Текст книги "Отец подруги. Я его подарок"

Глава 14
Яна

В институт на следующий день я пришла, мягко говоря, без настроения. Загнанная в кольцо из красных флажков, искала выход и не находила. Даже если забеременею прямо сейчас, Карим догадается, что я врала. Простит? Если расскажу всё как есть: про внематочную беременность и как сильно боялась признаться ему? Потерять его. Но он предупреждал, чтобы я не влюблялась. Глупо. Как будто любовь можно включить или выключить, когда захочется.

– Привет!

Алия появилась, как чёртик из табакерки. С её настроением, в отличие от моего, всё было в порядке.

Схватив за руку, она потянула меня к дверям и, только мы зашли, сбила с каблуков снег.

– Брр, – поморщилась она. – Представляю, когда всё это начнёт таять.

– Может, не начнёт.

Подруга фыркнула. Расстегнула пальто. На ней было шерстяное красное платье с приличным вырезом и доходящими до запястий рукавами. Волосы она собрала в небрежный хвост. В общем, выглядела отлично и дерзко. Мне тоже надо бы дать себе пинка, пока плесенью не покрылась.

– Может, сходим куда-нибудь вечером? – предложила я, оставив куртку в раздевалке. – В торговый центр, например? Можно посидеть где-нибудь, а потом в кино сходить. Как тебе?

Мы уже поднимались по лестнице на второй этаж. Алия остановилась прямо на ступеньках.

– М-м… Давай завтра? Сегодня я не могу.

Я посмотрела с вопросом, но Алия объяснять ничего не стала. Я тоже не стала расспрашивать. Попытка встряхнуться оказалась неудачной и исчерпала себя раньше, чем мы успели подняться на третий этаж. Наверное, оно к лучшему. И деньги целее будут, и себя насиловать не нужно.

Последний лестничный пролёт подруга преодолела чуть ли ни бегом и остановилась наверху. Дождалась меня. Глаза у неё блестели, в уголках губ пряталась улыбка. Я ждала, что она расскажет сама, в чём дело, но всё-таки сдалась.

– Ты сегодня какая-то… – Я махнула рукой, пытаясь подобрать правильное слово.

– Какая?

– Не такая. Перевозбуждённая, что ли.

Алия прыснула, и серёжки-колечки в её ушах качнулись. Я убедилась в своей правоте. Подумала про Влада, но быстро отогнала эту мысль. Думать о том, что она такая из-за нашего примирения, тоже было бы чересчур самонадеянно.

– Да просто… – Она перестала смеяться, смешинки остались только в глазах. – День хороший.

– И чем именно?

Мы вошли в коридор. Сегодня мы приехали к началу занятий, и народа было уже полно. Алия замедлила шаг и покосилась на меня.

– Да говори уже, – улыбнулась я.

– Ты смеяться будешь.

– Почему?

Она сама тихонько засмеялась и покачала головой. Потом как-то резко замолчала и стала серьёзной, хоть улыбка так и таилась в уголках её губ.

– Представляешь, Ян, – сказала негромко, чтобы никто кроме меня не слышал, – ты скоро станешь мамой, а я – сестрой.

Меня охватил озноб, резко подкатила тошнота.

Откуда она узнала? Карим рассказал? Я ничего не понимала. Думала, если она узнает, что я и её отец…

– Мама сегодня утром сказала, что беременна, – прорвался сквозь шум в ушах голос подруги. – Так что будешь со своим малышом ко мне приходить. Представляешь, если они подружатся?.. Ян… – Она коснулась моего локтя. – Ты что? Ты в порядке? Ян…

Если бы небо рухнуло на землю, я бы и то была в большем порядке.

Алия крепко держала меня за руку, словно боялась, что я решу упасть в обморок, и смотрела с волнением. Я попыталась сделать шаг, а она взяла меня ещё крепче.

– Давай к врачу? Ты белая как мел. Часто у тебя такое?

– Да нет, – ответила через силу и даже попыталась напустить легкомысленный вид, но получилась гримаса.

Подруга не отпускала меня. Подвела к подоконнику и рявкнула на нескольких парней, чтобы отошли и уступили место. Поставила мою сумку, протянула мне бутылку с водой. Я отпила несколько глотков, только лучше не стало.

Вчерашнее появление Карима, перстень… В ушах шумело, меня продолжало подташнивать.

– Не позавтракала просто, – сказала, чтобы успокоить Алию. – Давление, наверное, упало. Сейчас всё хорошо будет.

– Тогда, может, тебе надо поесть?

– Успокойся, – попросила я. – Успокойся, Аля!

Получилось истерично, на надломе. Подруга не отошла, но суетиться перестала. На меня накатил стыд. Рухнувшее небо перемешалось с болотной тиной, а я оказалась в самом центре.

– Я помочь хотела.

Алька больше не придерживала меня. Раздался сигнал, и студенты потянулись к аудиториям, а мы не двигались. Дыхание постепенно выровнялось, только ничего не изменилось.

Жена Карима беременна. У него будет ребёнок, может быть, сын. А я…

– Пойдём на пару. – Я взглядом показала на нужную дверь. Сама дотронулась до руки подруги. – Прости меня, Аль. Я дрянь.

– Да ладно тебе. Я тоже… У тебя голова кружится, а я как курица.

– Нет, Аль. Какая из тебя курица? – Я всё-таки улыбнулась, хоть внутри воем выла раненая волчица. – Ты… ты просто подруга. Настоящая подруга, – сказала, а мысленно добавила: не то, что я.

Яна

С пар я всё-таки ушла. Кое-как досидела до конца первой и поняла, что больше не выдержу. Если так пойдёт дальше, недолго вылететь из института. Только вот как собраться и вернуть себя прежнюю, я не представляла.

– Никак, – сказала сама себе, кроша купленную в ларьке булку стайке воробьёв.

Поступая, я была уверена, что с верного пути меня не собьёт ничто. Выучусь, получу диплом, устроюсь на хорошую работу. Буду снимать квартиру, а потом, может, накоплю на свою. Идеальный план, в котором надеялась я только на себя. Личная жизнь в нём не значилась, разве что где-то вне. Только ничего идеального не существует. И планов тоже.

Хотела позвонить Кариму, только зачем? Что я могла ему сказать? Что спросить? Закатить сцену или разрыдаться в трубку? Впервые призналась себе, что я – его любовница, да и то случайная.

Положила руку на живот и, глядя на доклёвывающих булку воробьёв, погладила. Мальчик бы был или всё-таки девочка?

Резко убрала руку и зашагала прочь вдоль пруда. Что думать о том, чего уже нет? Только душу травить, а она и так отравлена.

Только домой идти не хотелось. Взяв чай на вынос, я присела под облысевшими деревьями в сквере, где мы поздним вечером гуляли с Каримом. Казалось, что с того вечера прошёл уже не один год, а сама я повзрослела на целую жизнь.

– Привет, мам, – сказала, услышав в трубке родной голос. – Как ты?

Мама ответила, что в порядке, что носит сапоги, которые купила благодаря мне, что денег хватило ещё и на пуховик. Что у них очень холодно, зато на площади установили крепление для ёлки. Правда, почему-то его. И что в соседнем магазине сейчас по скидке мои любимые конфеты, и она купила несколько коробок на случай, если я приеду на праздники.

Я слушала её, а на сердце становилось всё тоскливее.

– Мы можем знаешь, что сделать? Я возьму у тёти Ани домашнюю утку…

– Мам, – позвала я.

– …и мы её…

– Мам, – позвала громче.

Она замолчала.

Пробежавший мимо бездомный пёс приостановился и посмотрел на меня, но дать мне ему было нечего.

– Что, Ян?

Я проводила пса взглядом, подумала, что сама не многим лучше него. Такая же неприкаянная, только он хотя бы знает, куда бежит.

– Скажи, а что бы ты делала, если бы тебе понравился женатый мужчина?

В телефоне повисла тишина.

– А ты влюбилась в женатого мужчину? – наконец с осторожностью спросила мама.

Чай начал остывать, но всё ещё согревал. Особенно пряный имбирь и мёд в нём.

– Кажется, да.

– Если влюбилась, сделай всё, чтобы это прошло, – сказала мама после ещё одной паузы.

В голосе её не было осуждения, только легче не стало. А что я ожидала услышать? Что бы я сказала дочери, будь она у меня?

Вздохнула и отпила чай, чтобы протолкнуть вставший в горле ком и не показать слёз.

– Да, мам, – шепнула через силу. – Ты права.

– Ян… Это если ты влюбилась. – Её голос стал совсем тихим. – А если полюбила… Тут я тебе не советчик. Тут тебе никто не советчик. Это твоя жизнь, и как бы ты ни поступила, жить с этим тоже тебе. Только глупостей не делай, дочка. Потому что винить тебе за них тоже только себя.

***

Вернувшись домой, я продолжала думать о словах мамы. Разделась, стоя напротив зеркала, заплела волосы в косу и надела подаренные Каримом серёжки. Перстень лежал вместе с ними. И совсем он не похож на кровь – на сердце.

Сама не заметила, как начала готовить ужин. Только натерев специями мясо, поймала себя на том, что делаю.

«Ты сегодня приедешь?» – всё-таки написала Кариму и продолжила, не дожидаясь ответа, а про себя добавила: «Я буду ждать. Очень. Каждый вечер. Всегда».

***

Мясо почти приготовилось. Я поставила окно на проветривание и убавила температуру в духовке. Права мама: жизнь моя и выбирать мне. Отвечать за свой выбор тоже. Только я ничего не выбирала. Так случилось, что самой страшной ночью в моей жизни меня подарили Кариму, а сердце… Оно просто часть меня.

В замке провернулся ключ. Я наспех убрала с разделочного стола остатки зелени и сложила в раковину грязную посуду. Сполоснула руки и пошла Кариму навстречу, но в коридоре его не было.

– Карим… – Я остановилась.

На полу в комнате валялось пальто, в проёме двери сигнальным маячком мелькнуло красное платье. Во второй раз за день мне стало плохо до тошноты.

– Ты… – Испуг в глазах подруги сменился недоумением.

Ладонь Влада исчезла с её бедра. Он смерил меня взглядом и помрачнел, губы ехидно, презрительно скривились.

– Ты же сказала, что в квартире твоего отца никого нет. – Он поправил платье на плече подруги.

Алия смотрела на меня в упор, от недоумения ничего не осталось.

– Аль…

Яна

Такой ярости в глазах подруги я не видела никогда. Она подошла и вдруг с размаху ударила меня по лицу. В ушах зазвенело.

– Сука, – хрипло сказала она и сглотнула.

Я отступила на шаг и помотала головой.

– Аль…

– Лучше ничего не говори.

Её хладнокровие начало давать сбой. Голос задрожал, в глазах появились слёзы.

Влад коснулся её плеча, но она сбросила его руку.

– Пожалуйста, Влад, – сказала она резко, – уйди. Потом… Я тебе сама потом позвоню.

Он колебался. Натянутый, как пружина, хищно щурился и оценивал ситуацию. Я кожей чувствовала его презрение и гнев, видела спрятавшуюся в уголках губ пренебрежительную усмешку.

– Давай я подожду тебя внизу.

– Не надо. Пожалуйста, Влад! Просто уйди и всё.

Он в последний раз перевёл взгляд с неё на меня. Хмыкнул и вышел из квартиры. Повисло молчание, в котором было слышно журчание не до конца закрытого кухонного крана.

– Как ты могла? – Ты… Да ты… Я не знаю, как тебя назвать!

– Всё не так, – попыталась возразить я.

– Не так?! – вскрикнула Аля. – Как не так?! С ума сойти… Я же всё тебе рассказывала! Про отца, про маму! А ты… Сколько ты с ним трахаешься?!

Дверь опять распахнулась, и мы с Алиёй повернулись. На пороге стоял Карим. Он понял всё сразу.

Алия нервно выдохнула, опять покачала головой.

– Ненавижу тебя, – прохрипела она, повернувшись ко мне. – Я вас обоих ненавижу! Вы отвратительные! Как вы только…

Схватила с пола пальто и бросилась мимо отца к выходу.

– Алия! – гаркнул он, успев поймать её за плечо.

Она выдернула руку.

– Не трогай меня! Она же моя подруга, папа! Да она тебе в дочери годится! Ты… Не трогай меня!

Она выбежала из квартиры, даже не закрыв за собой дверь. Я ждала, что Карим кинется за ней, но он так и остался стоять, сурово глядя в пустоту. Стук каблуков Алии постепенно стих, и только после этого Карим закрыл дверь. Я прижала ладони к солнечному сплетению. Слов у меня не было. Щека ныла, но по сравнению с тем, что творилось внутри, это не имело значения. Хотелось заплакать, глаза жгло, а слёзы никак не появлялись.

– У неё были ключи.

Карим утвердительно кивнул.

– Может, ты догонишь её?

– Пусть остынет.

Карим оставался спокойным. Его уверенность отчасти передалась мне, дышать стало легче, и я наконец смогла сделать нормальный вдох.

– Прости, – сказала, сама до конца не понимая, за что прошу прощения.

– Ты здесь ни при чём. Так даже лучше.

– Тебе всё-таки стоило догнать её.

– Зачем? Она не ребёнок.

Карим подошёл и, едва касаясь, погладил по пылающей щеке. После улицы пальцы у него были прохладные, и боль стала отступать. Я вздохнула. Если бы не Карим, развалилась бы здесь и сейчас. День оказался паршивый дальше некуда, и что принесёт его окончание, думать страшно.

Я и не стала. Привалилась к Кариму, уткнулась в него лбом, как маленькая девочка, и судорожно выдохнула.

– Я думала, это ты пришёл. А тут Алия…

Он только погладил меня по спине, слегка разминая, надавливая на чувствительные места. По телу стало разливаться тепло. Оно устремлялось к сердцу, к кончикам пальцев, и я расслабилась. Проблемы начали отступать, и безнадёжность перестала быть такой уж глухой. Если он пришёл ко мне, значит, хотел прийти ко мне. Сюда, а не в свой дом, который построил для жены. И вечер хотел провести со мной, а не с ней.

Я подняла голову и посмотрела на Карима, ища подтверждения.

– Твоя жена беременна, – зачем-то сказала вместо этого.

Карим и теперь не изменился. Ни выражение лица, ни взгляд. Только у меня опять встал в горле ком.

– Это ничего не меняет, Яна. Не для тебя.

– А для тебя?

Он промолчал. Я вспомнила, что так и не сняла подаренные им серёжки.

Карим невзначай опустил ладонь мне на ягодицы и убрал. Посмотрел в сторону кухни.

– Ты что-то приготовила?

Я кивнула. Только что о нас узнала его дочь. Скорее всего, и что отец моего ребёнка он, она тоже поняла. Только самого Карима, похоже, куда больше интересовало, что я приготовила на ужин. Раз так… Он сам сказал, что проблемы с семьёй – его дело.

– Там мясо с твоими любимыми приправами. И ещё я картошку пожарила с луком.

– Картошка – это очень хорошо. – Он показал на дверь. – Покорми меня. А потом вещи соберёшь.

Я было пошла к кухне, но развернулась.

– Вещи? Мы опять куда-то едем?

– Нет. Но теперь ты будешь жить в моём доме, – сказал как отрезал.

Возражения застыли у меня на языке.

– Так будет лучше для тебя, Яна. И для меня.

– Но твоя жена…

– Это тебя не касается. Накрывай на стол и собирайся. Я сегодня не обедал и хочу есть. Тебя должно волновать только это.

Глава 15
Яна

Жена Карима встретила нас в холле первого этажа. Она, конечно же, уже всё знала. Я ждала скандала, но с криками Мадина не бросилась. Стояла и ждала, когда Карим заговорит первым.

– Так просто? – всё-таки нарушила она молчание. – Ты приводишь эту, – кивнула на меня, – в наш дом и думаешь, что я стану терпеть?

– Терпеть или нет – твоё право. Яна будет жить в моём доме. Это не обсуждается. Яна носит моего сына.

Мадина натянулась струной и плотно сомкнула губы. Сегодня на ней был дымчато-серый домашний костюм, платиновые волосы перехвачены голубой резинкой, на ногах – изящные домашние балетки. Я не представляла, как смогу находиться рядом с этой женщиной, как смогу оставаться с ней один на один. Но самым главным было то, что она – жена, а я… Я так себе. Она родила Кариму дочь и ждёт ещё одного ребёнка, а моя ложь скоро станет очевидной.

– Я прожила с тобой двадцать лет. – Мадина вдруг легко и стремительно подошла к нам. – Терпела твои выходки, твои измены. И это я, будь ты проклят, сделала так, чтобы этот дом был похож на дом. Я, Карим! Я и так терпела слишком много, а эту потаскуху…

Она замахнулась, но Карим перехватил её руку и сжал.

Мадина побледнела и скривилась. Только Карим отпустил её, убрала ладонь.

– Ты не терпела и на сотой доли того, что я сделал для тебя, – ответил он вкрадчиво. – Благодаря браку со мной, твой отец спас своё гнилое дело, и твои сёстры не пошли по миру. Ты забыла об этом? Забыла? Забыла, что и пальцем о палец не ударила, чтобы жить, как живёшь сейчас? Забыла, что я вытащил твоего брата из долгов, хотя делать этого не стоило?

Мадина молчала.

– Так забыла?

От её молчания веяло высокомерием. До сих пор я не замечала, насколько оно велико и как некрасиво щурится мать Алии, когда зла. Единственный раз, когда видела её в момент ссоры – на дне рождения Карима. Только тогда я была так напугана и обескуражена, что мало что подмечала.

– Вижу, не забыла, – ответил Карим вместо не проронившей ни слова Мадины. – Это хорошо. А теперь скажи, что я получил взамен? Дочь? Что ещё?

Мадина опять не ответила.

– Так напомни, что ты терпела?

От того, как говорил Карим, у меня мурашки бежали. Будь я на месте его жены, уже давно сорвалась бы на крик или слёзы, но от неё слова буквально отскакивали, и понять, всё ли ей равно или у неё настолько твёрдый характер, я не могла.

– Твоя любовница может занять бежевую гостевую спальню, – сказала Мадина, так и не ответив на его вопрос. – Она убрана.

Больше она ничего не сказала, только ещё раз смерила меня презрительным взглядом.

Карим положил руку мне на спину и подтолкнул к лестнице. Ноги слушались плохо. Я шла по ступенькам и чувствовала прикованный ко мне взгляд Мадины. Украдкой посмотрела на Карима, но он сразу же повернулся.

– Это тебя…

– …не касается, – закончила вполголоса. – Карим, это не может меня не касаться. Давай я…

Из комнаты вышла Алия. Увидела нас и остановилась.

– Что она тут делает? – резко спросила у Карима. – Папа?! Зачем ты её сюда притащил?!

– Яна будет жить в этом доме.

– Что?! – Она усмехнулась. – Ты серьёзно?!

Карим промолчал.

Поняв, что он не шутит, Алия осеклась.

– Ты серьёзно? – спросила снова. – Папа! Да у тебя совесть есть?! Мама беременна, а ты…

– Замолчи, Алия! – рявкнул Карим. – Поговори мне!

– И что ты сделаешь?! Перестанешь за институт платить или за мои занятия танцами?! Что?! Ты же ничего больше не можешь!

– Ещё слово, и ты узнаешь, что я могу.

Алия резанула меня взглядом, посмотрела на сумку, которую держал Карим.

– Если она останется, я уйду! Я не буду жить с ней в одном доме.

– Иди, – ответил Карим, больше не повышая голос.

В глазах Алии появилось недоверие.

– Иди, – повторил Карим и показал на лестницу. – Свободна.

Сорвавшись с места, Аля бросилась к себе. Из комнаты раздался грохот, а Карим опять подтолкнул меня вперёд. Проходя мимо раскрытой двери, я увидела брошенный на пол чемодан. Алия кидала в него вещи. Некоторые валялись вокруг, что-то – на постели.

Мы дошли до двери в конце коридора, и Карим распахнул её передо мной. Вошёл первым и осмотрел спальню, как часть собственных владений. Поставил мою сумку на пол в изножье постели и отодвинул тяжёлую штору. На улице было совсем темно, но дорожку подсвечивали фонарики.

– Теперь это твой дом, – сказал Карим. – Я хочу, чтобы ты выносила ребёнка, живя здесь и, чтобы, когда он родится, приехала сюда. Я построил этот дом для семьи, для того чтобы оставить его своим детям и встретить тут старость, Яна. Я построил его, для того чтобы в нём жило счастье. Но счастья в нём не было никогда. Может быть, для него пришло время только сейчас.

Яна

Закрывшись в ванной, я на полную вывернула воду, но и это не помогло заглушить доносящиеся снизу крики. Скандал разразился сразу же, как только Карим ушёл из моей новой комнаты, и никак не прекращался. Всё из-за меня. Громче всех кричала Алия. Карим отвечал редко, но его голос проносился по дому, подобно раскату грома.

Я сделала воду горячее, но согреться так и не смогла. Вчера я считала, что уже слишком поздно признаться Кариму, что ребёнка больше нет. Сегодня я поняла, что вчера поздно не было. Ещё не было, а вот теперь да.

Внезапно наступила тишина. Неуютная, пугающая, как будто дом вдруг опустел. Я вернулась в комнату, встала у окна и дотронулась до серёжки в ухе. Сквозь темноту пробился свет фар. Он становился всё ближе и ближе, а я так и не отнимала руки от серёжки. Вспоминала проведённое с Каримом время в горах, его поцелуи и ласки. Он попросил не влюбляться в него, и я не влюбилась.

Я полюбила.

У ворот притормозила машина. Я различила на дорожке силуэт Алии. Она шла быстро, везя за собой чемодан, в руке держала сумку. Не оборачиваясь на дом, дошла до машины.

Выдохнув, я отошла к постели и присела рядом со своей сумкой. Открыла её. Неожиданно мобильный просигналил.

Сообщение прислала Алия.

«Лучше бы тебя никогда не было, сука».

Стёрла его и отбросила телефон подальше. Попыталась сделать вид, что это ничего не значит: достала из сумки домашнее платье, футболку. Но руки дрожали всё сильнее, а слёзы душили.

Я сдалась. Села на пол и, подтянув к себе ноги, уткнулась в колени.

Услышала, как открылась дверь. Карим присел на постель и потянул меня вверх.

– Из-за меня ты поругался с дочерью. – Я взяла Карима за руку.

– Я плохо воспитал свою дочь. Ты к этому отношения не имеешь.

– Тебя послушать, я вообще ни к чему отношения не имею.

– Так оно и есть.

– А к тебе?

– Ко мне… – Он положил ладонь поверх моей. – Ты – мой подарок, как помнишь.

Я усмехнулась, правда, вышло удручённо. С другой стороны, чего я ждала? Не признаний же в любви. Думала, он поцелует меня, но Карим подтянул к себе мою сумку и, не спрашивая, вытащил разом чуть ли не половину вещей.

– Дай. – Попробовала забрать у него дурацкие трусы с вишенками, оказавшиеся среди других вещей.

Он отдёрнул руку.

– Карим!

– Они мне нравятся.

Я посмотрела на него достаточно выразительно, чтобы он понял мои мысли насчёт этого.

– Ты же в них была в отеле?

Я залилась краской. Да, именно в них я и была. Воспоминания ожили моментально, и, судя по разгоревшемуся в зрачках Карима пламени, не у меня одной. Я всё-таки выхватила у него трусы и убрала подальше за спину. Карим упёрся рукой в постель и подался ко мне. Вещи посыпались на пол, но мне было уже всё равно. Он целовал меня, и я отвечала с горячностью психопатки, живущей последний день.

Тихие стоны слетали с губ, я гладила шею Карима, касалась его волос и изо всех сил пыталась не сказать рвущееся криком «люблю». Поцеловала его в колючий подбородок, в шею и царапнула плечи через рубашку.

Карим обхватил мою голову и пристально посмотрел в глаза.

– Карим…

Он приложил палец к моим губам. Опустив веки, я поцеловала и его. Потом прижала ладонь Карима к своей щеке и потёрлась.

– Не делай глупостей, Ян.

– А если уже? – спросила с лёгким вызовом и коснулась губами его запястья. Потом тыльной стороны ладони, костяшек.

– Это ни к чему не приведёт.

– Да? Разве? А по-моему, уже привело.

Руку он не убрал, но взгляд стал жёстким. Огонь всё ещё горел в чёрных зрачках.

Я пожалела, что позволила себе лишнее. Особенно сейчас. Но чувства стали сильнее меня. Переполнили, и скрывать их стало невозможно.

– Карим, – позвала осторожно. – А если бы не беременность? Что было бы тогда?

– Ничего, – ответил он, не задумываясь.

– То есть я так и была бы для тебя девкой?

Он поднялся. Мои руки безвольно упали на колени. Карим поднял с пола трусики и кинул на постель, следом кофту.

– Спокойной ночи, Яна. – Он повернулся, чтобы уйти.

Я поднялась следом и остановила его.

– Ответь. Я так и была бы для тебя шлюхой, которой даже к твоей дочери приближаться нельзя? Просто… Просто ответь.

– Я не знаю, что бы было. Я знаю только то, что есть.

Я не отпускала его.

– А что есть?

– Есть ты. Здесь. И есть я – тоже здесь. Этого достаточно.

Мне было недостаточно, но дальше шла грань, переступать через которую значило бы поставить на кон всё. Мне ставить было нечего, и я со вздохом отступила. Во всех смыслах.

– Спокойной ночи. – Я отвернулась и присела рядом с сумкой.

Сладкий вкус поцелуя смешался с горечью. Я взяла из сумки несколько наспех сложенных вещей и расправила, не глядя на Карима. Захотелось, чтобы он ушёл, чтобы оставил меня наедине с моей любовью.

Но он не ушёл. Пальцы его оказались у меня на плече, прошлись вдоль позвоночника. Он присел рядом и поцеловал меня в плечо.

– Чего ты от меня хочешь, девочка? Тебе мало того, что есть?

Мне было мало. Только ему признаться в этом я не имела права.

– Ты прожил с женой двадцать лет, – прошептала я. – А счастлив ты с ней был? Хоть когда-нибудь?

– Когда родилась Алия.

Я сглотнула ком из слёз и вины.

– А со мной?

– С тобой я счастлив даже сейчас, Яна.

Он поцеловал меня в лоб и встал. Напоследок ещё раз коснулся пальцами волос, а потом всё-таки вышел из комнаты.

Я опустила взгляд на вещи, которые держала. Это были ещё одни дурацкие трусы, на сей раз с крупными клубничинами. С ними я и осталась сидеть на полу, сама не зная, смеяться мне или горько плакать.