Текст книги "Убийство Сталина. Начало «Холодной войны»"

Что это значит?

Итак, буквально за день до смерти Сталина его «соратники» вернули себя на прежние места. И в первые же месяцы круто изменили политику внутри страны. Были ликвидированы многие министерства, Берия и Маленков упразднили ГУЛАГ и паспортные ограничения. Вопрос: если эти люди много лет проводили одну политику, проводили репрессии, то почему, заняв свои старые должности, они круто – буквально «на другой день» после смерти Сталина – изменили политику? С чем это связано? Почему Берия, который активно использовал предприятия ГУЛАГа для производства бомбы, после смерти вождя его упразднил? Причём с этим его решением были согласны и инициаторы «37-го года» Молотов, Каганович, Ворошилов, Микоян и Хрущёв.

Получается, что всё держалось на одном Сталине? Но ведь такого быть не может: короля играет свита, а если свита не согласна с политикой, которую пытается проводить король, то она меняет короля. Вывод: значит, политика, ассоциируемая с именем Сталина – индустриализация, коллективизация, репрессии, война, послевоенное вое-становление – «соратников» устраивала. Но – почему тогда так резко был сменен курс?

Думаю, ответ на этот вопрос нам сможет подсказать Борис Пастернак.

Сначала немного о нём.

Все его знают как поэта, переводчика Шекспира и автора романа «Доктор Живаго». Но мы уже видели, что многие «поэты» и «писатели» по совместительству были масонами и активно влияли на политику (думаю, правильнее будет обратное: влиятельные масоны были, по совместительству, поэтами и писателями). Я упоминал Горького, Блока, Ходасевича, Берберову, Л. Толстого и А. Толстого, Немировича-Данченко, Мстиславского, Блока, др.

Пастернак был среди них. Он, как и, например, Блок и Гумилёв, писал «символические стихи». Например, в 1936 году он написал стихотворение «Художник», состоящее из двух частей. Снятая впоследствии вторая часть была посвящена Сталину.[60]60
  Буров, С. Пастернак и масонство // День литературы. – 2007, 19 сентября. – № 9(133).


[Закрыть] Я приведу это стихотворение полностью.

1

 
Мне по душе строптивый норов
Артиста в силе: он отвык
От фраз, и прячется от взоров,
И собственных стыдится книг.
Но всем известен этот облик.
Он миг для пряток прозевал.
Назад не повернуть оглобли,
Хотя б и затаясь в подвал.
Судьбы под землю не заямить.
Как быть? Неясная сперва,
При жизни переходит в память
Его признавшая молва.
Но кто ж он? На какой арене
Стяжал он поздний опыт свой?
С кем протекли его боренья?
С самим собой, с самим собой.
Как поселенье на Гольфштреме,
Он создан весь земным теплом.
В его залив вкатило время
Всё, что ушло за волнолом.
Он жаждал воли и покоя,
А годы шли примерно так,
Как облака над мастерскою,
Где горбился его верстак.
 

2

 
Как-то в сумерки Тифлиса
Я зимой занёс стопу.
Пресловутую теплицу
Лихорадило в гриппу.
Рысью разбегались листья.
По пятам, как сенбернар,
Прыгал ветер в жёлтом плисе
Оголившихся чинар.
Постепенно всё грубело.
Север, чёрный лежебок,
Вешал ветку изабеллы
Перед входом в погребок.
Быстро таял день короткий,
Кротко шёл в щепотку снег.
От его сырой щекотки
Разбирал не к месту смех.
Я люблю их, грешным делом,
Стаи хлопьев, холод губ,
Небо в чёрном, землю в белом,
Шапки, шубы, дым из труб.
Я люблю перед бураном
Присмиревшие дворы,
Будто прятки по чуланам
Нашалившей детворы,
И летящих туч обрывки,
И снежинок канитель,
И щипцами для завивки
Их крутящую метель.
Но впервые здесь на юге
Средь порхания пурги
Я увидел в кольцах вьюги
Угли вольтовой дуги.
Ах, с какой тоской звериной,
Трепеща, как стеарин,
Озаряли мандарины
Красным воском лед витрин!
Как на родине Миньоны
С гётевским: “Dahin!”,
“Dahin!”[61]61
  «Туда!» (нем.). – Прим. ред.


[Закрыть],
Полыхали лампионы
Субтропических долин.
И тогда с коробкой шляпной,
Как модистка синема,
Настигала нас внезапно
Настоящая зима.
Нас отбрасывала в детство
Белокурая копна
В чёрном котике кокетства
И почти из полусна.
 

3

 
Скромный дом, но рюмка рому
И набросков чёрный грог,
И взамен камор – хоромы,
И на чердаке – чертог.
От шагов и волн капота
И расспросов – ни следа.
В зарешёченном работой
Своде воздуха – слюда.
Голос, властный, как полюдье,
Плавит всё наперечёт.
В горловой его полуде
Ложек олово течёт.
Что ему почёт и слава,
Место в мире и молва
В миг, когда дыханьем сплава
В слово сплочены слова?
Он на это мебель стопит,
Дружбу, разум, совесть, быт.
На столе стакан не допит,
Век не дожит, свет забыт.
Слитки рифм, как воск
гадальный,
Каждый миг меняют вид.
От детей дыханье в спальной
Паром их благословит.
 

4

 
Он встаёт. Века, гелаты.
Где-то факелы горят.
Кто провёл за ним в палату
Островерхих шапок ряд?
И ещё века. Другие.
Те, что после будут. Те,
В уши чьи, пока тугие,
Шепчет он в своей мечте.
– Жизнь моя средь
вас – не очерк.
Этого хоть захлебнись.
Время пощадит мой почерк
От критических скребниц.
Разве въезд в эпоху заперт?
Пусть он крепость, пусть
и храм,
Въеду на коне на паперть,
Лошадь осажу к дверям.
Не гусляр и не балакирь,
Лошадь взвил я на дыбы,
Чтоб тебя, военный лагерь,
Увидать с высот судьбы.
И, едва поводья тронув,
Порываюсь наугад
В широту твоих прогонов,
Что ещё во тьме лежат.
Как гроза, в пути объемля
Жизнь и случай, смерть
и страсть,
Ты пройдешь умы и земли,
Чтоб преданьем в вечность
впасть.
Твой поход изменит местность.
Под чугун твоих подков,
Размывая бессловесность,
Хлынут волны языков.
Крыши городов дорогой,
Каждой хижины крыльцо,
Каждый тополь у порога
Будут знать тебя в лицо.
 

Декабрь 1935 года.

Я буду цитировать статью Бурова.

Итак, «строптивый норов Артиста в силе» заключается в том, что он (Артист), будучи масоном, занят работой в храме и потому «прячется от взоров». «Собственных стыдится книг» потому, что все они написаны до посвящения в масоны, и в них нет масонской составной – Сталин, например, в 1930-е годы был против публикации своих ранних произведений. Однако «всем известен» именно «облик» автора тех книг, от которых теперь не спасает даже масонство, «затаивание в подвале». «Судьбы под землю не заямить» – сожаление о том, что нельзя остаться, как другие масоны, в неизвестности. (Отметим, что мотив ухода под землю ⁄ появления из-под земли со времени создания «Художника» станет мотивом, сигнализирующим о причастности связанного с ним человека к масонству. В «Докторе» «как из-под земли» будет появляться Евграф.)

Институт Днепрогипрошахт.

1953 год

«Стяжание» «позднего опыта» героя происходит в «бореньях» «с самим собой». Этот «поздний опыт» – сравнительно позднее приобщение к масонству, которое предполагает, что, пройдя через испытания и неустанно работая над собой и находясь в духовном поиске, масон под конец становится хозяином над собой. Характеристика «художника»: «он создан весь земным теплом» подразумевает обработку масоном грубого камня в «камень живой».

Ещё об «Артисте в силе». Вот что писал масон розенкрейцер Блок в статье «Гейне в России» (Гейне так же был масоном): Гейне «был артистом прежде всего»; «артист – вагнеровский термин», а Гейне – «неистовствующий, сгорающий в том же огне будущего», что и Вагнер. Говоря о крушении гуманизма, Блок писал, что ощущает работу рас, и что «их общая цель – не этический человек, не политический, не гуманный, а человек Артист».

Добавлю, что термин «артист» применим и к биографии самого Пастернака. Его отец в первые годы после приезда в Москву в 1889 году сотрудничал в журнале «Артист». Комплекты этого журнала хранились у Б. Пастернака, и в письме к отцу от 6 января 1938 года, рассказывая о разделении имущества между дачей в Переделкино и новой квартирой в Лаврушинском переулке, он начинал с комплектов «Артиста». Отец, придерживавшийся иудаизма и потому бывший в оппозиционном положении к православию в России, всю жизнь был для Пастернака образцом «артиста в силе» (т. е. отец был масоном).

«Артист в силе» работает в мастерской. Тем самым открывается ещё одно его определение – мастер. Мастерская предполагает инструментарий (ср. с масонским инструментарием). А слово «верстак» указывает на то, какой именно мастер имеется в виду, и что он делает на верстаке: «Наш великий Мастер Хирам знал План и ежедневно чертил его образ на своём верстаке (trestleboard), как и предопределил Великий Архитектор, и если бы Великого Архитектора не пытались копировать, он оставался бы без свидетельств о себе и его План не осуществлялся бы» (сатанистка Алиса Бейли).

Появлением слова «верстак» в самом конце первой части «Художника», как бы после творческой работы, результатом которой и стало стихотворение, Пастернак показал начало масонского ритуала инициации. Герой стиха предстаёт посвящаемым, выстраивается тождество: «художник» = «артист в силе» = «мастер» = Хирам.

Вторая же часть «Художника» – о Сталине – представляет последнего в роли Великого Архитектора Вселенной (но не Богом, а Люцифером!) Именно этой ассоциацией можно объяснить восторженные характеристики вождя.

Сергей Буров анализирует и два письма Пастернака Сталину, в которых просматривается масонский подтекст. Так, письмо, датируемое концом декабря 1935 года, полно намёков на таинственное знание чего-то, что известно им обоим и неизвестно окружающему миру. Это та же вера «в знанье друг о друге предельно крайних двух начал», которая в масонском ключе может истолковываться как надежда ученика на то, что о нём известно Великому Мастеру: «Я сперва написал Вам по-своему, с отступлениями, повинуясь чему-то тайному, что, помимо всем понятного и всеми разделяемого, привязывает меня к Вам. Но мне посоветовали сократить и упростить письмо, и я остался с ужасным чувством, будто послал Вам что-то не своё, чужое. (…) Во мне стали подозревать серьёзную художественную силу. Теперь, после того, как Вы поставили Маяковского на первое место, с меня это подозрение снято, и я с лёгким сердцем могу жить и работать по-прежнему, в скромной тишине, с неожиданностями и таинственностями, без которых я бы не любил жизни. Именем этой таинственности горячо Вас любящий и преданный Вам Б. Пастернак».

В письме от июля 1940 года, написанном от имени вдовы Тициана Табидзе Нины Александровны, содержится и вовсе экстремальное определение адресата, наделяемого качествами Бога: «Вам открыты все тайны, Вы знаете всё. В Вашей воле и власти (…). Верю Вам и всею силою своей правды умоляю Вас услышать меня».

Далее. Хорошо известен телефонный разговор Сталина с Пастернаком в 1934 г. по-поводу Мандельштама. О нём пишет любовница Пастернака Ольга Ивинская: «В день ареста Мандельштама Пастернак сделал не просто бесповоротный шаг; то, что он сделал, превышало меру сил человеческих, было, по словам Ахматовой, почти чудом: “Пастернак, у которого я была в тот же день, пошёл просить за Мандельштама в ‘Известия’ к Бухарину, а я в Кремль к Енукидзе”. Тогда проникнуть в Кремль было почти чудом. Это устроил актёр Русланов через секретаря Енукидзе. Енукидзе был довольно вежлив, но сразу спросил: “А может быть, какие-нибудь стихи?” Этим мы ускорили, и, вероятно, смягчили развязку…

Сталин велел пересмотреть дело и позвонил Пастернаку… Сталин сообщил, что отдано распоряжение, что с Мандельштамом будет всё в порядке. Он спросил Пастернака, почему тот не хлопочет. “Если мой друг поэт попал в беду, я бы лез на стену, чтобы его спасти”. Пастернак ответил, что если бы он не хлопотал, то Сталин не узнал бы об этом деле. “Почему вы не обратились ко мне или в писательские организации?” “Писательские организации не занимаются этим с 1927 года”. “Но ведь он ваш друг?” Пастернак замялся, и Сталин после недолгой паузы продолжил вопрос: “Но ведь он же мастер, мастер?” Пастернак ответил: “Это не имеет значения”. Борис Леонидович думал, что Сталин его проверяет, знает ли он про стих, и этим он объяснил свои шаткие ответы. “Почему мы все говорим о Мандельштаме и Мандельштаме, я так давно хотел с вами поговорить”. “О чём?” – “О жизни и смерти”. Сталин повесил трубку»[62]62
  См.: Ивинская, О.В. Емельянова, И.И. Годы с Борисом Пастернаком и без него. – М.: Вагриус, 2007.


[Закрыть].

В книге «“Сталинизм”: правда о Сталине и миф о Кобе» я уже приводил речь Сталина в железнодорожных мастерских Тифлиса 8 июня 1926 года.

А к какому направлению масонства принадлежали Пастернаки – отец и сын? К розенкрейцерам. Это следует из того, что он почти цитирует Блока, да и Сталину (розенкрейцеру?) посвящает стихотворение, пишет ему письма со смыслом. Розенкрейцерству поэта есть и ещё два подтверждения.

Незадолго до смерти Сталина он написал стихотворение «Дурные дни» (1949 г.):

 
Когда на последней неделе
Входил Он в Иерусалим,
Осанны навстречу гремели,
Бежали с ветвями за Ним.
 
 
А дни всё грозней и суровей,
Любовью не тронуть сердец,
Презрительно сдвинуты брови,
И вот послесловье, конец.
 
 
Свинцовою тяжестью всею
Легли на дворы небеса.
Искали улик фарисеи,
Юля перед ним, как лиса.
 
 
И тёмными силами храма
Он отдан подонкам на суд,
И с пылкостью тою же самой,
Как славили прежде, клянут.
 
 
Толпа на соседнем участке
Заглядывала из ворот,
Толклись в ожиданье развязки
И тыкались взад и вперёд.
 
 
И полз шопоток по соседству,
И слухи со многих сторон.
И бегство в Египет и детство
Уже вспоминались, как сон.
 
 
Припомнился скат величавый
В пустыне, и та крутизна,
С которой всемирной державой
Его соблазнял сатана.
 
 
И брачное пиршество в Кане,
И чуду дивящийся стол,
И море, которым в тумане
Он к лодке, как по суху, шёл.
 

Якобы, это стихотворение посвящено Христу. Но в стихотворении есть строфа, в которой упоминаются события, которых нет в Библии. Это:

 
И тёмными силами храма
Он отдан подонкам на суд,
И с пылкостью тою же самой,
Как славили прежде, клянут.
 

Какой храм имел в виду? «Тёмными силами храма» он называл рыцарей Ордена Храма, от которых, по легенде, произошло масонство. Они же – «строители Храма Соломона».

Далее. Отвечая на вопрос профессора Бельгийского университета А. Демана, Пастернак писал 9 апреля 1959 года: «Ни в каких новых ложах я не принимал никакого участия»[63]63
  Буров, С. Пастернак и масонство // День литературы. – 2007, 19 сентября. – № 9(133).


[Закрыть]. Значит, по логике, он принимал участие в ложах «старых»? Что обозначает это деление? Сам Пастернак не конкретизирует, так как, видимо, Деман был в курсе дел и не нуждался в расшифровке.

С. Буров предполагает, что «старые» – это ложи до 1917 года. Нет, так как и в 1930-е годы Пастернак был масоном.

В свете всего вышеизложенного можно сделать вывод, что под «новыми» ложами следует понимать ложи, возникшие после убийства Сталина. А так же ложи, возникшие после войны втайне от Сталина. В них писатель «не принимал никакого участия». В этом свете следует рассматривать и конфликт Пастернака с Хрущёвым.

Кстати, известный сэр Исайя Берлин (в 1941–1942 гг. работал в британской Службе информации в США), работая вторым секретарём посольства Великобритании (1945–1946), встречался с Пастернаком и Ахматовой. Берлин был женат на племяннице издателя «Еврейской энциклопедии» Давида Гинцбурга, внучке финансиста Горация Гинцбурга.

Итак, поэт прямым текстом говорит о причастности к смерти Сталина рыцарей Храма. Название стихотворение так же говорящее – «Дурные дни».

Выше я говорил, что Гарри Гопкинс (член «Черепа и Костей»), во время революции работавший помощником главного управляющего Красного Креста [95; с. 78], а во время и после войны «особым советником» Рузвельта, говорил, что оказывал Молотову в период его пребывания в Вашингтоне услуги конфиденциального характера. А Молотов дал обязательство изменить существующий в СССР строй. Это обязательство он выполнил.

О масонском характере «Доктора Живаго» я скажу в главе «Пастернак и масонство» в следующей книге.

Берия. Согласно Справки начальника Стратегической контрразведки (личной секретной службы Сталина) генерала «Джуги» (псевдоним), была получена информация (не подтверждённая документами), что Берия был завербован британской разведкой и в дальнейшем получил задание на длительное оседание. Задание было одно: в нужный момент организовать государственный переворот, не обязательно вооружённый, с целью прихода к власти сил, подконтрольных западным государствам и способным свернуть страну с социалистического пути развития (Читай: с пути автаркии. – А.С.).[274; с. 386.]

В 1951 году Берия имел тайную встречу в Сухуми с резидентом английской разведки, на которой говорил о скорой смене руководства в СССР [113; с. 163].

Не исключено, что Берия, когда служил в мусаватистской разведке, «работал» не только на большевиков.

Маленков. Он был агентом «Нью-Йоркского антисоветского центра». Это сообщил генерал «Джуга» 27 марта 1947 года. Он также сообщил, что Маленков – бывший троцкист. Маленков был агентом ещё с 1930-х годов. В Справке «Джуги» говорится, что ещё в 1938 году Ежов, находясь в Сухановской тюрьме, при допросе его Берией сказал, что Маленков – агент. Но «Берия об этом тов. Сталину не доложил и при помощи этого показания Ежова держит Маленкова на поводке». Сталин наложил резолюцию: «В дело на Маленкова» [274; с. 339]. Видимо поэтому Маленков был снят с поста второго секретаря ЦК и отправлен в Казахстан.

В 1953 году, сразу после убийства Берии, Молотов полетел в США и, прежде чем встретиться с американскими руководителями, поехал на встречу с известным сионистом Бернардом Барухом [224; с. 103].

В нужный момент эти люди и убили Сталина. Особо надо отметить роль Микояна и Хрущёва. Но о них – ниже.

Но почему же был ликвидирован ГУЛАГ и постепенно началась реабилитация? Ведь ликвидаторы ГУЛАГа были его отцами? Видимо, надо было показать Сталина «жутким тираном», «хуже Гитлера». Может, «там» уже писали «доклад Хрущёва». Поэтому «соратники», по приказу, и стали проводить нужную политику.

Начал её проводить Берия. Но почему же тогда он был убит? А потому, что «соратники» просто его боялись. И без Берии они стали проводить ту же политику. Шла борьба за кормушку между гауляйтерами.

И ещё такой факт. В 1938 году в первом издании Большой советской энциклопедии (БСЭ) говорилось, что «масоны являются сторонниками сохранения буржуазной демократии и, в частности, во Франции, выступают на стороне Народного фронта, а в фашистских государствах подвергаются преследованиям». То есть им давалась положительная оценка.

В 1954 году, во втором издании БСЭ, говорилось: «В настоящее время масонство представляет одно из реакционных движений в капиталистических странах и имеет наибольшее распространение в США, где находится его организационный центр». Ясно, что эта статья, как и другие «политические» статьи, редактировалась Сталиным.

Как видим, масонство из «прогрессивного» стало «реакционным», что отражает переход Сталина на государственнические позиции и отказ от доллара. Вопрос: какого Сталина?

Но уже при Брежневе и Косыгине, в 1974 году, в третьем издании БСЭ, говорилось, что на протяжении всего его (масонства) существования против него с клерикальных позиций вёл борьбу Ватикан [258; с. 279]. То есть опять оно – «прогрессивное».

Архив Сталина

Когда Сталин был при смерти, Маленков, Берия и Хрущёв дали сами себе поручение разобрать личный архив Сталина. И они его разобрали…

Сталин все свои доклады и статьи писал сам. У него был большой личный архив. Светлана Аллилуева вспоминала, что после смерти отца всю мебель свезли на склады. Но, когда убрали Берию, решили сделать на даче музей. Вызвали бывших охранников, они помогли расставить мебель. Но столы были пустыми, без бумаг. Но… Видимо, одна из причин того, что общедоступный музей из дачи не сделали, было то, что показывать там было нечего: ни рукописей, ни документов не было [196; с. 82].

Известный во времена «перестройки» историк, один из главных «разоблачителей» Сталина, генерал Дмитрий Волкогонов, был допущен во все архивы. Но и он обнаружил только несколько малозначащих бумаг. Это были несколько блокнотов, в которых Сталин делал заметки «к заседанию бюро». Они состояли из черновых набросков тех вопросов, которые Сталин предполагал обсудить на заседании Политбюро. Все эти блокноты относились к 1932–1934 годам. Но, скорее всего, Сталин делал наброски ко всем заседаниям Политбюро: и в 1940-е, и в 1950-е годы. По идее, должно быть несколько десятков блокнотов, а не несколько штук. Где они?

Нет, нельзя сказать, что все сталинские документы уничтожены. Как раз наоборот: сохранилось много его документов. Но в разных фондах. Это, например, записки и поручения Сталина министру обороны и др. лицам.

Был также архив «Особая папка». Он состоял из запечатанных пакетов, которые мог вскрыть только Сталин, а также некоторые члены Политбюро.

Также в Архиве социально-политической истории (РГАСПИ) хранится 18.273 дела [385; с. 8].

Но всё это – государственные архивы. Речь же идёт о личном архиве Сталина. В этом архиве хранились не только черновики докладов к заседаниям Политбюро и пленумам. Известно, что у Сталина была т. н. «маршальская коллекция», в которую он собирал досье на всех маршалов, включая Жукова, Конева, Говорова, др. [196; с. 85]. Например, в архиве хранилась записка МВД от 28 мая 1948 г., в которой сообщалось, что Н.А. Говоров и Л. А. Говоров служили в колчаковской армии. Или то, что у Жукова на даче был тайно произведён обыск, в результате которого были обнаружены картины, гобелены, драгоценности, мебель и др. ценности, вывезенные из Германии. Или то, что маршал Голованов вывез на самолёте по частям дом Геббельса, а генерал Крюков вывозил (а его жена певица Русланова продавала) драгоценности, вывезенные из Германии. И т. д. Сегодня об этом известно из других, тогда засекреченных архивов. Но не из архива Сталина. А что ещё там хранилось? Неизвестно.

Понятно, что в то время такие документы могли сломать любую карьеру.

Но для «разбирателей» Хрущёва, Маленкова и Берии этот компромат на военных не был главным. У Сталина были досье на каждого члена Политбюро с конца 1920-х годов.

Троцкий в статье «За стенами Кремля («Бюллетень оппозиции», 1938) и в др. статьях утверждает, что Сталин имел в своём распоряжении компромат на, например, Калинина и Ворошилова [196; с. 93]. А главными собирателями досье были секретари Сталина Л. Мехлис и Л. Каннер (вот тебе и «антисемитизм Сталина»!) В 1934 году был создан «Особый сектор» ЦК, с 1936-го по 1952 год его возглавлял Поскрёбышев. У Сталина, как я уже писал, была своя секретная служба во главе с генералами Лавровым и «Джугой».

Да и тот же Берия, когда работал Первым секретарём ЦК КП Грузии, сам снабжал вождя подобной информацией. По всей вероятности, так же делал и Первый секретарь ЦК КП Украины Хрущёв.

Сверхважной проблемой в начале марта была только судьба личного архива Сталина. Полная безнаказанность решения о ликвидации архива обуславливалась тем, что все «соратники» не были заинтересованы в предании гласности этих документов [196; с. 96].

Вот что рассказали Медведевым старые большевики Александр Снегов и Ольга Шатуновская. Снегов был другом Хрущёва, а Шатуновская работала с Микояном ещё с Бакинской коммуны 1918 года.

Ссылаясь на рассказы Хрущёва и Микояна, они рассказывали, что личный архив Сталина был уничтожен [196; с. 108]. Хрущёв, Маленков и Берия 10 или 11 марта пришли в кремлёвский кабинет Сталина. Бумаги из сейфа сжигались «оптом», без прочтения. Возможно, в сейфе были и досье на них, и их письма Сталину. Сжигались документы прямо в печке, которая стояла в кабинете Сталина. Были так же уничтожены бумаги, относящиеся к делу врачей [196; с. 109]. Отсутствие этих бумаг затрудняет восстановление правды об этом деле.

Эти слова подтверждают и записи посетителей кабинета Сталина[64]64
  См.: На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых Сталиным (1924–1953). – М.: Новый хронограф, 2008.


[Закрыть]. После смерти Сталина в нём 5, 6, 7, 8 и 9 марта проводились совещания. В совещаниях участвовали, в основном, старые соратники, а из новых лиц можно выделить Суслова, Поспелова, Третьякова (министра здравоохранения), Игнатьева, Василевского. А вот 9 марта были только «свои»: Маленков, Берия, Булганин, Ворошилов, Каганович, Микоян, Молотов, Хрущёв.

А почему тогда «10 или 11 марта»? Это можно объяснить тем, что «Журналы» были в спецхране и Снегов с Шатуновской могли просто не помнить точные даты, но в целом – верно.

Намного лучше сложилась судьба личной библиотеки Сталина. Она составляла более 20 тыс. томов, на многих из которых были пометки Сталина. После его смерти она была передана в Институт Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина. Но так как отдел Сталина был закрыт после XX съезда КПСС, то библиотека была передана в Центральный партийный архив.

Первым доступ к библиотеке получил генерал Д. Волкогонов (1988 г.). Он писал, что «библиотека была разорена после XX съезда. Хорошо, что энтузиасты из ЦПА сумели сохранить сотни книг и журналов с пометками Сталина» [196; с. 116]. Книги без пометок (около 11 тыс.) были переданы в Государственную библиотеку им. Ленина и растворились в её фондах. Около 500 было передано в близлежащую школу. Около 400 книг, в основном учебников, сданы в макулатуру. Книги, на которых были библиотечные штампы, вернули в библиотеки. 391 книга с пометками Сталина хранится в РЦХИДНИ [196; с. 116].

Аналогичная участь постигла и личный архив Берии. После убийства Берии, Хрущёв распорядился «арестовать» и его архив. Созданная для изучения архива комиссия сочла за благо сжечь, не читая, 11 мешков документов.

Но чистили не только личный архив Сталина. Были почищены и государственные архивы – и я ещё буду об этом писать. Сейчас же приведу такой факт. Джонатан Уокер, автор книги «Операция “Немыслимое”. Третья мировая война», пишет в главе «Библиография»: «Советские источники. Как подчёркивал выдающийся исследователь англо-советских отношений профессор Фрейзер Харбутт, советские источники, ставшие доступными после 1989 года, оказались сплошным разочарованием. Мы не имеем возможности ознакомиться с архивами военного времени, особенно исследуемого периода. Большинство записей, находящихся в открытом доступе, касаются более поздних лет «Холодной войны», а не её начала. Сталин, вероятно, уничтожил большую часть письменных свидетельств его правления, когда он являлся полновластным хозяином советской внутренней и внешней политики» [196; с. 302].

Да, это так, но уничтожал не Сталин, а его «соратники» уже после его убийства.