Текст книги "Создатель балагана"

Часть вторая: Киклады – Кипр

Глава шестая.
Капитаны и крысы

По деревянному столу, цокая коготками, пробежал облезлый крысенок. Добравшись до хлеба, он приподнялся на задние лапки и деловито ощупал корку усами. Обнюхал. Повертел носом и, вытащив из-под недоеденного бутерброда кусок сыра, принялся тут же его жевать, не обращая внимания на Юлиуса.

– Приятного аппетита, дружок – пробормотал тот и, поднявшись из-за стола, двинулся к иллюминатору.

Вот уже две недели морской пейзаж не менялся. Сине-зеленые волны с белыми барашками, лениво тянущиеся над горизонтом кучевые облака, изредка – паруса или пароходные трубы, иногда – маленькие острова. Правда, мошеннику казалось, что это один и тот же остров, неизменно выныривающий впереди по курсу раз за разом. Пожалуй, Юлиус начал понимать трагедию Одиссея и даже искренне сочувствовал ему, хотя тот и умер тысячи лет назад. Когда путь к цели кажется бесконечной сменой одной и той же картинки в диораме, поневоле начинаешь сомневаться – а движешься ли ты куда-либо вообще?

Между тем, Фавн клялся именем Гермеса и всеми комплектами его крылатых сандалий, что путь мимо Киклад будет самой приятной частью путешествия. Возможно, для пресыщенного суетой старца или томной матроны все действительно так и было бы, но Юлиус уже через пару дней пути взвыл от безделья и невозможности покинуть дурацкое судно. К тому же, торговый корабль со странным названием «Танцующий» был не слишком рассчитан на пассажиров. Мошенник успел дважды расквасить подбородок из-за того, что в крошечную каюту вел узкий коридор с выступами на стенах в самых неожиданных местах. Трижды споткнулся о сваленные на палубе канаты. Получил по затылку, неудачно оказавшись под парусами в тот момент, когда судно меняло галс. И неисчислимое количество раз расстался с содержимым желудка.

В каюте он чувствовал себя лучше, его не так мутило, да и сахарно-приторные виды моря-с-островами – хоть сейчас на рекламные листовки в кассу любого пассажирского пароходства – не так раздражали.

Первое время Юлиусу казалось, что у него есть нужное дело, которое займет все время пути – те самые ключи-шифры, захваченные из сумки Диагориса. Однако… то ли орден Кочегаров изобрел сверхсложный код, то ли украденные из библиотеки книги по дешифровке были написаны профанами. Промучившись два вечера над знаками, загадка которых оказалась ему не по зубам, Юлиус аккуратно сложил потрепанные томики на пол, а ключи – на дно торбы. И занялся дрессировкой крысенка, который повадился приходить в каюту каждое утро после завтрака и выпрашивать крошки со стола. Надо сказать, в искусстве дрессировки мошенник преуспел гораздо больше, чем в изучении тайн ордена.

– Очень предусмотрительно, – размышлял Юлиус, подперев щеку кулаком и разглядывая нового длиннохвостого друга. – Можно сказать, собственный карманный сигнальный гонг. Как только ты побежишь с корабля, я буду знать, что пора делать ноги. Главное, раньше на глаза капитану не попадись, иначе он отправит тебя в незапланированное плаванье.

Краснолицый и громогласный капитан Малыш Биллис, начиная с первого же дня пути, не упускал случая посетовать на проклятых тварей, которые якобы так распоясались, что таскали с камбуза кольца колбас целиком и кочаны капусты. Юлиусу казалось очевидным, что крыса подобное никогда утащить не сможет, но не исключено, что Биллис говорил иносказательно, подразумевая кого-то из членов команды.

– Или монстры какие-нибудь завелись, – поделился с крысом своими соображениями мошенник. – Только очень разборчивые в еде. Капитан говорит, что тащат самое лучшее

Грызун пискнул и сбежал, будто испугавшись речей Юлиуса.

– Земля! – послышался голос смотрящего.

Корпс закатил глаза. Земля. Опять. Вновь ничем не примечательный клочок суши со стадом баранов, неизвестно каким ветром туда занесенным. Наверняка здесь крылись истоки легенд о золотом руне. Баран в лучах заходящего солнца – всего и делов.

Однако к иллюминатору мошенник все же вернулся. И не зря. Земля оказалась большим островом с портом, набитым кораблями – сплошь богато украшенными, как расчетливо подметил Юлиус. Вдобавок, за набережной начиналось поселение, явно не из бедных. Широкие тротуары, отделанные цветным камнем, аккуратно посаженная аллея деревьев. Странные конструкции, взмывающие почти к небесам и раскрашенные пестро и ярко.

Ну, а самой главной новостью, приведшей мошенника в состояние восторга, было то, что корабль направлялся в порт.

– Пусть это будет не просто короткая стоянка, но полноценный отдых, прошу тебя! – взмолился Юлиус.

До этого Малыш Биллис, чей корабль сочетал в себе научный и естественный подход – говоря проще, имел и небольшой паровой двигатель, и мачту с парусами – остановок предпочитал не делать. Когда ветер затихал, матросы спускали паруса и шли кидать уголь в топку. Как только поднимался приличный ветерок, они бросали лопаты и поднимались наверх.

В результате таких манипуляций «Танцующий» шло бодро, практически с постоянной скоростью, но вот желание Юлиуса Корпса постоять на чем-то устойчивом и не шатающемся только усиливалось.

«Можно же попросту узнать!» – хлопнул себя по лбу мошенник, и бросился вон из каюты, сгорая от нетерпения. Именно оно и стало причиной очередной шишки, набитой Юлиусом в тесном коридоре. Не обращая на полученную рану внимания, Корпс выскочил на палубу, схватился за переборку и, стараясь не смотреть на качающуюся воду, продвинулся к капитану.

– Друг мой, что это за место?

– Ты, это, из деревни, что ль? – если сравнивать с обычной манерой разговора, сейчас Малыш Биллис почти шептал, но его рев едва не оставил Юлиуса без слуха.

Вопреки типичному корабельному юмору, Малыш Биллис действительно был невысокого роста. Вот только его красное, будто обваренное лицо, нечеловечески громкий голос, длинные и сильные руки вкупе с бочкообразным телом превращали капитана в самого уважаемого человека на борту. После богов, конечно, хотя в этом Корпс не был уверен полностью.

– Нет, я просто не часто путешествую по морю.

В конце фразы Юлиус характерно сглотнул. Малыш довольно расхохотался, и Корпсу достался «легкий» удар по спине, едва не заставивший его расстаться не только с завтраком, но и с внутренними органами.

– Ничего, парень. Скоро отдохнешь. Это наша промежуточная стоянка. Знаменитый Наксос, вроде как. Не слышал, что ль? Здесь добывают мрамор, из которого сделана половина всех этих статуй в храмах.

Юлиус оценивающе присмотрелся к берегу. Толпы нарядных людей, пестрые крыши домов – амфитеатр над портом, цветущие деревья.

– Хм. В жизни не подумал бы. Не похоже на шахтерский город.

– А рядом с портом ты, это, не увидишь ни одного карьера. Лет тридцать назад сюда пустили регулярный паром, и правитель Наксоса оказался не дурак. Живо смекнул, что повалят туристы, которым надо, что ль, смотреть на эти карьеры? Так что, это, зарыли все разработки на берегу, кроме тех, что покрасивше.

Юлиус слушал внимательно, хотя ему уже не терпелось спуститься на твердую землю. К тому же давно он не был в прибрежных городах, где толпы отдыхающих, золотые пляжи, торговцы с утра до вечера орут-зазывают над грудами фруктов и сувениров, бродячие театры прямо на тротуарах показывают простенькие пьесы, и не протолкнешься от дрессированных собачек, обезьян и попугаев с хозяевами. Мошенник невольно расплылся в улыбке. Двадцать лет назад именно в таком городе он стащил свой первый трофейный кошелек. А еще там были ворованные из садов фрукты, героически отпущенный на свободу из зверинца страшный северный хищник – «медведь», вечно облазивший обгоревший нос, поиски красивых ракушек в прибое…

Малыш Биллис хлопнул Юлиуса по плечу:

– Эй, ты меня слышишь, что ль?

«Ничего себе ностальгия», – удивился и одновременно умилился Корпс. Не услышать капитана, находящегося в полуметре от тебя – чудо почище ушей царя Мидаса. Вот так неожиданно понимаешь, что соскучился по детству гораздо сильнее, чем тебе казалось. И яркие картины из самых дальних уголков памяти оказываются средством более сильным, чем любые затычки для ушей. И не мудрено. Там-то, в прошлом, всё было в первый раз. Настоящие приключения вместо опостылевшей теперь работы.

Между тем Биллис продолжал:

– Швартуемся у края пирса. Иди гуляй, а я уведу корабль на край бухты – там удобней, это, разгружаться. После заката вернемся и подберем тебя. Не опаздывай, что ль.

– Разгружаться?

– Так, это, аттракционы же, – Малыш покрутил ладонью в воздухе, следуя каким-то извилистым траекториям, сложил губы в трубочку и чуть закатил глаза. Однако по лицу Юлиуса было видно, что пантомима не прояснила для него ничего, поэтому Биллис пояснил. – Качели гигантские, самодвижущиеся повозки, копии мобилей. Дети радуются, дамочки визжат, так понятно, что ль?

– Большой механизированный балаган?

– Ага. Здесь это популярно. Народу нравится.

Через час Юлиус мог искренне заявить, что ему аттракционы тоже нравились. Весьма. Зрелище взмывающих ввысь орущих людей так хорошо гипнотизировало зрителей, еще только собирающихся присоединиться к этому веселью, что они напрочь забывали о своих карманах. Мошеннику не особо требовались деньги, но он из любви к искусству стянул пару кошельков и позволил себе погрузиться в атмосферу детства, когда крупная монета уже украдена и попробована на зуб, двери всех лавок открыты для тебя, а возмездие еще и не думало приходить.

Юлиус плотно пообедал, радуясь, что у этой еды нет шанса оказаться за бортом, и лениво отправился на осмотр достопримечательностей. Он оценил десятиметровую статую Диониса, возлежавшую посреди бывшего карьера – ныне он был превращен в храм – купил фляжку сладкого вина и потер блестящий нос мраморного бога. Как гласила висящая рядом табличка: «На удачу».

Затем его внимание привлек паровоз, уменьшенная копия настоящего, который разъезжал по улицам Наксоса и катал туристов всего за две драхмы. Юлиус вскочил на подножку и протянул деньги зазывале.

– Добавьте еще три драхмы, и попадете в пещеру страха!

– Что за пещера страха, дружок?

– Шахта, ведущая в самое сердце острова. Мы проедем по залам, один ужаснее другого, встретим призраков, приведений, услышим голоса богов ночи…

– Ладно, – ностальгия сделала Юлиуса непривычно щедрым. – Пещера так пещера.

Паровоз, поднимая клубы дыма, двинулся вперёд. К сожалению, даже издалека стало понятно, что это не самое популярное место на Наксосе. Пара мусорных куч у входа в пещеру, обветшалая вывеска с выцветшими на солнце буквами, ни толпы, ни торговцев горячими лепешками с начинкой из брынзы..

Слегка притормозив перед входом, состав нырнул внутрь. Тотчас же Юлиус начал кашлять – дым паровоза стелился по потолку и попадал в глаза. «Очень непродуманно, – с раздражением подумал мошенник – Изобретатели, как всегда, о комфорте задумываются в последнюю очередь».

Однако вскоре над головой стало больше пространства, и Корпсу удалось протереть глаза, чтобы наконец сосредоточиться на происходящем вокруг. Нельзя сказать, что это было уж очень захватывающее зрелище, скорее, оно навевало тоску. Но, как говаривал когда-то и сам мошенник, «деньги уплачены, так что получите».

Первым этапом путешествия стали зеркала. Они стояли вдоль стен, нависали под уклоном, лежали на земле, были повернуты к Юлиусу и от него. Со всех них на мошенника смотрел он сам, но слегка измененный. Где-то его лицо почти расплывалось по мутной, явно давно не чищенной поверхности. Где-то он, наоборот, становился тоньше сухого стебля – такая метаморфоза порадовала бы Гераклида, окажись горе-скульптор здесь. Где-то же Корпс превращался в кривоватого уродца, насмешливо взирающего на свой оригинал.

«И это они называют страхом? – огорченно подумал Юлиус. – Определенно, здесь просто не знают настоящих ужасов».

Дальнейшее путешествие только подтвердило эту мысль.

Тряпичные раскрашенные куклы, падающие и зависающие на веревках перед самым лицом. Выскакивающие из-за угла плохо сработанные скелеты. Скрипы и крики, доносившиеся со всех сторон.

Видимо, кого-то это и в самом деле пугало, потому что машинист пару раз оборачивался и посматривал на Корпса. Один раз он даже застал мошенника откровенно зевающим. Должно быть, это произвело сильное впечатление, потому что он виновато пожал плечами и вернулся к управлению паровозом.

«Дилетанты, – думал в это время мошенник. – Сюда бы пару толковых инженеров, одного изобретателя и пяток человек, у которых руки растут, откуда надо… они бы тут живо устроили представление. На дворе уже новая эра, а пугают, как пару столетий назад».

Лишь когда паровоз сделал остановку и высадил своего единственного пассажира в огромной пещере, Юлиус почувствовал просыпающийся интерес.

Полуразрушенные колонны, стершиеся рисунки и следы древних инструментов делали пещеру похожей на храм. Чей именно – становилось понятно, лишь стоило взглянуть на гигантскую статую Аполлона, возвышавшуюся в центре зала. Мраморный бог держал в одной руке маску, причем скульптор изобразил руку в движении, и не было ясно – подносит Аполлон ее к лицу, или же наоборот, убирает. Во второй руке он сжимал лиру.

Величественное лицо бога не содержало и намека на улыбку. Твердый, как и мрамор, из которого он сделан, подбородок, сосредоточенный взгляд и складка на лбу.

«Вот стоит бог, который напряженно смотрит куда-то вдаль, – непривычно пафосно подумал Юлиус. – Он весь во внимании, а потому перестал играть и снял маску. Ну, а что мы видим там, куда направлен взгляд Аполлона? Голую стену со следами древних рисунков». Окончание фразы слегка подбодрило Корпса, который уже было решил, что впал в меланхолию под действием паровозного дыма и дрянного спектакля, которым его пытались напугать.

Подойдя к рассматриваемой Аполлоном стене, Юлиус тщательно вгляделся. Рисунки давно стерлись, и виднелись только нацарапанные обрывки. Игольчатозубая рожа; рука, сжимающая шею маленького человечка; глубокая яма где-то далеко под рожей; колонна с металлической подставкой под факел, которую перевернули набок.

«Ребус какой-то, – решил Корпс. – А я-то надеялся на указания к поиску немыслимой горы сокровищ. Ну, видно, Аполлону не угодно, чтобы я был богатым».

Тем временем машинист закончил разворот. Паровоз вернулся и теперь смотрел в сторону выхода, готовый унести мошенника подальше от этого царства пошлости, скуки и одиночества мраморного бога.

Путешествие в пещеру, показавшееся Корпсу пустой тратой времени, вдобавок изрядно развеяло порыв воодушевления, до того владевший мошенником. К причалу он возвращался, хмурясь и недовольно покусывая губы.

Произошедшее действительно очень напоминало детство. Ты играешь, создаешь собственный мир, населяешь его волшебными или ужасными созданиями, а потом приходят взрослые. Они думают, что ты занимаешься какой-то ерундой, но начинают тебе в ней активно помогать. В результате испорченный их представлениями о прекрасном только что созданный мир летит в Тартар, а ты едва сдерживаешь слезы злости и обиды.

«Да, день безнадежно испорчен, – вздохнул Юлиус. – А теперь опять на корабль, опять качка, опять однообразные пейзажи».

Однако подойдя к причалу, мошенник увидел, что команда почти в полном составе, включая Малыша Биллиса, сходит по трапу, довольно перекрикивая друг друга и потрясая кулаками.

– В чем дело, друзья мои? – изумленно спросил Корпс, когда капитан приблизился. – Мы дальше не плывем?

– Плывем, но завтра. Сегодня будет величайшее представление – «Дрессированный Кракен». Никто из моряков не пропустит, как эта огромная туша будет плясать под чужую дудку. А мы не моряки, что ль?

Малыш Биллис довольно расхохотался, подмигнул Юлиусу и, одарив очередным хлопком по спине, сообщил, что тот, если хочет, может просидеть весь вечер на корабле, но лучше все же посмотреть на представление, ибо «Где еще такое увидишь? О чем, это, внукам рассказывать будешь?»

У мошенника были свои представления о рассказах, которыми следует потчевать невинные умы малолетних Корпсов, но эти представления он оставил при себе, отвлекшись на пробегавшего мимо крысенка. На секунду зверек остановился и пискнул в сторону Юлиуса, а затем помчался дальше. Корпс напрягся. Он слишком часто видел этого крысенка, чтобы не узнать. Может быть, звереныш тоже решил посмотреть на Кракена, а может, решил бросить карьеру моряка и завести себе нормальную норку, но Юлиус больше верил в другое.

Его «карманный сигнальный гонг» сработал.

Пожалуй, другой на месте Корпса закричал бы. Но это значило обратить на себя внимание прохожих. Крик обязательно кто-нибудь подхватит, даже не разобравшись в его причине, а тогда уже недалеко и до паники. Паника в толпе идеально подходит для того, чтобы чистить карманы, но абсолютно не нужна была сейчас, когда требовалось действовать быстро.

Мошенник медленно развернулся и помчался догонять Биллиса и его команду.

– Стойте! – зашипел он, вцепившись в локоть капитана. – С нашего корабля бегут крысы…

Корпс ожидал ухмылок, но интуиция его не подвела. Капитан Биллис прищурился и, понизив голос, спросил:

– Ничего, это, не путаешь?

– Крысенок… Я запомнил его, несколько раз видел на камбузе. Бежал со всех ног, как будто…

Матросы переглянулись. А потом – Юлиус не поверил своим глазам – быстро зашагали обратно. Мошеннику осталось только поспевать следом. Капитан на ходу раздавал указания: «беги на корму», «загляни в кубрик», «проверь спасательную шлюпку», «вы, трое, к парусам». «и мачты не забудьте». Сам же он, когда команда забежала на корабль, остановился перед трапом, несколько раз шумно втянул носом соленый морской воздух, прищурился, огляделся по сторонам и, опустившись на четвереньки, уставился в темную воду.

«Что он надеется там разглядеть?» – Юлиус медлил. С одной стороны, не стоит мешать матросам, которые осматривают корабль, с другой… Если посудина грозит развалиться на куски, или наконец проявила себя неведомая тварь, таскающая с кухни капусту, гораздо безопаснее находиться здесь. Корпс тоже наклонился к воде и услышал громкий плеск.

Волны мерно бились о причал, сложенный из гладких мраморных плит.

Волны.

Стоп.

За секунду до того, как Биллис помчался по трапу с криком: «Сматываем швартовые, отплываем, быстро!». Юлиус уже понял, откуда ветер дует. Точнее, как раз не дует. И вот тогда возникает вопрос: откуда берутся такие гигантские волны при полном штиле?

Корпс вбежал на борт и собирался кубарем скатиться к себе в каюту, как ему сунули в руки подзорную трубу.

– Смотри на воду! Как только заметишь что-нибудь необычное – кричи.

Приказ поражал своей конкретикой. Смотреть на воду, когда ровно половину обзора занимает море, легче легкого. Единственная проблема – куда именно смотреть?

– Вот туда, – из-за плеча высунулась мощная рука и, бесцеремонно ухватив Юлиуса за подбородок, повернула его лицом к южной оконечности бухты. – Откуда волны идут.

Мошенник кивнул и, крепко вцепившись одной рукой в борт, стал всматриваться в густеющие сумерки. Над Наксосом один за другим загорались разноцветные огни, то и дело взлетали ракеты фейерверков, из-за облаков выплывала лимонно-желтая луна. Свет отражался и дробился в глади моря, у Юлиуса рябило в глазах и абсолютно не к месту нестерпимо чесался нос.

«Легче выглядывать черную кошку в черном зале храма Никты», – подумал он… и замер, со свистом втянув воздух. Показалось? Корпс на мгновение опустил трубу, потом снова поднес ее к лицу. Никакой ошибки.

– Там плывет маленький кит. Или большая субмарина.

По воде двигался блестящий влажный горб, в котором отражались фонари и свет из иллюминаторов пришвартованных кораблей.

– Огради нас Посейдон, – капитан тяжело спрыгнул с мостика и побежал на корму. – Заводите быстрее машину, что ль, Сцилла вас раздери. Я сам встану за штурвал.

Пар взметнулся над трубой, с характерным скрежетом поднялась цепь с якорем. Побелевший Биллис застыл, всматриваясь в сторону «кита». На лбу капитана выступил пот. Юлиус почувствовал, что ситуация начинает напрягать и его. Он, конечно, не очень верил обещаниям Фавна, что «на корабле будет быстро и спокойно», но все же рассчитывал, что неприятности ограничатся качкой и скукой.

Тем временем «Танцующий» начал отплывать от пристани. Несколько человек удивленно рассматривали судно, которое еще несколько минут назад спокойно стояло и никуда не собиралось. Затем они тоже заметили высоту волн, заволновались, забегали, засуетились и, в конце концов, случилось то, что непременно должно было случиться.

Кто-то издал истошный крик, и началась паника.

«Ну вот, – с облегчением подумал Корпс. – Теперь они предупреждены».

В принципе, и этого момента идея бросить все, спасаясь самим, не казалась ему кощунственной, но на сердце стало ощутимо легче. Особенно, когда давешний «кит» показался во всей красе, и Юлиус понял, что шансов спастись у них остается очень и очень мало.

Это был не кит, а кракен. И скорее даже – Кракен!

То, что они принимали за горб, оказалось лишь макушкой морского чудовища. Неизвестно, что понадобилось монстру здесь, да еще в это время. Хотел ли покарать собрата, вздумавшего выступать перед людьми; приходился ли ему родственником и собирался спасти; а может, просто был сегодня не в настроении и решил что-нибудь разрушить или уничтожить – все это ничуть не беспокоило мошенника. Мысли Юлиуса были сосредоточены только на одном – выжить!

– Кракен! – запоздало озвучил кто-то то, что уже все поняли.

Мошенник оторвал взгляд от чудовища и повернулся к берегу. Продолжая смотреть сквозь подзорную трубу, он видел: паника нарастала. Люди в спешке хватали все, что подвернется под руку, и бежали от берега. Монстр был хоть и гигантом, но морским. Далеко дотянуться вряд ли сможет. Разрушений будет много, но на суше была возможность спастись, ведь там Пещера Страха! Вместительная, способная надежно укрыть множество людей до того времени, пока монстр не скроется!

Юлиус понял, что только что команда корабля и он в том числе, поступили куда менее разумно, чем крысенок. Тот, по крайней мере, знал, где искать убежище.

«Дорогой Гермес, – мысленно взмолился Корпс. – Мы, конечно, идиоты. А я тем более. Но ведь это не повод, чтобы лишать нас жизни, правда?»

Ответа, разумеется, не последовало, но Кракен таки повернул к берегу. Видимо, происходящее там его волновало больше. А быть может, чудовище понимало, что одинокий кораблик не способен стать равноценной заменой огромному острову. Да и тех же кораблей возле причала хватало. Догонять не нужно, а крушить их – одно удовольствие.

– Кажется, это, обошлось, – вторя мыслям Юлиуса, выдохнул Малыш Биллис. – Ушли от паскуды. Дрессированный, ха! Скорее он нас дрессирует. Вон как мы, это, разбежались.

Корпс улыбнулся, и вновь посмотрел на море. Проморгался, взглянул поверх трубы и истерично расхохотался.

– Дайте ему кто-нибудь выпить! – скомандовал Биллис. – Перепугался не на шутку, что ль?. Если обделался, то штаны пускай меняет сам.

Продолжая хохотать, Юлиус ткнул пальцем в сторону видневшихся вдали огней.

– Пираты, – сумел выдавить он из себя.

– Что?! – Биллис всколыхнулся бочкообразным телом и еще крепче ухватился за штурвал. – Даргурис, проверь!

Веснушчатый моряк выхватил у мошенника трубу и взглянул туда, куда указывал Корпс.

– Все верно, капитан, – произнес он через несколько секунд. – Пираты.

– Орк их побери! Они направляются к нам, что ль?

– Нет, к острову…

– …отлично!

– Но они, кажется, тоже заметили Кракена. Они разворачиваются. Да, капитан, теперь они идут наперерез!

Юлиус почувствовал, что истерика закончилась. Вокруг началось хаотичное движение. Кто-то кричал машинистам, чтобы те поддали пару. Кто-то доставал и проверял оружие – корабль был торговым, но несколько пушек у него имелось. А над всем этим, выкрикивая проклятия и бешено вращая глазами, возвышался Малыш Биллис. Корпсу подумалось, что на месте пиратов он испугался бы одного только вида капитана.

Сняв ремень, Юлиус обвязал себя, затем привязал другой конец к переборке, выглядевшей, по его мнению, надежно, а потом принялся наблюдать за происходящим.

Больше от него ничего не зависело.