Текст книги "Его чёрное сердце"

Глава 6

Сабина

Ровно в пять затрезвонил будильник.

– Да заткнись ты, – не глядя, я нажала на первую попавшуюся кнопку.

В горле першило. Было бы странно, если бы устроенные Амином криопроцедуры прошли бесследно. Ненадолго умолкший будильник засигналил снова. Выключив его, я всё-таки встала. К работе мне было не привыкать. За три года в питомнике я научилась вывозить грязь и быть услужливой. Незаметной – тоже.

Дом был молчаливым и пустым, но уже поднявшееся солнце разгоняло мрак. Среди собранных накануне трав я нашла нужные и, залив кипятком, оставила завариваться, а сама открыла заднюю дверь. Сегодня радуга была четырёхцветной: красный – любовь, зелёный – жизнь, оранжевый – радость, синий – благородство.

– Вот и новый день, – выдохнула я в звенящее свежестью утро и мысленно протянула ниточку от сердца к сердцу.

Умиротворение нарушил вырвавшийся из груди кашель. Не хватало только разболеться.

Заваренный чай получился душистым, с лёгкой горечью. Добавив ложку примеченного ещё вчера мёда, я принялась за работу. Амин думал, испугает меня? Унизит этим? Нет уж.

***

Амин вставал рано. В этом мы с ним были схожи. В гастрономических предпочтениях относительно завтрака тоже. Но, когда я заканчивала нарезать домашний сыр, в кухне появился не муж.

– Свежее молоко для хозяина, – Зарима подошла к столу и, не глядя мне в глаза, поставила глиняный кувшин. – Хлеб только что привезли из деревни. Ржаной, на закваске.

– Спасибо.

Зарима глянула искоса и опять отвернулась.

– Всё в порядке? Тебя никто не обижает? – осторожно спросила я.

– Всё хорошо, госпожа.

Меня царапнуло изнутри. Какая я ей госпожа?! Но исправлять её стало бы ошибкой. Кашель опять дал о себе знать. Приступ был сильный, я никак не могла откашляться. Даже слёзы на глазах выступили.

– Вы простыли?

– Немного. Ничего страшного. Можешь идти, у тебя наверняка полно работы.

– Кашель слишком сильный. Идите в постель.

Я улыбнулась уголками губ, подумав, что Амин не оценит её заботу. Знала бы она, что за статусом и обручальным кольцом на моём пальце скрывается бездна, десять раз подумала бы, называть ли меня госпожой.

– Да, позавтракаю с мужем и пойду, – согласилась я, чтобы не вызывать вопросов.

Она позволила себе снова поднять взгляд. Смущённо улыбнулась. Совсем молоденькая, почти девчонка.

Как только Зарима ушла, я тяжело опустилась на диван. Несколько часов сна помогли бы, но переносить болезни на ногах я привыкла так же, как и работать. Под рукой оказалось что-то твёрдое. Не ожидая увидеть ничего дельного, я просунула руку глубже между сидением и спинкой дивана. Сон пропал мгновенно. Это был телефон Амина.

Метнув взгляд на дверь, я стала соображать, что делать. Спрятать? Нет. Амин спохватится быстро. Значит…

Я бросилась на улицу. Пароля не было. Никто бы не рискнул взять его мобильный. А я рискнула. Набрала первые цифры номера и, к своему ужасу, поняла, что не помню окончание. К горлу подступила паника. Дорога была каждая секунда. Я заглянула в дом и, надеясь на чудо, пролистала телефонную книгу.

– Да… – не веря в удачу, я нажала на кнопку вызова. Гудок… Ещё один…

Одновременно с тем, как на том конце прозвучал до боли родной голос, я услышала шаги. Развернуться не успела – Амин схватил меня за плечо.

– Я перезвоню, – отчеканил он, глядя мне в глаза, и закончил вызов.

Я вскинула голову. Сколько я не слышала голос отца? Сердце сжалось, глаза наполнились влагой, но дело было не в хватке мужа.

– Твой отец тебе не поможет.

– Поможет. Не забывай, кто он.

– Он никто. – Во взгляде Амина отразилось презрение. – Пустое место. Всё, что в его силах, – шататься по приёмам и делать вид, что он ещё что-то значит.

Я одёрнула руку. Не с первого раза, но Амин отпустил.

– Он одобрил наш брак не для того, чтобы ты издевался надо мной. Если я расскажу…

– Он одобрил наш брак, потому что я не оставил ему выбора, – оборвал меня Амин. – Я забрал у твоего отца всё. Всё, Сабина. Включая тебя. Он – пустое место.

– Не смей так говорить о нём! – зашипела я и, не помня себя от злобы, толкнула его.

Амин сразу сжал моё запястье. Сильно, едва ли не до хруста костей.

– Если ты так уверена в своём отце, почему пряталась от меня три года? Почему сразу не прибежала к нему? – губы Амина скривились.

Рывком он втащил меня в дом и закрыл дверь.

– Ты боялась, – сказал он жёстко, ни секунды не сомневаясь в своих словах. – Знала, что я верну тебя, и твой отец ничего не сможет сделать. Его любимая дочка ему больше не принадлежит. – Он окинул меня взглядом. Подошёл ближе. Я отступила, такая от него исходила угроза. – И любимая ли? Забыла, кто ты? – спросил он тихо, подойдя ещё ближе.

– И кто же я? – просипела я, переборов себя.

– Убийца, Сабина. И ты это знаешь.

Холод пронзил меня всю, до кончиков пальцев. Амин бросил взгляд на стол.

– Накрывай, – приказал он. – Я приду через пару минут.

Я как язык проглотила. Он вышел во двор. Пара минут… Убийца… Руки дрожали, пока я наливала молоко и резала хлеб. Кусок, другой. Нож выпал из рук и ударился о деревянную доску. Прижав пальцы к губам, я нервно всхлипнула и зажмурилась.

– Убийца, – повторила я глухо. – Папа…

Я сжала руку в кулак. Вытерла глаза. И продолжила нарезать хлеб. Только почти ничего не видела и не чувствовала.

Убийца…

Амин

Отец Сабины взял трубку сразу. Голос его звучал сухо, не как раньше. Помнится, когда-то он жаждал породниться со мной.

– Я тебя слушаю. Зачем ты звонил, Амин?

– Я тебе не звонил.

В повисшем молчании сквозило напряжение.

– Говори, – потребовал он властно.

– Сам не догадываешься?

– Гадают пятнадцатилетние девчонки. Говори, Асманов.

– Если уж разговор зашёл о девчонках…

– Щенок, – процедил он. Само собой, понял, куда я клоню. – Если ты…

– Ты не в том положении, чтобы мне угрожать, – проговорил я жёстко. Пора было вернуть Арсена на место. – Твоя дочь – моя жена. Ты ничего с этим не сделаешь. Поэтому успокойся. Будешь дёргаться, я тебя уничтожу.

Сочтя разговор оконченным, я завершил вызов и вернулся в дом. Сабина бросила на меня взгляд и отвернулась.

– Твой завтрак, – лёгким, с долей надменности жестом она показала на накрытый стол. – Гренки в сковородке. Садись, я подам.

Держа спину прямо, она пошла к плите. Задница у неё была упругая, икры подтянутые, и бесформенное платье не скрывало этого, хотя доходило ей чуть ли не до щиколоток.

– Ещё раз возьмёшь телефон без разрешения, я тебя накажу.

– Оборудуешь камеру в своём подвале? – обернулась она, держа сковороду в руках. – Про нас можно было бы написать книгу, Амин. «Граф Чёрное сердце и его рабыня-жена». Как тебе?

– Сейчас договоришься.

Несколько секунд она молча смотрела на меня. Глаза были влажными. Слёзы, чёрт возьми!

– Твои гренки, – начала выкладывать поджаренный хлеб на тарелку.

Только я собрался сесть за стол, она покачнулась. Инстинктивно я придержал её.

– М-м-м… – Сабина приложила ладонь ко лбу. Кашлянула и попыталась отойти. Закашлялась снова.

Вот чёрт! Я забрал у неё сковородку и швырнул на стол. Сабина вскинула голову. Приоткрыла рот.

– Амин! – вскрикнула она, только я поднял её.

Упругое тело, крепкие ноги… Блядь! В паху мигом потяжелело. О вчерашнем лучше было не вспоминать – пришлось бы ходить со стояков весь остаток дня.

Сабина

– Отпусти ты меня, – воспротивилась я, оказавшись у Амина на руках.

Эмоциональные качели доводили до отчаяния. Только что он ранил меня словами, как ножом, теперь решил поиграть в доблестного рыцаря!

Ноги коснулись пола.

– Иди к себе. Мне не нужна больная горничная.

Больная горничная. Не зря говорят, слова – самое страшное оружие. Амин пользовался им мастерски.

Ничего не сказав, я посмотрела на него. Он кивком указал на дверь. Стоило мне сделать несколько шагов, пол опять накренился. Меня качнуло.

Амин оказался рядом быстрее, чем я успела за что-нибудь ухватиться.

– Когда не можешь сделать что-то сама, от помощи отказываться глупо.

Одна его рука оказалась у меня на спине, другая под коленями. В лёгкие проник запах свежести, и я почти ткнулась ему в шею. Это желание появилось из ниоткуда и было таким острым, что напугало меня.

По лестнице он пронёс меня, будто я ничего не весила.

– Спасибо, – сказала я нехотя, когда он поставил меня возле постели в моей комнате.

Амин не уходил. Подняв голову, я наткнулась на его взгляд. Глубокий, тяжёлый и неожиданно… мягкий. Горло сжалось. Когда он смотрел на меня так в последний раз? И смотрел ли вообще?

– Отпусти меня, Амин, – попросила я тихо, почти шёпотом. – Пожалуйста. Зачем тебе я? Ты ведь… Ты был другим. Отпусти меня и живи дальше.

– Нет. – Как отрезал. – Ты за всё ответишь. Даже если для этого мне придётся стать дьяволом.

– Я ничего не помню, – в отчаянном порыве я шагнула к нему, коснулась его живота. – Амин…

– Не помнишь, как убила сестру? – он перехватил мою руку, сжал. Глаза его потемнели.

– Не помню, – мой голос задрожал. – Только то, что было раньше, а потом – ничего. Пожалуйста, Амин. В этом нет смысла.

Он дотронулся до моих волос. Кончиками пальцев провёл вниз, пропустил сквозь них локон.

– Я заставлю тебя вспомнить, – проговорил он очень тихо, глядя мне в глаза. – Всё. Каждую минуту. Каждую секунду. И не проси меня тебя отпустить. Этого не будет. Никогда. – Не выпуская ладони, он подвёл меня к постели и подтолкнул. – Ляг под одеяло. До обеда не вставай.

Как только он ушёл, я глубоко вдохнула. Забралась на кровать с ногами и, подтянув их к себе, уткнулась в колени.

Он заставит меня вспомнить.

Три года я пыталась сделать это, но так и не смогла. Несколько часов словно бы стёрлись из памяти. Хотела ли я заполнить этот провал? Нет. Но я хотела понять, за что он так сильно ненавидит меня. А одно без другого было невозможно.

***

Под одеяло я легла. И даже укуталась в него. Снятое обручальное кольцо лежало на расстоянии вытянутой руки рядом с обрывком бус, и я, не сводя с него взгляда, снова и снова возвращалась в последний день своих семнадцати лет. Последний день спокойной счастливой жизни.

В дверь постучали. Я удивилась и приподнялась, придерживая одеяло.

– Можно, госпожа Сабина? – поклонилась Зарима, остановившись на пороге.

– Да. Амин вернул тебя в дом?

– Нет. Он приказал позаботиться о вас, пока вам не станет лучше.

Горничная поставила на тумбочку поднос. Что Амин хотел показать мне этой странной заботой?

– Что ещё он приказал тебе? – довольно резко спросила я.

Она посмотрела на меня с удивлением. Подвинула ближе ко мне чашку.

– Что вы имеете в виду?

Этого я и сама не знала.

– Да так, – вздохнула я и, взяв чай, принюхалась.

– Тут мята, мёд…

– Шалфей и ромашка, – закончила я за неё. – Я поняла. Спасибо.

Я отпила немного и подумала, что к вечеру должна прийти в себя настолько, чтобы спуститься вниз и приготовить Амину чай.

С травами, как он любит. Со свежими душистыми травами.

Глава 7

Сабина

К вечеру я действительно почувствовала себя намного лучше.

Спустившись вниз, я прошла в кухню, к собранным раньше травам добавила листья свежей мяты и, заварив чай, насыпала в пиалу грецкие орехи. Амину нравилось, как они сочетаются с мёдом и свежим сыром. Моя обязанность – ублажать его? Этим я и решила заняться.

Только к ужину муж не появился. Чай остыл, а его всё не было.

– Зачем вы встали? – всполошилась Зарима, увидев меня.

– Решила выпить чаю, – я показала на стол. – Думала, дождусь Амина. Не знаешь, где он? – спросила как бы невзначай.

– Кажется, он уехал, – она нахмурилась. – Да. С ним уехали несколько охранников. Обычно он берёт их, когда едет на несколько дней. Наверное, он не сказал вам, чтобы не беспокоить.

– Наверное, – согласилась я и с досадой выплеснула чай в раковину.

– Зря вы. Такой ароматный… У меня никогда так не получается.

– Он остыл. Я заварю другой. – Поколебавшись пару секунд, я всё же предложила: – Попьёшь со мной чай? Одной скучно.

Скучно мне не было, но иначе она бы не согласилась. Своё место эта девушка знала, и было оно совсем не за хозяйским столом. Она сомневалась.

– Садись, – приказала я. – Говорю же, мне скучно. Раз уж Амина нет, составишь мне компанию.

***

За последние дни это был первый раз, когда я смогла расслабиться. Давшее знать о себе чувство голода напомнило, что с минуты, когда наши с Амином взгляды встретились впервые за последние три года, я почти ничего не ела. Зарима нарезала персики, подогрела хлеб и выставила на стол. Сама хотела сесть с краю, но я указала ей на место рядом.

– Как ты попала к Амину? – спросила я, когда чашки были уже наполовину пусты. – Давно ты у него работаешь?

– Уже почти два года. – Она умолкла, потупилась. Первый вопрос смутил её куда больше второго.

Я подвинула к ней пиалу со сладостями.

– Продолжай, – потребовала я как можно мягче.

– Мне бы не хотелось об этом говорить, – она отвела взгляд. Ища понимания, посмотрела на меня снова и, поняв, что ответить придётся, нехотя заговорила: – Я вышла замуж против воли отца и братьев. Мой муж был не из этих мест. Сюда он приехал с группой альпинистов. Тогда я работала официанткой в кафе, куда часто заходили туристы. И… – она дёрнула плечом. – Сначала он приходил с друзьями, потом всё чаще один. Я и не заметила, как влюбилась.

– Любовь – сильное чувство. И достаточно неразумное. – Сказала я, сделав очередной глоток.

– Когда отец всё узнал, он запер меня. Старший брат избил Андрея. Мне было сказано, что, если я ещё хоть раз с ним встречусь… – Зарима опустила глаза в чашку.

– Но ты встретилась, – подытожила я.

– Тогда я уже была беременна. За день до этого Андрей сделал мне предложение. Когда семья запретила мне встречаться с ним, я всё им рассказала. И меня выгнали с позором. – Она тяжело вздохнула. Надрывисто, болезненно. – У нас родилась двойня, потом ещё один сын. – Зарима замолчала, но после долгой паузы добавила глухо: – А потом Андрей погиб. Его и двоих его друзей накрыло лавиной. Я просила его не ездить, а он…

Большие тёмные глаза наполнились грустью. У меня сжалось сердце, а слов, чтобы утешить её, не нашлось. Таких слов просто не существовало.

– Квартира у нас была оформлена в ипотеку, сама я сидела с детьми. У меня ничего не было, госпожа Сабина. Отец не сразу простил меня. Только младший брат. У него я и жила первые месяцы, пока Амин не взял меня на работу. Вы же понимаете, что троих детей надо кормить, а кто бы взял меня? Все знали, как я поступила. Амин приехал к нашему старосте как раз, когда я умоляла найти для меня хоть что-то. Староста хотел выгнать меня, но Амин остановил его. И предложил работать в этом доме.

Слушая её, я медленно пила чай. Чёрное сердце не знает ни сочувствия, ни сострадания, ни жалости. Но что тогда это? Снисхождение? Он бы мог нанять горничную с лучшими рекомендациями, но взял Зариму. Неужели в его сердце всё-таки осталось что-то тёплое, живое?

– Вы не представляете, как я ему благодарна, – со слезами на глазах прошептала горничная. – Когда отец узнал, что я работаю у господина Амина, он разрешил мне приходить домой. И дети теперь живут с моей мамой.

Коснувшись её колена, я встала. Не хотела, чтобы она увидела мою задумчивость. Сжала руку с кольцом в кулак. Эта девушка была достойна уважения.

– Ты часто видишь своих детей? – я устремила невидящий взгляд в окно.

– Иногда раз в неделю, иногда раз в две. Редко. Так скучаю по ним, госпожа Сабина.

Я ничего ей не ответила. Редко. Конечно же это редко. Особенно для матери, сделавшей всё, чтобы у её детей была достойная жизнь. А возможно, даже больше, чем просто всё.

***

Что Амин вернулся, я поняла сразу. Два джипа, остановившиеся посреди двора, не давали шанса сомнениям. Выйти встретить его или остаться у себя? С балкона наблюдая за вышедшей из машин охраной, я раздумывала, как будет лучше.

– Проследи, чтобы он… – донёс до меня ветер обрывок фразы.

Амин отдавал Захару распоряжения. Вдруг он повернулся и посмотрел на меня. Захар тоже. Сердце затрепетало. Я растерялась. Почему до сих пор от запаха его одеколона у меня подгибаются коленки? Почему в его присутствии я сама не своя? Детская влюблённость? Да какая тут может быть влюблённость?!

Вниз я всё же спустилась. Как раз вовремя, чтобы встретиться с Амином у лестницы.

– Не скажу, что рада тебя видеть.

Он приподнял мою голову.

– Зарима не соврала, – сказал он, проведя большим пальцем по моей нижней губе. – Выглядишь ты хорошо.

– Твоё отсутствие пошло мне на пользу.

Он подтянул меня к себе за ворот платья. Так близко, что наши тела соприкоснулись. Я занервничала.

– На пользу тебе пошёл бы кнут, – сказал он мне в губы. Не целуя, провёл своими губами по моим.

Я вдруг задрожала, но не от страха. Виной тому был мой вдох и его запах. Низ живота заныл, и я, сбивчиво выдохнув, отошла.

– Приготовь воду, – сказал Амин. – Через пять минут жду тебя у себя в спальне.

– Зачем?

– Вымоешь мне ноги. Заодно помассируешь. Я чертовски устал, а это отлично расслабляет.

Я так и вспыхнула от гнева.

– Не буду я мыть тебе ноги! Прими душ и купи массажёр!

– В воду добавь лавандовое масло, – он снова подошёл ко мне. На этот раз положил руку мне на талию. – У меня есть ты. Зачем мне что-то ещё? Вода должна быть горячей, Сабина. А ты послушной. Только так, Сабина. Не перепутай: вода – горячая, ты – послушная, а не наоборот.

Амин

– С этим придётся разобраться.

Положив бумаги и оружие в сейф, я ввёл новый шифр. Завёл это правило давно: во всём, что касается сохранности важных документов и других ценностей, – никакого постоянства. Ни определённых интервалов времени, ни годами хранимого буквенно-цифрового набора.

Бросив пиджак на стол, я повёл плечами. Хрен знает, сколько пришлось проехать за эти дни. Устал, как сволочь. А тут ещё Сабина. Да что там, она не покидала мои мысли ни на минуту даже во время отъезда.

Только я расстегнул рубашку, Сабина без стука появилась в комнате.

– Лавандовое масло, – она поставила пузырёк передо мной и, колко посмотрев, скрылась в ванной.

Я невольно хмыкнул. Сел в кресло, расслабился и потёр переносицу. Пока в ванной журчала вода, я раздумывал, что делать с ней дальше. Захар всё ещё рыскал в трёхгодичном прошлом Сабины и искал тех, кто был готов платить за упругую задницу моей жены большие деньги. Судя по притону, где я нашёл жёнушку, услуги её стоили дорого.

Проклятье!

Сабина выключила воду.

– Проклятье, – процедил я уже вслух. Трахать мою жену позволено только мне. И на колени она должна становиться только передо мной. А судя по тому, как она брала в рот, за три года опыта она набралась. И не со мной.

– Можешь проверить, достаточно ли она горячая, – таз передо мной Сабина чуть ли не швырнула.

Я нагнулся. Не спеша потрогал воду и снова удовлетворённо откинулся на спинку кресла.

– Вода – достаточно, а ты – нет.

– Что нет?

– Недостаточно покорная, – взглядом я указал ей на пол перед собой. Сабина не подчинилась. – Исправишь это сама или помочь тебе?

На колени она встала. Подогнула одну ногу, потом другую. И всё это, гордо глядя на меня. Пылающая гневом, она, чтоб её, была хороша. Лейла не умела красиво злиться – только плакать, а вот её сестра… Да какого дьявола я зачастил их сравнивать?!

– Масло, – я бросил пузырёк перед Сабиной.

Она вздёрнула подбородок. Но промолчала. Открутила крышку и добавила несколько капель в таз. Ещё несколько – себе на ладони.

– Поставь ноги в воду, – голос её прозвучал смиренно.

Пальцы у неё были чуткие. Только она стала мягко разминать мне стопы, я испытал блаженство. Кончить в хорошую шлюху и то не всегда приносило такое удовольствие. Сперва она размяла мои щиколотки, потом перешла к пяткам. Помассировала и аккуратно потёрла пемзой. Вода тихо плескалась, а член постепенно становился твёрдым. Я расстегнул ремень. Сабина остановилась.

– Продолжай, – приказал я, поймав её настороженный взгляд. Расстегнул штаны.

Вода опять заплескалась, её пальцы запорхали по стопам. Вот же маленькая сука! Я шумно выдохнул и, высвободив член, стал поглаживать его. Представил старый дом, гостиную с камином. Картинка не клеилась. К херам собачьим это всё. Из-под потяжелевших век я смотрел на Сабину, на её сосредоточенное лицо, в вырез её платья. Она добавила ещё несколько капель масла, взяла правую ногу и начала втирать масло в пальцы. В такт её движениям я стал водить по члену быстрее. Быстрее и медленнее – как она.

Сабина смыла масло, обмакнула в воду стопу, пемзу и потёрла. Снова обмакнула.

– Языком, – приказал я ей.

– Я…

– Языком, – так, чтобы у неё отпало желание возражать.

Мы смотрели друг на друга.

Хочешь поиграть со мной в гляделки, милая? Давай поиграем.

Не прошло и нескольких секунд, как она склонилась. Её губы коснулись большого пальца, дальше – язык.

– М-м-м, – я запрокинул голову. Член чуть ли не ныл от желания оказаться внутри неё. Нет, чёрт подери!

– Ближе, – рыкнул сквозь зубы.

Сабина быстро поняла, что от неё требуется. Сунулась мне в пах. Она ещё не приступила к делу, а меня уже пробрало. За плечо я поднял её и посадил к себе на колени.

Чувствуешь, дрянь?

Её зрачки мгновенно расширились. Само собой, она почувствовала. Я погладил её по бёдрам. Приподнял подол платья. Сабина задышала чаще. Я провёл пальцами вверх – от поясницы до шеи. Обхватил и заставил нагнуться. Сладковатый, дурманящий запах ударил в нос. Её губы были близко, вся она была близко. В голове зазвучал звенящий смех. Нежный, заливистый.

Воспоминания.

Клинок на браслете с подвесками…

Будь ты проклята, Сабина!

Я столкнул её на пол. Схватил за волосы.

– Рукой, – прохрипел я, крепок держа её.

Мы вновь встретились взглядами.

Многого мне не потребовалось. Несколько раз она провела рукой туда-обратно, и меня накрыло. С шумом вытолкнув из лёгких воздух, я расслабленно развалился в кресле. Её пальцы покрылись спермой, белая клякса упала и на подол платья.

– Оближи.

– Амин…

– Оближи и заканчивай уже с ногами. Я хочу есть.

Она слизала сперму с мизинца. Глянула на меня, убедилась, что, так или иначе, сделать, как я сказал, придётся, и слизала с указательного. Потом со среднего. Это было настолько вызывающе, что в паху опять начало твердеть. Но я не позволил себе продолжить думать об этом.

Молча, больше не поднимая взгляда, она закончила с ногами. Промокнула полотенцем и всё так же молча ушла в ванную с тазом. Босая, с распущенными волосами, в измазанном спермой платье. Её сестра никогда бы не появилась передо мной в таком виде. Никогда, чёрт возьми. А зря. Стоило признать, порой мне этого не хватало.

Сабина

– Накрой на ужин тут.

Пока я была в ванной, Амин успел переодеться. Времени у него было достаточно. Справиться с внутренней дрожью получилось не сразу. Мысленно я досчитала до десяти и обратно, но это не помогло.

– Хорошо. Подождёшь немного? Я не знала, когда ты приедешь.

– Немного подожду. Десять минут, не больше.

Это было очередной издёвкой, но одновременно с этим и нет. Он правда хотел получить свой ужин через десять минут.

В углу спальни располагался камин. Возле него я приметила столик. Пока я наскоро разогревала еду, заваривала чай и выкладывала на блюдо сыр, хлеб и фрукты, то старалась не думать. Мысленно напевала старую колыбельную, вспоминала маму. Что угодно, только не думать. О случившемся. Об Амине. Вот только влажное, наскоро застиранное на груди платье напоминало, какой он на вкус.

Когда-то я завидовала сестре. И вот…

Желания сбываются. Но, слишком поздно, порой, осознаёшь, что некоторых желаний нужно бояться.

***

Пока я накрывала на стол, Амин стоял на балконе. Дверь была открыта, и тёплый ветер приносил с собой звуки леса вместе с обрывками разговора.

– Я приеду… Нет, я тебе сказал… Не завтра… Мне нужно, чтобы это…

С кем он говорит и о чём, я не понимала, как ни прислушивалась.

Поставив на стол чайник и бутылку вина, которую он сказал принести из погреба (снова решил задеть?), я услышала, как он вошёл, но поворачиваться не стала. Сделала вид, что поправляю приборы. Амин остановился позади.

– Жасмин.

Я похолодела. Забыла и о вилках, и об ужине. Выпрямилась, впилась взглядом в его лицо.

– Ч-что?

– Жасмин, – повторил он. – Ты пахнешь жасмином. – Сказал и, сев прямо на пол у столика, показал на другую его сторону. – Садись, Сабина. Поужинаешь со мной.

Амин

Её выразительная мимика могла бы позабавить. В жизни мне приходилось сталкиваться с самыми разными людьми. Ещё в детстве отец научил меня: прежде, чем что-то сказать или сделать, а уж тем более прежде, чем принять решение, стоит понаблюдать за человеком рядом. Тогда, будучи мальчишкой, я не очень-то понимал, о чём он. Зато с возрастом оценил совет по достоинству.

Сабина поджала губы, взгляд её выдал сомнение, хотя спину она стойко держала прямо. Да, это могло бы быть забавным. Но не сейчас.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, когда она соизволила усесться напротив.

– А тебя это волнует?

– Если спрашиваю, значит, волнует.

Она выдержала паузу. На этот раз понять, что у неё в голове, мне не удалось. Да я и не старался. Открыл вино и разлил по бокалам.

– Нормально. Если ты имеешь в виду, могу ли я работать дальше.

– А если нет?

– Тогда тебе стоит спрашивать яснее.

Я хмыкнул. Зубки у неё всегда были острые. Хотя, мне помнилось, раньше она становилась пунцовой всякий раз, как видела меня. Но тогда она была совсем девчонкой. Сейчас же напротив сидела красивая молодая женщина. Чертовски красивая. Чтобы не признавать этого, нужно было бы выколоть себе глаза ещё до того, как поехал за ней в притон.

– Не стоит, – взяв бокал, я покачал его в руке и подал Сабине. – И так вижу, что с тобой всё в порядке.

Вино она взяла, но сразу же поставила рядом. Я принялся за еду. Никогда не был любителем есть вне дома. Если здесь найти что-то толковое можно было почти в каждой придорожной забегаловке, в больших городах оставались только рестораны, от пафоса которых порой воротило.

– Я приказал заколоть барашка. Сделаю завтра шашлык.

Она отломила кусочек хлеба. Блядь! Её губы приоткрылись, пальцы оказались рядом со ртом. Я не мог отвести взгляда, пока она не убрала руку. Член стал напряжённым. Вслед за хлебом она проделала то же с сыром. Кровь в венах забурлила, и я не заметил, как в пару глотков опустошил свой бокал.

– Какое это имеет отношение ко мне? – спросила она и всё-таки пригубила вино. Выразительно посмотрела из-под длинных чёрных ресниц. Сука! Её лицо было настолько совершенным, что я не мог найти изъяна. В мозгу колыхнулась мысль, что такая не могла не пользоваться спросом. Так о чём она?

– Как насчёт семейного обеда на природе? – я наконец сбросил наваждение. – Не помню, жарили мы с тобой когда-нибудь барашка на костре или нет?

– Нет, не жарили, – ответила она резко. – И ты всё помнишь, Амин. Прекрати дёргать за нервы. Это бесполезно.

– Разве? – Она промолчала. Только ещё раз посмотрела из-под ресниц и отломила хлеб. – Твоей сестре нравилось. Она всегда готовила овощи, а вот к мясу приближаться я ей запрещал. Шашлык не женское дело.

– Моей сестры здесь нет. Не пытайся вывести меня из себя. Да, моя сестра была образцовой женой. Что ещё?

– Ты права, – я долил себе вина. Задумчиво покачал бокал. – Твоей сестры тут нет. И в этом виновата ты.

Только было расслабившаяся, она вскинула голову.

– Прекрати! – голос её зазвенел от напряжения.

– Пей. Пей, мать твою. Может, быстрее вспомнишь!

Губы её дрогнули. Глядя мне в глаза, она потянулась к бокалу, но неуклюже задела его. Стекло звякнуло о ребро стола, вино бордовыми брызгами разлетелось в стороны, по ушам ударил громкий вскрик. Сабина отшатнулась, отползла к стене и уставилась на осколки безумным взглядом. Секунда, две… Сглотнула. Окроплённое багрянцем битое стекло блестело в лучах заходящего солнца. Она смотрела на него, пока я не встал. Подняв самый крупный осколок, я положил его рядом с её тарелкой.

– Это просто стекло, Сабина, – сказал я тихо. – Провёл пальцем по остаткам вина на столе. – А это просто вино. Вернись за стол и продолжим ужин.

Сабина

Осколок лежал рядом. Просто стекло. Только и я, и он знали, что не просто. Я не чувствовала вкуса вина, когда он принёс новый бокал и наполнил его. Разлитое вино пахло кровью, спину словно распороли. Снова.

От ужина Амин перешёл к десерту. Не дожидаясь очередного приказа, я разлила по чашкам чай. Руки дрожали, и справиться с этим я не могла. Заметила на полу осколок и чуть не выпустила чайник.

– Хороший был бокал, – он глянул туда же, куда я за секунду до этого. – Итальянский. Люблю итальянскую посуду. И итальянскую мебель, – он выжидающе замолчал. Скотина! Я проглотила горький ком, подкативший к горлу. – Как думаешь, может, заменить тут кое-что? Например, шторы и ковёр? Их ты можешь выбрать сама. И ещё этот стол. Но его я, пожалуй, выберу сам.

– Хватит на сегодня, Амин, – попросила я устало.

Он заткнулся. Обмакнул грецкий орех в мёд и положил в рот. В облике моего персонального палача он оставался всё таким же неотразимым: всё те же скулы, чёрные глаза и твёрдый подбородок. Крупные ладони. На пальце – обручальное кольцо. Только не то, которое я дрожащими пальцами надела на него в день нашей свадьбы. Обручальное кольцо, которое надела на него Лейла.

– Почему ты не пьёшь чай? – я показала на чашку, когда он съел ещё несколько орехов.

Под его внимательным взглядом стало не по себе.

– А ты почему?

– Я пью, – я пригубила из своей. Обхватила ладони в ожидании. – Просто… Сладкое с чаем лучше. Ты сказал, что любишь чай с травами, я сделала, как ты хотел.

Он тоже чего-то выжидал. Я пригубила ещё раз. Только после этого он тоже отпил из своей чашки.

– Интересный вкус.

– Тут мята, земляничные листы. Немного шалфея.

– Ладно, замолчи. Меня не интересует, что там. Решишь меня отравить, поплатишься жизнью.

– Если бы я могла тебя отравить, уже давно сделала бы это.

Он усмехнулся и наконец сделал большой глоток.

Если бы могла… И если бы хотела. А хотела ли я когда-нибудь? На этот вопрос ответа я не знала даже сейчас.