Текст книги "Принцесса ветра и мести"

Болезненный вдох словно пронзил грудь. Даже если Эллин и заслужил это увечье своими прошлыми темными деяниями, мне все равно стало не по себе от осознания причастности к этому жуткому шраму, который, словно лишний мазок краски на картине, портил совершенство.

Неблагой Король, заметив мое оцепенение, развернул лицо так, что его левую часть вновь скрыла тень, и с мрачным видом посмотрел на стол. Точнее на лежавшие на нем монеты.

Бриэль поймала вопросительный взгляд брата и, встав с кресла, приобняла его за широкие плечи.

– Мы отправляемся в Низший Двор, в ущелье Арахни.

Глава 12. Свежий взгляд на прошлое

После того как принцесса детально все объяснила остальным, я все же отклеилась от стеллажа и даже пару раз утвердительно кивнула, когда Габриэль уточнил у меня правильность толкования подсказок. Но к столу не подступила. Мне не хватило смелости приблизиться к Эллину.

Пока Бри говорила, я украдкой наблюдала, как быстро пульсирует вена на его шее. Эллин, как и я, периодически отворачивался от стола и часто моргал или медленно сглатывал. В какой-то момент Бриэль не выдержала и возмущенно зажестикулировала.

– Да что не так с этим столом? – Принцесса постучала по стеклу костяшками пальцев, словно проверяя его на прочность. – Прародители, завтра же прикажу его заменить.

Габриэль усмехнулся и понимающе подмигнул королю. Эллин никак не отреагировал, явно витая в своих мыслях.

– То есть фавн – единственный, кто способен уничтожить посох? – переспросил Артур. Принцесса перебралась к нему на колени, и мой брат ласково играл кончиком ее косы.

– Нет, но он единственный знает, как это сделать, – поправила я, нервно перебирая пояс халата. Мне не хотелось при всех поднимать тему пророчества и лишний раз напоминать, что я по воле судьбы сведу счеты с их другом, братом и королем.

Александр оказался прав. Далеко ли я ушла от опьяненного властью тирана? Если пророчество исполнится, то именно я, а не он искупаю в крови Неблагой Двор.

Эллин прочистил горло, привлекая к себе внимание, и проговорил:

– Если Бриэль права и монета действительно в ущелье Арахни, нам необходимо ее отыскать. И это касается не только посоха. Если кто-то выйдет на Фабиона раньше нас, мы потеряем главный козырь в противостоянии с Дикой Охотой.

Саманта согласно кивнула. Габриэль, игнорируя милующихся Бриэль и моего брата, обошел стол и поравнялся с Эллином, который оперся ладонями на столешницу и внимательно изучал гравировку монет.

– Нужно обсудить все с остальными, – предложил генерал, стащив со стола одну из подсказок. Он положил монету на большой палец и подбросил ее в воздух, словно хотел выяснить, выпадет орел или решка. – Амина, Итон и Арчи, может, есть способ выудить недостающую подсказку, не отправляясь в лапы монстров Левии…

Эллин пресек Габриэля, вскинув руку. Монета упала в ладонь генерала, и тот положил ее обратно на столешницу.

– Этот разговор не должен выйти за пределы комнаты. – Эллин завел за ухо белую прядь, упавшую ему на глаза. От знакомого жеста у меня застыла кровь. – У меня есть все основания предполагать, что кто-то в замке ведет двойную игру.

Я вспомнила загадочного отцовского шпиона, но побоялась озвучивать это. Если король доверял всем собравшимся в библиотеке, то я нет. Горький опыт научил меня, что даже тот, кому ты открыл сердце, способен воткнуть нож в твою спину.

– Это обвинение в измене неблагой короне, наказание за которое – смерть. Ты уверен? – спросила Саманта, вздернув нос. Она единственная, кто остался стоять на противоположной стороне стола. Звездный свет, лившийся из высокого окна, красиво играл в ее длинных русых волосах.

– Абсолютно, – ответил Эллин и поднял голову. – Кто-то передал информацию о том, что Араклеон в ночь коронации Благой Принцессы останется без защиты.

«Он уязвим», – вспомнила я слова предателя. Тогда я подумала, что речь идет о Неблагом Короле, но ошиблась. Незнакомец докладывал Маркусу, что неблагая армия на границе и не сможет препятствовать вторжению в столицу.

«Дура!» – мысленно обругала я свою недогадливость. Хотя узнай я раньше, сумела бы что-то изменить? Вряд ли. Слишком увлеченная самобичеванием и зализыванием душевных ран, я старалась жить в счастливом неведении, которое с грохотом разбилось о ранение Миры и смерти невинных горожан.

– Если лазутчик еще в замке, я прикажу гвардейцам обыскать все комнаты на наличие улик. Мы быстро найдем его, ваше высочество, – пообещал Габриэль и двинулся к двери, чтобы созвать охрану, но его остановила Бриэль, схватив за рукав.

– В этом нет необходимости, генерал. – Она отпустила ткань, когда Габ развернулся к ней лицом. – Если распространятся слухи о предателе, это пагубно скажется на авторитете Эллина. Если король не способен держать в узде собственных подданных, что уж говорить о весе неблагой власти в глазах других правителей.

– Тогда что ты предлагаешь? – поинтересовалась Саманта, задумчиво склонившись вперед.

– Подождать. Рано или поздно лазутчик сам себя выдаст. А пока цель нашего визита в Низший Двор, как и сказал брат, не должна выйти за рамки круга собравшихся.

Бриэль поправила бант на лифе и встала. Следом за ней поднялся Артур. Сосредоточенный взгляд брата остановился на мне, пока я с хмурым выражением лица ковыряла носком туфли старинный ковер недалеко от стены.

– Уже поздно, нам всем не помешает отдых, – добавила Бриэль и взяла моего брата под руку. – Завтра обсудим детали. А пока Габриэль, – она игриво подмигнула генералу, так и застывшему на месте, – подготовит рунические камни к открытию портала, а я немедленно свяжусь с Лилиан, попробую объяснить ей причину нашего визита, не вдаваясь в подробности.

Эллин согласно кивнул и благодарно улыбнулся сестре. Словно испытал облегчение от того, что ему не пришлось самому отдавать приказы.

Пока Артур и Бри приближались ко мне, каштановые кудри брата затейливо подпрыгивали при каждом движении.

– Спокойной ночи, Агнес, – тепло попрощался он. – Мы обязательно поговорим, когда оба будем готовы. – Артур осторожно поцеловал меня в макушку, а я лишь подняла на него усталый взгляд. – Помни, я люблю тебя. И тебе вовсе не обязательно противостоять всему миру в одиночку.

Артур отстранился и на прощание задиристо ущипнул меня за нос, совсем как раньше, словно между нами не зияла пропасть лжи. Обойдя возлюбленного, меня обняла Бриэль и добавила:

– Враг не тот, кто причиняет боль, а тот, кто не осознает ошибок. Разве мы ценили бы штиль, если бы не бушевал шторм?

Вопрос принцессы остался без ответа, и она вместе с Артуром покинула библиотеку.

Плечи Эллина напряглись, натянув на широкой спине белоснежную ткань камзола, словно слова сестры задели и в нем какую-то струну.

Габриэль поклонился королю, отсалютовал Саманте и размашисто двинулся ко мне. В груди неприятно шевельнулось, когда Саманта обошла стол и нежно коснулась сжатой в кулак руки Эллина. Я тут же отвернулась.

– Пойдем, Аги-Маги, я провожу тебя на гостевой этаж, – предложил генерал, не сводя с меня глаз.

Я слишком резко расправила ногой шлейф халата и поморщилась от пронзившей спину жгучей боли. Меня не прельщала перспектива остаться в одной комнате с королем и его бывшей любовницей, поэтому я с радостью приняла предложение Габриэля улизнуть из библиотеки, где с каждым мгновением дышать становилось все труднее. Словно витавшее между нами с Эллином напряжение лишало окружающий воздух кислорода.

Я вышла в залитый светом центр библиотеки и низко поклонилась Неблагому Королю. Он тяжело выдохнул и повернулся ко мне полубоком, скрыв раненую часть лица.

– Приятных сновидений, ваше величество, – вежливо попрощалась я и, выпрямившись, последовала за Габом.

Король не ответил.

Хоть я и сама прекрасно знала дорогу к своей спальне, но противиться сопровождению не стала. Вполне возможно, мне не доверяли, а может, Габриэль просто нашел предлог, чтобы о чем-то меня расспросить.

– Как ваша рана? – внезапный вопрос Эллина застал меня врасплох на пороге.

Я обернулась. Король стоял лицом ко мне, подперев поясницей стол. С трудом сглотнув, я постаралась не таращиться на его увечье.

– Благодаря вам все прекрасно, – любезно ответила я и сдержанно улыбнулась.

Такая же наигранная улыбка отразилась и на губах Эллина. Очень захотелось узнать, о чем он думает. Сожалеет ли, что спас меня? Что не позволил мне умереть и навсегда покончить с пророчеством?

Неожиданно Эллин недовольно фыркнул, словно прочитал мои мысли. Ночная темнота из углов библиотеки проскользнула в его выразительный взгляд.

– Как легковерно вы принимаете фальшивые убеждения других, ваше высочество. И как жаль, что за благими намерениями вы видите лишь мою порочность.

От удивления я ахнула и прикрыла рот ладонью. Красивый баритон короля подобно кинжалу друидов, разрезавшему его лицо, полоснул меня по до сих пор не зажившему сердцу, и я сорвалась.

– Фальшивые убеждения? Так вы оправдываете уничтожение деревни, или смерть своих родителей, или…

– Хватит! – резко вмешалась Саманта, встав так, чтобы закрыть собой короля. – Ты ничего не знаешь! И не тебе судить решения Эллина. Да, ему пришлось испачкать руки в крови невинных, но это принесло гораздо больше блага, чем ты думаешь.

– И какое же благо принесла смерть моей мамы? – Я порывисто подалась вперед, впервые за всю встречу сократив расстояние между мной и Неблагим Королем до нескольких шагов. Меня трясло, словно от озноба. Я понимала, что не стоит обострять ситуацию, для достижения общих целей нам нужно действовать сообща, но не могла противиться давлению скорби и горя.

Габриэль осторожно сжал мое плечо и потянул назад, требуя прекратить перепалку.

Эллин отодвинул Саманту и подошел ко мне вплотную. Легкие обожгло любимым ароматом корицы, всегда витающим подле него. Сэм нервно забарабанила ногтями по спинке кресла, стоявшего рядом со столом.

– Смерть Элеонор Потроут была вынужденной мерой. У меня не было выбора.

От вспыхнувшей досады и злости зрение заволокло красным, магия запульсировала в висках, и в библиотеке затряслись канделябры.

– Выбор есть всегда, ваше величество! Маркус неоднократно запрашивал вашу аудиенцию, он хотел заключить с вами сделку, чтобы изменить пророчество!

Я постаралась делать глубокие вдохи, чтобы совладать с собой и не натворить глупостей. Но гнев на Эллина и огорчение от необдуманных решений отца взяли вверх. Вдоль стен расцвел папоротник.

Неблагой Король с сочувствием смотрел на меня, и я не понимала, чем вызвано его подавленное состояние: то ли моими трясущимися руками и блестящими от слез глазами, то ли собственными тяжелыми воспоминаниями.

– Если бы я согласился на сделку с твоим отцом, это бы дискредитировало нас обоих как правителей. Слабость – не присущая короне черта. Я не мог предложить свою жизнь взамен на его обещание не производить наследников, – резким тоном сообщил Эллин, возвышаясь надо мной, словно ледяная статуя. А потом тяжело сглотнул, как будто вел внутреннюю борьбу с собой.

Я отрицательно покачала головой, отказываясь воспринимать скрытый смысл его слов. Он был королем фейри, в то время как моя мама – жалкой пешкой, которая стояла на пути к его спасению.

Что-то во мне больно надломилось, как хрустнувшая под сапогом веточка, и я резко подалась вперед. Саманта едва заметно вздрогнула, а ошарашенный Габриэль скривился, когда я с размаху отвесила Эллину звонкую пощечину. От удара заныла ладонь, я предательски расплакалась, а Неблагой Король отвернулся.

– Рад, что вы выпустили пар, – тихо произнес Эллин, когда я отпрянула назад, утирая слезы. Он провел пальцами по своей покрасневшей под шрамом щеке и нахмурился. – Надеюсь, вам стало легче, ваше высочество.

Король убрал руку от лица, засунув ее в карман брюк. Внутри меня все кипело, но дышать и вправду стало проще.

– Я не могу исправить прошлое, – понуро добавил он. – Но вместе мы способны изменить будущее и не допустить новых ненужных жертв.

Эллин хитро прищурил глаза, и я догадалась, для чего был этот спектакль. Он желал разрядить между нами обстановку, позволить скопившимся эмоциям выплеснуться наружу. Будь то гнев, обида или желание, вспыхнувшее от страстных воспоминаний.

Эллин кивнул генералу. Тот схватил меня под руку и повел к двери. Я не сопротивлялась, решив, что на сегодня достаточно душевных испытаний.

– Добрых снов, принцесса. И я уверяю вас, что никогда ни о чем не сожалел так сильно, как о выборе, которого нас лишили.

Я выскочила из библиотеки и, не оборачиваясь, поспешила к лестнице. Габриэль следовал за мной, отстраненно любуясь зимними пейзажами на картинах и давая мне возможность взять себя в руки.

Мы миновали очередной лестничный пролет, спустились в просторный холл со скульптурой снежного барса и завернули за угол. Я практически бежала, силясь обогнать бешено колотящееся о ребра сердце. И лишь немного успокоилась, когда мы прошли мимо гостевых покоев, спустились по еще одной ледяной лестнице и оказались в розарии.

Меня всегда притягивал этот сад с пушистыми шапками снега на пихте и обледенелыми розами. Я остановилась рядом с фонтаном, в центре которого искрилась в звездном свете мраморная фигура утонченной фейки – матери Эллина.

Поскрипывая снегом, рядом со мной встал Габриэль и задумчиво опустил ресницы.

Холод меня не беспокоил. Хотя легкий халатик и сорочка вряд ли согревали, зато мороз приятно щипал рану на спине и успокаивал пылающие внутри эмоции, даруя разуму ясность.

– Люблю это место, – спокойно произнес генерал и осторожно толкнул меня плечом.

Я не ответила. Все здесь напоминало о моей несчастной любви. Ветвистый дуб, под которым мы валялись в снегу после бала Зимней Луны. Лавочка, на которой Эллин намекнул о чувствах ко мне, и светящаяся арка, где я впервые ощутила, как содрогается от удовольствия его тело. Чарующий сад вызывал ностальгию, пронзал сердце осколками прошлого.

Спрятав лицо в ладонях, я всхлипнула и прошептала:

– Почему? – Габриэль наклонился ближе. Наверное, я произнесла это беззвучно, если даже острый слух фейца не смог различить мой вопрос. – Почему Эллин спас меня?

Генерал закусил губу, очевидно, не готовый к такому повороту нашей беседы.

– Сделка не обязывала Неблагого Короля помогать мне, а потеря связи родственных душ ничего не значит по сравнению с его желанием сохранить власть. Если бы Эллин позволил огненному полководцу добить меня, то угроза от пророчества миновала бы в одночасье.

Я встала так, чтобы заглянуть генералу в лицо. Синева его глаз приобрела оттенок штормящего моря. Мелкий снег сорвался нам на головы, но я требовательно впилась в Габриэля взглядом.

– Нет ничего более неистового, чем любовь, Агнес.

Я надменно хмыкнула, не поверив его словам. Поступки Эллина неоднократно доказывали, что он с легкостью мог поступиться этим чувством. Однако Габриэль продолжил, не обращая внимания на мое раскрасневшееся от возмущения лицо:

– Когда ты сбежала в Благой Двор, – он угрюмо посмотрел поверх моей головы на фонтан, – король вызвал меня на приватный разговор. – Моя спина одеревенела. – Мы дружим с детства, у меня не было родного брата, и Эллин в каком-то смысле заменил его. А после смерти родителей нашу дружбу подкрепили приобретенные королевские полномочия. – Габриэль сглотнул, его кадык пропал и тут же появился. – Когда Эллину приходилось проживать ужасы, связанные с тяжелым бременем власти, от которых твоя нежная кожа покроется мурашками, а волосы встанут дыбом, я всегда был рядом. Но это не моя внутренняя тьма и не мне отпирать ее замки.

Расстроенный взгляд генерала вернулся к моему встревоженному лицу, словно все, что он не смог озвучить, безумно тяготило и его. Холод все же взял свое, и я задрожала, клацая зубами, но это не остановило Габриэля.

– В тот день я впервые увидел его настолько измотанным, словно у него душу вырвали. Эллину принесла немало страданий участь правителя, но его руки никогда так не дрожали и он за всю жизнь так не напивался. – На последних словах губы Габриэля изогнула легкая улыбка.

Меня обуял другого рода озноб, уже совсем не от мороза.

Генерал по-дружески приобнял меня за плечи. Я прижалась к нему, желая найти поддержку усталому телу, и сосредоточилась на рассказе.

– Эллин приказал мне убить тебя. – Я испуганно вздрогнула и неверяще округлила глаза, но Габриэль тут же заговорил, унимая мое волнение: – Если бы ты вознамерилась исполнить пророчество или, обретя полную силу, захотела перевернуть власть в мире фейри. Но ты, Агнес, совсем не похожа на обычную дорвавшуюся до престола особу. Ты скорее пожертвуешь собой, чем принесешь боль другим.

Я высвободилась из теплых рук и сделала пару шагов назад. Смог бы Габриэль выполнить королевский приказ, если бы я и в самом деле вознамерилась пойти против Эллина?

– Даже не думай об этом, – обрубил на корню поток моих грустных мыслей генерал. – Ты ведь знаешь, что я тебя не трону. Во-первых, я помню, как ты лихо обвела меня вокруг пальца на тренировке, а во-вторых, Эллин бы никогда не простил мне твою смерть.

Я опешила.

– Но ведь он сам отдал приказ…

Габриэль вновь меня перебил, покачав головой:

– Ты не дослушала. Эллин отдал приказ расправиться с тобой, а после приказал убить и его.

Внезапно снег под ногами показался мне каким-то вязким, словно болотная трясина, засасывающая на дно, а небо над головой начало давить на макушку. Габриэль взволнованно наблюдал за тем, как я порывисто схватилась за грудь, стараясь притупить боль от занывшего сердца.

– Но я не понимаю, – призналась я, проглатывая подступивший к горлу ком. – Все, что происходило между нами, – лишь продуманная до мелочей стратегия, как шантажировать Благой Двор и держать меня под контролем. Зачем ему умирать?

– Агнес! – прикрикнул Габриэль в попытке переключить мое внимание с раздирающих душу противоречий на себя. – А ты долго бы протянула без сердца?

Меня словно ударили под дых, я даже охнула от боли. А воспоминания вновь утянули меня в прошлое.

«Ты – мое сердце», – однажды сказал Эллин, и я схватилась за голову, в которой все превратилось в кашу. Я была уверена в том, что он не посягал на мою жизнь из-за сделки, заключенной между нами еще в Ситке. А потом, когда догадался о моей крови фейри и принадлежности к роду Торгтон, из-за возможности манипулировать мной. Да и магия прародителей, связавшая нас, дала свои плоды. Но я никогда не задумывалась о том, какие эмоции он испытывал на самом деле. Как сложились бы наши отношения, если бы мы смогли вытащить все забитые в крышку их гроба гвозди.

– Прародители! Клянусь, я слышу, как крутятся шестеренки в твоей голове, – усмехнувшись, поддел меня Габриэль.

Я ничего не ответила, отрешенно уставясь в пустоту, и тогда он подошел ближе.

– Не ищи причин ненавидеть, Агнес, ищи причины любить. Мое сердце разрывается, когда я вижу твоего брата с Бриэль. Зависть и обида давно бы заставила меня возненавидеть Артура. Но за что? Твой брат не виноват, что принцесса отдала предпочтение ему, а не мне. А Бриэль… я рад, что она смогла обрести счастье, пусть и не со мной.

Словно в подтверждение слов генерала я вдруг осознала, что больше не мерзну, а кружащийся снег по каким-то неведомым причинам обступает нас.

Затылок закололо от пронзительного взгляда. Я повернулась к замку. В башне с ледяной пикой мелькнула высокая тень за панорамным окном.

Габриэль тоже вскинул голову и тихо рассмеялся:

– Ревнует, зануда.

Пара снежинок тут же бросилась ему в лицо, словно Эллин прочитал нелестное замечание по губам.

Неожиданно для себя я хихикнула и вновь посмотрела на башню, но в окне уже никого не было.

Глава 13. Сломать принципы

Я лежала в своей постели, боясь закрыть глаза, чтобы вновь не столкнуться с загадочной старухой или Дорианом, к откровенному разговору с которым была еще не готова. Он открыл мне свое сердце, а я, ничего не ответив, отправилась на подмогу Неблагому Двору.

Я любила Дориана спокойной, тихой, но неправильной любовью. Все внутри меня противилось ей, желая чувств иного рода, даже если они шли в ногу с безумием.

Перевернувшись на бок, я уставилась в ночное небо за окном. Я могла бы продолжать обманывать себя, но истина рано или поздно восторжествует, не получится вечно бежать от собственных желаний.

Дориан владел магией огня, но только в объятиях Эллина мое тело по-настоящему полыхало. Только его поцелуи выворачивали душу наизнанку, а его запах делал меня податливой, лишая воли.

Я выдернула подушку из-под головы и накрыла ею лицо. Из горла вырвался приглушенный крик несправедливости и разочарования в самой себе. Я могла заново влюбиться, но никто и никогда не заменит чарующего чувства единения наших с Эллином вселенных.

Подушка полетела в стену, а я резко села на кровати. Судьба действительно свела нас не случайно, и дело не только в обреченной любви. Если она так решила наказать Эллина, связав магическими узами с дочерью убитой им же женщины, то мне она даровала шанс на отмщение или прощение. А что из этого выйдет, покажет время.

После того как Габриэль сопроводил меня в покои, я долго размышляла и пришла к выводу, что чем бы ни обернулся конец нашей с Эллином истории: счастливым финалом или разрушительной катастрофой, – нам обоим следует сначала спасти миры от кровопролитной войны.

Я встала с кровати и стремительно двинулась к двери, прихватив с собой все тот же халатик. Следовало сообщить королю о шпионе и начать уже распутывать клубок замыслов Александра.

Быстрее начнем, быстрее закончим.

Ириса забрал Артур, Ирма отправилась на ночь в Араклеон к своему мужу – неблагому лорду, и я беспрепятственно вышла в длинный коридор.

Перед сном я успела наспех принять ванну, так что волосы все еще были влажные, и мне пришлось заплести их в длинную косу.

Я схватилась за лестничные перила из гладкого льда и помчалась вверх, перепрыгивая сразу через две ступени. Королевский этаж встретил меня сумраком и ночной тишиной. Караульные на постах так и не появились, поэтому длинный холл выглядел совсем безжизненным, а смотрящие со стен портреты умерших правителей вызывали мурашки. Я тихо ступала по мрамору, чтобы никого не разбудить, и лишь приблизившись к массивной двери с символикой Неблагого Двора, позволила себя свистяще выдохнуть.

На мои пушистые тапочки упал мерцающий блик. Я нагнулась и увидела, что из-под двери пробивается неяркий свет. Похоже, Эллин тоже не мог уснуть. Еще один тяжелый выдох, и я, взявшись за серебряное кольцо, постучала.

Эхо быстро подхватило монотонный звук и разнеслось по длинному коридору. Я с опаской оглянулась, испугавшись, что могла разбудить Бриэль или Артура, но никто не вышел из соседних покоев. Секунды длились невыносимо долго, но Неблагой Король так и не ответил. Я постучала более усердно, и снова тишина.

Наверное, Эллин не хотел меня видеть. Габ мог ошибаться в его лояльности ко мне. Холодность сегодняшней встречи в библиотеке это доказывала. Да и кто бы захотел видеть посреди ночи девушку, которая сначала изуродовала твое лицо шрамом, а потом еще и влепила пощечину?

– Ваше величество, – едва слышно позвала я дрожащим голосом, – нам срочно нужно поговорить. У меня есть сведения о… доказывающие ваши подозрения в библиотеке.

Я подождала еще пару мгновений, но дверь так и не открылась.

– Если вы ждете моих извинений за пощечину, то вы сами меня спровоцировали, – продолжила я свой монолог. – Так что переставайте дуться и впустите меня, дело срочное! – Я подбоченилась, гордо вскинув подбородок.

Тишина.

Раздражение от молчания Эллина нарастало, но я не собиралась сдаваться.

– Если вы не откроете, я войду сама. И пусть вы сочтете мой поступок бестактным, но спешу вам напомнить, что я выросла в мире людей, так что учтивость – это последнее, что меня беспокоит. – Я вновь посмотрела вглубь коридора. Удостоверившись, что никто не стоит и не хихикает над моими жалкими потугами попасть в комнату к королю, предприняла новую попытку: – И мне очень жаль вашу спутницу, из-за которой, я предполагаю, вы держите меня на пороге, но я самым грубым способом выкину ее из вашей постели к чертям! В конце концов, на кону безопасность наших дворов!

Мне стало не по себе, хотя из покоев не доносилось ни единого наводящего на мысль об уединении с дамой звука.

Меня игнорировали, и я чувствовала себя дурой.

Я боролась с желанием уйти и больше не позориться, но лазутчик мог усложнить нашу миссию и подставить под угрозу Неблагой Двор, пока мы разыскиваем Фабиона.

Выругавшись себе под нос, я призвала магию. Глубоко вздохнула и нырнула в Лимбо, надеясь, что Эллин не запер дверь на магический замок.

Я с легкостью проникла в королевские покои. Видимо, король был уверен, что никому из жителей цитадели не хватит смелости застать его врасплох, но…

В комнате оказалось пусто. Я осмотрелась, привыкая к свету после темного коридора. В роскошных покоях практически ничего не изменилось, только подушек на диванах стало больше, а на ледяном камине появились похожие на подарок Миры фигурки. От мыслей о маленькой храброй девочке у меня заныл еще один порез на сердце. На мраморном подиуме все так же возвышалась кровать с балдахином, к которой Эллин страстно прижимал меня своим крепким телом.

Я зарделась, остро ощущая саднящее чувство внизу живота, и поспешно перевела взгляд на заваленный письмами стол с серебряными ручками.

Чтобы не предаваться пылким воспоминаниям, я побрела к нему. Смущение из-за вторжения в личную жизнь Эллина быстро переросло в любопытство. Слишком открыто валялись важные письма, в которых могли содержаться полезные для меня сведения.

Приблизившись к столу, я принялась разбирать груду бумаг. Просмотрев первый десяток писем, я раздосадованно цыкнула. В посланиях не нашлось ничего, что могло подогреть мой интерес или разоблачить Неблагого Короля. Я отложила на край еще парочку, и мне на глаза попалось письмо с розовой восковой печатью. С тревогой в груди я перевернула конверт. Страх, что оно принадлежало любовнице Эллина, улетучился. На удивление, розовая печать стояла на посланиях дворцового повара.

Я усмехнулась, и моим вниманием завладели выдвижные ящики стола. Опасливо поглядывая на дверь и вслушиваясь в ночную тишину, я вернула письмо на место и дернула первый ящик. Мои вспотевшие от напряжения пальцы соскользнули с ручки в форме полумесяца, и я, выругавшись вполголоса, еще раз потянула ее на себя.

Первый ящик оказался набит все теми же письмами и разноцветными печатями с королевским гербом. Просмотрев пару бумаг, я тихо задвинула его обратно и выдвинула следующий.

И снова ничего меня не заинтриговало, кроме причудливого пера. Я достала странный раздвоенный предмет с сизо-зеленым опахалом и поднесла его поближе к лицу, чтобы рассмотреть. Перо поймало яркий свет от хрустальной люстры и красиво вспыхнуло радугой. Повертев его в руке еще немного, я вернула необычное средство письма на место.

В третьем ящике лежали безделушки и пара пожелтевших книг.

Я выдвинула последний. Переливаясь серебряными всполохами, мне подмигивало обручальное кольцо, которое я безжалостно выбросила в снег после того, как узнала горькую правду об Эллине.

Я так и осталась стоять, низко склонившись над ящиком. Рана на спине дала о себе знать ноющей болью, но меня словно парализовало. Моя коса свесилась на плечо и раскрутилась, пока я таращилась на символ любви Неблагого Короля.

Рука сама потянулась к остроконечной звезде из бриллиантов, легонько пройдясь по шершавой грани. Я больше не видела сияющего кольца, мной завладело прошлое.

Я стояла на вершине горы, которая тогда казалась мне вершиной мира. Нашего с Эллином мира, где мы смогли обрести покой и счастье в объятиях друг друга. Я видела кружащиеся в воздухе ледяные кристаллы, ощущала приливший к лицу жар, когда он опустился на одно колено. Я помнила, как обожгли щеки слезы тихого счастья и как Эллин осторожно взял меня за трясущуюся руку и надел кольцо…

– Вы что-то потеряли, ваше высочество? – раздался надо мной красивый баритон.

Испуганно взвизгнув, я резко выпрямилась и ногой задвинула ящик. А когда подняла глаза, встретилась с ледяным взглядом перегнувшегося через стол Эллина. Мои щеки заалели, совсем как у школьницы, пойманной за сомнительными делишками.

– Да, гордость. Только что, – процедила я, судорожно отряхивая рукава халата, словно это помогло бы избавиться от неловкости.

Неблагой Король задиристо хмыкнул и встал, боком подперев стол.

– Признаюсь, не ожидал увидеть вас в своих покоях в весьма компрометирующей позе. Вы не впервые доказываете свое умение безгранично удивлять, – аристократично протянул Эллин.

Наша манера общения свелась к светскому тону, лишившись былого задора и простоты. Где-то внутри этот факт задевал одну из болезненных струн души.

– Есть весьма важная информация, которой мне необходимо с вами поделиться.

– В такой поздний час? – плохо сдерживая широкую улыбку, поинтересовался король. Длинная, свисающая на лицо белая прядь прикрыла часть шрама, поэтому, взглянув на него, я лишь едва заметно поежилась. – Похоже, дело действительно срочное, раз вы, вломившись ко мне в комнату, перелопатили мои личные письма, – еще сильнее поддел меня Эллин, – и беспардонно обшарили стол.

– Я стучала, – пресекла я его упреки, от которых все сильнее горело лицо. – И у меня есть зацепка по шпиону.

– Вы имели в виду предателя, который вступил в сговор с вашим отцом?

Резкость в тоне Эллина стряхнула с меня остаточное смущение. Вспышка озорства быстро угасла, и со мной опять заговорил властный король.

– Вы знали? – недоумевающе поинтересовалась я.

Эллин обошел стол и отодвинул белое кресло, галантно предлагая мне сесть.

Благодарно кивнув, я пропустила через пальцы растрепавшиеся локоны и заняла место. Эллин проводил мою руку жадным взглядом и опустился в кресло напротив.

– Единственным, кто мог предупредить Александра о передвижении неблагой армии, был Маркус. – Эллин по-мужски закинул ногу на ногу, положив локоть на колено, а кулаком подпер подбородок. – В ночь перед вашей коронацией Бриэль ослабила защитные чары барьера, отвечающие за перемещение в Благой Двор. Предатель, воспользовавшись ситуацией, смог предупредить Благого Короля, поскольку попасть ко Двору Дикой Охоты без нашего ведома ему бы не удалось. Так что единственный логичный вывод, что информатор работал на Маркуса, преследуя цели Александра.

Задумчиво почесав затылок, я призналась:

– Я видела его. В смысле предателя.

Король сощурил глаза.

– Вы смогли разглядеть что-нибудь, что поможет вычислить его: цвет волос или…

– Нет, – перебила я и, сложив руки в замок, облокотилась на столешницу. – Его скрывала длинная черная мантия с капюшоном, а голос был изменен магией гламура.