследуем произошедшее во время тёмного мятежа, – склоняю голову, отдавая дань уважение давней трагедии: – А где как не тут, на самом краю Фронтира, искать уцелевшие за столько лет следы былого?

– Здесь, – местный обводит пространство вокруг себя рукой: – Вы вряд ли что-либо найдёте. Но всё же, отче? Каков ваш цвет?

– Чёрный, – сняв с рукояти шлем чуть задерживаюсь, прежде чем отсечь себя от морской свежести: – Чёрный, как были черны события того дня. И вот ещё, – придерживаю шлем, оставляя открытым лицо: – Те цены, о которых я говорил, они для Центральных миров. Не думаю, что мастеру Симару, несмотря на его помощь нам, стоит там показываться. Понимаете?

Старший понятливо кивает, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Тогда вы представляете, через сколько рук пройдёт ваша добыча, прежде чем украсить собой некое лицо. Пять тысяч. Или чуть меньше – вот справедливая цена вашему жемчугу, рыбак.

Сквозь смотровую щель вижу, как поднимаются опустившиеся было плечи торговца. А что ты хотел? Чтобы я грубо, в лоб, выдал нужную тебе цифру?! Кто ж в такое поверит?

Зато сейчас…

Платформа под ногами вздрагивает и подняв голову вижу, как метрах в двадцати от нас, водную гладь начинают рвать десятки пузырей. Выброс газа? Откуда? Здесь же нет дна?!

Вода между пузырями и краем платформы темнеет, нас снова качает, а в следующий миг десятки оранжевых щупалец, покрытых синими прожилками, выбрасываются на платформу, отчаянно хлеща во все стороны.

Запись номер МХХР-24-ССВА-055

– В челнок! – Дёрнув меня за рукав, Симар несётся к спасительной двери.

– Что это? – Хочу спросить, но вопросы излишни – тёмное пятно светлеет, водная гладь вздувается пузырём, лопается, опадает и перед нами появляется слегка серая, сплющенная раковина гигантского наутилуса.

– Улетайте! – Старший толкает меня в грудь: – Он на челнок пришёл! Уйдёте – успокоится.

– На челнок?

– Да! Их привлекают вибрации при взлёте и посадке. Уйдёт челнок – уйдёт и этот, в глубину.

– А вы?

– Выживем, – один из мальчишек – тех, что орали неприличную песню, подаёт ему нечто вроде широкого топора на длинной, под три метра, рукояти: – Ну же! Отче! – Перехватив своё оружие, он заносит тяжёлое лезвие над ползущим по металлу щупальцем: – Улетайте! Может и выживем! Большой он! Давно таких не видел.

Щёлк!

Его остриё рубит оранжево-синюю змею, и та дёргается назад, пачкая светлый металл платформы насыщенно синей кровью.

Сзади раздаётся рёв двигателей и обернувшись вижу Самика, призывно размахивающего рукой из проёма люка.

– Лети! – Сжав кулак, тычу оттопыренным большим пальцем вверх и он, верно истолковав мой жест, пожимает плечами, захлопывая люк.

– Шас-о! – Тем же пальцем, положив кулак набок, указываю на чудовище, прямо-таки обезумевшее от рёва двигателей:

– Бить по глазам! Тал! – Шас-вре, не получивший прямой команды медлит: – Тоже!

Челнок отрывается, и наутилус подпрыгивает на водной глади, наваливаясь своей передней частью на край платформы.

«Только б не перевернул – вон туша какая!» – Проскакивает короткая мысль и тут же исчезает, снесённая пронёсшимся мимо орком, над головой которого крутит круги топор на длинной рукояти.

Пытающийся залезть на платформу монстр виден почти весь – сплюснутая спираль раковины – высокая, с трёхэтажный дом, широкая костяная пластина, козырьком прикрывающая сотни щупалец, меж которыми блестят россыпи круглых, навыкате глаз, каждое из которых размером с добрый поднос. На их поверхности то и дело вспыхивают искры попаданий, но пули, способные пробить силовую броню, бессильно рикошетят, не оставляя после себя и царапины.

– Бить по щупальцам!

Перехватываю молот и прикинув расстояние, прыгаю на монстра.

Короткий, полный огня, плевок ранца.

Рывок.

Удар по ногам, и я оказываюсь у дальнего края пластины-козырька.

А отсюда хороший вид открывается!

Вот тройка тау. Плечо к плечу, сбившись тесной кучкой, они медленно пятятся, перебивая выстрелами стремящиеся к ним щупальца. Орк. То, что Торр счастлив видно по его распахнутой пасти. Он весь, с головы до ног перемазан синей кровью. Сам, вроде цел. Рядом с ним те два паренька – пригнувшись они рубят тонкие оранжевые побеги, оставляя крупняк своему случайному товарищу. Старший. Он замер чуть в отдалении. Машет мне рукой, одновременно отпихивая топором особо ретивые щупальца. Хочет, чтобы я вернулся? Назад, на платформу?

Обязательно. Но – чуть позже.

Молот взлетает над моей головой и я, ухнув с натуги, со всей силы бью им по костяному козырьку перед своими ногами. Ну, техника Империума, не подведи!

Мне по ногам бьют каменная осколки, визжащей картечью разлетающиеся в сторону. Один из тау дёргается – обломок пришёлся прямо по шлему, но, кажется не особо сильно. Несколько раз тряхнув головой, синемордый, кажется это Уй-кан, вновь вскидывает карабин, чей ствол немедленно окутывается огнём частых выстрелов.

Новый замах и удар!

Нет, не подвело меня оружие, покрытое благочестивыми письменами! Не выдержала броня монстра – побежали прочь тонкие трещинки и я, радуясь победе, принимаюсь со всех сил лупить по костяной преграде, ускоряя их бег.

Не знаю – были ли то осколки, поразившие мозг создания, или виной тому сотрясения от моих ударов, но спустя минуту костяной помост под моими ногами задрожал и стал крениться.

Ещё пара взмахов молота – из широких трещин уже струилась синяя кровь и прыжк возвращает меня на металл платформы.

Разворачиваюсь – медленно и величественно, как и положено такой громаде, раковина валится набок, рождая волну, едва на сбивающую нас с ног.

Рычание справа – Торр, всё же не удержавшийся на ногах, стоит на четвереньках ругаясь и отплёвываясь.

– Живой? – Подхожу к нему и подав руку, помогаю встать.

– Жив, – фыркает он и подняв свой топор с досадой смотри на выщербленное лезвие и погнутую рукоять:

– Ничего вы, хуманы, по нормальному сделать не можете! Даже чоппы у вас…

Конец фразы пропадает в рёве движков – мастер Симар спешит вернуться, чтобы закончить свои дела.

Запись номер МХХР-24-ССВА-056

Если вы устали от яркого солнца и блеска волн, то следующий мир, куда лежал путь «Счастливой Кнопки», был явно наилучшим место возжелайте вы радикально сменить обстановку.

Пустынный, сухой и тихий мир вечного сумрака.

– Вечер, – зевнёт пессимист.

– Утречко! – Отсалютует ему кофейной кружкой оптимист и оба они будут правы, так как оба никогда не дождутся дня, когда поднявшееся солнце разгонит по углам зыбкие, сумеречные тени.

Картинка, которую мастер Симар показывал мне на экране своего планшета, оптимизма не вызывала.

Плотные, похожие на свинцовые плиты, облака. Округлые, словно сплющенные шары, местные деревья. И – местные обитатели, бродящие меж их тёмных, покрытых словно коростой, стволов. Добавим сюда покрытую трещинами, голую, без единого кустика, или травинки, поверхность, запустим струи чего-то белёсого, редкими фонтанчиками, бьющими из тех трещин и – вуаля! Готово! Перед вами мир, куда, лично мне, и носа совать не хотелось!

Но – придётся, и об этом наш наниматель сообщил мне весьма твёрдым тоном, постукивая пальцем по экрану, где неспешно перемещались местные обитатели.

Возможно, когда-то давно, эти существа и были людьми – подобный оборот я вполне допускаю.

За эту версию прямо говорили их легенды, рассказывающие о прибытии сюда «Ковчега Прародителей», высадившего на поверхность праведников, бежавших от гнева Ярких Богов.

Мирные же Боги, ещё называемые Сумеречными, спасли самых достойных, да-да, посредством уже упомянутого ковчега.

Сумеречные боги – достойные предки – сумеречный мир.

Вполне, не спорю, логичная цепочка.

Вот только почему Сумеречные просто не телепортировали своих любимцев прямиком сюда, а запихнули их в железную коробку, бог весть сколько лет тащившуюся в пустоте, в легендах не говорилось. Не было даже обычных для такого дела рассуждений об очищении от скверны, о рождении нового, чистого разумом поколения и прочего, обычно прикрывающего самые банальные задержки в пути навроде навигационных ошибок, или простого бардака на борту корабля-колонии.

Как вы понимаете, расспрашивать местных о доктринах их веры, неся на плечах символы Инквизиториума, было бы как минимум неразумно, и мастер Симар особо обратил моё внимание на этот момент. Даже чрезмерно особо – успокоился он только тогда, когда я твёрдо пообещал молчать и…и вообще держать рот на замке.

В общем «плюсом» гипотезы об их человеческом прошлом говорили легенды и внешний вид. Тот что снизу – от ног и до середины груди.

Против – верхняя часть тела и, как это не забавно, всё те же легенды.

Остановлюсь тут поподробнее.

Ноги и низ тела – да, ничем от обычных человеческих не отличались, а в части женских, так и вообще были выше всяких похвал, радуя мой взор плавностью линий и изяществом форм.

Проблемы начинались выше – примерно с середины груди. Вы гриб сморчок видели?

Отлично!

Приделайте к нему стройные ножки, на верхушку закиньте три-четыре человеческих глаза – с всеми причиндалами в виде век, ресничек и бровей, а вот ниже них, отступив от центра…эээ…эээ… ну, назовём это телом, так вот, опустившись ниже поместите четыре – пять гибких…эээ… конечностей, каждая из которых заканчивается венчиком тонких пальчиков, сгибающихся в любом направлении.

Попробовали представить и не получилось?

Вот только к карандашу не тянитесь, нет у меня желания потом ваше лечение оплачивать.

Будучи инквизитором мне доводилось иметь дело с иными расами, но вот что касается этих, то о подобном я не слыхал ни разу.

В общем, здесь я видел две вероятности произошедшего. Мутация, или… Опять же – мутация, только от тесного контакта с Хаосом. То, что эти существа были людьми я не сомневался. Слишком уж откровенно говорили их легенды о бегстве, вызванным проигрышем их властелинов какой-то грандиозной битвы. Ну а так как наши, Слава Императору, победили, пусть и ценой Его жизни, то всё указывало на принадлежность предков этих грибочков к тёмной и проклятой вовеки, стороне.

Да и кто еще так хорошо умеет корежить тела? Только Хаос и его эманации.

Обратил, искорёжил и бросил?

Так Хаос же, какая тут логика может быть?

Ну а за тысячелетия, проведённые вне его власти, тёмные эманации выветрились и сейчас нас ждала уродливая, с нашей точки зрения и весьма красивая, по местным меркам, делегация.

И ждала она нас, как раз ради жемчуга.

Не ради украшений, нет. Здесь, на этой сумрачной планете, жемчуг был сакральным предметом, вот только со знаком минус. Сверкавшие, даже при слабом свете жемчужины полагалось ритуально изничтожать священными прессами под пение древних и, несомненно тоже священных, гимнов.

Короче – ритуал, как ритуал. Ничего особо нового.

Проблема местных была в том, что ничего яркого, такого, что могло сыграть роль частицы Ярких Богов, здесь, в этом вечном сумраке, не было. Ну а если и было, то давно уже превратилось в пыль на предыдущих мероприятиях.

А ритуал-то проводить надо? Как без него доказать Сумеречным, что их дети помнят и чтут заветы своих Богов?

Проблемка, не находите?

И тут на сцене появлялся мастер Симар. С грузом ярчайшего, свежевыловленного жемчуга. Спаситель и благодетель – прямо-таки ангел. Только сумеречный. И, что самое главное, с дарами, официально признанными местными теологами, частицами проклятых Ярких Богов, требующими немедленного уничтожения.

И, что особо важно – сей ангел готов поделиться ими.

За определённую сумму, разумеется.

Можно и натурой, но дороже. Натурой, это не то, о чём вам могли нашептать своими вкрадчивыми голосами слуги Слаанеша.

Нет, натура, которую принимал мастер Симар, была иного толка.

Руда, ценная древесина и всё то, что помогало ему строить хитроумные ловушки, и, рискуя жизнью, расставлять их на ярких тропах, где иногда, редко-редко, но пролетали такие ценные шарики.

Но Слаанешь продолжает шептать и вы, поддавшись сладким речам, всё же предлагаете взять натурой?

Местной. Теми самыми полу-грибами?

И куда её потом девать?

Извращенцев в галактике хватает, но даже они, да что они – даже Тёмные Эльдары, которым Симар пытался продать опытную партию – и те отказались.

– Так и пришлось назад вести, – завершил он краткий курс по планете, которым он потчевал меня в своей каюте: – Только в минус ушёл. Правда, – поднявшись со своего места он подошёл к шкафчику и извлёк на свет округлую бутылку тёмного стекла: – Правда мне это только в плюс вышло.

– В плюс? – Приняв от него рюмку принюхиваюсь – недурно.

– Да. Те создания, ну, от которых все отказались, такие ужасы своим понарассказывали, что их сразу святыми страстотерпцами сделали. Ну а меня, – он отсалютовал мне рюмкой и одним глотком опорожнил её: – Меня они полубогом, посланником Сумеречных, объявили.

Склоняю голову признавая его достижение и выпиваю свою.

– Только прошу тебя, – Симар разливает по новой: – Молчи. Чтобы там не случилось – слушай меня и молчи.

Запись номер МХХР-24-ССВА-057

Вблизи, из иллюминатора заходившего на посадку челнока, этот мир выглядел ещё хуже.

– Не удивлён, что ему и имени не присвоили, – отвернувшись от тусклой равнины, усеянной сплюснутыми, как камни для кёрлинга деревьями, я запахнул на груди длинный тёмный плащ.

– А зачем? – Мастер Симур, почесав кончик носа рукой в тёмно коричневой перчатке, тоже поплотнее запахнул своё просторное одеяние: – Этот мир нашёл я, и, как ты понимаешь, делиться информацией о нём у меня желания нет. Координаты только у меня, – он довольно усмехнулся: – Незачем местных разными блескучками искушать.

«Ага. И цены сбивать» – подумал я, естественно, не озвучивая своих мыслей.

Делегация, состоявшая из самых-самых-самых граждан этого мира, ждала нас подле одного из стволов-бочонков дерева этого мира. Всего было штук восемь, или около того, созданий. Извините, вот не могу я их иначе называть. Полу-грибы? Недо-люди? Какое право имею я, лезть в их, устоявшиеся за долгие столетия, если не тысячелетия, порядки?

Пусть будут создания.

Шедший впереди Симур остановился, когда до толпы оставалось около пяти шагов. Немного покопавшись в своём одеянии он вытащил наружу коробку коммуникатора и, держа её на вытянутых к…эээ… созданиям, руках, коротко поклонился.

– Рад встречи с вами, почтенные! – произнёс он в вытянутый прут микрофона.

Тишина.

– Долог и тёмен был мой путь к вам, – продолжает Симур, и на сей раз ему отвечают. Кто? Не знаю – толпа по-прежнему неподвижна.

– Рад встрече с тобой. Были ли Сумеречные милостивы? – Ровный механический голос переводчика идёт от коробки коммуникатора. Он лишён каких бы то ни было эмоций, но до меня докатываются эманации надежды, тревоги и страха.

– Были, – Симур кивает мне, и я толкаю в сторону существ небольшую грав-платформу, посреди которой стоит коробочка с восемью жемчужинами. И коробка, и платформа выкрашены тёмно-зелёной, почти чёрной краской.

– Я смотрю, – изрекает коммуникатор и к коробке тянется гибкая рука на блекло-желтой коже которого видны тёмные пятна. Прищуриваюсь, выводя на забрало шлема более крупную картинку.

Три кривых кольца, сложенные пирамидой. Хм… Нургл? Отец Чумы и Лорд Разложения? Что ж… Он вполне мог так обойтись со своими, потерявшими голову от страха, последователями.

– Подношение принято, – доносится из коммуникатора: – Сегодня ты нас порадовал. Мы не будем карать тебя.

Карать? Полубога? Сдаётся мне, что версия Симура несколько отличается от действительности.

– Тебе будут переданы материалы для новых ловушек, – гибкая рука подхватывает шкатулку с платформы, и вся толпа начинает пятиться, отступая за дерево-бочку.

Всё. Наши дела здесь окончены.

Повинуясь знаку Симура, пячусь назад, переступая через трещину в почве, курящуюся сизым дымком. То ли так совпало, то ли Нургл скучая в своём тошнотном Саду решил пошутить, но вырвавшаяся из земли струя дыма надувает мой плащ пузырём, поднимая края почти до пояса.

– Яркий?! – Оживает коммуникатор в руках торговца: – Ты посмел привести Яркого в наш дом?

Ну да – яркого, и ни как иначе. Поножи сверкают полировкой и ткани, несмотря на все мои старания, опускаться не желает. Мои попытки прикрыться делают ситуацию только хуже – плащ распахивается, и я предстаю во всей красе своей сверкающей брони.

– Отступник! Как смел ты обмануть нас?!

До меня докатываются волны злобного гнева, и, как ни странно – страха. Они боятся? Одного человека? Их же тут толпы – разорвут, если соберутся с силами. Но вот идти в атаку они явно не собираются. Наоборот – толпа резво исчезает за деревом и коммуникатор, оживший в руках мастера Симура, доносит до нас:

– Тебе здесь больше не рады! Оставь нас и не приходи более!