Текст книги "Его чёрное сердце"

Глава 8

Сабина

Окно было открыто настежь и, нарезая овощи к мясу, я время от времени поглядывала во двор. Мангал у Амина был большой, добротный. На таком можно было нажарить шашлыков на большую семью, но мы с ним остались вдвоём. Даже охраны поблизости я не видела. Если бы я точно не была уверена в здравости рассудка мужа, решила бы, что он тронулся. Что пытается воссоздать то, чему уже никогда не случиться. Но нет. Всё, что он делал, он делал, исполняя обещание. А обещал он превратить мою жизнь в ад.

– Как же я ненавижу всё это, – прошипела я, закончив нарезать помидор. Сок тёк по пальцам, к ладони прилип листик петрушки.

На мне было перехваченное поясом длинное платье, волосы собраны в хвост. Амин сам собрал их перед тем, как отправить меня на кухню.

На подоконник опустилась стрекоза. Посмотрев на неё, я бросила мимолётный взгляд на начавшего жарить мясо Амина. Оказалось, что он не один: к нему приближался Захар.

– У нас гости, – сказал он достаточно громко, не подходя близко. – Мои люди заметили машину.

– Кто?

– Отец вашей жены.

Я затаила дыхание. Отец?! Сердце тоже остановилось. Буквально на секунду, а потом снова застучало – и стучало всё быстрее с каждым ударом.

Забыв про всё, я бросилась к двери. Вперёд гнала одна только мысль о том, что я смогу увидеть папу. Прижаться к нему, обнять и вдохнуть родной запах… Как же я жаждала этого!

Амин и Захар одновременно посмотрели на меня, едва я оказалась на лужайке. Перебросились парой слов, расслышать которые я не смогла.

– Где папа? – подхватив платье, я быстро подошла к ним.

– Я всё понял, – сказал Захар Амину.

Мне – ничего. Вернулся к мангалу.

Я готова была броситься за ним, но непроницаемый взгляд заставил сдержаться.

– Отец приехал? Амин!

Он поправил один из шампуров. Моего вопроса будто бы даже не слышал. Поправил другой. День был солнечный, но прохладный, от мангала исходил жар. А мне в который раз стало холодно. Рядом с ним – с мужчиной, согреться рядом с которым было невозможно.

– Ты нарезала овощи?

– Нарезала, – сказала я сухо. – Я сделала всё, что ты приказал. Всё, что сделала бы Лейла. – Стоило имени сестры сорваться с губ, Амин перестал играть в «ничего не вижу, ничего не слышу». Может быть, я зря злила его, но иначе уже не могла. – Я задала вопрос.

Амин долго молчал. Выдержка подходила к концу, и с каждой секундой тишины между нами, ощущение, что я ступаю по острию бритвы над пропастью, становилось сильнее.

– Твой отец решил заявиться без приглашения, – наконец проговорил он очень сдержанно, тихо. – Я не люблю непрошенных гостей. К тому же, сегодня у меня другие планы.

– И какие же у тебя планы?

– Хочу провести день с женой, – ответил Амин так же тихо. Он подошёл ближе, дотронулся до пояса моего платья. Он смотрел в глаза, а пальцы его опускались от талии к животу. – С любимой женой. – Ещё тише. Амин убрал руку. – Накрывай на стол. Мясо скоро будет готово.

Поставив на стол в беседке бокалы, я с ожиданием посмотрела в сторону ворот. Каждый раз, выходя из дома, я смотрела в ту сторону, и с каждым разом надежда увидеть отца таяла вместе с радостью. Я протёрла влажные глаза. За эти дни слёзы обесценились, превратились в воду – столько их было.

Я хотела вернуться в дом за тарелкой с фруктами, когда услышала шум. Показаться не могло. И опять сердце заколотилось. На дорожке появилась незнакомая машина. Ноги понесли вперёд сами, но тут на плече сомкнулись жёсткие пальцы.

– Стой тут, – сказал Амин у меня над головой.

Я дёрнула рукой, развернулась к нему.

– Это мой отец! Я не видела его…

Амин смерил меня тяжёлым взглядом. Да плевать он хотел на то, сколько я не видела отца. Ещё и воспользуется этим.

Хватка ослабла. Машина остановилась в десятке метров от нас.

– Говорить будешь, если я разрешу.

– В каких правилах прописано, что жена имеет право говорить только с разрешения мужа? – процедила я в ответ.

– В моих.

За спиной у меня хлопнула дверца машины, взгляд Амина устремился поверх моего плеча. Я вдруг поняла, что боюсь повернуться. Боюсь увидеть отца, а ещё больше – встретиться с ним глазами. Но сделать это всё же пришлось. Отец шёл к нам. Постаревший за три года так, словно прошли все десять, он всё равно оставался красивым. Статный и подтянутый, с суровым выражением лица, он остановился, не дойдя до нас пару метров. Я схватила ртом воздух, глаза стали мокрыми, но это была уже не вода.

– Папа… – прошептала я. И сразу же в голос: – Папа!

Я бросилась было к нему, но меня снова схватили. На этот раз не Амин – Захар держал меня за локти, не давая пошевелиться.

– Отпусти! – процедила я, попробовала его оттолкнуть. Ничего. Куском гранита, вот кем он был. Машиной, служащей для исполнения приказов хозяина.

– Зачем ты приехал, Арсен?

– За своей дочерью.

Не успела я сделать новый вдох, не успела хоть на миг испытать облегчение, Амин заглушил надежду.

– Она больше не твоя. В первую очередь она моя жена, и принадлежит она мне. Кто она тебе – не имеет значения. Ты сам отдал её.

– Ты не оставил мне выбора, Амин.

Они смотрели друг на друга. Враждебно, напряжённо. Машина отца стояла в считанных метрах, он сам – ещё ближе. От свободы меня отделяло всего-ничего. Но я не могла не то что получить свободу – броситься к отцу. Молчать и ждать – единственное, что мне оставалось.

– Тебе тут не место, – прервал молчание Амин. – Убирайся. В моём доме ты нежеланный гость.

– Отпусти её, – на меня папа посмотрел только мельком. И снова на Амина. – Дай ей уехать со мной. Зачем она тебе?

Взгляд отца стал ещё суровее. Он напомнил мне воина, единственного выжившего в битве на чужой земле, но по-прежнему гордого и не собирающегося отступать.

Я не выдержала, всхлипнула и опять попыталась вырваться. Отец заметил. Скулы его напряглись, лицо превратилось в маску.

– Она родит мне наследника, – в тишине, как гром, прозвучал голос Амина. – Сына. Твоя дочь должна мне сына, Арсен. Взамен того, которого убила.

Прошлое

Амин

Поездка затянулась. Вместо двух дней в Португалии пришлось проторчать четыре. Но оно того стоило. В особенности потому, что возвращаться к желанной женщине всегда приятнее, чем просто возвращаться.

Как ни странно, навстречу мне Лейла не вышла. Нашёл я её в нашей спальне. Сидя на постели, она рассматривала обручальное кольцо. Даже голову не подняла.

– Всё в порядке? – спросил я с порога.

Обычно собранные волосы были распущены. Она наконец посмотрела на меня. Улыбнулась, как мне показалось, грустно.

– Да. – Она встала, подошла ко мне и обняла.

Только после этого меня отпустило. Лейла потёрлась носом о мою грудь, о ключицы.

– Не ври мне.

– Тебя не проведёшь, – всё ещё обнимая меня, она подняла голову, и чёрные волосы волной опустились мне на руку. Я прижал её крепче, пытаясь понять, в чём дело.

– Лейла…

– Всё хорошо, Амин, – таинственная улыбка. – Я… У нас будет маленький.

Я подобрался. Маленький? Меня словно обухом по голове ударили. Всё вроде бы было ясно и понятно, Лейла смотрела на меня в ожидании, а я, отупевший, просто прижимал её к себе, не зная, что сказать.

– Я беременна, – добавила она. Похоже, выглядел я, как осёл.

– Лейла… – я зарылся лицом в её волосы. – Ты не представляешь, как я рад!

Нет, она как раз представляла. А вот я сам себе казался остолопом. Жена только что сказала мне, что ждёт нашего первенца, а я…

Я поднял её на руки. Она взвизгнула, вцепилась мне в плечи и задорно засмеялась. Проклятье! Да неужели?! Кричать хотелось так, чтобы слышали все. Я – отец! У меня будет наследник!

Я с трудом заставил себя поставить жену на пол, пропустил пальцы сквозь её волосы и посмотрел ей в глаза. Её мягкая полуулыбка грела душу. Я погладил Лейлу по щеке, не в силах подобрать слова. Всё казалось легковесным и пустым. Я прижался лбом к её и подумал, что, если и есть в этом мире женщина, достойная любви, – это моя жена.

– Отпустишь меня на час? – я взял её за подбородок. – Обещаю, через час я вернусь.

– Хорошо, – она снова прильнула ко мне.

Я поцеловал её. С самого дня свадьбы я ждал этого момента. Но почти три года ничего не получалось. И вот…

***

За час я не справился. Как ни старался, прошло почти два, когда я снова вошёл в спальню. И снова Лейла сидела на постели. На этот раз взгляд она подняла сразу и почти сразу потупилась.

– Прости, – я присел возле неё. Взял за руку. – Был уверен, что уложусь.

– Да ничего страшного. – Она посмотрела на лежащий рядом телефон.

Вот же чёрт! Я так торопился, что не додумался написать ей. Я взял Лейлу за руку. На её тонком запястье болтался браслет с подвесками. Она почти никогда не снимала его, сколько я помнил. Даже в день свадьбы он был на ней.

– Я не просто так уезжал, – я погладил её по руке. – Можешь считать это моим оправданием.

Я вытащил из кармана коробочку и, открыв, показал ей крохотный кинжал с рубином. Губы Лейлы приоткрылись. Она посмотрела на меня из-под чернющих ресниц. Я снова погладил её руку и прицепил крохотный кинжал к браслету.

– У нас будет сын. Воин. Первенец.

– Сын… – откликнулась она эхом. – Да, сын. У нас… – На её глазах выступили слёзы, а слова прозвучали глухо. – У нас будет сын, Амин. Наш сын. Первенец.

Настоящее

Сабина

– Пусти меня! – зарычала я, вырываясь из хватки Захара. – Да пусти ты!

На меня отец не смотрел. Амин не оставил ему выбора: он должен был уехать. Что он мог сделать против него и его своры? Злые, ядовитые слёзы жгли глаза.

– Папа! – закричала я в отчаянии. Я не хотела, понимала, что одно «папа» оставит на сердце отца рану, какую не оставили бы десятки ножей, но не сдержалась. Если бы он не любил меня, если бы винил, не приехал бы. И от этого было ещё больнее. – Папа! – зарыдала я в голос.

На миг он остановился. Остановился и всё-таки оглянулся. Я буквально озверела. Всё, что было во мне животного, ожило, инстинкты захватили разум. Я впилась в руку Захара, полоснула ногтями.

– Ах ты ж… – Он попытался перехватить меня. Я извернулась. На губах появился вкус крови. Не нужно было пытаться зажать мне рот. Не нужно! Он зашипел, я рванулась к отцу. Почти добежала, но тут меня снова схватили.

– Нет! – зарыдала я сдавленно. – Папа! Отпусти меня! Отпусти! – это уже Амину.

Он отшвырнул меня. Словно я ничего не весила, словно я была щепкой. Отец было сделал шаг, но, откуда ни возьмись, появились ещё несколько охранников.

– Пойдёшь мне наперекор, хуже будет ей, – выговорил Амин.

И я знала – он не шутит. Знал это и отец.

Захар подхватил меня. Я изо всех сил попыталась вырваться. Сердце щемило, дышать становилось всё труднее. Я так давно не видела папу! Как же он был мне нужен! Как же я хотела просто оказаться у него в руках и почувствовать его уверенность, его силу. Папочка… Меня словно заживо рвали на части.

– Чтобы я тебя здесь больше не видел, – процедил Амин.

– Дай мне поговорить с папой! – взмолилась я, глядя на мужа. – Прошу тебя!

– Нет.

Он кивнул Захару, и тот поволок меня к дому. Как я ни плакала, как ни умоляла дать мне хотя бы немного времени, слова отражались от стены неприятия, выстроенной Амином. Услышав, как отъезжает машина, в конец обессиленная, я буквально повисла на руках Захара. Горькие слёзы текли по щекам, во рту тоже была горечь.

– Ожидайте своего мужа, Сабина, – охранник втолкнул меня в кухню.

Я опустилась прямо на пол возле шкафчика. Подтянула ноги к себе, прикусила коленку через платье, чтобы не взвыть. Папа… Папочка! Когда мы ещё увидимся? Когда Амин разрешит мне?! Что я должна для этого сделать?!

Сколько я так просидела, не знаю. Должно быть, не слишком долго. Дверь открылась, в кухне появился Амин.

– Я жду тебя, – он посмотрел на меня сверху вниз. – Ты же не забыла, что у нас шашлыки? Я отложил свои дела, чтобы провести день с тобой. Будь добра, цени это.

Глава 9

Сабина

Как ни трудно было играть по правилам Амина, выбора он мне не оставил. Сидя за накрытым столом в беседке, я повторяла про себя, что этот день надо пережить, как и те, что остались позади. Было больно. Но хоть так, я всё-таки увидела отца. Главное, что он жив. Должен же когда-то Амин успокоиться, должно же ему надоесть всё это…

– Глоток вина за любовь, – он поднял бокал. Взглядом показал на мой.

– Честнее было бы выпить за ненависть, – я отпила немного и поставила бокал на стол. – Зачем ты сказал отцу про наследника, Амин? Зачем тебе ребёнок от женщины, которую ты считаешь шлюхой? Чтобы ненавидеть его так же, как меня?

– Ты – моя жена. Рожать мне детей – твой долг.

– Зачем? – повторила я тихо. – Чтобы ты мстил мне через них? Или чтобы я никуда не делась от тебя?

– Ты и так никуда не денешься.

Он замолчал. Недолго – минуты три мы просидели молча. Амин цедил вино, то ли раздумывая над чем-то, то ли в который раз проверяя мою выдержку.

Я тоже задумалась. Нужно бежать от него. При первой же возможности. Только как, если кругом его люди, а сам он контролирует каждый мой шаг? Ответ был один. Я сжала в пальцах салфетку. Я должна решиться на это. Пока не слишком поздно.

– Если бы не ты, у меня был бы сын, – проговорил Амин жёстко. – Я видел его. Маленькие ручки, ножки… Мальчик. На последнем УЗИ врач сказала, что у меня будет сын. Ты последняя видела Лейлу живой. О чём она говорила? Она говорила тебе, что мы выбрали имя? Булат. Говорила? – с каждым словом голос его наполнялся металлом, презрением, ожесточённостью. И взгляд тоже.

– Я не помню! – я отшвырнула салфетку. – Сколько раз тебе повторять?! Я не помню, что случилось! Не помню тот вечер!

– Не помнишь? – кривая, дьявольская, жестокая усмешка. – Она была на шестом месяце беременности, это ты хотя бы помнишь?! Ты угробила мою жену, моего сына. И не…

– Я не помню!! – повторила я в который раз. Уже с надрывом. – Любой врач тебе подтвердит. Этот кусок… Он стёрся, понимаешь? Просто стёрся! Как будто кто-то ластиком провёл! Подними документы, Амин! Просмотри заключения! Я не знаю, что тогда случилось.

Он поморщился. Ничего не ответил, только отпил из бокала, будто хотел избавиться от послевкусия услышанного. Я вздохнула. Безмятежность окружающих крепость Амина гор шла в разлад с моим внутренним миром. Сегодня утром, стоя на балконе, я смотрела на гладкое, подобно зеркалу, озеро и представляла, как бы всё могло быть.

– Знаешь, что меня в тебе удивляет? – спросила я тихо, глядя на мужа. Вряд ли ему было интересно, но я всё-таки сказала. – Ты готов тратить жизнь на меня. На ненависть. Жизнь одна, и она очень быстротечная.

– Да, – он наколол на вилку кусок мяса. – Очень. Вчера этот барашек щипал травку, а сегодня… Всё как у людей.

Глядя на меня, он протянул мне вилку с куском мяса. Я взяла.

– Ешь, – приказал он.

Мне не хотелось. Зашифрованные между слов намёки уже не ранили, но так или иначе задевали. Амин не сводил с меня взгляда. Зубами я сняла мясо с вилки и, отложив её, прожевала. Не знаю, сколько бы это продолжалось, если бы у беседки не появился Захар.

– Что случилось? – Амин нахмурился.

Я выдохнула с облегчением, когда Захар сделал ему знак, и Амин поднялся из-за стола. Несколько минут передышки перед новым раундом. Зря я подумала, что в сердце Амина ещё есть что-то живое. Там лишь чернота. А было ли там что-то ещё? Было. Давно и не для меня.

– В чём дело, Захар?

– Нам лучше отойти, – говорил Захар тише обычного. – Дело касается Сафарова.

Только я услышала фамилию отца, по позвоночнику прошёл холодок. Захар выглядел мрачным. Слишком мрачным. Под ложечкой засосало, пальцы стали деревянными. Как приклеенная, я сидела на скамейке, обратившись в слух.

– Говори, – потребовал Амин. Его пёс молча показал в мою сторону. – Говори, – повторил муж.

– Автомобиль Сафарова сорвался с обрыва около получаса назад. Вылетел с дороги на серпантине. Сафаров мёртв.

– Это точно?

– Да. Машина взорвалась.

Голова начала гудеть. Сперва потихоньку, а потом сильнее и сильнее. Как будто внутри поселился рой пчёл. Мёртв? О чём это они? Простые слова не воспринимались. Сафаров мёртв. Мёртв. Мёртв…

– Нет! – крик вырвался вместе со слезами. Реальность ударила наотмашь. Я вскочила из-за стола, позади что-то зазвенело, посыпалось. Я оказалась рядом с Захаром. Вцепилась в него ледяными пальцами. Они не про папу говорят. Не про папу! Папа не мог. Папа… – Нет! – в отчаянии, я впилась взглядом в лицо Захара. – Это… Это не папа! Это…

– Ваш отец погиб, Сабина, – он отцепил мои руки. Сжал запястья. – Мои соболезнования.

Новый удар наотмашь. Я замотала головой. Он смотрел на меня. Безучастно, холодно. Нет, не холодно. С оттенком жалости. Не сочувствия или сострадания – именно жалости, с какой обычно проходят мимо просящей на паперти старухи, не кинув и монетки.

– Нет, – прошептала я с горячностью. – Это…

Я попятилась от него, как от чумного. Растерянная, не понимала, что делать. Амин и Захар молча наблюдали за мной. Я прижала ладонь к губам. Плечи задрожали, и через миг дрожь охватила меня с ног до головы. Папа… Собственные рыдания я слышала, словно со стороны.

Это всё он! Если бы не он, ничего бы не было! Вообще ничего не было бы, если бы не Амин! Папа, папочка…

– Я ненавижу тебя! – всхлипнула я надрывисто. – Ненавижу тебя, Асманов! Ты… Это ты сделал! Это из-за тебя он…

Амин оказался возле меня.

– Не из-за меня, а из-за тебя, – процедил он.

– Ненавижу! – я впилась в его руку. – Я скорее сдохну, чем ты ко мне прикоснёшься! Я никогда не рожу тебе ребёнка! Понял?! Никогда! Я не лягу с тобой!

Он перехватил обе мои руки одной.

– Тебя никто не спросит. – Подтащил к Захару. – Отведи её в спальню. Запри и пусть ждёт.

Я снова зарыдала. Слёзы застилали уже не глаза – душу. Амин бросил на меня ещё один взгляд. Прожигающий, безжалостный.

– Я скоро приду, Сабина. Умойся.

– Нет! – полукрик-полувсхлип.

– Ты родишь мне сына! – рявкнул он так, что мне показалось, будто задрожал воздух. – Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не забеременеешь! Ты, чёртова сука, забрала у меня Лейлу! Забрала ребёнка! Ты убила их, а сама осталась жива! Какого дьявола?! Ты пожалеешь, что не сдохла вместе с ними! Что выпрыгнула из той грёбаной машины!

Амин

– Блядь! – в ярости я смахнул со стола фарфоровый заварной чайник.

На столе осталась только закупоренная бутылка коньяка. Осколки фарфора валялись в тёмной луже, а я смотрел перед собой остекленевшим взглядом и не видел ничего.

Прошлое

– Амин, – Захар остановился в паре метров от меня.

Я кивком велел ему продолжать, но он молчал. Смотрел на меня и молчал, что было не в его характере.

– В чём дело? – спросил я с нетерпением.

Как ни пытался я быстрее разгрести дела, ничего не выходило. Новый контракт требовал доработок, партнёры оказались не так просты, как казалось на первый взгляд. Нужно было держать ухо востро. Я посмотрел на время. Чёрт! А ведь хотел позвонить Лейле…

Внезапно телефон зазвонил сам. Захар подобрался.

– Новости плохие, – сказал он за секунду до того, как я ответил.

– Слушаю, – я молча велел ему продолжать, одновременно приняв вызов от отца Лейлы. Что ему, чёрт подери, понадобилось едва ли не в полночь?!

Я встретился взглядом с Захаром. Отец Лейлы ещё не ответил, а мне вдруг стало ясно, что речь пойдёт не о делах. Внутри всё вдруг сжалось. В трубке висела тишина, Захар тоже молчал.

– Говори, – потребовал я, сам не зная, у кого из них.

Ответил Арсен. Глухо, голосом живого покойника, он произнёс:

– Лейла погибла, Амин. Машина сорвалась с обрыва.

Настоящее

Только я открыл дверь спальни, руку обожгло болью. Но сработали инстинкты, и руку Сабины я сжал раньше, чем успел понять, что случилось. Плечо горело. Дрянь! Держа её, я дотронулся до места, куда она нанесла удар.

– Сволочь! – вскрикнула она. На пол упал осколок.

Вот же сука! На пальцах осталась кровь.

Она посмотрела на мою руку и резко – в лицо. В проклятущих глазах не было ни намёка на страх. Словно ей уже нечего было терять.

Это мне, сука, нечего, а тебе… Понимание градом обрушилось на меня – ей тоже нечего. Два диких раненых зверя, скалящихся и рычащих, – вот кем мы были.

Её глаза горели ненавистью.

Ненавидишь?! Ты, блядь, меня ненавидишь?!

Ноздри её раздувались, чёрные волосы обрамляли бледное лицо, на котором выделялись опушённые ресницами глаза. Глаза Лейлы.

Сабина

Уже через пару секунд я перестала чувствовать руку. Амин был в бешенстве. Поддёрнул меня к себе и шумно втянул носом воздух. Он напоминал зверя. Сорвавшегося с цепи безумного хищника. Был бы у меня хоть шанс вырваться, я бы использовала его. Но шансов не было.

– Ты дашь мне всё, что отняла, – прорычал он.

Обхватил за шею и сдавил. Глаза его казались темнее самой чёрной ночи. Я сглотнула, оцепенев от охватившего меня ужаса. Стало ясно – пути назад нет. Ни от него, ни из этого дома, ни из этой спальни.

Рывком он развязал пояс моего платья.

– Нет! – вскрикнула я. – Нет!

Отчаянно выворачиваясь, я пыталась оттолкнуть его. А в памяти вспышками мелькало прошлое. Битые стёкла, запах крови… Боль, о которой не забыть никогда. Шрамы на теле, на сердце – все они – его вина.

Амин надвигался. Губы мои задрожали.

– Это ты столкнул его машину! Ты! Может, ты специально?! Что ты ещё сделаешь?! – собственный крик оглушал. Но остановиться я не могла. И не хотела.

Под руку что-то попалось. Я швырнула в него. Амин отмахнулся, губы его сжались. Я нащупала статуэтку, запустила снова. И опять он отбросил.

– Ты чудовище! Жестокое чудовище, хуже, чем охотники в питомниках! Ты… Не подходи! Не подходи ко мне!!! – я схватила подушку и бросила в него и её.

Запнувшись, я потеряла равновесие и оказалась на ковре прямо под ним. Он навис сверху, и я затаила дыхание. Наши лица были так близко, что его выдохи становились моими вдохами. Я втянула живот.

– Не прикасайся! Не трогай меня! Лучше сразу убей! Мерзавец! Мой папа… – я задрожала, глотая слёзы.

Губами он коснулся моей скулы. Провёл по коже тёплым языком. Я нервно вдохнула. По венам текла не кровь – яд. Кончики пальцев Амина прошлись по моей щеке. По лбу вдоль линии роста волос. Я задышала сбивчиво, рвано. Чувствовала его напряжение, его твёрдость и силу.

– Амин… – просипела я сквозь слёзы.

Как ни пыталась я быть отстранённой, не получалось. Ненависть взорвалась снарядом, вонзилась в сердце шрапнелью, застряла там, оставив после себя болезненное понимание: у меня больше никого не осталось. Только он – муж, которому я принадлежу по праву. Муж, который ненавидит меня и способен на всё.

– Амин, не надо…

– Молчи, – его дыхание обожгло щёку.

Носом он провёл по моей скуле. Коснулся кожи зубами, легко прикусил. Я сжалась в комок. Собственные чувства были мне непонятны.

– Нет, – слова сорвались с моих губ болезненным шёпотом. – Не надо. Нет…

Амин провёл ладонью по моему бедру, глядя при этом мне прямо в глаза. Слёзы его не останавливали, только… В чёрных зрачках я словно бы на миг увидела ту же необходимость подтверждения торжества жизни над смертью, что терзала меня саму. Я шевельнула губами, но ничего не сказала. Платье распахнулось. Амин громко вдохнул, я задрожала сильнее. Его твёрдый член коснулся моей плоти. Я сделала вдох, но вытолкнуть воздух обратно не получилось – с губ слетел жалобный стон.

Кого он видел перед собой? Я не могла понять этого. Протяжный выдох сорвался с губ, когда он коснулся моего живота. Повёл рукой вверх, к груди, к шее. Я очнулась, попыталась сбросить его.

– Не трогай меня! – зашипела я яростно. – Это ты убийца! Ты…

Он накрыл мой рот ладонью. Зажал. Я замычала, попыталась укусить его. Даже прихватила зубами кожу. Амин оскалился. Сгрёб мои волосы в кулак и, склонившись, впился в мой рот. Как я ни старалась отвернуться, не получалось.

У его поцелуя был вкус крови – металлический, солоноватый. И запах крови. Именно такой, какой я запомнила с первой брачной ночи.

Амин

Чем сильнее она вырывалась, тем острее было желание получить её. Мне, чёрт подери, нужна была она – девчонка, которую я предпочёл бы видеть только на украшающей надгробие фотографии. Но она была живая и тёплая. Она пахла жасмином и костром.

Как безумный, я склонился к её шее и вдохнул запах. Я искал в ней Лейлу, но Лейлой она не была. Никогда, блядь! И как бы я ни пытался уверить себя, что в них течёт одна и та же кровь, ни хрена это было не так. Я смотрел в её лицо и видел только глаза: пылающие ненавистью чёрные глаза и мокрый частокол ресниц. Это злило. Я мог делать что угодно, но не мог затушить её непокорность.

Я чувствовал под ладонью шёлк её кожи. Остановиться?! Нет, чёрт подери! Она была нужна мне. Здесь и сейчас.

– Лучше бы ты осталась с ней, – просипел я Сабине в шею, покрывая её поцелуями. Прикусил кожу и втянул в лёгкие сладковатый, пьянящий аромат. Она заёрзала и затихла. Закрыла глаза.

Я коснулся её лица, мокрой щеки. Сначала пальцами, потом губами, языком. Кожа была солёной. Ненависть и желание кипели во мне. Я окинул взглядом прекрасное молодое тело, задержался на груди. Округлая, с коричневыми сосками, она была совершенной.

Остановиться я уже не мог. Огонь и смерть – вот чем было наполнено время, прошедшее с того звонка Сафарова. Как наяву, я видел танцующие на дне пропасти языки пламени. Они сжирали жизнь, любовь, будущее.

– Я тебя ненавижу, – прохрипел я, расстёгивая ремень. Коленом раздвинул её ноги. – Как же я тебя ненавижу, Сабина.

Сабина

Тело пронзила боль. Я сжала зубы. Ни звука. Ни звука, ни взгляда. Больше никогда. Но глаза я всё-таки открыла. Увидела чёрную бездну его зрачков – не сейчас, в прошлом. И в памяти вдруг раздался мой собственный крик.

– Нет! – я ухватила Амина за плечо. Он зашипел, поморщился. Поймал мою руку и сдавил. Слизал кровь. Я сбивчиво задышала. Язык скользил по пальцам – по среднему, указательному. Амин коснулся губами кольца.

– Ты – моя жена.

Укус. Вспышка. Запах крови. Фантомная боль в давно затянувшейся ране на спине и во всё ещё свежей – в сердце.

Каждое его движение отдавалось во мне. Время застыло, остался только маятник из нас двоих.

– Не прощу… – произнесла я то ли в голос, то ли про себя, сама не поняла. Знала одно – не прощу.

Я вцепилась руками в ковёр. Мощный, Амин входил в меня резко и быстро. Вспышка за вспышкой, толчок за толчком. Слёзы всё-таки полились из глаз.

– Подонок, – я сильнее сжала пальцами длинный ворс ковра.

Лежать недвижимой куклой – вот и всё, что я могла. Никогда больше не показывать ему свой страх, свою уязвимость.

Он погладил меня по бедру и замер, глядя сверху вниз. В тишине слышалось его тяжёлое дыхание. Я облизала губы. Контраст грубости и нежности бил наотмашь. Я должна была осыпать его проклятьями, но вдыхала запах свежести, костра, солнца и… мужчины, ставшего для меня первым и единственным.

Пальцы его вдруг оказались на моём подбородке. Но он не сдавил его – очертил. Провёл по линии носа и убрал руку так же стремительно. В тот же миг снова вошёл в меня, заполнив собою полностью. Я вскрикнула. Зажмурилась. Он вышел и вошёл снова. А потом ещё раз. Это длилось бесконечно. Расслабиться я не пыталась. В голове всё смешалось, а тело… Тело невольно начинало наполняться теплом. Тонкие нити желания пронизывали его от живота до коленок, пронзали руки и, достигая сердца, напоминали о разноцветной радуге.

Он вдруг остановился, а я запоздало поняла, что застонала. Протяжно, томно, совсем не от боли. Она никуда не делась, но к ней примешалось странное чувство: он подчинял меня, и мне впервые за целую жизнь вдруг захотелось подчиниться.

Я зажмурилась. Попыталась не дышать, не чувствовать, но он касался меня. Овладевал мной. Как мог бы овладевать своей женой, своей женщиной. И от этого я ненавидела его ещё сильнее.

– Сабина, – пророкотал он. – Саби…

Чувственность его голоса задела невидимые струны внутри меня.

Как бы я хотела не чувствовать! Но я не могла. Когда-то я любила его. Когда-то… Из глаз брызнули слёзы. Никогда! Нет!

– Никогда, – выдавила я и тут же вскрикнула.

Амин словно что-то почувствовал. Мои страхи, мою боль. Меня обуял ужас: что, если он узнает?! Он был сверху, я лежала под ним. Что я могла противопоставить ему, кроме упрямства? Что?!

Он снова погладил меня. От бедра и вверх. Остановился у груди, провёл пальцами около соска. Медленно очертил ореол. Я схватила ртом глоток воздуха. Под пальцами было тепло и влажно. Кровь… Вспышкой меня накрыли воспоминания: ночь, визг тормозов, стекло.

– Нет! – вскрикнула я в ужасе, потерявшись в реальности. И тут он сдавил мою грудь, ущипнул за сосок, и выдохнул жаркий воздух мне в щёку.

Амин

Её кожа была солёной и тёплой. Впервые за долгое время я чувствовал себя живым. Впервые мне вообще захотелось чувствовать. По-настоящему, искренне. Но в то же время грязно.

Я прижался к её взмокшей коже. Прикусил и подался вперёд бёдрами. Руку жгло.

– Сука! – процедил я ей в шею.

Сабина впилась мне в плечо. В то место, куда угодил осколок. Я укусил её. Двинулся в ней. Вошёл в неё резко, глубоко. Меня накрыло. Торжество жизни над смертью стало таким ясным, что я вдруг увидел всё как есть: её глаза, её гибкое сильное тело. Я всё почувствовал.

Губы на губах. Кровь на языке. В неё. Глубже.

– Скотина! – всхлипнула она, и её тело чуть подалось назад. – М-м-м…

Сабина

Он задвигался быстро, ритмично, отстранённо.

Всё внутри сжалось, моё тело словно принадлежало не только мне. Так оно и было. А он всё касался меня – бёдер, живота, груди. Касался и громко дышал.

Лучше бы он не называл меня по имени. Лучше бы я была её тенью. Тенью женщины, которую он любил. Тенью своей сестры.

Я ухватилась за плечи Амина. Открыла глаза и встретилась с его взглядом. В чёрных зрачках было отражение. Не её – моё.

– Ненавижу… – произнесла я одними губами.

А внутри как эхо – ненавижу.

Ненавижу тебя любить.