Текст книги "Планета «Execution»"

Глава VI. «Первый»

Как только Лубни вошёл в пещеру, ему сразу показалось, что он уже здесь был и где-то всё это уже видел.

«Дежа вю проклятое, – рассмеялся он про себя. – Вечное ощущение, что я уже был, везде был. Стоит один раз куда-нибудь бесконтрольно забрести во сне – и всё, пожалуйста, на всю жизнь воспоминания, что я тут был.

Странно, но чем дальше они уходили, тем сильнее становилось это ощущение. Хотя Лубни точно знал, что даже в астральной проекции он никогда не был в этой пещере так глубоко.

«Что это со мной сегодня происходит? Надо думать о работе, а не о том был – не был, – отгонял он от себя это навязчивое ощущение. – Надо будет при случае спросить у кого-нибудь, как лучше с этим бороться».

Временами астролог ощущал возле себя что-то, но никак не мог сосредоточиться и понять, что это такое. Наконец он решил, что надо просто остаться одному и определиться, нельзя так наугад брести в неизвестность. Решение укрепилось после того, как стало ясно, что обратно их добром не выпустят.

«Что же здесь есть такое?» – думал Лубни усаживаясь в позу лотоса, когда капитан и Макс скрылись из виду.

«Может быть, коллективный разум планеты? Не похоже – нет сильного импульса. Может, это оставшиеся мысли жителей, когда-то населявших эту планету? Тоже не похоже: уж что-что, а отличить мысли живых от мыслей мертвых он бы смог в два счёта. Тогда что же это могло быть? Неизвестная нам форма жизни? Вполне может быть, но тогда что она из себя представляет? На Планете-то ведь нет живых существ. Интересно, очень интересно. И всё-таки, откуда это ощущение, что я здесь был?» Его постоянно звал кто-нибудь из пилотов, но Лубни приказал себе сосредоточиться и не отвлекаться. «Надо внимательнее, целеустремлённее. Может, посоветоваться с кем-нибудь? – Он подумал о том, к кому из знакомых астрологов мог бы обратиться в крайнем случае, но решил пока этого не делать. – В конце концов, ничего не происходит. Пока, – думал он. – Я сам должен во всём разобраться. Надо сосредоточиться. Возможен ли такой вариант, что планета не является иллюзией? Тогда то, что мы видим и чувствуем, реально. Но ведь возможен и обратный вариант, что планеты вообще нет, а это всё только иллюзия. Хотя нет, такой вариант невозможен, я выходил здесь в астрал, а выйти в астрал в иллюзии невозможно. Следовательно, Планета реальна и существует в нашей действительности. Как она здесь появилась – это другой вопрос. Но нужно ещё понять, что она из себя представляет. Если моя идея насчёт того, что мы получаем то, что хотим, верна, то теперь, когда я остался один, её вполне можно проверить. Я могу захотеть что-нибудь, и если я это найду, значит, я правильно понимаю эту Планету. Что же мне такое захотеть? Ну, например,… стол. – Лубни поднялся и пошёл вперед. – Странно, – он вдруг поймал себя на мысли, что не помнит, в какую сторону ушли остальные. – Ну, это уже вообще никуда не годится, как я могу этого не помнить? Макс уходил направо. Или наоборот… Так, мы шли вниз, потом вверх. Но где здесь верх, а где низ, если в этом месте пещера стала совсем ровная? Но если я пойду, например, направо, и пещера начнет понижаться, значит – я иду неверно, а если нет – то тогда всё правильно, ведь рано или поздно пещера станет опускаться или подниматься».

Пройдя буквально несколько шагов, Лубни увидел камень необычной формы, напоминавший журнальный столик на одной ножке.

«Так, всё правильно. Какой я молодец! А если я захочу увидеть животное, на планете ведь нет живых существ, то я увижу иллюзию или… Ну, например, скажем, заяц.

Встреченный им через несколько шагов «заяц» тоже был из камня, на этот раз белого. «Что же, всё правильно. Жизни нет. Заяц есть, но белокаменный. Я всё правильно понял. Теперь нужно найти остальных. – Астролог сосредоточился и позвал командира. Странно, но тот не отзывался. – Что бы это могло значить? – Он попытался выйти на связь с кораблем, тоже никакого ответа. – Ну вот, ещё чего не хватало. Куда они все подевались?» – Он ещё раз попытался сосредоточиться и вызвать Макса. Наконец штурман ответил, словно издалека.

– Макс, ты где? Куда вы там убежали?

Ответ Макса его не удивил, такой ответ только подтверждал его теорию. «Ну что же, теперь я хочу тоже найти этого дракона. Дракон, ты где? Я к тебе иду».

– Я-то здесь, – неожиданно прозвучал у него в голове чей-то голос, видимо, принадлежавший дракону, – а вот тебе потребовалось очень много времени, чтобы разобраться в таких простых и очевидных вещах.

– А разве ты меня слышишь? – слегка изумился астролог.

– Ну, ты так орёшь, что тебя даже камни слышат, – смех дракона был низким и рокочущим. – Где же ты там, давай, сосредотачивайся уже, – дракон, видимо, развлекался.

«Подожди, дракон не может быть живым, он же сказал: „Даже камни слышат“. Значит, он тоже каменный», – рассуждал Лубни, осторожно пробираясь по пещере. Свет от прожектора, который был с ним, в этом месте почему-то очень плохо освещал стены пещеры, и идти приходилось практически на ощупь.

Пройдя ещё несколько десятков или даже сотен метров, Лубни наконец увидел впереди какое-то разноцветное сияние. «Так, видимо, это и есть камень-дракон. Ну что же, посмотрим».

– Ха-ха-ха. Камень-дракон, – раздалось в голове астролога.

И прямо на Лубни выплыл по воздуху огромный, многометровый разноцветный дракон. Прямо-таки драконище с огнедышащей пастью. Его раздвоенный хвост с острым шипом на конце волочился по полу пещеры и издавал то ли скрежет железа, то ли свист.

«Так вот что мы слышали, когда бродили по пещере», – подумал Лубни.

А вслух произнес:

– Я и представить себе не мог такого. Просто заяц был каменный, вот я и позволил себе подумать… Но теперь я понимаю, что сильно заблуждался относительно драконов.

– Что ты знаешь о драконах, Астролог? Ты же никогда в жизни не видел ни одного из нас. Ты ещё так молод и неопытен. Тебе необходимо многому научиться. Например, учтиво вести себя при встрече с Первыми.

– Конечно, ты прав, дракон, – ответил Лубни. Он уже пришёл в себя от первого впечатления, произведённого драконом, – я молод, но у меня впереди вся моя жизнь.

– Жизнь? – дракон опять развеселился и взмахнул своим хвостом так, что едва не задел Лубни. – Что ты можешь знать о своей жизни, астролог?! Думаешь, если ты выбрал срок жизни в несколько сотен лет, то она такая и будет? Не смеши меня. Мне вредно сильно смеяться, горы могут невзначай упасть. И зачем только ты назвался астрологом? Ты же ничего не понимаешь.

– Молодость не недостаток. Она проходит – с годами.

– С жизнью она проходит, а не с годами. И кто тебя только учил, я бы с удовольствием проглотил его, чтобы у него было время подумать на досуге над своей глупостью.

– Зачем ты мне всё это говоришь, дракон? Это всё сказки. Драконы коварны…

– Не глупи. Теперь я сам займусь твоим образованием.

– Как займётесь мной? Мне нужно быть на корабле! Меня потеряет команда, – отвечал Лубни, в душе не понимая даже, радоваться ли ему, что он встретил настоящего дракона, или возмущаться, что тот даже не поинтересовался его мнением.

– Никогда не обманывай никого, особенно самого себя, – низким рокочущим голосом произнёс дракон, – у тебя всё равно не было выхода. Ты же сносно размышлял о причинах и следствиях в этом мире. Но ты очень многого не понимаешь. Я расскажу тебе некоторые вещи… И перестань думать глупости – это раздражает. Драконы не коварны. Это люди, которые их встречали, были коварны. А мы, драконы, – просто умеем обращать мир. Ты не знал? И теперь не знаешь. Постарайся быть умным. Тебе же выпала «великая честь»66
  Среди астрологов существовала древняя легенда, согласно которой самый первый умный и всё знающий астролог обучался у дракона на неизвестной планете. Которая, по преданию, и была родиной расы астрологов. Но в дальнейшем по неизвестным причинам планета была потеряна. О том, что астрологи это отдельная раса, которая только волею случая оказалась на Живее, знали только избранные из астрологов. Остальные жители считали, что астрологом может стать любой ребёнок, у которого будут выявлены соответствующие способности. Многие поколения астрологов мечтали найти эту планету-прародину и побывать на ней. Но все попытки не приносили никаких положительных результатов.


[Закрыть], или как это там у вас называется.

– Да, – пробормотал Лубни.

– Когда-нибудь я скажу тебе твоё настоящее имя. Ты ведь хотел бы его знать?

– Конечно, но это невозможно, астролог может узнать его только перед самой смертью.

– Ничего невозможного в этих мирах нет. Вы, астрологи, всегда пытались познать мир. И это ваша главная ошибка. Познанный мир ограничен. Познав мир, что бы вы стали делать дальше? Дальше становится нечего делать. Непознанный мир гораздо интереснее. Там всегда есть место для неожиданных открытий.

– Но мир существует независимо от нас, вполне естественно, что мы хотим его познать.

– Невозможно познать мир, как невозможно прожить жизнь… до конца… всегда начнётся новая. Ты ведь меня понимаешь. В каждой своей точке существования мир разделяется на множество других миров, и так повторяется много-много миллионов раз. Какой из миров ты будешь познавать? Чем дальше ты будешь познавать мир, тем дальше будешь уходить от начальной точки познания. Ты будешь попадать всё в новые и новые миры. Но ведь ты хотел познать один конкретный мир? Как же быть?

– Но ведь мы и существуем только в одном конкретном мире. Разве не так?

– Нет, невозможно существовать всегда только в одном мире. Мир постоянно меняется. Эта мысль уже была у вас, но вы не поняли её до конца.

– Да мы знаем об этом. Но ведь мир один.

– И это мне заявляет астролог, который может легко переместиться, куда захочет, в любую точку, даже в прошлое и в будущее. Как ты не понимаешь, тебе только кажется, что мир один, это вы называете иллюзией. Иллюзии возникают при переходе из одного мира в другой, когда границы мира стираются и слегка размываются. Так что тебе только кажется, что этот мир всё тот же. Присмотрись повнимательнее. Прислушайся к своим ощущениям…

– Разве ты не слышал, что астрологи помнят все свои предыдущие жизни?

– Но я – астролог, и я не помню их. Это сладкая сказка для новичков.

– Ты ещё слишком молодой астролог, к концу своей жизни ты вспомнишь всё и сможешь подвести итоги. Ведь ты уже понял, что самое главное испытание для астролога – выбор срока жизни. От этого зависит её интенсивность…

– А как же неожиданная смерть, например, в экспедиции…

– Ну, это не страшно, всегда можно начать сначала. Ты же уже понимаешь, что не просто стал астрологом, а всегда им был.

– Н-н-ну да, мне так иногда кажется.

Лубни разговаривал с драконом на самые разные темы. Он наконец-то мог задавать вопросы, на которые до сих пор никак не мог найти ответ.

– Вот, например, у вас считается, что планеты круглые. Ты никогда не задумывался над вопросом, почему так принято считать? – спросил однажды дракон.

– Но ведь все планеты на самом деле круглые, – изумился Лубни.

– Ты ошибаешься. На самом деле в этом плоском мире планеты тоже плоские. Они находятся на плоскости и никак не могут быть круглыми, – Лубни было непонятно – смеётся дракон или говорит серьёзно.

– Но почему?

– А ты не понял? Ведь ты астролог. И наверняка летал в астральной проекции в космос. И что же, ты видел хоть одну круглую планету или звезду?

– Я не могу понять, о чём ты говоришь.

– Когда ты стоишь на равнине и смотришь вдаль, разве ты видишь, что планета закругляется по краям?

– Нет, наверное.

– Когда ты плывешь на корабле в океане, и земли не видно на горизонте, разве планета закругляется где-нибудь?

– Ну, может, слегка по краям горизонта.

– Тогда почему же ты считаешь, что она круглая? Чем ты в таком случае лучше своих древних предков, которые боялись упасть с края земли, ведь земля там кончится?

– Но как же тогда космические корабли, они же облетают вокруг земли?

– С чего ты взял, что они облетают вокруг? Это такой же обман зрения, как и всё остальное.

– Но тогда где же они летят?

– Они летят по кругу, а не вокруг. Ещё раз повторяю тебе, на плоскости не может быть ничего округлого. То, что будет выдаваться из этой плоскости, будет уже другим миром. А на грани перехода – надеюсь, ты это уже понял – находится иллюзия. Никто не может видеть переход из одного мира в другой без иллюзии. Даже драконы…

Представь себе точку на листе бумаги. Чем ближе ты к ней приближаешься, тем больше она становится. Чем дальше отдаляешь от себя листок, тем она меньше, но она ведь не перестаёт быть точкой. Так и планеты, и звезды – только точки в данном пространстве. Когда ты взлетаешь с этой точки и удаляешься от неё в космос, тебе кажется из-за больших расстояний, что точка закругляется по краям, но это только обман зрения. С какой бы стороны от планеты ты ни захотел находиться, ты всегда будешь видеть только одну её сторону. А ведь если бы планета была круглая, то и сторон у неё было бы много!? Если ты полетишь вдоль планеты, то тебе будут открываться всё новые и новые виды, так ты будешь лететь по кругу и рано или поздно вернёшься в то место, откуда вылетел. Всё это зависит только от того, на каком расстоянии от планеты ты перемещаешься. Чем дальше от неё ты будешь находиться, тем больше похожей на точку она станет, чем ближе ты к ней, тем сильнее она расширится, и тем труднее будет понять истинную суть вещей.

– Если ты сейчас стал моим учителем, то ведь можешь объяснить мне, кто такие драконы? Люди никогда не понимали их и всегда боялись.

– Люди всегда боялись того вида драконов, который они же сами себе и придумали.

– По-твоему, люди сами придумали драконов, чтобы их бояться?

– Зачем ты делаешь вид, что не понимаешь меня? Я начну думать, что ошибся, взяв именно тебя в ученики. Наверное, мне стоило взять Алрода – он гораздо толковее и не стал бы задавать мне глупых вопросов.

Дракон замолчал, и в пещере повисла тишина, но она не была тягостной, тишина звучала, её можно было слушать. Лубни казалось, что сами стены пещеры издавали звуки. Стена справа гудела с лёгким перезвоном. Он повернулся и прислушался к левой стене. Она тоже рокотала, но это был низкий рокот наподобие голоса дракона, словно слова, сказанные им, до сих пор звучали, и стены повторяли их снова и снова на свой лад. Лубни задумался, ведь дракон не говорил вслух, на самом деле его голос просто звучал в голове астролога, и он мог бы поклясться, что пасть дракона ни разу не открылась. А теперь ему стало казаться, что голос шёл от самой стены.

– Ну, и к какому выводу ты пришёл? – голос дракона зазвучал вновь.

– Мне кажется, что, то, что я вижу – это не твой истинный вид, на самом деле ты должен выглядеть не так.

– Ха-ха-ха, наконец-то. Я бы похвалил тебя, если бы это не было так очевидно. А тебе потребовалось такое большое время, чтобы придти к элементарному выводу. Внешний вид и то, что вы, люди, как будто «реально» видите – две совершенно разные, а, зачастую, и противоположные вещи. Я расскажу тебе одну старую историю, она поможет тебе понять и почувствовать это. Ты ведь знаешь, почему драконов зовут «Первыми»? Когда-то именно драконы были теми, кто появился в этом мире. Я не оговорился, в то время мир был только один – тоже первый, теперь уже мало кто знает, какой из существующих миров это был. Те, кого вы теперь называете драконами, были его первыми жителями. Тогда пространство ещё только начинало разворачивать свой бег, а время – свой отсчёт, но стремление к идеалу было всегда. «Первые» назывались первыми потому, что они были первой попыткой достижения идеала, но не были идеалом, как потом выяснилось, однако они во многом превосходили тех, кто пришёл следом. Они не нуждались в пище, как животные, но и не умели перерабатывать для себя энергию звёзд, как растения. Они могли жить вне планет и вдали от звёзд, но в них была, прежде всего, ЖАЖДА: жажда познания, жажда постижения, жажда исследования, жажда созидания. Многих она привела к неутешительному, плачевному результатату, но эта другая история.

Следом за ними появились растения. В чём-то они были более приспособленными, но они были привязаны к месту своего произрастания и не стремились познать миры. «Первых» они мало заинтересовали. Животные, которые стали появляться потом, уже могли передвигаться в пространстве, но не во времени, как «Первые». Они тоже были привязаны к планетам, на которых появлялись, и не могли жить без них, но самое страшное было не это. Животные были первыми, кто стал убивать себе подобных: сначала для того, чтобы утолить голод, они ведь не могли получать энергию для жизни напрямую, как драконы из пространства, или перерабатывать энергию звёзд, как растения. Никто, кроме животных, никогда до этого не делал такого.

Сначала животные очень понравились «Первым» – они хотели научить их всему, что успели узнать сами на протяжении своего существования, они хотели поделиться с ними радостью познания этих миров. Особенно когда среди животных появились люди, у них тоже была жажда познания, но первые встречи и знакомства не принесли радости драконам. «Первые», решившие поближе познакомиться с людьми, могли предстать пред ними в любом облике. Драконам был безразличен свой внешний вид, они всегда стремились к познанию сути вещей и обращали мало внимания на внешние атрибуты. К тому же драконы могли менять свой внешний облик по своему желанию, в отличие от растений и животных. Но им захотелось поразить людей, удивить их воображение, они хотели показаться им древними и могучими. Поэтому они придумали и создали для себя образ «дракона». Люди, перед которыми появлялись драконы, почему-то пугались их, они считали, что вид «Первых» ужасен. И только потом драконы поняли, что люди просто их боятся.

Люди опасались, что драконы, такие могучие и сильные, тоже начнут убивать. Но драконы никогда не причиняли зла живым существам, они не понимали цели убийства и всегда знали, что смерть животных или растений на какой-либо конкретной планете – просто способ перехода между мирами. Но люди не знали этого и боялись своей смерти. Люди считали, что у них одна жизнь, которую они проживают здесь и сейчас, и другой у них уже никогда не будет, они завидовали драконам, которые могли свободно перемещаться и во времени, и в пространстве, и могли не думать о смерти.

Люди тоже убивали себе подобных, и уже не для того, чтобы утолить голод, а просто ради удовольствия. Им, наверное, казалось, что таким образом они творят чью-то судьбу.

Поняв, что они совершили ошибку, «Первые» попытались её исправить и стали появляться перед людьми в другом облике, но успеха это не принесло, люди решили, что драконы коварны и пытаются их обмануть. Человечество создало множество легенд и мифов о коварстве и злобе драконов. И теперь в каком бы облике «Первые» ни появлялись, люди видели только драконов.

– Но если драконы всегда были только ласковыми и добрыми и пытались сообщить людям правду об их мире, почему же рано или поздно этот стереотип не разрушился сам собой?

– Драконы, которые сначала достаточно часто пытались общаться с людьми, потом, видя постоянные неудачи, отказались от своих попыток. Честно говоря, они пришли к выводу, что люди не достойны того знания, которым «Первые» хотели с ними поделиться. К тому же я не могу утверждать, что все «Первые» остались такими же, какими были первоначально. Миры менялись, вместе с ними менялись и мы. Некоторые из нас научились убивать. Некоторые перестали стремиться познавать миры. Других охватила жадность, но не познания, а владения. Люди встречались со всякими, и облик «дракона» дополнялся новыми красками. Так что теперь, повстречав «Первого» на своем пути, человек всегда видит только дракона. Даже астрологи – люди, у которых «Первые» пытались развить только лучшие черты, наделить только лучшими качествами, зачастую не лишены этого недостатка.

– Но я ведь могу увидеть твой настоящий облик?

– Да, но ты должен этого сильно захотеть, должен отбросить свои предрассудки и псевдознания.

Лубни постарался сосредоточиться. Сначала он хотел придумать, какими должны быть «Первые», но потом понял, что это будет неверно, и просто закрыл глаза, сосредоточившись на том, кто находится пред ним, представив себе, что не знает, как выглядит эта сущность, и должен увидеть её своим внутренним зрением.

Когда он закрыл глаза, стены пещеры раздвинулись, но он по-прежнему видел перед собой дракона. Дракон наклонился над ним и стал расти во все стороны. Теперь вокруг Лубни был дракон, и сам он был драконом, и весь мир стал драконом. Этот мир всё расширялся и расширялся, рос и рос, и Лубни, казалось, мог видеть и эту планету, на которую сел их корабль, и далекую сейчас Живею, и многие другие планеты – сразу. Такого никогда до этого с ним не было. Он ощущал своё присутствие одновременно везде, во всех существующих мирах, где когда-то был, и даже где никогда в жизни не был; или, может быть, был – в прошлых жизнях, а, может, ему там предстояло очутиться в будущих! Мир расширялся до такой степени, что Лубни уже не мог охватить его весь, но он по-прежнему везде чувствовал своё присутствие. Он попытался сосредоточиться на чём-то одном, и не смог… Лубни широко распахнул глаза и снова увидел себя в той мрачной пещере с драконом.

– Но я же хотел увидеть твой истинный облик? – спросил он дракона.

– Тебе ещё предстоит многому научиться, чтобы отличить истинное от иллюзий.

– Я хочу попытаться ещё раз, – проговорил Лубни, пытаясь уловить какую-то мысль, но она постоянно ускользала от него, и он никак не мог понять, в чём её суть.

– Теперь ты не ограничен во времени и, значит, можешь делать то, что захочешь, – устало, как показалось Лубни, проговорил дракон.

Лубни сосредоточился и снова закрыл глаза. Он пытался очистить голову от мыслей. «Не думать. Ни о чем не думать», – повторял он про себя. Наконец ему это удалось.

Перед глазами замелькали выпуклые шарики или пузырьки серебристо—серого цвета: сначала они просто мельтешили перед глазами, затем их движение стало упорядоченным, теперь все они летели навстречу Лубни, пространство вокруг наполнилось потоком этих шариков. Лубни заметил, что вблизи они были прозрачные и слегка светились. Пузырьки неслись и неслись ему прямо в лицо, хотя ни один из них не коснулся астролога. Их скорость возрастала и возрастала. Себя Лубни уже не видел, поток шариков заполнил всё кругом, причём теперь Лубни казалось, что они летели со всех сторон, но именно к нему. Пространство стало пульсировать, в глазах у Лубни рябило от быстро мелькающих пузырьков. Но постепенно он стал замечать, что теперь все шарики не были одного цвета, внутри них горели крохотные разноцветные искорки; скорость мелькания шариков стала постепенно замедляться, и Лубни увидел, что всё пространство вокруг него заполнено разноцветными мелькающими огнями. Теперь они летели, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. И по-прежнему все в направлении Лубни. Он открыл глаза…

Он всё ещё был в той же мрачной пещере с драконом.

– Ты многому сможешь научиться, если очистишь свой разум, – проговорил дракон.

– Ты будешь учить меня здесь, в этой пещере? – изумлённо спросил Лубни.

– Нет, этот Мир скоро перестанет нуждаться во мне, и мы сможем начать наше путешествие.

– Но куда мы пойдем?

– В другие миры, в бездну, – смех дракона раскатами отдавался от стен пещеры и множился вдали.

– Ты поведешь меня в другие миры? – изумился Лубни.

– Ну, конечно, у меня тут небольшое дело, но скоро – совсем скоро – оно будет выполнено, и тогда мы сможем путешествовать, куда захотим. Что ты хочешь увидеть в начале? Где побывать? Пока у тебя есть возможность выбора…