Текст книги "Чего не знала Алиса"

Глава 13

За 20 лет до моей смерти

Екатерина Дмитриевна пьет уже третий по счету травяной настой. Старушка-цыганка хорошо знала свое дело и обучила внучку этому искусству. Мирела делает замечательные напитки, ее гостье становится лучше с каждой минутой.

Алиса совсем не переживает и не просится домой. Конфеты кажутся бесконечными, а может, в квартире цыганки таится волшебство.

Мирела периодически щурится, глядя в зеркало.

– Что ты там все время смотришь? – любопытствует мама Алисы, замечая поведение Мирелы.

– Я вижу твою дочь, – искренне отвечает цыганка.

– Ах, – кивает Екатерина Дмитриевна. Она и не догадывается, что именно сказала Мирела.

Если бы ты знала, с тоской думает она. Мирела не знает подробностей, но она понимает, что произошло, почему она видит взрослую Алису по ту сторону Зазеркалья. И от этого ей тоскливо.

– Я хочу ее уберечь, – снова говорит Екатерина Дмитриевна. Примерно десятый раз за час.

Мирела отворачивается от зеркала. Она видит итог, но она не может сказать матери, что ее усилия в конечном счете не оправдаются. Это разорвет ей сердце.

– Я помогу, – просто отвечает она. – Какое-то время она не вспомнит об этом.

– Какое-то время? – Екатерина Дмитриевна хмурится и отставляет чашку в сторону. – Сколько?

Мирела прикидывает возраст той Алисы.

– Примерно двадцать лет, может, чуть меньше.

– Что? Неужели нельзя навсегда? – мама Алисы нервно заламывает руки. Похоже, никакой фирменный настой не может пересилить волнение за спокойствие дочери.

– Нельзя, – коротко отвечает Мирела. Она напряженно обдумывает сложившуюся ситуацию. Выход из нее приходит сам собой, когда Мирела видит широкую белозубую улыбку по ту сторону зеркала. Ну конечно!

– Но почему? Ты такая сильная… – растерянно говорит гостья, даже не подозревая, какую сложную умственную работу провела ее собеседница в течение пары минут.

– Ей придется об этом узнать, – с нажимом говорит Мирела. Она встает из-за стола, подходит к своему зеркалу. На доли секунды ее взгляд задерживается на темноволосой макушке маленькой Алисы.

– Почему? – шепчет она. – Как это произошло?

Ее вопросы никто не слышит, да и она не ждет на них ответов. Ей просто невыносимо грустно. Тем не менее она знает, как все на самом деле, поэтому не спешит оплакивать рано ушедшую жизнь.

– Ты все узнаешь, когда придет время, а сейчас лучше забыть, – шепотом говорит она маленькой Алисе. Та настолько увлечена книжками, что не слышит тетю в красивой юбке.

Затем Мирела вплотную подходит к зеркалу и внимательно всматривается в отражение. Кроме нее, никто не видит хрупкую девушку с большими зелеными глазами и утонченного юношу в пышущем лоском черном костюме. Девушка выглядит печальной, ее рука крепко обхватывает запястье юноши. В отличие от Алисы, юноша улыбается. Мирела хорошо понимает, кто он.

Взрослая Алиса кажется Миреле испуганной. Ее взгляд то и дело ищет маму. Когда она находит ее, нижняя губа еле заметно подергивается.

– Сейчас я беспардонно залезу в твое подсознание, – еле слышно продолжает шептать цыганка. Она обращается к той Алисе. – Прости. Мне придется стереть некоторые воспоминания. Ты уже знаешь какие.

Взрослая Алиса на секунду замирает и с ужасом смотрит на спутника. Тот крепче сжимает ее ладонь и что-то говорит, сопровождая фразу решительным кивком.

После этого она поворачивается к Миреле и кивает.

Мирела прижимает ладонь к стеклу, ее золотые кольца тихо брякают, задевая зеркальную поверхность. Взрослая Алиса недолго переминается с ноги на ногу, а затем повторяет жест цыганки.

Мирела чувствует сильный жар, исходящий от места соприкосновения их рук.

– Мне жаль, – снова шепчет она. – Но ты должна вернуться.

Цыганка опускает руку и переводит взгляд на юношу.

– Как? – спрашивает она, обращаясь к нему.

Юноша широко улыбается, при этом на мгновение его белоснежное лицо преобразилось, явив кошачью морду. Улыбка никуда не делась даже при перевоплощении.

– Кот, – скорее констатирует, нежели уточняет Мирела.

Юноша, вернувший свой человеческий облик, показывает ей большой палец, вытянутый вверх.

– Время? – деловито спрашивает Мирела у него.

Юноша ненадолго задумывается, что-то прикидывая в уме, а потом демонстрирует ей десять пальцев.

– Сколько без тебя?

Юноша показывает один-единственный палец.

Цыганка кивает, показывая, что верно поняла все инструкции.

– Жаль, не увидимся, – горько усмехается Мирела. Она давно сделала выбор. Ей не страшно.

Юноша снова кивает, а взрослая Алиса смотрит лишь на Екатерину Дмитриевну.

– Я все сделаю правильно, – говорит ей Мирела.

Последнее, что она видит, – как Алиса закрывает лицо руками, а юноша бережно прижимает ее к себе. На зеркале начинают мерцать неяркие блики, а затем в отражении видна лишь ее гостиная.

Мирела провожает блики глазами. Потом она возвращается за стол.

Все это время Екатерина Дмитриевна сидела, не шелохнувшись, наблюдая, как цыганка что-то неслышно бормочет у зеркала.

– Что ты делала? – наконец решается спросить она.

– Уточняла, – отвечает Мирела. – Допей настой.

Гостья послушно вливает в себя содержимое чашки. Ее глаза немного туманятся.

– Ты выполнишь все, что я скажу тебе сейчас, – строго заявляет Мирела. – И не будешь задавать вопросов.

Екатерина Дмитриевна лишь послушно кивает головой.

– Ты заведешь кота.

– Кота? – брови женщины ползут вверх.

– Я же сказала – никаких вопросов. Если ты хочешь, чтобы я помогла, ты должна доверять мне.

Мама Алисы прижимает к губам ладонь, тем самым обещая больше не перебивать.

– Заведешь кота. Черного. Обязательно черного.

Екатерина Дмитриевна хочет задать кучу уточняющих вопросов, но держит обещание молчать.

– Его не нужно искать, он придет сам. Черный котенок, – добавляет Мирела. – Котенок для девочки, не для тебя. Он должен быть с ней постоянно. Увозите к бабушкам – кота с собой. В школу и садик, конечно, не надо, но их нельзя разлучать больше, чем на сутки.

Екатерина Дмитриевна держится из последних сил, вот-вот обет молчания грозит закончиться.

– Он проживет с ней десять лет. На этот срок девочка защищена от всех несчастий.

Мирела на минуту замолкает.

– Дольше нельзя. Когда он уйдет, будь с ней рядом. Это все, что я могу сделать.

Она устало вздыхает.

– Я помогу ей забыть тот черный день. Молчи.

Мирела подходит к Алисе. Та с любопытством осматривает яркую тетю.

– Меня зовут Мирела, – дружелюбно представляется тетя. – Сейчас я расскажу тебе сказку, хорошо? Ты любишь сказки?

– Люблю, – подтверждает Алиса. – Только добрые.

– Несомненно, – улыбается цыганка. – Смотри на меня и слушай добрую сказку.

Алиса откладывает книгу в сторону и завороженно смотрит на тетю. В голосе цыганки появляются убаюкивающие нотки, ее тембр от властного меняется к медовому, льющемуся, тающему на жарком солнце. Алису клонит в сон, но ей так хочется послушать сказку!

– Жила-была на свете маленькая Принцесса. Ее звали прямо как тебя – Алисой. Она очень любила приключения. Однажды, когда ее мама Королева гуляла с маленькой Принцессой, она встретила Герцогиню из соседнего королевства. Герцогиня и Королева так увлеклись беседой, что не заметили, как злой волшебник похитил принцессу. Он утащил ее к себе в замок. Король и Королева опомнились, бросились искать Принцессу, но злой волшебник ловко спрятал ее, да так, что никто не мог найти. Плакали Король и Королева долго, но тут появился добрый волшебник и отыскал замок негодяя. Он одолел злого волшебника и спас Принцессу. И возвратил Принцессу Королю и Королеве. И жили они все долго и счастливо.

Алиса все-таки уснула, но сквозь сон она слышит сказку. Она нервно дергает ногами, сказка напоминает ей что-то нехорошее. Мирела это замечает, она кладет руку на темноволосую макушку и нежно поглаживает.

– Но это просто сказка. Ее придумали и написали, на самом деле такого не было.

Тело девочки начинает расслабляться.

– Этой сказки никогда не существовало в действительности. Злого волшебника придумали, его нет и не было. Это просто сказка. Принцессу никто не похищал, никто не хотел ей зла. Это все вымысел. В тот день Принцесса играла в своем замке, а потом каталась на пони. У нее был замечательный день, Королева и Король разрешили ей съесть много мороженого.

Мирела внимательно осматривает девочку.

– Сейчас ты проснешься и поймешь, что все было просто сказкой. И больше не вспомнишь про нее. Она не будет тебя тревожить. Просыпайся.

Стоило Миреле сказать последнее слово, как Алиса сразу же открывает глаза.

– Ой, – смущенно говорит девочка. – Я уснула.

– Ничего страшного, – ласково отвечает цыганка. – Пожалуй, тебе пора пообедать и отправляться на тихий час.

– А как же сказка? – Алиса расстроилась.

– А я и не заметила, что ты уснула, – Мирела разводит руками. – Уже всю и рассказала. Ты ничего не помнишь?

Алиса хмурит маленький лоб.

– Помню, как каталась на пони, а мама купила мороженое. Это было недавно, я вспомнила! Папа с нами был тоже.

Слышно, как где-то позади Екатерина Дмитриевна облегченно выдыхает. Получилось!

Мирела возвращается к маме Алисы.

– Боже, – Екатерина Дмитриевна почти плачет. – Дорогая, я не знаю, как тебя поблагодарить! Просто не описать, что ты сделала для нашей семьи! Что я могу сделать? Давай я заплачу, сколько?

– Прекрати, – морщится Мирела. Она не нуждается в деньгах. Тем более, ей искренне жаль эту семью, пережившую такой ужас. – Девочке нужно отдохнуть. Идите домой, пусть поспит. Больше она не вспомнит.

…Когда мама с дочерью подходят к подъезду, Алиса внезапно взвизгивает:

– Мама! Мама! Там котенок!

Екатерина Дмитриевна видит черный пушистый комок у двери подъезда. Котенок совсем не испуган, он словно ждал их. На мгновение ей чудятся искры пламени в черных глазах животного.

– Господи… – шепчет мама Алисы. – Мистика…

– Мамочка, можно мы возьмем его? – Алиса готова разреветься в случае отказа. – Мамочка, посмотри какой он хороший! Я буду кормить его честно-честно!

Екатерине Дмитриевне кажется, что кот буравит ее взглядом. Он совсем не кошачий. Ей хочется перекреститься.

– Мамочка, ну пожалуйста!

– Конечно, можно, – выдавливает из себя женщина. Радостный визг дочери слышен на весь двор.

Она открывает подъездную дверь, и кот моментально проходит в нее, как будто знает, куда идти. Он первый поднимается к их квартире на четвертом этаже и садится в ожидании.

– Мама, откуда он знает, где мы живем? – удивляется Алиса.

– Я думаю, он знает все, – с некоторым испугом отвечает мать и открывает квартиру.

Котенок, не колеблясь, заходит внутрь, несказанно удивив папу Алисы, который недавно вернулся домой.

– Папочка, мы взяли котенка! – счастливо объявляет Алиса.

– Катя? – папа изумленно смотрит на маму. – Это как понимать? Что за незваный гость?

– Хранитель, – отвечает Екатерина Дмитриевна. – Не спрашивай. Просто мы взяли котенка.

– Нам надо везти его к ветеринару? – интересуется Андрей Александрович.

– Не думаю, – качает головой мама Алисы.

Папа Алисы присаживается на корточки и гладит котенка между ушек.

– Ну и откуда ты пришел, красавец?

Внезапная мысль пронзает сознание Екатерины Дмитриевны.

Из зеркала.

* * *

Спустя 1 час 45 минут после моей смерти

Мне интереснее с каждой минутой. Все «фильмы» из зеркал определенно ввергают меня в шок, а некоторые и в настоящий ужас. Тем не менее достаточно забавно расследовать собственную жизнь. Чего еще я не знаю?

Этот вопрос я задаю Стефану.

– Много чего, – ухмыляется Стефан. Я с некоторой опаской разглядываю его. Это что, действительно мой кот? Который прожил со мной десять лет? Он каждую ночь ложился у меня в ногах…

– Зачем ты умер?

– А ты зачем?

– Я уже и не знаю, – я отмахиваюсь рукой. – Если бы я знала про все это…

– Именно поэтому ты здесь – чтобы узнать.

– И все-таки, Стефан, ответь на вопрос. Я правда хочу знать.

– Как тебе сказать, – Стефан снова потягивает трубку. И как он прожил со мной десяток лет без табака? – Ничто не вечно, кроме жизни.

– Прекрати философствовать, – сержусь я. – Ты же умер.

– Но я же живу, – возражает Стефан.

– Ты сам сказал, что у тебя осталось восемь жизней! И вообще, я хоронила тебя! В коробке! Красной!

Воспоминания того дня обрушились на меня яростной лавиной. Прошло столько лет, а я до сих пор помню каждую мелочь.

– Алиса, – Стефан протягивает мне свою трубку, и я не думаю отказываться. Табак в его трубке отдает терпкими карамельными нотами. – Я и не думал тебя обманывать. У меня действительно осталось восемь жизней. Здесь я бессмертен, но не там. В мире людей я обладаю восемью жизнями.

– Почему именно десять лет?

– По ту сторону зеркал время все-таки существует. Его придумали люди. Я должен подчиняться правилам.

– Здесь времени нет?

– Для меня здесь нет ничего, кроме зеркал.

– Но как же часы? – до чего же вкусный табак в его трубке, но ответы на вопросы меня интересуют больше.

– Ах, часы…

– Да, часы! – я продолжаю сердиться. И в то же время я чувствую невероятную нежность, как будто что-то важное, буквально часть меня вернулась. Я так мечтала, чтобы ты снова был рядом… Но я совсем не ожидала, что увижу тебя после смерти. А уж тем более… таким.

– И время! Ты говорил, что время выйдет!

– Так это ведь твое время, Алиса. Оно существует только для тебя.

Я обессилено отдаю ему трубку и горестно вздыхаю:

– Я ни черта не понимаю.

– Позволь объяснить.

– Уж будь любезен. Я добиваюсь от тебя этого уже черт знает сколько.

– Неужели я все время молчал? – искренне удивляется Стефан.

– Не знаю как тут у вас, а у нас принято отвечать на вопросы прямо, – еще чуть-чуть, и я начну топать ногой.

– Я же просто кот, – театрально вздыхает Стефан.

– А я тебя кормила, имей совесть, – парирую я, и Стефан начинает улыбаться.

– Так и быть, долг платежом красен. Я отвечу на два твоих вопроса, а затем мы снова отправимся в увлекательное путешествие.

– Объясни про время, – сразу же требую я.

– Твое время, – тут же уточняет Стефан.

– Да хоть чье, – нетерпеливо вставляю я. – Объясняй.

– В Зазеркалье не существует времени, впрочем, ты уже это знаешь. То, которое ты видишь, – время прошлого.

– Прошлого?

– Наверно, ты заметила, что мы перемещаемся именно по моментам из прошлого?

– Заметила, – киваю я.

– Поэтому песчинки падают вверх. Обратный ход.

– Но мы ведь перемещаемся хаотично.

– Не имеет значения. Время в любом случае движется в обратном направлении.

– Вот как. И что же будет, когда мое время выйдет?

– Но я ведь уже говорил, – Стефан широко распахивает глаза.

– Ты не сказал конкретно! – раздосадовано возражаю я.

– Я не могу открыть сразу все карты, – качает головой проводник.

– Да? И что тебя мешает? – я все-таки топнула ногой.

Стефан не может сдержать смех.

– Громче!

– Ну хватит уже, – я пристыженно опускаю голову. – Ты не даешь мне ответов.

– Давай следующий вопрос. Про время я ответил, – Стефан перестает смеяться.

– Нет, не ответил. Что мешает тебе рассказать всю правду?

– Алиса, как читают книги? – совершенно невпопад перебивает проводник.

– Что? – я сбита с толку. – Какие книги?

– Любые.

– Глазами читают. Что за дурацкие вопросы?!

– Нет, как именно их читают?

– По буквам, Стефан, что за чушь?

– Перелистываем страницу за страницей. Прочитаем одну и только потом переходим к следующей. Иначе не поймем сути. Намек понятен?

– Задумка писателя, – ворчу я. – Все вопросы в конце книги.

– Так интереснее, – Стефан демонстрирует идеальные белые зубы. – А иногда вопросы вообще остаются без ответов. Открытый финал и все такое.

– Но… – я начинаю было протестовать, но Стефан тут же меня прерывает.

– Я же обещал, что все расскажу. А пока перелистываем странички…

Глава 14

За 20 лет до моей смерти

С каждым днем Елена Валерьевна все больше убеждалась в одной мысли: так продолжаться не может. Ее муж больше не старался придумать повод поизобретательнее, а просто уходил к мужикам. Возвращался поздно, падал в кровать и сотрясал стены маленькой квартиры мощным храпом.

Он мешает жене, мешает ребенку, но его нисколько это не заботит.

– Я работаю и семью кормлю, – всегда отрезает он. Елена Валерьевна больше не пытается возражать, что работает в два раза больше и при этом воспитывает сына.

В один из дней Елена Валерьевна сидит на кухне у своей матери. Статная женщина по имени Элла не признает отчества и запрещает Стасу обращаться к ней «бабушка». Стас не знает, как называть мать своей матери, и потому предпочитает просто не вступать с ней в разговор. Благо у женщины есть телевизор, и мальчику никто не мешает смотреть мультики.

– Что с лицом, Елена? – Элла заваривает чай и параллельно подмечает огромную усталость на лице дочери.

– Не высыпаюсь, – дочь говорит ей правду, не вдаваясь в детали.

– Ну еще бы, – Элла сердито стучит ложкой по кромке изящной фарфоровой чашечки. В ее доме все должно быть изысканно, даже обычное чаепитие. Надо ли уточнять, что женщина одета как на светский прием?

– Мама, – Елена Валерьевна устало вздыхает. – Прекрати меня отчитывать как глупую девочку.

– А ты разве не глупая девочка? – мать надменно изгибает тонкую бровь.

С ней бесполезно спорить.

– Глупая и есть. Говорила я тебе про оборванца твоего? И что теперь? Слесарь он, тьфу!

– Рабочая профессия, – мямлит мама Стаса.

– Рабочая, – Эллу в прямом смысле передернуло. – А Лешку Новикова-то помнишь?

Еще бы Елена Валерьевна забыла Лешку. Он ей каждый день снится.

– Приехал вот к родителям. Подарков привез. Жена-то как с картинки, сам холеный. А знаешь, на чем приехал? На иномарке новой, между прочим.

Елена Валерьевна сминает в кармане автобусный билетик. А ей бы тоже хотелось накинуть тонкое норковое манто на плечики и сесть в ароматный салон новой машины. Но что она теперь может сделать? Разве мы должны осуждать себя за сделанные выборы всю жизнь?

– Детей только нет у них, – продолжает Элла. – Наверное, столичная штучка не хочет портить фигуру. Живут в свое удовольствие.

– Мама, долго ты будешь травить мне душу? – голос Елены Валерьевны дрожит. Вот-вот предательские слезы покажутся на краешках глаз.

– А я не травлю! – возмущенно восклицает Элла. – Ты бы лучше прислушалась к матери хоть разок.

– К чему мне слушать, как хорошо живет Лешкина жена?

– Потому что и так можешь, – выпаливает Элла и замолкает.

На дорого обставленной кухне на мгновение наступает тишина.

– Что ты хочешь сказать?

– Я твоего отца увела из семьи, – неожиданно признается Элла.

– Мама!

– Что «мама»? Сам для себя не постараешься – для тебя никто не сделает.

– Как ты могла разрушить чью-то семью? – Елена Валерьевна не может поверить. Она с ужасом смотрит на мать, но той, похоже, ни капельки не стыдно.

– Знаешь что, Елена, – в голосе матери появляются металлические нотки. – Мужик – он не баран. Нельзя взять за веревочку и вывести из стойла. Не захотел бы – не ушел, вот и все. Да, я сказала, что увела из семьи. Но разве его что-то держало в таком случае?

– Кошмар, – только и может сказать дочь.

– Ничего кошмарного. У меня-то его никто не увел, а пытались. Двадцать лет душа в душу. Не помер бы – еще бы столько же прожили.

– Это неправильно, – твердо говорит дочь. Но внутри нее бушуют смешанные чувства.

Мать молчит и даже не смотрит на нее. Она хорошо знает свою дочь. Разве что тогда она ее удивила, выбрав этого голодранца. Ну ничего, порядок еще можно навести. Больше дочь не посмеет ее ослушаться.

– Мама, – робко подает голос дочь. – Не говори, что у тебя есть план.

– У твоей мамы есть все, и даже больше, – внешне Элла не выражает никаких эмоций, но в душе полным цветом распускается ликование. – Вопрос в том, действительно ли ты этого хочешь?

Сказать, что Елена Валерьевна переживает настоящую эмоциональную бурю, – значит нисколько не преувеличить. Одновременно она испытывает негодование на мать, надежду на счастливое будущее, сомнения в правильности своих мыслей, вину перед мужем, переживания за Стаса и где-то в глубине души неугасающую нежность к Лешке.

– Один раз ты уже пошла мне наперекор, – бросает Элла, подводя черту под диалогом.

Елена Валерьевна смотрит на светловолосую макушку своего сына. Такого будущего она ему хочет? Такое воспитание ему нужно?

Я устала, внезапно четко понимает она. Я устала тащить все на себе. Устала от дурного характера мужа. Устала занимать у соседки до получки. Устала.

– Я устала от такой жизни, – говорит она вслух и ловит на себе улыбку матери.

– Я тоже устала смотреть на то, как ты себя гробишь. Еще и мальчика под дурное влияние подводишь. Вырастет таким же алкашом и неудачником.

– Но он его любит, – дочь сопротивляется из последних сил.

– А ты? – Элла хмурит лоб.

– Нет, – неожиданно для себя выпаливает Елена Валерьевна.

– То-то же! Любить – пусть любит. На расстоянии.

– А что люди скажут?..

– Они всегда что-нибудь говорят, – отмахивается мать. – Какая разница.

– Мама, с чего ты вообще взяла, что Лешка… – Елена Валерьевна густо краснеет. – Что Лешке я интересна?

– Сам сказал, – отрезает Элла. – Мать у тебя, конечно, умная, но не ясновидящая.

– Что?! – ахает дочь. – Как сказал?!

– Словами через рот. Елена, ты совсем разум растеряла? Соберись и не позорь меня.

С этими словами Элла встает из-за стола.

– Мне пора на маникюр. Дождетесь?

Елена Валерьевна лишь молча кивает, все еще переваривая разговор.

– Прекрасно. И знаешь, Елена, – мать выразительно смотрит на руки дочери. – Тебе бы тоже не помешало.

– У меня нет времени, – пытается оправдаться дочь.

– С таким мужем у тебя вообще ничего не будет, – фыркает Элла и уходит, оставляя дочь в глубоком душевном раздрае.

– Мам, я еще не досмотрел, – рассеянно говорит Стас, когда Елена Валерьевна подсаживается к нему на диван.

– Смотри, смотри, – так же рассеянно отвечает она.

Каждый погружен в свои занятия. Стас, затаив дыхание, следит за мультяшными приключениями Человека-Паука. Елена Валерьевна занята глубоким самокопанием.

Неужели Лешка действительно помнит ее? И уж тем более невероятно, что интересовался…

В ее воображении живо рисуется радостная картина. Она, Лешка и Стасик, громко смеясь, садятся в салон новой иномарки и мчатся по московским улицам. Здорово.

А если бы Лешка не стал московским Лешкой? Если бы он остался здесь, было бы так же здорово?

Елена Валерьевна тут же представляет другую картину. Вот они втроем выходят из соседнего подъезда, идут на остановку и ждут пятьдесят третий автобус. И? И смеются. Да, совершенно точно смеются. Доезжают до парка и прогуливаются среди тенистых деревьев. Лешка покупает всем мороженое и ласково треплет Стасика по голове. И смотрит на нее, на Елену Валерьевну, влюбленными глазами.

Он же всегда был таким. И бедным, и богатым, он всегда оставался тем самым Лешкой.

Елена Валерьевна с ужасом вспоминает их единственный поход в парк с Иваном. Муж ухитрился незаметно от нее пронести флягу со спиртным. Слишком часто отлучался, как выяснилось – приложиться к горячительному. Прогулка был испорчена. Стас плакал…

Больше женщина не пыталась устраивать семейные прогулки.

Она вздыхает глубоко и горестно. Она ведь сама выбрала этот путь. Сама выбрала разбитного Ваньку вместо интеллигентного Лешки. Сама вышла за него замуж, сама решила рожать.

И что, неужели вся жизнь так пройдет? Можно ли все исправить?

А как же Стас? Как это повлияет на него?

Она ловит взглядом свое отражение в зеркале. Господи, как же она постарела…

Размышления Елены Валерьевны прерывает звонок в дверь. Она слышит его не сразу, настолько сильно она ушла в себя.

– Мам, – сын трогает ее за плечо. – Мам, в дверь звонят.

– А? Что? – женщина нехотя выныривает из своих мыслей.

– Кто-то пришел, – терпеливо объясняет сын.

– Ах.

– Мы будем открывать?

– Конечно, да, точно, – Елена Валерьевна вскакивает с дивана и плывет в прихожую. Она еще не отошла от самоанализа.

Как всегда, она не смотрит в дверной глазок. О том, что в квартире напротив проживает капитан милиции, известно всем. Поэтому глазок для Елены Валерьевны выполнял декоративную функцию. Да и вообще, в последнее время ее одолевает безразличие.

Она распахивает дверь, и ее сердце тут же совершает невероятный кульбит.

Лешка Новиков.

* * *

Спустя 1 час 55 минут после моей смерти

– Зачем мы это посмотрели? – я отворачиваюсь от зеркала с легкой полуулыбкой. Я не видела Стаса в детстве, какой же милый!

– В зеркалах отражаются мотивы и причины окружающих тебя людей, – объясняет Стефан. – Для цельной картины тебе необходимо узнать не только о своем прошлом, но и о прошлом других людей.

– Но я даже не знаю эту женщину, – возражаю я. – Зачем мне ее мотивы?

– А эта история не о ней. Она о Стасе.

– Что ты хочешь сказать?

– Дальнейшее я расскажу тебе сам, – заявляет Стефан. – Давай присядем.

Он щелкает длинными тонкими пальцами, и около нас тут же материализуются два стула. Естественно, черных.

– Эй! Ты все это время мог наколдовать стулья? А я сидела на полу!

– Ну, ты же не говорила, – невозмутимо отвечает Стефан.

Я просто возмущенно фыркаю и плюхаюсь на стул. Краем глаза улавливаю движение песчинок в часах. Совсем маленькая горстка.

– Мать Стаса Елена была несчастлива с мужем, – начал повествование Стефан. – Как видишь, несколько лет спустя она поняла, что ошиблась в своем выборе. Тот день, который мы наблюдали сейчас, стал поворотным в истории этой семьи. Элла подстроила встречу Алексея и Елены, и она состоялась. Женщина она, конечно, властная.

– А дальше?

– А дальше все пошло так, как и задумывалось. Елена развелась с мужем, вышла замуж за Алексея. Исправила ошибку молодости, так сказать.

– А Стас?

– И Стаса забрала с собой. Сменила фамилию, отрезала прошлое. Некоторое время они жили в Москве, но потом вернулись втроем.

– И в чем мораль? – недоумеваю я.

– Отец Стаса повесился в день развода, – негромко говорит Стефан.

– Боже, – только и могу сказать я.

– Данный инцидент оставил глубокий след на психике Стаса. Он очень долго винил свою мать в смерти отца. Мол, если бы она не ушла от него, он остался бы жив. Он не принимал отчима несколько лет, считал его причиной трагедии. Благо Алексей – мудрый человек и нашел к парню подход. Мир был достигнут, но детские травмы не проходят бесследно. На подкорке у Стаса навсегда отложилось то, к каким последствиям приводят вмешательства в семью.

Мне становится понятно.

– Какую же боль я ему причинила.

– Безусловно. Его подсознание неустанно воспроизводило картину из детства. И в то же время чувства к тебе были сильнее.

– Я и так знала, что натворила, Стефан. Зачем это все?

– Ты знаешь не все, Алиса, – проводник качает головой.

– Так расскажи!

– Рассказываю. Хотя лучше я покажу.

Стефан встает со стула и подает мне руку. Я отвечаю на его жест взаимностью.

Мы подходим к зеркалу, на котором переливаются яркие красочные блики.

– Совсем свежее, – констатирую я.

– Да, это было вчера. Тсс, показ начался.