Текст книги "Хитросплетение Спиралей"

– Прошу называть меня господин Тикамацу…

– Нет, это слишком долго, – паясничал Глеб и, усаживаясь в машину, добавил, – для нас ты будешь просто «Кац». А где глава серпентария?

Распознав настрой и характер гостей, Тикамацу решил не обращать внимания на их колкости и, смерив Чернова пренебрежительным взглядом, сел в лимузин.

Глеб и Влад поняли, что про «восточное гостеприимство» можно забыть и в их головы стали приходить кошмарные исторические подробности об изощренной жестокости, с которой сталкивались пленные Востока. Тем не менее, отступать было поздно, да и некуда… Обычно в таких случаях друзья пользовались проверенным способом, лучшая защита – нападение!

– Кац ты, наверно, один из самых модных парней в Японии, а? – прищуриваясь от дыма закуренной им сигареты, спросил Глеб и, выпуская синеватое кольцо в сторону помощника, ехидно подметил, – Глянь как волосы наформалинил…

– Здесь не курят, – процедил сквозь зубы Тикамацу и, ловким движением выхватив из рук Чернова сигарету, выбросил в окно.

– Вообще-то я давно хотел бросить…. Спасибо, что беспокоишься о моем здоровье, – усмехнулся Глеб и начал рассказывать анекдоты, где высмеивались персонажи, напоминающие сейчас Тикамацу. Помощник лишь нервно теребил в руках свой галстук и по-прежнему изображал спокойствие каменной статуи. Глядя на Тикамацу, сдерживающего себя из последних сил, Нагорный состроил дружественную физиономию и сказал:

– Да ладно ты, расслабься… Мы же не хотели тебя обидеть! – и, сочувственно качая головой, добавил, – а твоим нервам можно только позавидовать…

Тем временем лимузин миновал мост и остановился перед контрольно-пропускным пунктом. После тщательного досмотра у Нагорного и Чернова были изъяты мобильные телефоны, и они продолжили движение.

– Мы подъезжаем к резиденции, – со вздохом облегчения произнес Тикамацу и нажал на кнопку стеклоподъемника.

Тотчас в салон автомобиля ворвался легкий ветерок, принося нежное благоухание сакуры и сирени. Друзья невольно залюбовались прекрасным пейзажем. Резиденция Ямомото располагалась на небольшом острове, утопающем в весеннем цветении плодовых деревьев и редкостных растениях. На вершине острова вырисовывался величественный дом в традиционно японском стиле. На небе показались первые звезды, и остров медленно погружался в сумерки. Дорога шла вверх узким серпантином. Повсюду тусклым светом мерцали замысловатые светильники, освещая собой небольшие фигурные фонтаны и заросшие лотосами пруды.

– Какая красота, а ведь меня когда-то приглашали в Японию! И если бы не встреча с тобой, Глеб, я бы сейчас преподавал в Токийском университете…

– Ты жалеешь, что не продолжил карьеру? – задумчиво спросил Чернов.

– Какой из меня преподаватель?! – отмахнулся Влад.– Я говорю, что должен был оказаться здесь семь лет назад…

– По истине «Пути Господни неисповедимы», – с загадочным видом подметил Глеб.

Вскоре они оказались на вершине, и автомобиль припарковался перед особняком. Фасад дома был покрыт плющом. Края искусно резных крыш, загибаясь, смотрели в небо. Величественные колонны в виде могучих атлантов, поддерживали на плечах террасу и, придавали архитектуре здания немного сказочный вид.

Мужчины зашли в дом. Интерьер особняка напоминал музейную выставку: на стенах висело старинное оружие, шиты, мечи, копья. Белоснежные скульптуры античных богов и животных стояли вдоль черных мраморных стен. Пройдя по длинному коридору, мужчины остановились у одной из комнат. Помощник отпер дверь и предложил гостям войти:

– Прошу располагайтесь. Это ваши апартаменты на время прибытия. И не сочтите за бестактность, но я обязан вас запереть, – вежливо сообщил Тикамацу и скрылся за дверью.

Оставшись одни, друзья осмотрели помещение. Апартаменты состояли из трех комнат и двух спален. А в гостиной, к их прибытию был сервирован стол разнообразными японскими деликатесами. Глеб окинул подозрительным взглядом яства и с кислой физиономией пробурчал:

– Здесь нет мяса и, вообще, вдруг они в суши чего-нибудь подсыпали? Я слышал, с помощью яда некоторых морских рыб человека можно превратить в зомби, беспрекословно выполняющего приказы! А японцы, отродясь, одной рыбой и питаются. Так что поверь, они знают в этом толк! Как говорил мой прадед, воевавший за Амур: «То, что для японца – хорошо, для русского – смерть!». А еще от сырой рыбы могут завестись паразиты в организме…

– Я очень голоден, так что не порть мне аппетит рассказами о глистах. Или думаешь, Ямомото купил у нас статуэтку за сто миллионов евро, чтоб заразить паразитами? Отличный план по расправе с мошенниками. Глеб, знаю, ты не любишь суши, но делать нечего…

– Чего ты кипятишься? – возмутился Чернов и достал из саквояжа туго перевязанный газетный сверток и недопитую бутылку коньяка из самолета. Комната тут же наполнилась запахом лука, чеснока и копченого сала. – Ну вот, теперь и перекусить не грех. Нарезай сало, брат…

– Ух, ты! – обрадовался Влад и, отставляя подальше прибор с суши, принялся нарезать содержимое свертка. – Откуда добыча?

– Так у тебя ж в холодильнике все и лежало, – уплетая бутерброд с салом и закусывая головкой чеснока, пояснил Глеб. – Хлопцы Ямомото на посту даже не поняли, что это такое. Иначе бы точно отобрали. Затем, глядя в одну из камер, смакуя, предложил: – Хочешь сало, Кейтаро? Заходи, не стесняйся!

Ямомото, наблюдая за русскими по монитору, скривился в гримасе, когда друзья стали нарезать привезенные с собой продукты. «И это моя надежда?! Мой проводник?! Представляю, какой там стоит запах!», – поморщился старик. Он ожидал нечто подобного, так как был осведомлен о непредсказуемости русской натуры, но чтобы русские привезли с собой сало с луком, предположить не мог.

– Каков наглец! Глумиться надо мной в моем собственном доме! – прошипел Ямомото после бесцеремонного предложения Чернова. – Ну, ничего, вы уже никуда не денетесь, пташки…

Глава VII

Ямомото сидел в саду и, прикрыв веки, слушал утреннее пение соловья. В воздухе веяло благоуханной свежестью выпавшей росы и цветущей зеленью молодой сакуры. Рядом журчал фонтан, и павлины, демонстрируя роскошные хвосты, порой заглушали своими выкриками сладкоголосую трель соловья. Услыхав приближающиеся шаги, старик открыл глаза. Это был Тикамацу. Он ожидал его для утреннего поединка. После немногословного приветствия они вежливо поклонились и, не отводя друг от друга пристального взгляда, начали бой.

– Для настоящего самурая нет разницы, на каком поле он бьется: на поле битвы, на тамтаме, в поэзии или в бизнесе. Главное – победа! – провозгласил старик и нанес удар. Тикамацу с легкостью воздушного гимнаста отскочил в сторону, провалив нападение в пустоту.

– Мы вступили в схватку с судьбой. В борьбе нужно укреплять дух! Поединок есть лучший способ укрепить дух, – декларировал Ямомото, приходя в ярость, когда Тикамацу ловко увертывался от его нападений.

Создавалось впечатление, что старик целенаправленно машет по пустоте, стараясь обучить нерадивого ученика всевозможным прыжкам и уверткам. Но вот Тикамацу заметил гневный блеск в глазах родителя, и решил утешить старика, скрестив с ним мечи. Теперь, со стороны можно было подумать, что двое самураев сражаются не на жизнь, а на смерть. Стук бамбуковых мечей раздавался по всему острову, оповещая присутствующих об утреннем моционе хозяина.

Несмотря на преклонный возраст, Кейтаро был в прекрасной физической форме, и ежедневные тренировки были явным тому доказательством. Но все же, годы брали свое… Тикамацу старался изо всех сил не покалечить старика: ибо неразумно одерживать победу над вышестоящим. С другой стороны, перед молодым человеком стояла задача показать «сражение в полную силу»: дабы не нанести удар по самолюбию родителя. Кейтаро же в свою очередь, искренне верил в свои силы, каждый раз повергая приемного сына на лопатки. И сейчас «побежденный» Тикамацу распластался на траве, а Кейтаро, стерев выступивший на лбу пот, прокряхтел:

– Что там в «Белокаменной» творится?

Тикамацу одним ловким движением вскочил на ноги. Его дыхание было ровным и спокойным в отличие, от пыхтевшего старика. Молодой человек намеренно изобразил усталость и, шумно выдохнув, словно легкоатлет после марафонской дистанции, ответил:

– Пока все идет по плану… Возможно даже лучше, чем я планировал. Не думал, что русские чиновники так легко продаются.

– Русские без денег и пальцем не пошевелят, но за деньги и гору Фудзи передвинут.… Меня интересуют детали.

– Неприличная сумма, упавшая на счет министра Культуры России стала мотивационной составляющей для проверки в галерее. По нашей настоятельной рекомендации она проходила в рамках высочайшей секретности. Даже директор галереи не был поставлен в курс дела. Операция была засекречена до тех пор, пока не были готовы к изданию три каталога "Внимание: возможно подделка!". В них опубликованы не только картины, которые переделывались и выдавались за произведения известных живописцев, но и те, что были вывезены и заменены мошенниками на подделки в самой галерее. В свете последних событий дело, находящееся у нас, является атомной бомбой для министра Зорина. Вчера в Интерфаксе была опубликована статья об этой проверке и каталогах…

– Чудесное начало дня, – вдыхая аромат цветущего куста, радостно произнес Кейтаро. – Нашим уважаемым гостям будет полезно взглянуть, на эту статью. Так сказать для наглядности, – срубив сиреневый куст и на лету подхватив его, отдал распоряжение старик.– Что еще?

– Зорин обнаружил пропажу документов и послал своего человека к объекту. Нагорный в курсе существования компромата. Из разговора нам известно, что в Москве разрабатывают план захвата. На разработку подполковнику потребуется 48 часов с момента нашей встречи с объектом. Если мои люди вовремя успеют отработать операцию, то Зорин выйдет из игры до нашего отправления …

Лицо старика мгновенно исказилось. Он нахмурил седые брови, отчего они сошлись на переносице и, запыхтев, процедил сквозь зубы:

– В данной ситуации слово «если» не подходит! Сослагательное наклонение никогда не отражает действительности и всегда раздражает меня!

За много лет Тикамацу привык к внезапным приступам ярости и частой смене настроения Ямомото. Он отлично изучил его привычки и знал нужный к нему подход. И сейчас, ничуть не смутившись резкого и гневного тона старика, Тикамацу виновато опустил глаза и выказывал раскаяние за неосторожно вылетевшее слово:

– Простите, я некорректно выразился. Мы готовы к встрече с людьми Зорина и полностью контролируем ситуацию.

– Ну, так– то лучше, – выдохнул Ямомото и на время задумался. Они медленно шли по мраморной дорожке вдоль цветущих кустарников. Тикамацу плелся следом, боясь проронить хоть слово. Казалось, Ямомото совсем позабыл о своем попутчике…. Он лишь изредка тяжело вздыхал и, глядя куда-то сквозь густую листву, хранил молчание. Наконец старик обратил на Тикамацу внимание: – По возвращении из этого путешествия ты станешь полноправным наследником всего моего состояния. Ведь я стар и у меня кроме тебя никого нет. Благоразумно удалиться от дел раньше, чем дела удалятся от тебя. Документы о твоем наследстве уже подписаны и находятся у Юкио. Ты получишь их, как только вернешься из путешествия …. Кстати, Юкио прибыл? Как его настрой, сумасшедшие идеи больше не мутят его рассудок?

– Астролог прибыл. Не волнуйтесь, с ним все в порядке.

– А что говорят наши ученые головы из института? Давно я к ним не захаживал…

– Я поставил перед ними цель: проанализировать предостерегающую информацию астролога. Найти возможные точки соприкосновения и выявить все деструктивные функции и последствия для операции. Ученые заверили, что Юкио чересчур серьезно относится к европейским религиям. Информация, на которую ссылается астролог, столетиями находилась под тотальным контролем кучки людей, которые, навязывая свою доктрину и стереотипы, ловко манипулировали сознанием масс. Соответственно его предположения не объективны и подлежат критике. Но в некоторых аспектах гипотезы профессоров и господина Юкио совпадают. Ученые подтверждают, что в параллельных мирах обитают сущности, которые путем снижения своей частоты, могут взаимодействовать с нашим миром и наблюдать за нами. И неважно из «Авадона» они или из «Авалона», – хмыкнул Тикамацу. – Эти субстанции не имеют агрессии к человечеству… У них иные цели и задачи.

Услышав схожее название, с тем, которым прежде пугал астролог, старик спросил:

– А что за «Авалон»? То же что-то из Преисподней?

– «Авалон» – вымышленный остров, который перенесся в невидимый для человека магический или параллельный мир. Но я употребил его просто к слову, – оправдывался молодой человек, боясь разгневать старика беспредметной аналогией.

– Ты все правильно употребил. Такая мелочь, а вызывает столько противоречий. Прямо как в жизни, именно подобные мелочи и играют в ней роковую роль. Ведь Дьявол в деталях.…Возьми это себе на заметку, сын мой… Однако вернемся к насущной теме. Значит, никакой опасности нет? Эти сущности могут только наблюдать?

– Да, их взаимодействие сводится исключительно к бесконтактному наблюдению. Ученые даже не отвергают наличие Бога, который, по их мнению, так же простой наблюдатель…

Ямомото внимательно выслушал Тикамацу. Он понимал, что умники со своими микроскопами и математическими формулами из страха прекращения финансирования любому запудрят мозги. В этом Юкио прав. И если бы он мог обнародовать причины своих сердечных приступов, он бы поспорил с учеными о «бесконтактном наблюдении». Но у него были связаны руки и, Ямомото переживал по этому поводу. Он постоянно думал о предстоящей операции. «Тикамацу умен и хитер, но вдруг, столкнувшись с тем, о чем ученые не предупреждали, он сделает неправильный выбор и тем самым поставит под угрозу исход предприятия?». И Кейтаро на свой страх и риск решил аккуратно приоткрыть завесу тайны:

– Оказавшись на месте операции, внимательно осмотрись: любая мелочь может стать основополагающей. Ты должен быть готов к любым поворотам… «Ведь в действительности все не так, как на самом деле», – цитируя Антуана де Сент Экзюпери, поучительно грозил он пальцем. – Мир многообразен и, как ты абсолютно точно выразился: его проявления зачастую неправильно трактуются людьми из-за навязанных шаблонов… Но ты, выпускник «Лиги Плюща», не должен поддаваться этим шаблонам. Ты должен принять правильную сторону, помня о миссии, которая возложена на тебя… Не успел Ямомото договорить, как его сердце пронзительно кольнуло. Жадно глотнув воздуха, старик замолчал… Уже через мгновение боль утихла и он почувствовал облегчение. Сердце забилось в обычном ритме, а дыхание стало легким и свободным. Ямомото решил не играть более с судьбой и сменил тему: – А в прочем, я уверен, что все будет отлично. Вон ты какой умный, – потирая ладошкой в области сердца, сказал старик. – Так что, не обращай внимания на паранойю Юкио.

Каскад бессвязных реплик и незаконченных предложений вызвал настороженность у молодого человека. Тикамацу растерянно уставился на родителя и пытался понять причину столь резкой перемены разговора, но вовремя спохватился…. По отстраненному виду Ямомото он понял, что тема закрыта. Однако оставались вопросы, и Тикамацу решил подойти к интересующей теме с другой стороны:

– Господин, наблюдая за объектом, я начинаю сомневаться в том, что он справится с заданием. Он отвратителен….

– Нагорный – это иррациональная константа, которая не может быть отвратительной или очаровательной. Он ключ к непостижимому… Это главное…

– А вдруг он не способен на такое? Эти социопаты погрязли в развратном образе жизни…

– Способен, не способен… Не разводи лирики и не будь заложником своих эмоций, ты знаешь, что я этого не терплю…

– Да, господин…

Уловив во взгляде приемного сына обиду, Ямомото немного смягчил свой нрав. Теперь его речь звучала благожелательно и даже душевно:

– Послушай моего совета, сын: нет отвратительных или прекрасных людей. Есть те, которыми ты уже научился манипулировать и те, к которым ты еще не нашел подход. Различай природные слабости людей для того, чтобы использовать их для своей выгоды и скоро твои враги превратятся в твоих рабов… Как прибудешь на место не раскрывай карты сразу иначе их христианский менталитет не выдержит…. Прежде разработай свою «двойную доктрину»… Русские должны быть как слепые котята и полностью зависеть от тебя, тогда ими будет легче управлять… Войди к мошенникам в доверие и подружись с ними, это обеспечит контроль над ними. А после можешь поступать с русскими, как тебе заблагорассудится.…

– Я выполню любое ваше поручение, вы мне как отец, но сближаться с этими маргиналами считаю для себя нецелесообразным и непристойным, – высокомерно приподняв подбородок, ответил Тикамацу.

Ямомото довольно улыбнулся. За мнимым благородством и показными моральными принципами приемного сына, Кейтаро видел меркантильного и тщеславного человека. «За обещанную мной власть и состояние Тикамацу пойдет на все, чтобы обрести желаемое». Эта мысль успокоила его и он, вдохнув аромат цветущей сирени, равнодушно сказал:

– Что ж, тебе видней…. Разговор закончен, а теперь ступай, я жду наших гостей через час в столовой. Мы вместе позавтракаем, пока они не отравились той мерзкой пищей, что привезли в своих авоськах.

Молодой человек стряхнул прилипшую к кимоно траву, и учтиво кланяясь перед родителем, направился исполнять приказание.

Проходя по коридору дома, Тикамацу услышал странные звуки. Он прислушался… Это был храп, перемешивающийся не то со свистом, не то со стоном. Звук был настолько сильный, что казалось, раздавался по всему дому. Помощник отпер дверь апартаментов и тут же скривился от стойкого запаха чеснока, лука и перегара. Он зажал нос рукой, и презрительно глядя на спящих, попытался, но не смог представить, как эти два ублюдка смогут выполнить поручение Ямомото.

И все же жребий судьбы выпал именно на них… Тикамацу тяжело вздохнул, подумав, как трудно будет ему поладить с этими людьми в сложном и опасном задании. Единственное, что его утешало – это разрешение старика на то, что после завершения операции он имеет право убить их. Эта мысль, словно амброзия, вернула Тикамацу душевное спокойствие и, он сказал:

– Вас ожидают в столовой…

Русские остались безучастны к его словам и продолжали похрапывать в унисон. Тикамацу откашлялся, и насколько позволили его голосовые связки, крикнул:

– Подъем!!!

– Что случилось?! – подскочил на постели Влад.

Чернов лишь повернулся на другой бок и, накрыв голову одеялом, продолжал храпеть.

Тикамацу презрительно посмотрел на Чернова, потом перевел взгляд на Влада и уже абсолютно спокойным и ровным голосом, повторил:

– Господин Ямомото ожидает вас к завтраку. Он просил не опаздывать и не брать привезенную вами еду. Столовая находиться на первом этаже в южном крыле дома.

Глава VIII

А в это время в Москве, Зорин Александр Александрович напряженно размышлял над тем, кто же явился истинной причиной его беспокойства. Он был человеком рассудительным и мудрым. Он никогда не переходил дорогу более сильным и, старался поощрять слабых. Отличный послужной список, заслуги перед Родиной и честный взгляд Зорина ни в ком не будили подозрений по поводу его нечистоплотности. Никто не догадывался о его вневедомственной работе, в которой Зорин тесно взаимодействовал с криминальными структурами, используя свои, практически безграничные полномочия. В голове министра образовался список предполагаемых недоброжелателей, которых он тут же вычеркивал, за недостаточностью мотива. Устав блуждать в потемках своих догадок, Александр Александрович, раздраженно произнес:

– Кто же под меня копает? Интересно, что за крот такой объявился? Какие соображения по поводу этой заварушки, подполковник? Что думаешь? Васька в мое кресло метит?

– У Василия Мироновича ни выдержки, ни ума не хватит спланировать и провести такую операцию у вас под носом, – ответил Светлов. – Слишком грамотно отработали. До сих пор не могу вычислить людей, причастных к краже документов. Организатор явно не из нашего круга. Иначе бы давно засветился. Все сводиться к японцам…

– Зачем я японцам-то понадобился? Сам подумай, я за всю жизнь, ни с кем из них, даже близко не сидел! – с растерянным видом пробормотал Зорин. – Так с чего бы им вдруг в игры со мной играть? И как этот мистер «Икс» вообще узнал про те документы? Кроме нас с тобой, да тех ментов, а ныне, – перекрестился он, – покойников, участвовавших при задержании, ни одна душа не знала про операцию! Откуда ветер дует? И эта шумиха с каталогами в Третьяковке… Не похоже на случайное совпадение!

– Александр Александрович, вы логично обрисовали ситуацию, грамотно. Но, если вы меня в чем-то подозреваете, так прямо и скажите…

Матвей всегда соблюдал субординацию в разговорах с министром, однако никогда не позволял начальнику унижать свое достоинство.

Зорин сокрушенно вздыхая, развел руками и с задумчивым видом отошел от окна. Он ценил Матвея за исполнительность, сообразительность и знал, что на этого человека всегда можно положиться. Незаурядная выдержка и готовностью действовать в самых сложных ситуациях делала подполковника незаменимым человеком в жизни Зорина. Особенно в той темной стороне его жизни, о которой многие даже и не догадывались. Расположившись в кресле, министр неуклюже поерзал на месте и, изобразив, кислую гримасу, со вздохом ответил:

– Я сам себя иногда подозреваю, нервишки у меня что-то в последнее время сдают…

– Разрешите, доложить обстановку? – напряженно спросил подполковник.

– Валяй! – подкрутив ус, сказал Зорин и, заметив на лице Матвея тень обиды от выказанного недоверия, усмехнувшись, добавил, – да садись ты!

Светлов сел в кресло напротив и, потирая свои крупные ладони, уже более дружелюбно, заговорил:

– По поводу инициатора скандала Третьяковской галереи, ответить пока не готов, однако полностью поддерживаю вашу версию, что это не случайность. На один из счетов министра культуры, переведена интересная сумма. Мои люди проверили отправителя…

– Ну, и? – чуть понизив голос, спросил Зорин.

– Несмотря на оффшоры, мы смогли отследить отправителя…

– Ну, – выпучив глаза и чуть привстав с кресла, вопрошающе уставился Зорин. – Говори ты скорей, что там?

– Все следы привели к Японии. Зацепка есть, ниточки есть, а причину и следствие пока установить не удается. Единственное взаимодействие прослеживается через Нагорного и Чернова. Японцы появились у них на аукционе и купили статуэтку. После пригласили наших подопечных в Японию. Думаю, пропажа папки и проверка в Третьяковской галерее, дело рук одной и той же японской организации…

– Из-за этих клоунов разгорелся такой пожар?

– Пока сказать не могу но, как только у мошенников состоится обстоятельный разговор с японцами, мы поймем суть дилеммы.

– Возможно, произошло случайное совпадение, – вслух размышлял Зорин, – кто-то из японцев узнал про аукционы. Из любопытства стали наводить справки. Естественно со временем вышли на меня… А теперь что же свидетелей набирают, чтобы сгноить меня? Или этих упырей под себя хотят подмять?

– Пока сложно спрогнозировать, с какой целью похищены документы, но какова бы не была причина взаимодействия мошенников и японцев, предлагаю уничтожить источник возгорания. Тогда и пожар потухнет сам собой…

– Да уж, от этих художников только геморрой один. Поддерживаю твою идею. Эх, – с досадой махнул рукой Зорин, – тот материал, как был бы сейчас кстати, если в моих руках-то был! В Третьяковской галерее беда, а я уже и злодеев предоставил, ну конечно убитых при сопротивлении, но это не важно. А то, что же сейчас, получается, моими же капканами, на меня и охотятся? Он взял со стола граненый стакан и, доверху наполнив его водкой, залпом осушил. Чуть раскрасневшись и крякнув от удовольствия, Александр Александрович, заговорил: – Все, надоело голову ломать японцы, не японцы, ерунда, какая– то… Мне нужна та папка с документами и точка! – стукнул он пустым стаканом по столу. – И еще, ты пошли своих людей, пусть наведут мосты, что там, в Третьяковке слышно.

– Так с утра до вечера по ящику про галерею говорят, взяв пульт от телевизора, сказал Матвей и, через секунду на экране показалась худощавая женщина, окруженная десятками репортеров:

– Лидия Николаевна, сколько ошибочных заключений было сделано экспертами Третьяковской галереи? Как вы можете прокомментировать действия ваших экспертов?

Женщина, судорожно теребя в руках ремешок дамской сумочки, висевшей у нее на плече, ответила:

– Эксперты обычные люди и могут ошибаться. Из всех подделок, представленных в каталогах, наших ошибок меньше всего. Ошибались все. Потому, что такой вид мошенничества является абсолютно новым явлением, и эксперты не сразу опознали его.

Один из корреспондентов, прорвавшись через толпу своих коллег, протягивая микрофон к Лидии Николаевне, спросил:

– Какие меры будут приняты к экспертам?

Испуганно вздрагивая от вспышек фотоаппаратуры, она ответила:

– Какие меры можно принимать по отношения к людям, которые из восьми тысяч экспертиз, сделали сотню ошибочных заключений? Если даже наш бывший сотрудник Чернов, который, похоже, первым открыл этот вид мошенничества, сделал всего 20 ошибок при экспертизах, которые проводил уже вне галереи. На всю галерею на два десятка экспертов, сто ошибок – это не так уж и много!

Все тот же журналист, наконец, заняв более выгодное положение и протиснувшись ближе к Лидии Николаевне, спросил:

– Действительно ли закрыт отдел экспертизы в Третьяковской галерее?

Лидия Николаевна, откашлявшись, решительно заговорила:

– Да, после того, как это было отражено в нашем уставе, мы не занимались собственно экспертизой, только консультировали, потому, что люди не знают, куда идти с картинами…

– Чем будут заниматься сотрудники закрытого отдела экспертиз? – выкрикнул кто-то из толпы репортеров.

Лидия Николаевна окончательно вошла в роль теледивы и, уже более уверенно глядя в камеры, заявила:

– Мы найдем занятие для наших экспертов, тем более что для наших сотрудников экспертиза – это не единственный и даже не главный вид деятельности, у нас много других занятий. Например, нам надо исследовать собственные картины и создать банк данных по эталонным произведениям, то есть тем известным работам, в подлинности которых никто не сомневается. Мы этим уже давно занимаемся, но сейчас будем делать это более систематично.

– Когда планируется завершить работу по формированию такого банка данных? – прикрепив микрофон к длинному шесту и держа его над головой Лидии Николаевны, спросил корреспондент:

– Завершить эту работу невозможно, она будет продолжаться всю жизнь, потому что произведений много. Мы просто будем постоянно и систематично ею заниматься. Скоро у нас будет выставки произведений Левитана и Коровина, и мы будем заниматься этими картинами.

– «Всю жизнь»! – передразнил ее Зорин и, сверля Матвея взглядом, сказал. – Мы сидим на пороховой бочке! К тому же фамилия Чернова уже гремит по всей России, не ровен час кто-нибудь еще докопается, так что действуй, Матвей!

Глава IX

Ожидая русских, Ямомото немного нервничал. По его расчетам мошенники, находясь на вражеской территории, должны были испытывать если не чувство страха, то по крайне мере стагнацию и, вести себя скромнее. Эпическая же наглость гостей говорила об обратном… Возможно, не все пойдет по намеченному плану. Ему предстоял серьезный и тяжелый разговор. Политическая карьера Ямомото складывалась удачно благодаря его незаурядному ораторскому таланту. В былые времена он добивался поставленной цели, даже при переговорах с народами крайнего севера.… Но факт того, что его оппонентами являлись русские, тревожил Кейтаро все больше и больше. «Русские непредсказуемы и в любой момент могут выйти из-под контроля… Однако на этот случай в моем рукаве достаточно козырей» – теребя в руках российскую газету, размышлял Кейтаро и с вожделением ожидал увидеть реакцию мошенников на статью о подделках. От мысли, что он будет первым, кто сообщит о крушении их карьеры, старик повеселел. Но потом вспомнил, как Чернов предложил ему сало через монитор и тут– же раздраженно воскликнул:

– Бонсай!

– Вам тоже доброе утро, – поздоровался Влад, появившийся на пороге столовой. По эмоциональной нагрузке, с которой старик произнес восклицание, Влад понял, что оно было адресовано именно им.

Ямомото изучающее оглядел Нагорного и с сожалением отметил, что русский совсем не выглядит поникшим или встревоженным. Не говоря уже о его компаньоне. Чернов, как уже было подмечено Ямомото, имел внешность отъявленного прохвоста с наглой улыбкой и такой же манерой поведения. Не дожидаясь приглашения, друзья присели к столу и Глеб, улыбаясь во весь рот, сказал:

– Мое почтеньеце! Ну, так по какому поводу собрание?! Небось, грамоту за ударный труд хотите нам вручить?

– Доброе утро, господа. Прошу разделить со мной утреннюю трапезу. Сначала еда, а потом дела, – стараясь быть вежливым и не выдать раздражения на столь бесцеремонное поведение, ответил Ямомото. Он отложил в сторону газету и как бы, между прочим, добавил, аккуратно подхватив палочками суши: – Угощайтесь, пожалуйста, все морепродукты мне лично доставляют с рынка Цукиджи. Попробуйте суши из выловленных часом раньше гребешков, а рис приготовлен по старинному рецепту. Я предпочитаю кухню древних мастеров. Только в шестнадцатом веке перебродивший рис в маринованной рыбе употребляли в суши, теперь вы не найдете такого кулинара, который бы смог приготовить нечто подобное.

Влад и Глеб, заинтересованные пикантными подробностями, решили немного смирить нрав и угоститься редкостными суши. Яства действительно оказались необычайно вкусными. Даже Глеб на дух, не переносивший и вида японских деликатесов, съел не меньше дюжины гребешков.

Ямомото подметив, как мужчины увлеклись едой, успокоился. «Если противник трапезничает в стане врага, он почти повержен»… Мысленно улыбаясь, он предложил гостям выпить домашнее «Дайгиндзё». От этого предложения гости так же не отказались… И сейчас, когда по раскрасневшимся лицам русских можно было прочесть некое подобие умиротворения, Ямомото сказал:

– Не стану говорить о потраченных мною деньгах за безделушку, приобретенную на вашем аукционе. Ведь любой труд должен быть оплачен, я прав, господин Нагорный? А так же рад тому, что вы не отклонили предложение и почтили меня своим визитом.

Влад отставил бокал в сторону:

– Пресвятые богохульники, потрясающая подмена понятий! Значит, мы «гостим» у вас?

– Конечно, – очищая салфеткой руки, ответил старик. – И на то у вас свои причины, о которых и вы, и мы осведомлены. Так что давайте, не будем, тратить время на пустую болтовню, а перейдем прямо к делу. У меня к вам деловое предложение и учитывая ваше настоящее положение, думаю, оно очень своевременно, но выбор за вами. Если вы откажитесь от сотрудничества со мной, я окажу вам маленькую услугу и одним телефонным звонком отправлю на север убирать снег. У меня достаточно собрано информации и хватит доказательств, свидетельствующих против вас, чтоб засадить в тюрьму до конца вашей жизни.