Текст книги "ESCAPE. Приют"

Глава 5

– Господи! – восклицала громогласная Лола. – Смотрю на тебя, и ощущение, словно я тебя объедаю. Не то чтобы мы ели за одним столом, пупс, но ощущение именно такое.

Бывшая супруга Джереми Оуэна оказалась огненно-рыжей бестией с кричащей наружностью. Женщина средних лет обладала красивой, пышной фигурой и внушительным ростом – рядом с ней даже холеный хозяин клуба казался каким-то маленьким и невзрачным.

Что уж говорить о тощем и неопрятном мне.

Она ворвалась на территорию «Пряток» на полчаса раньше нужного – в половину двенадцатого. Ровно в полдень была назначена та самая «воспитательная» беседа, о которой еще ночью меня предупредил Шон.

Коллеги подтягивались на работу очень медленно, потому как их обычный, устоявшийся старт рабочего дня, начинался аж на четыре часа позже. А с учетом неприятной ситуации, из-за которой все покинули клуб уже после рассвета, в том, что большая часть сотрудников наверняка проспит начало встречи, сомневаться не приходилось.

Лучше всех, как я думал, это понимал Шон, который обхаживал Лолу, оказавшуюся полноценной совладелицей «Hide and Seek», со всех сторон.

Я, сам Оуэн и его экс-супруга чинно восседали в кабинете шефа, а управляющий бегал с этажа на этаж, притаскивая с собой все самое необходимое для комфорта гостьи. Я порывался помочь на правах старшего администратора, однако сегодня, Джереми предпочел освободить меня от рабочих процессов. Спорить с боссом я не мог.

– Я позволил себе поэкспериментировать и предлагаю вам на пробу латте вашего любимого цвета.

На этот раз на подносе у моего коллеги красовался кроваво-красный горячий напиток. Даже мягкая пенная шапочка сверху была розоватого оттенка.

– Это что за цыганские фокусы? – ухмыльнулась Лола. – Ну, давай сюда свой креатив.

В том, что эта женщина была в восторге от всего красного, сомневаться не приходилось. У Лолы были бордово-черное платье, нарощенные коралловые ногти, багровая помада и даже массивные украшения в тон. Но, справедливости ради, стоило отметить, что этот оттенок очень ей подходил.

Я бы сказал, что Лола сама по себе была олицетворением красного цвета, без преувеличений.

– Значит, взял себе ребенка, старый извращенец, – обратилась к бывшему мужу наша гостья. – И не кормишь? И не следишь за тем, как он выглядит, судя по всему.

– Ло, отстань от парня, – устало отозвался Джереми, держа на голове мокрое полотенце. Сегодня он сидел в своем кресле непривычно развязно, закинув ноги на столешницу. – Ему двадцать два года. Это взрослый человек.

– Да что ты, – женщина захохотала. – Такой же взрослый, как ты, видимо? Вы теперь, наверное, команда Скуби-ду. Фургон уже прикупили?

– Ло! – рыкнул Оуэн.

– Слушай-слушай и не рычи. Развалился тут. Тоже мне, старая лолита.

Эта шутка была какой-то запредельной. А потому, несмотря на то что мы сегодня с дядей даже не пробовали ложиться спать, я в момент очнулся и громко расхохотался.

– Обалдеть, – улыбнулась Лола, отпивая кофе. – Пупс-то живой. Значит, другой, не тот, что из лифта?

– Я сейчас встану, Ло… – сквозь зубы начал угрожать бывшей Джереми.

– А я лягу. Ну, конечно, так и будет.

Хоть совладелица клуба и была отличным отвлекающим маневром для того, чтобы не думать ни о чем, кроме ее присутствия, я продолжал прогонять в памяти ту беседу, что мы вели с Джереми, когда вернулись домой всего на три часа.

– Ты можешь проверить по социальным сетям, но я уверен в том, что Иви находится в изоляции, без какой-либо возможности связаться с внешним миром, – говорил мне Оуэн. – Или попробуй позвонить. Но то, что я увидел возле твоего прежнего дома, еще надолго останется в моей памяти, честное слово.

– Что ты видел? – не унимался я. – И как смог понять, что что-то не так?

– Он вывел Ив из подъезда, словно завороженную. Вел за плечи, а ее шатало. Как пьяную.

– Может, они и вправду что-то отмечали?

– Днем? Да брось ты, Боузи, где же твоя привычка видеть чуть больше, чем есть на самом деле? К тому же он точно был в абсолютном порядке. Сильнее всего меня смутил ее пустой, стеклянный взгляд. Последний раз я видел такое в клинике. Как кукла, а не живая девушка.

– Ты уверен, что он тебя не заметил?

– Не уверен, но значения это не имеет. Он знает, что мы заметим это. Что ты заметишь это, спохватишься. Он слишком хорошо тебя знает и ждет, что ты придешь.

Эти новости заставили меня вспомнить о том, что мы с Джереми оба были не в порядке с клинической точки зрения. Но то, что ранее мои даже самые безумные подозрения оказывались близки к истине, было не отменить.

Представить доктора Константина в образе классического злодея было невероятно трудно. Он, безусловно, вел себя порой очень странно, непоследовательно и неоднократно обижал меня своими словами. Однако подозревать его в какой-то преступной деятельности так открыто, без тени сомнения я не мог себе позволить.

Как и, главное, зачем он мог бы заниматься подобным? Это беспокоило меня и до того, как Оуэн совершил свою вылазку. А потому не давало воображению полной свободы.

Свои сомнения я озвучил дяде.

Но и на этот комментарий у него был ответ.

– Я могу ошибаться, это действительно стоит учитывать. Правда, о том, что зло обычно скрывается в самых неожиданных для нас местах, помнить тоже нужно. Пока что все, что я сказал, может звучать бредово. Но если ты проверишь и убедишься в том, что она не выходит в онлайн, часть истины в моих предположениях точно есть.

Пока Джереми освежался в душе перед тем, как вновь вернуться на работу, я проверил все аккаунты Иви и ужаснулся его правоте. Моей подруги детства не было в сети уже пару месяцев. Ощутимая часть ее аудитории на творческих профилях била тревогу. Художница не отдавала старые заказы, не брала новые и вовсе не обновляла контент. Все просили разъяснить обстоятельства, спрашивали друг у друга о том, кто и когда с ней последний раз общался, но к единому пониманию ситуации так и не приходили.

Однако доля сомнения в происходящем все еще во мне оставалась. Потому как я в последнее время тоже не постил практически ничего, но это не значило, что со мной что-то случилось. Я просто лайкал чужие посты, просматривал ленту, но не делал публикаций. Просто потому, что не хотел.

Немного подумав, я еще раз зашел в другую социальную сеть Иви, которая представляла собой микроблог. Она уже была проверена мной на обновления, как и все остальное, но для пущей убедительности я решил зайти в тот раздел, что отображал понравившийся пользователю контент.

И ужаснулся тому, что не догадался сделать этого раньше.

Краткий список того, чем интересовалась моя подруга, выглядел жутко:

«Если кому-то понадобятся телефоны доверия, которые работают круглосуточно и НЕ снимают с вас оплату за входящий, ниже список…»;

«Десять способов распознать, что с вашими отношениями что-то не так, тред[3]3
  Цепочка сообщений, которые складываются в ленту повествования.


[Закрыть]»;

«Созависимые отношения. Чек-лист. Тред»;

«Ребята, а у вас бывало такое, что каждый день начинается с того, что берешь заказ, работаешь – и ничего не чувствуешь, смотришь сериальчик – ничего, ковыряешь соцсети – тоже ничего. Но при этом невыносимо тоскливо?»;

«Если Бог посылает нам те испытания, что мы должны пройти, то почему же он не думает о том, что в процессе они могут нас изуродовать?»; «Переживший насилие – целенаправленно ищет его впоследствии. И не вздумайте это отрицать!»;

«Иногда мне кажется, что я вышла замуж за своего отца. Он решает за меня проблемы, бережет меня, обеспечивает. Но и рука, будем честны, у него такая же тяжелая».

Прочитав все это, я очень ярко прочувствовал шевеление волос на макушке. Даже если Константин не делал с ней ничего криминального на практике, обращался он с девушкой отвратительным образом. Зная Иви, я был уверен, что читать подобное она могла только в том случае, если бы сама попала в критическую ситуацию. Драматизирование и активное потребление чужих страданий в ее привычки не входили.

Собственных травм моей подруге, как я знал, всегда хватало с головой.

И, несмотря на то что моя Иви – моя вечно искрящаяся теплотой Иви – предпочитала никогда не вспоминать о том, что ей пришлось пройти, я мог судить о ее внутреннем грузе по тому, что помнил сам.

Хоть кусочков пазла и осталось совсем чуть-чуть.

Болезненная истина, тщательно скрываемая и зарываемая нами обоими в поток забвения, заключалась в том, что о нашем прошлом в приюте мы могли вспомнить отнюдь не много. И ответа на вопрос «Почему?» у нас просто не было.

В нашем сознании сохранились эпизоды о том, как мы приехали в дом господина Камерона. Мы помнили сестру Александру и то, как читали молитвы. Сохранили в себе визуальные образы Самсона, Ады, Тины и Тига. Время от времени даже обсуждали те бесполезные мелочи, что называли в нашем кругу «сокровищами». Но то, что случилось потом… Причина, по которой однажды, ранним утром, мисс Мертон забрала меня, Иви и Тину из дома Камерона на своей машине и умчалась прочь на полной скорости, была нам недоступна.

И, видит Бог, мы хотели, чтобы эта яма в воспоминаниях, представляющаяся нам как глубокая, бесконечная впадина, не имеющая дна, оставалась пробелом и дальше.

Потому как то, что скрывалось там, внизу, все эти годы подбиралось к нам все ближе и ближе. Поджидало нужного момента, чтобы напомнить, что на самом деле сформировало нас такими, какими мы стали. Рассказать, что произошло в последний день нашего пребывания там.

– Пупс, ты что там, дремлешь?

Я содрогнулся всем телом и повернулся в сторону позвавшей меня Лолы. Пока я анализировал и прошедшую ночь, и ту часть своего детства, что предпочел однажды, навсегда вырезать из собственной головы, она успела допить латте. Казалось, что моя чрезмерная задумчивость не слишком-то и заботила гостью, и обратилась она ко мне из вежливости.

А вот Джереми наблюдал за мной с подозрительным прищуром. Должно быть, переживал о том, что я вновь тормошу несчастных Бодрийяров своим тревожным обществом.

К моему огромному сожалению, история Германа и Реймонда была не единственным белым очагом в моих мозгах.

И как сказать об этом дяде, я, пока не имел ни малейшего представления.

– Нет-нет… – я тряхнул головой, но скорее картинно – для пущего подчеркивания только что выдуманной легенды. – Просто, ну, тяжелая смена вышла.

– Да что ты, – Лола криво ухмыльнулась и обратилась к бывшему мужу: – А ДНК-тест не делали? Может, наш, да я не помню? Потому что врет так же неспособно, как ты, и вот прям так же головой трясет, чтобы никто ничего не заподозрил.

– Да к черту иди, – отмахнулся от нее Оуэн, но при этом серьезно глянул на меня, намекая, что к этой теме мы еще вернемся.

– Так, ну ладно. – Женщина поднялась с места и небрежно поставила стакан из-под напитка прямо перед носом Джереми. – Пойдемте-ка пожурим вас, котики.

Застучав высокими платформами своих мощных кожаных сапог, Лола вышла из кабинета. Мы последовали за ней.

Шон уже успел подготовить главный зал к собранию. Отодвинув столы назад, он расставил стулья в один ряд, прямо перед сценой. Занять место в свете невидимых софит перед импровизированным «зрительным залом» полагалось совладелице клуба.

– Я не поняла, вы от меня стендапа[4]4
   Жанр комедийного искусства, в котором комик обычно выступает на сцене, стоя перед залом.


[Закрыть] ждете? – хохотнула женщина. – Нет, мои бесценные, будем наравне.

Она взяла один из стульев и по-деловому уселась на него, сложив ногу на ногу.

Я поспешил занять место между Шоном и очень сонной Стейси, которая то и дело куталась в свой большой свитер, пытаясь создать вокруг себя ощущение уюта.

– Так. – Лола прищурилась и ухмыльнулась. – Золотой квартет шутников – Фрид, Том, Дженна и Алан. Кухня, значит, состав у нас не меняет.

Это было удобной для меня возможностью, наконец, выучить имена всех сотрудников и не переспрашивать Шона.

– Вот такие мы молодцы, – зевнул шеф-повар и помахал рукой. – На месте!

– Мэтт – красавчик-бармен, Роман «Скала» охранник… А где же мой зайчик Гордон? – Лола нахмурилась и указала наманикюренным пальцем в сторону Джереми. – Уволил, змеюка ты подколодная?

– Да в отпуске твой Гордон, – лениво подкатил глаза Оуэн.

– Ну, слава богу.

Лола снова начала сканировать ряд сотрудников своим взглядом.

– Вот вы, две подружки, – женщина наклонилась ближе к двум девушкам, что сидели по правую сторону от Стейси. – Вас не знаю.

– Лили и Мими, – все так же нехотя отозвался Джереми. – Официантки. Мы что, в детском саду, Ло?

– Надо же, буквально Тру-ля-ля и Тра-ля-ля, за которых ответ держит Безумный Шляпник. Я не к тебе обращалась.

– Лили и Мими, – повторила одна из девушек. Ни с кем из них я еще не успел познакомиться. – Я – Мими, она – Лили.

– Оригинально ответила, молодец, – издевательски подметила Лола. – Шон – моя прелесть, Стейси – местная стерва, пупс и старый извращенец. А где сотрудники, обслуживающие ВИПов?

– Тебя испугались, дорогая, – прошипел Оуэн. – Выходят на смену только под запрос, прямо-таки и не знаешь.

– Ну что ж, тогда все на месте! – Лола хлопнула в ладоши и повернулась в мою сторону. – Пупс, расскажи, пожалуйста, нам, что вчера произошло?

Я подорвался с места, но дядя усадил меня обратно.

– Мешаешь ребенку пятерки получать, – не упустила из виду этот жест его бывшая супруга. – Ну, не обращай внимания на этого хрыча, расскажи нам, золотко.

– Я обслуживал четвертый столик… – тихо начал я. – И все было в порядке. Они были очень довольны и заказали почти половину премиального меню…

– И именно здесь ты решил, что раз так, другие столики могут поесть за счет заведения? – язвительно подметила Лола.

– Лола! – теперь подскочил Джереми. – Ей-богу, я сейчас закончу этот цирк!

– Тогда выбегай первым, потому что он только на главном клоуне и держится, – вмиг посуровев, отчеканила женщина. – Сядь, Оуэн. Ты уже свою работу поработал.

К моему огромному удивлению, ее бывший муж подчинился.

Таким уязвимым я его еще не видел.

– Ну, пупс, продолжай, – подначила меня Лола.

– Нет, я не… Я не думал так. Я очень старался и время от времени советовался со Стейси на тему того, как могу увеличить их и так приличный чек. Она научила меня правильно уламывать их на десерты, и я пошел спросить… О том, что могу им предложить.

– Что они взяли?

– Да… Все. Всего взяли и по чуть-чуть. Но пока я перечислял все позиции, заметил, как девушка пишет в заметках слово «помогите». И, увидев это, я сделал вид, что на самом деле ничего не произошло. Просто отошел и сообщил Стейси о ситуации. Она назвала это «тревожным столиком» и сказала, что мы будем действовать по регламенту.

Я остановился, нутром чувствуя, что на этом месте должен оказаться комментарий совладелицы. Но она молчала.

– Ну? – наконец, обратилась ко мне женщина. Теперь она была на удивление серьезна. – Пока все правильно, правильно. Продолжай, я пытаюсь понять, где ты потерял контроль.

– Я, гхм, забрал у Стейси поднос, чтобы отнести пасту ее клиентам, пока та организовывала, ну… Быстрое реагирование. Затем я пошел на кухню, и уже оттуда услышал крики в зале.

– Кто кричал?

– Мужчина, – я кивнул, как бы подтверждая свои слова. – Я выбежал, потому что Стейси сказала мне, что если будет паника – зал на мне.

– И ты?..

– Громко попросил всех оставаться на своих местах и объявил, что скоро вечер продолжится.

– То есть, пока бесноватый брыкался в руках охраны и орал как резаный хряк, ты решил, что еще немного покричать на и так встревоженных гостей, таким образом внушая им, что все в порядке, – отличная идея?

Я промолчал.

– Я сказала ему так сделать, – вдруг отозвалась борющаяся со сном Стейси. – Вы прописали в регламентах, что мы должны успокаивать зал.

– Да что ты, – Лола прищурилась и повысила голос. – Там прям так и написано – внушайте гостям, что все идет по плану, пока на их глазах разворачивается экшн? Может быть, там еще написано, что нужно раздать им попкорн?

– Нет, – официантка поджала губы.

– Вот и я так думаю, Стейси. – Ло посмотрела на меня. – Скажи, пупс, руку на сердце положа, ты, должно быть, с насилием в жизни сталкивался?

Джереми громко хлопнул себя по лбу.

– Так и знала, – снова повеселела Лола. – Главный абьюзер – в зале! Ну, а если прям честно-честно? Вербальное, физическое – значения не имеет.

– Сталкивался, – я нервно сглотнул. Следующий мой ответ был абсолютным отображением чистого бессознательного, так как я не был уверен в том, что говорю. – В детстве.

Я был готов поспорить, что Оуэн позади меня сделал себе невидимую пометку где-то на подкорке мозга.

– Очень плохо, пупс, – совладелица мгновенно перестала улыбаться. – И мне очень жаль это слышать. Но скажи мне вот что. Ладно Стейси, она у нас от реальности оторвана абсолютно. А ты как считаешь – как реагирует условный насильник на то, что вдруг – неважно каким образом, – но удостаивается внимания? В особенности, когда его поймали на месте преступления?

– Пытается сбежать, – тихо ответил я.

– И такое тоже, – кивнула женщина. – А еще? Для чего он совершает все эти грязные поступки?

– Всегда по-разному.

– И все же? Чаще всего, чтобы?..

– Самоутвердиться, – последнее я проговорил шепотом.

– Вот! – Лола ударила в ладоши. – Абсолютно верно. Внимание таких людей распаляет! Особенно если они пьяны! Особенно если вы не дали сделать им задуманное, и именно поэтому заметивший «тревожный столик» официант не контактирует со своими гостями после того, как доложил о нем коллегам. Мы все делаем тихо! Для общей безопасности. Пупс, с первой частью задачи ты справился хорошо, но что сделал не так потом?

Отчего-то у меня больше не было сил говорить. Самым эмпатичным оказался Шон.

– Он начал кричать на весь зал и привлек к себе внимание урода, – Шон пожал плечами. – Чтобы унять панику, нужно было подойти к каждому столику и проговорить инструкции спокойно, так, чтобы его услышали.

– Моя прелесть, как всегда, в точку! – с восторгом продолжала Лола. – Но давайте разберемся, была ли паника в зале на самом деле?

– Нет, – тихо сказала Стейси. – Просто все смотрели на этого мужика, и все.

– Вот оно! – женщина указала в мою сторону пальцем. – Пупс, ты держался молодцом. Но тебе лишь надо было дать Роману и Шону доделать свою работу и продолжить обслуживать столики с улыбкой! Шоу должно было продолжаться.

Я почувствовал, как Джереми положил мне руку на плечо.

– В регламентах написано, что зал нужно успокоить, и это верно, – декламировала Лола. – Но никогда не нужно подниматься на тот уровень громкости, что уже изрыгает из себя эта тварь! Не надо пытаться его перекричать, не пугайте людей и не привлекайте к себе внимание. Иначе это работает как красная тряпка на разъяренного быка. И жертвой насилия, которое мы пытаемся тихо устранить из заведения, резко становитесь вы!

– Ну, давайте будем замалчивать ужас происходящего… – пробормотала Стейси. – Или вообще никак не реагировать…

– Кто там крякнул? – Лола хохотнула. – Бесценная моя, знаешь, что необходимо проявить, когда ты пытаешься разумно бороться с условным «злом»? Слово такое, тебе не знакомое. Называется хитрость. Безусловно, можно абсолютно тупо и бессмысленно орать и махать руками, но тогда мы попрощаемся не только с выручкой за ночь, но и с интерьерами клуба. А еще, не приведи господи, будем вынуждены вызывать не только полицию, но и скорую помощь для других гостей. Откачивайте потом своего босса после такого сами.

Вдруг в разговор решила вмешаться Мими. Она подняла руку.

– Давай, красивая, удиви нас, – с улыбкой подначила ее Лола.

– Но как быть, если ты заметил что-то, ну, за столиком, но не уверен, что это – действительно акт насилия? Вдруг это у гостей какая-то игра? Вдруг им не нужна наша помощь?

Бывшая супруга Джереми поднялась с места и ледяным тоном произнесла:

– Тот, кто является жертвой в момент активного проявления насилия, всегда будет убеждать вас в том, что помощь ему не нужна. Более того, котики, он будет верить в это всем своим сердцем. Но если вы хотя бы на секунду… Хотя бы на мгновение почуяли этот кислый запах, эту мерзкую, гнилую вонь, что является вестником чьей-то боли, поверьте мне – лучше отреагировать, чем пройти мимо. На пустом месте наши подозрения не появляются никогда. Что-то всегда есть. Стоит лишь внимательнее присмотреться.

Я оглянулся на Оуэна, чувствуя, как внутри начинается разрастаться уродливая болезненная клякса.

Он поджал губы и кивнул мне.

* * *

– Что-то Самсона долго нет… – тихо заметила Ада.

Дети играли в гостиной, занимая свободное время чем придется. Иви читала книгу. Тиг и Тина возились с конструктором, который входил в список их нехитрого имущества, нажитого за все время пребывания в приюте, а Боузи рисовал на листе бумаги неведомую композицию из завитушек.

И только самой младшей, Аде, было неспокойно.

Когда никто из ребят не отреагировал на ее комментарий, она повторила свои опасения с более веским аргументом.

– Папа считает, что происходит что-то плохое.

– Ой, Ада, – отозвалась Иви, развалившаяся в большом кресле вверх ногами. Как ей удавалось читать в такой позе – оставалось загадкой. – Ничего он тебе не говорил, не сочиняй.

– Нет, говорил! – спорила девочка с негласным лидером. – Говорил!

– Ну давай, поплачь, глупая. Нам господин Камерон помогает найти родителей, а ты все капризничаешь, как неблагодарная, – поддразнивала ее Ив.

Еще мгновение, и малышка Ада разразилась рыданиями. Тина поспешила отбросить конструктор и принялась успокаивать младшую.

– Иви, ну зачем ты ее обижаешь… – тихо заговорила девочка. – Знаешь же, как она переживает, когда мы не вместе.

– Знаю, что она так привлекает внимание! – хмыкнула Иви. – Любит она это делать. А может, и вообще, завидует, что Самсон первый!

– Ну что ты за злюка…

Тиг тоже отложил игру и вдруг поддержал сестру:

– Вообще-то его и вправду нет очень долго. Может быть, пойдем и посмотрим?

– Идите куда хотите, – Иви скучающе зевнула. – Мы останемся тут. Правда же, Зи-зи?

Боузи пожал плечами.

Но стоило команде сопереживающих собраться в путь, в комнату словно по сигналу вошел Самсон.

– Ура! – тут же перестала выдавливать рыдания Ада и кинулась обнимать своего названого брата. – Ребята, вот он!

Пухленький мальчишка оглядел всех присутствующих и, вырвавшись из рук девочки, сделал шаг назад. Он выглядел из рук вон плохо: кожа была бледно-серой, а глаза потемнели и бегали туда-сюда, будто в панике.

– Самсон, да что с тобой? – наконец, заинтересовалась происходящим Иви. – Скажи хоть что-нибудь!

Самсон повиновался и открыл рот, но из него не исходило ни звука.

Еще через секунду глаза мальчика страшно увеличились. А ковер под ним залило густое рвотное зловоние.