Текст книги "Ив Дэль Гар"

Жизнь и Смерть. Поиски тайной части замка

– Кому-нибудь снятся странные сны? – утром спросил Антон собравшихся в гостиной друзей.

– Мне, – честно призналась София.

Николай промолчал, так как решил узнать, в каком русле потечет разговор, и только после, если того потребует ситуация, признаться. Саша вообще ни с кем ничем не собиралась делиться: что если, рассказав сон, она будет выглядеть глупо?

– В первую ночь мне приснилась комната с зеркалами, во вторую – место, похожее на кокон, – прямо сказал Павел.

После его слов все переглянулись; ладно, странный замок-отель, но похожие сны – это перебор.

– Выходит, Ив Дэль Гар не так прост, как кажется, – эту фразу Вера адресовала Николаю, ведь именно он накануне разумно объяснил странности замка.

– Может, это вовсе не сны? – Павел машинально потер место, которое болело утром после пробуждения. – Они чересчур реальные.

– Если на минуту предположить, что замок – это не дорогой отель, построенный богачом, а диковинное место, то возникает вопрос, как нам себя вести? – Антон быстро обвел всех взглядом. – Судя по всему, в сокрытых недрах Ив Дэль Гара есть нечто неподвластное разуму, а именно – комнаты, которых нет днем, но которые можно посетить ночью.

– Интересно, кто нас туда доставляет? Или мы, как сомнамбулы, сами ходим? – Николай отнесся к его словам скептически.

– Я согласна с Николаем. Необычность замка – бред! – Саше хватало мороки со снами по ночам, и она не хотела обсуждать их еще и днем.

– Извини, милая, но факты говорят за себя. – Вера достала из сумочки блокнот и раскрыла его, чтобы сделать запись. – Этот замок или отель не так прост, как кажется. Более того, должна быть какая-то закономерность между тем, что происходит днем, и тем, что случается ночью. Когда мы найдем ее, сможем понять, как действовать и что от нас хотят, – она сделала одной ей понятные пометки.

– Если в здании есть сокрытые комнаты, а, учитывая, что мы, как я понимаю, видим схожие помещения, они есть, значит, их можно отыскать и осмотреть. – Павел хотел убедиться в реальности мест, что они видели: так ему было спокойней.

– Зачем? – поинтересовался Николай.

– Возможно, тогда мы сможем освободиться от кошмаров, – аргументировала его намерения Вера.

– Я бы не назвала сны кошмарами, – аккуратно вставила София. – Они необъяснимые – да, но не ужасные. Что если нам стоит обратить внимание не на взаимосвязь снов и реальности, а на значение сновидений? Есть целая наука, изучающая этот загадочный процесс, – сомнология. У древних греков Гипнос[7]7
  Ги́пнос – в древнегреческой мифологии божество сна и сновидений.


[Закрыть] был божеством. По Гесиоду, древнегреческому поэту, Гипнос живет на краю мира и на него никогда не взирает солнце.

– София, мне кажется, ты копаешь слишком глубоко, а древний грек был просто наблюдательным человеком. Бог сновидений, живущий во мраке. Что тут удивительного? Даже я знаю, что люди спят по ночам. – Николай привык мыслить четко и конкретно, и пространные рассуждения ни о чем его раздражали.

София стушевалась и смолкла. Антон нахмурился, и ноздри его носа стали интенсивнее раздуваться: ему пришлось совершенно не по вкусу поведение Николая. София имеет право на свою точку зрения. За Веру многозначительно говорили ее сведенные к переносице брови. Павел сделал вид, что трет подбородок. На самом деле он прикрыл рот рукой, чтобы не ляпнуть что-нибудь ненужное. Одна Саша не испытывала ничего, кроме удовольствия. «Не умничай, не нарвешься на неприятности», – сказала она про себя и незаметно для всех улыбнулась.

Неожиданно раздался выстрел, за ним последовал крик. Постояльцы встрепенулись и тревожно осмотрелись по сторонам. Мужчины вскочили со своих мест и поспешили в сторону растворившегося в воздухе опасного звука. Сидевшие в гостиной женщины пугливо сжались. Лишь Вера и София отказались сидеть в безызвестности и тем самым выделились из общей массы дам.

Не успели постояльцы выйти на крыльцо, как тут же увидели распростертое на каменных плитах тело. Раскинув руки в стороны, мужчина лет сорока пяти невидящим взором смотрел в синеву. В области сердца по одежде расплывалось кровавое пятно. Собравшиеся уставились на труп. Смерть сама по себе не является привлекательным зрелищем, что уж говорить об убийстве. В это время из толпы вышли двое, мужчина и женщина, и направились к погибшему.

– Надо бы вскрытие произвести, – сказала женщина, осматривая остывающее тело.

– Чтобы узнать, что его пристрелили? – поинтересовался ее собеседник, высокий худой мужчина со строгим и хмурым взглядом.

– Лепа, я с тобой не соглашусь, – женщина встала и потерла коленки: от сиденья на корточках они затекли.

– Знаешь ли, Елизавета, тут не надо быть гением, чтобы понять, что произошло, – он указал на пулевое отверстие.

– Как тебе такое: он долго страдал от неизлечимой болезни и попросил друга пристрелить его, – Елизавета Семеновна не собиралась легко уступать. – Если я проведу вскрытие, мы узнаем, был ли он смертельно болен или нет.

– Узнаем, – согласился собеседник, поднимаясь, – но как это поможет ему и нам? Он не первый, кто покидает замок столь ужасным способом, – мужчина пошел к бледному, как смерть, портье, который опасался подходить близко к погибшему. – Тело следует поскорее убрать. Впечатлительные постояльцы не оценят прискорбного антуража.

– Д-да, – запинаясь, проговорил тот и быстро удалился.

– Не пойму, нас поодиночке устранять будут? – Павел указал рукой на тело. – Получать компенсацию в огромных размерах мне вдруг расхотелось. Вместительному гробу из красного дерева предпочитаю свою старую квартирку.

Антон подошел к мужчине, которого подруга называла просто Лепа.

– Вы сказали, что этот погибший – не первый. Остальные «ушли» так же?

– Ну что вы, – отозвался тот. – Один уснул и не просыпается, другой повесился, был тот, что утонул, кто-то просто исчез – все уходят по-разному.

– Но конец один? – уточнил Антон.

– У нас у всех конец один, – к ним подошла седоволосая женщина, подруга Лепы. – Елизавета Семеновна – патологоанатом, – представилась она и протянула Антону руку. Тот представился в ответ. Женщина продолжила: – А это вечный странник, историк и мой друг – Вершинин Леопольд Валерьянович.

Брови Антона дернулись, и, заметив это, Елизавета Семеновна тут же отозвалась:

– Вы не ослышались, молодой человек. Он не Валерьевич, а именно Валерьянович. Имя переводится как «быть здоровым» или «быть сильным».

– Почему вечный странник? – присоединилась к разговору Вера, которая подошла к собеседникам вместе с Софией.

– Потому что этот человек редко сидит на месте. Его хлебом не корми – дай прогуляться! И, поверьте моему слову, он будет гулять и гулять, пока не заснет на ходу, – Елизавета Семеновна очень красочно описала суть натуры своего друга.

– Спать все же предпочитаю у себя в комнате, – тихо вставил Леопольд Валерьянович.

– Если не считать случаев, когда ты заснул на скамейке в парке, в библиотеке за конторкой, в ресторане за ужином. Но пиком твоей изобретательности был умиротворенный сон в мирно плавающей по озеру лодке.

– Крепкий сон – залог просветленной мысли, – историк взметнул указательный палец в небо.

– Вскоре ты будешь давать столько света, что при твоем вскрытии я обнаружу в теле белый фосфор.

– Позволь, я оттяну столь сладостный миг, – отозвался собеседник, отгораживаясь от трущего руки патологоанатома.

Их диалог был таким забавным и игривым, что слушающие не выдержали и улыбнулись. Намеренно или нет действовала эта пара, но сумрачная обстановка немного разрядилась. В это время служащие замка переложили тело на носилки, накрыли его и унесли.

– Перед ужином предлагаю пройтись, – Леопольд Валерьянович неспешно пошел к озеру.

– Ну, что я говорила? – Елизавета Семеновна пошла следом.

Сами не зная почему, остальные потянулись за ними. В это время из замка вышла Саша и, увидев удаляющихся Антона, Веру, Софию, Николая, Павла и двух незнакомцев, побежала за ними. Через минуту-другую она догнала их.

– Этого человека убили? В замке есть преступник? Его нашли, арестовали? Нам стоит опасаться за свои жизни? – засыпала Сашенька всех вопросами.

– Мы знаем не больше твоего, – осаждая ее натиск, строго отозвался Николай.

– Смерть – загадочное явление для человечества. Мы о ней вроде все знаем и в то же время не знаем ничего, – тихо сказал Леопольд Валерьянович. – В истории столько смертей, которые по сей день не раскрыты. Как только великих деятелей не изводили. В Ив Дэль Гаре погиб простой смертный. Дайте его душе покой.

– Изумляюсь одному – как ты стал историком? – Елизавета Семеновна всплеснула руками. – Они вечно заняты тем, что раскапывают факты, переосмысливают легенды и копаются в архивах, пытаясь опровергнуть одно-единственное слово в чьем-то докладе. Ты же пытаешься отстраниться от уже существующей проблемы.

– Я не отстраняюсь. Просто не вижу смысла копаться…

– В убийстве?.. – уточнила патологоанатом.

– В этом бедолаге, – поправил Леопольд Валерьянович. – В любом случае ясно, что он умер не своей смертью и что в непосредственной близости от нас есть тот, кто нанес ему смертельную рану. И вместо того, чтобы вытаскивать потроха, лучше найти и обезвредить того, кто сотворил с ним подобное. Именно тогда его история, – мужчина намеренно подчеркнул слово, – станет, хоть увы, но все же завершенной.

– Не думаю, что нам стоит спорить: мы вряд ли когда-нибудь сойдемся во мнениях, – она обернулась к шествующим за ними людям. – Что вы думаете обо всем этом?

– Нам трудно судить, мы слишком мало знаем, – Павел ускорился и теперь шагал наравне с историком и патологоанатомом. – Мы были бы вам весьма благодарны, если бы вы объяснили, что здесь происходит.

– Если вы решили, что мы знаем больше, вынуждена вас огорчить, – заявила женщина. – Хоть я живу в замке вот уже скоро год, ничего толком не понимаю. Точнее, я понимаю, что происходит, но не понимаю – почему. Люди появляются и исчезают совершенно непостижимыми или ужасными способами, а мы даже не можем повлиять на ситуацию. Круг наших возможностей ограничивается наблюдением и обсуждением.

– А вы давно в Ив Дэль Гаре? – спросил Антон историка.

Чтобы можно было спокойно поговорить, мужчина прошел в беседку, стоявшую у них на пути, и указал на скамейки. Когда все расселись, он заговорил:

– Я нахожусь здесь около девяти месяцев.

– Каким образом вы сюда попали? – поинтересовалась София. Ей было интересно, все ли постояльцы проходят в замок через главные ворота, которые потом никто не может отыскать.

Леопольд Валерьянович совершенно буднично произнес:

– Открыл глаза, и вот я здесь.

– То есть через ворота замка вы не проходили? – с каждым новым словом Вера все больше убеждалась в сверхъестественности происходящего.

– Насколько помню – нет.

Собравшиеся в беседке люди с нескрываемым интересом воззрились на патологоанатома, она тут же отреагировала:

– Как-то раз я проснулась, но не, как обычно, в своей комнате, а в Ив Дэль Гаре.

– Думаю, теперь идею с отелем можно отмести, – Вера пристально посмотрела на Николая.

– Увы, – отозвался тот, хотя даже после слов Елизаветы Семеновны не верил в фантастичность ситуации. – Чувствую себя скованным по рукам и ногам, – нехотя признался он.

– Вам снятся непонятные, загадочные или фантастические сны? – спросила София новых знакомых.

– Ты всех собираешься донимать этим вопросом? – Николай тихо дернул ее за локоть.

София, хоть ей было неприятно, что Коля в очередной раз осадил ее, сделала вид, что не услышала замечания. Она с интересом ждала ответа.

– Как хорошо, что вы об этом спросили, – Елизавета Семеновна повернулась к Софии так, чтобы Николай не видел ее лица, хитро подмигнула, вытащила сигарету и прикурила ее. – Мне часто снится, что я нахожусь в каком-то странном месте: то ли это заброшенный замок, в котором все покрылось вековой пылью, то ли богатый дом, в котором неимоверное количество непонятных комнат и лабиринтов, то ли пещеры, в которые трудно попасть. Если спросите, почему я до сих пор не определилась с местом, скажу так – я все время попадаю туда разными способами: то просто оказываюсь в доме и брожу по нему, то залажу в замок по непонятным катакомбам, в которые меня провожают, вы не поверите, гномы, то пробираюсь по узким тоннелям в большие пещерные залы. Но каким бы необычным способом я туда ни попадала, одно остается неизменным – хозяин замка. Он похож на Кощея: худой, лысый, страшный. При этом нельзя сказать, что он некрасив или изувечен. Он страшен своей сутью. Вижу я его во сне или нет, я наверняка знаю, что он там. Перемещаясь по пустым комнатам, я незримо чувствую его присутствие, словно он идет за мной по пятам, или стоит за стеной, или может повлиять на меня, хоть прикован где-то в глубоком подземелье. Я знаю, что он опасен, знаю, что он, если захочет, может меня убить. Кстати, как-то раз он почти сделал это. Тогда я проснулась посреди ночи вся в поту и с чувством пережатого горла. Иногда я понимаю, что мне надо найти его и сразиться с ним. Я знаю, что могу победить. Но, чтобы сделать это, мне понадобится неимоверная сила и возможность спуститься к нему в глубь шахты. Сражение должно проходить один на один. И, естественно, ни о каком оружии не может быть и речи. Что-то вроде борьбы силы духов. Самое интересное то, что, когда бы хозяин загадочного места ни появлялся, сны окрашивались в яркие цвета: красный, синий, голубой, желтый. Точнее, по-другому, не сны окрашивались, а в них появлялись либо разноцветные ленты, либо ткани. Обычно почему-то шелковые, – Елизавета Семеновна закончила свой рассказ и смолкла.

– Может, это ваш страх? – отозвалась София. – Сны часто отражают наше внутреннее состояние. Если человек чего-то опасается, мир снов дарит ему приключения зачастую с ужасным концом.

– Полагаете, я должна победить свой страх? – женщина задумалась. – В таком случае осталось узнать одно – чего я, собственно, боюсь.

– Я высказала лишь предположение. В случае со снами утверждать что-либо глупо. Эта область не познана человеком, – София задумалась и чуть погодя продолжила: – Ваш сон отличен от того, что видим мы. Выходит, ключ к пониманию происходящего – суть снов.

– Подождите, – историк встал и отошел в сторону так, чтобы видеть всех собравшихся. – Вы все, – он указал на новых знакомых, – видите один сон?

– Не совсем, – София решила разъяснить все по порядку. – Мы видим некую территорию, помещение или комнату, но происходящие с нами действа разнятся.

– Хм, удивительная штука сны. Никогда не знаешь, что они напророчат, – говоря это, историк смотрел вдаль. Казалось, он готов сорваться с места и пуститься по дороге, уводящей к беседкам и дальше в густой пролесок. – Даже великие исторические деятели видели вещие сны. Например, Иван Грозный держал при себе целый штат толкователей и, бывало, следовал указаниям ночных вестников, а Екатерина Первая, увидев вещий сон, предсказала собственную смерть. Ну и как, наверное, все знают, Дмитрию Ивановичу Менделееву приснилась таблица химических элементов вплоть до местоположения каждого из них.

– У вещих снов есть один существенный недостаток, – вставила Вера. – О том, что они пророческие, люди узнают впоследствии.

– Наши сны точно таковыми не являются, – Павел, увидев, что Антон закурил, почувствовал необходимость в никотине. Он достал сигарету и вскоре выпустил в небо струю дыма. – Во-первых, вряд ли жизнь всем нам пророчит одно и то же. Во-вторых, наши сны больше походят на реальность, которая происходит в конкретном пространстве. Хотелось бы отыскать потаенные места и понять, каким чудом мы там оказываемся.

– В той части замка, что прилегает к горам, много закрытых номеров. Мне кажется, там вообще нет постояльцев. Что если искомые вами помещения находятся именно там? – Елизавета Семеновна вспомнила, как, попав во вторую часть замка, не смогла открыть ни один из номеров.

– Леопольд Валерьянович, если не секрет, что снится вам? – спросила Вера.

– Мне снится дорога. Я иду по ней, сам не знаю куда. Иногда я иду по ней спокойно и рассматриваю окрестности, иногда бегу, словно хочу догнать кого-то, иногда, как в детстве, летаю. Сначала иду неспешно, потом разгоняюсь, разгоняюсь и поднимаюсь ввысь. Главное условие полета ‒ движение. Пока руки-ноги работают, полет проходит нормально, но как только расслабишься, мягко приземляешься.

– Вы поэтому часто гуляете? – поинтересовался Антон.

– Не-е-ет, я вообще люблю гулять и путешествовать. Чем больше увижу и запомню, тем богаче будет старость. Сяду на скамейку в парке, закрою глаза и предамся сладким воспоминаниям, – историк мечтательно прикрыл глаза.

– Не обнадеживайся, – весело вставила Елизавета Семеновна. – Ты помрешь на ходу. Это я тебе без вещих снов наверняка сказать могу.

– «Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу. Утешенья в надежде на рай не ищу, душу вечную, данную мне ненадолго, я без жалоб в положенный срок возвращу», — процитировал короткое стихотворение Леопольд Валерьянович.

Заслышав первые строчки, Вера живо встрепенулась.

– Вы любите Омара Хайяма? – спросила она.

– Люблю емкие высказывания, – отозвался историк.

«Не хватало теперь, чтобы они оба стихи читали», – хмыкнула про себя Саша, вслух же сказала:

– Вы нас учите, говорите, что делать, а сами выбраться из замка не можете. Мне кажется, не надо никого ничему учить.

– Как это «не надо никого ничему учить»? – от возмущения историк весь собрался. – Как же тот или иной человек разберется в происходящем и постигнет мир?

– Homo sapiens[8]8
  Homo sapiens – человек разумный.


[Закрыть] способен выучиться всему сам, – уверенно заявила Сашенька. – И для этого его не нужно долбить по голове указкой.

– Во-первых, вы все валите в одну кучу. Умение учителя распознавать слабые стороны натуры нерадивого ученика никак не влияют на сам процесс обучения, а мы сейчас говорим именно о нем. Во-вторых, homo sapiens стал человеком разумным именно потому, что начал учиться.

– Да, но он учился всему сам!

– Хорошо, раз вы на этом настаиваете, то позвольте задать вам вопрос. Если вы предложите ребенку на выбор забавную игру и нудное дело, как полагаете, что он выберет?

– Когда он наиграется, начнет заниматься делом.

– Молодость наивна, – изрек историк. – Нет, не начнет. В том и беда. Человек всегда идет по легкому пути: меньше усилий – меньше затрат. Закон сохранения энергии, – мужчина улыбнулся. – Но вот если ребенок проголодается, а рядом не окажется мамки или няньки, он пойдет добывать себе пищу, он начнет трудиться и постепенно преобразуется в человека разумного.

– Все это – только теория, – Сашенька обиженно надула губы.

– Если вас не устраивает теория, могу привести практический пример. Я всегда привожу его своим ученикам. – Леопольд Валерьянович, видимо, был учителем от Бога. Он никогда не сдавался и объяснял все спокойно и дотошно, если этого требовала ситуация. – Вы любите танцевать?

– Да, конечно, – охотно ответила Сашенька.

– Тогда, если вам не трудно, изобразите балетный пируэт с захлестом ноги спереди назад.

– Что? – Сашины брови странно скривились.

– Я говорю о фуэте[9]9
  Фуэте – общепринятое сокращенное название виртуозного движения классического танца, исполняющегося как ряд последовательно повторяющихся туров в быстром темпе и на одном месте.


[Закрыть]. Вам знаком этот термин?

– Почему он должен быть мне знаком?

– То есть исполнить фуэте вы не можете?

– Я никогда этому не училась.

– Но, однако, вы утверждаете, что, если захотите, сможете выучиться. Так?

Саша нехотя кивнула.

– Тогда через неделю-другую проявите мастерство и убедите меня в этом.

– Фуэте, фуэте, фуэте, – повторила несколько раз Сашенька, чтобы запомнить замысловатое название. – Не уверена, что осилю его за две недели, но я попробую.

– Даже если вы выполните всего несколько вращений, я буду считать спор вами выигранным, – историк жестом простился со всеми и пошел дальше вдоль озера.

– С вашего позволения я присмотрю за ним, – патологоанатом поспешила за другом. – Лепа, сбавь скорость, – разнесся ее громкий окрик по округе. – Как ты смотришь на то, чтобы после вскрытия я отправила твои неимоверно длинные конечности в музей?..

– Я полагаю, наша цель – вторая часть замка, – Павел встал и помог встать Вере. – После завтрака предлагаю тщательно осмотреть ее.

– По крайней мере, когда есть конкретная цель – действовать проще. – Николаю не терпелось приступить к делу.

– Но что даст нам осмотр? – поинтересовался Антон, который не понимал смысла в поисках необычно устроенных комнат. – Оттого, что найдем их, вряд ли изменим суть правил. Мне кажется, – аккуратно добавил он, косясь в сторону Николая, – София выдвинула более разумную идею: нам стоит сфокусировать внимание не на пространстве, а на основе происходящего, то есть понять, почему с нами происходят те или иные события.

– Теория – дело хорошее, но практика движет миром, – Николаю не понравилось, что Антон поддержал идею Софии: это зародит в ее душе ненужные зерна чрезмерной уверенности. Домыслы она начнет претворять в жизнь, и они погрязнут в пустых расспросах постояльцев. Дела это не решит, а нервы всем расшатает.

– Интересно, что бы делали практики без точной теории с указаниями к наилучшему решению того или иного вопроса? – тут же откликнулась Вера, которой не нравились нападки Николая.

– Решите уже что-нибудь, наконец, – нетерпеливо вставила Сашенька. – Пока вы заняты лишь пустой болтовней.

– Раз мы решили действовать после завтрака, пожалуй, стоит пройти в ресторан, – София, чтобы смягчить жесткий напор Николая, взяла его под руку, но он впервые за время, проведенное вместе, отстранился.

– Действовать без плана глупо, – сухо сказал он.

На лице Софии отразилась целая буря эмоций. Она постаралась сохранить самообладание, но из-за растерянности у нее вышло плохо. В этот момент Антону изменило дыхание, он отвернулся, словно не хотел на что-то смотреть. Вера, которая обещала Павлу не вмешиваться, с трудом сдерживалась, чтобы не подлить масла в огонь. Внутренне она ликовала, что резкость Николая выплыла наружу и подруга увидела ее воочию. Еще пара таких выходок, и ей, собственно говоря, ничего не придется делать. Сашенька, увидев унижение Софии, в очередной раз позлорадствовала ‒ поделом выскочке!

– Кто нам мешает обсудить план за столом? – Павел на глазах у Николая подхватил Софию под руку и повел в замок.

«Умница ты мой!» – Вера вспомнила, за что она влюбилась в Павла: по натуре он был рыцарем или джентльменом, человеком, способным сгладить накалившуюся ситуацию и защитить слабого. Антон тоже был благодарен другу; из-за ревнивого нрава Николая он не смог бы выручить Софию – это вызвало бы еще большее раздражение.

– Что ты предпочитаешь на завтрак? – отставшие услышали веселый вопрос Павла.

– М-м-м, – забавно промычала София в ответ. – Сейчас я бы с удовольствием съела блинчики с мясом под сметанным соусом.

– Кажется, мой желудок с тобой солидарен, – Павел прислушался к урчанию внутри себя.

Николай, сообразив, какой допустил промах, стиснул зубы. Он нехотя выдавил из себя: «Он прав» – и пошел следом за успевшей исчезнуть за углом парой. Остальные последовали за ним.

Сначала обстановка за столом была сумрачной, но Павел с Верой довольно быстро исправили ситуацию. Разрядить атмосферу помогли, естественно, анекдоты. Вера, намеренно привлекая к себе внимание, щелкнула пальцами и пустила в ход все свое мастерство:

– Неожиданно вспомнила анекдот: «Умные люди утверждают, что воду из-под крана пить нельзя – она грязная. Но фрукты, овощи и посуду надо мыть водой из-под крана – так они будут чистые».

– В кои-то веки я в теме, – Павел, быстро схвативший замысел Веры, продолжил ее линию поведения и, чтобы внести живой азарт, устроил своего рода соревнования. – В этот раз мой анекдот будет интересней, – он скорчил Вере забавную гримасу и выдал: – «Бариста, вам не трудно сделать мне кофе с пенкой?» – спросил клиент. «Да раз плюнуть!» – отозвался тот.

– Ты невыносим, – наигранно зло отозвалась Вера и продолжила состязание. – Все время, когда смотрю рекламу кошачьего корма, думаю: «Интересно, кто определяет, что корм стал еще вкуснее?»

– Не то, Верунь. Послушай этот: «Дорогая, приготовь ужин, наконец!» – «Дорогой, что за меркантильные мотивы в семейной жизни. Будь романтичней!» – «Дорогая, приготовь ужин при свечах под дождем».

– В этот раз я тоже в теме, – София старалась вести себя живо, чтобы ни у кого не возникло ощущения, что она обиделась или расстроилась. – Жена, убегая в магазин, предупредила мужа: «Будешь варить пельмени, кидай в кастрюлю по одному, иначе слипнутся!» Когда она вернулась домой, злой муж варил шестой пельмень.

– Я смотрю, в ход пошла еда, – Антон включился в соревнование и рассказал анекдот про кофе: – Разговор двух подруг: «Когда пью кофе на ночь – не могу уснуть». – «У меня все наоборот: когда сплю, не могу пить кофе».

– Ну, нет! Без боя не сдамся, – притворно разозлилась на Антона Вера, так как ей показалось, что его анекдот был на данный момент лучшим. – Я добью вас всех изяществом: муж спрашивает жену по телефону: «Привет, что делаешь?»Она, перекидывая ногу на ногу и посматривая в окно, отвечает: «Услаждаю свою прихотливость плодами пота несчастных африканских невольников». – «Что?» – недоумевает муж. «Кофе пью», – отвечает та.

– Верунь, это, конечно, изящно, но где чеховское: «Не зализывай, не шлифуй, а будь неуклюж и дерзок. Краткость – сестра таланта».

– Вот и просвещай тебя после этого, неблагодарный! – Вера схватила нож и изобразила характерный жест.

– Прости, но эта фраза из письма к брату Александру запала мне в душу.

– Тебе много что из их переписки запало в душу. – Вера положила нож на место. – Юмор Александра Чехова – отдельная емкая тема. Люди редко обладают умением в паре коротких предложений выразить всю суть дела и при этом передать чувства автора.

– Братья Чеховы не были обделены талантами. – София уже не старалась следить за собой, она прониклась духом беседы. – Эпистолярный жанр – их конек. Вот тебе и выходцы из крепостных.

– Полагаю, свежая кровь сыграла значимую роль, – Павел изобразил, будто поранил ножом ладонь и выжал в чашку кровь.

Сашенька насупилась и поджала губы: тема разговора была ей непонятна. Она знала, что есть такой писатель – Антон Павлович Чехов, но она недоумевала, почему за столом рассуждают о братьях Чеховых, словно все они были чем-то знамениты. Последнее слово, которое употребила София, вообще повергло ее в ступор. Она поняла, что этот термин как-то связан с письмом, но что он означал – не знала. Заметив недоуменное выражение на ее лице, Антон наклонился и тихо сказал:

– Эпистолярный жанр – стиль речи при написании писем.

Сашенька натянуто улыбнулась. «И охота им о всякой ерунде говорить, – искренне удивлялась она той оживленности, которая появилась за столом. – Что толку болтать о былом? Оно было и прошло. Николай прав – сейчас важно определить, где мы находимся и как отсюда поскорее выбраться».

– Кстати, очень многие известные в истории личности высказывались о лаконичности, – рядом с их столом остановилась уже знакомая пара: Леопольд Валерьянович и Елизавета Семеновна. Историк, случайно услышав их разговор и заинтересовавшись им, встал в позу и продекламировал Уильяма Шекспира: «Где мало слов, там вес они имеют». Затем он процитировал древнегреческого драматурга Софокла: «Много говорить и много сказать не есть одно и то же».

– Приятного аппетита, – Елизавета Семеновна подхватила друга под руку и повела его к их общему столу, выговаривая на ходу: «Дай людям поесть нормально».

Николай скептически наблюдал за происходящим и, как Саша, не понимал, чему можно веселиться, если проблема не решена. Больше всего его задело веселье Софии. Она словно нарочно делала то, что его злило. Он обязательно выскажет ей все наедине.

– Кстати, – тихо сказала Вера, наклонившись вперед, чтобы ее слышали только сидевшие за столом, – я вспомнила анекдот про историка: «История умалчивает о том, что с ней историки вытворяют».

– Злючка! – вставил Павел. – Он, между прочим, неплохой мужик.

– Не возмущайся сильно, – осадила его Вера. – Литературоведы от них недалеко ушли. Мы тоже любим придумывать и домысливать за писателей. – Она с умным видом произнесла: – «Написав эти строки, Пушкин намекнул нам о…» или «В этом произведении Лермонтов говорил о…»

– С чего вдруг из тебя самокритика полезла? – удивился Павел.

– Не одной же Софии тумаки получать, – Вера поймала себя на том, что не удержалась от колкости, только после того, как фраза слетела с губ. Она их сжала, но, как говорится, «слово – не воробей, вылетит – не поймаешь».

Николай сразу сообразил, что по нему прошлись. Он едко улыбнулся и сказал:

– Давно уже пора вернуться к насущной теме. Помнится, в начале нашего знакоместа ты утверждала, что не стоит ждать манны небесной. Даже стихотворение Якова Полонского прочла. – Николай процитировал строки: – «С колыбели мы, как дети, вплоть до смертного одра, ждем любви, свободы, славы, счастья, правды и добра». По-моему, нет смысла ждать дольше, самое время перейти к действиям.

– У тебя отменная память, – Вера под столом сжала руку в кулак.

– Благодарю, – елейный голос мужчины заставил всех собраться.

Николай был рад, что ему удалось осадить «прыткую особу» (так он окрестил Веру). Теперь он был уверен, что, если того потребует ситуация, усмирит всех, кто сидит за столом. Выходки некоторых из них порядком надоели.

Пока ситуация не стала критичной, Павел решил сделать ход слоном. Иногда лучшее средство для борьбы с напористыми типами – сдаться без боя. Он удивлялся только одному: почему всегда благоразумная Вера пошла на поводу у эмоций.

– Николай прав, – твердо произнес он. – Нам необходимо осмотреть вторую часть Ив Дэль Гара. Хоть мне нравится харчеваться в местной столовой, – Павел употребил это слово специально, потому что вспомнил фильм «Собачье сердце», – все же я намерен вернуться домой.

– Поддерживаю, – оживилась Сашенька. – Болтая ни о чем, мы впустую тратим драгоценное время.

Заметив, что после этих слов Вера приготовилась ринуться в бой, Павел уронил столовые приборы.

– Вы когда-нибудь видели криворукого повара? – шутливо спросил он, поднимая нож и ложку.

Антон, который большую часть разговора молчал, задумчиво произнес:

– Из любой ситуации выход находит лишь тот, кто ищет.

Он говорил вовсе не об осмотре замка, но его никто, кроме Софии, которая знала его с детства, не понял.

– Я рад, что мы пришли к единому решению, – Николай внимательно посмотрел на Веру. Та, видя, что все так или иначе поддерживают стремление Николая, нехотя кивнула. – Значит, нас ждут тайны замка.

Николай специально ввернул красивое словцо, чтобы пробудить интерес и в Софии. Та в ответ слабо улыбнулась.

Поблагодарив персонал ресторана за прекрасный завтрак, дружной толпой отправились во вторую часть замка. На втором этаже, на который они попали прямо из галереи, кроме трех запертых дверей ничего не обнаружили. Спустились на первый этаж, но и там картина оказалась идентичной – три необычных трехстворчатых двери и больше ничего. Правда, оформление привлекло внимание. Одна дверь походила на все время вращающееся колесо, другая на сердце, третья – на игральную карту.