Текст книги "Морозная река"

Глава 4

Вскоре зажила Лёлька в общежитии, обустроившись в маленькой комнатке при помощи Ани Векшиной и коменданта общежития Августы Петровны, женщины строгой и даже немного деспотичной, но на её должности без строгого характера и «ежовых рукавиц» было не обойтись.

– Медики у нас долго не задерживаются, – сказала Августа Петровна, выдавая Лёльке матрац поновее.

– На квартиры уходят? – спросила Лёлька, – Я слышала, что многие снимают в частных домах.

– Да я не про это, – покачала головой комендант, – Поработают, сколько надо после распределения, да и бежать поближе к цивилизации. А кто и этого не высиживает – замуж да рожают, ну вот входит руководство в семейное положение, письма пишет, перевод ищет. Благо, медики везде нужны! Вот и ты, думаю, не задержишься… Но раз уж Аня за тебя просит, дам тебе отдельную комнату, маленькую, но отдельную. У нас ведь по трое-четверо живут, есть и по двое, но Аня к тебе прикипела, дочку ей что ли напоминаешь, – баском хохотнула Августа, – Потому уважу её, присмотрю за тобой! Вижу, что ты и сама не балованная, а то ведь к нам всякие бывает приезжают!

Первые дни Лёльке было туго. Хоть и был у неё отдельная комната в правом крыле второго этажа, но вот кухня и прочие удобства были общими на крыло, о такой роскоши, как душ, можно было только мечтать. К услугам обитателей общежития была общественная баня, в которой банные дни были со вторника до воскресенья, а после – выходной и санитарный день. Называлось это заведение Банно-прачечный комбинат, там можно было даже постирать свои вещи, но девчонки в общежитие справлялись в основном сами – тут и там стояли подписанные лаком для ногтей тазики, которые сначала так рассмешили Лёльку. Но вскоре она и сама отправилась в Хозмаг покупать таз… и лак для ногтей.

Вообще, как сначала показалось непривычной к такой жизни Лёльке, жизнь в общежитии, по крайней мере в женском крыле, была похожа на самый страшный хаос. Кто угодно из девчат мог в любой момент без стука влететь в комнату и спросить что-то по своей надобности, и потому Лёлька первым делом приучила себя закрывать дверь на ключ, потому что постоянно до одури пугалась таких визитов. После она с удивлением узнала, что и часы готовки в небольшой кухне тоже были расписаны – у каждой комнаты было своё время, график составляли в зависимости от времени смен.

Лёлька узнала, что в общежитии есть и девочки-геологи, и повара, и сопровождающие партий, и даже кинолог. Приезжали – уезжали, постоянно что-то происходило в маленьком девичьем «государстве», и Лёлька поняла, про что говорила ей Света – готовиться к поступлению в ВУЗ, или даже просто спокойно отдохнуть здесь можно было с трудом. Но Лёльке повезло – сон её всегда был крепким, а теперь на работе она с непривычки так уставала, что засыпала, как только голова её касалась подушки.

Но она не жаловалась, и даже сидя в маленькой переговорной кабинке на почте, когда заказала переговоры с родителями, Лёлька старалась говорить весёлым тоном, ничем не выдавая огорчения от некоторой неустроенности и непривычности «общежитского» быта.

С Володей же у них состоялся обстоятельный разговор, который всё и разъяснил, по крайней мере для Лёльки. Правда, тайна пропавшей телеграммы так и не была раскрыта, но они оба решили, что это какая-то ошибка почтальона.

– Лёль, я ведь правда думал, что ты не приедешь, – говорил Володя, когда встретил девушку после работы и они вместе шли в общежитие, – Уже вроде бы и смирился с этим, не ожидал, что ты у меня такая храбрая окажешься! А когда тебя увидел у беседки, глазам не поверил, думал – обознался! Слушай, тут в клубе в пятницу кино привезут, давай сходим?

Началась Лёлькина самостоятельная, «взрослая» жизнь. Ночные смены в больнице ей пока не ставили, то ли жалели, то ли пока немного опасались её неопытности, но доктор Гладков, наблюдая за новенькой, частенько одобрительно покачивал головой и скупо хвалил Лёльку за сообразительность и расторопность.

Вроде бы все Лёлькины страхи, наполнявшие её душу, когда отправлялась она в эту далёкую Ключевую, улетучились, отступили вместе с туманом за сопки. Больше всего она боялась сделать что-то неправильно на работе, ведь реального «полевого» опыта у неё было маловато. Ключевская больница – это не рядовая столичная поликлиника, где Лёлька училась ставить уколы охающим бабулькам… Здесь случались и такие происшествия, о которых она только на лекциях слышала, да в учебниках читала. Но она внимательно наблюдала за доктором Гладковым, за Светой и фельдшером Екатериной Фёдоровной, старшей медсестрой Ритой, не стеснялась задавать вопросы, и потому Иван Тимофеевич Гладков стал назначать новенькую на довольно сложные операции, которые проводил сам, подробно всё показывал и рассказывал Лёльке.

Вскоре Володя объявил ей, что Морозов наконец-таки решился отправить его, Володю, на серьёзный маршрут. Экспедиция готовилась на государственном уровне, члены её подбирались с особым пристрастием, и Володя был чрезвычайно рад туда попасть.

– На вертолёте полетим до первой точки, там нас на вездеходах встретят, до гряды, а там уже и пешком доберёмся! – с восторгом рассказывал Володя, – Три месяца по расчётам, если раньше сможем провести разведку, то премию получим. И, может быть, награды какие, дело-то серьёзное, – тут он понизил голос, – Говорят, на золото идём, хотя прямо конечно не сообщают.

– Три месяца! – вздохнула горько Лёлька, – Так ведь под зиму… я думала, зимой не уходят так далеко, где-то рядом с посёлками работают геологи.

– Ты у меня наивная, как школьница, – шутливо укорял её Володя, – До некоторых мест нашей Родины только зимой и можно добраться, нарочно ждут, когда зимник установится. Не грусти, вот вернусь, станем решать с жильём… Вон Оксанка Никишина с Колей Самойловым съехались, в одной комнате стали жить. Заявление написали, что оба желают, и уже заявление подали в местный сельсовет. Им и разрешили, а что? Люди мы современные, что в этом такого!

– До свадьбы?! – смутилась Лёлька, – Ты что, а я-то думаю, про кого это девчата на кухне постоянно шепчутся, какую-то Оксану… неприятными словами называют. Не моё конечно дело, пусть современные люди живут, как пожелают… но меня папа бы прибил за такое!

– Это всё пережитки прошлого! Я считаю, ничего страшного в этом нет. Да и просто это для них обоих удобнее, тем более что Оксана в положении… только ты не говори никому! Раз девчонки треплются по кухням, ни к чему огласка. Колька парень хороший, да и вообще у них любовь! Разве это от штампа в паспорте зависит? Вот сейчас он ушёл на месяц в тайгу, за старые стойбища местных, а когда вернётся, то и устроят комсомольскую свадьбу! Что же теперь, если работа у него такая!

– Всё равно, вроде бы как-то не по-людски. Я не осуждаю Оксану, её дело, как жить. Но мне бы не хотелось, чтобы меня всей кухней обсуждали, пока макароны варятся!

Володя расхохотался и поцеловал Лёльку в раскрасневшуюся щёку. Осень заканчивалась, а в этих суровых краях она была больше похожа на начало зимы в Москве. Снег уже припорошил всю округу, только жёлтые стебли растения, похожего на ковыль, помахивали на ветру пушистыми перистыми шапочками. Землю сковало морозом, что Лёльку радовало – грязи почти не стало, и ходить было удобнее, что для неё стало немаловажным – именно её чаще всего отправляли сопровождать фельдшера на вызове. Но такая работа ей очень нравилась, да и вообще всё сложилось хорошо! Только вот скорый Володин отъезд так её огорчал.

«А что же ты думала, – говорила Лёлька самой себе, откладывая в сторону книгу, которую читала перед сном, – Ведь знала, что он не бухгалтер и не учитель, а геолог! Не станет же он тут около меня сидеть! А мне нужно научиться это правильно принимать, и помогать ему собраться, настроиться на такое долгое путешествие».

Только теперь не показалась вдруг Лёльке жизнь геологов весёлой, романтичной и полной необычайных приключений. Глядя на тёмное море тайги, волнующееся под порывистым осенним ветром, Лёлька думала, что оказаться там, в холодной тёмной мгле… пусть даже в компании опытных и подготовленных людей – это скорее испытание, чем приключение.

Зима пришла внезапно, просто засыпав за ночь весь посёлок, и сопки, и лес толстым слоем пушистого снега. Только река лежала тёмной изогнутой саблей меж белых берегов, словно в нарядном футляре, отправляя свои воды далеко на север.

– Лёлечка, мы с папой хотим к тебе приехать, хоть на недельку, – кричала мама в шуршащую посторонними звуками телефонную трубку, – Папе через месяц обещали отпуск. Ты разузнай, где мы сможем остановиться, наверное же есть там у вас гостиница.

– Мамуль, я всё узнаю, – кричала в ответ Лёлька, – Только вы потеплее одевайтесь, и заранее мне дайте телеграмму, какого числа прибудете, чтобы я вас смогла встретить. Кстати, свои тёплые вещи я получила, большое спасибо! И за гостинцы тоже, мои любимые конфеты!

Лёлька этой новости очень обрадовалась! Мама с папой приедут к ней, сюда! Посмотрят, как их дочь тут со всем справилась сама (ну, почти), обустроилась, живёт, работает! И даже с девчатами подружилась, Света и Ксюша, Лёлькины коллеги, зазвали новенькую в театральный кружок при местном клубе, а там оказалось такое приятное общество – люди молодые и увлечённые, обсуждения новых постановок и всякой самодеятельности. Пригодился и Лёлькин «талант», открытый ещё в школе, к созданию стенгазет, чему местный начальник клуба, Василий Поликарпов, несказанно был рад. Так что родители не будут разочарованы дочерью, и перестанут волноваться, что Лёлька одна в какой-то глуши. Жаль только, что Володя будет в экспедиции, а то бы, так сказать, вся семья была бы в сборе…

– Ну что пригорюнилась? Устала? Или опять по своему геологу тоскуешь? – в маленький кабинет заглянула Света и увидела там сидящую в одиночестве Лёльку, – Я думала, ты домой ушла обедать!

– Да нет, не пошла, – ответила Лёлька, – Решила здесь перекусить, холодно сегодня. Да и времени мало, Екатерина Фёдоровна сказала, что после обеда мы с ней на стационар пойдём, скоро у меня там будут самостоятельные ночные смены, объяснит мне, что да как.

– А что, от Володи нет весточек? – Света присела рядом и налила себе воды в стакан, она понимала грусть подруги и знала, что с работой она не связана.

– А какие могут быть весточки? – удивилась Лёлька, – Из леса, где почты нет! – она рассмеялась Светиной шутке.

– Почему это нет, – пожала плечами Света, которая вовсе и не шутила, – К ним в основной лагерь раз в месяц вертолёт прилетает, привозит почту и продукты, доктор из Советска к ним летает, осмотры проводит – мало ли что. У моей бывшей соседки по комнате Лены муж в этой же партии – Серёжа Рубцов, так он жене всегда отправляет письмецо! Ну, ты не бери в голову, мало ли, может быть Сергей в лагере, а молодых почаще «в поле» отправляют, потому у Володи и нет времени написать! Слушай, плесни мне чаю, что-то я озябла!

Потом долго не выходили из Лёлькиной головы Светланины слова… В самом деле, почему бы и не написать хоть коротенькую записочку, ведь другие находят время. Но убедив себя, что такой уж он, Володя, человек… Профессию свою любит и ею увлечён, а то, что не пишет – так мало ли тому может быть причин! Не в этих записках счастье, подумала Лёлька и сама с головой окунулась в работу.

Глава 5

Огорчилась Лёлька, когда узнала, что мама и папа приехать не смогут. Когда билеты уже были взяты, и дата приезда определена, мама вызвала Лёльку на переговорный пункт и сообщила, что отец сильно простудился и слёг в больницу с пневмонией, так что о путешествиях можно было забыть.

– Лёлечка, доченька, ты прости, но я сама не смогу приехать, как его здесь одного оставлю, – плакала в трубку мама, – Сейчас вот уколы ему доставала хорошие, врач посоветовала, через тётю Люсю, соседку нашу. Да и кормят как в больнице, сама знаешь, я вот понемногу ношу свеженького, что доктор разрешает.

– Мамочка, что же ты плачешь! – Лёлькино сердце разрывалась, так она скучала по родителям и была огорчена, но стойко молчала об этом, – Здоровье ведь дороже, будь с папой и передай ему, что я его очень люблю, пусть поскорее поправляется! У меня ведь всё хорошо, я жива-здорова, работаю! Приедете в другой раз! Тем более у нас уже морозы начались, настоящие таёжные, не как в Москве!

Хоть и скучала Лёлька, но понимала, что приехать мама не сможет, да может это и хорошо… Не видела Лёлька, чтобы к кому-то из девчат родители приезжали проверить, а чем она сама хуже, ещё и полугода не прошло, как она в Ключевой, а уже мама-папа заявятся… как-то вроде бы и неловко! Тут все сами ждали отпуска, чтобы домой поехать, загодя подарками запасались для родных, чтобы удивить – то ручка для письма из кедра, то рога лосиные, то кошель с кистями на манер как раньше местные охотники носили. Вот и Лёлька будет ждать своего отпуска, чтобы отправиться домой, к родителям, и нечего им по поездам без острой надобности мотаться.

Новый год был, что называется, на носу, и во всех уголках Ключевской больницы, где коллегам удавалось выкроить свободную минутку для разговоров, только и было что обсуждений новогодних нарядов на вечер в клубе, о страшной очереди на укладку в единственную в посёлке парикмахерскую и прочих предпраздничных хлопотах.

– Настя сказала, что послезавтра в магазин привезут апельсины, будут выдавать по два кило в одни руки, – поведала коллегам Ксюша, – Кто завтра не в смену, нужно нам как-то бы попасть в очередь, и чтобы на всех купить! Это же какое украшение на новогодний стол! А вкуснота!

Решив, что Света с самого утра займёт очередь, и если народу будет слишком много, потом её сменит Лёлька, которая как раз сменится с ночной. А уж о том, чтобы получить килограммы «на троих», поручили договориться Ксюше, которая встречалась с братом продавца Насти. Ну, вот такая она, в далёком посёлке жизнь…

Лёлька стояла за апельсинами. Утро было морозным и солнечным, бессонная ночь почти никак не сказалась на молодом организме, и одуряющий апельсиновый запах, разносившийся по небольшому помещению сельского магазина, будоражил то самое сокровенное предчувствие скорого наступления Нового Года.

Очередь оживлённо болтала о том, о сём, румяная продавец отвешивала яркий, благоухающий солнцем товар и улыбалась в ответ на поздравления с наступающим. Да и очередь была вовсе не большая, подумала Лёлька, осматривая помещение, в Москве она видала и побольше, когда в универмаг привозили что-то страшно дефицитное и импортное.

– Вот, мне нужно на троих, – смущённо покраснев, сказала она Насте и протянула деньги, – Девочки не могут так просто от больных убежать, даже за апельсинами.

– Дам два кило, правила такие, – развела руками Настя, строго глянув на Лёльку, и немного испуганно посмотрела на очередь, страшась возмущения людей, – Простите, но… не положено.

– Настасья, да дай ты девчонкам апельсинов! – громко и весело заявила стоявшая через два человека высокая крепкая женщина лет сорока, – Они там чужие ягодицы лекарствами колют, куда им по очередям стоять! Пусть апельсинок поедят!

Люди позади Лёльки рассмеялись и одобрительно зашумели, кто-то кричал, что на больницу вообще надо отдельно ящики выделять, Лёлька растерялась, а опытная Настя быстро сунула ей в обе руки три сетки с фруктами, рассчитала девушку и довольно улыбаясь, сказала:

– Ну, идите, доктор, ягодицы колоть! Тут три сетки по два кило, сами там разберетесь.

Морозное утро, приправленное апельсиновым ароматом, показалось Лёльке ещё ярче и веселее. Девушка натянула варежки и отправилась обратно на работу – выдавать Свете и Ксюше покупку. Она напевала себе под нос модную мелодию и думала, что завтра вечером у неё будет примерка – Аня согласилась сшить для Лёльки платье к новогоднему вечеру. Хотя пошивочная и была загружена в преддверии праздника до отказа, но дома у Ани стояла шикарная ГДР-овская швейная машинка.

– Если не сложный покрой брать, то успеем, не волнуйся, – говорила Аня, и во все стороны вертела Лёльку, обмеряя её сантиметром, – На такую стройную фигурку любой фасон подойдёт! Вот, у меня есть журналы, дочки привезли, давай посмотрим, что тебе понравится!

Лёльке понравилось скромное по щиколотку платье, приталенное и не броское. Отрез ткани, который ей предусмотрительно прислала мама, оказался в самый раз для такой модели. И теперь, шагая по чуть поскрипывающему под ногами снежку, Лёлька мечтала, как же она будет смотреться в такой красоте…

Выдав девчонкам сетки с яркими «солнышками», Лёлька отправилась наконец домой, и вот тут ночь, проведённая без сна, уже давала себя знать. Хотелось поскорее умыться, свернуться калачиком на сетчатой общежитской кровати, закрыть шторку и спать до самого вечера… Вот уже показалось знакомое здание, душа возликовала от предвкушения отдыха.

– Володя? – Лёлька чуть не выронила из рук свою сетку с апельсинами, когда увидела, что прямо перед нею вышагивает ко входу в общежитие ни кто иной, как её Володя.

– Володя?… Ты как здесь очутился? – Лёлька внимательно всматривалась в хмурое, осунувшееся лицо парня, – Ты же…

– Лёль, давай не на улице, – негромко ответил Володя и поддёрнул на плече свой рюкзак, – Я сейчас разгружусь, умоюсь и зайду к тебе. У тебя перекусит что есть?

– Есть конечно, приходи, – Лёлькино сердечко похолодело от страха за любимого, она понимала, что-то случилось…

О бессонной ночи и отдыхе она мгновенно позабыла. Достала из общего холодильника в кухне свою маленькую кастрюльку с супом и поставила её на плиту. Благо, время было ещё не обеденное, народу в кухне почти не было. Когда Володя пришёл в комнату Лёльки, на столе уже стояли тарелки, хлеб был аккуратно порезан треугольниками, как всегда делала Лёлькина мама. Небольшой чайник был заботливо укутан грелкой, а на окне в сетке весёлыми оранжевыми пятнышками лежали апельсины.

– Ого, шикарно тут живёте, доктора! – усмехнулся Володя, – Родители прислали?

– Садись, пока суп не остыл. Апельсины я в местном магазине утром купила, – Лёлька придвинула баночку со сметаной поближе к Володе, – Расскажи, что произошло….

– Сперва давай поедим, ты, наверное, тоже голодная, – Володя стыдливо отвёл глаза, – Я не подумал, ты ведь с ночной, а тут я объявился. Тебе отдыхать нужно….

– Всё равно теперь не усну, – ответила Лёлька и взяалась за ложку.

Когда по кружкам был разлит горячий чай, Володя начал свой рассказ.

– Сняли меня с экспедиции, – сказал он и сердито сжал кулаки, – Это Морозов постарался! Вот же сволочь, я и не знал, что он такой… Нужно разузнать, кому можно на него пожаловаться, чтобы его в чувство привели! А то совсем зарвался!

– А за что сняли? – робко спросила Лёлька, сжимая в похолодевших руках горячую кружку, – Разве так можно, захотел – поставил, захотел – снял!

– Да вот именно, что ни за что! – вспыхнул Володя, -Всё было хорошо, мы с парнями провели первую разведку, результаты отличные зафиксировали! А потом, когда вернулись на базу, он вдруг меня к себе вызвал и говорит: «Собери вещи, Кержанов, завтра утром будет вертолёт. С ним вернёшься в Таёжный, а оттуда домой». Я стал спрашивать – что, почему, что я сделал? А он молчит, брови хмурит и лицо своё отворачивает! Отвечает: «После поговорим, я тоже вернусь через три недели, нужно будет документы оформлять. А пока с Михаилом Пантелеевым поработаешь, я ему сообщу». А что Пантелеев? Он со своей командой тут по болотам на брюхе ползает, наверное, торф ищут! Разве это дело?

– Всё дело, торф тоже нужен стране, раз его добывают, – тихо ответила Лёлька, ей хотелось как-то утешить друга, но она понимала – просто так, ни с того, ни с сего, такие вещи не случаются, – Ты не расстраивайся, вот приедет Морозов и всё разъясниться.

– Да он самодур! Это всё его козни! Я нормально работал, не хуже других! – Володя стукнул ладонью по столу и чайные ложки жалобно звякнули, – За что-то меня невзлюбил! Конечно, я же не брат его лучшего друга, как Серёжка Терехов, его то он продвигает! Не удивлюсь, что скоро его замом своим сделает! А я кто такой? Простой парень, у меня «мохнатой лапы» нет.

– Мне кажется, ты зря так говоришь, – сказала Лёлька, – Я уверена, что всё разъяснится, как только Морозов вернётся и вы поговорите!

– Ой, твоя наивность меня иногда поражает! – вскипел Володя, – Ты как будто не понимаешь, в каком мире ты живёшь! Привыкла, что у мамы-папы под боком тепло и уютно, так вот – полюбуйся на реальную жизнь!

– Успокойся, – ответила Лёлька, – Какой сейчас смысл нервничать и угадывать причину? Тебя отправили на другую работу, ближе к дому, и я рада, что Новый год мы с тобой сможем встретить вместе! Есть во всём этом и хорошее, ведь правда? А уж потом посмотрим – что к чему в этой истории.

Володя молча чистил апельсин, от чего комнату наполнил восхитительный аромат праздника. Разделив фрукт на дольки, он придвинул блюдечко к Лёльке и задумчиво посмотрел на неё:

– Да… ты права, я просто так не сдамся, и всё выясню! А пока – будем Новый год встречать, вместе!