Электронная библиотека » Алексей Шерстобитов » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Эксперты"


  • Текст добавлен: 28 мая 2022, 17:21


Автор книги: Алексей Шерстобитов


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Ну все, сууукаааа… пусть ищет крышку гроба…

– Ну это твое личное…

– Это уже неважно, какое…

– Что делать собираешься?

– Пока не знаю…

– Что… сильно он тебе по вкусу пришелся? Можешь не отвечать – полгода ты ходила как солнце, можно было электричество отключать… Я читал на него составленную справку. Ничего себе парняга… С тобой только такой и справится… Если его задержат, помочь не сможет никто, надеюсь, ты это понимаешь. Сюда он не вернется… если захочет увидеть тебя, ему придется рисковать в другом месте. А он захочет! Беда в том, что это понимают и опера, а охотятся на него… – кто только не охотится. Сдали его со всеми потрохами – его же главшпан и сдал…

– Кто это?

– Некто Влад «Дисней»…

– Гнида!

– Не так много он о нем знал, на этих данных обвинения не построишь, поэтому очевидно, что им нужен только его труп. Не знаю, как и чем тебе помочь, тут возможности мои ограничены. Если мои контакты пригодятся, я в твоем распоряжении. Сочувствую тебе! Располагай мною, но будь осторожна… Да, вот еще что. Люди, бывшие в этом кабинете… ну из этих… ты видела… тебе не смогут сделать ничего плохого… к тебе они теперь настроены только по-доброму. Иди Марина Никитична… и думай… хорошенько думай…

Не имея сил находиться в одиночестве, Сосненко бродила в сопровождении двух огромного роста санитаров. Проходя мимо решетки камеры, где содержался Митя, совершенно безобидный некрофил-каннибал44
  Некрофил – человек, испытывающий любой вид влечения к трупам. Каннибализм – поедание особей своего вида.


[Закрыть]
, она обратила внимание на его нервозное состояние, которое никогда раньше не наблюдалось. Как бы тяжело ей ни было, а профессионал всегда остается верен себе и своему призванию.

Она приблизилась. Непомерная сажень в плечах, прекрасно развитая мускулатура, недюжинная сила, отсутствие страха и при этом совершенная незлобивость всегда покоряли ее в этом пациенте. Добрые отношения, конечно, не переходили разумного предела, но все же отличались от таких же с другими душевнобольными. Митя всегда контактный и благорасположенный к каждому, боялся, впрочем, как и все, только главврача. От одного его взгляда любой вжимался в стену, замолкал, некоторые плакали, кого-то трясло.

К Марине пациент относился с большой любовью, называл мамой, и готов был исполнить все, что угодно. История этого несчастного человека отличалась ужасным началом только для него самого, так впоследствии и не став опасной для других. Еще в грудничковом возрасте, мать, нездоровая психически, отрезала ему язык, чтобы ребенок не кричал. Женщина эта была шумной и постоянно своими припадками и беснованиями будила несчастного, а бодрствующий он надоедал просто своим присутствием. Чтобы он не реагировал на шум, мать залила ушки младенца кипятком. Таким ничего не слышащим немым он и попал в интернат, оставшись и во взрослом возрасте на уровне развития семилетнего ребенка.

Оставшись без помощи, всеми брошенный, имея добрую душу, боящийся Бога, считающий что убивать, воровать и вообще преступать заповеди Евангельские смертельно опасно, он находил пропитание на кладбище, собирая оставленные продукты питания или разрывая свежие могилы, для добычи никому не нужных человеческих останков. По сей день осталось загадкой, каким образом он не отравился ни разу.

Таким и был доставлен под надзор Марины Никитичны. Будучи натурой чувствительной и даже в чем-то благородной, он поставил себе целью служить этой женщине, принимая ее вместо матери. Он ощущал любое изменение или перепад ее настроения, принимал за врага любого, кто хоть немного мог докучать ей.

Разумеется, сегодняшние перипетии не остались незамеченными, именно они и стали причиной нервозности.

– Мама, что с тобой? Кто тебя обидел?

– Здравствуй, Митя… Дааа… вот, у меня украли любимого человека…

– Папу?

– Хм… Нет, дорогой мой…, любимого человека…

– Скажи и я найду! Я все сделаю!..

– Я знаю… знаю, но это выше чьих-либо сил…

– Ты не знаешь, какой я сильный! Я знаешь что могу… Я могу большую машину перевернуть или поезд столкнуть, я просто не хочу этого… Митенька доообрый…

– Да, Митя гораздо добрее многих, но ты здесь, а они там, им бы быть вместо тебя…

– Приведи их ко мне, и они перестанут делать тебя больно…

– Хорошая мысль, но не исполнимая.

– Тогда приведи любимого, я его спрячу и защищу… мне ведь, если что, ничего не будет… – После этих слов что-то изменилось в ее сознании. Внимательный наблюдатель, имеющий возможность заглянуть в глубины ее сознания, сказал бы, что так зарождается надежда.

– Мама, в твоих глазах я увидел радость – ааа… наверное, тебе понравилось, что я буду охранять твоего любимого человека.

– Ты уже это сделал, ангел мой! Невероятно, как Господь устраивает наши судьбы…

Пришедшая мысль не была оформлена, не имела и четких граней. Пока лишь просто понимание, что выход в одном – исчезнуть вдвоем навсегда, под покровом неизвестности и забвения. Что-то можно будет сказать после встречи с любимым. О, как она этого ждала и хотела, заглядывая за каждый угол, в салон каждой подозрительной машины. Оглядываясь в магазинах, на улице, везде, везде, она предчувствовала его присутствие, и не ошибалась. Он тоже был охвачен этим желанием. Не имея возможности приблизиться к ней, уже воочию убедившись в следовании за ней сотрудников уголовного розыска, он судорожно и нетерпеливо искал выход.

Сначала отвергнув, как невозможное место встречи квартиру Марины, он возвращался с новыми мыслями, пока, наконец, не понял – не обязательно сама квартира, но возможно, что-то по пути или рядом. Алексей не мог обойтись без этой встречи, хоть и понимал, что это крупный риск, который, скорее всего, закончится нехорошо, но скрыться без этого не мог, не хотел, не имел права, а потому решил рискнуть.

За несколько часов до окончания времени работы Сосненко он «прочесал» весь квартал. Его внимание привлекла полностью выгоревшая от недавнего пожара квартира на третьем этаже ее дома. Наблюдения или засад он пока не заметил. Скорее всего, опера плотно сопровождая ее. Это даст шанс проникнуть незамеченным, и где-нибудь, после входа в подъезд, ненадолго пересечься с единственным родным, любимым и дорогим его сердцу человеком.

До ее приезда он незаметно проник через балкон, попав в совершенно прогоревшее дотла помещение. Входная дверь, как не странно, запиралась изнутри, будто ее и не выбивали. Снаружи только ключ мог отпереть, полностью сохранившуюся, металлическую дверь.

Опасность была в видеокамерах, возможно размещенных в коридорах. Их не оказалось – только в лифтах, но зато они располагались над ними, не было в фойе подъезда и выходе на чердак, оказавшемся закрытым. Был еще вход в подвал, закрытый на маленький замок, который поддался на небольшие усилия. Это и стало выбранным местом для их свидания, при условии, что с ней вместе не зайдут полицейские.

Леха предпочел остаться пока в подвале, войти в него, как и выйти, можно было незамеченным для бдительной консьержки. Оставалось только ждать. Вход в подъезд просматривался через маленькое духовое окно, так, что проморгать предмет своего вожделения он не сможет.

Одно «но» волновало беглеца – из этого наблюдательного пункта, совершено не было возможности просматривать окрестности. Давило предчувствие засады, которую должны устроить сыскари, а может уже и соорудили, либо рядышком, либо в квартире напротив Марининой.

Так и было, но его пока никто не заметил, хотя опоздали полицейские всего на нескольку минут, оцепив сразу весь дом и действительно оккупировав предполагаемую квартиру. Вне их внимания остался только подвал и подход к нему. Обследовав свое временное убежище, бывший Зигфрид пришел к выводу, что иного выхода из этого нижнего этаже нет, кроме того, единственным местом, где можно будет схорониться – трубы отопления почти вплотную примыкающие к потолку. Обжечься о них невозможно – теплоизоляция предохраняет, она же создает впечатление полного прилегания.

Не много, если считать, что его ищет половина города с бандюками в придачу. Теперь он понимал, что его безопасность зависит от решения встретиться с ней или нет.

Мысли разбились о промелькнувший в небольшом окошке BMW, сместившись к очевидному выбору. Кровь мигом рванула, повышая давления. Глаза закрылись, включились резервы других органов чувств. Через минуту он услышал писк набираемых символов домофона, распознал приветствие консьержки и Ее приближающиеся шаги. Все, что можно, пылало в нем. Низ живота буквально разрывался и стонал, подталкивая к горлу нечто похожее на тошноту. Привкус металла, и мгновенно пересохшая полость рта отвлекали от мельком замещающих друг друга дум, гнавших в ее сторону.

Он понял, точнее почувствовал интуицией – она вызывает лифт, но подойти он не мог, иначе попал бы под камеру. «Как глупо я все придумал! Очевидные ведь вещи! Идиот! И спалился уже почти и не увидел ее!». Неожиданно для себя, сорвался с места и выскочил из подвала, далее осторожно, по ступенечкам ступая с прочувствованием каждой песчинки. Из-за угла показалась ее платье и часть дамской сумочки. Дальше нельзя! «Ну конечно!» – мысль сама собой воплотилась в рыке, таком, какой вылетал из него в постели с ней.

Она вздрогнула и, застыв, осторожно, почти шепотом, позвала:

– Любимый…

– Теплышко… – Так мог называть ее только он: – Девочка моя, вызови лифт и отправь его на этаж твоей знакомой, о которой ты говорила…

– Может быть ко мне?

– Нет! Только так! Доедешь, и сразу спускайся по лестничной клетке сюда…

– Я мигом, любимый…

В это время в квартире, расположенной против квартиры Марины, царил полный хаос. Больше десяти человек, совершенно не понимая своих задач, не имея общего плана, зато преследуя каждый свои цели, пытались выгодно выделиться своей суетой. Так часто бывает с людьми, ничего из себя не представляющими, бездарями, занимающими чужое место бесполезно и даже вредно не только для дела, но и для соратников.

Монитор, куда были выведены поступающие сигналы с подъездных камер, был один, как и глазок в двери, но каждый пытался пробиться к ним, намереваясь первым заметить что-то важное, первым же дать об этом знать в управление, чем засвидетельствовать свою пользу и нужность.

Главный опер Ротов Евсей Константинович, настоящий мент и по внешним признакам, и по чертам характера, и по навыкам, уже давно обросшими повадками закоренелого сыскаря, готового на все, только бы добиться желаемого результата. В сущности, пенсия уже была не за горами, все осточертело и казалось ненужным. В отличие от своих молодых сослуживцев, он представлял в правильном свете свою и их деятельность, давая ей настоящую оценку, что позволяло называть вещи своими именами.

Он давно научился слышать совесть наряду с интуицией, но всегда предпочитал второе, впрочем, вежливо кланяясь первой. Где-то в глубине души Ротов предполагал, что близко то время, когда нужно будет уже задумываться о замаливании грехов. Но он все оттягивал, а времени оставалось все меньше и меньше.

Сегодняшнее дело встало важной вехой в его карьере и прежде всего в денежном эквиваленте, обещанным ему старым знакомым Владом «Диснеем». На самом деле это был человек начальника УВД полковника Касаткина, того самого, что угрожал сегодня Марине в клинике, но Влад всегда предпочитал личные знакомства переданным кем-то, кому-то просьбам.

Заинтересованы были все без исключения, пожалуй, кроме командира спецназа, участвовавшего в операции, ну тому и знать многого не нужно. К тому же, по мнению начальства, эти «отморозки», любители пострелять, никогда не задумывались перед исполнением приказа, а значит и денег не требовалось. В этой части многие начальствующие, бывает, ошибаются. Ребята в спецназе конечно резкие, с «метелью во взгляде», а то и с «пулей в голове», но думать умеют не только лучше, но часто и быстрее.

Евсей, командовавший «спецуриками», не задумывался о моральной стороне происходящего, не интересны были ему и причины: «Ну, сдал кто-то своего близкого человека им, значит, имел на то мотивы. Сдал сейчас одного, завтра сдаст другого, послезавтра сдадут его. Хорошо если сольют, а то ведь и пристрелят. А когда мир криминала был другой?!». Да и его мир, его окружение не многим-то отличалось, даже, можно сказать, если бы он имел возможность, то с удовольствием бы поменял правила и привычки своего мира на их – у них хоть какие-то правила есть, хоть какие-то понятия, хоть чего-то боятся!..

Дисплей был небольшой, а разделенный на несколько квадратиков и совсем малопригодный. Каждую секунду Евсей с надеждой реагировал на малейшее изменение в кадре. Тут или там кто-то появлялся, и с этими движениями рука его дергалась в сторону кобуры, почти сразу отходя обратно. Подполковник чувствовал, что «Солдат» непременно появится здесь и именно сегодня. Даже казалось, что он уже здесь, но это та рыбина, которая в состоянии проплыть мимо и остаться незамеченной.

Оставалось, как это часто бывало, ориентироваться на женщину… ах, какую женщину! Он с удовольствием бы поменял всех баб бывших в его жизни на эту майоршу, но такая акула не даст и шанса. Думы, обтекая электрическими зарядами нервные окончания, чувствительно причиняли почти физическую боль: «Что-то на морской мир потянуло, как бы не стать самому добычей! Такие, как этот Кузь-мин и шанса не оставят… Ладно, хорош дрейфить, здесь почти рота гвардейцев, да и вперед я не полезу… Хотя, как раз впереди-то быть и нужно… За его дохлую голову «Дисней» дает сто штук «зеленых», так что надо валить самому. Тут желающих… А если не здесь завалит он, то по дороге, кто-нибудь хлопнет… Такие бабосы! Валить без разбору, не дожидаясь… отмажусь потом. Телочку бы его не зацепить… А, как выйдет»…

К лифту подошла похожая на Сосненко женщина, но жать на кнопку вызова медлила. Поправила прическу, висящую на плече сумку, пуговицы на пальто, посмотрела на экран телефона… «Чё тянет-то?!» – кровь вместе с предчувствием чего-то большого, ударила в голову, кольнуло в простате, отозвавшись в мочевом пузыре и прямой кишке: «Ёёёё моёёё, не обос…ся бы!!! Давай, давай…, делай че-нибудь».

Дамочка, словно напрягшись, подалась немного вправо, но с места не сошла, кивнула, будто сама себе и наконец-то вызвала лифт. Что-то в ее поведении показалось подозрительным, но плохое искаженное изображение только давало волю воображению, не давая фактам укрепиться хоть сколько-нибудь.

Двери лифта открылись, она вошла, повернулась, нажала на кнопку этажа, кажется, не своего: «Ну почему в лифтах ставят камеры совсем дерьмовые, ну ни хрена же не видно!»… Дорого бы он сейчас дал, чтобы видеть ее глаза! Он считал себя опытным экспертом в области психологии, как и все оперативные сотрудники, совсем не подозревая, что психиатры в этом плане далеко впереди планеты всей, а значит, не дадут шанса, чтобы обскакать себя. «Шанса», может быть, не дадут, но вот интуиция…

Лифт открылся… Ротов знаками показал в сторону глазка, но в коридоре никто не появился. Он замахал рукой, требуя всем замолчать и сделать что-нибудь, чтобы выяснить этаж. Сразу несколько голосов в телефоны и в рацию начали требовать отчета о наблюдениях. Какофония сбила с мысли, Евсей схватился за голову, вскочил со стула, растолкал всех и, требуя тишины, кинулся к двери. Лишь приникнув к ней ухом, он услышал хлопнувшую где-то ниже этажами входную дверь.

Тихонечко открыв свою, опер вышел и, спускаясь, всматривался в промежутки между створками дверец лифта, пока не обнаружил его кабину тремя этажами ниже.

– Квартира? Выяснить, только осторожно. Спросите у нашей хозяйки, кто здесь живет и что эта… может там делать. Все валим… Да тише вы, чую, он здесь! И скажите, чтобы за каждым окошком, за крышей, за всем, мать их… чтобы все мне… сразу мне докладывали… И тииихооо! Застрелю к чертям собачим, если спугнете… Здесь он! Здесь!..

Марина, выйдя из лифта, быстро прошла сектор захватываемый видеокамерой, которая, к тому же, единственная не работала на этажах, потом, вернувшись под ней, кинулась к лестничной клетке, хлопнув посильнее дверью, чтобы грохот был похож на закрывшуюся входную дверь в квартиру. Сняв сапоги, побежала на цыпочках вниз, совершенно счастливой! Она осознавала опасность, хоть и не полностью ее представляла – жажда видеть его все заслонила собой. Привыкнув часто действовать в условиях экстремальных, судмедэксперт и сейчас хорошо соображала, правда, ориентируясь уже по ходу, а не заранее продумывая. Плевать на «потом», главное Он и «сейчас».

Если бы она знала, что ее возлюбленный и шанса не имеет выбраться отсюда живым, но все же рискнул ради нее, возможно, направилась домой, сдержавшись, чем спасла бы его!

Вот и подвал. Женщина встала, ощетинившись всеми чувствами и ощущениями. Мурашки, смешанные с ознобом пронизывали в приятном предвкушении все ее тело, концентрируясь в основном в эрогенных зонах. Сделав шаг, другой, третий, она погружалась в темноту входа в подвал. Неожиданно влажная, теплая рука легла на губы, предупреждая любой возможный шум, другая обхватив талию, увлекла в недра подземелья.

Через мгновение, пронеся какое-то расстояние, ее уперли спиной в стену, а руку заменили губами… горячими, быстро бегающими по ее лицу, сильными, родными. Повиснув на руках, она так и не коснулась пола. Все происходило само собой, или так казалось, но все уже было совершенно не важно. Он! Он был рядом, завладевал ей, оставалось только одно, от мысли о чем, женщина буквально теряла сознание: «Скорее овладей мной!».

Почувствовав неудачные попытки снимания колготок – отрываться от ее губ он не хотел, она попыталась помочь, но вдруг поняла, что они разорваны, та же участь настигла и нижнее белье. Только сейчас Марина вспомнила, что обнаженными должны быть оба, а любимый занят ей. Руки скользнули к брючному ремню, но вместо него почувствовали горячую плоть, резко ударившую ее в живот, прижав к нему и ее руку…

Внутри все жгло, подвал казался царской опочивальней, а мир раем, как может быть так?! Все он, он, он… Он – ее мужчина, творящий чудо за чудом. Постепенно, следом за первым оргазмом, плавно переходящим в начало более сильного, вернулась и острота ощущения от риска, предпринятого им. Рисковала и она! Одна эта мысль заставила конвульсиям завладеть ее телом. Захотелось кричать, одним лишь этим рассказывая миру о своем счастье.

О влюбленные, охваченные восхищением и очарованием своего чувства и своей страсти, уже падая в пропасть, вы любите и счастливы так, как не может описать ни одно слово. В этом состоянии вы готовы уйти в забытье или в вечность, совершенно не задумываясь о временном, уверенные, что овладели вечностью!

Слава безумцам, умеющим любить, слава безумцам способным ради мига этого чувства, рискнуть целой жизнью, подарив тем самым возлюбленной эту самую вечность… СЛАВА БОГУ ЗА ВСЕ!!!

Алексей сидел на приступочке, опираясь спиной о стену, постелив свою курточку на бетон. Она сверху, лицом к нему. Почти не говоря, не в состоянии разомкнуть губ, он потеряли счет времени, ощущение пространства и его характеристик. Он смотрел на нее, ласкал, целовал взглядом каждую черточку ее лица, и все снова и снова восхищался ее красотой. Никогда он не видел такого прекрасного лица! «Она моя, моя, Господи, она моя, за что же мне такое счастье?!! Она самая красивая женщина в мире и она моя! Как же я люблю ее. Если я погибну сейчас, то пусть, Господи, пусть последним, что я увижу, будут ее глаза. Тогда даже смерть не страшна!».

К этому моменту оба поняли, что стоят на самом срезе своих жизней. Сейчас уже не столько интуиция, а здравый смысл увещевал их, что ловушка захлопнулась. Сколько осталось – неизвестно, что будет – вполне понятно. Эти последние мгновения, летящие как падающая звезда, вот-вот должная сгореть в плотных слоях атмосферы. Гибель неотвратима, гибель всего и прямо сейчас. Уйдут они вместе, поскольку друг без друга жизни нет!..

Сознание Алексея что-то внезапно резануло. Напрягшись, он расслышал чей-то доклад о состоянии дел. Голос звучал совсем рядом и был знакомым. Ну конечно! Ерема! Когда-то, еще в бытность службы, они вместе делили все невзгоды, были «не разлей вода» товарищами и даже друзьями. «Значит, сейчас он здесь! Ну, этот-то по долгу службы, может и забьет меня «до поносу», но убить не даст! А что прикажет он, тому последуют и его парни, а с ними никто связываться не захочет! Это шанс!»

Любимая, не в состоянии оторваться, всхлипывая и вздрагивая, пыталась одеться. Плюнув, сняла остатки колготок и болтающихся трусиков, оставшись совсем без всего под платьишком. Последний поцелуй безнадежности затянулся, он словно вынул последние остатки сил, надежды, смысла. Выглядеть прилично не хотелось, приводить себя в порядок тем более – пусть видят ошметки ее разорванного счастья, завидуя и злясь не бывшему у них ни разу.

Вдруг прозвучавшие шепотом несколько слов разорвались в ее сердце громом, сорвавшем гнет уныния, задувшим сомнения, лишив их прочного основания:

– Любимая, я вижу… вижу нас в недалеком будущем в раю… но это не рай, это прежняя земля, верь, мы скоро встретимся – чудо произойдет… Ты ведь умница. Запомни: Господь, одаривая таким чувством, проводит сквозь все испытания. Мы не заметим и вскоре забудем их! Просто надо верить… Я люблю тебя, ты жизнь моя, ты единственная, до тебя была лишь пыль, а ты моя и мы навсегда – эти слова спасут наш мир!..

Марина вышла из подвала никем не замеченная. Быстро подымаясь по лестничным маршам и все же приводя себя в порядок, все больше и больше убеждалась в правоте его слов. «Ну не убьют же они его, в конце концов! А там что-нибудь придумаем… Любим оба, значит, и действовать нужно обоим!» – Вызвав лифт на том же этаже, где ее потеряли опера, Сосненко уже собиралась входить, как услышала знакомый голос, но сначала приближающиеся шаги по лестнице сверху:

– Марина Никитична, будьте так любезны, не спешите… – Повернувшись, она увидела, странно горящие, вперившиеся в нее в упор глаза начальника УВД. Как ни в чем не бывало, нисколько не удивившись, она отвечала:

– Ууу, Александр Валерьевич, дорогой, никак на чаек? А мы уже с Виктором Дмитриевичем и не чаяли вас больше увидеть. Чем обязана?.. – При упоминании главврача, полковник съежился, взгляд его как-то поменялся на немного растерянный, но быстро принял осмысленное выражение:

– Ну, если напоите… А вы здесь по какому поводу?

– Я…, не поверите…, собственно говоря, домой. Я здесь прописана…

– Что, прямо на этом этаже?

– Вы яснее выражайтесь, товарищ полковник, а то я вас у себя на отделении не очень-то поняла. Вы что, следите за мной? Не много ли мне внимания?! – С этими словами военврач поднесла телефон к уху и произнесла:

– Привет, папульчик, приезжай, меня, кажется, хотят арестовать… Неееет, не как всегда! Я ничего не делала… Зато меня окружила целая рота автоматчиков, наверное, хотят поквитаться за тот случай, когда я отказалась оформить фиктивную экспертизу причины смерти с ложными выводами… – После этих слов, как-то неожиданно апатия наложила свой влажный, тяжелый налет на всех присутствующих, поскольку все понимали – с разгневанным судмедэкспертом, папа которой известный и далеко не последний человек в городе, лучше не спорить.

– Ну зачем вы так, мы же только несколько вопросиков…

– Вот папа на них и ответит… А вы что, всей дружной ватагой допрашивать собирались?..

Через двадцать минут Марина готовила отцу и двум его друзьям кофе, полковник Касаткин, так и не захотев присесть, давал объяснения своего, и всех остальных, присутствия у квартиры дочери доктора наук. Ничего вразумляющего не прозвучало, и полковник понимал, что бить ему, в общем-то, нечем, а вот его могут и, кажется, сейчас начнут! Друзья папы оказались высокопоставленными офицерами из силовых ведомств рангом повыше, увидев их документы он и вовсе потерялся, совершенно забыл о договоренностях с «Диснеем», о денежном вознаграждении и даже дал команду стрельбу ни в коем случае не открывать.

Все ждали развязки событий. Дом осмотрели уже несколько раз, но ни только не нашли Алексея, но и его следа. Чудом он умудрился проскочить мимо группы спецназовцев, спускавшихся по лестничной клетке, нарочито громко требуя его пропустить к полковнику с важным докладом. На него не обратили внимания, а вслед даже кинули несколько ругательств в адрес этой «жирной свиньи».

Выдохнул он только поле того, как закрыл за собой дверь сгоревшей квартиры. Здесь было больше шансов остаться незамеченным, но все же мало. В сущности, это была все та же ловушка, выхода из которой не предвиделось, хотя и было два.

Большинство считало присутствие здесь излишним, было очевидно, что встреча между любовниками состоялась, после чего каким-то образом возлюбленный Марины покинул здание…

Ротов, стоящий рядом с Бобром – командиром спецназа, никак не мог отделаться от мысли, что что-то еще не доделал. Во время доклада о поисках какая-то идея промелькнула, но растворилась в кажущейся тщетности предпринимаемого. Это было, какое-то обстоятельство, возможно, помогшее Алексею на этот час избежать поимки. Молодой лейтенантик, желающий поскорее попасть домой, доложил ему, что проверил квартиру погорельцев, при этом честно сказав, что она закрыта, а внутрь проникать он не имеет права.

Здесь и сверкнула догадка: «Изнутри дома в нее попасть могли бы только хозяева, а снаружи его бы заметили… если только он…» – именно здесь его размышления и прервались минут двадцать назад.

Уже садясь по машинам и снимая ограждение, Евсей вспомнил, на чем остановился. Теперь необходимо было восстановить ход мысли. Махнув рукой Еремею и остановив отъезд спецназа, он подошел и уже вслух продолжая прежде потерянное рассуждение, обратил на него внимание майора:

– Изнутри-то он вряд ли мог пробраться… хотя… а вот снаружи…

– Константиныч, мог… да только мои ребята его бы враз срисовали…

– Угу… если только он раньше нас здесь не оказался… Давай еще, а…

– Евсей, может ну его, задолбались уже… Ну, попался бы уже – и вдоль и поперек прочесали… Прос…ли – это точно! Нооо, и он не прост! Я его еще по армейке помню – он сам в рот не полезет, а и из ложки вывернется…

– Давай, давай, надо… или сам полезу… И чтобы с двух сторон: с балкона и с входа, да постарайся, чтоб без казусов!

– Есть!.. Братва… – В это время Касаткин прощался, извиняясь за неудобства. Провожать его никто не пошел, хватало двоих офицеров, прихваченных с собой для поручений. Встретив внизу спецназ, готовящийся к штурму, полковник поморщился, хотел остановить, но Ротов настоял.

– Тогда под твою ответственности, и дождитесь пока я уеду.

– Так пока оцепление, пока план…

– Пошел ты в ж..у!

– Есть!.. – Плюнув вдогонку, Евсей, перекрестился зачем-то и пошел в сторону Бобра:

– Ну чо, скоро?

– Да минут десять, оцепление сейчас выставим… Константиныч, да нет там никого…

– Наверное, только год спать не смогу…

– Ну, если только ради твоего спокойного сна… – Через десять минут из подъезда выходили гости Марины: отец, его друзья и она сама. Настроение у всех было замечательным. Больше всех радовала дочка доктора наук. Буквально светясь счастьем от понимания, что ее любимого не задержали. Не чувствуя ног, она шла рядом с папой, напоминая ему себя еще школьного возраста.

Радость была в уверенности, что Зигфрид-Алексей смог уйти незамеченным. Как это у него вышло, ей было непонятно, ведь подвал обыскивали несколько раз. Хотя, что удивляться, он же волшебник.

Отец сел в свою машину, в другую – двое его знакомых. Помахав руками и попрощавшись, они дружно выехали на проходящее всего в нескольких метрах шоссе, но уперлись в грузовик с огромным кузовом, перевозивший на располагающуюся через квартал стройку стекловату. Расстояние от балкона до раскорячившегося монстра было шесть-семь метров. Из стоявших за ним автомобилей хорошо было видно происходящее вокруг зияющего черным прогалом балкона сгоревшей квартиры.

Снаружи, сверху и сбоку на канатах, зависли вооруженные люди в камуфляже. Одновременно их заметила и проходящая мимо оцепления, Марина. Сердце сжалось именно в тот момент, когда внутри полыхнул яркий свет и раздался хлопок от разрыва светошумовой граты. Поднимая голову, люди увидели одновременно влетающих в проем балкона двоих спецназовцев и вылетающего изнутри человека. Понять, что это человек, сразу не получилось – нелогично это было, да и невероятно.

Пока из квартиры вырывались крики, команды, что-то полыхнуло еще раз, засуетились люди в форме на земле, вылетевший же пропал, растворившись на шоссе. Соснины, отец и дочь, вскрикнули, да так и остались с раскрытыми ртами, остальные удивленно смотрели в предполагаемую сторону его исчезновения, но ничего не видя, только что и говорили: «Бэтмен какой-то!».

Одновременно с происходящим была организована облава и преследование. Алексею бесследно исчезнуть не удалось, кроме того он подвернул ногу, приземлившись, хоть и мягко в кузов со стекловатой, но неудачно пытался оттолкнуться, чтобы продолжить свой путь.

Все, что он смог – перепрыгнуть на крышу автобуса, проезжавшего мимо стоящего тяжеловоза по встречной стороне шоссе, что не осталось не замеченным. Именно здесь погоня и входила в фазу обострения, где каждое движение могло стать последним. Преследующие, впрочем, не имели цели ликвидировать беглеца, а лишь задержать, что стало сейчас делом чести, ибо теперь было понятно, что именно спецназовцы уже трижды за сегодняшний день «просмотрели» его…

Алексей всего не больше чем на минуту выпал из поля видимости полиции, чем и воспользовался, буквально свалившись в кусты на обочине. Листвы еще не было, он рассчитывал на темноту, но прямо здесь стоял фонарь, на момент прыжка без освещения.

Странны и не напрасны бывают совпадения, которые люди привыкли называть случайностями. Бойцы, сидевшие за стеклами пролетавших мимо него двух машин, внимательно всматривающиеся по сторонам, получили в виде аванса, вспышку замигавшего ярким светом плафона, осветившего так не вовремя место кажущегося спасения. Двое сразу заметили фигуру человека, прячущегося в «лысом» кустарнике.

Смысла скрываться больше не было. «Солдат» смотрел на приближавшихся веером «ангелов его смерти», как ему казалось. Других мыслей, кроме одной не было: «Только бы ей ничего не предъявили!». Под конец подумалось: «Наверняка попаду к ней на секционный стол – захотят над ней поиздеваться! Лишь бы глаза не вылетели, а так…» – домыслить он не успел. Оставшиеся пять метров офицеры преодолели рывком, снеся его вместе с последней надеждой. Скручивали надежно пластиковыми наручниками, затягивая наверняка, не только в запястьях и выше голеностопов, но на локтях и в коленных суставах.

Как связанного дикого хищника, с кляпом во рту и мешком на голове, бросили вниз головой на пол «Форда Эконолайна-350», сверху сели двое дюжих парней. Ни дышать, ни говорить, ни видеть, ни даже чувствовать что-либо возможности не было. Все тело ныло, но настоящая, лишь усиливающаяся боль была только внутри.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации