Текст книги "Семь портретов"

Глава 15
Рита. Амурчики и секретари

Вести переговоры – это была прерогатива Антона, и сама Рита никогда не понимала, как можно простыми словами вынудить человека сделать то, чего он не хочет. До некоторого времени она полагала, что ей не придется сталкиваться с подобными трудностями, поскольку даже после развода не собиралась заниматься бизнесом или финансами. Однако, как выяснилось, без подобных талантов прожить было невозможно.

Навещать почтовое отделение было неприятно, и Рита старалась делать все, чтобы такие визиты проходили как можно быстрее. Она заранее готовила речь, список возможных вопросов, а также приносила с собой несколько новых вариантов открыток. Одеваться приходилось каждый раз во что-то новое, поскольку ей не хотелось, чтобы ее запомнили как «ту толстую женщину в юбке с кофтой».

В первое воскресенье февраля Рита вновь направилась в знакомое здание, чтобы забрать заработанные деньги и оставить новые открытки, над которыми трудилась всю неделю. Свою так называемую зарплату она почти сразу же тратила по дороге домой, закупая продукты на ближайшие дни. По воскресеньям можно было выбираться на рынок, поскольку некоторые магазины не работали, но Рита предпочитала небольшую овощную лавку, открывшуюся недалеко от почты.

Несмотря на то, что она уже несколько недель подряд возвращалась в это место, Рита все еще не могла привыкнуть к странному поведению служащих отделения.

– Добрый день, – вежливо поприветствовала она секретаря.

Девушка равнодушно окинула ее взглядом и отложила в сторону журнал.

– Добрый. Его нет на месте, так что сегодня говорить с вами буду я.

Это было даже хуже, поскольку с женщинами у Риты беседы почти никогда не складывались.

Между тем блондинистая девица открыла верхний ящик секретера, стоявшего за ее спиной, и извлекла конверт, который потом вручила Рите.

– Это ваши деньги. На этой неделе продажа идет очень хорошо, так что мне сказали забрать все, что вы принесете.

– Прекрасно, я как раз приготовила новые открытки.

Она выложила из сумочки несколько собственноручно склеенных конвертов и вынула по одной открытке из каждого.

Девица все также безразлично приняла образцы в свои холеные руки с отполированными ногтями, просмотрела каждую открытку, а потом подняла необычно черные ресницы и одарила Риту почти презрительным взглядом.

– Уже совсем скоро День Святого Валентина, разве вы не знали?

Рита знала, что это за праздник и когда он отмечается другими людьми, но поскольку ей самой еще не приходилось дарить и получать валентинки, она просто пожала плечами.

– У моих открыток нет определенной темы, они подойдут для любого случая.

– Почта работает не так быстро, как хотелось бы, – перебила ее девушка. – Это значит, что клиенты будут отправлять письма всю следующую неделю, чтобы успеть поздравить своих любимых. А у нас ничего нет, и что теперь делать?

Рита сняла шляпу и поправила волосы – опять эта слабость! – она не могла оставаться спокойной.

– Не понимаю, почему в этот праздник нельзя обойтись открытками с цветами и…

– Это же День Святого Валентина! Боже, вы что – совсем ничего не знаете? Нужны ангелочки…

Она едва удержалась, чтобы не прыснуть со смеху. Как говорил Артур? «Так и до амуров дойдет». Нужно будет обрадовать его, рассказать об этом случае.

– Что смешного? – ощетинилась девица, глядя на улыбающееся лицо Риты. – Вы работаете не в магазине, а имеете дело с настоящим почтовым отделением, так что если вы хотите и дальше продавать свои открытки, то придется добавить ангелочков и ленточки. Возможно, даже сердечки.

Теперь ей хотелось завести глаза к потолку, чего она также не сделала.

Вместо этого она вздохнула и вынула из только что полученного конверта деньги, дабы пересчитать купюры, хотя обычно она занималась этим уже в доме – подводила итоги, вытряхивая последние монетки и бумажки.

– Сколько открыток было продано за прошлую неделю? – спросила она, закончив считать.

– Я же сказала – все.

– Все – это те, которые я принесла в прошлое воскресенье и те, что оставались с прошедшей партии?

Девушка опять подняла глаза и уставилась на нее так, словно готовилась в следующую минуту броситься на нее с кулаками.

– Да.

– И сколько же это в цифрах? – не унималась Рита. – Если вам так проще, то на прошлой неделе я оставила тридцать штук – по пять из шести видов.

– Я помню.

– Отлично, тогда вы без труда вспомните, сколько оставалось до этого, а затем прибавите это число к тридцати.

– Зачем эти подсчеты?

– Затем, что я изготавливаю открытки и имею право знать.

– На ваших открытках здесь никто не наживается. Вы приносите их без договора, вас просто…

– Пожалели? И кто же меня пожалел? Вы или ваш начальник?

Гнев прорывался изнутри, и она ничего не могла с этим поделать. Сколько можно терпеть подобное обращение? Она послушно следовала всем указаниям, добавляла и убавляла отступы для марок каждую неделю, использовала указанные цвета, наносила блестки и даже проделывала отверстия для ленточек. И всю эту работу она выполняла вручную! Неужели за это нельзя отчитаться как положено?

Девица поджала губы и снова прошлась по ней взглядом, без слов давая понять, что перед такой уродливой и старой развалиной отчитываться она не собирается.

– Боже, прошу прощения, – прикладывая ладонь ко лбу, притворно раскаялась Рита. – Я зайду во вторник, принесу десять открыток с ангелочками, и тогда, возможно, ваш начальник окажется на месте. Если для более подробной работы нужен договор, то я готова обсудить этот вопрос с ним.

Денег было более чем достаточно – даже купив продукты, которых хватило бы на неделю, она принесла домой солидную сумму. Впервые доход от открыток покрыл расходы на семь дней, а это значило, что работа начинала приносить нормальные деньги. Рита была рада этому, но опасалась того, что сегодняшняя выходка дорого обойдется ей. С другой стороны, она полагала, что может отправиться искать и другое отделение – в городе их было много. Если даже здесь ее открытки оказались подходящими, то почему бы не попробовать с остальными?

Конечно, тогда придется начинать все сначала – подбирать сюжеты, договариваться о цене. С другой стороны, она ведь уже знает все стандарты – размеры марочных окошек, величину самих открыток.

За этими размышлениями она отправилась на кухню, чтобы приготовить обед для Робби.

В последнее время он стал все больше времени проводить со своим другом, и иногда даже забывал об обеде, но по воскресеньям ее мальчик неизменно был дома. Через несколько минут он присоединился к ней на кухне. Ему, как обычно, ничего не пришлось делать, поскольку она не подпускала его к домашней работе.

– Как прошла встреча? – спросил он, усаживаясь за стол и наблюдая за тем, как она очищает картофель.

– Хорошо. Я повздорила с этой девицей, так что, возможно, в следующий раз мне не придется туда идти.

– Но ведь есть же и другие варианты, – осторожно заметил он, видимо, боясь, что она опять заговорит о посудомойстве и прочих «неблагородных» занятиях.

– Да, есть, – решив подразнить его, для начала согласилась она. – Я могу вновь начать поиски.

– Мы уже об этом говорили, – нахмурился он.

– Разумеется, но ведь нам нужно на что-то жить, дорогой.

– Я могу откладывать деньги…

– … которые папа дает тебе на учебу. Робби, не стоит этого делать. К тому же, их все равно не хватит – основную сумму он выплачивает сразу в школу, а тебе на карманные расходы отдает то, что остается.

– Но я не хочу, чтобы ты убирала мусор и мыла полы!

– Почему же? Дома я делаю то же самое, причем совершенно бесплатно, а там мне хотя бы денег за это заплатят.

Робби опустил глаза.

– Я имел в виду, что есть и другие почтовые отделения, где, возможно, работают не такие бестолковые секретари.

Рита рассмеялась:

– Робби, ты такой серьезный, просто жуть. Я же шутила, я не собираюсь сейчас же идти и искать другую работу. Поступлю так, как ты и сказал – буду искать другое отделение. Я так решила уже по дороге домой.

Его плечи расслабились, и он даже улыбнулся, что вообще случалось с ним очень редко.

– Ты так часто смеешься в последнее время, – меняя тему, сказал он. – Это необычно.

– Да, – кивнула она. – Я и сама этому удивляюсь. Еще на почте хотелось расхохотаться прямо в лицо этой барышне.

– С чего это вдруг? Ты так сильно разозлилась?

– Нет, что ты, мне действительно было смешно. Когда я рассказывала Артуру о том, что меня постоянно заставляют переделывать открытки, он как-то вскользь предположил, что скоро и ангелочков попросят. И знаешь, что?

– Что? Попросили?

Рита снова рассмеялась – на сей раз заливисто и громко, наверное, даже немного испугав Робби.

– Да, попросили. Скоро день Всех влюбленных, им, видите ли, нужны амурчики.

– И ты согласилась?

– Разве был выбор?

Робби снова нахмурился, что, впрочем, не убавило для нее веселья – она продолжала посмеиваться, возвращаясь к своему картофелю.

– Ты не должна во всем им подчиняться. Какое они имеют право вмешиваться в твое творчество?

Она остановилась.

– Я согласна с тобой, дорогой, мое творчество касается только меня, но ведь открытки делаются на продажу. А если я хочу, чтобы мою работу ценили и покупали, я должна кое-что менять. Это просто работа, я ведь не пишу картины.

Он тяжело вздохнул и медленно кивнул, поджимая губы. Так он был особенно похож на нее.

– Ты права. Даже Микеланджело не избежал поправок, в то время, когда расписывал Сикстинскую Капеллу.

– Вот видишь, в каждой работе есть свои издержки. По крайней мере, мне не приходится сгребать остатки с чужих тарелок и выбрасывать мусор. Хотя, если честно, такая работа даже благороднее – ты приносишь пользу и знаешь, за что тебе платят.

Робби ничего не сказал, но вся его фигура выражала протест – от самой макушки и гладко зачесанных волос до кончиков напряженно сжатых пальцев.

– Я пойду, посмотрю, не пришел ли отец, – после недолгого молчания сказал он.

– Сегодня вы должны были куда-то идти, – возразила она. – Еще слишком рано.

– Я видел его на днях, возвращаясь из школы, он сказал, что придет к обеду.

Рита прикрыла глаза. До чего же упрямым был Антон. Она едва смогла уговорить его взять Робби с собой в кино или театр, а он уже изменил планы.

Через несколько минут Робби вернулся к ней с новостями:

– Отец уже в гостиной.

– Скажи ему, пусть подождет, обед будет готов только через час, да и то, в лучшем случае.

– Он хочет видеть тебя.

Она наскоро вытерла руки хлопчатым полотенцем, разгладила фартук и направилась в дом. Когда она прошла мимо двери в свою комнату, Робби удивленно остановился.

– Ты не сменишь платье?

Рита покачала головой:

– Мне все равно придется возвращаться на кухню, на переодевание нет времени.

За дверью ее ждал Антон, который, как обычно, стоял возле окна. На нем был красивый серый костюм, черный галстук, парчовый жилет и до блеска начищенные ботинки. Сравнивая его с Артуром, Рита могла точно сказать, что Антон нечасто ходит пешком, в основном передвигаясь на машине. Однако для того чтобы попасть в этот дом, нужно было проехать весь переулок, что сейчас казалось почти невозможным – из-за снежного покрова дорога сузилась, да и вряд ли колеса смогли бы проехать по вязкой массе, которую никто не утрамбовывал и не расчищал уже неделю. Стало быть, ему все же пришлось идти, хоть и недолго.

– Ты хотел поговорить? – мрачно спросила она.

Он повернулся к ней, и даже немного опешил – до того необычным был ее внешний вид. Простое серое платье с закатанными рукавами, немного помятый фартук, стянутые на затылке волосы – такой он ее еще ни разу не видел.

– Да, хотел извиниться. Ты просила, чтобы я взял Робби с собой, но сегодня не вышло.

– Все в порядке, но тебе придется немного подождать – обед еще не готов.

– Дело в том, что я просто не нашел времени подыскать хороший спектакль, а кино я не люблю. Подумал, что мог бы отвезти сына в ресторан, но потом решил, что поесть он может и дома.

– В ресторане подают совершенно другую еду, и тебе это известно, – довольно резко сказала она. – Робби задыхается от своей учебы, ему нужно немного расслабиться. Сама я не могу позволить себе билеты в театр, и потому рассчитывала на тебя, так что если ты сможешь в дальнейшем найти время, это было бы прекрасно.

– Робби не хочет развлекаться, он даже от крикета отказался.

– Еще не отказался, потому что ты не разрешаешь.

– А что я должен сделать? Как он сможет вырасти мужчиной, не занимаясь спортом?

– Можно подумать, что спортсмены всегда говорят правду, держат слово и не болтают лишнего.

Он даже выпрямился, хотя его руки по-прежнему были в карманах.

– Так вот что, по-твоему, должны делать мужчины? А как же заработок денег и все остальное? А супружеский долг?

Разговор вновь выруливал на запретную плоскость, и Рита просто покачала головой.

– Я всего лишь хотела сказать, что Робби отказался от спорта, но развлечения ему все равно нужны. А теперь, если ты не возражаешь, мне нужно идти.

– Конечно. Что сегодня на обед? – спросил он, когда она уже взялась за ручку двери.

Этот обычный вопрос прозвучал слишком странно из его уст, и она даже задержала дыхание.

– Гуляш и пюре. Я не ждала гостей, так что…

– Я буду ждать. Если Робби составит мне компанию, час пролетит незаметно.

Она повернулась к нему и улыбнулась.

– Разумеется, он придет. Ты ведь его гость, а его воспитывал очень строгий отец, знаешь ли, так что Роберт отлично осведомлен о правилах приличия. – Его лицо приобрело растерянное выражение, и Рита усмехнулась: – Я просто дразнюсь, разве не понятно?

Глава 16
Артур. День влюбленных и третий портрет

Отмечать День Святого Валентина ему еще не приходилось, а потому Артур не знал, что именно нужно делать. Вообще, традиция дарить небольшие открытки и пирожные казалась ему глупой и непонятной, а потому он чаще всего не обращал внимания на суматоху, царившую в этот день. В большинстве случаев праздник влюбленных проходил для него за дверями кухни, и отличался от других лишь тем, что приходилось выпекать пирожные и тарталетки вместо больших тортов – все-таки праздник не был семейным, и заказы делались в основном для влюбленных пар. Артур не любил возиться с маленькими формами, кондитерскими ножами и украшать по сотне небольших кусочков вместо того чтобы расписывать кремом большие коржи. Работа в этот день была утомительной, скучной и сложной, а потому он быстро уставал и даже начинал сердиться на тех, кто придумал такое глупое мероприятие.

Дотерпев до вечера, он быстро попрощался с Юдифью и остальными, а затем поспешил домой, чтобы переодеться и отправиться домой к Рите. Они не договаривались о встрече, но теперь у него были причины, чтобы наведаться в ее дом.

Интересно, были ли у нее свои трудности? Еще утром Роза похвасталась Юдифи небольшой «валентинкой», которой ее наградил жених. Пришлось ли Рите изготавливать такие же глупые и мелкие карточки в форме сердечек?

Они не виделись чуть больше недели, и Артур даже немного волновался – каждый раз, встречаясь с ней после небольшого перерыва, он обнаруживал перемены, причем как в ее внешности, так и в поведении. Рита становилась более раскрепощенной, приветливой, чаще улыбалась и даже шутила. Вероятно, еще до замужества она была веселой девушкой. Кроме того, она постоянно теряла вес, и он даже полагал, что для этого должны быть не слишком приятные причины. Может быть, она не спит по ночам, рисуя свои открытки?

Теперь она встретила его у калитки, однако это вовсе не значило, что она ждала его во дворе – очевидно, ее интересовали кусты живой изгороди, которые все еще выглядели унылыми и даже убогими.

– Добрый вечер, – с улыбкой поприветствовала его она, не выказав ни малейшего удивления.

На ней было черное платье с поясом, и он вновь отметил, что она стала выглядеть иначе. Неужели такие перемены возможны всего за неделю с небольшим?

– Добрый вечер, – кивнул он.

– Как поживаешь? – возвращаясь к своим голым веткам, спросила она.

– Не сказал бы, что отлично, но сейчас уже лучше, чем днем.

– Тебя достают поклонницы? – совершенно серьезно поинтересовалась она, все еще глядя на изгородь.

– Что?

С ней становилось сложно и опасно – она всегда норовила подшутить или сказать что-нибудь с подвохом, так что приходилось держать ухо востро. И все же, ему нравилось говорить с ней, поскольку ее слова никогда не обижали его по-настоящему.

– Днем, я имею в виду. Сегодня все дарят друг другу какие-нибудь подарки, а ты ведь этого не любишь. Вот я и предположила, что тебя просто утомило лишнее внимание.

– Нет, я еще никогда не получал подарков.

Рита повернулась, глядя прямо ему в глаза, но он не смог прочесть выражения, спрятанного в глубине ее взгляда.

Опять сболтнул лишнего. Такое происходило постоянно, когда он говорил с ней.

– Тогда позволь узнать, почему ты так устал, – подняв брови, сказала она.

– Пирожные и тарталетки. Слишком кропотливая работа, особенно когда только ею и приходится заниматься. Я всегда стараюсь делать все одинаково, но под конец дня уже в глазах рябило, едва смог справиться.

Она понимающе кивнула:

– У меня было то же самое с этими валентинками. Такие маленькие, столько деталей, и все должно быть идеально, ведь их дарят возлюбленным.

Артуру было все равно, кто будет есть эти пирожные – еще несколько часов назад он относился ко всем заказчикам с одинаковой неприязнью. Единственное, что сейчас занимало его мысли – поразительное сходство их профессий. Об этом можно было задуматься и раньше, но лишь теперь общие черты показались ему особенно примечательными. Открытки и торты на первый взгляд не имели ничего похожего, но на самом деле и то и другое люди заказывают и покупают в большинстве случаев на праздники и дни рождения. Они одинаково зависят от сезонов, настроений и моды, а также целиком подчиняются желаниям клиентов.

– Идем в дом, – легко дотронувшись до его плеча, сказала Рита. – Я уже замерзаю.

Он взял с собой камеру – решил попробовать сфотографировать ночную улицу по дороге домой. Об этом они говорили еще в прошлый раз, но тогда он наотрез отказался делать это, сказав, что уже пробовал однажды и понял, что фонари не дают настоящего света, а потому снимки получаются темными, и пластины расходуются напрасно. Он был даже немного резок, так что теперь ему было стыдно, и он решил все же последовать ее совету, попробовав свои силы еще раз. Чувство вины усиливалось еще и тем, что Рита не настаивала на своих словах, просто выслушав его и заверив, что он не должен делать того, чего не хочет. Так было всегда – она уступала, отходя назад и давая ему свободу выбора. Странным образом именно это и заставляло его совершать те или иные поступки.

– Я принес камеру, – признался он, входя в дом следом за ней.

– Я вижу, – еще раз улыбнулась она, поправляя волосы.

– Решил, что вы правы – стоит попробовать сохранить снимок ночной улицы. Тем более, снег скоро начнет таять, и я могу не успеть. Как тогда с берегом реки, помните?

– Помню, отчего же нет. Мудрое решение, Артур, всегда нужно ловить момент, иначе потом будешь жалеть. Так значит, ты ненадолго? Чаю выпить успеешь?

– Да, конечно.

Рита спасалась чаем даже тогда, когда в этом не было нужды.

– Я зашел, потому что недавно виделся с Робби.

– Правда? Как интересно…

Она даже остановилась, а потом вернулась к нему и жестом предложила занять одно из кресел.

– Да, совершенно случайно.

– Робби то и дело встречается с разными людьми, причем совершенно случайно, – задумчиво сказала она.

– Это действительно чистое совпадение, – словно оправдываясь, проговорил он. – Он покупал бумагу в магазине при начале улицы, а я возвращался с перерыва.

– Артур, незачем тебе оправдываться, Робби взрослый человек, и ты тоже. Я не контролирую его поступки, между нами достаточно доверия.

– Понятно, – он немного помолчал. – Ну, так вот, о чем же это я. Он сказал, что по ночам слышит подозрительный шум за окном. Упомянул, что хотел бы провести электричество на задний двор, чтобы свет горел всю ночь напролет.

– Если будет светло, в дом будет проще забраться.

– Нет, я думаю, он прав. Если будет светло, вам будет проще увидеть лицо того, кто разгуливает у вашего дома.

– Артур, здесь совершенно нечего красть кроме нас с Робби, но я не знаю человека, который счел бы нас драгоценностями. У нас даже посуда дешевая, не говоря уже обо всем другом. Пусть заходят, все равно ничего не найдут.

Как же она не понимает?

– Они могут нанести вам вред.

– Я взрослая женщина, могу за себя постоять.

Сейчас он был готов поспорить с ней – на взрослую она не походила. Ее наивная вера в то, что этот дом не привлекателен для воров, даже сбивала с толку.

– Все-таки, свет электрической лампы на заднем дворе будет защитой, поверьте. Ваш дом стоит в самом конце, и если что-то случится, соседи вряд ли успеют прийти на помощь. За вами лишь подлесок и река, оттуда может прийти кто угодно.

– Это опасная работа, если ты не знаешь, как обращаться с электричеством.

– Обо мне не беспокойтесь, я сам проводил электричество в свою комнату, а также иногда исправляю неполадки в магазине.

Она подумала еще немного, а потом согласилась:

– Хорошо. Что для этого нужно купить?

– Ничего особенного, у меня все есть.

– Нет, это будет неправильно. Если свет нужен нам, то мы должны платить и тратить деньги.

Ему так и хотелось сказать: «которых сейчас не так уж и много», но он не решился на подобную дерзость.

– Тогда, если не откажете, я хотел бы сфотографировать вас в этом платье. Оно очень красивое.

Он еще ни разу не видел, чтобы кто-то заливался краской так быстро, как это происходило с ней сейчас.

– Я говорю совершенно серьезно, – наконец, возразила она. – Говорю о деньгах, а не о снимках.

– Я тоже не шучу.

– И это все, чего ты хочешь?

– Это все, что я могу принять в качестве оплаты, а денег мне не нужно.

Она отвернулась, и он заметил, что она морщит нос, словно чувствуя что-то неприятное.

– Почему с тобой так сложно? – вздохнула она.

– Я отдам вам копию, обещаю.

– Конечно, отдашь, я настаиваю, – поднимаясь с кресла, сказала она. – Я должна ненадолго отлучиться, а ты можешь готовить камеру.

– Это последние деньки, через неделю-другую снег утратит свою белизну, а в начале марта станет совершенно грязным и непривлекательным. Где же мы тогда будем находить красоту?

Они шли по улице, хотя еще час назад, подходя к ее дому, Артур и не думал о том, что сможет вновь пригласить ее на прогулку. Однако после того как они оба пережили неловкий, но волнующий момент, когда он просил ее позировать для третьего портрета, Рита сама сказала, что хотела бы пройтись хотя бы до ближайшего омнибуса.

– Да, зима заканчивается, – выдохнув сизое облачко, согласился он. – Но мы сможем найти красивые места в любое время года. Как по мне, весной не так замечательно, как утверждают поэты и романтики, но все же что-то в этом есть.

– И весной ты также будешь фотографировать?

– Разумеется.

Он ни за что бы в этом не признался, но в глубине души, Артур был уверен в том, что если бы не познакомился с Ритой, то не стал бы даже доставать камеру из чехла в зимнее время. Световой день был слишком коротким, и к тому же, в это время года проходило слишком много праздников, так что на небольшие радости не оставалось времени.

Однако было и еще кое-что – Артур почувствовал, что фотографировать было гораздо приятнее, если кто-то интересовался результатом и вместе с ним ждал, когда можно будет взглянуть на готовые снимки. Ему еще не приходилось делить с кем-то свои маленькие победы, но теперь рядом была удивительная женщина, которая смогла показать ему, что радость многократно умножается, если о ней можно кому-то рассказать.

Тем временем Рита остановилась возле узкой аллеи, уходившей вдаль двумя рядами высоких фонарей. Чугунные подставки, стеклянные абажуры, слегка занесенная снегом вымощенная дорожка – Артур понимал, почему она обратила внимание именно на это место.

– Достаточно света? – спросила она.

– Не знаю, но попробую.

Они ходили по аллее, стараясь найти более выгодный ракурс. В то время, пока он глядел в объектив, стоя в самом начале аллеи, Рита прохаживалась по дорожке, разглядывая редко расставленные скамьи и деревья, выступавшие из полумрака. Когда он сделал первый снимок, она уже вернулась к нему, даже не заметив, что и сама попала в кадр – уже во второй раз за вечер. Впрочем, Артур полагал, что при таком освещении лица все равно будет не видно, так что беспокоиться было не о чем.

– Там, дальше, очень красиво. Идем, ты сразу увидишь, – положив руку на его локоть, взволнованно прошептала она.

После этого Рита отпустила его и прошла вперед, а он послушно зашагал следом, держа камеру наготове. Даже не глядя на нее, он понял, что она имела в виду – примерно на середине пути действительно был чудесный вид. Ярко светившийся фонарь соседствовал с большой скамьей, стоявшей на резных изогнутых ножках. Над спинкой нависали отяжелевшие от снега ветки деревьев.

– Волшебно, – прошептал он, без сомнений поднимая камеру к лицу.

Она встала рядом с ним, так что он мог слышать ее неровное дыхание, а также поскрипывание снега под ее сапогами, когда она переступала с ноги на ногу.

– Вы замерзли? – закончив со снимком, спросил он. – Я провожу вас до дому.

На ее лице было почти счастливое выражение, и сейчас ее глаза сияли неподдельным восторгом.

– Да, это было бы очень кстати, но как же ты вернешься?

– Еще не слишком поздно, я успею, – небрежно махнул рукой он. – Сегодня был отличный вечер.

Артур полагал, что ни одна пара в городе не чувствовала такого же восторга, как они сейчас. И при этом ни один из них не был влюблен в другого, между ними не передавались глупые открытки и проклятые пирожные. Они просто нашли нечто особенное, и им были не нужны слова.