Текст книги "Самураи ХХ века. Япония против России"

Наступившая темнота прекратила бой за Зеленые горы. Но ночью японцы внезапно атаковали русских на высоте 93 и овладели ею. Тогда командование обороной Порт-Артура принимает решение отойти с Зеленых гор на более сильные позиции, расположенные на соседних Волчьих горах.

Волчьи горы представляли собой цепь невысоких сопок, которые тянулись полукругом на расстоянии 7–8 километров от крепости. В сторону противника сопки имели крутые склоны, перед которыми тянулись сплошные поля гаоляна, достигавшие высоты 1,5–2 метра и служившие прекрасным укрытием для японских пехотинцев в случае их скрытного подхода к Волчьим горам.

В 4 часа утра 17 июля по всему фронту началось настойчивое наступление японцев. Через три часа им удалось прорваться в центре и на левом фланге обороны русских войск. Генерал-майор Фок приказал в 8 часов вечера своей 4‑й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, не исчерпавшей большей части своих возможностей в бою, отойти с Волчьих гор в район крепости, что и было сделано к 10 часам вечера.

На Волчьих горах продолжала стойко вести оборонительный бой только 7‑я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия генерал-майора Р.И. Кондратенко. Особенно кровопролитные схватки велись за высоты Дагушань и Сагушань, которые штурмовали батальоны и полки 11‑й японской пехотной дивизии. На их вершинах начались рукопашные схватки. Кондратенко обратился к Стесселю с просьбой прислать резервы, но он их не получил.

Японцы усилили натиск на позиции противника на Дагушане и Сягушане. Отступавшие с высот пехотные батальоны генерал Ноги приказал заменять свежими силами и без промедления бросать их в атаку. Русские же роты, которые оборонялись на вершинах, менять было просто некому. Солдаты этих рот не спали уже двое суток, не имели воды, некому было убрать погибших и позаботиться о раненых. Несмотря на это, японские атаки отбивались одна за другой.

В конце концов, атакующие японцы смогли захватить Дагушань и втащить по крутым скатам горы на ее вершину несколько артиллерийских орудий. Начался методичный обстрел соседней высоты Сягушань. На третий день обороны дивизия генерал-майора Р.И. Кондратенко начала отход с передовых позиций на крепостной обвод.

Так Порт-Артурская крепость лишилась на своем правом фланге последних передовых позиций. Потери Дагушаня и Сягушаня во многом объяснялась тем, что против обороняющихся здесь трех русских стрелковых батальонов действовало неприятельских 36 горных орудий, 8 гаубиц и 24 мортиры. Их огню защитники высот противопоставить почти ничего не могли. Ближайшее будущее показало, что горы Дагушань и Сягушань, господствовавшие над округой, надо было удерживать любой ценой.

После того как русскими войсками были оставлены последние передовые позиции на Квантуне, японская осадная армия приступила к осаде собственно крепости Порт-Артур. Теперь начиналась многомесячная борьба за ее удержание и обладание. Потеря передовых позиций с их господствующими высотами обернулась для защитников Порт-Артура еще одной большой бедой: теперь неприятель получил возможность обстреливать дальнобойной осадной артиллерией ее внутреннюю гавань, где стояли корабли Тихоокеанской эскадры. Особенно опасным оказался огонь из тяжелых мортир.

Перекидной из-за высот артиллерийский огонь по внутренней гавани, который японцы вели аккуратно и постоянно, вскоре дал желаемые результаты. Один крупнокалиберный снаряд попал в рубку эскадренного броненосца «Цесаревич». Другой броненосец – «Ретвизан» был поражен семью снарядами. Через образовавшуюся подводную пробоину корабль принял 500 тонн забортной воды. Русскую эскадру в такой ситуации спасало то, что вражеские осадные батареи вели бесприцельный огонь, стреляя по площадям.

О такой крайне опасной, поистине смертельной ситтуации для кораблей Тихоокеанской эскадры стало известно в штабе главнокомандующего вооруженными силами России на Дальнем Востоке адмирала Е.И. Алексеева. Для спасения эскадры он принимает решение вывести ее из осажденного Порт-Артура и перебазировать в морскую крепость Владивосток. В противном случае японская осадная артиллерия могла за непродолжительный срок превратить внутреннюю гавань крепости в кладбище русских броненосных кораблей.

Стойкость защитников русской морской крепости и пугала, и настораживал неприятеля, особенно его командование. Оно, столкнувшись с несомненной стойкостью порт-артурцев, старалось любыми способами подорвать их высокий (в чем сомнений не было) моральный дух. Японцы повели против гарнизона осажденных русских войск своего рода (как бы сегодня сказали) психологическую войну.

Одним из приемов, которые использовали японцы в ведении такой «психологической войны», стало разбрасывание перед русскими позициями прокламаций. Они печатались типографским способом на русском языке на хорошей бумаге привлекательным для глаза шрифтом, хотя и с большим числом грамматических ошибок. Вот содержание одной из таких японских прокламаций:

«Воззвание к солдатам русской армии!

Война, в которой вы принимаете участие, самое незаконное, а государство, которое вы принуждены защищать, самое дерзкое и бесчеловечное. Русское правительство постоянно стремится к захвату чужих владений и уничтожению соседних государств. Для достижения этой цели оно не задерживалось никаким средством: обман, насилие, грабеж, убийства, все это было и находится в постоянном употреблении, с самого основания государства, правители России постоянно нападали на другие страны и возбуждали незаконные войны с их народом.

Жертвы их ненасытной жадности, многих они уничтожили самым жестоким образом: независимость Польши, покорили Кавказ и истребили огромную часть его населения, отвергли самостоятельность Финляндии и среднеазиатских государств. Лишили Персию, Турцию, Китай и Румынию их пограничных земель, жителей всех этих стран подвергли самому жестокому притеснению. Они посягнули не только на свободу, на собственность, на родной язык, но даже на вероисповедание, принуждая людей силой принимать православие, против их совести.

Эта политика грабежа не ведется в пользу русского народа, благодаря ей он обременен тяжелыми налогами и платит за нее своей кровью, проливаемой его сынами.

В последнее время русское правительство снова протянуло дерзкую руку и захватило Маньчжурию, угрожая самостоятельности Кореи. Этот шаг сразу изменил положение дел на Дальнем Востоке и вызвал всеобщее беспокойство.

Государство, которому этот шаг России угрожал, прежде всего Японии, во имя самозащиты и во имя человечества, объявила России войну и война эта, которая стала святой обязанностью японского народа, с самого начала ведется нашими храбрыми войсками и согласно со всеми международными законами. И не прошло много месяцев, а уже русская эскадра Тихого Океана почти уничтожена, а Царская армия в первых сражениях на суше совершенно разбита. В сражении на реке Ялу число убитых и раненых дошло до 3000 человек.

С нами Бог! Он разберет, кто прав и кто виноват! Наша армия неустрашима: храбрый японский солдат охотно отдает жизнь за свое отечество. Где развернется знамя Восходящего солнца, там неприятельскую армию ожидает окончательное поражение.

Как только известия появились в Европе и Америке раздались радостные голоса тех, которых неудовольствие и негодование долго было подавляемо. Вместе с тем сильнее стали революционные движения тех, которые давно стремятся к свободе и цивилизации, которым дорога будущность народа, притесняемого правителями России. В скором времени в самом центре России правительству угрожает народное восстание.

Солдаты русской армии! Ваша судьба несчастная. Оторванные насилием от ваших жен и детей, вы вынуждены проливать кровь в борьбе против человечества, против цивилизации.

Многие из ваших сдались уже в наши руки и судьба тех лучше вашей. Наша армия придерживается принципа человеколюбия и не причиняет вреда безоружным. С теми, которые в числе 500 сдались в сражении на реке Ялу, наши войска обращались любезно: они отправлены в Японию, где могут спокойно и безопасно отдыхать и заняться устройством своего будущего.

Наша окончательная победа несомненна. Все люди одинаково дети БОГА и одинаково находятся в Его попечении. Он наказывает виновных и покровительствует справедливым. Он всемогущий осудил уже ваше правительство и судьба его решена, ибо не правда в его делах, а кривда.

И вам не бороться за его дело. Сообразите вышесказанное и сдавайтесь, бросив оружие. Таков наш сердечный совет, ибо ваша кровь нам не нужна.

Токио».

Подобными прокламациями японская сторона «будировала» сознание рядовых защитников русской крепости на предмет сдачи в плен, в котором они могли бы, пока идет война, «безопасно отдыхать и заниматься устройством своего будущего» на Японских островах.

Однако в истории обороны Порт-Артура неизвестны случаи, когда бы сибирские стрелки, крепостные артиллеристы или моряки Тихоокеанской эскадры с этими прокламациями-пропусками перебегали к японцам и складывали перед ними свое оружие…

Армия Ноги начала усиленную подготовку к первому штурму крепости. Японская осадная артиллерия усилила бомбардировку ее внутренней гавани. Стало очевидным, что если русская эскадра в ближайшее время не покинет Порт-Артур, то может бесславно погибнуть. В Желтом же море она имела немалые шансы на успех в столкновении с Соединенным флотом вице-адмирала Хейхатиро Того и хорошую возможность для прорыва во Владивосток. Тихоокеанской броненосной эскадре не хватало только одного – нового флотоводца, второго Макарова.

То, что корабли 2‑й Тихоокеанской эскадры «расстреливались» японцами во внутренней гавани Порт-Артура, стало крайне опасной, поистине смертельной ситуацией. Когда об этом стало известно в штабе главнокомандующего вооруженными силами России на Дальнем Востоке адмирала Е.И. Алексеева, то он приказал вывести эскадру из осажденного Порт-Артура и перебазировать ее на Владивосток.

В противном случае многочисленная японская осадная артиллерия могла за непродолжительный срок превратить внутреннюю гавань Порт-Артурской крепости в кладбище русских броненосных кораблей. В действительности такое, пусть и частично, действительно случилось.

В телеграмме главнокомандующего вооруженными силами России на Дальнем Востоке, одновременно и царского наместника там адмирала Е.И. Алексеева говорилось следующее:

«Пополнив все запасы… обеспечив безопасный выход и избрав благоприятный момент, выйти с эскадрой в море и, по возможности, избежав боя, следовать во Владивосток, избрав путь по усмотрению».

Связь с наместником императора поддерживалась через нейтральный китайский город-порт Чифу при помощи посыльных миноносцев. В своем ответе Алексееву контр-адмирал В.К. Витгефт сообщал:

«Благоприятного момента для выхода эскадры в море нет, не считаю себя способным флотоводцем, командую лишь в силу случая и необходимости… до прибытия командующего флотом…

Предписание выполню беспрекословно, но по долгу присяги докладываю, что… есть только два решения: или эскадре совместно отстоять Артур до выручки, или погибнуть, так как момент выхода во Владивосток может наступить только тогда, когда смерть будет одинаково и спереди, и сзади».

Исполнявший обязанности командующего порт-артурской эскадрой В.К. Витгефт явно не соответствовал, да еще на войне, этой ответственной должности. Практического командования корабельным соединением он не имел. Поэтому на первом же совещании командиров кораблей контр-адмирал откровенно признался:

«Жду от вас, господа, не только содействия, но и совета. Я – не флотоводец…»

Контр-адмирал Витгефт приказал начать усиленное траление мин на выходе из внутренней гавани, которое проводилось днем. Это сразу же насторожило японское морское командование, и оно усилило дозорную службу. Опытный в войне на море флотоводец микадо Хейхатиро Того и его штаб прекрасно понимали, что рано или поздно русская эскадра выйдет из Порт-Артура и будет прорываться.

Прорыв Тихоокеанской эскадры из Порт-Артура во Владивосток проводился по прямому указанию императора Николая II, крайне озабоченного малоутешительным ходом Японской войны. В полученной на эскадре депеше главнокомандующего адмирала Е.И. Алексеева со всей строгостью говорилось:

«Невыход эскадры в море вопреки высочайшей воле и моим приказаниям и гибель ее в гавани в случае падения крепости лягут тяжелой ответственностью перед законом, лягут неизгладимым пятном на Андреевский флаг и честь родного флота».

Начало выхода эскадры из порт-артурской гавани контр-адмирал В.К. Витгефт назначил на раннее утро 28 июля. Из Порт-Артура на прорыв выходило 6 эскадренных броненосцев («Цесаревич» – флагманский корабль, «Ретвизан», «Победа», «Пересвет», «Севастополь» и «Полтава»), 4 крейсера («Аскольд», «Полтава», «Новик» и «Диана»), 8 эскадренных миноносцев («Выносливый», «Властный», «Грозовой», «Бойкий», «Бесшумный», «Беспощадный», «Бурный» и «Буйный»). Вместе с боевыми кораблями из Порт-Артура вышло госпитальное судно «Монголия».

Эскадра была обеспечена углем и припасами, но на кораблях не хватало орудий верхней палубы, снятых с кораблей для усиления крепостной обороны. Выйти в море с эскадрой не смог только крейсер «Баян», двумя неделями раньше подорвавшийся на японской мине. В базе оставались также канонерские лодки, необходимые для обороны крепости, и большая часть миноносцев (типа «Сокол», имевшие малую автономность), которым был не под силу такой длительный переход.

Никаких прямых указаний командирам кораблей контр-адмирал Витгефт не дал. Он только предложил им пользоваться в бою инструкциями, которые в свое время были выработаны С.О. Макаровым. На совещании флагманов и командиров кораблей временно исполняющий обязанности командующего Тихоокеанской эскадрой сказал: «Кто может, тот и прорвется».

Японский Соединенный флот во всей своей силе терпеливо поджидал русских в Желтом море. Того имел преимущество в артиллерии и скорости хода своих броненосных, более современных кораблей. Морское сражение началось в 12.20: японцы с дистанции 80 кабельтовых первыми открыли огонь. Русские корабли открыли ответный огонь только тогда, когда сблизились с противником на дистанцию 65 кабельтовых.

Через полчаса после начала сражения в Желтом море японский 12‑дюймовый (305‑миллиметровый) снаряд ударил в фок-мачту флагманского броненосца «Цесаревич» и разорвался прямо над адмиральским мостиком. При взрыве погибли Витгефт и почти весь его штаб. После повторного попадания японского снаряда, угодившего в боевую рубку броненосца, и гибели командира флагмана капитана 1‑го ранга Н.М. Иванова управление Тихоокеанской эскадрой было окончательно утрачено.

По иронии судьбы гибель командующего русской эскадрой произошла в тот самый момент, когда Хейхатиро Того, считая, что прорыв русских удался и воспрепятствовать их дальнейшему движению практически невозможно, уже приказал кораблям Соединенного флота отходить в Сасэбо. И в это время японские снаряды дважды поразили эскадренный броненосец «Цесаревич», и он вышел из общего кильватерного строя. Того, видя такое, сразу же отменил только что продиктованный им приказ, который в ту минуту еще не успели передать.

Сражение в Желтом море закончилось без потерь в кораблях для сразившихся сторон. Наибольшие боевые повреждения получили флагманские броненосцы: в «Микаса» попало 22 крупнокалиберных снаряда, в «Цесаревича» было 9 попаданий. Большие повреждения оказались на броненосном крейсере «Ниссин». Больше всего флагману «Микаса» досталось от меткого огня эскадренного броненосца «Ретвизан», которым командовал капитан 1‑го ранга Э.Н. Щенснович.

Моряки порт-артурской эскадры, несмотря на боевые потери, показали в сражении высокую стойкость. «Настроение команды было прекрасное… Было полное спокойствие, уверенность в свих силах, решимость драться насмерть», – доносил позже старший офицер эскадренного броненосца «Полтава». Командир другого эскадренного броненосца, «Севастополя», отмечал, что «в бою каждый свое дело выполнял спокойно и без суеты».

С наступлением темноты японские броненосные корабли прекратили огонь по русской эскадре, которая в своем большинстве повернула обратно к Порт-Артуру. В атаку против отходившего противника вице-адмирал Того направил большой отряд эскадренных миноносцев, а сам с броненосными кораблями пошел в Корейский пролив. Атаки японских эсминцев из-за их слабой подготовки к ночным действиям носили нерешительный характер, и ущерба русским кораблям они не нанесли.

Восемь из восемнадцати кораблей Тихоокеанской эскадры вернулось в Порт-Артур. Остальные корабли, за исключением крейсера «Новик», прорвались в нейтральные порты, где были задержаны (интернированы) до официального окончания Русско-японской войны.

Крейсер «Аскольд» и эскадренный миноносец «Грозовой» прорвались в китайский порт Шанхай. Поврежденный броненосец «Цесаревич» и миноносцы «Бесшумный», «Бесстрашный» и «Беспощадный» – в китайский порт Циндао, арендованный Германией. Эскадренный миноносец «Бурный» вылетел ночью на камни и был взорван экипажем, который пешком прибыл в китайский порт Вэйхайвэй (аренда Великобритании). Крейсер «Диана» – во вьетнамский порт Сайгон французского Индокитая.

Миноносец «Решительный» с донесением прорвался в китайский порт Чифу. Там он был захвачен японцами.

Крейсер «Новик», пытавшийся прорваться во Владивосток, почти достиг его. Близ Корсаковского поста (японский Отомари, современный город Корсаков на острове Сахалин) крейсер, который хотел здесь произвести бункеровку, то есть пополнить запасы угля, вступил в неравный бой с подошедшими двумя японскими крейсерами. Во время боя «Новик» получил серьезные повреждения, что заставило команду затопить свой корабль. Экипаж крейсера сошел на берег Сахалина, сняв с корабля часть артиллерийского вооружения для обороны Корсаковского поста в случае нападения на него вражеского десанта.

После сражения в Желтом море броненосные корабли порт-артурской эскадры уже не использовались для активных действий против японского Соединенного флота в открытом море. Эскадренные броненосцы «Ретвизан», «Победа», «Пересвет» и крейсер «Паллада» находились в полной исправности и всегда были готовы выйти в море. На крейсере «Баян» и броненосце «Полтава» заканчивался ремонт. И только эскадренный броненосец «Севастополь» из-за сильных повреждений не мог до конца осады Порт-Артура выйти в море.

В конце августа – начале сентября русские корабли, стоявшие в гавани на якоре, многократно вели обстрелы японских позиций снарядами крупных калибров. Огонь корректировался наблюдателями и был эффективен. В то же время на внешнем рейде продолжалось траление японских мин. Русские эскадренные миноносцы не раз выходили в море и совершали в соседних бухтах ночные минные постановки. От них в сентябре погибли японский истребитель «Хаятори» и канонерская лодка «Хей-Иен». На вражеских минах подорвались и погибли миноносцы «Разящий» и «Выносливый».

После сражения в Желтом море началось разоружение порт-артурской эскадры. Морские батареи, установленные на берегу, были приписаны к эскадренным броненосцам и крейсерам, командиры которых обязывались обеспечивать батареи всем необходимым. Корабельная артиллерия была перевезена на сушу, на сухопутный фронт ушла и большая часть команд.

В день прорыва порт-артурской эскадры и сражения в Желтом море отряд владивостокских кораблей вышел в Японское море для ее встречи. 1 августа 1904 года в Корейском проливе, близ залива Ульсалман, в 36 милях севернее острова Цусима произошло морское сражение. В нем против трех легких русских крейсеров – «Россия», «Громобой» и «Рюрик» участвовало 6 крейсеров, в том числе 4 броненосных эскадры контр-адмирала Хиконоэ Камимуры («Идзумо», «Адзума», «Токива», «Ивате» и два легких – «Нанива» и «Такачихо»). Легкие крейсера подоспели к концу боя.

Сражение началось на рассвете в 4.45 с дистанции 60 кабельтовых. Японцы имели полное преимущество и в численности кораблей, и в артиллерийском вооружении (силе огня), и в скорости хода, то есть в маневренности на поле сражения.

В ходе боя на крейсере «Рюрик» было выведено рулевое управление, и он поднял флажный сигнал: «Не могу управляться». После этого японские корабли сосредоточили на нем свой огонь. «Громобой» и «Россия» попытались было отвлечь вражеский огонь на себя, но безуспешно. Через некоторое время они, получив значительные повреждения, вышли из боя и взяли курс на Владивосток, преследуемые японскими броненосными крейсерами.

То, что «Громобой» и «Россия» на всех парах продолжали путь к Владивостоку и предоставили «Рюрика» своей судьбе, было на русском флоте за всю его более чем 200‑летнюю славную историю случаем едва ли не беспрецедентным.

«Рюрик» некоторое время пытался следовать за ними, но около 8.30 стал заметно отставать, после чего развернулся навстречу преследователям и завязал бой один против четырех. Бой единственного устаревшего русского крейсера против четырех новейших японских броненосных крейсеров продолжался еще четыре часа.

«Рюрик» получил свыше 50 попаданий, к концу боя потерял всю артиллерию, 202 человека экипажа были убиты и 238 ранены. Погибли командир корабля капитан 1‑го ранга Е.А. Трусов и старший офицер капитан 2‑го ранга Н.Н. Холодовский. К концу боя крейсер «Рюрик», почти потерявший ход, имел большие повреждения. Оба мостика на нем были сбиты, мачты повалены.

Японский источник свидетельствовал: «Не было ни одного живого места, куда не попали бы… снаряды. Большая часть бывшей на верхней палубы команды была или убита, или ранена; орудия одно за одним были подбиты, и могли действовать едва лишь несколько штук. Четыре котла были разбиты, и из них валил пар. В рулевое отделение проникла вода, и крейсер понемногу садился кормой».

Последнее, что мог сделать русский крейсер, так это попытаться таранить слишком близко подошедший к нему вражеский крейсер «Нанива». Когда на корабле погибли или получили тяжелые ранения почти все офицеры, за командира остался 13‑й (!) по счету лейтенант К.П. Иванов. После 10 часов из строя вышло последнее корабельное орудие, трижды раненный лейтенант приказал открыть кингстоны, и крейсер «Рюрик», не спустив Андреевского флага, затонул в водах Японского моря. Победители подобрали из воды 625 русских моряков, которые после окончания войны возвратились на родину из плена.

Победа в морском сражении крейсеров в Корейском проливе далась японцам дорогой ценой. На их кораблях тоже оказалось много убитых и раненых. Флагманский корабль контр-адмирала Хиконоэ Камимуры «Идзумо» получил около 20 попаданий русских снарядов, крейсер «Адзума» – более десяти. Один из японских крейсеров был срочно поставлен в док на ремонт, выбыв из боевого строя.

В расчеты высшего японского командования не входила длительная осада крепости Порт-Артур. По их мнению, стоявшая там русская эскадра, насчитывающая еще 5 броненосцев, 2 крейсера и 15 эскадренных миносцев, реально представляла большую угрозу. Тем более что корабли Соединенного флота после долговременной блокадной службы в море и боевых столкновений с русскими требовали срочного ремонта и замены части артиллерийского вооружения, пополнения боезапаса.

В Токио обладали достоверной информацией, что Балтийская эскадра готовится к переходу на Дальний Восток. Она поступала из Европы от разных источников, не всегда достоверных, но всегда настораживающих и требующих реагирования, чтобы потом не было поздно.

В силу этого обстоятельства скорейшее взятие Порт-Артура и уничтожение русской эскадры во внутренней гавани крепости стало главной задачей осадной 3‑й японской армии и Соединенного флота, блокировавшего Порт-Артур с моря. Ноги понимал, что без мощного артиллерийского воздействия на защитников крепости самый яростный ее штурм обречен на неудачу. Он распорядился в срочном порядке оборудовать новые, более удобные позиции для осадных батарей. Объем работ был огромный, поскольку на позиции предстояло поставить несколько сот артиллерийских орудий.

Порт-Артурская крепость, несмотря на свою незавершенность, к началу осады была уже не та, что в начале войны. Под руководством генерал-майора Р.И. Кондратенко сухопутный фронт крепости за три-четыре месяца преобразился. Для проведения инженерных работ, кроме солдат и матросов, были наняты китайцы. В отдельные дни на построении инженерных сооружений трудилось до 6 тысяч местных жителей. Почти все земельные работы производились ими.

Кондратенко сыграл выдающуюся роль в укреплении и организации обороны крепости с суши. Он имел за плечами полный курс Академии Генерального штаба и Военно-инженерной академии, прекрасно разбирался в вопросах крепостной фортификации. Под его умелым руководством возводились новые укрепления и совершенствовались старые, постоянно отрабатывалась система ведения огня и взаимодействия.

Начальник фронта сухопутной обороны морской крепости Р.И. Кондратенко отличался еще тем, что умел поднимать моральный дух осажденных в самые трудные дни. В каждом своем приказе он стремился отметить героизм порт-артурцев. Его приказы зачитывались в стрелковых ротах и батальонах, на артиллерийских батареях. Они не только воодушевляли людей на стойкость и мужество, но и поднимали авторитет их военачальников, обеспечивали уверенность в собственных силах.

Последнее было исключительно важно в те дни и месяцы, когда русская крпость оказалась в глухой осаде. Один из участников порт-артурской эпопеи Я.У. Шишко с любовью писал о генерал-майоре Р.И. Кондратенко:

«В Артуре не было места, куда бы он не заглянул, не было высоты, куда бы он не поднялся, чтобы указать, где немедленно должны явиться форты и укрепления, батареи… Генерал Кондратенко для Артура был все: и сила, и душа, и мысль, и дух героизма.

Кондратенко вел крепостную войну инициативно, стараясь навязать неприятелю свою волю. Так, по его инициативе на скалистом хребту были установлены две 6‑дюймовые полевые мортиры. Узнав об этом, генерал Фок запретил мортирному взводу вести огонь по японцам, чтобы «не раздражать их». Командиру мортирного взвода подпоручику Кальнину дивизионный начальник пригрозил отставкой сразу после окончания войны.

С большим трудом Кондратенко удалось добиться введения в дело мортирной батареи подпоручика Кальнина. Она обстреляла высоту № 150, где располагалась вражеская артиллерийская позиция и находилась японская пехота. В донесении о результатах огневого налета говорилось:

«Всего стреляли 2 час. 30 мин. И выпустили 40 бомб. Действие их по горе было страшно разрушительное, столбы земли поднимались на несколько сажень кверху…

Наблюдали три попадания в предполагаемое место японской батареи…»

К началу первого штурма осадная армия Марисукэ Ноги насчитывала свыше 70 тысяч штыков. Она состояла из трех пехотных дивизий, двух резервных бригад, полевой артиллерийской бригады, двух отрядов морской артиллерии, резервного саперного батальона, специальных войск. Число осадных орудий составляло 198 стволов. Всего обстрел крепости с суши вело свыше 400 орудий различных калибров.

31 июля в 20.30 японцы превосходящими силами начали наступление на передовые позиции Западного фронта и захватили сопки Трехголовую и Боковую. Но дальше атакующие, понесшие ощутимые потери, продвинуться не смогли, и их наступательный пыл иссяк. Ноги решил ограничиться этим тактическим успехом, но приказ главнокомандующего маршала Оямы потребовал от него продолжить штурм.

Высшее командование Страны восходящего солнца не без основания предполагало, что дальнейшие бои за Порт-Артур будут стоить больших жертв и самым существенным образом отразятся на моральном состоянии императорской армии. Поэтому 3 августа Ноги и Того направили в Порт-Артур парламентеров с письменным предложением сдать крепость без боя, то есть капитулировать.

На состоявшемся в тот день Совете обороны предложение о капитуляции было решительно отклонено. Японская сторона утром следующего дня получила ответ. «Предложение сдать крепость, как несовместимое с честью и достоинством русской армии и не оправдываемое настоящим положением крепости, не может быть предметом обсуждения». Действительно, Порт-Артур в дни первого вражеского штурма оставался сильным во всех отношениях.

Командующий осадной армией генерал-полковник Ноги из-за прошедшего сильного дождя (почва стала вязкой и затрудняла передвижение пехотинцев, уже не говоря об полевой артиллерии) перенес штурм русской крепости на 6 августа. Он принял в своем штабе группу иностранных корреспондентов, освещавших ход войны со стороны Японии, и самоуверенно заявил им:

«Вы совершили, господа, очень длинное путешествие с целью увидеть войну, но вы прибыли удачно, как раз к моменту, когда можно видеть завершение победоносной кампании».

Первый штурм Порт-Артура начался ожесточенной бомбардировкой русских позиций, которая продолжалась около часа. Были задействованы всей войска 3‑й осадной армии, за исключением одной 5‑й резервной бригады, которая составляла резерв командующего. Полк японской пехоты атаковал высоту Угловую, обороняемую четырьмя ротами 5‑го Восточно-Сибирского стрелкового полка. С большими потерями атакующие добрались до проволочных заграждений и под ружейным огнем русских залегли, не имея возможности двинуться ни вперед, ни назад.

Командовавший штурмом на этом участке генерал-майор Тамоясу ввел в бой новые силы, и японцам удалось ценой немалого урона в людях захватить окопы одной из рот русских стрелков. Ряды защитников горы Угловой заметно поредели, комендант укрепления подполковник Лисовский получил три ранения, но продолжал руководить боем. Вскоре на Угловую прибыл генерал-майор Р.И. Кондратенко, который бесстрашно взял на себя руководство обороной высоты, окруженной противником уже с трех сторон.

Японский штурмующий пехотный полк получил в подкрепление сперва четыре резервных батальона, а потом еще пять рот пехоты. То есть число атакующей высоту японской пехоты стало больше почти в три раза. Такое наращивание сил и решило исход дела.

Когда роты сибирских стрелков, защищавших гору Угловую, еще больше поредели, то их отвели на соседнюю Высокую гору. Атакующим японцам удалось овладеть и расположенным поблизости Панлуншанским редутом. Однако сибирские стрелки контратакой отбили его и вновь укрепились в нем, успешно отразив последующие атаки.

Не менее жаркие, неудачные для японцев бои происходили и на Северном фронте, особенно у Водопроводного и Кумирненского редутов. Японские пехотинцы раз за разом упорно пытались водрузить на бруствере первого из этих редутов свой флаг, но каждый раз пулеметным огнем отбрасывались обратно в ров. Когда на Водопроводный подоспело подкрепление – рота пограничной стражи, комендант редута капитан Куриленко повел в контратаку сорок своих стрелков и пограничных стражников и очистил от японцев ров.