Текст книги "Ив Дэль Гар"

Поднялись на третий этаж. Он отличался лишь тем, что там оказалось две двери: одна в виде дерева с плодами, другая в виде разноцветной стеклянной мозаики, а на месте третьей – часовой механизм. Большие шестеренки, сколько ни пытались их сместить, отказались двигаться.

Попробовали силой вскрыть одну из дверей, но усилия были напрасными. Казалось, что дверь врезана в стену и представляет собой декоративный элемент. Долго измеряли расстояние пролетов. Сошлись во мнении, что оно приблизительно равно восемнадцати метрам. Эта странность поражала больше всего: зачем в огромном замке строить вторую нежилую часть с гигантскими пролетами между помещениями? Выходило, что либо комнаты были залами, либо за дверьми располагались другие номера, которые хотели скрыть. В любом случае догадок было много, а вот ответов так и не нашли.

После обеда решили отдохнуть и разошлись по комнатам. София не любила дневной сон. Она предпочитала активный отдых. Прихватив в библиотеке книжку, она решила прогуляться, отыскать укромное местечко и почитать, но Коля настоял на том, чтобы она осталась в номере.

– Я давно хотел с тобой поговорить, – начал он сурово. – В последнее время ты странно себя ведешь: болтаешь не умолкая, умничаешь не по делу, изматываешь всех своими ненужными вопросами о снах. Объясни, наконец, что происходит?

– Что ж, раз об этом зашел разговор, позволь и мне высказаться, – София была готова к бою. – Почему, как только я вношу какое-то предложение, ты осекаешь меня на людях? Если мои предположения пришлись тебе не по вкусу или ты узрел в них изъян, скажи мне об этом наедине, но отчитывать меня перед всеми, как девочку, неприлично! – София вспомнила ухмылку Сашеньки и сжала кулаки.

– Именно поэтому мы сейчас разговариваем наедине, – вывернулся из ситуации Николай, так как раньше уже осознал свой промах. – Пойми, я не просто так читаю тебе нотации, я хочу сделать тебя сильнее. Иногда чрезмерная болтливость доставляет людям неудобства. Они редко об этом говорят, но болтунов не жалуют.

– По-моему, ты преувеличиваешь! – говоря это, София пыталась восстановить в памяти свои комментарии, но не видела в них ничего плохого. – Я не говорила лишнего, только суть.

– Твоя суть размыта и беспочвенна. Твои доводы не имеют обоснований! Это просто рассуждения, которые, если их распустить, станут сплетнями. Ты, как бабка у подъезда на лавочке, только языком трясешь.

– Ну, спасибо! – чувствуя растущее напряжение, София гневно задышала. – Позволь заметить, что я не высказываюсь столь критично, даже если твои доводы кажутся неверными!

– Так критикуй, если сможешь! – Коля развел руки в стороны. – Но не рассуждай о чем-то эфемерном, а приводи доводы. Идеально было бы подкрепить их умными цитатами. Стихи вы читаете, а афоризмы выучить не можете?

– Почему я должна подкреплять доводы чьими-то высказываниями? – София задохнулась от возмущения. – Пусть мое мнение субъективно и ошибочно, но оно мое, и я имею на него право!

– В подобном случае у тебя не будет зоны роста.

– Почему?

– Если ты не слушаешь других, как научишься их понимать?

– Я не отрицаю мыслей и теорий других, я отстаиваю свои. Если я, выслушав кого-то, каждый раз буду менять точку зрения, что обо мне подумают? Что я пустышка, которая только и делает, что идет у других на поводу?

«Ты все время идешь у других на поводу!» – чуть не выпалил Николай, но вовремя остановился. Он понимал, что прав, но этого не видела, не чувствовала София, и какие бы разумные доводы он ни приводил, она вряд ли согласится с ним и осознает ошибки. Николай тяжело вздохнул и, чтобы остыть, сел на диван. Ему больше нравилось, когда София была податливой и сговорчивой, а не колкой и дерзкой.

– В любом случае принимать решение в пылу эмоций не стоит, – Николай хоть и злился, все равно осознавал, что София ему нравится. Было в ее доброте что-то притягательное, а ум… Что ж, при желании всему можно научиться. – Тебе, полагаю, стоит поразмыслить над тем, что я сказал.

– Непременно! – София схватила рюкзак и выскочила из номера прежде, чем Николай успел что-либо сказать.

– В последнее время ты груба более обычного, – оставшись с Сашей наедине, Антон обозначил свое негативное отношение к поведению девушки.

– То, что ты считаешь грубостью, некоторые принимают за находчивость и смелость.

– Которые незаметно, но верно переходят в дерзость? – уточнил Антон.

– Ты, что ли, дух святой? Думаешь, я не заметила, что ты все время смотришь на Софию? Позволь тебе напомнить – ты путешествуешь со мной!

– Не помню, чтобы давал тебе повод для… – Антон хотел сказать ревности, но осекся. Он прекрасно знал, что Саша не любит его. Более того, он знал, что именно привлекает ее в нем, потому быстро поправился, – беспокойства. – Так как он понял, что Саша перешла в нападение и перевела разговор на него, Антон вернул диалог в прежнее русло. – Нам нет смысла устраивать спор, я просто попросил тебя быть более аккуратной в выражениях. Иногда твоя откровенность ранит.

– Правда всегда ранит, – с умным видом изрекла Саша.

Антон хотел ответить, но сдержался. «Быть откровенным и правдивым – разные вещи», – вертелась фраза на языке, но он так ее и не произнес, только покачал головой и отвернулся.

– Ты не упускаешь возможности поддеть Николая. Твоя прыть вредит Софии. Все тумаки достаются ей, – Павел зашел следом за Верой в ее номер и закрыл дверь.

– Вот и отлично! Наконец она видит истинное лицо жениха! – невозмутимо сказала та, сняла безрукавку и кинула на спинку кресла.

– То есть боль подруги тебя не смущает?

– Еще как смущает! – зло выпалила Вера. – Но иногда… Ты думаешь, если я не буду его провоцировать, он изменится? Нет. Он продолжит умело скрывать свой коварный нрав. Когда София попадет в его сети, ей будет в сто раз больнее. Вот что меня беспокоит.

– Это ее выбор. Ты должна его уважать.

– Это нестерпимо трудно, но я держусь как могу. Я помню про данное тебе обещание, так что не наседай.

Павел коротко кивнул.

– Что думаешь об Ив Дэль Гаре? – он решил поинтересоваться мнением Веры наедине: она могла быть с ним более откровенной, чем в присутствии других.

– Пока вопросов больше, чем ответов, – честно призналась собеседница и устало опустилась в кресло, на которое прежде бросила безрукавку. – Я ни в коем случае не отрицаю доводов Николая, но допускаю, что, помимо разума, есть некие необъяснимые и неподвластные людям силы и, мне кажется, мы столкнулись именно с ними.

– Посмотрим, – уклончиво отозвался Павел и пошел к себе: он не хотел дождаться того момента, когда Вера прогонит его.

– Лепушка, что ты можешь сказать о наших новых постояльцах? – разместившись в патио в одной из беседок, Елизавета Семеновна и Леопольд Валерьянович пили горячий чай.

– В них жизнь бьет ключом.

– В этом высказывании нет конкретики, – разозлилась женщина.

– Тебе придется попотеть, чтобы они оказались на твоем разделочном столе, – пошутил историк. – Такая конкретика тебя устроит?

– Это не конкретика, это – грубость, – Елизавета Семеновна недовольно поморщилась. – Тебя послушать, я только и делаю, что мечтаю кого-нибудь вскрыть.

– Это не так?

– Нет, конечно! Я же не виновата, что люди умирают. Это воля провидения. Я скорее проводник из одного состояния в другое.

– Вообще, набор интересный, – Леопольд Валерьянович живо представил новых знакомых. – В этой шестерке есть и наивность, и нетерпение, и сдержанность, и твердость, и пытливость, и глупость, которая, как всегда, уверена в своем совершенстве.

– Нельзя судить людей так однобоко, – пожурила собеседника патологоанатом.

– Тут ты права, время покажет, кто есть кто, – мужчина глотнул чай, который моментально наполнил тело приятным теплом. – Пойду пройдусь, – он неторопливо встал и вскоре пропал в вечернем сумраке.

– В движении сила твоя, но стоит кому-то остановиться… – женщина потерла руки, словно предвкушала что-то интересное.

Игра, в которой нет победителя

В эту ночь София долго не могла не то что заснуть, даже глаз сомкнуть. Нотация, которую прочел Коля, не давала покоя. Она повернулась к нему спиной и сделала вид, что спит, а сама то и дело смахивала выступающие на глаза слезы. Она была согласна с тем, что словоохотлива, но никогда не думала, что это недостаток, который способен причинить неудобство. Ведь, несмотря на болтливость, она всегда думает, о чем говорит.

Когда Коля заснул, она встала, оделась и спустилась в вестибюль: ни в коридорах, ни на лестнице, ни в гостиной никого не оказалось, даже место портье непривычно пустовало. София спустилась с крыльца и поежилась; ночь была тихой и прохладной. Набирающая силу луна светила ярко и безучастно. Серые краски ночи показались резкими и контрастными. Вон луна вырвала клок зрелой листвы и осветила его, а мощная тень от дерева съела беседку. Вон впереди тропинка, испещренная блеклыми бликами, а черной глыбой лежит огромный булыжник. Вон ярко искрится вода, а вон черное бездонное бархатное небо. Воздух тоже контрастный: вдыхаешь влажную прохладу, которая внутри разливается легким теплом. Вокруг тихо-тихо. Только где-то в отдалении слышен сверчок, переливы которого кажутся одинокой песней усталого странника.

Неожиданно на небе появилось несколько кучевых туч. Спустя две-три минуты они заволокли ночное светило; пейзаж стал мрачным и унылым. Поднялся ветер и обдал Софию промозглой волной. Молодая женщина уже собиралась спуститься с крыльца, но пугливо попятилась: чья-то рука опустилась ей на плечо.

– Я редко встречаю кого-то на вечерней прогулке, – историк указал на дорожку, ведущую к ближайшей беседке. – Составите мне компанию?

Совладав с чувствами, София отозвалась приветливо:

– С удовольствием. Гулять одной в темноте страшно.

– Чем вам не угодила темнота? – искренне удивился мужчина.

– Я не знаю, что таится в ней.

– Когда преступник закалывает жертву, она знает, что с ней происходит, но разве ей от этого легче? Не бойтесь темноты. Она безвредна.

Они сошли с крыльца и направились к ближайшей беседке, стоящей возле озера. Луна, которая пыталась прорваться сквозь завесу, выглядела размытым пятном. Если бы в этом серовато-синем сиянии появились летучие мыши, пейзаж стал бы отличной сценой фильма ужасов про вампиров или оборотней. Пока шли, София все время ежилась, но не от холода, а от страха. Ее не покидало ощущение, что из кустов вот-вот выпрыгнет какое-нибудь жуткое создание с острыми клыками. Его глаза непременно будут светиться, как у кошки ночью. Но, сколько бы они ни шли, ничего жуткого не происходило. Наконец, достигли цели. Леопольд Валерьянович включил фонарь, который висел в центре беседки, и София сразу успокоилась.

– О! Кто-то забыл игральные карты, – воодушевленно воскликнул историк. – Предлагаю сыграть.

– Почему нет? – София уселась за стол, вытащила из пачки колоду, отсчитала нужные тридцать шесть карт, остальное отодвинула в сторону и только после подняла глаза. – В дурака? – спросила она.

– Давайте начнем с пьяницы, – историк сел напротив. – Я не люблю пить, так что хоть с помощью карт сделаюсь алкоголиком.

София улыбнулась, перетасовала колоду и раздала карты. Партия началась. Историк играл с азартом, все время комментировал происходящее, смеялся весело и легко, когда удача отказывала ему, разглаживал указательными пальцами морщины на лбу, когда фортуна улыбалась. Создавалось ощущение, что успех огорчает его, а поражение радует. Временами он поглядывал на дорогу, словно она ждала и звала его. Как ни странно, обычного ощущения, что человек торопится, при этом не возникало. Если бы София могла озвучить этот взгляд, она бы сказала так: «Ну что, ты еще ждешь меня? Тогда подожди еще чуть-чуть. Я занят интересным делом, но скоро освобожусь и тогда…»

София полагала, что, когда игра окончится, мужчина уйдет, но она ошиблась. Когда Леопольд Валерьянович одержал победу, предложил еще кон. Чтобы процесс пошел динамичней, стали играть в дурака.

София знала, что в картах не сильна. Да, она могла запомнить несколько выбывших козырей и значимых карт вроде тузов и королей, но контролировать всю колоду у нее не получалось. Леопольд Валерьянович в этом деле был ее полной противоположностью. Иногда Софии казалось, что он видит не только свои, но и ее карты. Доходило до того, что историк подсказывал ей, как себя обыграть. Но, несмотря на помощь, у молодой женщины победить не получалось: то ли профессионализм соперника, то ли собственная растерянность мешали сконцентрироваться. Но, надо отдать должное неопытному игроку, она не сдавалась и, каждый раз анализируя ситуацию, играла все лучше. После очередной партии историк сгреб карты в кучу, поднял глаза и спросил:

– Как полагаете, какая карта в колоде главная?

София сразу сообразила, что вопрос с подвохом, поэтому сказала:

– Все зависит от игры.

– Какие игры вы знаете?

София возвела глаза к потолку и постаралась припомнить.

– «Акулина», очко, преферанс, «девятка»…

– Правила в них разные?

София утвердительно кивнула.

– Так какая карта в колоде главная? – историк повторил вопрос.

Молодая женщина взяла несколько разномастных карт и тихо сказала:

– Наверно, та, что у меня в руках.

Леопольд Валерьянович довольно кивнул: сообразительность Софии его порадовала.

– Но что если моя карта – проигрышная? – молодая женщина подалась вперед.

– Но она ваша, – историк загадочно улыбнулся, откланялся и ушел.

София перетасовала колоду и неожиданно вспомнила, как в детстве играла с Антоном. Она печально улыбнулась: воспоминания были приятными, но тяжелыми. Приятными, потому что, будучи детьми, они много смеялись и шутили, а тяжелыми, потому что Антон всегда ей нравился, но она не решалась рассказать ему об этом. Возможно, если бы она видела какие-то посылы с его стороны, она бы решилась открыться, но Антон не показывал своих чувств, и София благоразумно молчала.

Молодая женщина вытащила из колоды первую попавшуюся карту; бубновый туз лег на холодную поверхность стола. «Хм, так у меня есть туз в рукаве», – развеселилась она, быстро убрала карту и пошла спать.

Николай проснулся от звука гигантских часов. «Тик-так, тик-так», – вела счет времени секундная стрелка. Не открывая глаз, он поморщился. Ему показалось, что часовой механизм разместился в нем самом: все кости и органы отзывались на монотонный стук. Но когда он открыл глаза, то понял, что никаких часов рядом нет и в номере стоит гробовая тишина. Николай потер лицо и повернулся к Софии, чтобы проверить, не разбудил ли ее громкий звук. Той рядом не оказалось. Николай нахмурился и тряхнул головой: может, зрение его подвело или он до конца не проснулся. Он провел по пустой поверхности рукой – ничего не изменилось. По непонятным причинам София отсутствовала. Тут произошло нечто необычное: в номер вошел Павел с шахматной доской под мышкой. Николай, завидев его на пороге, показал, что не хочет общаться, но незваный гость не замечал возражений. Он сел за стол, раскрыл доску и расположил на ней шашки.

– Мне не спится. Вера как кремень. Говорить не с кем. Сыграем пару конов, и я тут же уйду.

Николай недовольно скривился, но выгонять Павла не стал. «Возможно, София у подруги в номере и я зря беспокоюсь», – здраво рассудил он.

– Почему именно шашки? – спросил он, усаживаясь напротив Павла.

– Что попалось под руку, то и принес, – отозвался тот и сделал первый ход.

То ли спросонок, то ли из-за спутанности мыслей, которые не успевали среагировать на ситуацию, Николай быстро проиграл. Так как по натуре он был упрямым и любил побеждать, то собрался и начал играть более аккуратно. Его тактика в последующих двух партиях была выжидающая и оборонительная: он изучал манеру игры противника. Наблюдая за Павлом, он сначала решил, что тот вообще играет только для самого процесса, но вскоре заметил, что за кажущейся простотой и быстротой ходов прослеживается четкая стратегия, рассчитанная на победу. Это удивило и задело Николая. Перед ним сидел не простой увалень, как он предполагал, а умный противник, который воспользуется любым промахом. Незаметно для мужчин игра стала напряженной, но кон так быстро заканчивался, что они решили выбрать более длительную и сложную игру.

Они спустились в игровую комнату и отыскали шахматы. Удобно устроившись за специальным столом, мужчины расставили фигуры и с азартом рванулись в бой. Жребий определил, что белыми будет играть Николай. Тот не обрадовался такому повороту событий. Он любил по первому ходу противника определять направление его дальнейших действий и очень радовался, если его прогнозы оправдывались. Если же игрок выбирал иную, не предусмотренную им тактику, он брал ее на вооружение.

Павел, который всегда со всеми вел себя просто и естественно, тоже отметил, что перед ним сильный противник, а еще он понял – Николай из тех, кто прячется за маской спокойствия и сдержанности. Павлу захотелось во что бы то ни стало увидеть его истинное лицо. Николай не понравился ему с самого начала. Он, как и Вера, недоумевал, почему милая и добрая София выбрала такого скользкого типа, но, чтобы Вера не натворила бед и чтобы в их маленькой компании не разразился скандал, он делал вид, что относится к Николаю хорошо. Более того, он часто намеренно поддерживал его точку зрения. Во-первых, Николаю нельзя было отказать в трезвости ума, во-вторых, это должно было смягчить его боевой настрой. Ведь, когда у тебя есть союзник, рьяно нападать на окружающих не будешь. Но Павел был сообразительным человеком и знал, что рано или поздно глубоко спрятанные чувства вырвутся наружу. Что произойдет в подобном случае, можно было только догадываться.

Была, однако, у Павла и Николая схожая черта, которая позволяла им лучше понимать друг друга. Оба предпочитали смотреть на мир с реалистической точки зрения. Да, красивые и ужасающие сказки о призраках имеют право на существование, но это вовсе не означает, что за каждым углом человека поджидают фантомы, готовые утащить его в бездну. Возможно, колдуны, экстрасенсы и шаманы обладают необычными способностями, отрицать это глупо, но вот природу их сверхспособностей вполне можно объяснить, используя законы физики или психологии. Если шаман бьет в бубен, то на человека влияют звуковые волны и он при правильном воздействии может впасть в транс. Предсказал экстрасенс будущее – значит, он наблюдательный человек и делает выводы из поведения клиента. Остановил колдун лошадь на дороге – значит, у него сильная энергетика, которая заставляет животных подчиняться. Вот и все.

Павел, несмотря на усилия Николая, выиграл первый тур и предложил сразиться еще раз. Николай, поджав губы, согласно кивнул. Глубоко в душе у него затаился страх снова проиграть. Второй тур продлился почти полтора часа и был изнуряющим, так как никто не намеревался уступать. Неудачу воспринимали по-разному: Николай злился, а Павел спокойно искал возможности исправить ситуацию.

Когда Николай, наконец, одержал победу, весь его вид говорил о превосходстве. Павел достиг цели. Для него смыслом состязания было увидеть истинное лицо противника, и он сумел-таки заглянуть за кулисы и сдернуть с лицемера маску. По большому счету игра его больше не интересовала. Но Николай, почувствовав вкус победы, решил продолжить за игрой в бильярд.

После того как Павел с треском проиграл все три партии (он не был любителем перекатывания шаров по шершавому полотну), затаенные черты противника проявились еще больше: лицо Николая, которое исказила самодовольная гримаса, стало просто некрасивым. К своему ужасу, Павел подумал о том, что намерения Веры разлучить подругу с этим скользким типом – неплохая затея. Он часто слышал от Веры рассказы о добродушной подруге, но не верил в то, что на планете еще живут такие наивные создания. Однако, познакомившись с Софией, он понял, что ошибался. Теперь Павел, как и Вера, задался вопросом, почему бездействовал Антон. То, что София нравилась ему, было бесспорно.

Ничуть не сожалея о проигрыше, Павел благодушно простился с соперником и со спокойной душой и чувством выполненного долга пошел спать.

София проснулась от того, что у нее неприятно ныло тело. Она медленно села, растерла затекшие руки и ноги и осмотрелась. Что за ерунда! София сидела на скамейке в той самой беседке, где накануне ночью играла в карты с Леопольдом Валерьяновичем. Фантастика! Она никогда не страдала лунатизмом и точно помнит, как вернулась в комнату и легла в кровать. Пока София недоумевала и приходила в себя, к ней поспешно подошел Николай.

– Что за шутки? – гневно начал он. – Ты из ума выжила? Где болталась всю ночь? Почему заставляешь меня волноваться? – Чтобы не выругаться, он стиснул зубы. – Как можно быть такой неблагоразумной и несобранной? Что вообще с тобой творится?

От обилия вопросов София растерялась окончательно и тихо спросила:

– Тебе этой ночью снился какой-нибудь сон?

– С этими снами ты скоро рехнешься! Видел, не видел – результат тот же! По ночам ты шатаешься неизвестно где!

– Я не заметила, как уснула, – честно сказала София.

– Только не говори, что теперь будешь спать в лодке посреди озера, как этот странный дядька.

– Я замерзла и хочу есть, – София не хотела выяснять отношения: вчерашнего разговора было вполне достаточно.

– Прошу милости в номер, – съязвил Коля и указал рукой в сторону замка.

– Ты ведешь себя как обиженный ребенок, – сказала София, когда они вернулись.

– Я? – искренне изумился Коля. – Позволь напомнить, что это ты ночью, несмотря на опасность, разгуливала по территории. Сейчас же рассуждаешь о разумности поведения?

– Я согласна с тем, что неосмотрительно уснула на улице, но и твои вчерашние нападки не относятся к демонстрации благоразумия.

Николай собрался для очередного выпада, но, заметив, как София хороша, сказал лишь:

– Ты хотела привести себя в порядок.

Когда София с Николаем вошли в ресторан, молодая женщина отыскала глазами историка и поспешила к его столу. Николай решил в их разговор не вмешиваться. Если он начнет слишком рьяно контролировать Софию, она может взбрыкнуть.

– Леопольд Валерьянович, мы с вами вчера играли в карты? – встревоженно спросила она. Ее прогулка не могла быть выдумкой воображения и подсознания, она была слишком реальной.

– Как я могу забыть, что обыграл красивую женщину? – историк выглядел довольным и не скрывал этого.

– Это точно был не сон? – наседала София.

– Спать, гуляя, – это даже для меня перебор, – историк, завидев в дверном проеме подругу, приветливо махнул рукой.

– Что ж, – София отступила, – не буду вам мешать. Приятного аппетита.

– Благодарю покорнейше, – мужчина встал и выдвинул стул для Елизаветы Семеновны.

Завтрак этого дня вышел разрозненным. Оказалось, что Антон с Сашей давно поели, а Вера с Павлом еще не приходили. Когда официант расставил все на столе и ушел, Николай взял Софию за руку.

– Прости, я вчера погорячился, – сказал он.

По голосу было заметно, что слова даются ему с трудом, но он, однако, произнес их, и добродушная София сразу простила его. Она вообще не умела долго злиться: ей казалось глупым тратить время на ссоры. Однако она не хотела, чтобы Коля отделался так легко, ведь он обидел ее по-настоящему. Поэтому уткнулась носом в тарелку и сделала вид, что завтрак занимает все ее мысли. Она не догадывалась, что Николай раскусил ее и теперь с удовольствием наблюдал, как она изворачивалась и делала вид, что он ей безразличен.

Неожиданно он стал есть быстро и сосредоточенно. Опустошив тарелку, он выпил стакан сока и заявил, что, пока София завтракает, хочет побывать в библиотеке: почитать перед сном – лучшее средство от скуки. На самом деле Николай хотел самостоятельно осмотреть место, где, по его подсчетам, находились ворота. Он, конечно, доверял Антону с Павлом, но проверить все еще раз – не грех.

Заметив, что молодая женщина, как и она, осталась без спутника, Елизавета Семеновна призывно махнула рукой. София удивилась, жестом уточнила, ее ли зовут, и, убедившись в правильности своей догадки, подсела к патологоанатому.

– Раз мы с тобой остались в гордом одиночестве, предлагаю разделить его на двоих, – женщина игриво качнула головой, и София не удержалась от улыбки.

– Я не заметила, как ушел Леопольд Валерьянович, – честно призналась София.

– Я и сама иногда не замечаю, когда он уходит, – продолжала иронизировать Елизавета Семеновна. – Бывают случаи, когда я что-то с увлечением рассказываю, поднимаю глаза и понимаю, что некоторое время веду монолог. При этом нельзя сказать, что Лепа невоспитан, просто иногда у него тут, – женщина постучала пальцем по виску, – что-то щелкает, и он продолжает жить на своей волне. Но он все равно лучший собеседник из всех, кого я знала. Он умеет поддержать и помочь тогда, когда это жизненно необходимо.

– Я благодарна Леопольду Валерьяновичу, что вчера ночью он составил мне компанию за игрой в карты. Это позволило мне отвлечься от негативных мыслей, – согласилась София.

Елизавета Семеновна, которая уже успела поднести чашку с чаем ко рту, замерла и поставила ту обратно.

– Милая, не хочу тебя напрасно тревожить, но вчера ночью наш гулена спал у себя в номере. Я знаю это, потому что к вечеру у него поднялось давление и я просидела с ним до двух часов ночи, соответственно.

София тоже опустила чашку. Она была так озадачена, что не сразу отреагировала на сказанное. Происходящее в замке все больше тревожило ее: сначала появились необычные сны, наполненные каким-то скрытым смыслом, теперь же явь мешается с вымыслом.

– Но… – София сконфузилась, – он сам говорил, что помнит, как мы играли в карты.

– Ничем не могу помочь, – мягко отозвалась женщина. – Ты не хуже меня знаешь, что это место кишит загадками. Никто не знает, что будет завтра.

– Мы и в обычной жизни этого не знаем, – голос Софии был тверже обычного.

– Да. Но мы все же строим планы. Тут это просто невозможно.

– Простите, что оставлю вас, но мне необходимо кое-что проверить, – София помчалась к беседке.

Пока она добиралась до места, думала: «Что-то должно подсказать мне, что вчерашняя игра – не сон. Может, на столе по-прежнему лежит колода?» Карт в беседке не оказалось. Но Софию ошарашил другой факт. Когда она детально обследовала постройку, обнаружила, что туда не подведено электричество: ни фонаря, ни выключателя, ни проводов! Выходило, что разговор с Леопольдом Валерьяновичем ей приснился. И в этот раз сновидение не было ограничено рамками некоего пространства. Осталось узнать, видел ли этой ночью кто-нибудь такой же сон.

Николай вычислил, где примерно должны находиться Сумеречные ворота, и принялся тщательно осматривать скалы. Если вход грамотно спрятали, должна быть хоть крохотная, но трещина, которая поможет отыскать укрытый механизм, а тот, в свою очередь, откроет им путь к свободе. Существование ворот – некая привязка к реальности. Если хоть на секунду предположить, что София с ее фантастическими выдумками права и они пребывают в мистическом замке, значит, они либо умерли, либо в коме. Объяснение звучит как бред, но иначе ночные видения, которые посещают их, никак не объяснить. Чтобы не пугать других скоропалительными и необоснованными выводами, Николай и ползал туда-сюда вдоль скального массива. Он неосмотрительно наступил на большую сухую раскореженную ветку. Та громко хрустнула и сломалась. Из-за камня, валявшегося рядом, врассыпную метнулись три ящерицы. Забавно перебирая лапами, они быстро скрылись в густой траве. Обнаружив рядом рептилий, Николай поморщился и ногой потеребил ближайшую растительность; ладно, ящерицы, на змей бы не нарваться! Ползучие гады – неприятное зрелище.

Солнце с утра пекло. На небе не виднелось ни облачка. Лишь быстрый ветер, накатывая волна за волной, приятно обдувал. Бестолковая трескотня насекомых и птичий гомон создавали ощущение полного единения с природой. Николай повернулся спиной к скалам и подставил солнцу правый бок: левый так пропекся, что скалолаз весь взмок. Он вытер пол со лба тыльной стороной ладони, прошел под тень дерева и снова припал к стене – ничего. Камни не спешили раскрывать свой секрет.

Около часа Николай крутился у скального массива, но, так ничего не обнаружив, отправился обратно в замок. Войдя в номер, он нашел записку от Софии: «Я в библиотеке». Мужчина принял душ, переоделся и пошел искать спутницу. Он не хотел признаваться себе в этом, но, если Софии долго не было рядом, начинал скучать и почему-то злился.

– Что ищешь? – спросил он, когда отыскал ее на втором этаже библиотеки среди стеллажей.

– Книги о мистических сооружениях или загадочных местах. Любую литературу, которая поможет понять, что происходит.

Николай поднял книгу, которую София предусмотрительно отложила. Большой синий том формата А4 был оформлен довольно необычно: «Сонник» – гласила разрозненная и спрятанная в символах надпись.

– Ты веришь в подобное? – аккуратно спросил он: из прошлых разговоров ему стало ясно, что София – любительница небылиц и мистики.

– Верю или нет – не важно. Сейчас необходимо изучить все, что хоть как-то связано с нашей проблемой, – София тоже помнила прошлые разговоры, поэтому не стала рьяно изливать душу.

– Я могу чем-то помочь? – Николай обнял и поцеловал ее.

Та улыбнулась, но отстранилась.

– Не отвлекай, я занята, – она с интересом пролистала очередной том. – Если ты действительно хочешь помочь, убери эти книги, – София водрузила на руки Николая три тяжелых тома. – Я взяла их вон там, – она указала на стеллажи в другом конце зала.

Так как Николай сам предложил помощь, отказываться от нее было глупо. Он обреченно вздохнул и поплелся в указанную сторону. Сообразив, что София не откажется от своей затеи, как бы он ни уговаривал, он вплоть до самого обеда гулял по территории Ив Дэль Гара и заглядывал в самые удаленные уголки скалистой местности.

Антон, которого Саша с утра уговорила покататься в лодке, ведь это так романтично, видел неприкаянно блуждающего Николая с воды, но привлекать внимание не стал. Общение с ним давалось ему с трудом. Антон, который со всеми легко сходился, недоумевал, почему этот человек вызывает в нем только негативные чувства. Он уже догадывался, что основополагающей причиной для неприятия являлась София, к которой Николай относился как к любимой вещи. Но, так как сказать и сделать ничего не мог, раздражался при виде самовлюбленного типа.

– Скажи, я угадала с прогулкой. У воды солнце не так сильно печет, – Саша положила руки на борт и посмотрела в мутное отражение: как же она хороша!

– Пожалуй, – глухо отозвался Антон, так как его мысли были далеко. Хоть он смотрел в воду, видел картинки прошлого, в которых солнце путалось в воздушных волосах Софии.