Текст книги "Золотая Колыма. Воспоминания А. С. Яроцкого о Колыме в литературном контексте"

Человек, низведенный до состояния животного

Главный автобиографический герой «Золотой Колымы» Яроцкого – интеллигент, которого лагерь разрушил физически и лишил возможности заниматься любимой умственной работой. Лейтмотив воспоминаний Яроцкого – деградация образованного человека, его превращение в рабочую скотину.

В семейной хронике Яроцкого одним из ключевых эпизодов была встреча Алексея, закончившего Ленинградский политехнический институт, с дядей – выдающимся ученым, профессором медицины: «Он сидел у себя в кабинете за большим письменным столом, заваленным бумагами, и встретил меня очень своеобразно: “Ну что ж, Алексей, теперь ты русский интеллигент”» (ЛП. С. 30).

Яроцкий признавался, что после приговора к заключению в лагерь он не сразу понял всю глубину своего несчастья: «…я не понял, что как интеллигент я погиб безвозвратно, что, даже отбыв срок, я останусь “бывшим зэка”» (ЗК. С. 46).

Для Яроцкого стало тяжелым ударом осознание того, что он выброшен из советского общества, лишен человеческих прав. Впервые в транзитном лагере во Владивостоке, когда заключенных при выходе из лагеря стали пересчитывать по головам, он понял, что его считают скотом.

Превращение в «ветхое животное»[166]166
  Малыгина Н.М. Андрей Платонов: поэтика «возвращения». М.: ТЕИС. 2005. С. 139–140.


[Закрыть] мучительно переживали и персонажи произведений Платонова.

В «Золотую Колыму» Яроцкий включил описание фашистских концлагерей. Тема фашизма занимала большое место в общественном сознании и советской литературе 1930-х гг.

В 1933 г., в связи с приходом к власти Гитлера, Платонов создал символический образ фашистского концлагеря в рассказе «Мусорный ветер».

В 1934 г. Платонов безуспешно пытался опубликовать «Мусорный ветер» в альманахе «Год семнадцатый», выходившем под редакцией А. М. Горького. Рассказ «Мусорный ветер» был запрещен потому, что в повествовании о фашистской Германии видели намеки на советскую действительность, слишком узнаваемой была переданная в рассказе атмосфера насилия. Увидев в лагере героя рассказа «Мусорный ветер» «физика космических пространств» Лихтенберга, полицейский говорит его бывшей жене, что это – «…обезьяна или прочее какое-нибудь ненужное Германии, ненаучное животное»[167]167
  Платонов А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 4: Счастливая Москва: Очерки и рассказы 1930-х годов / Сост., коммент. Н.В. Корниенко. М.: Время, 2011. С. 289.


[Закрыть].

Встречая собаку, Лихтенберг догадывался, «что она – бывший человек[168]168
  Этот образ встречается у Маяковского.


[Закрыть], доведенный голодом и нуждой до бессмысленности животного»[169]169
  Платонов А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 4. С. 281.


[Закрыть]. Платонов показал, что в условиях лагеря человек может деградировать до уровня животного.

Обозначенный Платоновым мотив был развит в прозе B. Шаламова: «Существенно для “Колымских рассказов” и то, что в них показаны новые психологические закономерности, новое в поведении человека, низведенного до уровня животного…»[170]170
  Шаламов В. Левый берег. М.: Современник, 1989. С. 547.


[Закрыть].

Осведомитель ОГПУ сообщал в феврале 1936 г.: «…ПЛАТОНОВ прежде упорно и неоднократно … приравнивал социалистический строй СССР к фашизму Германии…»[171]171
  Андрей Платонов в документах ОГПУ – НКВД – НКГБ 1930–1945. C. 860.


[Закрыть].

Современники знали о том, что происходило в советских лагерях в начале 1930-х гг. Родственникам разрешались свидания с заключенными.

Отбывая свой срок в Вишерском лагере, Шаламов познакомился с будущей женой Г. И. Гудзь, приехавшей навестить первого мужа.

В 1941 г. колымский заключенный Б.А. Грязных[172]172
  Бирюков А. М. Безумный марш под знаменем Ленина // Бирюков А. Колымские истории. С. 155–216.


[Закрыть] написал в ЦК письмо с анализом политического курса партии, а следом отправил «Заметки к письму ЦК», в которых делал вывод: «СССР – страна государственного капитализма, по образцу правления относящаяся к категории фашистских стран»[173]173
  Там же. С. 161.


[Закрыть]. Этот документ, состоящий из 27 рукописных страниц, заполненных мелким почерком, был создан летом 1942 г. в лагере «Усть Утиная».

В 1953 г. Б.А. Грязных в работе «К теории фашизма» провел «…аналогию между фашистским и советским государством как в экономике, политике, так и в условиях жизни трудящихся. Жизнь в СССР рабочих и крестьян ГРЯЗНЫХ сравнивает с жизнью рабов»[174]174
  Там же. С. 196.


[Закрыть]. Об этом говорилось в заключении областного суда в Магадане 18–19 апреля 1956 г. В рукописи «Заметки к теории фашизма» Грязных утверждал: «…Советский Союз только по форме является социалистической страной, а по содержанию представляет собой государство фашистского типа»[175]175
  Там же. С. 196.


[Закрыть].

Знакомый И. С. Исаева Я. Ямпольский использовал те же методы протеста, что и Грязных: «…в 1961 году написал воспоминания и отправил их в два адреса: в редакцию газеты “Правда” и в ЦК партии». Ямпольский рассказал Исаеву о содержании воспоминаний: «Просто невероятно, что в стране Советов, созданной В. И. Лениным, творился такой дикий произвол и нечеловеческие жестокости.

Я с полной ответственностью утверждаю, что ни в одном фашистском лагере не было такого дикого произвола и такого жестокого обращения с советскими гражданами»[176]176
  Ямпольский Я. Письмо И. С. Исаеву от 8 авг. 1971 г. С. 124.


[Закрыть].

В. Вяткин в книге «Человек рождается дважды»[177]177
  Вяткин В. Человек рождается дважды.


[Закрыть] писал, что в период гаранинского произвола на Колыме проводилась настоящая селекция, как в Бухенвальде. Разница состояла в том, что гитлеровцы, отбирая заключенных, оставляли жить тех, кто мог быть рабочей скотиной, а остальных отправляли в печь.

В эссе «Письмо старому другу» Шаламов процитировал определение инженера и писателя Г. Демидова, который называл Колыму Освенцимом без печей. Шаламов откликнулся на процесс Синявского и Даниэля: «…И ты, и я мы знаем оба сталинское время – лагеря уничтожения небывалого сверхгитлеровского размаха, Освенцим без печей, где погибли миллионы людей»[178]178
  Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля. С. 520.


[Закрыть].

27 июля 1965 г. Демидов напомнил Шаламову о своем лагерном прошлом: «Разве тебе не известно, что на Колыме я именно с 38-го, правда, с осени. Что несколько лет я пробыл на Бутугычаге, что был и на золоте и что из 14-ти колымских лет на “общих” провел почти 10. Даже совершенно не способный к наблюдению и сопоставлению человек при этих обстоятельствах не может не постигнуть трагедийности этого “Освенцима без печей”, выражения, за которое, среди прочего, я получил в 46-м второй срок. И этот суд в Магадане мог бы послужить тебе достаточным напоминанием о недопустимости обвинения меня в поверхностности и непонимании сущности Колымы»[179]179
  Шаламов В. Новая книга: Воспоминания. Записные книжки. Переписка. Следственные дела. М.: Эксмо, 2004. С. 752–763.


[Закрыть].

Этот контекст объясняет, почему Яроцкий включил в «Золотую Колыму» сведения о фашистских концлагерях. Он передал рассказ немецкого коммуниста, которого встретил в дороге на Колыму. Тридцатилетний Гарри Вильде приехал в СССР, спасаясь от фашизма: «Это был первый человек, от которого я узнал о гитлеровских лагерях эпохи начала фашистского режима».

В 1930-е гг. в СССР издавались в переводах книги немецких авторов о фашистских концлагерях, но Яроцкий о них не знал.

Образ нетленных останков

Яроцкий мечтал о том, что в будущем перезахоронят лежащих в братских могилах колымских мучеников: «…верю, что настанет день, когда народ вспомнит о мучениках Колым ы, раскопает эти рвы и братские могилы, перезахоронит с почетом и поставит памятник тем, кто в них лежит. Не скоро это будет, много лет пройдет после моей смерти, но это будет, так как неизбежен процесс демократизации нашего общества, а он повлечет за собой и сострадание к жертвам 1937 го да».

Образ нетленных останков людей, погребенных в вечной мерзлоте, встречается в описании найденного на территории тундры захоронения представителей древней цивилизации в повести Платонова «Эфирный тракт»: «…благодаря тому, что этот смертный покров над трупами таинственных цивилизаций представлял пленку вечной мерзлоты, погребенные люди и сооружения хранились… целыми, свежими и невредимыми»[180]180
  Платонов А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 2. С. 28.


[Закрыть].

В «Золотой Колыме» присутствует этот образ: «Сейчас они лежат там в длинных рвах все вместе, причем, думаю, что совсем целые, так как это место находится под крутой и высокой сопкой на северном склоне, и солнце там бывает только часть суток» (ЗК. С. 199–200).

Образ нетленных останков встречается в рассказе об участии автобиографического героя в эксгумации в 1942 г. в поселке Усть-Утиная: «…Могилы там были неглубокие, метра 1,5–2, и в каждой было по 7–8 человек без гробов навалом. Могилы заготавливалась впрок летом, зимой туда клали трупы и засыпали снегом, а весной, когда оттаивала земля, то уже засыпали как следует.

Весенняя вода попадала в могилу и там замерзала… Получалась линза геологического льда с трупами внутри, которая, будучи изолирована сверху слоем земли, могла лежать неограниченное количество лет…» (ЗК. С. 200).

В 1963 г. И.С. Исаев вспоминал о тех, кто лежит в вечной мерзлоте «Нет уже и тех людей. Часть их и, боюсь, как бы не большая, осталась там, на Далеком Севере, навсегда.

В этом легко убедиться, разрыв кладбища вокруг приисков. Эти люди лежат там благодаря вечной мерзлоте нетленными, и их изможденные голые тела с деревянными бирками на ногах можно в любое время предъявить как неопровержимое доказательство жестокости и тирании сталинизма» (Курсив мой. – Н. М.)[181]181
  Исаев И. С. Долгое прощание с Колымой. С. 24.


[Закрыть].

Судьбу тысяч заключенных, которые навсегда остались в колымской земле, разделил Буданцев. Благодаря усилиям Бирюкова были установлены дата смерти и место захоронения Буданцева: умер 6 февраля 1940 г., «зарыт на глубине 1,5 метра головой на запад от командировки 800 метров на восток»[182]182
  Бирюков А. М. Даже если очень ждать (по материалам следственного дела) // Вечерний Магадан. 1995. 17 февр. С. 10.


[Закрыть].

Прошли десятилетия, но время перезахоронения колымских мучеников так и не наступило. А.М. Бирюков узнал о том, что в июне 1995 г. в километре от прииска «Мальдяк» при проведении взрывных работ было обнаружено захоронение 12 человек. С этой страшной находкой поступили совсем не так, как надеялись мученики Колымы: «…Без всяких попыток расследования, которое на “Мальдяке” некому было производить… они были помещены в один общий ящик и погребены на поселковом кладбище»[183]183
  Бирюков А. Колымские истории. С. 111–112. А. М. Бирюков добился экзгумации и судебно-медицинской экспертизы захоронения, подтвердившей, что погибшие были расстреляны.


[Закрыть].

После освобождения

«Золотая Колыма» заканчивается строками о самом счастливом моменте жизни Яроцкого – об освобождении, когда он, «…как пес, оборвавший цепь, бежал, задыхаясь от счастья». Яроцкому пришлось отбывать свой срок до конца, но даже возможность освободиться вовремя в 1940 г. была редкой удачей. В те годы многим в момент окончания прежнего срока объявляли о продлении заключения.

В рассказе «Любовь капитана Толли» Шаламов обобщил счастливый опыт тех, кому улыбнулась удача: «Превыше всяких чудес было чудо окончания срока в срок, день в день, без зачетов рабочих дней»[184]184
  Шаламов В. Т. Собрание сочинений в четырех томах. Т. 1. С. 439.


[Закрыть].

Яроцкому повезло, он стал вольнонаемным жителем поселка Левый берег (Дебин), но жена к нему приехала только через пять лет после его освобождения, в 1945 г.

Иван Степанович вспоминал, как Алексей Яроцкий убеждал их, что пора уехать из Магадана: «…Алексей готовился в отъезду вместе с нами. Семью свою он уже отправил более года назад. Жила она у него в Кишиневе. Почему в Кишиневе, он объяснить не мог. Просто так, в пылу своих очередных увлечений, он взял да и купил в этом, чужом для него городе, половину дома с какими-то сотками сада. Обсуждая со мной маршрут, по которому мы должны были ехать, Алексей все уговаривал ехать морем»[185]185
  Исаев И. С. Джек. С. 85–86.


[Закрыть].

Яроцкий в 1959 г. поселился в Кишиневе. Его привлек теплый климат Молдавии, возможность купить дом с садом.

В Кишиневе, по воспоминаниям дочери Яроцкого Татьяны Алексеевны, ему предлагали хорошо оплачиваемую должность главного бухгалтера винзавода, но он предпочел устроиться корректором в Институте экономики АН МССР с зарплатой в 44 рубля, потому что мечтал заниматься наукой.

23 декабря 1965 г. состоялась защита кандидатской диссертации А. С. Яроцкого. О предстоящей защите он сообщал 1 декабря 1965 г. в письме И. С. Исаеву[186]186
  Переписка А. С. Яроцкого и И. С. Исаева // «Я не сплю в московской тишине…». С. 132.


[Закрыть].

После защиты Яроцкий был назначен руководителем сектора железнодорожного транспорта, но с тех пор, как его повысили, на работе начались конфликты. Просьбу освободить его от этой должности начальство не поддержало.

Яроцкий написал несколько работ по специальности, пытался издать книгу, но это вызвало сопротивление коллег: они писали анонимки, делали анонимные звонки[187]187
  Из писем А. С. Яроцкого И. С. Исаеву // В стране воспоминаний не бьют часы. С. 72.


[Закрыть]. Яроцкий растерялся, ему казалось, что у него нет врагов, что его любят в коллективе, и вдруг столкнулся с враждебным отношением.

Позднее Яроцкому казалось, что переезд в Кишинев был ошибкой, он писал И. С. Исаеву: «Как все-таки я виноват…, что не добился квартиры в Москве…»[188]188
  Там же.


[Закрыть].

1 января 1976 г. Яроцкого фактически вынудили уволиться из института: «…Прекратил свою деятельность старый ученый совет, а в новый меня не включили, но я не особенно горюю…»[189]189
  Из писем А. С. Яроцкого И. С. Исаеву // В стране воспоминаний не бьют часы. С. 68.


[Закрыть]. Однако оставалась возможность общения с интересными людьми: «Единственная моя радость, это каждую неделю в понедельник я тщательно бреюсь, надеваю хороший костюм, рубашку, галстук, в тон носкам хорошие туфли и иду в библиотеку АН, а потом обедаю в ресторане Кишинэу (интурист). Это рядом с академией, и там собралась компания старых бессарабских интеллигентов, историков и филологов, и я с ними обедаю, причем им мое общество интересно так же, как и мне их. Это люди, жившие в Кишиневе в 20-х годах, а потом учившиеся в Будапеште, Вене, Праге. Когда я захожу в институт, то меня сразу окружает молодежь и начинаются справки о литературе 20-х годов и, к сожалению, часто историко-политического характера. Приходится ограничивать эти собеседования, но сказать, что меня считают малоинтересным человеком, не приходится»[190]190
  Там же. С. 71.


[Закрыть].

Но после отъезда из Молдавии он с благодарностью вспоминал жизнь там: «В Кишиневе я был как в раю, встретили с цветами мои ученики, очень удачно получилось с последним аспирантом, он долго не хотел выполнить одно мое предложение, тогда я попросил собрать материал и сам, на счетах, полуслеп ой, рассчитал два варианта и получилось; тогда он на ЭВМ сделал 200 вариантов и вышло. Это будет гвоздем его диссертации, и этот гвоздь я забил, находясь уже на грани слепоты … Это наполнило меня радостью и горд остью, и я почувствовал себя на миг ОПЯТЬ ЧЕЛОВЕКОМ»[191]191
  Из писем А. С. Яроцкого Е. Е. Ореховой // Яроцкий А. С. Золотая Колыма. М.: РуПаб+, 2010. С. 9.


[Закрыть].

В конце жизни Яроцкий работал над новой книгой: «…Закончил свою четвертую часть “Время несбывшихся надежд” и отдал читать друзьям, мне самому не нравится…», – но с горечью отмечал: «…оказывается, могу писать только о Колыме, а другое не идет»[192]192
  Там же.


[Закрыть].

Список литературы

Андрей Платонов в документах ОГПУ – НКВД – НКГБ 1930–1945 / Публ. В. Гончарова и В. Нехотина // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. Вып. 4. М.: ИМЛИ РАН, 2000. С. 848–884.

Андрей Платонов «…я прожил жизнь»: Письма. 1920–1950 гг. Изд. второе, доп. / Сост. и коммент. Н. В. Корниенко, Е. В. Антоновой, М. В. Богомоловой [и др.]. М.: Астрель, 2019. 717 с.

Анпилова Л. Н. Русская версия экспрессионизма: Проза Бориса Пильняка 1920-х годов. СПб.: Нестор-История. 2019. 244 с.

Бацаев И.Д., Козлов А. Г. Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ – НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1 (1931–1941). Магадан: Северо-Восточный комплексный научно-исследовательский институт, 2002. 381 с.

Бирюков А. Жизнь на краю судьбы: Писатели на Колыме: Биографические очерки. Новосибирск: Свиньин и сыновья, 2006. 924 с.

Бирюков А. Колымские истории. Новосибирск: Свиньин и сыновья, 2004. 416 с.

Бирюков А. М. Жизнь на краю судьбы: Из бесед с Г. А. Воронской // Нурмина Г. На дальнем прииске: Рассказы. Магадан. 1992. С. 7–22.

Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК РКП(б) – ВКП(б) – ВЧК – ОГПУ – НКВД о культурной политике. 1917–1953 / Под ред. А. Н. Яковлева; сост.: А. Артизов, О. Наумов. М.: МФД, 2002. 872 с.

Воронская Г. А. Северянка. В 2 т. М.: Издатель Мархотин, 2016. Т. 1. 256 с.; т. 2. 308 с.

Воронский А. К. За живой и мертвой водой / Предис. А.А. Чернобаева. В 2 т. М.: РуПаб+, 2008. Т. 1. 170 с.; Т. 2. 376 с.

Воронский А. К. За живой и мертвой водой / Предисл. С. Соловьева. М.: Сommon place, 2019. 496 c.

В стране воспоминаний не бьют часы / Сост. Т. И. Исаева, Н. М. Малыгина; предисл. Н. М. Малыгиной. М.: ОнтоПринт, 2019. 88 с.

Гехтман И. Е. Золотая Колыма. Хабаровск: Дальневосточное краевое издательство. 1937. 176 с.

Горький М. Письма: В 24 т. Т. 19. Письма апрель 1929 – июль 1930 / Отв. ред. О. В. Быстрова. М.: Наука, 2017. 1000 с.

Дьяков Б. А. Пережитое: Автобиографический роман: В 3 кн. М.: Сов. Россия, 1987. 736 с.

Дьяков Б. А. Повесть о пережитом. М.: Сов. Россия, 1966. 264 с.

Екатерина Павловна Пешкова. Биография: Документы. Письма. Дневники. Воспоминания / Авт. – сост. Л. Должанская. М.: Восточная книга. 2012. 760 с.

Есипов В. Шаламов. М.: Молодая гвардия. 2012. 346 с.

Зощенко М. История одной перековки // Беломорско-Балтийский канал имени Сталина: История строительства / Под ред. М. Горького, Л. Авербаха, С. Фирина. М.: ОГИЗ. Государственное издательство «История фабрик и заводов», 1934. С. 493–524.

Исаев И. С. О Колыме, товарищах, судьбе. М.: РуПаб+, 2007. 110 с.

Исаев И. С. Долгое прощание с Колымой / Подг. текста, сост. Т. И. Исаева, Н. М. Малыгина; предисловие Н. М. Малыгиной. СПб.: Издатель Мархотин П. Ю., 2017. 94 с.

Исаева Т. От издателя // Яроцкий А. С. Золотая Колыма. М.: РуПаб+, 2010. С. 3–4.

Историография Гражданской войны в России: Исследования и публикации архивных материалов / Отв. ред., сост. Д. С. Московская. М.: ИМЛИ РАН. 2018. 560 с.

Козлов Н. Хранить вечно // На Севере Дальнем. 1962. № 2.

Костерин А. По таежным тропам. М.: Советский писатель, 1964.

Лесняк Б. Я к вам пришел; Савоева-Гокинаева Н. Я выбрала Колыму (архивы памяти). М.: Возвращение, 2016. 358 с.

Лейдерман Н. Л. Колыма и культура: «Колымские рассказы» как жанровый феномен // Лейдерман Н. Л. Теория жанра. Институт филологических исследований и образовательных стратегий «Словесник» УрО РАО; Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург. 2010. С. 814–833.

Малыгина Н. М. Андрей Платонов и литературная Москва: А. К. Воронский, А. М. Горький, Б. А. Пильняк, Б. Л. Пастернак, Артем Веселый, С. Ф. Буданцев, В. С. Гроссман. – М.; СПб.: Нестор-История. 2018. 592 с.

Малыгина Н. М. Интервью с Т. Г. Зайцевой-Платоновой 09.09.2009 г.: Платон, сын Платонова // Наше наследие. 2015. № 113. С. 69.

Мандельштам О. Сочинения: В 2 т. М.: Худ. лит., 1990.

Миндлин Э. Андрей Платонов // Андрей Платонов. Воспоминания современников: Материалы к биографии / Сост. и прим. Н. В. Корниенко, Е. Д. Шубиной. М.: Современный писатель. 1994. С. 31–51.

Нурмина Г. На дальнем прииске. Магадан: ГОБИ. 1992. 123 с.

Орехова Е. Предисловие // Яроцкий А. С. Золотая Колыма. М.: РуПаб+, 2010. С. 5–8.

Переписка А. С. Яроцкого и И. С. Исаева // «Я не сплю в московской тишине. Через час подъем на Колыме». М.: РуПаб+, 2013. С. 143–167.

Петров Н., Янсен М. «Сталинский питомец» – Николай Ежов. М.: РОССПЭН, 2008. 447 с.

Пирожкова А. Н. Я пытаюсь восстановить черты: О Бабеле и не только о нем: Воспоминания / Сост., вступ. ст., прим. А. Малаева-Бабеля. М.: АСТ, 2013. 605 с.

Платонов А. Записные книжки: Материалы к биографии / Публ. М. А. Платоновой; сост., предисл. и прим. Н. В. Корниенко. М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2000. 424 с.

Платонов А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 2: Эфирный тракт: Повести 1920-х – начала 1930-х годов / Науч. ред., сопр. статьи, коммент. Н. М. Малыгиной [и др.]. М.: Время, 2009. С. 8–94.

Платонов А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 3: Чевенгур: Роман; Котлован: Повесть / Науч. ред., сопр. статьи, коммент. Н. М. Малыгиной [и др.]. М.: Время, 2009. С. 411–534.

Платонов А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 8: Фабрика литературы: Литературная критика, публицистика / Сост., коммент. Н. В. Корниенко. М.: Время, 2011. С.172–177.

Погорельская Е. И., Левин С. Х. Исаак Бабель: Жизнеописание. – СПб.: Вита Нова, 2020. 624 с.

Ропшин В. (Б. Савинков). Конь вороной. Л.; М.: Прибой; Госиздат, 1924. Репринтное воспроизведение издания 1924 г. М., 1989. 110 с.

Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ: В 3 т. М.: Советский писатель; Новый мир, 1989.

Сталин И. В. Вопросы ленинизма: Изд. 11-е. М.: ОГИЗ. Государственное издательство политической литературы, 1947. С. 493–505.

Семейная трагедия Андрея Платонова: К истории следствия Платона Платонова / Статья и публ. Л. Сурововой // Архив А.П. Платонова. Кн. 1 / Отв. ред. – член-корр. РАН Н. В. Корниенко. М.: ИМЛИ РАН, 2009. С. 621–659.

Фейхтвангер Л. Москва 1937. М.: Гослитиздат, 1937. 96 с.

Человеков Ф. «Золотая Колыма» И. Гехтмана // Литературное обозрение. 1938. № 2.

Шаламов В. Т. Левый берег: Рассказы. М.: Современник, 1989. 559 с.

Шаламов В.Т. Собрание сочинений в четырех томах. М.: Худ. лит.; Вагриус, 1998.

Шаламов В. Т. Собрание сочинений в шести томах. Т. 4 / Сост., подгот. текста, прим. И. Сиротинской. М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2005.

Шпунт Я. Б. Обыкновенная биография в необыкновенное время // Яроцкий А. С. Лицом к прошлому. М.: ОнтоПринт. 2018. С. 5–8.

Ямпольский Я. Письмо И. С. Исаеву от 8 авг. 1971 г. // «Я не сплю в московской тишине. Через час подъем на Колыме». М., 2013. С.119–125.

«Я не теряю надежды»: Письма В.Т. Шаламова Г.А. Воронской и И. С. Исаеву // «Я не сплю в московской тишине. Через час подъем на Колыме». М.: РуПаб+, 2013. С. 43–55.

Яроцкий А. С. Золотая Колыма / Подг. текста Т. И. Исаевой. М.: РуПаб+, 2010. 295 с.

Яроцкий А. С. Лицом к прошлому / Подг. текста Т. И. Исаевой; предисл. Я. Б. Шпунта; коммент. Т. И. Исаевой, Я. Б. Шпунта. М.: ОнтоПринт, 2018. 320 с.