Текст книги "Морозная река"

Глава 6

– Слушай, ну даже не знаю, – с сомнением говорила подруге Света, когда Лёлька поделилась с нею секретом о возвращении Володи, – Морозов не такой человек, его тут все знают, чтобы просто так работника снять с экспедиции. Может быть, Володя твой что-то натворил, но тебе не признался? В прошлый раз Генка Конев напился, и Морозов его выгнал…

– Он не такой, что ты! – ответила Лёлька, – Володя не пьёт…. Ну, в праздник, конечно, может, но совсем немного! Когда мы учились, он никогда не ходил с ребятами, даже пиво не пил… Нет, не может он ничего такого натворить, это какое-то недоразумение.

– Лёль, ты не расстраивайся, всё выяснится, – с сочувствием сказала Света, – Морозова тоже нужно понять – в тайге нельзя допустить… ничего плохого! Лучше пусть выяснится, что всё было ошибкой, чем потом… жалеть о последствиях. Вот приедет, они с Володей спокойно поговорят, всё выяснят, и снова уедет твой геолог в поход! А вот знаешь, мне Рита наша что рассказывала, случай такой был. Двое ушли в поход в составе, а там подрались, оказалось – они в одну девушку оба были влюблены. В тайге всё не так, как в городе или даже в посёлке, человек там другой становится, звереет что ли… Так вот они там чуть друг друга не убили, пришлось даже связать обоих. Старались образумить, да они всё равно волком друг на друга смотрят, ну и сняли их с похода, отправили домой. А осень была, на вездеходе добирались, так они сперва друг друга подтыкали, а как болотами еле прошли, что чуть вездеход не потонул… так до посёлка уже чуть не лучшими друзьями вернулись! Так что всякое у нас бывает, это еще если фельдшера нашего послушать, о, там вообще истории! Екатерина Фёдоровна местная, она это посёлок помнит, когда еще не было тут ни базы, ни школы с больницей. Дворов десять выселок был, дети учиться в Тереховку ходили, а это километров десять отсюда. Когда Екатерина ещё девочкой была, на подводе по очереди их в школу возили, когда можно, а когда и пешком отправляли. Родители её здесь жили, и бабушка, такие истории и про ссыльных, и про революционеров, и про каторжников рассказывала, заслушаешься. Такие места, Лёлька, вот что я тебе скажу! Тайга!

– Понятно, что тайга, – немного ворчливо ответила подруге Лёлька, её больше беспокоила судьба Володи, чем байки о «староглиняных» временах, – Всё равно я не верю, что Володя мог что-то натворить!

– Ну, придёт время – всё узнаешь! Пойдём работать, подружка.

Света сполоснула чашку, они с Лёлей выхватили четверть часа на перекус, поправила свой отглаженный белый халат, подчёркивающий стройную фигурку, и заспешила по делам. Лёлька же загружала шприцы в бикс на стерилизацию и никак не могла перестать думать про Володю… Нахмурив брови, она всё же была склонна думать, что её любимый ни в чём не виноват, это Морозов не разглядел, не увидел всего Володиного потенциала, и по какой-то глупой случайности мог что-то напутать!

После всех этих раздумий и сделанных выводов, Лёлька немного воспряла духом. Работа не позволяла надолго погружаться в свои мысли, поэтому вскоре она и думать забыла и про тайгу, и про Морозова, и про ссыльных-каторжников и прочих.

– Ох, внученька, вот дожила я на старости лет! – вздыхала пожилая бабулечка, поступившая с переломом ноги, – Представляешь, на собственном дворе упала! Это всё шавка эта, Ерохиных которая! Сын им, вишь ли, с заграницы откуда-то привёз собаку! Только это не собака – а смех! У меня Барсик раза в три больше той собаки. Но вот злющая, громкая и вертлявая, бестия! В забор пролезает ко мне во двор, кур всех перепугала, нестись плохо стали! Уж я грозилась Клавдии Ерохиной, что пришибу поленом их Веснушечку – это они эту занозу назвали так, Веснушечкой, – а Клавка в ответ только орёт. Сама шибче своей мелкой зapaзы гавкает!

– Бабушка, полежите, сейчас сделаем вам гипсовую повязку, – говорила ласково Лёлька, бабушку ей было жаль, она видела, как морщится от боли разговорчивая пациентка.

А бабуля, по всей видимости, и говорила без умолку для того, чтобы как-то отвлечься от боли, и Лёля постаралась ей в этом помочь.

– Так что же эта вредная собачка натворила? – спросила участливо Лёлька.

– Да как выскочит откуда ни возьмись, прямо мне под ноги! А я с крыльца спускалась с ведром, вот вместе с ним и загремела через эту шельму!

– А соседи что же?

– Да что соседи! Клавка прискакала, давай охать-ахать! Думаешь, обо мне беспокоилась? Как же! Морду эту пучеглазую на руки схватила – ой, ой Веснушечка, как ты малышка! А уж потом на меня внимание обратила, когда муж ейный явился! Он видать гадость эту, которая собакой называется, тоже не переваривает. Ну вот, усадил меня в машину, у них «Запорожец» есть, и сюда привёз.

– А вы одна живёте? – спросила Лёля, заглянув в карточку пациентки, – Глафира Трифоновна, вам есть кому помочь? С гипсом вам ходить долго придётся, дети у вас есть?

– Тебя, внученька, как звать? – спросила Глафира Трифоновна.

– Леонилой меня зовут, можно просто Лёлей.

– Леонила… имя какое чудное… тебе идёт. Нету у меня детей, Лёлечка. Не дал Господь, видать за грехи мои тяжкие. Мужа схоронила лет уж пятнадцать назад, старатель он у меня был… Остался мне от него дом да фамилия красивая – Метель. Вот одна и живу век свой доживаю.

– А как же вы будете тогда? – Лёлька обеспокоилась, – Сейчас я схожу к Ивану Тимофеевичу, спрошу – может быть мы вас в стационар определим. Здесь за вами будет и уход, и присмотр.

– Что ты! Не ходи никуда, не останусь я в больнице, нельзя мне. Хозяйство у меня, куры, козы, свинки две имеются. А за меня не переживай, внученька, сестра у меня недалеко живёт, во всём поможет. Хорошая ты, Лёлечка.

Пожилая женщина как-то пристально посмотрела прямо в глаза Лёльке, от чего та поёжилась, так стало неуютно от этого взгляда серых, будто чуть выцветших от возраста глаз. Суховатая ладонь накрыла Лёлькину руку и с силой её сжала.

– Хорошая ты, добрая, – протяжным голосом сказала Глафира Трифоновна, – Жаль только, что за доброту такую достаётся в жизни не один ковш горькой полыни отведать…

– Как вы себя чувствуете? – очнулась Лёлька и отняла руку, – Доктор назначил вам уколы, я могу приходить ставить, вы сюда ведь не сможете сами-то, с гипсом. Где вы живёте?

Лёлька сама от себя не ожидала этих слов, но как-то прониклась она к этой бабуле с красивой поэтичной фамилией «Метель»… что-то ощущалось к ней такое, может быть, подумала Лёлька, Глафира Трифоновна напоминает ей бабушку, которой не стало, когда Лёля была еще школьницей…

– Внученька, Лёлечка, благодарствуй за доброту. Ты не думай, я оплачу, пенсия у меня хорошая, я в лесхозе с малых лет отработала. К Клавке, соседке моей. Ходила тоже как-то докторша колоть, так недорого брала.

– Нет, что вы, мне не нужно денег! – вспыхнула Лёлька, – Мне не трудно, не беспокойтесь.

– Ну, сочтёмся на добром деле, – видя смущение Лёли, ответила Глафира Трифоновна, – А живу я не так чтобы далеко – в Почтовом переулке третий дом, знаешь где?

– Знаю, мы недавно там рядом были на вызове с Екатериной Фёдоровной. Ну, завтра и приду. Пока полежите, я за доктором схожу.

До самого вечера не выходил у Лёльки из головы этот странный разговор с пациенткой. Доктор Гладков давно уже осмотрел рассказывающую о злобных выходках Веснушки бабулю, потом дал указание Григорию увезти её до дома на больничной «Буханке», и вскоре машина отбыла с больничного двора, увозя странную пациентку, а Лёлька всё думала про неё. Несладко, наверное, одной-то на старости лет…

– Что, увезли ведьму? – в кабинет заглянула Ксюша, – Я её боюсь почему-то, у неё такие глаза… глянет – у меня мороз по коже!

– Почему же ведьма? – удивилась Лёлька, – Очень приятная бабуля, добрая, смеется хоть и от боли покряхтывает. Совсем не злая, что ты!

– Да нет, я не в том смысле, что она злая! – махнула рукой Ксюша, – Она на самом деле ведьма!

– Что ты болтаешь! – рассмеялась Лёлька, – Ты что, тебе сколько лет, чтобы в такие сказки верить, про бабу-ягу и кощея!

– А ты не смейся, я правду говорю! – чуть даже и обиделась Ксюша, – Вы, городские, этого не понимаете. Она ведовством занимается, или как это называется! К ней много кто ходит по своим нуждам, да только все о том помалкивают, потому что в клубе на собрании никому не охота быть осмеянным за что, что в бабкины заговоры верит! А она… на самом деле может. У моей подруги Полины сестра старшая есть, так у той муж загулял с приёмщицей из Тереховки, а в семье трое ребятишек, шутка ли! Так она к бабке Глаше ходила, что-то там делала, и вернулся мужик! С той поры на сторону и не глядит! Так вот, а ты смеёшься!

– Ксюш, ну прости, не обижайся. Я вовсе не над тобой смеюсь, просто странно в наше время про такое слышать, что кто-то ещё в эти старинные привороты-отвороты верит!

– Она ещё травами ведает! – прошептала Ксюша, округлив глаза, – Я вообще не удивлюсь, если она сейчас там себе травок-корешков заварит и дня через три лучше молодой скакать по двору начнёт!

– Скажешь тоже! – Лёлька старалась не смеяться, хотя внутри её распирало от смеха, – У людей в возрасте долго кости срастаются. Доктор вот ей назначил, витаминки всякие, покой, а ты – скакать по двору!

– Вот увидишь! – таинственным голосом ответила Ксюша и исчезла за дверью, по коридору простучали её торопливые шаги.

Лёлька торопилась после работы домой. Они уговорились с Володей, что поужинают вместе, а после сходят прогуляться, несмотря на крепкий морозец. Дорогой девушка думала, что бы такого сообразить на ужин, чтобы было вкусно и быстро, а ещё Володя сегодня работал в новой команде – у Михаила Пантелеева, и Лёльке не терпелось узнать, как у него всё сложилось. За своими мыслями и раздумьями она вовсе и позабыла обо всём остальном.

Глава 7

В канун Нового года Лёлька собиралась в клуб. Она сняла со стены небольшое зеркало, подаренное заботливой Аней, и старалась разглядеть, как она выглядит в новом платье вся, целиком. Но, конечно, в тридцатисантиметровое зеркало было видно только «фрагменты», но и они Лёльке нравились! Сшитое Аней платье мягко струилось по её фигурке, а кружевной воротник – подарок Ани – оттенял свежее Лёлькино личико.

Володя обещал зайти за ней и скоро они вместе отправятся в клуб, сегодня там «Новогодний Голубой Огонёк», концерт и танцы. Лёлька только сейчас поняла, что ей, привыкшей к живой столичной жизни, так не хватает хотя бы маленького праздника в череде рабочих дней. В Москве Лёлька почти каждые выходные отправлялась куда-то с подружками, или с мамой и папой в театр, который она любила. Но лёгкий её характер не позволял ей сильно скучать по всей этой столичной жизни – она находила свою особенную прелесть и здесь, в небольшом посёлке. А интересного здесь было много!

Например, чего только стоили волшебные, звучные и чарующие своим самобытным языком рассказы бабушки Глаши, которые Лёльке доводилось слышать, когда она приходила поставить пациентке укол. Да и сам дом Глафиры Трифоновны производил на Лёльку неизгладимое впечатление. Расшитые занавески, прихваченные по бокам, были под стать резным внутренним ставенкам, растворенным по случаю солнечного утра. На стене у большой русской печи, аккуратными пучками были развешаны душистые травы, мешочки с травами и корешками лежали в больших плетёных корзинах, расставленных на деревянной скамье у стены.

– Травы, Лёлечка, они дар Земли нашей, – говорила баба Глаша гостье, – Ими любую хворь можно вылечить, ежели знать как. Землю нашу любить и уважать – вот что должен делать человек, а сейчас всё чаще народ и не ведает, что ногами топчет. А ведь травы-то разные есть, одни могут вылечить, а другие и сгубить.

Глафира Трифоновна несмотря на свой гипс была, как говорится, «живее всех живых»! Опираясь на костыли, добытые где-то заботливой сестрой, она заваривала для Лёльки чай в пузатом чайнике в крупный горох и рассказывала, что «несносная Клавка, хозяйка вредной шавки Веснушки, приходила к ней справиться, как её самочувствие»!

– Представляешь, еще и укорила меня, что я их собаченьку чуть не зашибла, когда с крыльца своего летела! – возмущённо размахивая полотенцем, говорила баба Глаша Лёльке, – У неё, бедняжки, говорит, теперь даже зуб шатается! А то, что я теперь чуть не инвалидом осталась – это ничего! Вон, яблочек мне принесла, «сердобольная», витаминчики, говорит! Мегера! И собака у них противная!

Из-за печки, помахивая пышным, похожим на метёлку хвостом, вышел огромный черный котище… И как умеют только кошки, посмотрел на Лёльку снизу… свысока. Примерно представляя «габариты» соседской Веснушки, Лёлька поняла сарказм хозяйки этого великолепного красавца.

– Барсик, иди покушай, малыш! – ласково позвала баба Глаша и поставила в уголок беленькую мисочку со сметанкой, – Вот, Лёлечка, это мой красавец! Уж он-то никогда бы не попал никому под ноги, потому что умный! Не то что некоторые!

От бабы Глаши Лёлька выходила в таком благостном настроении, душа её была так светла и спокойна, что девушка даже не обращала внимания на заливающуюся тонким свирепым лаем Веснушку, беснующуюся за соседским забором. По низу штакетины забора меж дворов были оббиты кусками фанеры, видимо после этого неприятного происшествия, чтобы преградить путь на соседский двор этому рыжему «страшному зверю».

Сейчас, примеряя серёжки, присланные мамой, Лёлька улыбнулась, вспоминая этот эпизод. Нужно будет завтра, когда она снова пойдёт ставить бабе Глаше укол, захватить какое-нибудь лакомство для Барсика… Лёльке очень хотелось с ним подружиться, взять эту чёрную пушистость на колени, погладить богатую шёрстку, почесать ушки… Но кот явно считал себя особой королевской и не откликался на всякое там: «Кисонька, иди ко мне!» Придётся прибегнуть к хитрости с помощью докторской колбасы…

– Лёля, ты готова? – после короткого стука у двери раздался голос Володи.

– Да, входи, я почти готова, – отозвалась Лёлька, предвкушая удивление парня, когда он увидит её в новом платье…

– Пойдём, мне жарко уже, – поморщился Володя, мельком глянув на девушку, – Я уже выходить собрался, куртку надел, да меня Лёшка Симончин перехватил, утюг дай, говорит, срочно надо.

– Сейчас, только туфли захвачу, – вздохнув украдкой, ответила Лёлька, не такой реакции она ожидала.

Небольшой поселковый клуб гудел радостным предвкушением праздника. У крыльца, чуть поодаль, стояли группками мужчины, дымя сигаретами, ведя неспешные разговоры, и словно не обращая внимания на крепкий мороз. Клубы пара, вперемежку с сизым дымом сигарет, понимались над компанией и растворялись в чёрном небе, усыпанном звёздами.

Лёлька уже порядком промёрзла в тонком платье под пальто и мечтала поскорее оказаться в тёплом помещении. Вот уже слышна музыка за дверьми клуба, и Лёлька прибавила шагу.

– Постой! – остановился вдруг Володя, – Подожди меня, я сейчас быстро с Пантелеевым поздороваюсь!

– Я пойду внутрь, мне холодно, – постукивая зубами отозвалась Лёлька.

– Две минуты можешь потерпеть? Что я потом, по всему клубу буду бегать тебя искать? Пришла со мной, так и будь рядом! – буркнул Володя и не дожидаясь ответа отправился к компании курящих мужчин.

Лёлька расстроилась. Расхотелось идти в клуб и весёлое настроение куда-то улетучилось. Но стоять тут на морозе, когда она и так чувствовала, как тонкие капроновые колготки уже примерзают к коленкам, она не собиралась. Пожав плечами, она постаралась принять на себя невозмутимый и весёлый вид и взялась за ручку тяжёлой двери.

– Позвольте, я вам помогу! – задался позади неё голос и твёрдая мужская рука отворила перед нею дверь.

– Спасибо! – Лёлька обернулась и увидела позади себя улыбающегося мужчину с чёрными усами, под руку с женщиной в рыжей симпатичной шубке.

– С Наступающим вас! – улыбнулась Лёльке женщина и вскоре пара исчезла в толпе.

Клуб был полон, как показалось вошедшей с мороза Лёльке. Она даже немного растерялась от такого количества народа, но у ней подлетела Наташа, девушка, с которой они познакомились в театральном кружке и что-то говоря потащила Лёльку к стайке девчат.

– Лёля! Какое платье! Ты просто принцесса! – воскликнула Инна Львовна, руководитель кружка и заведующая клубом, – Иди вон туда, там наши девчонки переобуваются в туфельки. Скоро начало концерта, поспеши.

Лёлька стояла рядом с Наташей и её сестрой Полиной, когда Володя наконец нашёл её. Лёлька увидела парня, когда он с хмурым лицом вошёл в клуб, пожимая протянутые руки знакомых и оглядывая толпу.

– Ты чего ушла! – наклоняясь к самому уху девушки, прошептал Володя, – Я как дурак тут…

– Я же сказала, мне холодно на улице стоять, – ответила Лёлька, – Слушай, давай не будем портить вечер пустыми придирками, вот уже концерт начинается.

Вскоре вроде бы и позабылось обоюдное недовольство, Володя гордо поглядывал на Лёльку, увидев, как восхищённо смотрят на неё присутствующие, особенно мужского пола. Он взял девушку под руку, улыбался довольной и гордой улыбкой, представляя своим коллегам Лёльку.

– Это Миша Пантелеев, наш «красный командир», так сказать! А это моя невеста, Лёля, – сказал Володя, когда к ним подошёл невысокий симпатичный парень, чуть постарше самого Володи.

– Очень приятно познакомиться. Лёля, вы очаровательны, как… Снегурочка! – улыбнулся Миша, – Я вдруг вспомнил, как мы с мамой ездили в гости к её сестре, в Ленинград. И там нас, детей, водили на новогоднее представление. Вот там и увидел впервые настоящую Снегурочку, а не нашего воспитателя в детском саду, Ульяну Ивановну в костюме! Так вот, вы – та самая чудесная Снегурочка, внучка Деда Мороза, и не отрицайте!

– Распелся, соловей, – добродушно рассмеялся Володя, а Лёлька чуть зарделась от такого приятного её сравнения со Снегурочкой, – Девушка занята, поздно!

– Понятно, что занята, – улыбнулся Миша, – Однако, пока ты не женился, Володя, имей ввиду – может вот возьму да и отобью!

– Это кого ты тут отбивать собрался? – к Мише подошла миловидная девушка с тёмной густой косой, перекинутой через плечо.

Это была, Саша, Мишина родная сестра, она работала в местной школе учителем физики и математики. Девушка тут же подхватила Лёльку под руку и завела непринуждённый разговор о своём, девчачьем. За вечер Лёлька перезнакомилось с такой уймой народу, что уже не могла и вспомнить всех лиц и имён, но все без исключения ребята ей понравились и… удивили её своей увлечённостью работой, и местными красотами, «романтикой тайги», которая так влекла молодёжь преодолеть все трудности и доказать, в первую очередь самому себе, что ты чего-то стоишь в этой жизни.

Лёлька подумала, что даже не будь Володи… она бы всё равно не пожалела о своём решении приехать сюда. Без мамы и папы, без удобств и привычного домашнего уюта…

Усталая, она шла рядом с Володей, когда они далеко за полночь возвращались в общежитие. Володя что-то говорил ей, но она слушала его как-то вполуха, свои мысли не давали уловить суть беседы, разбегались в разные стороны.

– Ты не слушаешь? – тронул её Володя за руку в тёплой варежке, – Замёрзла совсем? Пойдем скорее, мороз сегодня… Слушай, завтра тридцать первое, хорошо, что у тебя выходной… Давай сейчас переоденемся, и я приду к тебе, посидим немного? Я для такого случая припас бутылочку игристого, ГрибовДенис в район ездил, я с ним заказывал… Побудем вдвоём, в тишине, а то у меня в комнате шесть здоровых парней, устал я от этой компании что-то.

– Володь, поздно уже… Мне завтра утром надо идти к бабушке Глаше, укол ставить. А потом на работу ещё нужно, хоть и выходной, но я обещала подменить Риту на полдня, она поедет с ребёнком в район… Мне бы поспать, ты прости…

– Не понимаю, чего ты к этой старухе бесплатно таскаешься! – недовольно поморщился Володя, – Говорят, у неё денег куры не клюют – ни детей, ни семьи нет, куда ей их ещё девать! Могла бы и заплатить тебе за это!

– Ты что, как можно за это деньги брать! Мне не сложно, я по пути на работу или с дежурства к ней забегаю! – ответила Лёлька, – И она всегда меня благодарит, то пирожков напечёт, то варенья баночку подарит, или огурчиков! Сметану домашнюю, творог – всё от неё приношу, а ты – деньги…

Ничего не ответил Володя, фыркнул только как-то насмешливо, дескать, варенье-огурчики… детский сад, не иначе, он был явно недоволен наивностью и неосмотрительностью Лёльки.

Глава 8

Близилась новогодняя ночь, Лёлька спешила домой. Вообще у неё сегодня был выходной, но по просьбе Риты, старшей медсестры, Лёля провела полдня на работе. Теперь же она шла по расчищенной трактором дороге, любовалась синеющим вечерним небосводом, усыпанном звёздами. От родителей она получила поздравительную телеграмму и посылку с гостинцами, и сейчас намеревалась заглянуть по пути домой к Глафире Трифоновне, чтобы поздравить её с наступающим новым годом. Под мышкой Лёлька несла свёрток – по её просьбе Рита купила в районе красивый шерстяной платок для бабушки Глаши. Володя бы не одобрил такого Лёлькиного поведения, поэтому она ничего не говорила ему об этом. Может быть, и ещё кому-то из местных такая дружба казалась странной, но Лёльку это не особо заботило. Бывая в доме Глафиры Трифоновны, она ощущала такое тепло и уют, искреннюю заботу, что не обращала внимания на Володино ворчание.

– Ты же медик! – говорил ей Володя, когда утром пришёл из своего крыла проводить подругу на работу, – Ну ладно, уколы ты ей делать ходишь по простоте своей, но для чего ты ещё то к ней шастаешь? Ты вообще знаешь, что про неё в посёлке говорят?

– Нет, не знаю, – ответила Лёлька, – Да и какая разница здесь много про кого говорят.

– Она какими-то там травами людей лечит! Ты, как медработник, такое должна осуждать и пресекать, а ты поощряешь! Говорят, что она вообще… ведьма!

– Что, и на метле в трубу летает? – рассмеялась Лёлька, – Ну вот пойду к ней, тогда и спрошу, может и меня научит!

– Ты зря смеёшься! – надулся Володя, стоя рядом с Лёлькой в кухне, когда она готовила им омлет на завтрак, – Это может на тебя саму повлиять негативно, на твою работу! Имей ввиду, если узнают… что ты, медсестра, а с этой знахаркой водишься… Могут за такое и уволить!

– Не смеши, что за глупости! Из-за сплетен ещё никого не увольняли. Да и вообще, всё это неправда! Ничем таким Глафира Трифоновна не занимается. Ну, заваривает шиповник, сушёную малину и зверобой при простуде, что в этом вредного? Я видела, как к ней соседка приходила, у которой диабет. Так бабушка Глаша ей строго так говорила, чтобы та не думала бросать лечение, которое ей доктор назначил. А чай лечебный – это только чай, вдобавок к лекарствам. И хватит слушать эти всякие глупости про людей!

– Ну, как хочешь, я тебя предупредил, потом не жалуйся! – проворчал Володя, усаживаясь за накрытый завтрак, – Кстати, вечером нас приглашают в гости Миша с сестрой. Они снимают комнату в доме, ребята некоторые у них соберутся, вот и нас зовут. Пойдём? Лучше ведь, чем тут, в общаге сидеть. И ещё у меня есть для тебя сюрприз, так что не задерживайся вечером, приходи пораньше, хорошо?

– Хорошо, а что за сюрприз? – любопытно взглянула на парня Лёлька.

– Увидишь! Ну, я пошёл, меня ребята ждут! – Володя положил вилку на стол, чмокнул в щеку Лёльку и исчез за дверью.

Теперь же Лёлька спешила поскорее вернуться в общежитие, чтобы не сердить Володю опозданием, да и ей самой было очень любопытно, что же это за сюрприз. Мороз вскрепчал к вечеру, дым из печных труб ровными столбиками поднимался к небу, снег похрустывал под валенками и звук этот разносился по округе, до самых сопок. Лёлька хоть и потирала варежкой озябшие щёки, но всё же остановилась полюбоваться на такую красоту. В столице такой картины, словно из старого кинофильма, не увидишь… А здесь, куда ни оглянись, раскидывается пейзаж, достойный кисти художника, и Лёлька пожалела, что сбежала когда-то из художественной студии, куда её пыталась определить мама.

При воспоминании о маме, об отце и доме защемило тоскою сердце, всплакнула душа… Лёлька ведь никогда не оставалась раньше одна. Её даже в пионерский лагерь ни разу не отправляли, хотя она и просилась. Но мама в этом вопросе была непреклонна – она брала отпуск и везла Лёльку к морю, набираться сил и здоровья. Иногда и отцу удавалось выбраться вместе с семейством, и уж тогда это были самые лучшие дни. А новогодняя ёлка! В их доме всегда, каждый год обязательно появлялась пышная лесная красавица, до самого потолка. Украшенная игрушками, конфетами и мишурой, она приводила Лёльку в полный восторг, и даже засыпая, девочка ощущала это витающее в воздухе волшебство.

Открыв дверь в свою небольшую комнатку, Лёлька вздохнула… Не сказать, чтобы она жалела о своём приезде сюда, в Ключевую, но всё же сейчас, в новогоднюю ночь ей так хотелось оказаться дома… Колдовать вместе с мамой над угощением, развешивать с папой мишуру и дождь на высокой ёлке. Хотя на днях, когда Лёлька звонила домой поздравить родителей, мама сказала, что ёлку они в этом году не ставили…

– Папа ещё на больничном, хорошо хоть домой выписали, – говорила ей мама, – Зачем нам ёлка, вдвоём будем, гостей не будет, да и сами ни к кому не пойдём. Я вот вчера купила у метро еловые веточки, стоят в вазе. Вот и весь новый год…

Грустила мама, и Лёлька тоже грустила, вспоминая мамины слова и дом. Но, не век же сидеть возле мамы, как говорил Володя, и Лёлька встряхнулась. Включив свет в комнате, Лёлька глянула на часы – нужно было поскорее собраться, их ждут ребята.

В этот раз Лёлька оделась поскромнее, ну и потеплее, потому что до дома, где живут брат и сестра Пантелеевы, идти было довольно далеко.

В дверь тихонько стукнули, она чуть скрипнула и приоткрылась. Знакомый Володин голос негромко окликнул Лёльку и отвлёк её от грустных мыслей.

– А я курить вышел, смотрю – у тебя свет зажегся, – Володя стоял у двери, что-то пряча за спиной, – Ну, думаю, значит пора.

– Да, я только пришла. Сейчас соберусь и пойдём, нас же ребята ждут.

– Ничего, подождут, – ответил Володя и отчего-то покраснел, – Я хочу тебе сказать…

Из-за спины Володи показался небольшой букетик цветов, сам он покраснел ещё сильнее и немного заикаясь произнёс:

– Лёля, я… хочу сказать тебе – выходи за меня замуж!

Лёлькино сердце замерло, а потом гулко стукнуло, и от него загорелось всё – и щёки, и всё тело залило тёплой волной. Она не ожидала этого, даже когда Володя говорил накануне про какой-то сюрприз, но всё же… Он протянул ей цветы, Лёлька взяла дрогнувшей рукой пластмассовые стебельки.

– Живых здесь не достать, – виновато покачал головой Володя, – К сожалению, это не столица, где можно даже зимой купить розы… Я и это-то в район заказывал, Костя наш ездил по делам, вот уж и привёз, что было. Ты прости меня за это, как только будет возможность, я обязательно раздобуду настоящие!

– Ничего, эти тоже очень красивые, – прошептала счастливая Лёлька, прижимая к себе розовые тканевые лепестки.

– Так что, ты согласна? – с надеждой спросила Володя.

Лёлька даже ответить ничего не смогла, только кивнула в ответ, потому что так боялась расплакаться. Она мечтала услышать эти слова… можно сказать, что и ехала она сюда за ними.

Володя радостно улыбнулся, взял Лёльку за руку, поднял со старого общежитского стула и закружил, насколько это позволяло пространство маленькой комнатки.

– Ну, теперь можно и в гости! Вот ребята удивятся такой новости! – застёгивая куртку, говорил Володя смущённой и еще не пришедшей в себя девушке, – Скоро мы с ребятами на три недели уедем, а когда вернёмся – вот тогда можно и расписаться будет. В район только нужно поехать, чтобы заранее заявление подать, говорят, что народу немало желающих зарегистрироваться…

– Володя… ты что! Так нельзя, какое заявление! И ребятам пока не нужно ничего говорить, – покачала головой удивлённая Лёлька, – Нужно сначала родителям сообщить, да и поехать к ним надо. Я с твоими вообще не знакома даже! Так что раньше лета нечего и думать, а вот летом у нас с тобой отпуск. Нужно будет попросить, чтобы вместе дали, и в Москве расписаться. Небольшой вечер с родителями устроить, всё же такое событие раз в жизни бывает.

– Да мы с тобой вроде бы совершеннолетние уже, взрослые люди. Такие вещи можем сами решать! – Володя нахмурился, и Лёля видела, что он сдерживается и старается говорить спокойно, – Ты что же, считаешь, что твои родители не одобрят такой выбор? Вот для моих достаточно и того, что им телеграммой сообщу, что женюсь. И всё! У них своя жизнь – у меня своя! И нечего устраивать эти посиделки старомодные в столичных ресторанах, вот что я скажу! Мы с тобой люди современные, отметим с друзьями, молодёжная свадьба, и этого достаточно! Или ты не согласна?

– Не согласна, – ответила вдруг Лёля, от чего у Володи брови поползли вверх, – У нас в семье по– другому, и телеграммы недостаточно! Если хочешь на мне жениться, тебе придётся это принять и учитывать и моё мнение тоже по этому поводу!

– Да ты пойми! – Володя с жаром сжал Лёлькину ладонь, – Я просто не хочу ждать до лета! Мы с тобой любим друг друга, чего тянуть и соблюдать старомодные традиции! Поженимся и заживём!

Но увидев, как потемнело лицо девушки, Володя сбавил тон.

– Ладно, давай не будем пока про это всё! Такой хороший вечер, скоро новогодняя полночь, желания можно загадывать! А моё уже сбылось – ты согласилась выйти за меня! Остальное уже мелочи, что-нибудь да придумаем, так ведь? Ну, пойдём, а то ребята заждались!

Лёлька шла позади Володи по узкой утоптанной тропинке, смотрела на его широкую спину и думала… даже если мама с папой будут против, она всё равно не сможет от него отказаться.