Текст книги "Лабиринты сознания в поисках панацеи"

Глава 6

Златогорский был достаточно проницательным руководителем, поэтому с самой первой встречи с Аделиной был уверен, что все поручения она будет выполнять раньше срока. Поэтому, когда в его дверь постучали, едва рабочий день успел начаться, он уже знал: это она.

– Входите, Аделина Викторовна!

Девушка в недоумении осмотрелась в поисках камеры наблюдения и грустно вздохнула, увидев сразу три объектива, нацеленные на нее. «А я-то думала, что он проницательный…», – подумала она, доставая бумаги из папки, и сдержанно поприветствовала Владимира Геннадьевича.

– Не стесняйтесь, проходите! Признаться, я даже рад, что мой рабочий день начался именно с Вашего визита. Вы принесли документы на согласование?

– Да, здесь несколько документов по исполнению текущих задач из нашей аптеки, меня попросили заодно занести их Вам на подпись. Но вообще я хотела бы обсудить с Вами мой личный проект по развитию фармацевтической службы онкоцентра.

Аделина взяла небольшую паузу, она колебалась, стоит ли идти ва-банк и говорить Златогорскому о том, что ей стало известно от Вершининой о работе Алгоритма Распределения Лекарств. Но если он не является их союзником, то это слишком рискованно. Она посмотрела на голограмму Созвездия Героев, вращающуюся за его креслом, и решила попытаться осторожно выяснить, может ли она ему доверять. Владимир Геннадьевич почувствовал, что девушку что-то беспокоит и отложил в сторону планшет, на котором одна за другой появлялись срочные задачи для исполнения и делегирования.

– Я выслала Вам презентацию, в которой привела наглядную аналитику по лекарственным процессам в химиотерапевтических отделениях онкоцентра. Мы можем изменить горизонт планирования и сделать наши заказы более точными. Это позволит нам обеспечивать пациентов препаратами быстрее настолько, что мы достигнем практически девяноста процентов обеспеченности лекарствами. При нашем текущем показателе в районе шестидесяти пяти – семидесяти процентов это было бы хорошим результатом. Я занималась обучением Алгоритма общенациональной аптеки для решения подобных логистических задач, работа не займет много времени.

В изумрудно-зеленых глазах Златогорского мелькнули уже знакомые Аделине лукавые огоньки, уголки его губ слегка дрогнули в едва заметной ироничной улыбке.

– Вам кажется некорректным Алгоритм Распределения Лекарств в нашем онкоцентре? Или… имеете смелость считать недостаточно справедливым сам принцип случайного распределения?

Аделина краем глаза заметила, что на одном из электронных устройств, лежащих на столе, автоматически активировалась запись разговора. «Наивно было полагать, что я смогу поговорить с ним открыто прямо здесь, в его „умном“ кабинете, где даже обычная шариковая ручка может иметь скрытую камеру и диктофон», – подумала она и приготовила дежурную улыбку, стараясь обратить ироничный тон руководителя против него самого.

– Моя должность не позволяет мне иметь какой-либо иной смелости за исключением той, что дает мне возможность приходить за советом напрямую к Вам. И сейчас я хотела бы уточнить у Вас, какой путь совершенствования работы фармацевтической службы Вам кажется приемлемым. Решение задач логистики поставок никак не противоречит принципам обезличенного распределения препаратов, заложенным в Алгоритме. Напротив, мы сможем избежать нехватки препаратов в отделениях.

– Разве в наших отделениях есть какая-то нехватка?

– Явной нехватки нет, поскольку отделения постоянно перемещают препараты, передавая их друг другу. Но это сильно отвлекает как медицинский, так и фармацевтический персонал от решения более важных задач.

– Более важных задач? – ироничный тон прозвучал в вопросе Златогорского еще отчетливей. – Каких, например? Утешения пациентов и их родственников? Наблюдения за процессом распада их тел? Проверки автоматически формирующихся текущих отчетов?

Это была уже не просто ирония, а скорее полное обесценивание всей работы персонала. Предположение Аделины о нем, как о циничном человеке, кажется, начинало оправдываться. Но следующая его фраза заставила ее переосмыслить ситуацию.

– Знаете, что на самом деле важно? Важно то, что делаем мы с Вами, а не то, что делают в отделениях или аптеке. Проблемы с распределением лекарств всегда были и будут оставаться до тех пор, пока препаратов мало. А их будет мало, пока мы не решим вопрос с получением дополнительного финансирования. Я тоже поставлен в жесткие рамки, мои руки связаны недостатком бюджета.

– Но ведь онкология имеет приоритетное финансирование?

– Приоритетное среди других областей медицины, но далеко не приоритетное среди всех сфер экономики. Гораздо больше средств было направлено на поддержку и развитие промышленности, в том числе инновационной фармацевтики. Кроме того, главным распорядителям благ нашей страны приходится решать множество непростых вопросов по преодолению экологического и продовольственного кризиса. До сих пор многие вынуждены жить и работать в зонах с неблагоприятным радиационным фоном, постоянно носить защитную одежду, питаться модифицированной пищей. Вы видели свежую статистику по итогам 2074 года? Занимательное чтение. Более восьмидесяти процентов людей низшей категории общественной полезности выбирают для себя эвтаназию в возрасте до 40 лет как наиболее гуманный по отношению к обществу исход.

Разговор взволновал Аделину еще больше. Владимир Геннадьевич, напротив, выглядел довольно спокойным. Он давно уже варился в этой теме, и его мышление привыкло к масштабу проблемы. К тому же он четко понимал, за что он действительно несет ответственность, а что не в силах изменить. Аделина понимала, что ее вопрос о причинах нехватки средств на медицину в условиях масштабного развития фармацевтической промышленности может прозвучать для него так же наивно, как вопрос ребенка о том, почему на картинках в старых книгах небо голубое, а не серое, к которому все привыкли за последнее десятилетие. Это было их объективной реальностью, и нужно было разрабатывать планы действий, исходя из конкретной действительности. Она попробовала рассуждать логически:

– Но ведь фармацевтические компании должны быть тоже заинтересованы в том, чтобы их продукция использовалась как можно чаще. А для того, чтобы люди могли потреблять больше лекарств, они должны дольше жить.

– Либо их должно быть больше, и они должны больше болеть, тогда продолжительность жизни не так важна.

– Не важна? Для экономики страны гораздо важнее, чтобы трудоспособное население, получив необходимые компетенции, работало как можно дольше и приносило больше налогов, разве это не так?

– Конечно, так. Поэтому они и поддерживают максимально долго трудоспособность и, соответственно, здоровье супер-производителей общественных благ, производителей высшей общественной полезности. На остальные категории населения качественных лекарств попросту не хватает, да и нет в их лечении глубокого экономического смысла.

«Смысла нет, но лечить мы их пытаемся… Кто знает, в какой категории общественной полезности окажется человек завтра. Может, сегодня он обычный химик-лаборант, а завтра он найдет формулу нового лекарства», – размышляла Аделина, пытаясь справиться с чувством безысходности.

– Скажите честно. Во всей этой ситуации, которую Вы описали, есть ли хоть малейший шанс что-то изменить? Что может стать движущей силой этих изменений?

Владимир Геннадьевич посмотрел девушке в глаза. В его взгляде не было насмешки или презрения, на самом деле он был озадачен этой ситуацией не меньше. И похоже, что решение у него уже было практически готово.

– Мы должны объединить наши усилия с фармацевтическими и страховыми компаниями. Именно они являются держателями бюджета. Но и для них нужно готовить достойное обоснование нашей потребности, иначе никто не пойдет нам навстречу. К этой работе я и хотел Вас подключить. А наш Алгоритм Распределения Лекарств трогать я вам не советую.

– Это может быть… небезопасно?

– Да нет, вся эта шумиха насчет общенационального контроля через системы слежения за беспрекословной верой в Великую Справедливость явно преувеличена. Так что это никак не повредит Вашей безопасности, просто не хотелось бы, чтобы Вы зря тратили время на то, что не даст никакого эффекта.

– А что же я должна буду делать?

– Вас ждет новая жизнь, – Владимир Геннадьевич расслабленно откинулся на спинку высокого кресла, обтянутого натуральной кожей. – Вы сможете посещать масштабные конференции, выступать с докладами. Вы должны стать лицом нашей фармацевтической службы, моим помощником по всем вопросам, связанным с лекарственными препаратами. Будете принимать участие в переговорах. Вы девушка молодая, симпатичная, неглупая, будете украшением любого совещания или бизнес-ужина. При общении с приятными девушками многие представители компаний говорят куда откровеннее и обещают куда больше, чем при общении со скучными администраторами системы, такими, как я, например.

Златогорский явно преуменьшал свои собственные переговорные таланты и непревзойденную способность быстро войти в доверительный контакт, обращая даже врагов на свою сторону. И делал он это легко, будто бы играючи.

Аделине нелегко было удерживать фокус внимания на своих собственных идеях и начатом расследовании, потому что слова руководителя мягко увлекали ее в новый, неизведанный, но такой привлекательный мир. Она была готова поверить в то, что ее мечты вот-вот начнут сбываться. Но было ли это ее собственными мечтами? Девушка едва заметно нахмурилась и постаралась развеять обольстительный туман.

– Предложения от Вас всегда одно лучше другого, не подумайте, что я говорю с сарказмом, но…

– Опасаетесь, что это будет Вам стоить многого? Да бросьте! Мы же с Вами коллеги, я бы даже сказал, не просто коллеги, а союзники в борьбе за лучшее будущее онкологии.

Слово «союзники» сработало как триггер, и Аделина всмотрелась в открытое лицо Владимира Геннадьевича. Ей очень хотелось верить, что этот человек будет ей покровительствовать, что вместе они смогут многое изменить к лучшему, как бы банально это ни звучало. В любом случае, у нее не было ни малейшего желания возражать против этого предложения, хотя где-то внутри червь сомнений продолжал ее точить. Она никак не могла справиться с ощущением, что, при всей показной доброжелательности Златогорского, он каким-то образом мог быть замешан во всех тех странных смертях бывших сотрудников онкоцентра. Или, как минимум, знать о них, но ничего не предпринимать. И это явно не было той темой, которую он планировал обсуждать с Аделиной. Но размышлять было некогда, поэтому, аккуратно подбирая слова, она выразила надежду на плодотворное сотрудничество и осторожно предположила:

– Мне действительно хочется попробовать повлиять на процессы лекарственного обеспечения в широком масштабе вместе с Вами. Надеюсь, эта деятельность не приведет меня в итоге к больничной койке.

Дружелюбная улыбка Златогорского слегка потускнела, но он постарался ответить в такой же легкой, шутливой манере.

– Если Вы будете делать то, что говорю я, то болеть Вам точно будет некогда. А за последствия Ваших собственных решений и поступков отвечать по-прежнему будете Вы сами. По-моему, условия договора вполне прозрачны.

– Я хорошо это понимаю.

– Прекрасно! В таком случае, не будем терять время. Я передам Ваши контакты коллегам из представительств наших компаний-партнеров, с Вами свяжутся в ближайшее время.

Ей не пришлось долго ждать, когда новые деловые контакты начнут устанавливаться. Едва она вышла из кабинета Златогорского, ей начали приходить первые сообщения от активированных контактов. Вскоре ее электронный планировщик пестрел от запланированных деловых встреч, презентаций и круглых столов на месяц вперед. «Была бы от этого какая-то польза, – озадаченно думала Аделина. – Не хочется, чтобы все это было лишь красивыми, но пустыми разговорами с людьми из высшей прослойки общества. Они выглядят хорошо, говорят хорошо, едят только здоровую пищу, но все они почти всегда плохо или же очень плохо относятся к представителям низших категорий общественной полезности. Будто бы это биологический мусор. А ведь к этим категориям частенько относятся и наши пожилые родители или родственники-инвалиды, в конце концов, у кого-то есть и неработающие жены».

И все же невозможно было отрицать, что новые обязанности были очень интересными. Они настолько поглотили внимание Аделины, что она уже начала забывать о своем разговоре с Вершининой в старом кабинете Куденко. Ей не хотелось об этом вспоминать, ведь тогда ей пришлось бы сконцентрироваться на расследовании и отвлечься от более приятных дел.

Но одно событие вновь вернуло ее к тяжелым раздумьям. Это был визит менеджера небольшой фармацевтической компании, которая, как оказалось, ранее вела с онкоцентром любопытные аналитические проекты. Узнав о том, что Аделину наделили даже более широким функционалом, чем ранее был у Куденко, менеджер предложила ей ознакомиться с их старыми наработками. Так у Аделины появился пароль, открывающий доступ к закрытым данным о реальной потребности в препаратах.

Необходимый объем рассчитанной потребности в химиотерапии, как и следовало ожидать, превышал фактически реализованный объем препаратов в десятки раз. При этом во всех ежеквартальных отчетах фиксировалась почти стопроцентная обеспеченность пациентов «со звездочкой» и подстрочной сноской. И в этой сноске маленьким шрифтом значилось, что показатель обеспеченности рассчитывался для пациентов, продемонстрировавших свою выживаемость в период более одного года наблюдения без какого-либо лечения.

Аделина недовольно хмыкнула: «Пожалуй, эти пациенты могли бы жить и дальше без всякого лечения, если протянули целый год без прогрессирования, а вот что стало с другими – осталось за кадром, хотя и так понятно… Нет! Надо все-таки что-то менять в самом Алгоритме Распределения Лекарств. Вершинина была права».

Ко всему прочему данные выглядели неестественно. Как будто они повторялись по кругу, причем по строго определенному алгоритму. Она попробовала найти в них какую-то неслучайную закономерность, загрузив в свою аналитическую программу, и в итоге получила целый лист ровных рядов цифр, описывающих модель. Она уже видела что-то подобное. Те же столбцы данных были и в папке с материалами Евгения Валентиновича.

Данных было слишком много, и надо было их как-то сопоставить между собой. Но вычислительных мощностей у ее собственного компьютера было недостаточно для обработки такого количества информации. Да и создание алгоритмов ей давалось с трудом. Тут нужна долгая кропотливая работа специалиста по нейросетям.

Вот какой союзник ей бы на самом деле сейчас очень пригодился. «Но где его найти? – подумала Аделина, чувствуя, как на нее наваливается тоска и апатия. – Искать нужных людей – явно не мой конек. Я даже мужа не могу себе найти. Хотя, может, он мне и не нужен…».

В задумчивости она отправилась в кафетерий пополнить запасы своей жизненной энергии. Посетителей, как обычно, было довольно много, но один столик в самом углу у проекционной стены был свободным, и девушка поспешила к нему. Едва она успела принести свой заказ, как к столику подошел высокий и довольно худой молодой человек. Аделина обратила внимание на его мягкую, довольной бесформенную серую толстовку, джинсы, рваные на коленях, и раздраженно подумала: «Можно было бы аккуратнее одеваться на работу в медицинское учреждение».

Из-за несколько небрежной одежды он показался ей немного моложе ее. «Наверное, совсем недавно закончил университет и сразу устроился на работу сюда», – решила она. Его лицо казалось ей смутно знакомым, но ей было неловко разглядывать его слишком пристально, чтобы молодой человек не подумал, что она хочет с ним познакомиться.

Само это предположение показалось Аделине забавным, и она едва заметно улыбнулась. Молодой человек бросил на нее заинтересованный взгляд и придвинул стул ближе. Ей уже сложно было скрывать свою улыбку: «Похоже, он хочет со мной поболтать. Какие у него интересные глаза… Не могу понять только, синие они или зеленые», – она пыталась поймать его взгляд, но он внимательно смотрел куда-то за нее и немного вниз. Аделина оглянулась и не нашла там ничего интересного, кроме стены.

В этот момент он оказался прямо возле нее, слегка задев ее колено локтем. «Это уже слишком!», – подумала было она, но наконец-то поняла причину его странного поведения: в его руках был провод зарядного устройства от ноутбука старого образца, и он всего лишь хотел подключить его к розетке, которая была рядом со стулом Аделины.

– Можно было бы и попросить меня подвинуться или пересесть куда-нибудь подальше.

– Угу.

– Что «угу»?

– Подвинься.

Аделина недовольно подвинулась и укоризненно посмотрела на своего соседа. Он открыл ноутбук и погрузился в изучение кода, игнорируя девушку рядом с собой и весь остальной мир. Через несколько минут он сам прервал молчание:

– Извини, если вселил в тебя ложную надежду, но мне нужна была не ты, а розетка.

«Наглый тип, о каких надеждах он говорит?», – Аделина уже была на взводе.

– У меня была лишь надежда на то, что за обедом мне не придется ни с кем разговаривать.

– Просто фантастика! Я надеялся на то же самое, и у нас еще есть шанс оправдать надежды друг друга.

Аделина решила смотреть в свою тарелку и не обращать внимание на нахального молодого человека, который вновь погрузился в цифровые недра. Но ей продолжало мешать чувство, будто бы его лицо ей знакомо, особенно его взгляд. И она снова начала пытаться его рассмотреть внимательнее. Он казался довольно увлеченным какими-то цифровыми процессами на открытом перед ним ноутбуке, так что девушка и не подозревала, что он тоже незаметно наблюдает за ней боковым зрением. Поэтому, когда он резко захлопнул ноутбук и повернулся к ней, она даже слегка вздрогнула.

– Да не нервничай ты! Просто скажи, чего тебе от меня надо? Почему ты на меня пялишься? Хочешь сказать, что я похож на кого-то из актеров и вообще кажусь тебе знакомым? Так я и сам знаю, что выгляжу как кинозвезда. Не ты первая, кто это замечает.

– Ты… Ты правда кажешься мне знакомым. Но я видела тебя не в кино.

Его тонкие губы скривила ехидная усмешка.

– А где, во сне что ли?

«Ну конечно же!» – наконец-то Аделина его вспомнила. Это же был тот самый молодой человек в маске лисы из ее сна. Он смотрел прямо на нее, слегка нахмурившись, и теперь она ясно видела в его глазах знакомые ей переливы сине-зеленого цвета, похожие на морские волны из старых полноцветных фильмов. Но она не хотела ему об этом говорить, чтобы он не высмеял ее. Это могло быть обычным совпадением… И вообще, она припомнила, что видела его мельком и наяву, когда для нее проводили вводную экскурсию по обеспечивающим подразделениям при трудоустройстве. Она даже вспомнила, что его зовут Илья и что он является ведущим специалистом отдела управления интеллектуальными системами, а это означало, что он мог оказаться как раз тем, кто был нужен ей для анализа данных.

– Уже не важно, я вспомнила, где я тебя на самом деле видела. Тебя ведь зовут Илья? Ты занимаешься проектированием интеллектуальных систем, да? Мне нужно задать тебе пару вопросов.

Юноша вновь повернулся к своему ноутбуку и недружелюбно пробурчал:

– Голованов Илья Германович. Перепрограммировать твой персональный распределитель на автовыполнение текущих задач дня даже не проси. Меня уже однажды за такое чуть не отстранили от работы.

– Да плевать мне на этот дурацкий персональный распределитель задач! – Аделина тоже могла быть немного грубой. – Меня интересуют не мелкие проделки, а кое-что помасштабнее – Алгоритм Распределения Лекарств нашего онкоцентра, а если точнее, поиск отклонений в его алгоритме работы от базовых принципов Великой Справедливости. Ты в этом что-то понимаешь?

Илья казался немного обескураженным. По своей сути он был мягким и легко ранимым человеком, но успешно маскировал свою уязвимость под толстым слоем грубости и сарказма. Это и было его социальной маской, которую он предъявлял миру. По-другому ему уже было сложно взаимодействовать с людьми, да и вообще он предпочитал с ними не вступать в коммуникации. Но горящие глаза девушки и ее серьезный тон заставили его отнестись к ее вопросу внимательнее.

– Я-то работу Алгоритма Распределения Лекарств знаю хорошо. А вот ты откуда знаешь, что в его работе есть какие-то… э… отклонения от базовых принципов Великой Справедливости?

Аделина совершенно забыла о необходимой осторожности. Она так хотела поскорее пролить свет на всю эту таинственную историю с распределением лекарств, что решила рискнуть. Она придвинулась ближе к нему и тихо сказала:

– У меня есть любопытные данные, ты должен их увидеть. Мне кажется, что препараты у нас распределяются не по принципам Великой Справедливости, а по какому-то странному, будто бы заранее заданному кем-то правилу.

«Сумасшедшая девчонка, она ходит по самому краю», – немного испуганно подумал Илья, но, надо признать, ее смелость вызывала в нем даже некоторое восхищение. Он и сам любил сложные, рискованные проекты.

– Хочешь сказать, у тебя есть код этого алгоритма, но ты в этом мало понимаешь, и я должен это проверить?

– Да! Именно это! Часть информации у меня не оцифровано, но сегодня я нашла повторяющийся цифровой паттерн в массиве данных. Наверняка можно будет найти и само правило, которое предопределило появление этого паттерна.

Илья всерьез задумался: «Это уже какая-то конкретика, девчонка не так глупа. Наверняка, в этих данных действительно есть какие-то взаимосвязи и закономерности. В принципе, проверка не займет много времени. Хотя…», – он постарался отогнать от себя подальше все эти безумные идеи. Он тоже дорожил своими социальными преференциями и трудовыми достижениями. Этот риск не был ничем оправдан, кроме разве что некоторой симпатии к Аделине. Но эту симпатию он едва ли был готов признать даже перед самим собой. Он привык отмахиваться от любых своих чувств.

– А зачем мне это надо? Думаешь, у меня мало своей работы? Влезать в Алгоритм Распределения Лекарств онкоцентра мне никакой нужды нет. Я не хочу, чтобы меня лишили высшей категории и уволили по твоей милости.

Надо признать, что это был первый молодой человек среди знакомых Аделины с высшей категорией общественной полезности. Причем достиг он этого уровня, возможно, даже раньше, чем она. И это, несмотря на его грубый тон и нежелание сотрудничать, невольно вызывало у нее уважение. Она во что бы то ни стало хотела заполучить его в союзники, лучшей кандидатуры было не найти. «Похоже, уговорить его будет нелегко», – вздохнула про себя она, но все же продолжила свои попытки:

– Для тебя нет никакого риска. Я официально наделена Златогорским полномочиями аналитика фармацевтической службы и имею доступ к этим данным. И я могу обращаться к обеспечивающим подразделениям за консультациями.

– Ну так и обращайся в наше подразделение. На кого выпадет задача, тот и будет ее решать. Почему этим должен заниматься именно я?

– Мне кажется, ты не из тех, кто строго соблюдает правила. Ты уже упоминал о случае с перенастройкой чьего-то персонального распределителя задач.

– Моего собственного, – поправил ее Илья.

– Тем более! Да и правил банальной вежливости ты не особо придерживаешься.

Илья нахмурился, его взгляд стал еще более колючим.

– Правил банальной вежливости пусть придерживаются наши руководители. У Златогорского, например, это хорошо получается, не так ли? Он уже наобещал тебе всего и побольше? Как тебя по имени-отчеству?

– Аделина Викторовна.

Илья, расплывшись в приторной улыбке, начал пародировать Златогорского, и эта пародия была едкой, но достаточно правдоподобной.

– Аделина Викторовна, как я рад Вас видеть, проходите! Чем порадуете сегодня? Вы сделали много работы? Замечательно, я восхищаюсь Вашим талантом, будем всегда-всегда работать вместе! Только знаете, все это никуда не годится… А вот если Вы будете заниматься вот э-э-э-этой задачей, тогда совсем другое дело! Вместе мы многого добьемся, перед Вами откроется целый мир новых возможностей…

Он мог бы продолжать глумиться и дальше, но Аделина его нетерпеливо перебила:

– Постой, откуда ты это все знаешь?

– Да как не знать, если он и меня так «вдохновлял» на трудовые подвиги первое время. Только полгода спустя я понял: задачи все время будут меняться, а все мои наработки просто будут оставаться в неоткрытых письмах в его почте. Я могу видеть его почтовый ящик, у меня расширенные права доступа. Я вообще многое могу видеть, больше, чем вы все думаете. Так вот, ни одно мое письмо он так и не прочитал! Хотя регулярно просил еще что-то доработать или внедрить обновление. Он просто умеет найти для нас креативные задачи, чтобы нам было не скучно. Я рад, что он нашел себе новую игрушку в виде тебя, но меня в ваши «грандиозные» проекты даже не думай втягивать, я сыт этим по горло!

Когда он злился, его глаза немного темнели, подобно морю во время шторма. Он поправил свои светлые непослушные волосы, забрал ноутбук и хотел было уйти, но Аделина успела поймать его за руку. Сердце ее буквально выпрыгивало из груди, потому что она очень сильно рисковала, открывая перед ним тайну.

– Илья, постой! Это не поручение Златогорского. Это данные, которые я нашла сама. А эта находка, в свою очередь, помогла найти людей, которые здесь уже не работают. Нам нужна твоя помощь в этом расследовании. Возможно, расшифровка данных позволит нам предсказывать какие-то жуткие вещи, даже смерти пациентов, и мы сможем это предотвратить, понимаешь? Прошу тебя, просто взгляни на эти данные. Моих компетенций для этой работы не хватает, я запуталась, и мне страшно, мне не к кому обратиться. А ты… я доверяю тебе, не знаю почему. Может, потому что я видела тебя во сне, ты был под маской лисы, но ты был там моим другом! Мне так показалось…

Он не отдернул руку, но губы тронула едва заметная ироничная усмешка.

– Угу, во сне видела. Аргумент, конечно, очень весомый. Но это ведь не повод, чтобы обсуждать с незнакомым человеком такие серьезные, можно даже сказать, опасные вещи. Ты хоть представляешь, что я могу сейчас сделать с этой твоей информацией?

Аделина закусила губу, к глазам подступили слезы. «Неужели я в нем ошиблась? Не верится, что он пойдет сейчас и пожалуется руководству… Но я ведь его совершенно не знаю… Почему я вдруг решила, что он может стать моим союзником?» – ее охватила настоящая паника. Но Илья, видя ее смятение, лишь засмеялся – тихо, по-доброму, и сказал, наклонившись к самому ее уху:

– Поймал я тебя, да? Это тебе урок на будущее, чтобы ты не очень-то всем об этом своем расследовании рассказывала, – он выпрямился, глубоко вздохнул и достал из кармана немного помятую визитку, на обратной стороне которой от руки был написал его личный электронный адрес. – Ладно, жду от тебя данные. Не уверен, что ты догадаешься отправить их с личной почты, а не с рабочей, поэтому напоминаю тебе о необходимой предосторожности. Не скучай, Аделинка, скоро увидимся!

«Аделинка… как будто я какая-то школьница!», – недовольно подумала девушка, глядя вслед молодому человеку. И все же она была рада уже тому, что у нее появился реальный шанс узнать еще хоть немного больше о тайнах работы Алгоритма Распределения Лекарств.

Ее кофе совсем остыл, пока они разговаривали, но времени на то, чтобы взять еще одну кружку, у нее не было. Она поспешила к бумагам, чтобы выслать их цифровые копии Илье.

На ее персональный распределитель задач продолжали приходить предложения от компаний и приглашения на деловые встречи в лучших ресторанах города. Этим вечером у нее уже была запланирована одна встреча за ужином, и она начала просматривать материалы, которые ей прислали для обсуждения. Все ее задачи сводились к тому, чтобы оказать определенное влияние на врачей для приоритетного закупа продвигаемого компанией препарата. За это лекарства поставляют по более низкой цене, а некоторое количество упаковок – бесплатно сверх нормы договора, согласованного экспертной комиссией делегатов Созведия Героев.

Все это напоминало какие-то коррупционные схемы, но другого способа получить хоть немного больше препаратов для пациентов не было. Поэтому в задачи Аделины входило составление справедливого соотношения портфелей препаратов разных компаний. Это позволяло избежать подозрений в наличии определенных «предпочтений» онкоцентра, с одной стороны, и удовлетворить коммерческие интересы компаний-производителей, с другой стороны. По крайней мере, так ситуацию ей описал старший региональный менеджер одной из ведущих компаний.

Ближе к вечеру на личном телефоне Аделины высветился звонок с неопределяемого номера. Она не хотела брать трубку, думая, что это какой-то автоматический звонок для проведения опроса по самооценке процесса исполнения общенациональных поручений и удовлетворенности условиями труда. «Потом перезвонят», – решила она, когда звонок был сброшен. Но буквально через мгновение на ее персональном распределителе задач загорелось «красное» уведомление: «ВОЗЬМИ ТРУБКУ СРОЧНО». Она схватила вновь зазвонивший телефон и услышала голос Ильи. Он пытался иронизировать, но чувствовалось, что он взволнован.

– Ваше мнение очень важно для нас, пожалуйста, пройдите небольшой опрос… Аделинка, циферки твои любопытными оказались, – он будто бы слегка задыхался, как если бы ему пришлось куда-то далеко бежать. – Либо у меня крыша совсем поехала, либо создатели Алгоритма Распределения Лекарств специально сделали так, чтобы он мог периодически выделять одного пациента из выборки и фактически лишать его возможности получить нужное ему лекарство. Эта псевдоошибка в работе ключевого модуля ГАР обеспечивает возможность получения более дешевых лекарств для тысячи других пациентов. И такой «выпавший» пациент становится чем-то вроде ритуальной жертвы ради сохранения тысяч других жизней. Эта жертва приносится снова и снова. Если мои расчеты верны, а они верны, то сегодня умрет седьмой пациент из того списка с амулетами. Проверь, на кого заказывали препарат Альвелумаб, возможно, это и есть следующая жертва Великого Хаоса.

Едва звонок прервался, Аделина бросилась к базе данных о планируемых поставках препаратов в отделения. «Аладапариб, Алибумаб, Аломинаргаф, – девушка быстро перебирала электронные карточки с препаратами и, наконец, нашла Альвелумаб. – Заявка отменена..?». Так же было и в прошлый раз с Клеоксимабом, препарат был определен как «невостребованный в связи со смертью пациента». Похоже, что они уже опоздали. Но надежда еще оставалась, ведь пациент мог быть переведен в хирургическое отделение. Она попыталась связаться с медсестрой Маргаритой, чтобы узнать, не было ли сегодня у нее тяжелых пациентов, которых куда-то перевели. Но ее не было на месте, остальные сотрудники комментарии давать отказались.