Текст книги "Почти не придуманные истории"

–Значит, будем бомбить кристаллы.

– Нам все равно нужна площадка для портала. Магический маяк активизирует заклятье, но надо время. Наездники не выстоят столько. Нас сомнут, а разрыв залатают. – Анаси была права на все сто. Атаковать в лоб многократно превосходящего противника было самоубийством.

– Есть идеи? – Лицо рыцаря было встревоженным.

– Если жахнуть по долине «Армагеддоном», мы сметем охрану и, возможно, повредим кристаллы, но это исполинское заклятие. Оно сожрет всю мою манну. Я не смогу колдовать. Какое-то время.

– Ты использовала это заклинание раньше?

–Нет, конечно, это одно из непростительныхзаклятий школы Разрушения, подвластное лишь магистрам и архимагам. Меня 4ех научил по секрету.

– Если ты уверена, будем пробовать.

***

Огненная вспышка завершила заклятие. Сам воздух выгорел в долине до состояния почти полного вакуума, воздушные массы извне с грохотом схлопнулись, круша все динамическим ударом. Следом к земле полетели капли испареннойводы, по пути остуженные магией и обратившиеся в ледяные наконечники, острые как бритвы, и не менее смертоносные. Все живое и неживое было уничтожено. Анаси жестом указала на один из кристаллов.

Дальний от портала берилл, питающий разрыв, покорежило. Ударная волна почти выкорчевала его из основания, обнажив магические руны, сплетенные в заклятие и питающие портал. Символы блестели в темноте зелено-желтым огнем скверны.

– Это наш шанс, – выкрикнула чародейка.

Апраксис взмахнул рукой. Грифоны взлетели в небо над лощиной и легли в крутое пике. Засвистели пращи, и лунное серебро полетело к цели. Море огня бушевало внизу. Порох и серебро, усиленные святыми ритуалами, поглотили треснувший изумруд. Но, вопреки ожиданию, разлом не исчез: замерцал, но устоял. И из него уже прибывали новые демоны. Наездники приземлились прямо у кристалла. Серафим пытался разобраться в механизме, поддерживающим портал. Времени было в обрез. Надо было срочно принимать решение. Цель было близка. Почти осязаема. Нужно было разрушить подпитку разрыва. Апраксис в отчаянии саданул молотом по бериллу. Молот отскочил от изумруда как горох от стенки. Молодой юноша с эмблемой медведя на груди выстраивал каре на пути хлынувшей из портала нечисти.

– Сир?

–Держите их, сир Михаил. Держи, сколько сумеешь, брат.

– Они не пройдут, сир Апраксис. – И, развернувшись, поспешил к добровольцам.

Между разрывом и треснутым кристаллом было метров двести, не больше, и первые просочившиеся твари уже устремились к наездникам.

–Похоже, бомбометание дало обратный эффект, нежить лишь активизировалась, – голос девушки был полон отчаяния.

–Обратный эффект… – Серафим ясно увидел сеть, подпитывающую разрыв. – Да, это вариант. Обратный эффект! Анаси, жахни вот сюда молнией. – Молот указал точку в узоре пентаграмм. – Сможешь?

– Да, на грозовой шар меня еще хватит. – Анаси была сильно измотана и едва держалась на ногах.

– Как замкнешь цепь, портал погаснет, но все, кто проскочат, будут здесь. И их будет много. Поэтому надо аккумулировать манну и открыть портал для телерийского воинства. Это наш единственный шанс.

– Это не быстро, манна восстанавливается достаточно долго. Нужно время. Хотя можно и кровью.

–Кровью не смей, потеряешь сознание, и все будет потеряно. Если тебе нужно время, значит, мы его выиграем. Любой ценой. Не рискуй напрасно, судьба всей Телерии сейчас в твоих руках, Анаси. Не дай нам умереть даром.

Он схватил свой молот и двинулся к соратникам. Апраксис прошел мимо строя наездников. За его спиной раздался характерный треск: молния вонзилась в магический контур; пелена между мирами дрогнула и начала таять. Нечисть ускорилась.

Апраксис шел навстречу надвигающейся армии демонов. Страха не было. Он знал, зачем ему завтра, и знал, что этой ночи ему не пережить. Но отряд должен устоять, хотя бы ради нее. Сердце уже разнесло адреналин по крови, наполняя организм неведомой мощью. Смысла, что экономить и беречь уже не было. До рассвета оставалось минут тридцать. Небо уже посветлело, обещая зарю нового дня. Тьма отступала перед голубым напором раннего утра. Он вспомнил ее глаза. Такие чистые, как небо и уже недостижимые на веки вечные. Вместе с адреналином тело наполнила благородная ярость, вскипающая, как волна девятого вала в бушующем океане. А губы просили лишь одного – забрать побольше этих тварей с собой.

–Прости, отец, я подвел, я не сделал того, что должно, и уже не сделаю. Прошу лишь одного: даруй мне в помощники ангела смерти. Да соберет он сегодня великую жатву через оружие мое. И дарует мне самому смерть доблестную и немучительную.

Остатки гранат полетели в надвигающуюся толпу. Освященное лунное серебро смяло первые ряды. Волна достигла наездников. Секунды удлинились. Движения ускорились. Молот застучал по вражескому металлу со смертоносной точностью. Треск плоти, лязг металла, тяжелое дыхание живых, рычание Темных. Все смешалось. Нечисть накрыла небольшой отряд и отхлынула, как от прибрежных скал, разбившись о щиты. Подгоняемые неведомой могучей волей, исчадия ада накатывали снова и снова. Но каждый раз их отбрасывали. Люди и грифоны рвали, били, курочили армию Тьмы. Дикая жажда жизни схлестнулась с лютой ненавистью ко всему живому. Ряды защитников редели, доспехи покрылись вмятинами и потеками крови. Щиты лопнули, не выдержав напора ненависти, но люди стояли живыми волнорезами в море смерти. Жажда уничтожить жизнь и желание защитить ее любой ценой сошлись в непримиримом поединке. Неравный бой шел на секунды и минуты. Диверсанты и их грифоны встали живой стеной на пути смерти, воздвигая себе и защитный бастион, и курган вечной славы из павших врагов. Они стояли плечом к плечу. Стояли назло самой костлявой старухе, танцуя свое последние танго, хитря, извиваясь, отступая и атакуя, вели последнюю дуэль со смертью и израненные падали, чтобы укрепить бастион жизни.

Анаси начала заклинание, активизирующее портал. Маленькая и хрупкая, она было наполнена невероятной решимостью, а смерть братьев, защищающих ее, придавала силы и смелости.

–Держитесь, мальчики, я скоро, – шептали губы, наполняя каналы заклинания – где кровью, где манной.

Руки налились свинцом, кровь застилала глаза. Но Апраксис вновь и вновь вздымал свой молот, круша все, что под него попадалось. Молния рухнула под ноги хозяину, закрывая его от града дротиков. Питомец взглянул в глаза хозяина, извиняясь за то, что больше не мог стоять с ним. Нечисть наступала непрерывной волной. Место поверженного демона занимал новый. Апраксис остался один, когда громкий хлопок разнесся по поляне и разноцветные блики заиграли на латах павших воинов. «Она успела», – мелькнуло в голове. Копье огненного черта, пробив доспех, вонзилось в плечо. Пируэт, и молот отправил очередную тварь в обливион. Еще три лезвия копий пронзили грудь последнего из наездников. Серафим упал на колени рядом с умирающим грифоном, выронив молот из натруженных рук. Нечисть мчалась дальше, не обращая внимания на поверженных и умирающих. Молния прижалась к хозяину и затихла. Мужчина обнял питомца за шею.

– Я тут, не бойся, это не конец. Боли больше не будет. – Окровавленная рука воина гладила грифона.

Кровь убегала, унося остатки жизни из искалеченных ранами тел. Нежить еще сочилась из закрывающегося разрыва плотным потоком. Преодолев курган, возведенный наездниками, исчадия ада мчались к Анаси. Завершив обряд, она, обнажив меч, едва стоя на ногах, ждала приближения врагов. Червоточина открылась, соединяя поляну у сворачивающейся трещины в пелене мироздания с основными силами объединенного войска. Тяжелая кавалерия сотрясла землю. Впереди на боевом коне, под стягом наездников на грифонах мчался принц Гастан; рядом с ним, размахивая тяжелой булавой, на боевом носороге скакал магистр Авендул. Лучники Арвен подняли в небо тысячи стрел. Дворфы. Темные и высшие эльфы, люди и маги – лучшие сыны и дочери Телерии – атаковали остатки нечисти, сминая и круша чуждых этому миру монстров. 4ех сотворил штормовое облако над поляной. Ливень святой воды вычищал землю от скверны, омывая кровь с павших наездников, оплакивая их доблестную жертву. Анаси, обессиленную, но живую, подхватили служители Мары. Светлена уже плела над ней целебное заклинание.

– Дело сделано.

Неподъемная усталость легла на плечи, а рассвет нового дня уже вставал над страной, маня уставшую и израненную душу в туннель. Серафим устремился к свету. Боль прошла, он был свободен от земных оков и забот. Свет был совсем рядом. Серафим узнал его. И благодать наполнила его душу. Бог обнял своего избранника.

– Ата гамур,бахур щели,ахшав Ата йодеа Кама зэ олэх,ве ма зэ,Ата царих лахзор.зман шелха од до игия.

Радость и покой обволокли Серафима.

– Ты готов, мой мальчик, теперь ты знаешь цену и смысл. И тебе пора обратно, твое время еще не пришло.

* * *

Вспышка исчезла. Серафим снова был в кресле старшего офицера, подключенного к системе «Божественного Взора». Левое плечо ужасно ныло, давая понять степень урона,нанесенного кораблю. Броня накалилась докрасна, но выдержала. Разделавшись с истребителями интервентов, остатки штурмовой эскадры Альянса бросились на оставшиеся без прикрытия ракетоносцы. Но четверка сигарообразных эсминцев не спешила спасать своих дронов. С поставленной задачей они справились. Щиты дредноута были сбиты. Орудия ближнего боя завизжали в смертоносном вращении. Обедненный уран плотным градом застучал по корпусу «Несокрушимого».

Серафим огрызался гигантскими сгустками плазмы, поглощающими все на своем пути.

–Турболазерам: цель – левый. Беглым: огонь.

Очередной яркий всплеск высвобожденной энергии затмил взор. Плазмометы достали верхний эсминец. Боковые сигары резко затормозили и легли на борта. Прогремел залп – практически в упор, но на этот раз боеголовки детонировали до касания с корпусом, окутав броню зеленоватым облаком нанодезинтеграторов. Эти микроскопические роботы расщепляли все на своем пути, разрушая сами межмолекулярные связи; сработали переборки, отсекая поврежденные отсеки; включились системы пожаротушения. АИИДА сбросила сюда весь запас жидкости, имеющейся на дредноуте, стараясь вымыть эту дрянь из себя. Лучи турболазеров разорвали левую сигару. Два оставшихся эсминца спикировали на «Несокрушимый», обходя по дуге дезинтеграционное облако, осыпая корпус дредноута водородными бомбами.

Но что-то пошло не так: то ли по плану агрессора «Несокрушимый» не должен был пережить бомбометание, как бы то ни было, но слаженность первых маневров исчезла: оказавшись по разные стороны дредноута, сигары, несмотря на свою маневренность и нехватку опыта у канониров патрульной службы, стали легкой добычей ионных излучателей бортовых батарей ШДББ 74-4. А системы противоракетной обороны уничтожили бомбы противника.

–Противник уничтожен. Провожу анализ повреждений и проверку пострадавших. Все данные будут внесены в бортовой журнал.

–Команде отбой, рембригадам занятая повреждениями, – голос Серафима дрожал.

–А сон был в руку, Серафим Бенедиктович, Слава богу, мы были готовы. Я даже не знаю, радоваться вашим снам или пугаться их.

– Гарв. Я, если честно, сам не знаю этого. Установите связь с гражданскими объектами и, по возможности, окажите помощь.

–«Несокрушимый», прием. Это адмирал Хакет, доложите обстановку.

– Вечер добрый, адмирал. Говорит старший офицер корабля патрульной службы Березкин Серафим. По какому праву вы требуете докла…

Договорить он не успел. Фигура военного генерала затмила «Божественный Взор», следом открывались одна за одной директивы, подтверждающие полномочия. Первая вводила военное положение на отдаленной территории, подвергшейся атаке. А вторая говорила о всеобщей мобилизации и формировании народного ополчения до восстановления законной власти.

Как и любое другое судно, находящиеся в зоне действия военного положения, дредноут переходил под командование военных. Все бы ничего, но столь моментальная реакция верховного совета Альянса на эту атаку выглядела подозрительно. Все было согласно букве закона, но обычно ударная группа военного флота входила в систему, блокировала порталы и ретрансляторы, а уж потом в течении нескольких недель принималось решение о необходимости военного положения.

–Ознакомитесь с директивами позже. Я все еще жду доклада, офицер.

– Были атакованы группой из семи сигарообразных кораблей, предположительно эсминцы, сигнатуры не опознаны, приняли бой, имеем повреждения корпуса, потеряли весь запас воды. В ходе атаки получили повреждения Жилая станция и космический курорт Нью-Вегас, степень повреждений устанавливается. Склады с очищенным анаптаниумом в ходе столкновения не пострадали. Противник уничтожен. ШДББ 74-4 «Несокрушимый» сохраняет боеспособность и готов к продолжению выполнения возложенных на него задач.

– Кто руководил боем? И где ваш капитан?

– На момент атаки… Я нес вахту. Боем руководил тоже я.

– Что с капитаном?

– Не могу знать, ваше превосходительство.

Ситуацию спасла АИИДА:

–Автономный Искусственный Интеллект ДредноутА, имею доложить следующее: капитан судна Кейдж Уильям Турвольд пал смертью храбрых в момент атаки неприятеля.

–Причина смерти?

–Утонул в бассейне на космическом курорте Нью-Вегас, где проводил увольнительную, полученную в награду за блестящую операцию по предотвращению контрабанды крупной партии анаптаниума. Осколок прошил обшивку, сработали переборки, гравитация исчезла, а он остался в водяном мешке.

– Мда, поганая смерть для астронавта. Серафим, назначаю вас временно исполняющим обязанности капитана ШДББ 74-4 «Несокрушимый». Место гибели противника оцепить до прибытия экспертной комиссии. По итогам работы данной комиссии будет принято решение, по параграфу 78. На данный момент сектор объявляется зоной карантина. Все сообщение будет остановлено.

– Сэр , в зоне карантина порядка восемнадцати тысяч гражданских…

–Сожалею, капитан, помощь придет после заключения СПЕКТРа.

–Цитадель выслала к нам СПЕКТР? Все так плохо?

–Капитан, примите меры по стабилизации положения и недопущению паники. Держитесь, Серафим. Данные со «Взора» – в штаб, для анализа. Адмирал Хакет, конец связи.

Фигура адмирала, заслоняющая половину обзора, исчезла. Серафим, разорвав связь, снова очутился в кресле в рубке старшего вахтенного офицера.

Отключившись от интеркома, он буквально обмяк в кресле. АИИДА тут же спроецировалась в рубку, вновь обретя женские формы.

–Что-то случилось? В момент пробоя я потеряла вас на 0.003 секунды. Вы просто исчезли и вновь появились. Что это было?

–Боюсь, я сам еще толком не понял этого. Но это не столь важно. АИИДА, попробуй расшифровать следующую фразу: «Ани зе ата! Ата зе ани! Анахну беяхад».

– Это иврит. Один из древнейших земных языков и существующий и поныне. А фраза переводится на межгалактический: « Я это ты, ты это я, мы вместе». Странный набор слов, больше похоже…

–Похоже на заклятие.

Дикая пустота невосполнимой потери сжала сердце ледяными тисками. Безнадега тяжелым камнем легла на душу впервые за многие десятилетия службы. Одиночество выжигало душу изнутри. Серафиму дико захотелось вновь утонуть в ее глазах. Он был готов из кожи выпрыгнуть лишь бы снова ощутить под ладонями теплоту и нежность ее кожи. Воспоминания о сладости поцелуев рвали сердце на части. Дикая боль невосполнимой утраты опустошала все внутри, тисками стиснув грудь, не давала продохнуть. Березкин расстегнул китель и ощутил странное жжение на груди. Медальон принцессы Севера все еще был на нем и горел ярким пламенем. Серафим оголил плечо, обнажив страшный узор ужасных шрамов.

– Ани зе ата! Ата зе ани! Анахну беяхад! – крик отчаяния и надежды разорвал тишину рубки. И эхом ему раздался за дверью истерический женский голос, настойчиво требующий пустить ее в рубку, обещая уволить всех к чертовой матери или даже четвертовать с отсеканием гениталий у всего мужского персонала дредноута. Но вахтенный офицер стоял, как спартанец под Фермопилами.

Серафим взял себя в руки. Он щелкнул коммутатором, вызывая старшего по караулу.

–Бенджамин, что творится у входа в дежурку?

–Сераф… Капитан, это какая-то крашеная фурия, прибывшая на VIP– челноке Альянса. Кроет всех матом, ломится к вам.

Березкин повернулся к АИИДА.

– Это еще что за фифа?

– Это миссис Турвольд, капитан, приехала повидать АИИДАына по важному вопросу.

–Больно голос молодой у этой старушки.

– Сынок достался ей вместе с положением мужа. По бумагам ей тридцать пять. За время своего пребывания на борту нарушила двадцать два пункта инструкций и устава.

– Бен, факт нарушений зафиксировали?

– Само собой, но походу это только начало. Не женщина, а прямо Халк в юбке. Арестовать?

–Отставить арест. Придержите ее пока.

Серафим отключил караулку.

– А ты что скажешь, АИИДА?

–Подрыв единоначалия, неподчинение уставу. Временная изоляция.

– Арест другими словами. Ее благоверный нас с говном сожрет, тебя в утиль, меня пнут под зад без разбору и все, прощай, пенсия. Знаю я таких, вылезла из грязи в князи, вчерашняя проститутка, высосавшая муженьку последние мозги через член. И все, крутой офицер, боевой капитан – тряпичная кукла в ее руках, и главная уже она, казнит и милует от его имени. Ведьмы, одним словом, таких сразу на костер надо. Арест тут не поможет.

– Есть непроверенные данные о том, что старик Варсон женился на ней из-за дыр в бюджете, проделанных сыночком, в обмен на место в галактическом сенате для ее папаши.

–Варсон? Тот самый Варсон, председатель совета Альянса?

– Тот самый. Кейдж сменил фамилию практически перед скандалом, добровольно ли, по принуждению, но взяв фамилию мачехи, он не запятнал светлое имя Варсонов. И в срочном порядке был сослан сюда.

– Если так, дела у нас дрянь. Хотя теперь многое встало на места. Странно, как нас в порошок еще не стерли.

–Походу чьи-то сны помешали, капитан.

–Бенджамин, я все-таки надеюсь, что это был всего лишь пиратский рейд за анаптаниумом. Для людей такого ранга мы всего лишь прах на пути. Червяки, недостойные внимания. Иначе наши жизни не стоят и ломаного гроша.

– Так с гостьей-то что делать? Впускать? Арестовывать?

–Делать нечего, впускай. Только объяви общий сбор офицерского состава сюда минут через десять. Фифа фифой, а приказ надо выполнять. Курс на Жилой комплекс, оперативному персоналу отцепить район боестолкновения, используйте весь транспорт в ангарах, там разберемся.

Она практически вторглась в командную рубку. Гнев, клокотавший в ней, был почти осязаем. Но в проеме мелькнула до боли знакомая фигура, и глаза такие чистые, как небо. Ошибки быть не могло.

–Авишай?

–Кендра. Кендра Тумвольд, но мама всегда звала меня Авишай…

Огарочек

Фиолетовый сумрак опускался на уставший после долгого дня город. Легкий летний ветерок еле слышно шептался с листвой в кронах могучих деревьев старого парка. Аромат цветов парил над землей. Дневной зной отступал по всем фронтам. Волшебство летний ночи уже лилось над землей, пробуждая от крепкого сна звезды в великой пустоте небесной тверди. И у каждой звезды была своя история. Своя цель и свое предназначение. Кто-то вел мореплавателей, кто-то предсказывал будущее, кто-то светил влюбленным. Строгий порядок царил в недрах Великой пустоты. Некоторые звезды жили семьями. Люди называли их созвездиями. Но на самом деле – это семьи. Кому, как не юной вечерней звезде, этознать. Были даже двойные звезды. Результат истинной любви. Но их было немного. Впрочем, как и черных дыр-душ, которые навсегда утратили свет любви, погасли и стали вместилищем ужаса и страданий.Неразделенная любовьвысасывает из отравленной ревностью души все соки и весь свет, оставляя взамен боль и скорбь до тех пор, пока душу не разорвет тяжестью невыносимого бремени, а зависть не схлопнит ее в черную дыру, наполненную грехами и муками. Черные дыры. Кошмар для всего живого, ибо нет ничего страшнее, чем угаснуть на веки вечные и прозябать в кромешной тьме, питаясь светом чужих радости и счастья. Но чтобы обрести семью или слиться с любимым в двойную звезду, надобыло решиться на великий экзамен под названием «Земная жизнь». А на это нужна недюжинная храбрость: броситься с небес на грешную землю и возродиться в смертном теле. Все звезды ведают будущее. Но даже им неведом их земной путь. Упав с небес в земное, можно было никогда не вернуться в небо. А для звезды это самое страшное:сгинуть без возврата. И этот страх неведения удерживает многих из них в небесах. Но просто сиять в небе не суждено даже звездам. У каждой из них была работа и куча обязанностей.

Наша юная звездочка пока северянин не выбрала себе предназначение. Ей очень хотелось стать предсказательницей и разговаривать с астрологами все ночинапролет, делясь с ними секретами Вселенной.Но судьба звезд, оберегающих влюбленных, манила красотой и бурей эмоций, ихотя они хранили обет молчания, могли менять ход самого бытия, иной раз поворачивая вспять само время. Только они могли спорить с богинямисудьбы, а влюбленные одаривали своих покровителей магическим светом, делая их самыми красивыми на небосклоне. Хотя именно эти хранители чаще всего и падали вниз, не выдержав напора чувств и страстей, бушующих в сердцах их подопечных.Неизвестность и возможное небытие там, или вечное одиночество в небе. Выбор не очень-то, если честно. А внизу, на грешной земле, дни сливались в годы, годы – в столетия, а столетия – в эпохи.

Юная звезда в свободное от изучения великих орбит время с интересом рассматривала мир под собой, наслаждаясь безмятежностью и спокойствием, пока одинокая фигура девушки у белоснежной мраморной беседки не привлекла вниманиеюной звездочки. Она явно кого—то ждала, в нетерпении теребя листву только распустившегося плюща. Сердце девушки билось любовью, это было отчетливо слышно в вековом безмолвии ночного неба. Звездочка огляделась, пытаясь выяснить у старших соседок, так ли звучит истинная любовь. Ее обеспокоенность заметила большая Белая звезда, чинно проплывавшая мимо.

– Извините за беспокойство, ваше светейшество, но стук сердца этой девушки…

Белая гигантша замедлила свой ход.

– Ты права, юное создание. У тебя талант. Да, это истинная любовь, способная родитьДвойную или создать Черную.

При упоминании черной дыры юная звездочка поежилась, а белаягигантшапопыталась разорвать сумрак будущего своимпроницательным взглядом.

– Если тот, кого она ждет, не явится в течение часа, чувство собственной неполноценности и неверие отравят любовь девушки. Она рано или поздно даст обет первому встречному и, живя в нелюбви и безразличии, будет прятать глаза от мужа, рыдая по ночам в подушку ипроклиная сама себя. Муж, не ведая причин ее горя, начнет пить и вымещать на ней зло. Она не вытерпит побоев и зарежет его. Ее повесят, а мы получим новую Черную, возможно, самую тяжелую из всех, кого знаем.Так как она будет Двойной.

– Черные могут быть двойными?

– Могут. Парень уйдет на войну и, не имея надежного якоря, сорвется в бушующее море греха, разврата и убийств. Он никогда не простит себе малодушия в этот вечер и тоже будет проклинать себя.В конце концов он не вынесет тяжести и покончит счеты с жизнью. Он тоже станет Черной, но только его откинет в противоположную сторону Вселенной. Они будут чувствовать страдания друг друга, увеличиваясь в массе,пока не разорвут галактику на части и не возродятся сверхновыми.

– Какой ужас! Но почему же ее возлюбленный медлит?

– Ему завтра на фронт. Он терзается сомнениями и ждет знака с небес.

Звездочка с печалью взглянулавниз.

– А если он получит знак?

– Они проживут счастливую жизнь и, даже если не возродятся в Двойной, то гарантированно образуют новое созвездие. Но знака не будет.

– Почему?

– Хранительница их любви испугалась, зная последствия, и спряталась в Млечном пути. Она не пожертвует собой. Она слишком боится.

– Но ведь сама галактика в опасности?

– Нас потрясет, не спорю. Многим из нас давно пора подправить эпилептику. Но мир не исчезнет. Начнется новый цикл. Новые существа населят Землю.

– Земля не сгинет в катастрофе?

– Нет, конечно, но я тебе этого не говорила. Это самая великая тайна нашего Творца. Земля – краеугольный камень. Его экспериментальная площадка. Мы – лишь декорации. Самое главное творится там, внизу, в мире смертных.

Большаябелая поплыла дальше своей дорогой. А звездочка внимательнее всмотрелась в лабиринт человеческого города и напрягла слух.

– О небо, если я хоть как то ей дорог, дай мне знак. Укажи путь. Пусть даже ценой своей жизни! Я лишь хочу сделать ее счастливой. Смогу ли? Дай ответ. Я не хочу оставить ее несчастной вдовой, ведь если мне уготована смерть в бою, возможно, она сумеет полюбить кого-тоеще и все-таки обрести свое счастье.

Сердце юноши тяжелыми тисками сжимали тоска и страх. Он любил ее. Любил больше жизни, любилтак сильно, что боялся обидеть или причинить боль. Люди не ведают будущего, и демоны сомнения пользуются этим. Юная звезда уже видела полчища приспешников Вельзевула, жаждущих поживы. Не каждый раз имдостается в полон чистая душа, да еще наполненная таким сильным чувством. Нить истинной любви ярким лучом соединяла два юных сердца. Только сейчас звездочка поняла, почему звезды называют двойными. Нить земной любви буквально сшивает два сердца в единое целое, объединяя их навеки. Странный звук резанул слух – это самый могущественный из демонов рубанул по нити своим клинком. Струна зазвенела, но выстояла. Девушка у беседки села на скамейку, охватив голову руками.Трепещущая нить наводнила девичью душу отчаянием, гася в сердце светнадежды. Юноша,сжавшись от душевной боли, рухнул на колени и с тоскойвзглянул в ночное небо в последний раз. Демон занес клинок.

– Неееееет!

Звездочкас криком рванулась вниз, озаряя небосвод ярким метеором.

–Знак. Знак! Этознак! Она меня любит! —юноша со всех ног бросился к беседке.

Последнее, что видела звездочка перед яркой вспышкой, это объятия двух влюбленных.

***

Не каждый из нас способен без страха смотреть в звездное небо. Тут, посреди сыпучих песков пустыни, у ночного костра небо казалось огромным, а звезды – бесчисленными. Мысленно перебирая названиязвезд,молодой юношав шароварах и в легком кожаном камзоле поверх стальной кольчуги бросил в затухающий костер очередную порцию саксаула. Огонь, облизнув подношение, приветливо полыхнул теплом.Впервые он, уже почти взрослый мужчина, остался один, а впереди – полное приключений и впечатлений задание старого учителя. Нервозность и возбуждение будоражили юное создание, напрочь разогнав ворожбу Морфея, словно утренний ветерок – туман над рекой. Наверное, каждому из нас казалось, что наша судьба досталась нам по ошибке и мы заслуживаем чего-то большего, значимого. Так думал и Олекша. Тлеющие пурпуром угольки проецировали в его памяти события давно минувших лет.

Безжалостная судьба преподнесла ему свой первый урок, давным-давно лишив его родительской ласки и мудрости предков. Половецкие налетчики напали на пограничную деревушку, мужчины сражались отчаянно, но княжеская дружина не явилась на подмогу. Защитники гибли один за одним, женщины и подростки бились вместе с отцами и братьями, но силы были неравны. Когда последний русич пал, порубленный вражескими саблями, староста, заперевшись в деревенском амбаре вместе с немощными и малолетними, запалил весь собранный урожай и остатки сельчан. Половцы были взбешены храбростью проклятых славян,оставившихих без добычи и обрекших племя на голодную смерть в лютые зимние холода. Единственным выжившим стал он —трехлетний мальчуган в плетеной корзине, укрытой матерью в подполе старой покосившейся хибары на краю села возле кузни. Боги уберегли его от удушающего дыма и смертельного жара пламени пожарища,который сотворили налетчики на месте непокорной деревни.Степняки услышали плач под грудой пепла, аполовецкийхан сохранил ребенку жизнь, не посмев перечить шаманке племени – старой угрюмой колдунье Алмауз.

Сколько раз потом она [помыкала этим перед] голубоглазым мальчишкой.

Ворожея растила мальчика до десяти лет, учила разбираться в травах и цветах, извлекать из них лекарственные снадобья или смертоносные яды. Олекша рос половцем. Он не помнил ни обычаев предков, ни язык родного племени. Но для всех степняков в племени он был русичем. К нему всегда относились хуже, чем к лошадям и собакам, несмотря на то, что собранные им – порой с риском для жизни – травы спасли жизнь не одного степняка.

Сбор трав – дело хлопотное. Особенно в диких степях Каркарии, где за тобой охотятся не только звери, но и злые духи. Старая карга не всегда могла быть рядом, юному травнику не раз приходилось чуять кожейдыхание смерти, а порой и зубы лютых хищников. Благо подаренные небом память и природная смекалка всегда выручали Олекшу из, казалось, совсем безвыходных ситуаций. Походы в степь закалили сердце мальчишки, напрочь лишив его страха. А после того, как один из заговоров Алмауз заставил отступить стаю волков,мальчик внимательно следил за ритуалами старой ведьмы. Он пытался понять их принцип и силу,втайне лелея мечту однажды познать знания, заключенные в старой книге бабки Кампыр.

Читать старая ведьма не умела, но всегда листала черныйгримуар, добытый степняками в одном из налетов,ибезуспешно пыталась разгадать символы древнего языка, хранившие тайные знания. Хотя это мог быть и просто сборник кулинарных рецептов гиперборейских королей. Но странная энергия, шедшая от книги, лишь усиливала желание владеть ею. Некоторые рецепты, содержащие большое количество рисунков, бабка все-таки разгадала – может, и не до конца, но ее зелья были довольно эффективными и дарили ее покровителю —великому Удегею – многие лета жизни.

Но даже магия трав не всесильна. Великий хан умер, а его преемник возжелал смерти для Алмауз Кампыр, старой степной ведьмы. И бабка бежала с молодым подмастерьем через пески к соленым водам Арала,великого озера-моря. Но пустыня не самое безопасное место для путешествий. Укус сольпуги отнял жизнь старой чародейки. А проходивший мимо караван, спешащий в Аграбу, подобрал обезвоженное и обгоревшее на солнце тело Олекши, сжимавшего в руках странную черную книгу в кожаном переплете. Караван-баши надеялся хоть как-то покрыть убытки, связанные с нападением разбойников, заставших караванщиков врасплох, поэтому мальчика отпоили и взяли в Аграбу в качестве товара.

Базар в столице султаната поражал буйством красок и количеством разнообразных товаров. Северянина продали местному перекупщику за пару рупий прямо у ворот города.

А далее Олекша вместе с группой таких же пленников двинулся на невольничий рынок. Но судьба дарует не только горести и беды, каждому дается свой шанс.Череда рабов шла через торговые ряды, и громкий крик привлек внимание Олекши, отвлеча его от мыслей о побеге. Один проходимец громогласно пытался выдать корень верблюжей колючки за целебный клубень огонь-травы.Уроки Кампыр не прошли даром, а походы в степьпридали храбрости. Мальчик разоблачил мошенника, забывшего про простой способ, известный всем, кто добывал огонь-траву. Сок огонь-травы оставляет темные пятна на стали клинка, поэтому его собирают только костяными заточками. Поясной пучак покупателя сохранил блеск клинка. Пройдоха получил положенные десять ударов палкой по пяткам, а старыйастролог Улугбей, чуть не ставший жертвой мошенника, выкупил мальчика у работорговца вместе с его страшным гримуаром и оставил в услужении, воспитывая, как родного сына, и доверив ему все хозяйство в своем минарете.