Текст книги "Я сделал это! От шизофрении к оранжевым шнуркам"

Введение

Я страдаю от шизофрении. Она давно приобрела хронический, то есть неизлечимый, характер. Диагноз был подтвержден в государственном медицинском учреждении, хотя и узнал я о нем не сразу. Несмотря на самое современное лекарство и действительно лучших в городе врачей и смежных специалистов, я продолжаю балансировать на грани, где-то между относительным здоровьем и уходом в болезнь навсегда. Поэтому, помимо желания рассказать вам от первого лица драматичную и трогательную историю моего становления и пути к благополучию вопреки всему, причем историю, полную таких ключевых моментов, с какими вообще редко столкнутся люди без шизофрении, я еще и проявляю заботу о себе. Ведь при подобных проблемах творчество всегда идет на пользу. Эту книгу можно рассматривать как чтение о том, как человек давно борется с разрушительной болезнью при помощи неравнодушного окружения, и борется достаточно успешно. Например, имеет смелость писать об этом, а ведь в нашем обществе не очень-то часто говорят о таких вещах. Что же вы найдете в дальнейших главах? И при чем здесь оранжевые шнурки?

Я хочу полностью раскрыть историю своей жизни по сегодняшний день, чтобы показать свое видение того, как на самом деле зарождается и набирает обороты шизофрения, как она полностью выводит человека из строя и как с ней бороться, чтобы жить достаточно благополучно и даже счастливо. Кое-что из этого вы не прочитаете в учебниках. Я считаю, что страдания не столько от расстройства, сколько от реакции окружения, ближнего и дальнего. Причем многие симптомы, на мой скромный взгляд, тоже могут зависеть от этого. Поэтому я хочу в том числе показать на своем примере, что страдающие от шизофрении, как правило, добрые, великодушные люди, и, возможно, даже избегающие борьбы за место под солнцем, вопреки распространенному общественному мнению. Разумеется, я не единственный с таким заболеванием, а у других может быть совсем другой склад характера. Однако, изучив данный вопрос, я пришел к выводу, что портрет доброго и великодушного человека к шизофрении подходит лучше всего.

Мне хотелось бы описать от первого лица свое детство, подростковый период и юность. Рассказ о школьном периоде покажет вам, как ребенок уже болеет, но ни один врач еще не сказал об этом. Ну и конечно, я опишу свою жизнь после того, как шизофрения заявила о себе в полный голос, после ее так называемого манифестного периода, – мой путь к благополучию. Нужно сказать, и правда необычный путь. Я называю его возвращением к самому себе. Это обретение в своем характере черт того искреннего мальчишки, неисправимого романтика, которым я был задолго до начала болезни. Причем вопреки всему. Вопреки тому, что я пару раз в жизни был при смерти, вопреки практически полной социальной изоляции, в которой я оказывался уже будучи больным, пока не нашел ровесников, действительно готовых стать верными друзьями, поддерживающими меня. Сейчас мне немного за тридцать, и, как ни странно, в некоторых моментах с шизофренией мне даже повезло. Например, я могу написать мемуары уже в таком возрасте, совсем не будучи знаменитым, и при этом надеюсь найти своего читателя.

Я постараюсь детально раскрыть свои переживания психически больного человека. Возможно, наибольший интерес для вас будет представлять описание, без преувеличения, чудовищного манифестного периода шизофрении, когда болезнь стала заметной окружающим и разрушила все, что до этого было в моей жизни. Мне было немного за двадцать. Расстройство, которое, на мой взгляд, до этого так или иначе проявляло себя уже с десяток лет, стало отчетливым, кричащим. Тогда, превратившись в какой-то момент из балансирующего на грани здоровья в глубоко больного человека, я оказался один на один со всеми своими проблемами, которые не мог решить в одиночку. От меня отвернулись все ровесники, а соседи смотрели как на нежелательного человека в доме и боялись. И это несмотря на то, что я никогда ничего не нарушал, не был в полиции и так далее. Моя болезнь лишь стала заметной для окружающих. Некоторые симптомы были настолько очевидными, что я не мог их скрыть, даже если и старался это делать.

Также я хочу поделиться тем, что же шизофрения означает для больного человека и как она определяет его жизнь, несмотря на то, что врачи и ученые могут придерживаться обратного мнения. Им я лишь сказал бы, что они никогда сами не переживали эту болезнь. Я до сих пор считаю, что у пациента все зависит именно от нее. Ну как же можно считать иначе? Сначала ты стремишься раскрыть свои таланты, о которых узнал еще в детстве, но, после того как заболеваешь, становишься не похож на себя прежнего. Ты больше не можешь учиться, испытываешь большие проблемы даже с чтением, поскольку не помнишь, что было минуту назад. Тебя больше не берут на нормальную работу, а на различных подработках в тебе видят не человека, а как минимум что-то непонятное. И так повторяется до тех пор, пока ты и вовсе не перестаешь быть способным что-либо делать. Тебе снова и снова, не один десяток раз, отказывают в личной жизни, и в какой-то момент ты о ней только и мечтаешь.

Не хочу показаться своим читателям неудачником, мне много раз везло в жизни, причем в ключевые моменты и по-крупному. Но и согласиться с тем, что адаптация к жизни у больного зависит лишь от него самого, а не от болезни, я никак не могу. Я вообще не считаю, что все зависит от самого человека, а если что-то не получается, то он прикладывает слишком мало усилий. Более того, я вижу в этой мысли модное заблуждение. Ну как же все может зависеть от него самого? Например, вы шли по улице и угодили в яму, которую невозможно было увидеть заранее. Представьте, что вы находитесь в ней. И вот мимо идет человек, который фанатично убежден в том, что все зависит только от него. Он видит, где вы оказались. Ну и что, он скажет вам, что вы плохо смотрели под ноги, вот и угодили куда не надо? Что же, он не поможет и пройдет мимо, сказав или просто подумав что-то вроде «Вот лентяй! Не хочет выбраться»? Ну?

Стоит ли всерьез относиться к идеям психически больного человека? Несмотря на лечение у лучших в городе врачей, у меня до сих пор случаются небольшие, я бы сказал – локальные, нарушения мышления, хотя откровенного бреда не бывает. Самое современное лекарство, которое я принимаю уже полтора года, отлично восстанавливает разум. Да и не обещаю я вам никаких грандиозных идей, никаких «всеобщих теорий всего». Конечно, в былые годы подобные мысли обо всем на свете действительно возникали, но сейчас я однозначно считаю их бредом. Возможно, вам было бы интересно аккуратное описание пары таких бредовых систем, которые захватывали меня в свое время. И все же книгу могут прочитать и другие страдающие от шизофрении, и я беспокоюсь, не переймут ли они некоторые психотические моменты из моего прошлого. Поэтому все описания спорных вещей будут обтекаемыми, если я сочту это нужным.

Книга может быть интересна – и, надеюсь, полезна – тем, кто страдает от шизофрении, а также их родственникам, ведь я подробно раскрою, как добиться благополучия и как найти тех, с кем завяжутся долгие доверительные отношения. Ну и как их завязать, разумеется, или не противиться тому, чтобы они завязались сами. У меня богатый опыт счастливой жизни с шизофренией. И ведь я сделал все это при преобладании так называемых негативных симптомов болезни! Но помните, что свое счастье я оцениваю субъективно, и иной человек со стороны может увидеть во мне глубоко несчастную и неудачливую личность. Но какое мне дело до того, что думают другие? Они не знают моей истории и той радости, которую я ощущаю ежедневно.

Я ожидаю интереса к своему творчеству со стороны специалистов: психиатров, психотерапевтов, психологов, социальных работников и студентов, конечно. Детальный взгляд на свою шизофрению от первого лица и выражение по поводу болезни собственных идей не должны оставить равнодушными работников «помогающих профессий». Как она ощущается самим больным? Как пациент может понимать, что его «Я» разрушено практически полностью, и может ли он вообще это понимать? Мой ответ: да. А может ли страдающий от шизофрении осознавать те моменты, когда он находится в психозе, причем замечать это первым, раньше своих близких? И снова мой ответ: да, может. И у меня есть подобный опыт, как бы странно это ни звучало. Впрочем, нужно убедиться в том, что я достаточно скромен, делая такие заявления.

Вряд ли вы отнесете это произведение к художественным текстам. Хоть я и был всегда очень креативным, а в некоторые тяжелые моменты болезни и вовсе мог соединять в своей голове несочетаемое, но в этой книге хотелось бы дать побольше реализма. Вероятно, многие любят говорить и писать о себе, а писать книгу о своей жизни еще более приятно. Мне лишь стоит быть уверенным в том, что я буду писать не только о себе, но и о своей жизни и болезни, о других людях. Обо мне для начала необходимо знать, что, по определению профильного профессора, я обладаю развитым интеллектом, а также являюсь, по его меткому выражению, «большим любителем шахмат». Люди умные и думающие должны сразу понять, что это означает. Является ли эта книга очередной партией? А если да, то с кем я её играю и зачем?

В книге несколько глав, каждая из которых соответствует примерно трем годам моей жизни. Это удивительно, но она действительно может быть разделена на такие равные отрезки, у каждого из которых есть логическое завершение. Сам текст будет по возможности похож на неспешную беседу с читателями, но нужно отметить, что писать про свою шизофрению очень сложно. И помните также, что беседа за чашкой кофе может дать больше, чем текст. Местами повествование может оказаться не совсем логичным или не очень понятным, местами – немного непоследовательным, и я прошу вашего снисхождения и понимания по этому поводу. Да что там говорить, в книге могут быть даже противоречия! Но именно из многих противоречий и соткана моя душевная жизнь. В какие-то моменты, например при описании тяжелых этапов болезни, текст может стать сложнее для восприятия в связи с моими эмоциями. Пожалуй, я могу рассказать о тех временах только достаточно отстраненно. Честно говоря, у меня вообще давит в горле, когда я вспоминаю их. Искренний и талантливый, я был безжалостно выброшен на окраину общества.

Перед вами история, в которой ничего не выдумано. Все имена даются первой буквой с точкой, например «Д.», и я надеюсь на понимание этого момента. Лишь несколько героев в книге вообще без имени. Это профессор, который занимался моим лечением, родственники и еще несколько персонажей. Моя фамилия нигде не раскрыта. Мне не стыдно писать на тему своей шизофрении, но все равно хочется оставаться неузнанным. К сожалению, это расстройство в нашем обществе до сих пор относится к так называемым стигматизируемым заболеваниям. То есть на таких людей часто наклеивают ярлыки, и эти ярлыки редко бывают хорошими. Все это происходит потому, что многие просто ничего не знают о шизофрении и составляют свое мнение по фильмам и статьям из средств массовой информации, где страдающие от нее показаны в негативном свете. Почему же я не боюсь, что, прочитав эту книгу, близкие от меня отвернутся? Дело в том, что они одобрили идею её написания. Кстати, в какой-то момент толерантность к шизофрении стала для меня тем фильтром, который делит людей на «своих» и «не своих». И если «свои» одобряют мое занятие, то «не своих» в его контексте я побаиваюсь. Мне вообще трудно предугадать все последствия написания такой книги. Надеюсь, они будут только хорошими.

Почему у книги такое название? Что именно я сделал? И что значит «от шизофрении», если я до сих пор ей болею? И при чем здесь оранжевые шнурки? Если говорить по поводу первой части названия, то кое-что значимое при помощи этой книги я действительно уже сделал. Пока не буду раскрывать – время для этого еще не пришло. Фраза «от шизофрении», конечно, звучит достаточно громко. В моем случае болезнь давно приобрела неизлечимый характер, я никогда не уйду от нее полностью. Но, например, за свои тридцать с небольшим лет я решил несколько личных жизненных задач, а ведь из-за болезни это было очень сложно. Прежде всего, я обрел благополучие и даже счастье. Так что, как видите, я действительно нахожусь на пути «от шизофрении». Жаль, что у него не может быть завершения. Не решена лишь одна жизненная задача, и все фигуры в «шахматах» должны быть брошены на ее решение. Однако и ее я пока не хочу раскрывать. «Оранжевые шнурки» же – это вовсе не метафора. Я действительно хожу в оранжевых шнурках. Но какая здесь может быть связь с шизофренией? Эмпатичные читатели могли уже догадаться, что означает название книги. И что эти шнурки могут означать. Но что? И станут ли однажды снова черными, как у всех?

Я выражаю благодарность за свою счастливую жизнь многим людям. Однако троих хочется выделить особо. Конечно, без своей любящей, хотя и не всегда понимающей матери я не выбрался бы из тяжелых периодов болезни. В каждой ключевой ситуации мама принимала по поводу меня единственно верные решения. Пару раз она оказалась настоящей спасительницей и терпеливо выдержала все трудности моей болезни, в чем-то даже забывая о себе. Мама, я искренне надеюсь, что все сложные времена для тебя позади. Надеюсь также, что постепенно меняю свое неоднозначное отношение к тебе, но хотелось бы видеть подобные изменения и с твоей стороны. Без тебя я не стал бы тем, кем являюсь, и никогда не понял бы в полной мере, что такое материнская любовь!

Профессор, который лечил меня около семи лет, тоже заслуживает самых теплых слов. Он утверждает, что для написания таких книг желательно перебраться в другое общество. Что ж, отчасти я прислушался к нему и оставляю свою книгу хотя бы анонимной, но, как всегда, не следую всем его советам. Профессор! Мы с вами долго подбирали лекарство, и случалось, что я был недоволен эффектом от него. Да что там, я до сих пор считаю, что нужны были дозировки раза в полтора выше! Однако вы восстановили хотя бы мое мышление от полного его отсутствия до достаточного уровня. Вы сделали все, что могли, и эффект от лечения заметен всем, кто в курсе моей истории. Вас даже заочно называют истинным профессионалом и просят меня порекомендовать хорошего врача. Огромное спасибо и вам! Но пациентов я вам желаю все же таких, которые не захотят писать книги о своей шизофрении.

Есть еще один человек, Р., которого хочется поблагодарить отдельно, хотя к моей болезни он и не имел никогда большого отношения. Он лишь помогает мне во всем, в чем может, жертвуя своим временем да, признаться, и собой. Иногда эта помощь принимала такие масштабы, которые трудно ожидать от человека, не являющегося близким родственником. Р.! Хоть я никогда и не понимал вашу теорию про объекты и точки, давайте спишем это на ее сложность. Я постараюсь однажды понять эту теорию в полной мере, если вы объясните мне ее без научных терминов. Без вас не было бы не только этой книги, но даже и меня самого. Например, вы были первым, кто отправил меня ко врачу-психиатру. Огромное вам спасибо за все! Я обещал поставить вам памятник при жизни. Он перед вами.

Мне трудно ответить на вопрос, есть ли в книге шокирующие подробности. Что считать таковыми? Например, раскрытие переживаний психически больного человека – это разве что-то шокирующее? Думаю, что скорее интересное. Кому-то эта книга покажется трогательной и искренней, а кому-то совсем другой. Тема шизофрении такова, что восприятие читателей и обратная связь могут быть очень полярными. Что ж, я желаю вам прочувствовать книгу так, чтобы это лишь насытило ваши будни. Надеюсь, что каждая ее глава и все детали будут уместны для вас и что время, потраченное на ее прочтение, станет вашим приобретением. Хочется, чтобы в конце чтения вы сказали: «Ну и дела…» И, конечно, стали добрее к страдающим от шизофрении. Будьте добрее!