Текст книги "Такие разные половинки"

Глава 12
Дейнари

Кап… кап… кап…

Снова крупные капли воды, падающие сверху. Сделав резкий вдох, тут же закашлялась – вода попала в нос. Дернувшись, попыталась изогнуться, инстинктивно стремясь уйти из-под потока. Онемевшее тело немедленно отозвалось волной боли. Она, стремительно прокатившись по телу, осела в голове, угнездившись где-то в самой ее глубине.

Кирен был рядом. Сидел на полу, привалившись спиной к стене купальни, и непривычно внимательным – немигающим – взглядом смотрел на меня. Первое, куда скользнул мой взгляд, это шея мужчины. С чувством невыразимого разочарования увидела там все еще немного кровоточащую отметину собственных зубов. Увы, в пылу эмоций я не рассчитала удар – укус пришелся на мягкие ткани, далеко от жизненно важных артерий. Впрочем, смотрелось это так, словно я вырвала из метха кусок плоти…

Невольно вздрогнув, вспомнила ощущение рвущейся под давлением моих клыков кожи. И перевела взгляд на лицо мужчины: что теперь? Меня не убили в отместку за проявленное вопиющее непослушание. Более того – даже бросили под воду, ускоряя возращение в сознание. И это… приободрило. Возможно, во мне наконец-то разглядят живое существо?

– Помоги мне вернуться на Цезарион? – голос прозвучал глухо, хрипло, надрывно… С мольбой.

Но созревшее в груди желание перемен уже невозможно было заглушить. Оно словно подталкивало меня, заставляя совершать немыслимое. Бороться… сопротивляться… нарушать правила. Так я внезапно решилась на разговор.

Метх молчал, продолжая сверлить меня взглядом. Словно рассматривал новую игрушку. Его определенно что-то заинтересовало. И это не предвещало мне чего-то хорошего. Но преодолев дурное предчувствие, я продолжила.

– Тебе дадут выкуп. Гарантирую! Большой выкуп, куда больше, чем добыча от рейда. Хватит на много цистерн топлива…

Это было элементарно. Но стало наитием. Я так давно и безвозвратно была вырвана из своего мира, что перестала чувствовать себя его частью. Возможно удар головой тому причина, но в сознании прояснилось, подарив самую простейшую мысль: метх во всем ищет выгоду, я дам ему гарантированный способ ее получить. От меня ему проку нет.

Но Кирен молчал, продолжая наблюдать. Только чуть склонил голову набок, и провел ладонью по собственной груди, стирая капли воды. Он выжидал.

– Если ты опасаешься возмездия – напрасно. Я могу гарантировать, что тебя не тронут, если ты вернешь меня домой.

Я вспомнила о семье, к которой принадлежала. И намекать ему на собственную ценность опасным не считала. Что для меня может быть хуже, чем плен у метхов? Пусть вчера он забрал меня, но придет момент, когда отдаст снова. Для забавы или размножения, но отдаст. Когда-то ему наскучит все это.

– Нет.

Я замерла, в жутком оцепенении уставившись на мужчину. Почему-то я ожидала согласия. Кирен был корыстен и себялюбив, считаясь только с собственными интересами. Сейчас привычно безразлично он наблюдал за мной, не задумываясь о том, что я решилась на борьбу за право… выжить. Напряжение, витающее в крошечной купальной кабине, можно было резать.

’Я – полудохлая и бесполезная’, с точки зрения этой расы не могу быть значима. В этом я и осознала путь к спасению.

– Зачем я тебе?

Боль в голове, вновь превратившись в давящее кольцо, мешала думать, притупила инстинкты, страх. Иначе, почему я задала вопрос ему? Отважилась спросить о причине?

– Это интересно – наблюдать. Я не привык, чтобы кто-то был рядом. Это оказалось… забавно.

Вероятно, в жизни метха тоже назрел переломный момент и перемены, раз он начал видеть плюсы в присутствии ’вещи’, разговаривать со мной. Впрочем, я помнила, чем закончился предыдущий разговор.

Как это чудовищно, быть заложницей его одиночества?..

– Хорошо, – я давно смирилась с тем, что не имею средств повлиять на ситуацию. Могу лишь выжидать момент. – Когда перестанет быть интересно, отправь меня к своим? Возмездия не будет! А это точно выгоднее, чем продать меня для забавы другим.

Кирен прищурился. Ответил медленно, как-то задумчиво, словно впервые учился говорить вслух.

– Я могу легко терпеть боль. Но твою не вынес – отменил сделку, как только понял это.

Я в буквальном смысле онемела от шока после его заявления. Метх мне сопереживает?

’Смешно’ – только очень хотелось плакать.

Понимая, что спровоцирую этим новую вспышку боли в голове, приподнялась, опираясь на локти, стараясь сдвинуться ближе к стене напротив него. Чтобы по примеру метха найти в ней опору. Прикрыла веками глаза, пережидая миг нахлынувшей тьмы.

– Ты сам постоянно причиняешь мне боль. И это тянется годами. Поверь, я приучилась терпеть ее лучше тебя. И предпочла бы… уже погибнуть в руках резчика. Лучше так, чем бесконечное заточение здесь без права выбора. Обреченное ожидание страданий. Тебе так интересно наблюдать за этим? Важнее возможности сорвать настоящий куш?

Метх – прагматик. Он исходил из своих соображений, когда не последовал за Гринодом и большинством из своей команды. Искал свою выгоду и осторожничал, не согласившись рисковать. А я предлагаю ему возможность подзаработать. Безопасную. Впрочем, на этот счет у него могут быть свои сомнения, сможет ли он довериться арианке? Я понимала: никогда.

Отреагировал он изумленно – подался вперед, так, что крошечный поток воды, разделивший нас, застучал по мощным плечам мужчины.

– О какой боли ты говоришь?! Я очень терпелив с тобой. И сдержан!

Смешок – угрюмый и злой – прорвался сквозь сжатые губы. Да, я понимала, о чем он. Это милосердие по-метхски. Если я не истекаю реками крови, и не стою на пороге смерти ежедневно, могу утверждать, что мой хозяин образец гуманности. Насилие вообще не в счет – вещь должна служить по назначению.

– Боль всегда со мной. Даже сейчас, я еле сдерживаюсь от крика, так нестерпимы ее уколы, – признание далось трудно.

Глаза Кирена потрясенно расширились. Одна его рука стремительно взмыла вверх, ощупывая мой затылок, другая молниеносно сжала хвост, не позволяя ему и шелохнуть в защитном движении.

– Ты не ранена! Я ударил несильно. Боли не может быть так долго.

Метх мне не верит. Это сквозит в каждой черточке его лица, в интонации.

– Удар ни при чем. Боль есть всегда. Давно… Пока я тут, не помню, когда она появилась, – ответила устало. Как объяснить сыну этой цивилизации, что боль бывает не только от физических увечий?.. – Она внутри, давит и мучает меня постоянно.

Невольным жестом коснувшись головы, сдавила виски – болело так, что говорить мне было сложно. На глазах проступили слезы – я привыкла сдерживаться, но сейчас – теряла контроль. Видимо это – подлинность моих реакций – и убедило меднокожего. Кирен негодующе охнул, отшатнувшись. Неверие преобразилось в презрение:

– Ты настолько слаба? Или вы все такие дохлые?

– Не смей говорить мне о слабости! – И сама испугалась силе, мгновенно вспыхнувшей в груди ярости. Я снова была готова впиться в него клыками! Буквально жаждала этого. Единственное, что останавливало – бессилие. Но гнев способен был придать необходимых сил. – Не после всех этих лет на твоем проклятом звездолете!

– Я облагодетельствовал тебя! Изначально спас твою жизнь, – не менее зло прозвучало в ответ. Вопреки моей немощи и его вопиющей силе, мы оба готовы были сцепиться в очередном противостоянии. Пусть даже словесном! И это тоже стало чем-то новым… для нас обоих. – Если бы не этот звездолет и мое покровительство, знаешь, что было бы сейчас с тобой?

Я знала. После лап работорговца – знала. Было бы хуже, да. Но все закончилось бы давно… Признать правоту метха, даже на ничтожную толику согласиться с ним в чем-то, стало нестерпимым. Слишком сильна была ненависть к своему хозяину, слишком много гнева и злости скопилось в душе за годы жизни подле него. Поэтому, в ослеплении ненависти я упрямо твердила:

– Прошу об одном – отпусти. Позволь вернуться к своим. Я погибну тут. Погибаю… Чувствую это.

Раз он уверен, что является моим мессией, почему бы не пойти дальше? Тем более, если этот шаг принесет прибыль? Я не сомневалась, что дядя и брат выполнят любые мои условия. Даже о выкупе и неприкосновенности для моего… хозяина.

– Нет.

С этим необъяснимым для меня упорством он поднялся на ноги и исчез ненадолго в жилой части своей территории. Я, понуро обмякнув, осталась лежать на полу купальной кабины, испытывая странное чувство. Разочарование.

Метх вернулся быстро, подхватил на руки. Я напряглась, опасаясь привычного развития сценария. Но он всего лишь перенес меня на подстилку за перегородку, где я спала в последнее время. Опустив на нее, взял отложенную в сторону еду и принялся – кусочек за кусочком – кормить меня. Сил, протестовать и сопротивляться не было, поэтому я смирилась и медленно жевала, даже не чувствуя вкуса.

Все что угодно, только бы уже остаться одной.

Мы оба молчали, и избегали встречаться взглядами. Я и вовсе сомкнула веки, мучимая болью. Когда к губам, чуть приподняв голову, приставили емкость с водой, механически стала пить. Вероятно, впервые метх наблюдал за мной, думая о причине моего состояния. Пытался вести себя как-то… заботливее?.. С чего бы это?

Он встал и молча оделся, затем снова шагнул к моему закутку.

– Если ты отдохнешь, поспишь… Это поможет?

Сам факт, что метх со мной возится, поражал настолько, что я отодвинулась, опасаясь.

– Да. Почему ты… помогаешь?

Кирен мотнул головой и угрюмо посмотрел в сторону:

– Я должен идти… Пора проверить работу системы управления кораблем. Сейчас команды нет, мы вдвоем тут. Летим к ближайшей планете заданным курсом.

На вопрос он отвечать не намерен. Но отчего-то вообще готов со мной разговаривать, словно… словно, я не совсем пустое место. Или все пресловутое одиночество? Он готов разговаривать и с женщиной? Но не ухватиться за этот шанс я не могла: стоит расположить метха к себе, вдруг это позволит переубедить его.

– Звездолет может управляться одним капитаном? – Старательно моргая, я отгоняла бессильную сонливость. Но инстинкты притупились, поэтому с губ сорвалось замечание, выдавшее мое презрение к его расе. – Удивительно, как вы вообще строите звездолеты. Я думала, вас учат только убивать и мучить…

Кирен, уже сделавший шаг к двери, обернулся и не без изумления посмотрел на меня. Осознав, что сказала, я нервно сжалась – иронию мне точно не спустят.

– Как это понимать? Мы – воины, мы должны уметь сражаться. И терпеть боль, что несут нам раны. Каждый шрам – напоминание об ошибке, стимул совершенствоваться. Мы же и гуманная раса: порой оборвать страдания взмахом меча куда добрее, чем надеяться на излечение. Но откуда слабой, никчемной и неспособной ни на что арианке знать об этом? Вы слишком отсталая и застывшая в глубине своих верований раса, чтобы понять нас.

Метх не выглядел взбешенным, даже задетым этой колкостью. Скорее недоумевающим. И его недоумение было искренним. Я потрясенно моргнула, осознавая услышанное: дикари и почти каннибалы полагают себя вершиной эволюции, с презрением воспринимая ’соседей’ по Вселенной. Даже знаний, заложенных в детстве, мне хватало сейчас, чтобы понять, как сильно заблуждается Кирен. Но быть той, кто попытается его разубедить?..

Мне пришлось отвечать, осторожно подбирая слова.

– Меня немного удивляет… – я невольно запнулась, опасаясь спровоцировать гнев метха, но он смотрел так снисходительно, что явно не ожидал услышать от меня хоть что-то здравомыслящее. – По моим наблюдениям у вас очень… эээ… узкая специализация. Про то, что вы воины – всем понятно, достаточно провести в обществе метхов пару дней. Но… умение махать мечом и… эээ… отбирать то, что не может защитить кто-то другой, вряд ли говорит о высоком уровне развития.

Уф! Я это сказала. Сама поразилась нахлынувшему красноречию, но мысль выразилась на удивление легко. Я столько раз за эти годы прокручивала ее в голове, что оказывается, едва ли не зазубрила.

– О чем ты бормочешь?

Рано я себя похвалила! Метх меня не понял.

– У нас считается, – я на миг прервалась, бросив на хозяина настороженный взгляд, помня о его не слишком высоком мнении о моем народе, – что развита та цивилизация, где научились, к примеру, лечить, а порой и предупреждать тяжелые болезни, строить корабли с замкнутым циклом работы топливной системы. Такие звездолеты…

Я обладала знанием лишь о достижениях арианской цивилизации, но она казалась мне гораздо более гармоничной. И я хотела пояснить, но Кирен меня перебил.

– Чем тебе не нравится мой звездолет?

В его голосе проскользнули нотки угрозы, я мгновенно осознала, что любой упрек кораблю станет личным оскорблением для капитана.

– Нет, нет. Он очень даже… основательный! – А в сравнении с верпанским склизким космолетом и вовсе – приятный, – подумалось мне. – Но меня удивляет, что… он вообще есть! И летает.

Вот! Я это сказала. Даже зажмурилась в ожидании реакции метха.

– Конечно, летает! – Судя по тону, Кирен только укрепился во мнении насчет моей ’недалекости’ и никчемности. – Он сделан по моему личному проекту. Под моим личным контролем, а что-то в принципе сделано лично мной!

Оу… Я взглянула на меднокожего с другой стороны, словно увидев в новом свете. Ранее, иначе как о вояке и грабителе, я о нем не размышляла.

– А… откуда ты знаешь, как сделать звездолет? Ну… в смысле… собрать его так, чтобы одни детали подходили к другим… чтобы в принципе создать эти детали и составляющие системы?.. Где вообще взяты эти детали?

– Это знал мой отец! И его отец. И отец отца… Ты, арианка, можешь гордиться. Тебе повезло попасть к представителю особой касты, к Знающему!

Нервно сглотнув, я мысленно призналась себе, что везенье как раз то, чего мне хронически не достает в течение жизни. Но Кирен точно полагает иначе.

– Знающему?

– Да, я один из тех, кому дан доступ к древнему знанию. Это знание позволяет мне создавать корабли, которые могут отправляться к другим планетам, которые дают нам возможность выжить.

’Словно про волшебство говорит’

– Но, чтобы создать звездолет, начиная от элементарных деталей и заканчивая начинкой сложнейших систем управления процессами корабля, надо обладать познаниями во множестве наук. Должно быть специальное оборудование для сборки, это многотонная махина… Это же не игрушечная модель, которую можно склеить руками.

Я доподлинно знала это – на моих глазах проходило обучение братьев. И то я очень сомневалась, что хоть один из них смог бы собрать звездолет от и до! Вернее руководить этой сборкой. А уж метх…

’В это невозможно поверить’

Не руками и палкой же эта махина создается. Нужна масса оборудования только для сочленения кусков корпуса, не говоря о сложнейших внутренних системах управления и движения.

Кирен с горделивым превосходством смотрел на меня, очевидно ожидая восторгов. Но мне больше всего хотелось рассмеяться, при том, что ничего веселого в этом не было – безумие какое-то. Но хотеть и мочь – разные вещи. Смеяться я давно разучилась, если и умела когда-то. Но у метха определенно наблюдался дефицит общения: я чувствовала, что он желает продолжить разговор. Как бы для меня это не вылилось в грустные последствия…

– Знание древнее! Это мощная вечная сила, которая делает все сама. Но мужчины в моем роду всегда умели управлять ей и передавали это знание сыновьям, – метх был преисполнен значимости.

– Как это ’сама’? – Растерялась я.

– Глупо надеяться, что это поймет какая-то арианская самка, – хмыкнул метх и, изменив своим планам, шагнул к стене, чтобы сесть на тонкую подстилку. Там он обычно кушал. – Это слишком сложно для вас.

Я едва не подавилась: и от кого я это слышу?! И почему я раньше никогда не думала о себе и о нем с этой точки зрения? Боялась… Увидев, что Кирен набрал код, активируя систему подачи пищи с намерением поесть, ухватилась за это действие.

– Вот сейчас, – взглядом указала я на его руки, вдавливающие нужные кнопки, – как это работает? Откуда появляется бокс с едой?

– Из чрева корабля, – прозвучал невозмутимый ответ, добивший меня своей абсурдностью. – В этом и есть величие древнего Знания, им предусмотрено все!

Про синтез пищи из белков, жиров и углеводов я знала. Метхи, как и мой народ, являлись белковой формой жизни, эти азы арианцы усваивали с детства. На наших звездолетах тоже имелись системы пищевого синтеза, как и тепличные системы жизнеобеспечения замкнутого цикла. И меня, когда-то еще совсем малышку, интересовало: откуда все вкусное берется в отсеках бокса с едой, который выскакивает из переместительной системы. И мама устроила мне экскурсию…

– Но в этом ’чреве’, – осторожно начала я выяснять детали, – есть система, которая из имеющихся запасов исходных компонентов синтезирует заказанную пищевую комбинацию. Где вы берете эти… мм… компоненты? Как пополняете их запас?

– Так трудно разговаривать с глупой арианкой, – словно в никуда вздохнул метх, и уже мне с презрением сообщил. – Не пытайся это понять, это для тебя непостижимо. Древним Знанием предусмотрено все, оно предписывает, по истечении конкретного периода пребывания в космосе, возвращать все корабли для священного обряда наполнения жизнью. После него они вновь готовы к долгим полетам, и служат нашим целям.

Наверное, мои глаза округлились: как можно утверждать, что ты создаешь звездолеты и рассуждать так наивно?

– А…ээ… что за обряд?

– Ты, арианка, хочешь выяснить тайны моего великого народа?

Я не нашлась с ответом, молча прикрыв рот и осознав, что тут мне ничего не выяснить – мы говорим на ’разных языках’. Но метх сегодня определенно был расположен к разговору, или же ему так нестерпимо хотелось доказать мне, что все обвинения в ничтожности – к нему не приемлемы.

– Лишь немногие могут проводить обряд. И я один из них, – он бросил на меня быстрый взгляд. – Я имею доступ к святилищу древнего Знания, направляю его, позволяя напитывать жизнью корабли. Создание звездолета – еще более сложный и длительный обряд, в котором жизненно важно соблюсти каждую мелочь и строгую последовательность. Иначе корабль погибнет, унеся жизни воинов моего народа.

И тут меня осенило: что если он говорит о каких-то древних мощностях, о полностью автоматизированном центре сборки космолетов? Если упростить смысл, а процесс контроля представить как ритуал… как обряд, наполненный религиозным смыслом? Когда, не понимая сути и истинного значения манипуляций, кто-то четко, соблюдая своеобразную инструкцию и временные рамки, последовательно жмет на определенные кнопки и двигает рычаги? Тем самым запуская процесс работы множества автоматических систем, создающий звездолет по полному циклу? Но этот кто-то и не подозревает о последствиях своих манипуляций, полагая самым важным соблюдение этапов ритуала. Если все сделать верно – произойдет ’чудо’, появится рабочий космолет. А если ошибиться в чем-то – он взорвется при эксплуатации.

Но откуда?..

– А это… Знание, откуда оно у вас?

Поверить, что когда-то метхи имели настолько высокоразвитый уровень и деградировали – невозможно.

– От Великих, – важно кивнул Кирен. – Беловолосые Боги. Мой народ служил им. За что и получил награду: когда Великие ушли, они оставили нам Знание. И среди нас есть Знающие, которые хранят его. Каждый свое.

О беловолосой цивилизации я знала. Весь мой род носит знак присутствия ее крови в своих жилах. Они давно покинули эту систему, очень давно. У нас принято считать, что из-за неудобного соседства с верпанами. Но могут быть и другие причины, какая-то катастрофа, после которой они исчезли внезапно? Что если они были так умны, что их творения даже с таким минимальным обслуживанием, которое осуществляют метхи, продолжают работать? Поэтому неудивительно, что с управлением звездолета Кирен справлялся в одиночестве – они рассчитаны на это. Беловолосые были малочисленной расой?

Кирен сказал: служили им. Были рабами? Кто-то обслуживал систему добычи воды и передал это знание потомкам? Кто-то процесс заготовки биологических элементов? Кто-то вот процесс создания звездолетов? И спустя поколения все это превратилось в ритуал. Никто уже не помнит: зачем и почему это надо делать. Просто делают, чтобы жить. Не задумываясь…

Но какими же гениями должны быть создатели этих систем и мощностей, если они служат так долго после их ухода?

’Но когда-то все исчерпает свой ресурс…’

Говорить Кирену о том, что они обречены оказаться заключенными на своей планете, если не вовсе погибнуть, я не стала. Ничего, кроме презрения к моему уму, это не вызовет. Он не поймет, не может.

Прикрыв глаза, позволила телу расслабиться. Неизменное давление, тисками сжимавшее голову не отпускало. Я устала и желала одного – уснуть. Слышала, как метх, завершив трапезу, вышел из каюты.

Проснулась я от ощущения его присутствия. Совсем близкого. Тесного. И осознала, что Кирен лежит рядом, прижавшись ко мне сзади своим телом. Он быстро дышал, обе пары рук обвивали мою грудь, мужские бедра касались моих ягодиц.

– Дейнари, – зашептал он, почувствовав мое напряжение. – Меня раздражает твой хвост.

Упомянутая конечность непроизвольно дернулась – я испугалась. Но Кирен мгновенно перехватил его рукой, вынуждая замереть.

– Это он виноват, что я тебя рассмотрел. Заметил.

К чему он клонит?!

– Мне приходится ложиться на тебя лицом к лицу… – бормотал метх в странной горячке. – Видеть твое лицо, глаза. Я старался не смотреть, не замечать. Но оно так близко. Ничье еще лицо я не видел перед собой так же часто!

Вот! Последняя фраза позволила прорваться гневу… Я испуганно зажмурилась: Кирен может быть страшен.

– Это лицо… – он продолжал, едва ли не рыча. – Я знаю его до мельчайших деталей. Я вижу его постоянно. Даже когда не прижимаюсь к тебе!

Метх рывком перевернул меня на спину.

– Он вернется, – недоуменный тон. – Если выживет. Едва провалится этот нелепый план. А жертв там будет много, но он всегда осторожен – не лезет вперед. Он – не воин. И он… приползет назад.

Глаза невольно распахнулись шире – я испуганно уставилась на хозяина. Гринод меня пугал больше Кирена, больше резчика. Я инстинктивно чувствовала в нем что-то жестокое, натуру, наслаждающуюся мучениями другого. Долгими мучениями…

Кирен отстранился, поднявшись, рассеянно оглянулся на приборную панель у входа и развернулся к купальне. Мыслями он был уже не тут, я натолкнула его своим вопросом на другие задачи.

– Это хорошо? – Тихим шепотом спросила я.

Проведя рядом с метхом столько времени, множество раз наблюдая его рядом с Гринодом, я так и не смогла определить для себя статус их взаимоотношений. И что более важно для меня – отношение Кирена к этому метху. Для меня последний опасен, это чувствовала всей душой.

– Неплохо. Раньше я любил после долгого полета отправиться куда-нибудь в одиночестве. У нас только капитаны могут в одиночестве управлять кораблем, они все из Знающих. Меня утомляет жизнь в окружении многих. И есть своя ’нора’, где приятно побыть в одиночестве. Туда сейчас и лечу… Но, видимо, пришло время остепениться, в последнее время одиночество стало… раздражать, – Кирен не оглянулся, лишь на ходу пожал плечами. Его уже не интересовала съежившаяся в углу на подстилке арианка. Жажда общения схлынула. Но из его слов я поняла причину ’расположения’ хозяина к моей ничтожной персоне в последнее время.

’Скука’ – так я и знала. И даже противоречивые решения с моей продажей и последующим спасением укладываются в это объяснение. Но когда вернется Гринод… если вернется… мне скучать не придется!

– Кирен, – с мольбой обратилась я, глядя на сильную спину четырехрукого, – когда он вернется… позволь мне отправиться к своим?

Метх замер в дверном проеме купальни и медленно обернулся ко мне. Вроде бы ничего не изменилось, но я нутром почуяла, что он недоволен. Всего миг назад настроение Кирена было отменным, а сейчас – пшик! – его переполняло раздражение.

– Глупая арианка! – Холодно процедил он. – Ты опять о своем. Радуйся своей участи. Ты останешься при мне.

– Но Гринод… – уцепилась я за отчаянную мысль. – Он против…

Договорить не дали – метх отмахнулся:

– Если что, оставлю тебя рабыней в своем жилище, не буду брать в полеты. Туда я его не допускаю. И не спорь уже! Я начинаю думать, что пора наказать тебя. Я излишне добр с… самкой! Это недостойно воина.

Меднокожий, заставив меня нервно дернуть хвостом, исчез за клубами пара. Сев, опираясь спиной о стену, и притянув к подбородку колени, я плавно обвила хвостом ступни: отчего-то стало тревожно.

’Всерьез ли он про наказание?

Время показало, что всерьез.

Еще сутки полета, все это время я едва ли пару раз мельком увидела метха, заскочившего в свою каюту, пролетели в раздумьях. С одной стороны я испытывала некое облегчение – сейчас лишь мы вдвоем были на этом звездолете, но надолго ли это?..

– Дейнари! – Рык моего хозяина заставил мгновенно пробудиться. – Сейчас сядем на небольшую планету. Там я планирую покинуть корабль. Ты пойдешь со мной.

’Покинуть!?’ – Я вскочила мгновенно: вечность в четырех стенах прервется? Как же я мечтала все эти годы оказаться снаружи. В этот миг я едва ли не благодарность испытала к метху за эту новость.

Но… Я испуганно оглянулась.

– А одежда?

Спросила тихо, опустив взгляд. За это время, одичав, и растеряв все силы, уже безразлично относилась к собственной наготе и внешнему виду. Единственное, что было доступно мне, чтобы укрывать свое тело сейчас, это подстилка, на которой я и спала.

Кирен недоуменно уставился на меня. Кажется, он тоже воспринимал как данность мой обнаженный вид, и не подумал о такой мелочи. Впрочем, это зависит от того, куда сядет звездолет. Если там тепло и безлюдно… С него станется отправить меня наружу так!

Но бросив осторожный взгляд на метха, поняла, что не безлюдно – он недовольно хмурился. Впрочем, мысль, как и раньше, предложить мне набор грубой мешковатой нательной метхской одежды, его почему-то не посетила.

– Жди! – Повелительно приказал он мне, словно у меня еще были варианты. – Среди добычи много всего, я поищу. Ты действительно не можешь идти так, это меня опозорит.

И Кирен покинул каюту. Вопреки моим надеждам, ничего достойного он мне не принес. Ничего, хоть отдаленно похожего на штаны или платье. Всего лишь полотнище ткани или широкая накидка, в которую… меня закрутили, укрыв с головы до пят!

– Помалкивай! – Высокомерно приказал он мне. – Не хватало, чтобы кто-то понял, что я прибыл с… самкой. И хвостом не шевели! Дернешь им – отрублю сегодня же.

С невообразимым разочарованием осознав, что выбравшись наружу, ничего не увижу, я пыталась понять, как идти – плотная коричневая ткань была непроницаема для взгляда. А еще и хвостом нельзя балансировать в пространстве. Когда к шее привязали веревку…

Так мы и шли: метх и позади я, понукаемая вперед легкими рывками. Обуви он мне не дал, поэтому на ступнях появились ранки еще пока мы шли по коридору звездолета, изобилующего множеством металлических зазубрин на полу. Теперь я знала причину такого ’качества’ внутренней отделки – метхи и не подозревали, что после создания, корабль обычно подвергается ручной доработке изнутри.

– Стой! – Шикнул мне Кирен.

Я услышала характерный звук нажимаемых кнопок, затем скрежет, поздно сообразив, что это открывается один из наружных шлюзов, меня дернули вперед, когда…

Рефлекторно вздохнув, пошатнулась. Чувство страха пронзило сознание – тело раньше разума осознало истину: воздух стал губителен для меня. Удушье нахлынуло жуткой болью, в груди словно вспыхнул огонь. Рухнув, забыв обо всех угрозах, я захрипела, силясь вдохнуть. Хвост метался в конвульсивных движениях, руки словно ловили желанный воздух.