Текст книги "Золото под ногами"

Однако служба на полугражданской должности совершенно выбивала его из седла. Он не мог уловить законов и правил того движения, что возникло в Калифорнии в результате Золотой лихорадки. Два месяца назад он сменил полковника Мейсона на посту военного губернатора, который без единого выстрела растерял весь личный состав и выпросил перевод в Вашингтон. Прибывшему на его место Беннету Райли по наследству вместо войскового контингента достались одни руины. Солдаты и офицеры, презрев присягу, бросали службу и дезертировали в леса. На их розыск не было ни сил, ни времени.

Между тем в провинции нарастала межнациональная и межрасовая напряженность. Мексиканцы ненавидели американцев, американцы ненавидели чилийцев и мексиканцев, и все вместе люто ненавидели и презирали китайцев. Массовые драки и поножовщина стали обыденностью, пресекать их или искать виновных было просто некому.

Когда Райли вошел в резиденцию Джона Фремонта и узнал старого приятеля Чарли Милвертона, он обрадовался, как ребенок, увидавший под елкой рождественский подарок.

– Да, – повторил он. – Закон и порядок – это то, что нужно гражданам более всего.

– Не впутывайте сюда граждан, генерал, – поморщился Фремонт. – Единственное, чего они сейчас хотят, – добывать золото и богатеть. А для этого им не нужен ни президент Тейлор, ни его советники, ни даже мы с вами.

– О, господин губернатор говорит от имени народа! – язвительно вставил Ларкин. – Однако вы саботируете проведение административной реформы, жизненно необходимой для вхождения в Союз! Не потому ли, что вам понравилось единолично управлять республикой?

– Я не управляю республикой, мистер Ларкин, – с неприязнью ответил Фремонт, – но всего лишь обеспечиваю исполнение конституции Калифорнии и по мере сил стараюсь защитить добропорядочных граждан, чтобы они хорошо работали и платили налоги. Если вы запамятовали, я сам три года назад объявил Калифорнию частью САСШ. Извините, мистер Милвертон, я не хотел быть грубым.

– Я не из обидчивых, полковник, – добродушно ответил Чарльз Милвертон, – и вовсе не претендую на исполнение какой-либо особой миссии, способствующей присоединению Калифорнии к САСШ. Моя задача наблюдать и информировать, не более. Скажу вам больше, джентльмены: глупо было бы полагать, что один человек способен оказать решающее влияние на столь масштабные исторические процессы. Калифорния идет в Союз без рабовладельческой пары, это сильно затрудняет процесс ее вхождения в состав САСШ. И тем не менее я глубоко убежден, что какие бы силы ни ввязались теперь в борьбу, у Калифорнии нет иного пути. Рано или поздно она должна была сделать выбор в пользу одного из своих могущественных соседей. Но будем же реалистами. Мексика давно утратила былое влияние. Мексиканцы ленивы, инертны и недальновидны. Калифорния принадлежала Мексике около тридцати лет, и за это время мексиканцы не смогли разглядеть из-за своих кактусов невероятный потенциал этой территории. К тому же мексиканское большинство тает на глазах. Россия имела хорошие шансы, но у русского царя слишком много иных забот, более важных, чем освоение Америки. Форт-Росс продан, русские войска ушли, и вообще русских в Калифорнии сейчас уже меньше, чем китайцев. Соединенные Штаты, в свою очередь, только формируют свои контуры на мировой карте, и не секрет, что мы заинтересованы в том, чтобы эти контуры объяли в том числе Калифорнию. Мы можем дать республике новые законы, принести мир и порядок в дома ее жителей и придать новый импульс развитию экономики.

– Ты забываешь о Британии, Чарли! – веско произнес Беннет Райли. – Королева все еще не оставила свои притязания на эти земли.

– Забудь об англичанах, Бен, – махнул рукой Милвертон. – Британия слишком занята своими азиатскими колониями, и вряд ли в обозримый период сможет предпринять в Калифорнии что-то серьезное. А значит, джентльмены, мы можем смело закончить начатое. Джон, быть может, вам нужна помощь? Скажем, финансирование или грамотные специалисты по разделу земель? Уверен, президент Тейлор с радостью окажет вам любое содействие.

– Благодарю вас, советник, – ответил Фремонт. – Мы в состоянии справиться своими силами. Не скрою, положение очень непростое. Города опустели, поля заброшены, фабрики и мастерские простаивают без дела. И в то время, когда численность населения растет немыслимыми темпами! Во всем Монтерее сейчас не отыщется и тысячи жителей. Города, которые ранее могли бы претендовать на столичный статус, приходят в упадок: Сан-Диего, Санта-Барбара, Лос-Анжелес. Но появляются и другие финансовые и промышленные центры – Стоктон, Сакраменто, Сан-Франциско, Колома. Сейчас мы даже толком не знаем, какой город сделать столицей штата. Ясно только одно: Калифорния никогда уже не будет прежней. Однако что касается финансирования, то оно никогда не бывает лишним. Что у вас с офицерским составом, генерал? – обратился он к Райли.

– Офицеров практически не осталось, – констатировал тот. – Они просто не в состоянии прожить на существующее жалование. Откровенно говоря, Чарли, я с трудом могу себе представить, чтобы в сложившихся обстоятельствах лейтенант или капитан мог бы платить прислуге, а рабов у них нет. И, конечно, из-за крайнего дефицита солдат нам трудно удерживать под контролем криминальные элементы, которые слетелись на золото, как мухи… – И он яростно зашевелил губами. – Будь с нами Старый Сорвиголова, мы бы тут втроем навели порядок, а! Что скажешь?

– Это верно, мой друг! – весело отозвался Милвертон. – Извините, джентльмены, мы слишком много прошли, иногда не можем удержаться от стариковских сантиментов. Мексиканская кампания спаяла нас крепче олова.

– Чарли, сегодня я прошу тебя быть моим гостем, – сказал Райли.

– Непременно, Бен, непременно, – отозвался Милвертон. – Однако давайте закончим беседу о криминальной обстановке. Не далее как вчера я беседовал с одним преуспевающим фермером. Он утверждает, что в Калифорнии среди населения – тихая паника. Мало того, что грабежи и убийства стали обыденностью, так еще объявился какой-то Черный дьявол, который прямо-таки затерроризировал всю округу.

– Да, я тоже что-то такое слышал, мистер Милвертон, но, полагаю, это всего лишь страшилки для старателей. Питер, – обратился Фремонт к Барнетту. – Будьте любезны, пригласите к нам шерифов, прибывших с вами. Они ожидают в гостиной.

Сенатор кивнул и вышел.

– А вас, мистер Ларкин, я более не задерживаю, – обратился губернатор к бывшему консулу.

– Благодарю за внимание, господа! – Ларкин встал из-за стола.

– Мистер Ларкин, позже я хотел бы выслушать ваши соображения по некоторым вопросам, – обратился к нему советник. – Могу я рассчитывать на вашу помощь?

– Безусловно, мистер Милвертон! – восторженно воскликнул Ларкин. – В любое время! Прошу вас также быть моим гостем!

– Пожалуй, я мог бы заглянуть к вам через пару часов.

– Буду счастлив. Прощайте, джентльмены! – сказал Ларкин и почти вприпрыжку покинул комнату.

Когда его шаги стихли за дверью, Милвертон обратился к Фремонту:

– Интересный персонаж этот ваш… наш консул. За что вы его арестовали, Джон?

– Заслужил, – коротко обронил губернатор. – Однако где шерифы? У нас мало времени.

Дверь открылась, в комнату вошли Филипп Крамер, Джеймс Хопкинс и, следом за ними, Питер Барнетт.

Глава VIII

– А вот и они! – воскликнул Фремонт и сделал несколько шагов навстречу вошедшим. – Рад приветствовать в моем доме, джентльмены! Фил, Джеймс! Прошу садиться. Извините, что заставил ждать.

– Благодарю, Джон, – ответил Крамер. – Я тоже рад тебя видеть.

– Мистер Милвертон, – обратился Джон к советнику. – Позвольте рекомендовать вам наших законников: Филипп Крамер – алькальд Калифорнии и одновременно глава службы шерифов Сан-Франциско, и Джеймс Хопкинс, главный шериф Сакраменто. А это…

– Не трудитесь, Джон, я сам представлюсь, – в свою очередь промолвил его собеседник. – Чарльз Милвертон, полковник армии САСШ в отставке и личный советник президента Тейлора.

Советник пристально вглядывался в лицо Крамера, словно пытался вспомнить, где мог его видеть.

– Мистер Крамер… – произнес он задумчиво. – Мы не встречались раньше?

– Нет, сэр, – ответил Крамер, – я бы запомнил вас.

– Но мне определенно знакомо ваше имя… Где я мог его слышать?

– Возможно, во время Мексиканской кампании, сэр, – пожал плечами шериф.

– У кого вы служили?

– Второй корпус Потомакской армии под командованием генерал-майора Уинфилда Скотта.

– Штурмовали крепость Чапультепек?

– Так точно, сэр. Командовал Третьим пехотным батальоном.

– Так это вы! – радостно вскричал Милвертон. – Вы тот самый Филипп Крамер, что получил десяток ранений и остался в строю?

– Это не совсем так, сэр. Ранений было всего пять, так что дотерпел до утра и видел своими глазами, как Уильям Херни вздернул на виселице батальон Святого Патрика.

Генерал Райли встал из-за стола и отвесил Крамеру четкий военный поклон.

– Вы настоящий герой, сэр! – провозгласил он. – О вашем подвиге ходят легенды!

– Для меня знакомство с вами – большая честь, сэр! – подхватил Милвертон. – Как же вы оказались в Сан-Франциско?

– После сражения при Чапультепеке отлежался в госпитале и был направлен сюда алькальдом. С тех пор слежу за соблюдением закона в Сан-Франциско и его окрестностях.

– Кстати, джентльмены, надо бы нам поговорить об окрестностях, – нахмурился советник. – Прошу вас, расскажите об этих зверских убийствах, которые молва приписывает Черному дьяволу.

Хопкинс едва заметно пожал плечами:

– Давай, Фил.

Крамер коротко поведал слушателям, как был обнаружен труп Вилли Бойла, а затем и пятерых мормонов. Нет, седьмую жертву шерифы не осматривали, но способ казни не оставляет сомнений в том, что действует одна банда. Да, они были у вдовы Бойл и сообщили ей скорбную весть; она убита горем, но помочь ничем не может: Вилли ушел один. Нет, убитые никак не связаны между собой. Да, в общине мормонов уже побывали. Пятеро делегатов направлялись к Сэму Бреннону, чтобы истребовать полагающиеся церкви десять процентов, которые оценивались в сто тысяч долларов. Сэм Бреннон заинтересован и вполне мог организовать дело, но никаких улик нет. Судя по всему, следует искать банду в пять-шесть человек, возможно, один из них индеец или человек, хорошо знакомый с индейскими обычаями. Всех убитых обобрали подчистую, что говорит в пользу корыстных мотивов преступников, однако очевидно, что простое ограбление не требует такого громоздкого исполнения, поэтому за рабочую версию принята попытка запугать обывателей, а ограбление – это приятный бонус для наемников. Кому выгодно? Многим. Прежде всего Джону Саттеру и прочим богачам, чьи рабочие разбежались в поисках легких денег; всем, кому золото несет убытки и разорение. Но конкретных подозреваемых нет, совершенно невозможно вообразить, чтобы этакий ужас придумал респектабельный белый джентльмен.

– Но, возможно, все ровно наоборот, – взял слово Хопкинс. – У нас есть основания полагать, что как минимум один из убийц – индеец или же выдает себя за индейца. Мы не можем исключить версию, что заказчик убийств хочет скомпрометировать местные племена в глазах властей и населения. Сейчас старатели орудуют в предгорьях Сьерра-Невады, опасаясь подниматься выше, чтобы не наживать лишних неприятностей. Но если дать им повод считать индейцев причастными к убийствам, начнется бойня. Они полезут на земли индейцев, а тем отступать некуда. Они станут защищаться. Джон, – обратился он к губернатору, – у нас есть несколько серьезных зацепок в расследовании. Полагаю, через неделю, не позже, мы накроем банду. До этого времени нам надо скрыть подробности дела. Джентльмены, я надеюсь, что все сказанное мной останется в этих стенах.

– Безусловно, мистер Хопкинс, – отозвался Милвертон. – Можете быть уверены, хотя я не вижу в этом большого смысла.

– Почему же?

– Такой экзотический способ убийства молва мгновенно припишет индейцам.

– До сих пор молва приписывала убийства Черному дьяволу, и если мы не станем переубеждать людей, все останется по-прежнему.

– Да, кстати! Расскажите об этом… мнэ… явлении! – живо попросил советник. – В свою очередь я готов поделиться собственными сведениями.

– Очень любопытно, но у меня нет времени на сказки, и потому прошу позволения откланяться, – скептически произнес генерал Райли. – Мой многолетний опыт, джентльмены, говорит, что все сверхъестественные дела на земле осуществляются руками человеческими. Мистер Крамер, мистер Хопкинс! – вдруг рявкнул он командным голосом. – Вы кажетесь мне людьми весьма разумными и практическими. Прошу вас известить меня, как только нападете на след бандитов. Со своей стороны, обещаю вам подкрепление – десяток солдат и толкового сержанта. Все-таки вдвоем против пятерых вам не сдюжить. Чарльз, жду тебя сегодня вечером в моем доме.

– Непременно, Бен!

– С вашего позволения, мне тоже пора, – произнес Барнетт. – Мистер Милвертон, рад знакомству. Джон! Джентльмены! – Он кивнул и вышел.

Присутствующие встали и проводили генерала и сенатора учтивыми поклонами.

– Итак, я продолжу, – сказал Милвертон, когда генерал вышел. – В день своего прибытия в СанФранциско я имел беседу с парой местных фермеров. Один из них, молодой человек тридцати лет по имени Ларри Саймон, пришел сюда ровно год назад по Орегонской тропе с большим семейством. Пока его мать, сестры и младшие братья обустраивались в Сакраменто, он вместе с отцом и старшим братом отправился на добычу. За три месяца они намыли золота на десять тысяч долларов и вернулись к семье. Сейчас у них хороший бизнес: закупают скот в Орегоне и продают здесь на мясо. Каждый бычок, с учетом платы перегонщикам, приносит им тридцать пять долларов чистого дохода. Я намеренно рассказываю эти подробности, джентльмены, чтобы вы понимали, речь не о пьяном францисканце, витающем в облаках религиозных фантазий. Напротив, человек, рассказавший мне про Черного дьявола, это в высшей степени трезвый и начисто лишенный воображения бизнесмен. Так вот, по его словам, они вышли из Форт-Бойс в середине июля прошлого года. До Калифорнии оставалось меньше двухсот миль, когда случилось первое происшествие. Они стали лагерем в Утином ущелье. Замечу, джентльмены, что я не имею представления, где это, поскольку никогда не был на Орегонской тропе…

– Штат Вашингтон, знаю! – оживился Фремонт. – Я сам назвал это место Утиным ущельем. У подножья высокого холма есть пересохшее озеро, местные индейцы называли его Утиным. Вроде, раньше там в изобилии водилась дичь … Не поверите, но там же в пяти милях к югу есть вершина, которая носит мое имя – гора Джона Фремонта. Без ложной скромности, джентльмены, солдаты назвали вершину в мою честь и настояли на этом, как я ни упирался. Когда-нибудь я пошлю к черту службу и снова отправлюсь в горы…

– Что ж, воспоминания губернатора придают реализма рассказу фермера, не так ли? – улыбнулся Милвертон. – Джентльмены, хочу напомнить, что я всего лишь пересказываю впечатления простого парня из Вайоминга. Я не знаю, что он увидел и как именовать эти существа, но, по его словам, события разворачивались так.

Ларри внезапно проснулся от звуков осторожной возни неподалеку. Он открыл глаза и нашел спящим своего брата, поставленного часовым: юноша пригрелся у костра и задремал. Все спали, был самый черный ночной час, когда луна уже закатилась, а рассвет еще не забрезжил, но небо было чистым, и звезды давали достаточно света, чтобы различать близкие предметы. А так как звук шел со стороны склада провизии, то Ларри решил, что на продукты покусился какой-либо зверь. Осталось только выяснить, какой именно, и действовать соответственно: если койот, то убить, а если гризли, то будить всю компанию, поднимать шум и гнать вора прочь.

Ларри встал, взял дробовик и тихонько потрепал брата по плечу. Тот открыл глаза и хотел вскочить, но Ларри приложил палец к губам и прошептал:

– Чш… тише, не шуми.

– Что случилось?

– Ничего. Просто не шуми. И не спи. Я скоро вернусь.

Он отвернулся от костра, подождал минуту, пока глаза привыкнут к темноте, и осторожно двинул на звук возни. Он смог подобраться к повозке, никого не потревожив, и, когда глаза немного привыкли к темноте, разглядел очертания странного существа, которое передвигалось на четвереньках короткими полу-прыжками, а иногда становилось на задние ноги, что делало его вполне схожим с невысоким человечком ростом не более четырех футов. Воришка осторожно копался в семейном имуществе, а Ларри выжидал, не решаясь стрелять в незнакомца. Тем временем ночной гость взял в зубы нечто вроде узелка и шмыгнул в заросли.

В сущности, ничего необычного в этом не было, индейцы часто воровали продукты и вещи у путешественников. Важно было принять решение: стрелять или нет. С одной стороны, следовало наказать воришку, а с другой, подстрелив аборигена, будь готов к неизбежным неприятностям…

Поколебавшись еще мгновенье, фермер осторожно двинулся следом. Пробравшись через густой кустарник, он вышел на край неглубокого ущелья, намытого руслом пересохшей реки, и, присмотревшись, не увидел, но скорее угадал движение маленькой тени внизу. Проследив направление, Ларри смекнул, что воришка идет на свет костра, блики которого виднелись с высоты речного берега. Расстояние в ночи определить было трудно, и преследователя охватили сомнения: начинать погоню в одиночестве весьма рискованно, так не разбудить ли остальных? Однако тревожить уставшую за день семью без веской причины было глупо, а провести разведку можно тихо и аккуратно, не навлекая на себя неприятностей – в конце концов, он всегда может вернуться за помощью.

Ларри спустился вниз по отлогому склону и взял направление на свет, ясно различимый сквозь редкий кустарник. Постепенно к терпкому аромату степных трав стал примешиваться уютный запах костра. Дым безмятежно стелился над прерией и, словно нить Ариадны, указывал путь к цели. Кочковатая земля крошилась под ногами, сапоги почти по щиколотку уходили в сухую рыхлую почву. Преодолев таким образом около трехсот ярдов, Ларри оказался у огромного валуна. Он прислонился к холодной гладкой поверхности и прислушался.

С обратной стороны скалы потрескивал костер, тянулся вкусный запах дыма; не было ни малейших признаков опасности. Все казалось таким обыденным и безобидным, что Ларри счел совершенно излишним поворачивать в лагерь, звать помощь и толпой нападать на какого-то убогого, вынужденного приворовывать продукты у путников. Он сам его пристыдит и, пожалуй, заберет одеяло, а продукты оставит.

Ларри осторожно выглянул из-за камня, но никого не увидел. В недоумении он вышел на пустынный пятачок перед валуном и уставился на небольшой костерок, подманивший его своим светом. Минуту он постоял, озираясь по сторонам, не находя ничего примечательного: где хозяева костра, куда подевался ночной воришка? Ларри пожал плечами и уже намеревался убраться восвояси, как вдруг увидел у гладкой отвесной стены валуна узелок. То есть он и раньше его видел, просто в темноте принял за камень, а когда отошел в сторону, свет костра упал на бесформенную груду, и стало ясно, что это одеяло из его повозки, в которое, очевидно, вор сложил украденное.

Ларри прислонил дробовик к стене и присел на корточки. Развязать узел было делом одной минуты, он отбросил края одеяла и обнаружил несколько кусков солонины, сухари, мякоть сушеной тыквы, несколько орехов…

От созерцания продуктов его отвлекло чувство постороннего присутствия. К потрескиванию костра добавился треск ломкого сухостоя, и земля как будто тихо вздрогнула.

Ларри обернулся, но не увидел ничего сверхъестественного: против него через костер сидел на четвереньках давешний воришка. Это был маленький человек, босой и голый по пояс. Его кожа на тонких руках и костлявой ключице в нервном свете костра показалась Ларри неестественно желтой. Длинные черные волосы свисали грязными сосульками, скрывая лицо пришельца, и только маленькие глазки сверкали красно-желтыми отблесками огня. Боясь спровоцировать нападение, Ларри осторожно встал и сделал шаг назад. Существо чуть отпрянуло от костра в темноту. Не отводя взгляда от противника, Ларри потянулся к дробовику. Желтый человечек рывком встал на ноги, оскалил пасть и внезапно издал жуткий звук, напоминающий одновременно медвежий рык и хриплое сипение разъяренной кошки. Свалявшиеся космы, скрывавшие лицо человечка, колыхнулись, и угольные глазки, наполненные лютой злобой, глянули на противника в упор.

Это было по-настоящему жутко. Сердце Ларри оборвалось, по спине пробежала холодная волна страха, и противная слабость потекла по жилам, лишая воли и сил. Пока он лихорадочно вслепую шарил по стене вспотевшей ладонью, пытаясь нащупать дробовик, существо совершенно по-звериному мотнуло головой, на секунду затихло, словно задумавшись над следующим своим шагом, и дернуло веревку, конец которой сжимало в кулаке.

Кромешная ночная тьма с противоположной от костра стороны пришла в движение, земля тяжело дрогнула, и что-то огромное, непостижимое шагнуло из бездны в круг света. Ларри попятился, потерял равновесие, упал и стал скрести пятками по земле, пытаясь отползти назад, за камень. Горло перехватило стальным обручем, вместо крика из него вырывалось едва слышное шипение.

С высоты десяти футов на него смотрели исполинские пустые глаза, струившие могильный бледнозеленый свет. Вокруг них клубилась чернильная ночь, а позади мерзко шевелились необъятные перепончатые крылья.

Ударившись затылком о скалу, Ларри наконец-то смог вскочить на ноги. Он увидел, как тьма под глазами принимает форму рта, толстые губы растягиваются в дьявольской улыбке, а из черного балахона вырастают и тянутся к нему руки размером с ярмарочный столб. Тут провидение сжалилось над несчастным: он закричал и потерял сознание.

Его нашли через четверть часа. Брат услышал крик и поднял тревогу. Прибежали, откачали, выслушали, осторожно посмеялись… Рассказу, конечно, не поверили, но до рассвета отпаивали пострадавшего смесью кофе и бренди. Утром снарядили экспедицию, осмотрели место еще раз. Дробовик, что любопытно, остался на месте, а продукты с одеялом исчезли. Попробовали найти следы, благо земля рыхлая, но у костра все было вытоптано, словно прошло стадо бизонов, а заниматься всерьез поиском следов дьявола глава семьи счел излишним: если его нет, то и стараться незачем, а если есть, то лучше держаться от него подальше.

– Разумные люди, не правда ли, джентльмены? – Милвертон усмехнулся.

– Была и вторая встреча, советник? – серьезно спросил Крамер.

– Да, шериф, была, – подтвердил Милвертон. – Через пару дней к Ларри обратился отец с просьбой еще раз описать ночных гостей. Тот повторил свой рассказ, и отец признался, что прошлой ночью во время дежурства видел нечто странное. Путники стали лагерем на вершине небольшого холма, с которого открывался отличный вид на прерии. Ночью в лунном свете он увидел, как у подножья движется странная парочка: маленькая фигурка впереди, а за ней что-то огромное, не поддающееся описанию, словно ожившая скала решила перекочевать на более удобное место. У наблюдателя не было ни малейшего желания выяснять, кто это или что, но он постарался запомнить большой камень, который едва доходил до пояса ночному исполину. Утром он спустился вниз к этому камню и нашел, что тот выше человеческого роста, то есть высота его около шести футов. И, значит, ночное видение имеет рост в одиннадцать, а то и двенадцать футов. Кроме того, он нашел следы – отпечатки, вполне человеческие по форме, но невероятные по размеру. Изучать их он не стал и скрыл находку от остальных, чтобы не сеять в семействе панику. Не знаю, уверовал ли отец Ларри в существование дьявола, но совершенно справедливо рассудил, что их странные спутники идут ночами тем же курсом, что и семейство Саймон. И тот путь, что караван проходит днем, дьявол со своим присным проходят в темное время. Таким образом, им суждено пересекаться каждую ночь. В итоге отец перестал посмеиваться над сыном, более того, стал решительно пресекать любые попытки домочадцев поглумиться над несчастным. Следующим же утром он симулировал недомогание и под этим предлогом заставил семью простоять на месте лишний день, дабы отстать от странных спутников минимум на сутки. Больше они не встречались.

– Следы! – возбужденно сказал Крамер. – Ты помнишь следы, Джеймс? Я еще думал: какого черта они идут след в след? И слишком большое расстояние между отпечатками, слишком широкий шаг, как будто они бежали!

– Мормоны?

– Убийцы! Но если представить, что следы оставил гигант, то все становится на свои места.

– За исключением самого гиганта.

– Подумай, Джеймс, в этом случае портрет нашей банды кардинально меняется. Маленький желтый ловкач прыгает по веткам, привязывает шпагаты к деревьям; гигант держит бесчувственное тело, пока к нему цепляют крючья, – и никакой подставки не надо! Правда, должен быть еще один или двое – те, кто спаивает жертву перед казнью.

– И эти персонажи должны быть белыми, внушающими доверие…

– Точно!

– Чушь собачья! Черный гигант, желтый ловкач и…

– Кукловод!

– Как?

– Кукловод. Самая подходящая кличка для третьего.

– Фил, – Хопкинс умоляюще посмотрел на Крамера. – Может, вернемся к версии о нормальных наемниках?

– А следы?

– Джентльмены! – прервал дискуссию губернатор. – Это крайне интересно, но мне хотелось бы знать, что именно вы намерены предпринять для поиска и отлова банды, кто бы в ней ни состоял.

– Да, конечно, Джон. Извини, мы увлеклись, – примирительно сказал Крамер. – Джеймс уже упомянул, что у нас есть несколько зацепок. Нужно кое-что проверить относительно орудия убийства…

– Крюки? Вы знаете, кто их изготовил?

– Нет, Джон, этого мы не знаем. Я проконсультировался у рыбака, своего приятеля. Он утверждает, что это крюк на тунца, но сделан не в Калифорнии, а скорее всего, на юге – Техас, Луизиана, Алабама… Зато веревки выводят нас на верный след. Они изготовлены в русском поселении на Сонома-Лейк, именно туда мы и отправимся, как только уладим дела здесь. Далее – места преступлений. Все три казни совершены в лесу вдоль реки, по обе стороны от Сакраменто. Убийцы взяли у мормонов около тысячи долларов, это хороший куш. Банде нужна еда, выпивка, женщины – и вообще, где-то же они тратят награбленное. Значит, их логово должно быть в пешей досягаемости от цивилизации. Мобилизуем население, обшарим окрестности. За последний год вдоль Сакраменто и Американ-Ривер золотоискатели основали множество маленьких поселков. Когда жила вырабатывается, поселки просто бросают и уходят на новые прииски. Сейчас уже половина пустует, хотя постройки вполне годятся для того, чтобы укрыться от дождя и ветра. Правда, чтобы их обшарить, потребуется много людей.

– Людьми помочь не могу, джентльмены, – категорически заявил Фремонт. – Мне даже береговую охрану некем комплектовать, а вы хотите, чтобы я собственными руками отправил солдат на прииски. Когда нападете на след – посмотрим, а пока действуйте своими силами.

– Что ж, хорошо, – подвел черту Крамер. – Будем держать в курсе.

– Джентльмены, – подал голос Милвертон, – у меня появилась идея. Если вы не станете возражать, то я присоединился бы к вашей теплой компании. Так я смогу поближе узнать Калифорнию, разобраться в настроениях жителей. А кроме того, мне интереснее быть в гуще событий, чем наблюдать за ними из кабинета губернатора. Заверяю, что не буду обузой, более того, смогу оказать серьезную поддержку в случае столкновений с преступниками.

– Хорошая мысль! – с энтузиазмом отозвался Крамер.

– Пара стволов определенно лишней не будет, – одобрил Хопкинс.

– Ну, вот и отлично, джентльмены, – с облегчением выдохнул Фремонт. – Еще несколько минут вашего внимания – и вы отправитесь блюсти закон и порядок.

Он встал, прошел к бюро, вынул из ящика толстую пачку типографских листов и вернулся на место. Повозившись некоторое время, он разложил их на пять небольших стопок.

– Прошу ознакомиться. Портреты этих джентльменов нам прислали из Вашингтона, копии мы отпечатали своими силами. Надеюсь, они не сильно отличаются от оригиналов. Перед вами – портреты наиболее известных преступников Соединенных Штатов, чей след утерян полицией. Есть основания полагать, что они отправились к нам на звон золота. Внимание! Номер один: Джон Харди, тридцать восемь лет, ограбления, убийства, два побега из-под стражи, приговорен к виселице в пяти штатах. Номер два: Черный Билли, настоящее имя Билли Холидей, двадцать шесть лет, ограбления, убийства, побеги, приговорен в трех штатах. Номер три: Морган… хм… нет, пожалуй, этого оставим напоследок… – Фремонт отложил лист в сторону и взял следующий. – Номер три: Джонни Эпсли, тридцать три года, ограбления, убийства, изнасилования, приговорен в пяти штатах. Номер четыре: Хью Бриджер, тридцать пять лет, ограбления, убийства, приговорен в семи штатах. И на сладкое – номер пять: Морган Челси, сорок восемь лет, биография такая, что на выставке подонков взял бы первые три приза. Особые приметы: отрублена мочка правого уха, которое вынужден скрывать длинными волосами, и весьма приметный шрам от правого уха до затылка.

Фремонт передал собеседникам листовку с жирным заголовком «WANTED!». Ниже располагался портрет почтенного джентльмена из высшего общества. Правильные черты лица, прямой нос, четкая линия рта, твердый подбородок с небольшой ямкой, суровые скулы, впалые щеки, под носом – аккуратные усы английского аристократа.

– Законникам Вашингтона следовало бы поискать художника получше, – озадаченно произнес Хопкинс. – Почему у него такое… хм… даже слова не подберу… Почему у него лицо, как у святого Франциска? Это портрет бандита или проповедника? У него же глаза Иисуса Христа, только морщин побольше!

– Именно, Джеймс, – с усмешкой подтвердил Фремонт. – Он ожидал суда и последующей казни в Чикаго. Полгода назад бежал, подкупив охрану, однако, зная, как легко он втирается в доверие и вызывает в людях желание служить себе и помогать, предполагают, что он даже не подкупал никого, а просто убедил себя выпустить. Власти бросились обыскивать уходящие корабли, не подумав, что мерзавец мог уйти в противоположную сторону – не на восток, а на запад! В нищих штатах Великих Равнин ему делать нечего, а значит, он придет в Калифорнию. Здесь он может затеряться и хорошо поживиться. Мы закрыли порт Сан-Франциско и принимаем иммигрантов только через Монтерей. Не могу с уверенностью сказать, что этих пятерых не было на прибывших кораблях, но Калифорнийскую тропу мы не контролируем вовсе. По ней приходит всякий сброд, и не исключено, что кто-то из них, а то и все пятеро, уже здесь. Прошу вас расклеить эти листовки в ваших городах, джентльмены. Как это верно ты сказал, Фил: мобилизуем население.