Текст книги "Коловрат. Судьба"

– Вовремя, – произнес ехавший впереди колонны воевода, бок о бок с Ратишей, а чуть позади них покачивался в седле верный Захар. – К вечеру засыплет все так, что и следов наших не останется.

Тропа сузилась настолько, что едва пара всадников могли по ней проехать рядом, а вскоре только по одному и можно было пробираться меж деревьями. То и дело тропа пропадала вовсе. Но воевода как ни в чем не бывало продолжал путь сквозь снегопад, словно видел дорогу в этой белесой мгле.

– Далеко ль нам до укромного места? – вопросил Ратиша. – Да и где оно? Я все окрестности Рязани знаю, но в этих местах редко бывал. Только слыхал о них что-то недоброе.

– До темноты будем. Аккурат по середке место то потаенное находится между руслом Оки и речки Пары, – ответил Коловрат, – примыкает к болотам непроходимым. Я его присмотрел еще летом. Когда с приказчиками по секретным делам здесь путешествовал, да чуть не сгинул в этих самых болотах, когда мы тут заплутали маленько.

При этих словах воевода вдруг обернулся назад и, повысив голос, произнес:

– Верно, Захар?

– Все верно, – отозвался расплывчатый силуэт в десяти шагах, – моя вина, боярин. Это я тебя тогда завел в эти болота. Бес попутал. А меня купец Иван Большой, что про окольную дорогу на Муром мне сказывал, которую ни один разбойник не ведает.

Коловрат кивнул и вновь стал смотреть вперед. Но умолк ненадолго. Слова приказчика про разбойников напомнили ему, что с другой стороны к этим гиблым болотам примыкает кузница Васьки Волка, бывшего атамана разбойников, с которым у боярина завелись кое-какие тайные дела перед самым татарским нашествием. И дела эти требовали продолжения в самом скором времени.

– И что, места там совсем непроходимые, даже зимой? – первым осмелился нарушить тишину Ратиша.

– Зимой там, конечно, пройти можно, – очнулся от своих размышлений Коловрат, – но знать надо, куда идти. Дорог туда нет, да и троп тоже почти. Места эти дурной славой пользуются. Будто там мертвые да утопленники по болотам шастают. Даже охотники туда не часто забредают. В здравом уме никто не сунется. А уж татары – тем более, и с проводником не доберутся. Аккурат то, что нам нужно для убежища. Но, если знать, как идти, оттуда до Рязани по прямой – полдня ходу. Только вот прямых путей там не найдешь.

Рязанцы уже довольно далеко ушли от дороги, и тропа, на которую они свернули, давно растворилась в снегу. Они просто шли за воеводой через лес не разбирая пути. След в след, чтобы не заплутать. Ратиша снова стал с опаской поглядывать по сторонам, но в этой белесой мгле ничего разглядеть не мог. Коловрат же продолжал спокойно вести отряд сквозь снегопад, то и дело останавливаясь и делая перекличку.

– Сами-то не заплутаем, Евпатий Львович? – осторожно вопросил Ратиша. – Уже не видать ни черта. А скоро вообще стемнеет.

– Не боись, – успокоил его Коловрат, – я приметы знаю. Одну из них уже прошли – кривая береза, до земли ветром согнутая, недавно по левому боку от нас проплыла. Скоро вторая будет – одинокая скала посередь леса. А как третью найдем – проход меж двумя валунами огромными, – считай, прибыли.

Не успел воевода описать Ратише приметы, как из белесой мглы возникла лесная поляна, словно озеро. А посередь нее тянулся в небо одинокий острый камень. Спутник Коловрата даже остановил коня от удивления.

– Вот это да, – ухмыльнулся Ратиша, – я и сам следопыт не из последних, но ты удивил меня, Евпатий Львович. В таком тумане прямо к примете вывести.

Воевода молча слизал снег с бороды, тронул коня шагом и продолжил свой неторопливый рассказ. Словно никакой войны и татар вокруг не было, а ехали они по своим делам на ярмарку. Снега на поляне оказалась не так много, и кони даже пошли быстрее.

– Скоро будем на месте. У самых болот там скалы на поверхность выходят, образуя три гряды, замкнутые меж собой. Внутрь иначе как через единственный проход не попасть. Меж ними овраги глубокие, лесом поросшие. Там, если нужно, и пару тысяч воинов схоронить можно, а весь наш отряд и подавно. В этих оврагах и устроим стоянку долгую, землянок нароем. Дичь вокруг водится непуганая. Охотников у нас много – прокормят все воинство, сколько потребуется. Но, думаю, до весны мы тут не протянем. Как начнем вылазки делать, рано или поздно дознаются татары. Только это будет уже не важно. Главное сейчас помешать им приступом Рязань взять, а тут любая подмога хороша будет.

Внезапно снегопад прекратился. Так же быстро, как и начался. Небо просветлело, а белесая мгла прижалась к земле. Кряжистые деревья раздвинулись, и в то же мгновение Ратиша прямо перед собой в десяти шагах увидел огромные валуны. Каждый саженей по пять в высоту. Словно рукой великана они были чуть отодвинуты друг от друга. В эту щель едва мог протиснуться один всадник. Позади валунов начиналась скальная гряда, высотой чуть ниже самих валунов, невесть откуда взявшаяся в этих местах. Никаких других проходов сквозь выросшие словно из-под земли скалы было не видно.

– Странное место, – подтвердил Ратиша.

Когда стемнело, весь отряд уже был размещен на постой по оврагам, а мужики успели даже вырыть несколько землянок. Заодно и похоронить убитых ратников в дальнем конце скал. Большинству же пришлось коротать первую ночь в шалашах из еловых лап. Но никто не роптал. Всем это место, защищенное каменными стенами, как настоящая лесная крепость, понравилось даже больше предыдущего. Защищаться и охранять его было легче. Главное было – запастить провизией.

Воеводе выстроили шалаш, рядом с которым развели костер и зажарили на нем несколько прихваченных еще с прошлой стоянки куропаток. У костра на ужин и военный совет боярин Евпатий собрал все тех же: Лютобора, Ратишу, Захара и Белояра. Понятное дело, после того как лагерь был устроен, а дозоры расставлены.

– День мы прожили, – подытожил воевода, на правах хозяина угощая всех мясом куропатки, – не без потерь, конечно, но могло быть и хуже. Теперь настало время обсудить день завтрашний. Хоть и устали мы все, но время не ждет. Ибо завтра утром я вас покину.

– Как так, – встрепенулся Захар, – опять?

Воевода пропустили мимо ушей восклицания своего приказчика и продолжил, обернувшись к предводителю ополчения:

– Ну, как тебе место, Белояр?

– Место знатное, – наклонил голову сотник, усмехнувшись, – по твоим словам недалече до Рязани отсюда, да только сам я отсюда не выберусь без провожатых.

– Ничего, – успокоил его воевода, – я тебе приметы расскажу. День-два и попривыкнешь. Охотников своих по округе пошастать пустишь, запасы для людей и коней соберете. Скоро вы эти места знать лучше меня будете. Завтра и начнешь. А как приказ мой придет, то и татар начнете изводить.

– С мужиками?

– Не только. Покамест всех ратников под началом Лютобора я тут оставлю.

Белояр и Лютобор обменялись удивленными взглядами.

– Всех? – удивился и даже расстроился Лютобор. – А как же ты, Евпатий Львович, в город пробьешься без нас?

– Завтра все решится, – пояснил Коловрат, обсасывая косточки куропатки. – Раз мы сюда дошли, значит, еще не такое глубокое окружение татары вкруг Рязани учинили. Ежели брешь в нем найдем и потребуется силой пробиваться, дам знать. Если решу иначе… у меня другая тропка имеется. Только по ней тихо ходить придется, без помощников. Ну, почти.

Он окинул собравшихся взглядом и договорил:

– Если выйдет так, то Ратишу и Захара с собой возьму только.

Захар просиял, а Ратиша посмотрел на боярина с недоумением. Ему тоже было невдомек, как можно пробиться без ратников сквозь татарские заслоны, коих вокруг Рязани было наверняка во множестве. Но вместо того, чтобы все разъяснить ему, Коловрат уточнил, глядя в глаза:

– Ты приметы все запомнил?

– Вроде бы, – неуверенно кивнул Ратиша, – а зачем они мне, если я с тобой иду?

– Чует мое сердце, – хитро ухмыльнулся воевода, – что в следующий раз ты из города по ним один сюда будешь добираться. С моим наказом для Белояра и Лютобора. А может, и не раз придется ходить сквозь порядки татарские туда-обратно.

Ратиша только плечами пожал, пребывая в полном недоумении.

– А покудова вот что у нас выходит, – рассудил вслух воевода, оглядывая всех, – одно место у нас в двух днях пути от Рязани стоит. Там мы Еремея с тремя сотнями мужиков и полусотней ратников оставили. Здесь Лютобор и Белояр обустроятся со всей остальной силою покудова. До Рязани полдня ходу, если знать какими путями. И, если вдруг приступ Рязани затянется, мы сами начнем войну засадную во многих местах сразу. Тылы татарские малыми силами терзать и обозы жечь будем, чтобы им спокойно нигде не было на земле нашей. Чтобы пятки у них горели.

Чуть передохнул воевода и закончил:

– Озвереют татары, лютовать начнут, отвлекать свои силы от приступа. Они же быстро воевать привыкли. Значит, хватка у них ослабнет вокруг Рязани. Так мы войну затянем. И тогда – либо сами Рязань отстоим, и они отступятся, либо подмоги от других князей дождемся.

Все сидевшие у костра, наконец, уразумели, о чем им втолковывал воевода. Про войско из разбойников Васьки Волка, которое собирал на собственные средства и втайне ото всех, боярин умолчал. Неизвестно что еще из этой затеи выйдет. И простоит ли Рязань до тех пор. Но идея тыловой войны, наконец, начала доходить до ратников, привыкших всю жизнь биться только в широком строю «рать на рать».

– Ну, хорошо, Евпатий Львович, – попытался выразить общее мнение Лютобор, – но чтобы терзать тылы татарские всем миром, да еще сообща с защитниками стен, нужна голова, которая нами командовать будет. А как же князь Юрий гонцов нам всем одновременно слать будет с наказами? Не по воздуху же они прилетят?

– Не по воздуху, – согласился воевода, усмехнувшись в усы, и добавил: – Но то уже моя забота.

Глава седьмая
Ход подземный

Евпатий осторожно, чтобы не стряхнуть с нее снег, приподнял большую ветку ели, которая мешала ему смотреть вперед. Лежа в сугробе это было сделать не сложно. Теперь ему стала видна тропинка, что огибала подножие крутого, заросшего елями холма, на вершине которого они расположились втроем. Рядом, зарывшись в снег, лежали Захар и Ратиша, вооруженные только мечами да ножами. Ратиша прихватил еще короткий боевой топорик.

Коней, щиты, копья и прочее громоздкое вооружение Коловрат велел оставить в лагере. Приказал лишь Ратише захватить мешок с заранее заготовленной и просмоленной паклей да несколько палок. А Захар имел при себе кремень и кресало, замотанные в обрывок кожи и заботливо упрятанные под ферязь. Зачем им все это, Ратиша догадывался, но расспрашивать не стал. Туманные ответы воеводы его только путали, и он решил поступить проще: делать то, что приказывал Коловрат. А там будь, что будет. Только выйдя на рассвете из лагеря, воевода рассказал своим спутникам, куда они идут.

– На разведку времени уже нет, этим займутся Лютобор с Белояром, – пояснил воевода, пробираясь между соснами, с мечом, закинутым за плечи, – сил и времени у них больше. А мы с вами должны за полдня отыскать вход в подземный лаз по приметам. И татарам не попасться.

– Так вот зачем пакля-то, – смекнул Ратиша, узнав, что существует подземный ход в Рязань, ему доселе неведомый.

А Захар, знавший про другой ход, который он сам строил, тоже был немало удивлен, так как до реки отсюда было еще далеко. Но, поскольку случая переговорить об этом наедине с хозяином не вышло, Захар только переглядывался с ним, но пока держал язык за зубами. И Коловрат оценил это.

Некоторое время они кружили по лесу, выдирая ноги из глубокого снега. Пока, наконец, Коловрат не отыскал первую примету – кряжистую сосну с обугленной и расколовшейся верхушкой, в которую много лет назад ударила молния.

– Вот она, родимая, – удовлетворенно проговорил воевода, погладив широченный ствол сосны. – Нашли. Отсюда надо идти почти две версты вниз, в сторону реки. Там будет вторая примета.

Так они дошли сквозь заповедный лес до высокого холма, с которого им открылся вид на далекую Рязань. Кромка бревенчатых стен и две городские башни были видны отсюда довольно отчетливо. Но ни большого пожара, ни проломов в стене отсюда воевода не заметил. Значит, город еще держался.

При виде родных стен у Евпатия защемило сердце. Ведь там, за ними, был не только князь и народ рязанский. Там была его любимая Ладушка и малолетний сын, которых он хотел спасти пуще всех остальных. Но вернулся из Чернигова без подмоги. Бросив взгляд на Захара и Ратишу, воевода с внезапно нахлынувшей грустью подумал: «Вот и вся моя подмога». Но отогнал тяжелые думы и принялся с удвоенным вниманием разглядывать окрестности. Нужно было действовать. Для начала – найти подземный ход и пробраться в осажденный город, увидеть князя. Мало ли что за это время могло произойти, о чем воевода не ведал.

Здесь уже было опасно. Внизу проходила наезженная тропа, которой частенько пользовались татары, судя по следам. Только что по ней на север проскакали два татарских всадника, а чуть ранее еще шестеро. Похоже, тропу использовали только для того, чтобы отправлять гонцов в другие отряды из лагеря, который угадывался в нескольких верстах слева. Там стояли основные силы Батыя. Но по этой тропе большие отряды пройти не могли.

Лагерь находился не так далеко от нужного места, как хотелось бы воеводе. Однако выбирать не приходилось. Прямо за тропинкой начинался глубокий овраг, расширявшийся книзу и густо поросший соснами. По нему летом протекала речка, даже скорее ручеек, шагов через триста ниспадавший водопадом в небольшое лесное озеро. Сейчас все это было заковано в лед и припорошено снегом. Озера отсюда вообще было не видно, но Коловрат о нем знал. Оно должно было быть именно там.

– Нам туда, – коротко пояснил воевода, указав в глубокий овраг, начинавшийся сразу за тропой.

– Уверен, Евпатий Львович? – уточнил Захар. – А где вторая примета?

– Ты на ней лежишь, – произнес воевода, не отрывая взгляда от тропы.

Захар завертелся, оглядываясь по сторонам.

– Да тише ты, заноза, – схватил его за рукав воевода, увидев, как еще один отряд татарских всадников, появившись со стороны лагеря, огибал подножие возвышенности, – это холм. Он здесь один из трех самых высоких. Осталось последнюю примету отыскать.

Коловрат умолк, подождав, пока татары отъедут подальше.

– Как проскачут совсем, – прошипел воевода, так, чтобы его слышали все, – сразу вниз по ложбинке, друг за другом, через тропу и в овраг. Там будет ручей, вдоль него и пойдем. С тропы сигайте вниз как можно дальше, чтобы рядом следов не было. А там, за елками, спрячемся.

И увидев два настороженных взгляда, добавил:

– Ратиша идет первым.

Захар удовлетворенно сглотнул.

Едва татары исчезли за поворотом, Ратиша, прыгая по склону холма за деревьями, быстро спустился к тропе. Бросив короткий взгляд по сторонам, убедился, что татар нет, и с разбега сиганул в овраг, тут же пропав из вида.

– Теперь ты, – воевода подтолкнул в бок тянувшего с выходом Захара, – да смотри, кремень с кресалом не потеряй. Нам без них никак.

Захар кивнул. Хотел еще что-то спросить, но встретив недобрый взгляд боярина, передумал и устремился вниз. Прячась за елками, он вскоре достиг тропы и сиганул в овраг вслед за Ратишей. Даже умудрился не стряхнуть снег с веток ближайшей ели, что обрадовало воеводу. Пока что лес с той стороны тропы выглядел так же, как и до их появления – нехоженым. Следы по этому склону холма более-менее были укрыты от взглядов редкими деревьями, а с другой – в овраге – деревьев было гораздо больше.

«Главное не наследить сильно возле тропы, – решил Коловрат, когда настала его очередь, – на самой тропе чужих следов хватает».

Еще раз окинув все пристальным взглядом, он начал спускаться и вскоре перемахнул пустую тропу, с разбега сиганув в глубокий овраг. Сугроб, на который он прыгал меж двух пышных елей, вдруг с хрустом под ним провалился, оказавшись навершием ледяной корки ручья. Евпатий схватился за стоявшую рядом елку, но правая нога уже ушла вниз и окунулась в воду. К счастью, ноги о камни Коловрат не повредил.

– Черт побери, – выругался воевода, вылезая из ручья и глядя на свою мокрую ногу, – эка меня угораздило.

На правую стопу теперь налипал снег, оставляя глубокие следы.

– Жив, Евпатий Львович? – шепотом поинтересовался Ратиша.

Они с Захаром стояли в нескольких шагах вниз по руслу ручья, прячась под елками.

– Да вроде цел, – неуверенно проговорил воевода, ощупывая себя.

Убедившись, что кости целы, Коловрат осмотрелся. Место его падения находилось у самых корней и сверху было незаметно. Прыгая с тропы в овраг, он пролетел вниз не меньше двух саженей, а то и все три.

«Это я удачно приземлился», – решил Коловрат, обнаружив совсем рядом острый пень от обломанной ветром елки, – чуть правее и ребра бы поломал».

Ратиша и Захар, по счастливому стечению обстоятельств, прыгали чуть левее и приземлились в глубокий снег.

– Идем дальше, раз все живы, – приказал Коловрат, – только след в след.

И первым направился вниз. Но едва он сделал несколько шагов вдоль русла замерзшего ручья, как на тропе послышался конский топот. Со стороны лагеря приближались всадники. Все трое вновь прильнули к елкам и замерли.

Несколько человек пронеслось мимо на полном скаку, не останавливаясь. Воевода решил, что им повезло, и уже собрался идти дальше. Но последние двое вдруг осадили коней прямо в том месте, где рязанцы перешли тропу. Несколько мгновений стояла гробовая тишина. Евпатий слышал, как кони фырчали, переступая с ноги на ногу под татарами.

«Неужели следы наши заметили?» – напрягся Коловрат, потянувшись к мечу.

Поймав напряженные взгляды Захара с Ратишей, он сделал им знак не дышать, приложив палец к губам. И тут же заметил белку, что ползла вверх по сосне, шагах в десяти.

В этот момент один из татар что-то сказал другому и следом взвизгнула тетива. Сбив снег с веток буквально над головой воеводы, пущенная стрела вонзилась в сосну. Но белка успела перепрыгнуть на другое дерево и даже залезть в дупло. На тропе раздались громкие ругательства, которые было ни с чем не спутать. А затем хохот. Один татарин явно насмехался над другим за меткость стрельбы.

Белка больше не показывалась. Выждав еще мгновение, оба хлестнули лошадей нагайками и ускакали догонять своих.

– Охотнички, мать вашу, – сплюнул Коловрат, переводя дух, и двинулся дальше.

Вскоре рязанцы удалились шагов на двести по извилистому руслу, так что заметить их с тропы было уже невозможно. Все вздохнули свободнее. Пока что угроза миновала. Воевода шел первым, стараясь не обращать внимания на промокшую и замерзшую ногу, но наступал все же осторожно, чтобы не провалиться снова. Зима выдалась мягкой, с оттепелями. И лед на ручье, как выяснилась, был не такой уж толстый, хоть и стоял конец декабря.

Неожиданно русло сделало новый поворот, и воевода замер на краю небольшого обрыва, ухватившись за березку. Здесь ручей падал вниз сразу саженей на пять, стекая по скальному выступу. Журчал под коркой льда. А внизу его взгляду открылось лесное озерцо, окруженное соснами. Место выглядело глухим и хорошо укрытым от постороннего взгляда.

– Ну, вот и последняя примета, – произнес Коловрат, обернувшись, – слезаем вниз. Где-то здесь должен быть вход.

Цепляясь за деревья, он первым спустился по замерзшей земле чуть в стороне от водопада. И сразу принялся внимательно осматривать стену изо льда. Пока Захар с Ратишей сползали по склону вслед за ним, воевода так ничего и не нашел. Отвесная стена, покрытая льдом, под которой журчал ручей. Ни выступов, ни углублений. Справа и слева растут высокие разлапистые ели.

– Странно, – пробормотал Коловрат. – По всем приметам выход из города должен быть именно здесь.

И вдруг что-то сверкнуло за елкой, росшей на правом краю водопада. Евпатий отодвинул ее и увидел небольшую расселину между камнями, плотно закрытую льдом. Выглядело все так, будто и сюда натекла вода. Но углубление находилось чуть в стороне, да еще под небольшим скальным козырьком.

– Ратиша, – подозвал воевода помощника, – дай-ка свой топорик.

Взяв протянутый топор за древко, Коловрат несколько раз ударил по стенке изо льда. Лед сначала не поддавался. Но вскоре начал крошиться, по нему зазмеились трещины, и спустя мгновение целая глыба рухнула вниз, рассыпавшись на осколки. Коловрат едва успел отскочить.

Присмотревшись, Евпатий не увидел в освободившемся проеме никакой двери, но щель уходила вглубь скалы и там поворачивала. Сняв меч со спины, чтобы не цеплялся, Коловрат стал протискиваться в нее боком и вскоре исчез из вида совсем.

– Ты как там, Евпатий Львович? – позвал снаружи обеспокоенный Захар. – Живой?

– А как же, – отозвался Коловрат, голос которого звучал как из преисподней.

– Нашел дверку потайную?

Ответное молчание длилось довольно долго. Из темноты доносились только звуки возни в тесном помещении.

– Тащи факел, Захар, – раздалось наконец из преисподней, – тут она, родимая.

Когда Ратиша с Захаром соорудили несколько факелов и, запалив один, протиснулись сквозь щель вслед за воеводой в тесный закуток, тот уже колдовал над неприметной на вид дубовой дверкой, прилаживая к ней ключ. Первым протиснулся Ратиша с факелом, остановившись, а Захар поневоле застрял сразу за ним. Дверка без ручек, почти круглая на вид, закрывала видневшейся на стене лаз в скальном закутке за поворотом, где не могло поместиться больше двух человек одновременно.

– У тебя, я гляжу, и ключик имеется, – усмехнулся Ратиша, выставив вперед факел, так чтобы Евпатий мог лучше разглядеть отверстие.

– А ты что думал, – воевода поднатужился, отпер со скрипом дверь на массивных петлях, толкнув ее внутрь. И добавил, обернувшись: – В такие двери любой может без спроса входить?

Прежде чем нырнуть в чрево подземного хода, Коловрат окликнул приказчика:

– Захар, подмети следы снаружи ветками, сколь возможно. Остальное за нас погода сделает. Сам-то вход, если не отодвинуть елку, снаружи вовсе не видно. Скала как скала.

И полез внутрь.

Когда Захар, выполнив наказ хозяина, нырнул следом за ним в узкий лаз, находившийся на уровне живота, то увидел за первой дверью вторую. Точно такую же, которую боярин уже отомкнул ключом. Изнутри на ней все-таки были приделаны ручки. В предбаннике между дверями ход был расширен настолько, что можно было встать почти во весь рост. В стенах имелись подставки под факелы, в один из которых Ратиша уже воткнул свой. Внизу Захар разглядел даже скамейку, замшелую от времени. На первый взгляд, здесь могло уместиться одновременно человек пять, так что троим было даже свободно.

Уставший Захар в изнеможении опустился на скамейку, переводя дух. Ратиша давно стоял у стены, сжимая мешок с факелами и паклей, в ожидании приказов.

Осмотревшись, Евпатий протиснулся назад между своими спутниками, захлопнул входной лаз на медных петлях и запер его изнутри. Дверка оказалась массивной, собранной из нескольких слоев дуба. Окованная медью по кругу. Просто так ее было не выбить и не сломать. Даже если кто-то и попытался бы это сделать, снаружи было просто не развернуться. Не то что таран подкатить.

Закрыв наружную дверь, боярин Евпатий взял со стены горевший факел и, подойдя ко второй двери, из которой тянуло промозглой сыростью, наклонился, посветив вперед. Глазам его шагов на десять открылся подземный ход, уходящий вглубь земной тверди. Он был вырыт под рост среднего человека, да и то передвигаться нужно было, опустив голову в плечи.

«Хоть не ползком, – порадовался Коловрат, разглядывая стены, – и то ладно. Жить можно».

Земляные стенки на одинаковом расстоянии были укреплены от обвала породы деревянными брусьями. Такой способ Евпатий видел в прошлой жизни на шахтах, когда еще прозывался Кондратием Зарубиным.

– Пора, – объявил он, насмотревшись на устройство хода. – Первым пойду я, за мной Захар, а ты, Ратиша, замыкающим. Зажигай второй факел. Нас мало, обойдемся пока двумя. Захару и так видно будет все спереди и сзади. Главное, далеко друг от друга не отставать, шагов на пять, не больше. Как прогорят – запалим следующий. Надеюсь, пакли должно хватить до конца прохода. Иначе сгинем здесь в темноте.

При этих словах Захар, сидевший на скамейке, вздрогнул и спросил:

– Так ты здесь еще не ходил, Евпатий Львович?

Коловрат отрицательно мотнул головой. Но, прежде чем шагнуть в темноту, объявил:

– Никто из вас о сем ходе не знал доселе. Вы оба теперь – хранители княжеской тайны. Но раз так вышло, вместе с вами она и умереть должна.

Ратиша промолчал. Захар задрожал еще сильнее.

– Не пужай, Евпатий Львович, – попросил приказчик, – и так подземных духов страшуся.

– Ты лучше береги кремень и кресало, если не хочешь с подземными духами повстречаться раньше времени, – посоветовал Коловрат, протискиваясь во вторую дверь с факелом. – От одной искры теперь наша жизнь зависит.

Пропустив всех вперед, Коловрат замкнул и эту дверь, как первую. Ручки на ней также имелись только изнутри. Так что даже если кто-то чудом проник бы в предбанник снаружи, ему предстояло пробить и массивную вторую дверь, прежде чем он доберется до подземного хода. Князь постарался позаботиться о своей безопасности. Как-никак выйти они должны были аккурат под княжеский терем. Прорвись сюда татары – город был бы обречен.

Снова протиснувшись вперед, Коловрат вытянул руку с факелом и произнес:

– Вперед, ребятушки.

Под землей, хоть и промерзшей, было теплее, чем снаружи. Воздух казался даже сухим. Да и двигались они заметно быстрее, так что вскоре Коловрат согрелся, вовсе перестав обращать внимание на свою промокшую ногу. Подземный ход сначала несколько раз изогнулся, а потом стал прямее. Иногда под ногами даже попадались доски, сложенные в некое подобие помоста. Так что воевода со товарищи, хоть и передвигались согнувшись в три погибели, все же шагали довольно быстро.

Правда где-то на середине пути ход вдруг сделался уже. Настолько, что широкоплечий воевода стал часто задевать стены, осыпая мерзлую землю. Это даже несколько раз вызывало панику у тащившегося следом без факела приказчика. В мерцающем свете земля, осыпавшаяся со стен, и правда могла сойти за обвал. О том, что их на самом деле может завалить здесь навсегда, Евпатий старался не думать.

Вскоре его факел потух. К счастью, у Ратиши он продержался чуть дольше, так что они смогли обмотать паклей и поджечь еще парочку, продолжив движение. Шагов через пятьдесят Евпатий с удивлением остановился у развилки. Вправо от основного хода уходило ответвление. Потолок там был еще ниже, ход забирал резко в сторону, но это был полноценный подземный ход, который куда-то вел.

– Вот те раз, – озадачился Коловрат, переводя взгляд то направо, то налево, – это еще что такое?

– О чем задумался, воевода? – вопросил Ратиша, подойдя почти вплотную к Захару и осветив развилку еще лучше. – С дороги сбился? Я думал, она тут одна.

Евпатий вдруг заметил вдалеке на полу бокового тоннеля нечто белое, блеснувшее в свете факела.

– Да и я думал. А тут развилка какая-то, – пробормотал Коловрат, вглядываясь в боковой ход. – Полагаю, идти надо, как шли, прямо. Но и глянуть охота, что там белеет, у стенки.

Их голоса звучали в закрытом пространстве довольно гулко, как в бочке. Даже не нужно было говорить громко, чтобы услышать того, кто стоял не ближе двух десятков шагов.

– Боярин, – подал голос приказчик, – то ведь ход княжеский. Не наше дело, что там у него закопано. Лучше нам этого и не знать вовсе. Давно мудрость придумана – меньше знаешь, спокойней живешь. А уж о жизни княжеской особенно.

– Может, и так, – согласился Коловрат, – только раз мы сюда зашли, кто же тебе потом поверит, что ты ничего не видел? Отдай ему факел, Ратиша, и пойдем, глянем. А ты, Захар, если хошь, тут постой. В неведении.

Коловрат с Ратишей, согнувшись и едва не вставая на коленки, проползли по боковому ходу от силы десять шагов, пока что-то не хрустнуло под ногой воеводы. Приглядевшись, Коловрат поневоле отпрянул. Это был чей-то череп. А чуть поодаль виднелись плохо присыпанные кости второго скелета. Никакого золота на поверхности воевода не разглядел. Да и сам ход неожиданно заканчивался стеной.

– Сдается мне, Захар был прав, – пробормотал Коловрат себе под нос, – это просто чья-то тайная могила. И лучше мне не знать, чья.

– Чего там, боярин? – поинтересовался Ратиша, застрявший позади.

– Да ничего, тупик тут, – ответил воевода. – Возвращаемся.

Вернувшись в основное русло, они продолжили путь к терему княжескому. По расчетам Коловрата до него оставалось не больше половины расстояния, которое они уже прошли. Сейчас они находились где-то под татарским лагерем.

Еще примерно три сотни шагов ход был очень узким, но затем вновь стал расширяться. Так что путники даже смогли чуть распрямить плечи. А потом и вовсе стал забирать вверх. По всему чувствовалось, что скоро дороге конец. Но за очередным поворотом у рязанцев вдруг одновременно погасли оба факела. В наступившей тьме раздался тягостный вздох приказчика.

– Спокойно, Захар! – приказал ему воевода, размахивая еще тлеющей головешкой. – Доставай кремень и кресало. Ратиша, ты здесь?

– Тута я, Евпатий Львович, – послышался голос из темноты.

– Давай паклю и мотай новые факелы.

– Так один всего остался. Последний.

– Один? – озадачился Коловрат. – Ну, хоть один давай. Нам уже немного осталось, надеюсь.

Когда головешка полностью погасла, Захару пришлось уже в кромешной тьме высекать искры наощупь. Но, к счастью, последний факел быстро занялся, осветив подземный ход.

– Не люблю я подземелья, – пожаловался Захар.

– Ладно, не скули, – приказал боярин, забирая себе единственный факел, – скоро на поверхность выйдем.

И действительно, преодолев всего полтораста шагов и еще два поворота, они уткнулись в знакомую дверь. Факел пока горел исправно, хоть и начинал уже чадить.

– Поторопись, боярин, – попросил Захар, оглядываясь по сторонам. – Доставай свой заветный ключик.

Коловрат не стал тратить время на разговоры и привычным движением вставил ключ в мудреное отверстие. Вскрыл массивную дверь и толкнул ее внутрь. Дверь с тяжелым скрипом подалась, впуская их в знакомый предбанник, который был здесь даже поменьше, чем на выходе.

– Не часто, видать, ей пользуются, – пробормотал Коловрат, – надо будет сказать князю, чтобы петли жиром смазал, а то совсем заржавеют. Подведут в нужную минуту.

И, обернувшись назад, попросил:

– Ратиша, подержи факел.

Но, едва он успел вставить ключ в скважину второй двери, за которой их ждало спасение, как Ратиша случайно ткнул факелом в земляной потолок и выронил его. Упав на землю, факел с шипением погас. Вокруг опять настал мрак кромешный.

– Боярин, – жалобно позвал приказчик из темноты, – ты ключ успел вставить? А то факелов у нас больше нету. Неохота помирать в темноте.