Текст книги "Очерки по индивидуальной психологии"

Почему же он стал садистом? Он – один из тех людей, которые переносят свое тревожное возбуждение на сексуальную жизнь. Страх, который является общераспространенным аффектом у человека, может проявляться в самых разных формах. Существуют определенные типы страха. В большинстве случаев он охватывает сердечные нервы, вызывает учащение сердцебиения или неравномерную работу сердца. Но существует также тип страха, от которого встают дыбом волосы. Есть люди, которые при страхе испытывают главным образом симптом слабости, дрожи, который охватывает живот и кишечник, но существуют и многие другие типы. Так, у некоторых людей страх наносит ущерб половой жизни, что и произошло в данном случае.

Я думаю, что при обсуждении этого случая нам удалось понять ошибки воспитания. Причина неудачной жизни этого человека заключалась в его неудовлетворительной подготовке в детстве, которая отразилась на его характере. Он строил свою жизнь главным образом на двух заблуждениях. Первым большим заблуждением было то, что он просто-напросто схематически перенес на всех остальных людей суждения и выводы, к которым склонило его поведение матери. Второе заблуждение заключалось в том, что он не воспринимал проявления личности своей матери как болезненные и рассматривал их как естественную и неизбежную особенность женского пола. С трех лет этот юноша стал осуществлять свою тренировку и направил весь интерес исключительно на утверждение своей власти там, где она казалась полной и давала ему чувство безопасности, превосходства. Он рос изолированно, не был обогащен опытом общения с другими детьми, и у него как у единственного ребенка своей матери сохранились только впечатления о страданиях.

Его заблуждения при решении эротического жизненного вопроса полностью согласуются со всем остальным его поведением. Он обесценил эротику так, как обесценил все остальные общественные вопросы. Эта тенденция к обесцениванию соответствует душевным впечатлениям, полученным в ранней юности. Он стал садистом, потому что его характер и его личность отвечают этому способу легкой победы над более слабым. Его стремление к превосходству реализовывалось через порабощение другого. Его извращенность, без сомнения, имеет ту же структуру. Если кто-то хотел задать вопрос, не могло ли быть так, что вся его личность возникла из его сексуальности, то для ответа я должен был бы повторить тот же самый доклад и показать, что это воззрение неправомерно. Вся личность этого человека является совершенно единой, все в нем управляется его целью; и форма его сексуальности также обусловлена исключительно его характером.

Разумеется, на вопрос, как я отношусь к искусству – живописи, скульптуре, музыке и т. д., – можно ответить только в теснейшей связи со всеми остальными жизненными вопросами. Особая функция искусства заключается в том, что оно ведет за собой человечество. Совершенно очевидно, что оно оказывает влияние на все остальные вопросы. Все наши чувства, наша социальность испытывают на себе его влияние. Наше мышление, наши чувства всегда так или иначе находятся во власти наслаждения, получаемого от искусства. Развитие искусства есть развитие к общности. Оно учит людей видеть и слышать, является даже формой речи и накапливает запасы колоссальных умений. Художественное произведение представляет собой единое построение в соответствии с определенной присущей ему мелодией.

Мы полагаем даже, что любой вид деятельности обнаруживает то или иное отношение к искусству и связь с ним. В частности, мы, индивидуальные психологи, видим особое преимущество нашей работы по расшифровке душевной жизни человека в том, что она является не только наукой, но и искусством.

Тем самым я определил по меньшей мере в общих чертах свою задачу. Если я привлек ваше внимание и пробудил интерес к подобного рода исследованиям, то буду считать, что за сегодняшний вечер сделал достаточно. Для вас же остается гораздо более сложная задача – не пренебрегать мелодией, единой линией и в своем жизненном окружении. Речь идет о задаче, гораздо более важной: о лечении нервных людей, о расширении человеческого знания, о большем понимании каждым индивидом собственной душевной жизни и душевной жизни другого. Отношения между людьми могли бы радикально измениться, если бы люди не противостояли друг другу как неизвестные величины, с которыми действительно нужно быть осторожными и осмотрительными.

Речь идет о мировоззрении, которое содержит чувство реальности, на которое направлен вопрос о детском характере, которое преследует цель развития социального человека и тем самым содействует правильному в целом решению трех важных жизненных вопросов.

Спасение человечества с помощью психологии

Что может сделать индивидуальная психология, чтобы предотвратить упадок культуры, который, по мнению некоторых наиболее видных мыслителей нашего времени, может произойти вследствие переоценки техники в ущерб морали?

Чувство неполноценности и чувство общности

Общепризнано, что контроль человека над силами природы значительно превышает его способность использовать их и что из-за этого нашей цивилизации грозит величайшая опасность. Последняя война[5]5
  Имеется в виду Первая мировая война. – Примечание переводчика.


[Закрыть] поставила нас перед перспективой возможного научного истребления. Если мир – наш мир – нужно спасать, то очевидно, что человек должен подняться на уровень, на котором он не будет, словно ребенок, играть с заряженным револьвером, подвергаясь постоянной опасности уничтожить себя из-за злоупотребления собственной властью. Сложно увидеть, откуда возьмется это новое воспитание; во всяком случае не из той новой психологии, которая претендует привнести порядок в хаос сил, слепо борющихся в бессознательном человека.

Индивидуальная же психология утверждает, что важнейший ключ к пониманию проблем индивида и масс лежит в чувстве неполноценности или в так называемом комплексе неполноценности и его последствиях. Сегодня это признается верным всеми направлениями психологии и психиатрии. Мы полагаем, что каждый исторический факт, каждая фаза культурного развития представляет собой порой успешную, а порой тщетную попытку устранить чувство неполноценности индивида или группы; наклонности отдельных людей и групп часто свидетельствуют об этом же стремлении.

Согласно индивидуальной психологии, вторым основным принципом, пронизывающим всякое историческое развитие, является чувство общности[6]6
  В оригинале: sense of solidarity. В своей работе «Психоанализ и этика» (1912) Карл Фуртмюллер говорит о «своего рода чувстве солидарности» (с. 10).


[Закрыть], присущее каждому человеческому обществу. Степень, в которой это чувство общности развито у человека, определяет не только его желания, но и поступки. То же самое относится к группам.

История судит о человеческих поступках по степени чувства общности, которое в них выражается. Все без исключения такие действия и события признаются как великие и ценные, если они проникнуты чувством общности и содействуют общему благу. Недостаток чувства общности, который всегда можно объяснить усилившимся чувством неполноценности[7]7
  В оригинале: sense of inferiority.


[Закрыть], приводит индивида к неврозу или преступлению и сталкивает группы и нации в пропасть самоуничтожения.

Группа и индивид

Мотивы, движущие массами, всегда скрыты, и теми, кого захватил поток масс, они всегда будут восприниматься и истолковываться как проявления их личных потребностей и слабостей. Этому процессу, разумеется, способствует то, что отношение больших групп к жизни едино и что давление комплекса неполноценности группы так или иначе проявляется в каждом индивиде, хотя неодинаково и в отношении разных личных проблем. Я показал в небольшом эссе под названием «Другая сторона: социально-психологический очерк о вине народа»[8]8
  Написано и опубликовано в 1919 году в Вене, издательство Леопольда Хайдриха, 16 с.


[Закрыть], как из-за империалистических стремлений крупных финансовых сил оказались угнетенными народы других стран. Этот гнет проявился в жизни отдельных людей в трудностях добывания средств к существованию, низких заработках, в недостаточном количестве воспитательных и культурных учреждений, в нежелании молодых людей сочетаться браком, в нежелании состоящих в браке пар иметь детей, в безрадостном существовании, в постоянной раздражительности и нервозности и т. д.

Все эти моменты усиливают чувство неполноценности, служат причиной чрезмерной чувствительности и подстегивают человека искать «решение». Любое вмешательство извне кажется человеку, пребывающему в таком расположении духа, угрозой его безопасности и побуждает его к активной или пассивной самозащите. Молодые люди, убившие австрийского престолонаследника, были не в ладах с собой. Массы, видевшие затем в войне единственный выход, и еще большие массы, принявшие войну как должное, также состояли из людей, которые были не в ладах с собой.

Мотивы ненависти отчетливее всего проявляются в экономических кризисах нашего времени. Классовая борьба ведется массами, которые состоят из людей, чье стремление к внутренне и внешне уравновешенному образу жизни оказалось несбыточным. С другой стороны, эти массовые движения служат причиной возникновения дальнейших разрушительных мотивов у индивида.

Массовые движения всегда твердо и решительно преследуют свои разрушительные цели, поскольку разрушение означает для масс освобождение от обстоятельств, которые воспринимаются как невыносимые, и поэтому кажется им предварительным условием прогресса.

Стремление к власти у масс, равно как и у индивида, является выражением чувства неполноценности, неравноценности. Поэтому массовые движения можно верно понять лишь в перспективе индивидуальной психологии. Она показывает, что стремление кверху, пронизывающее все человечество, имеет свой первоисточник в индивиде. В своей борьбе за большую безопасность человек так или иначе прав, даже если его методы недостаточны.

Так, в женской стрижке под мальчика выражается стремление женщины устранить внешнее различие между собой и мужчиной; в ее основе лежит так называемый «мужской протест» женщин, то есть стремление чувствовать себя равноценными мужчинам и быть с ними на равных. Отдельная женщина может найти веские личные причины для своей стрижки; она может говорить, что стрижка под мальчика избавляет ее от липших хлопот или позволяет выглядеть ей более привлекательной, или она может сослаться на то, «что так делают все», или, быть может, что ей просто хотелось позлить своего мужа: бессознательно она так или иначе следует линии мужского протеста.

Лидерские качества

Если жизненные тенденции человека полностью или почти полностью совпадают с направлением движения масс, если стремления масс воплощаются через него, если он может отдать себя служению смутным и темным желаниям своего народа или своей группы, он является избранным лидером людей. Все великие достижения человечества основываются на социальной гениальности индивидов. Вопросы поколения требуют ответа и находят его в том или ином человеке. В нем повторяется борьба человечества за освобождение, только с большей ясностью и интенсивностью, чем в других людях. Собственно ядро его личности и есть эта борьба, и поэтому ему не могут подойти унаследованные формы жизни. Они узки для него, и он пытается их разрушить. Чтобы приспособиться к жизни, он должен ее переделать. Но он может иметь успех только тогда, когда его стремление совпадает с течением масс, когда оно служит преуспеванию и более высокому развитию группы. Власть индивидуального лидера, «великого человека», ограничена подготовленностью группы, ее способностью к нему присоединиться.

Каким личным требованиям должен отвечать такой лидер? Первым из них является сильно развитое чувство общности. Оптимизм и достаточная уверенность в себе также необходимы. Лидер должен обладать способностью быстро действовать; ему непозволительно быть мечтателем или созерцателем; он обязан уметь легко устанавливать контакты с людьми и обладать достаточным тактом, чтобы не препятствовать согласию других. Его подготовленность и тренированность должны быть выше среднего уровня. Словом, лидер – настоящий человек, обладающий мужеством и умениями. В нем воплощается то, о чем мечтают другие люди.

Все эти требования являются результатом воспитания в родительском доме, в школе и в жизни. Детское воспитание изобилует сегодня многочисленными ошибками. Индивидуальная психология указывает на эти ошибки и предоставляет в распоряжение родителей лучшую систему подготовки детей к жизненной борьбе. Для воспитания как нормальных, так и запущенных и нервных детей она предлагает меры, которые укрепляют чувство общности, противодействуют чувству неполноценности, превращая его в источник усердия и напряжения и, кроме того, придают мужество и делают более закаленными душу и тело.

Может ли индивидуальная психология превратить любого ребенка в лидера? Разумеется, нет. В отличие от всех остальных подходов, мы не претендуем на обладание безупречной техникой тренировки. Но, пожалуй, мы утверждаем, что способны увеличить число тех, кто годится в лидеры, обеспечить всем более благоприятные исходные условия жизненного соперничества и предотвратить ухудшение человеческого материала, которое неизбежно снизило бы уровень всех достижений.

Применения

Индивидуальная психология стремится повысить нормы дееспособности отдельных людей и групп. Мы можем уже сослаться на целый ряд успехов в работе с запущенными, нервными и плохо развитыми детьми в школе и в возвращении большого числа невротиков к нормальной жизни. Повсеместное применение наших воспитательных принципов привело бы за несколько лет к весьма существенным изменениям.

Большинство методов, которые сегодня применяются, чтобы разрешить настоятельные проблемы народов и групп, являются устаревшими и недостаточными. Они нацелены большей частью на то, чтобы разжечь националистические и религиозные страсти, и ведут к угнетению, преследованию и войне. Воспитание, основанное на принципах индивидуальной психологии, устранило бы эти иллюзии эгоизма и глупости и заменило бы их стремлением к всеобщему благу. Индивидуальная психология могла бы с пользой консолидировать все скрытые природные силы масс, подобно тому как она уже сейчас консолидирует такие скрытые силы у индивидов. Война, национальная ненависть и классовая борьба, эти величайшие враги человечества, коренятся в желании сообществ избавиться от угнетающего их чувства неполноценности или его компенсировать. Индивидуальная психология, способная исцелить индивидов от печальных последствий этого чувства неполноценности, могла бы развиться в мощнейший инструмент для избавления наций и групп от угрозы развития их коллективных комплексов неполноценности.

Все, что я говорил о ненависти и ревности у наций и групп, относится также к ожесточенной борьбе между полами, борьбе, отравляющей любовь и брак и все снова и снова возникающей из-за неуважения женщины. Идеализированный образ переоцениваемой мужественности заставляет и юношу, и взрослого мужчину демонстрировать свое превосходство над женщиной, даже если он ее ни в чем не превосходит. Это заставляет его быть недоверчивым к самому себе, завышать свои требования к жизни и свои ожидания от нее, и это усиливает его чувство неуверенности. С другой стороны, уже в детстве девочка ощущает, что ее ценят меньше, чем мальчика, и это может либо побудить ее к тому, чтобы компенсировать свою недостаточность чрезмерным напряжением и по всему фронту бороться с действительным или мнимым пренебрежением, либо привести к тому, что она смирится со своей мнимой неполноценностью.

В такой духовной атмосфере невозможно найти удовлетворительного решения проблем любви и брака. Кроме того, достижения женщин часто не соответствуют уровню их собственных возможностей, поскольку под давлением традиции и предубеждения женщины склонны себя недооценивать.

К сожалению, эта традиция и это предубеждение настолько глубоко укоренены в сознании обоих полов, что потребуются по меньшей мере два поколения, прежде чем они окончательно и бесповоротно будут ликвидированы. И в этой области индивидуальная психология также доказала свою эффективность и умение добиваться успехов.

Успехи индивидуальной психологии

I

Входе исследований, проведенных за последние годы, мы все более оттачивали наши идеи, которые теперь должны быть подвергнуты дополнительной проверке и представлены на суд общественности. Это прежде всего касается основного положения индивидуальной психологии: те силы и феномены, которые можно обнаружить в душевной жизни, например экспериментально или аналитически, не позволяют понять человека. Индивид может использовать их по-разному или не использовать вовсе. Мы полагаем, что другие направления в психологии и человекознании в лучшем случае позволяют нам что-то узнать о существующих силах, но не об их использовании, форме применения и тем более о направлении. Однако душевная жизнь есть не бытие, а долженствование. В результате такого принуждения и направленности на цель всю душевную жизнь пронизывает стремление вперед, и в этом потоке событий моделируются, приобретают свою форму и направление все без исключения психические силы и категории.

Формирование душевной жизни человека осуществляется при помощи фиктивной телеологии, благодаря постановке цели, под давлением телеологической апперцепции, и поэтому в конце концов оказывается, что во всех психических проявлениях мы обнаруживаем характер целеустремленности, в соответствии с которым упорядочиваются все силы, инстанции, переживания, желания и опасения, дефекты и способности. Из этого следует, что подлинного понимания душевного феномена или человека можно достичь только в результате телеологически обоснованного рассмотрения взаимосвязей.

Из этого также следует, что каждый индивид воспринимает события и ведет себя в соответствии со своей индивидуальной телеологией, которая действует словно фатум, пока она остается для него непонятной. Ее истоки уводят в раннее детство, и почти всегда оказывается, что на нее неправильно повлияли физические и психические затруднения, выгоды и невзгоды первых ситуаций детства.

Благодаря такому подходу значение причинности для понимания психического события настолько ограничивается, что, хотя мы и можем ее предполагать, но не можем считать достаточной для разрешения душевной загадки и уж тем более для предсказания психической установки.

Таким образом, цель душевной жизни человека становится дирижером, causa finalis[9]9
  Конечная причина (лат.). – Примечание переводчика.


[Закрыть], и вовлекает все душевные проявления в поток психического события. В этом корень единства личности, индивидуальности. Ее силы – в аспекте того, на что они направлены и к чему сводятся, а не в аспекте того, откуда они взялись и как возникли, – и определяют ее своеобразие. Поясним это следующим примером. Сорокалетний чиновник с детства страдает навязчивыми импульсами. Время от времени он вынужден с крайней педантичностью подробно записывать на листке бумаги все мелкие задачи, которые он сам себе ставит. При этом он обнаруживает скрытое чувство удовольствия, которое не может себе объяснить. Но вскоре оно гасится сильным чувством сожаления по поводу того, что он мог позволить себе тратить попусту время на такие вещи. Теперь он винит себя в том, что такими задержками он препятствовал своему преуспеванию в жизни. Некоторое время спустя повторяется та же игра.

В соответствии с накопленным индивидуальной психологией опытом подобные загадки вполне разрешимы. Мы видим, что этот человек вместо того, чтобы на пути к общности заниматься решением проблем, впутывается в непонятные затруднения. Но в данном случае он словно дезертир избегает решения стоящих перед ним общественно необходимых задач. Его чувства вины, далекие от того, чтобы улучшить положение – свое и своего окружения, – исправить прежние ошибки, только ухудшают ситуацию, поскольку еще более отвлекают его от работы, то есть являются очередными способами дезертирства. Наконец, его волнения и жалоба по поводу того, что болезнь препятствует его карьере, не нуждаются в объяснении, поскольку они равносильны утверждению: «Чего бы только я ни достиг, не будь у меня этого недуга!»

Мы видим аранжировку дополнительного театра военных действий, цель которой состоит в том, чтобы исключить основной театр военных действий. И все сопутствующие психические явления – принуждение, чувства удовольствия, чувства вины, логика и образ жизни, – насмехаясь над любыми интерпретациями их происхождения и первоначального значения, служат исключительно одной задаче: в наступательном марше жизни уклониться от решения реальных вопросов, установить по отношению к ним надежную дистанцию и создать видимость утешительного резерва: «Чего бы только я ни достиг, если бы не…»

Невроз и психоз суть формы выражения для малодушных людей. Кому открылось это индивидуально-психологическое знание, тот, пожалуй, откажется предпринимать с малодушными людьми длительные экскурсии в таинственные сферы психики. Даже в целом правильные предположения о первичном психическом событии всегда будут только желанным предлогом, чтобы отстраниться от жизненно важных вопросов. Единственное, что может здесь оказаться эффективным и принести пользу, как при суггестивной и гипнотической терапии, – это ободрение, которое непонятным образом (бессознательно?) проистекает из гуманного, терпеливого обращения врача с пациентом.

Этой формы частичного ободрения бывает достаточно только в самых редких случаях, и ее отнюдь нельзя отождествлять с нашим методом, который делает человека независимым и самостоятельным, устраняя действительные причины малодушия.

Значит ли это, что индивидуальная психология также придает значение причинам психического явления? Пожалуй, только тем, которые относятся к основному феномену, подлежащему устранению, но не тем, которые в качестве средства выражения малодушия всякий раз используются в своих целях, всегда, пока сохраняется малодушие, находятся на своем месте или могут быть заменены другими.

Следовательно, если говорить о причинах малодушия, то они всегда ошибочны! Абсолютно достаточной причины для малодушия не существует! Только это заблуждение дает нам право браться за радикальную терапию неврозов. В приведенном выше случае высокомерный, властолюбивый отец уже в детстве подавлял юношу и систематически лишал его надежды на преуспевание в жизни. Возможно, мне возразят: неужели любого ребенка можно сделать малодушным? Ныне я считаю способным на это искусство любого воспитателя при воспитании любого ребенка, особенно потому, что все человечество склонно к малодушию. Правда, силы, которые расходуются в каждом случае, различны – этому могут способствовать телесная неполноценность и препятствовать благоприятные условия. Как бы то ни было, цель данного ребенка состояла в том, чтобы превзойти отца. Поскольку он не был способен на это в открытой борьбе, он принялся спасать видимость превосходства, стал искать обходные пути и нашел выход и смягчающие обстоятельства в своем неврозе навязчивости.

Кто же настоящий дирижер, который, наверное, только там, где это его устраивает, выдвигает не естественные (самосохранение, утоление голода, любовь, получение удовольствия), а другие цели и иногда их подменяет? Который во всех феноменах играет свою игру, подчиняет себе и заставляет себе служить все формы выражения, психические и физические? Сколько их? Один или несколько? Разве возможно, чтобы индивид, то есть неделимое существо, которое мы воспринимаем и понимаем как целостность и в отношении которого мы можем предсказать – а это и есть единственный критерий понимания, – как он поведет себя в определенной ситуации, стремился к нескольким целям? Этого мы никогда не встречали. Но как быть с double vie, амбивалентностью? Разве нельзя здесь увидеть две цели? Колебание, сомнение?

Стремление к самоутверждению, в общем значении воля, всегда указывает на то, что во всем душевном событии существует движение, которое начинается с чувства неполноценности, с целью достичь высот. Индивидуально-психологическая теория психической компенсации утверждает: чем сильнее чувство неполноценности, тем выше цель личной власти.

Но если стремление к самоутверждению с его целью достижения превосходства и есть та сила, которая управляет всеми побуждениями людей, то тогда мы не можем считать его несущественным фактором. Тогда оно связано со всей нашей жизнью, тогда оно представляет собой стремление к жизни и к смерти. И действительно: оно способно разрушить или устранить наше влечение к самосохранению, наше стремление к удовольствию, наше чувство реальности, наши моральные чувства. Оно находит способ заявить о себе в самоубийстве, оно управляет нашими дружескими и любовными чувствами, оно позволяет нам переносить голод и жажду и доставляет нам боль, горе, муки на пути достижения нашего триумфа. Чем бы ни наслаждался человек, что бы он ни чувствовал и ни делал, он не может воспринимать это беспристрастно. «Ты менее Макбета, но и больше… Без счастья, но счастливее его», – поют ведьмы в «Макбете». «Разум хитер», – заявляет Гегель. Как-то Сократ, увидев одного софиста в дырявом плаще, сказал ему: «Юноша из Афин, из дыр твоего плаща глядит тщеславие». Скромность и тщеславие одновременно! Есть ли здесь честная амбивалентность? И разве это не уловка – ехать на двух лошадях, а не на одной, блистать также и скромностью? В double vie поддерживаются обе роли, чтобы помочь достигнуть превосходства. Это подобно тому как биржевой игрок в зависимости от обстоятельств ставит то на повышение, то на понижение – в обоих случаях, чтобы добыть денег, то есть власть. Так, однажды богатый пожилой бизнесмен на мой вопрос, почему он хочет заработать еще больше, если он и так может купить все, ответил: «Знаете ли, это власть, власть над другими!»

Как психолог я мог бы пойти и другим путем. Я мог бы исследовать психологические корни того, почему тот софист предпочел для демонстрации своей скромности порванный плащ. Но тогда я бы сошел на желанную для софиста побочную колею. Я бы упустил из виду его тщеславие. Скорее, я должен выяснить, откуда происходит его тщеславие.

Ведет ли он себя при этом в соответствии с идеалом отца, пряча себя в лохмотья, или в соответствии с так называемым «эдиповым комплексом», или, быть может, в обоих смыслах или ни в одном из этих направлений, – пожалуй, не имеет значения. Известные факты, что кто-то подражает отцу или ему противодействует, в результате такого мистифицирующего объяснения также не дают нам ничего нового.

Здесь добавляется наше понимание психологической структуры сомнения. Ведь и при сомнении существуют, например, не две разные цели, а одна-единственная: застой! Это же стремление к превосходству присутствует во всех так называемых нервных симптомах. Словно скрытое тормозное устройство, вмешиваются они в поступательное движение, переводят его на запасный путь и препятствуют исполнению совершенно очевидных требований.

В этих случаях мы также обнаруживаем в качестве дирижера тщеславие, которое может пострадать и опасается этого.

Цель превосходства, установившаяся у невротиков, необычайно высока, она формирует индивидуальность человека, изменяет его логику, эстетические чувства и мораль, навязывает ему соответствующие черты характера, мышление, энергию и аффекты. Ведущая идея его личности определяет его особые манеры и линию поведения, которая словно вечная мелодия пронизывает всю его жизнь. Только тот, кто знает эту линию поведения, понимает смысл каждого отдельного действия. Если вырвать отдельный феномен из подобной взаимосвязи, то он всякий раз будет неправильно понят. Отдельные звуки ничего для нас не значат, если мы не знаем мелодии. Но для того, кому известна линия поведения человека, отдельные явления начинают значить многое.

Из этого также следует: правильно понятые душевные феномены следует трактовать как подготовительные явления, служащие цели достижения превосходства.

Если говорить о происхождении стремления к самоутверждению, то здесь мы не находимся в полной неизвестности. Несамостоятельность и беспомощность ребенка постоянно ведут к развитию у него чувства неполноценности и стремления к его устранению. Неправильное воспитание, неблагоприятная ситуация, врожденные физические дефекты усиливают это чувство неполноценности и вместе с тем стремление ребенка к самоутверждению и власти. В первые годы жизни ребенок сообразно своей ситуации, окружению, своей жизненной энергии и находчивости выискивает шаблоны для своей позиции в жизни. В упрямстве или в послушании он всегда стремится к вершине.

При этом из-за незрелости детского разума имеется достаточно места для заблуждений. Более того, человеческое поведение не является совершенным, и поэтому нам никогда не избежать ошибок ни в оценке собственного положения, ни в выборе цели. Вдобавок ко всему честолюбивых людей, чересчур удаленных от логики совместной человеческой жизни, от абсолютной истины, то есть от чувства общности, подстерегают конфликты, неудачи и поражения. Таким образом возникает малодушие, которое всегда является заблуждением и в своих различных степенях и аранжированных защитах вторично дает повод к многочисленным заблуждениям. Мы установили, что все невротичные люди – это малодушные честолюбцы и что малодушие детей и взрослых распространяется, пожалуй, на 90 % человечества.

Задача воспитания состоит в том, чтобы воспрепятствовать шаблонам стремления к власти и способствовать развитию врожденного чувства общности. Индивидуально-психологическое лечение невротичных людей, малодушных честолюбцев, осуществляется через раскрытие их заблуждений, устранение их стремления к власти и усиление чувства общности.

Возможно, у кого-то возникнет желание поискать в наших воззрениях шаблон и появится мысль, что достаточно знать этот шаблон, например чувство неполноценности и его компенсации, чтобы суметь теперь разгадать все загадки душевной жизни. Но только не следует тут забывать про несметное количество уловок и хитростей, разнообразие которых не меньше, чем разнообразие самой жизни. Основные положения индивидуальной психологии – это не более чем путеводная нить, надежное руководство. Каждый раз путь должен быть пройден самостоятельно, пока темнота не рассеется и, словно по интуиции, исследователю и его объекту не станет ясной взаимосвязь. При депрессии, меланхолии поначалу вообще непонятно, в чем здесь проявляется цель превосходства. Мы попытаемся продемонстрировать это на примере случая «маниакально-депрессивного помешательства».

Сорокалетний атлетически сложенный мужчина со своеобразной внешностью – вытянутым носом и яйцеобразным лицом – жалуется, что в настоящее время он уже в третий раз впадает в состояние меланхолии. Все вызывает у него отвращение, он не может ничем заниматься, его сон уже восемь месяцев, с тех пор как возникло меланхолическое расстройство, полностью нарушен, как это было и в две другие меланхолические фазы. Дни и ночи напролет он пребывает в печали, ни в чем не находит удовольствия и абсолютно невосприимчив эротически. Все ему кажется ерундой. В 1918 году он заболел манией. Он словно был опьянен шампанским. Он считал, что должен стать спасителем родины, правителем государства, что избран для этого; он даже пытался подготавливать переговоры, разрабатывал грандиозные проекты монументальных строений, пока семья не поместила его в лечебницу для душевнобольных.