Текст книги "Зачем я ему?"

Я толкнула парня в грудь. Он даже не вздрогнул, толкнула еще раз. Инстинкт самосохранения молчал.

– Закончила? А теперь поехали, – голос холодный, даже ледяной. Не такой, как обычно. Злой.

– Никуда я с тобой не поеду!

Слабо понимаю, что делаю. Выбрасываю руку вперед, хочу ударить его, но Леднев – не Полянский. Не знаю, что он сделал, но уже через секунду обе мои руки заломлены за спину, я не могу пошевелиться. Он еще и ноги мои как-то блокировал.

– Пусти, козел! – пытаюсь вырваться, но понимаю, что бесполезно.

Все, чему меня учили – это самооборона. Быстро и неожиданно обездвижить противника, отключить его на несколько минут, чтобы убежать. Но никак не вести бой с терминатором. В следующее мгновение он вдруг резко меня отпускает. Так резко, что, потеряв опору, я беспомощно машу руками пару секунд, а потом падаю. Падаю, черт возьми, на ровном месте.

– Так лучше? А теперь вставай и иди к машине, – Айс склонился надо мной, взял за руку и резко потянул на себя. Мне показалось, что я отскочила от асфальта.

Вытащил ключ из куртки. Щелчок, и в метрах пятнадцати от нас мигнули фары машины. Не отпуская мой локоть, быстро ведет меня к автомобилю, открывает дверь, буквально заталкивает на переднее сидение.

– Пристегнись! – быстро обходит машину спереди, и вот он уже рядом, в кресле водителя. Что-то нажал и двери заблокировались.

«Чудесно, Варя! Я в машине Леднева, он зол. Двери заблокированы, никого вокруг и… Ночь!»

– Адрес!

– Что?

– Твой адрес! Где ты живешь?

Он, правда, везет меня домой? Не выбросит по дороге? Не отдаст поглумиться каким-нибудь другим своим дружкам? Говорю адрес, зачем-то называю подъезд, номер квартиры, этаж…

– Макс клянется, что пальцем тебя не тронул, что просто хотел поговорить. И ты сама в вип-зону пошла. А потом его вырубила… Кстати, хороший удар. Кто учил?

– Он хотел меня изнасиловать! Он и этот его… Славян! И плевать ему, что это я его нашла! Он даже не знал об этом! Я не хотела никуда идти с ним, он просто затащил меня наверх. Я вообще тут официанткой работаю. Работала…

– Давно?

– Чуть больше недели. А теперь я снова безработная. Думаешь, так легко найти работу?! – чувствую, что перехожу на крик, но мне плевать, меня несет. – У меня мало опыта, мне 19, учусь на дневном. Это единственное нормальное место, куда меня взяли. И мне здесь нравилось, до сегодняшнего вечера!

– А куда не взяли? – Айс не смотрит на меня, только на дорогу, ведет машину легко, узнаю соседние дома. Мы почти приехали.

– Тебе зачем?

– Так куда?

Зачем-то начинаю перечислять все недавние свои собеседования, говорю про Машку, которая против моей работы.

– У тебя, что, вообще никого нет? – останавливает машину у моего подъезда и поворачивает голову.

– Не твое дело. Спасибо, что подвез. Открой дверь, пожалуйста.

Раздается щелчок, и я выхожу из машины. Неужели этот день наконец закончился, и я дома?

Глава 10

Иду к двери подъезда, вытаскиваю на ходу ключи из сумки. И тут понимаю, что не слышу шум отъезжающей машины. Оборачиваюсь и вижу Леднева, который неспешно идет ко мне.

О нет, нет и нет! Какого ему надо? Спасибо, конечно, что довез, помог с Полянским, но на сегодня достаточно! Вообще достаточно! Лимит общения с Айсом за эти полтора месяца выбран на ближайшие десять лет. Нет, на двадцать!

– Что еще? Уже поздно, и я хочу спать!

– Я провожу.

Берет у меня ключи, открывает дверь подъезда и пропускает меня вперед. Джентльмен чертов!

В подъезде, как всегда, темно и грязно. И запах соответствующий… Здесь нередко по утрам зависают местные алкоголики, совсем не агрессивные, тихие мужики. Молодая шпана ошивается по вечерам, пьют, курят. В общем, делают все, что положено молодой шпане. А бабки-соседки их гоняют да вызывают полицию. А мне все равно: меня ни те, ни другие не трогают. От бабок, если честно, шуму больше.

Лифта у нас нет, поэтому идем пешком на четвертый этаж. Я знаю, что сзади меня Айс, но я не слышу его шагов. Это ж надо так бесшумно ступать? Его только запах выдает. То ли шампуня мужского, то ли какого-то лосьона… Приятный такой запах, нетяжелый, как обычно бывает у мужчин, выливших на себя полфлакона.

– Здесь всегда так?

Ухмыляюсь про себя. Тоже мне принцесса на горошине! Ну орут парни на втором этаже, так к ним родня откуда-то из Средней Азии на той неделе приехала. И что теперь?

– А в чем проблема-то?

– Вот в этом, – кивает головой наверх.

О господи! На третьем этаже на лестнице везде разбросана чья-то одежда, валяются кастрюли, сковородка. Прямо на полу сидит мужчина, они с женой недавно переехали, скандалят постоянно. Видимо, она его выгнала.

– П-привет, ребята! – машет нам рукой. Вид пьяный, но совершенно беззлобный. Поднимается на ноги, поворачивается к двери. – Открой, стерва! Убью!

Вздрогнула, нервы уже не выдерживают. Кто-то из соседей начинает бить по батареям – у нас так выказывают свое неудовольствие.

– Заткнитесь, наконец! А то полицию вызовем.

Ну-у-у, этим тут не напугаешь. Наш участковый знает тут всех. Хотя я первый раз наблюдала подобное, что называется, воочию. Обычно такие крики меня будили.

– Поехали отсюда, – я и забыла уже про Айса.

– Куда отсюда?! Я дома, мне еще один лестничный пролет остался.

– Ты не будешь здесь ночевать.

– Спятил? Иди к черту!

Я повернулась, побежала по лестнице. И споткнулась о какую-то деревяшку. Слезы брызнули из глаз. Как же больно! Да что же это за день! Чувствую, как сильные руки подхватили меня, не давая упасть.

– Все хорошо, иди сюда.

У меня уже нет сил сопротивляться. Я просто хочу, чтобы ужасный день наконец-то закончился. Уже не важно где, как и с кем. Я не очень помню, как вышла из подъезда, как обратно села в машину, как пристегнулась. Или это он меня пристегнул?

– Тебе есть где переночевать?

Конечно, есть! То есть было. В моей квартире, за которую я плачу каждый месяц. А сегодня ты меня туда не пустил, а твой дружок лишил меня работы и чуть не изнасиловал.

Молча смотрю в окно. Какой-то нереальный бред происходит.

Машина мягко двигается с места, такая бесшумная и такая мощная. Как ее хозяин. Смотрю на Айса. Почему он возится со мной? Зачем я ему? Пытается за Полянским прибрать? Так я бы и не пошла в полицию. Даже я понимаю, насколько это бесполезно и опасно для меня. Наверное, хочет убедиться, что не наделаю глупостей и не буду языком трепать. Подумать только: я в машине самого Леднева, еду с ним ночью… Если в универе узнают, совсем заклюют. Но не узнают. Я никому не скажу, а Никита… Никита просто пройдет мимо. Где я, а где он?!

– Куда мы едем?

– Ко мне.

Что? Что?! Куда? Зачем?

– Не надо к тебе. Верни меня домой!

– Это не дом, а ночлежка для бомжей.

Машина останавливается на светофоре. Айс смотрит на меня задумчиво, будто размышляет о чем-то.

– Есть другие варианты?

– Конечно! Отвези меня к Машке… Она тут рядом…

– Я помню, где она живет. Но не думаю, что у нее безопаснее, чем в твоем притоне.

– В моем притоне? В моем…? Притон – это то, где ты с… такими же, как ты… развлекался…

На его лице ни тени смущения или неловкости. Смотрит на меня своими холодными глазами. Поежилась, как от озноба.

– Давай договоримся, что сегодня вечером тебя не было в баре, ничего не произошло и никто не пострадал. А я обещаю, что ни Полянский, ни Славик, никто из наших к тебе больше не подойдет. За работу тоже не беспокойся. Макс не знает, что ты его нашла, никто вообще не должен знать, что на него напали. Поэтому держи язык за зубами!

Ну вот, я так и знала. Подчищает за своими дружками. И точно не первый раз. Странно, что деньги в руку не сует. Стало противно. Отворачиваюсь к своему окну.

– Тут недалеко совсем. Останови машину, я сама дойду.

Он даже скорость не сбавил. Сволочь!

– Мы договорились?

Не понимает, что не надо мне всего этого говорить? Мне неприятно даже находиться рядом с такими, как он!

– Давай! Давай сделаем вид, что твой друг не затащил меня против воли в эту вип-зону к наркоманам и шлюхам, как ты сам их назвал. Что меня не тошнило от одного вида совокупляющихся под кайфом твоих друзей. Забудем, что Полянский, которого я уже находила зимой всего обдолбанного, хотел меня изнасиловать. Забудем про то, как я ударила его, а он, падая, чуть весь свой мозг не отшиб. Забудем…

– Мы приехали. Выходи.

Поднимаю глаза и точно, Машкин подъезд. Открываю дверь, попутно вытаскиваю телефон. Главное, что была дома. Пожалуйста. Епифанцева ответила после третьего гудка.

– Я думала, ты уже дрыхнешь после своего полуфинала…

– Ты дома? – перебиваю, мне некогда слушать про футбол.

– Да… А что случилось?

– Ты одна? Маш, мне переночевать надо у тебя.

– А ты где?

– У твоего подъезда.

Смотрю назад через плечо. Точно. Стоит рядом.

– Варь, что случилось-то?!

– Потом…

Отключаюсь, подхожу к двери, набираю код домофона.

– Послушай, может, ты уже поедешь, куда тебе надо? – Не выдерживаю. Меня трясет от одного его вида. Вместо привычной настороженности внутри спиралью скручивается раздражение. Еще чуть-чуть, и эта спираль распрямится и вырвется наружу.

– Я провожу.

– Опять? Не надо, а. Вот правда, я устала, и Машка… не будет рада…

– Пойдем! – легонько подталкивает в спину, и я уже в подъезде.

Здесь не так, как у меня. Здесь чисто, светло, никаких надписей на стенах, окурков на полу, бомжей и пьяных обиженных мужей. Заходим в лифт. Леднев, не спрашивая, нажимает нужный этаж.

– Тебе надо отоспаться и отдохнуть.

Смотрит на меня сверху вниз. Лифт узкий, стоим близко, почти касаемся друг друга. Мне не очень уютно рядом с ним. Нервничаю. К счастью, двери открываются, и я первой выхожу, нет, выскакиваю из лифта. Машка стоит у открытой двери и смотрит на нас, явно не слишком доверяя собственным глазам. Я тоже на ее месте прифигела бы. Чувствую себя Золушкой, которую принц не отпустил после бала и лично доставил домой. Ну а что? Какой бал, такой и принц, да и Золушка тоже не торт.

Айс молча кивнул мне и вперился взглядом в Епифанцеву. Что за гляделки? Но мне уже плевать, хочу в ванную и спать. Не прощаясь, быстро прохожу в квартиру. Машка дернулась закрывать за мной дверь.

– На пару слов.

Схватил подругу за руку и захлопнул перед моим носом дверь. Стою в квартире. Одна. Это что было?! Подумать, что происходит, времени не оказалось. Дверь снова открывается, заходит Епифанцева. Заглядываю за ее плечо. Леднева нет.

– Чего он хотел?

– Да так… Сказал приглядеть за тобой и не пускать завтра на учебу. И еще просил ни о чем не спрашивать и дать тебе выспаться.

Маня смотрит на меня с таким интересом, что шанса смолчать у меня нет. Ни малюсенького…

– Так значит, этот бар принадлежит Полянскому? Ничего о нем не слышала, а я ведь много о нем собрала…

Время – третий час ночи, а мы еще не спим, валяемся в кровати. Я начала рассказывать все еще в ванной. Наверное, уснула бы там, если б не Машкин допрос. Рассказала все, кроме одного. Я сама не знаю. Может, неправильно поняла, когда Макс проговорился, что ему не дали переспать с Епифанцевой, про уговор какой-то…

– Он точно тебя не тронул? – Машка внимательно смотрит на меня. – Мне ты должна сказать. Я его…

– Да нет, нормально, – смех у меня нервный – в групповушке только предлагал поучаствовать…И наркоты им не хватало.

– А Леднев, значит, опять рядом с тобой оказался?

– В смысле – опять? Я вообще не ожидала, что он там. Кстати, сказал, чтобы я обо всем забыла, и его дружки меня оставят в покое. И еще сказал про работу не беспокоиться.

Глаза слипаются. Я понимаю, что осознание произошедшего придет позднее, а сейчас внутри меня кто-то на замок запер мои эмоции. Меня еще обязательно накроет паника, куда без нее. Но сейчас я настолько обессилена, что способна только спать.

Я поудобнее улеглась на кровати и снова прокрутила в голове наш с ним разговор в машине.

– Значит, оставят в покое. Они Айса как огня боятся, – Машка ухмыльнулась. – Ладно, давай спать, каратистка. Многое бы отдала, чтобы увидеть, как ты Макса отключила. Не верится просто… – подруга зевнула, повернулась к тумбочке и погасила свет. – Расскажешь утром, кто тебя такому научил.

Вздрогнула. Смотрю вверх на потолок, и как будто не было этих ужасных двух с половиной лет, самых страшных в моей жизни. Кажется, это было вчера, нет, минуту назад, он просто вышел на кухню и сейчас вернется. А мне стоит просто повернуть голову, и я увижу его. Родного. Любимого. Живого.

…Мне пятнадцать, я поругалась с бабушкой. Первый раз так сильно, настолько сильно, что убежала. Хлопнула дверью и выбежала на улицу. Был декабрь, поздний месяц, как я его называла. Мне не разрешают после 9 вечера находиться одной на улице. Темнело быстро, район наш не сказать, чтобы был неблагополучный, но неприятности разные случались. То пьяного местная шпана обворует, то к девушке пристанут, то подерутся между собой… Разное у нас бывало. Но сейчас мне все равно. Я бегу из нашего двора в соседний. И внутри уже тепло потому, что я бегу к нему, к самому лучшему и любимому. Он один меня понимает, ему я доверяю больше, чем себе, он никогда меня не осудит и не предаст, он любит меня. А я люблю его. И это навсегда.

Я бегу к Стасу.

Уже вижу его подъезд, поднимаю глаза на знакомые окна – горит свет. Отлично, я другого и не ожидала. Знаю, что он дома, вечерами сидит, занимается своей математикой. Я гуманитарий до мозга костей, мне и таблица умножения далась с таким трудом… На самом деле до сих пор ошибки делаю. Стас уже пять лет со мной делает домашки, без него я бы… Да меня вообще без него нет.

И тут вдруг падаю, как же скользко! Пытаюсь встать, вижу перед собой какого-то человека, скорее, даже тень. Темно.

– Че, упала? Ишь какая неловкая, – хриплый голос, прокуренный. Вижу огонек сигареты у себя перед глазами. Слышу чей-то смех. Он тут не один?

Снег хрустит. Кто-то подходит ко мне сзади, наклоняется, подхватывает подмышки и ставит на ноги. Резко, грубо.

– Ты глянь, Пахан, совсем малая какая… – держит меня за руки.

Их трое. Трое здоровых парней лет по 20, наверное. Незнакомые, не из наших домов.

– Ребят, пустите, мне домой пора.

– Деньги есть?

– Н-нет, я только…

– А если проверим?

Чьи-то руки стали нагло меня ощупывать. Я взвизгнула и попыталась вырваться.

– Не дергайся, сучка, порежу.

У меня язык от страха онемел. Господи, что же делать? И кругом никого…

– У нее, и правда, ничего нет, даже мобильника. Может, тогда…

Я не услышала, что он сказал дальше. Нас вдруг осветили фары, и раздался резкий автомобильный гудок. Парни отпрянули от меня, из машины вышли двое мужчин.

– Эй, пацаны, вам чего надо?

Те не ответили и быстро сбежали, а я от облегчения снова плюхнулась в снег.

– Варя? Ты? – передо мной стоял отец Стаса. – А ну пошли к нам.

Той ночью я осталась у них. Мама Стаса позвонила бабушке, все объяснила и сказала, что завтра перед школой сама отведет меня домой. Так и случилось. А после школы Стас повел меня записываться на курсы самообороны.

– Вставай! Вста-а-а-ва-а-а-й! Барсукова!

Епифанцева! Что же ты у меня такая громкая? Дай поспать. Пожалуйста. Это такая редкость для меня – выспаться. А сегодня я все равно не пойду на учебу. После такого-то. Одно за другим накатились воспоминания вчерашнего дня. Резко села на кровати.

– Наконец-то! Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? Три часа дня! – Машка плюхнулась рядом. – Ты как, Варь? Ты так долго спала, что я уже испугалась, не случилось ли чего. Ты ж обычно рано всегда встаешь…

Как я? Не знаю. Страха нет. Дышу нормально. Все, что было вчера, кажется нереальным, далеким, просто сном, что все было по-другому. Еще немного болит голова, и очень хочется есть. Когда я ела последний раз? Сутки назад? И еще совершенно точно я не хочу отсюда никуда уходить. Вообще не выйду сегодня на улицу, на работу теперь идти некуда, в универе… В универе все эти подонки, которые были в вип-зоне. Меня передергивает… Славик, Полянский, Айс. Там не было Артема. Хотя кого я обманываю, был бы там и он. Обязательно был бы. Воронов куда-то уехал, может, отдыхать даже. Эти золотые мальчики и девочки в любое время могут свалить кто в Альпы, кто на Мальдивы просто отдохнуть. Учеба, сессия… Кого это волнует? Только таких, как я, кто боится вылететь за один несданный зачет, за один пропуск…

Это то, о чем я должна поговорить сегодня с Машей. Пусть орет на меня, ругается, обзывает…

– Давай завтракать, Маш! Скажи, что у тебя больше одного йогурта в холодильнике!

– Обижаешь, еды навалом. Суп есть с фрикадельками, твой любимый, еще голубцы, ну и мясо с картошкой тушеное. Пойду чай поставлю.

– Маш!

– Чего?

– Спасибо!

Подруга ухмыляется, встает с кровати и уже из кухни:

– Тебе придется хорошо отработать и еду, и ночевку! Мне кажется, ты не все мне рассказала! И еще…

Снова заходит в комнату.

– Ты переезжаешь ко мне.

– С чего это вдруг? – плюхаюсь обратно на подушки. – Маш, меня не надо опекать. У тебя такой ритм жизни… Клубы, тусовки, а мне… учиться надо. Ты как вообще себе представляешь нас вдвоем в одной квартире?

– Нормально представляю! Будешь тут убираться, готовить, стирать… На домработнице сэкономлю.

Кидаю в Машку подушкой. Епифанцева, как заправский баскетболист, ловит ее и тут же кидает обратно. Мне прямо в голову.

– Я серьезно. Пока ты спала, мне Айс звонил.

– Зачем это?

Машка засмеялась, села рядом на кровати.

– Не знаю, Варь, вот думала у тебя спросить… Он много, чем интересуется, ему до всего есть дело. Ты этого так до сих пор не поняла? У его отца – целая империя. Государство в государстве… Список Форбс, все дела…

– Так что ему надо было? – Смотрю на подругу и думаю о том, как за каких-то пару месяцев всей этой золотой молодежи стало непозволительно много в моей жизни…

– Сказал, что ночью в твоем подъезде было совершено покушение на убийство, – Машка явно повторила слова Леднева. – Мужчина, Ник говорит, что вы его видели, напал на жену с ножом. Короче, он в полиции, она в реанимации, детей опека забрала. Всех соседей допрашивают, плюс там еще у вас нелегальные мигранты обнаружились. В общем, нос туда свой не суй.

Сижу с открытым ртом – это что, правда? Не верю, тот дядька хоть и ругался, и пьяный был, не мог жену свою… У них же дети… И вообще… Встаю с кровати, начинаю кружить по комнате, ищу одежду.

– Я твое барахло в стирку кинула, уже сохнет, одень пока мое. Бросает мне футболку и шорты.

– Маш, я не могу прям так. Мне надо вещи свои забрать, у меня там документы, учебники, конспекты… Заначка, кстати, тоже в квартире.

Вспомнила про вчерашние чаевые. Кажется, когда переодевалась, положила в сумку. Надо проверить…

– Ну, сегодня ты точно никуда не пойдешь, и я тоже. Будет у нас девичник! Только ты и я и… – Маня открыла бар. Я поморщилась, сколько алкоголя… Машка, Машка… – Кино посмотрим, ну там мелодрамы, всякие «Сумерки» и «Оттенки»… Можно, кстати, последний сезон «Престолов» пересмотреть…

– А потом, Маш? Что потом? – я не желала успокаиваться.

– Потом будет суббота и воскресенье. У нас есть целых два дня. А перед учебой зайдем к тебе, соберем вещи и перетащим сюда. Может, пацаны машину пригонят, помогут перевезти. Хотя чего там у тебя везти-то… Одни учебники.

– Ма-а-а-ш… Запах чуешь? Что-то горит.

До плиты Епифанцева добежала быстрее.

– Голубцов, считай, нет. Суп вытаскивай. И тут, прибраться надо… немного.

Сидим на кровати, уминаем мороженое, у Машки еще и коньяк под боком. Укутываюсь в плед.

– Ну что, следующую?

– Давай!

Маня дотягивается до ноута, начинается новая серия «Престолов». Я уже не слежу за сюжетом, в голове крутится разговор с Машкой, который я еще не начала…

– Вчера в этом баре не было ни одной знакомой девушки, Мань. Все, кто с ними в универе тусуются, туда не ходят…

– Разумеется! Судя по тому, что ты сказала, парни просто сняли шлюх и оттягивались… И тут ты, такая вся правильная, монашка.

– Маш, ты понимаешь, что тебе не место рядом с ними. Это опасно. Ну что, Маш?

Епифанцева смотрит на меня внимательно и молчит. Потом наливает себе коньяка.

– Ты вообще себя слышишь? Кто пару недель назад ходил на свидание с Вороновым? Кого вчера хотел трахнуть Полянский? Кому я обязана удовольствием лицезреть в своей квартире Леднева? Варя, ты каким-то чудом собрала вокруг себя всех самых мажористых парней нашего универа! И еще что-то мне хочешь сказать?!

Сижу с открытым ртом. Никого я не собирала вокруг себя. Я вообще не понимаю, что им от меня надо. Ну, кроме Полянского, конечно. Там все очевидно. С Айсом тоже, на самом деле, ясно: не хочет огласки, слухов, его папаша, кажется, решил идти в политику. О скольких таких желающих я писала, когда работала на сайте… Ну, и конечно, хочет держать меня подальше от своей компании, как и Машку. Вспомнила, как он прервал наш обед в «Лилии» с Вороновым. Артема я с тех пор так и не видела. Он не звонил. Да и с какой стати он должен мне звонить…

– Варь? Варя!

Вздрагиваю.

– Ты вообще со мной? Вот скажи мне, что от тебя нужно Воронову и Айсу?

– Понятию не имею, – пожимаю плечами. – Артем вообще пропал, а Леднев… Леднев просто боится, что я рот открою и расскажу, как они тут развлекаются…

Машка фыркнула.

– Ты вообще хоть слушала, что я тебе рассказывала про их компанию? Ты сплетни слышишь университетские? Они так оттягиваются, что вчерашняя вечеринка – это норма для них. И Айсу всегда плевать было, кто и что про него говорит или пишет. Ему вообще на всех начхать. Вряд ли он заботится о том, что ты про него можешь сказать. Где ты, а где он? Прости, подруга.

Машка снова налила себе коньяка. Почти бутылки нет, а взгляд все такой же ясный. Удивительно, а я пьянею после двух бокалов вина. Поэтому обычно вообще не пью.

– Но вот после того, как вы с ним нашли Полянского, он все время рядом с тобой ошивается.

Открыла рот, чтобы возразить. И захлопнула.

– Совпадения. И только.

Епифанцева потянулась и выключила ноут. Смотрит на меня внимательно.

– Ты вчера не пошла со мной, а с парнями встречалась. Ну с Серегой со своим и его приятелем. Помнишь, он в полиции работает? Предупредил тогда, что меня Леднев ищет. Так вот, его к делу Полянского подключили, не нашли до сих пор, кто на него и Катю тогда напал. А знаешь, что интересно? В деле нет ни слова про тебя.

– То есть?

– Ни одного слова про Варвару Барсукову, главную свидетельницу, которая нашла накачанных наркотиками двух студентов. Ни единого намека. Вообще ничего.

– Не может быть. Я же давала им показания, там, на морозе. Они меня еще к себе забрать хотели, но им Леднев не дал, сказал, что…

Обрываю сама себя.

– Маш, они ведь и, правда, меня потом ни разу не вызывали на допрос, или как это называется. Не звонили, ничего уточняли. Я тогда еще удивлялась, а потом забыла как-то… И Макс вчера… Я у него спросила, можно ли ему пить после этой реабилитации… Он напрягся… Он точно не знает, что я его нашла… А кто тогда там значится как свидетель? – спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

– Леднев Никита Дмитриевич.

Молча перевариваю информацию. Что все это значит? Может, Машкин приятель ошибся или просто видел не все документы? Не может же быть, чтобы… Или может? В голове ни единой догадки…

– Я тоже не понимаю, что происходит, – Машка пододвигается ближе. – Леднев, кстати, активно интересуется ходом следствия. Что называется, держит руку на пульсе.

– И ничего? Неизвестно, кто их?

– Не-а. Единственное, что знаю, им вкололи какой-то новый очень редкий наркотик, его у нас в городе до этого не было, – подруга потянулась за шоколадом. – И после тоже, кстати… И купить его у местных дилеров нельзя. Там Макс с Рыжей такой кайф должны были словить. И повезло еще, что один укол был всего…

– А у них показания взяли?

– Да, но бесполезно все. Вышли из клуба, пошли на дорогу тачку ловить. Да не дошли. Им в подворотне что-то вкололи, они сразу отключились. Потом, видимо, отвезли и выбросили там, где ты их нашла. Камеры у клуба ничего не дали, слепая зона. И кто-то об этом явно знал.

– Полянские – одни из самых влиятельных семей города и не только его. Это ж кто так рисковал?

– Не знаю. Следователи думают, что это папашины разборки по бизнесу. Тот, кстати, охрану сынку приставил, не заметила? Это он всю шумиху про ту вечеринку прикрыл и велел никому не рассказывать, что сына чуть на тот свет не отправили. Оказывается, у него с Ледневым-старшим через неделю сделка крупная должна была быть с иностранцами. Вот и боялся скандала, – Машка зевнула. – Но все это не объясняет, почему ты исчезла из расследования.

– Исчезла и исчезла. Может, и хорошо. Мне и так проблем хватает. Кстати, хочу вернуть тебе, что занимала. Чаевые, последние мои, оказались самыми большими. Посмотри там в сумке должны быть.

– Оставь себе.

– Маша!

– Да уже 20 лет почти как Маша. И че? Раз тебе так хочется, купим завтра продуктов на эти деньги. Или одежду тебе нормальную. Точно! Шопинг, Барсукова, – лучшая терапия всех времен! Пойдем, тебя приоденем!